Кощиенко Игорь Николаевич. Мятежные системы

   Подгорный наблюдал за широким мостом, по которому медленно двигались тяжелые грузовики с промышленными материалами. Грузовых гравитолетов нигде не было видно. Наверное, им запрещалось находиться в пределах столицы.
   — Приготовьтесь, — сказал Хертвиг и активизировал блокировщик. — Кажется, у нас появились сопровождающие.
   — Хвост?
   Отражение салонного зеркала улыбнулось.
   Резкий маневр вдавил Подгорного в сидение. Гравитолет резво свернул и влился в нижний поток движения.
   Посмотрев на задние мониторы, Подгорный увидел, что то же самое сделали еще два одинаковых гравитолета черного матового цвета.
   — Я так и думал, — бросил Хертвиг, — пристегнитесь получше.
   Едва эмиссар успел застегнуть ремень безопасности, как его помощник резко бросил машину вниз, на уровень домов.
   Какое-то время преследователи не появлялись, затем один из них возник сверху, другой в сотне метров позади.
   Послышался грохот выстрелов, задний гравитолет открыл огонь. Подгорный посмотрел назад. Из верхнего люка салона преследователя по пояс высунулся человек и целился из автомата.
   Новая очередь. Пули разбили заднее стекло и проделали дыры в переднем сидении рядом с водителем.
   — Возьмите оружие.
   Хертвиг кинул пистолет через плечо.
   — Как вы смогли провезти его через пограничников и таможню?
   — Сейчас не время об этом. Постарайтесь убить стрелка.
   Подгорный сбросил ремень безопасности и снял оружие с предохранителя. Нормально прицелиться не получалось. Он дважды безрезультатно выстрелил.
   Хертвиг свернул между двумя домами. Задний преследователь не ожидал этого и на некоторое время потерял их. Зато из верхнего гравитолета был открыт плотный огонь. Несколько пуль прошили салон спереди. Одна из них попала Хертвигу в голень, срезав пласт кожи.
   Хертвиг бросил машину в другой пролет между домами, но их преследователь, казалось, ожидал подобного и сразу навис сверху. Еще одна очередь повредила антигравы. Гравитолет начал терять высоту.
   Хертвиг оказался классным пилотом, практически не имея тяги, воздушная машина не рухнула вниз, а вспорола брюхом подворотню. Несколько испуганных пешеходов поспешили скрыться в подъездах домов.
   — Быстрее вылезайте, — бросил Хертвиг и выпрыгнул наружу.
   Подгорный последовал за ним и с удивлением уставился на султанчики, заплясавшие у его ног. Телохранитель сбил его в прыжке и прижал к земле своим телом. Но новых выстрелов не последовало.
   Второй гравитолет пошел на повторный заход. Из боковых дверец высунулись двое боевиков с автоматами, но прежде чем они открыли губительный огонь, Хертвиг швырнул шефа за корму поврежденного гравитолета, а сам едва успел уйти от пуль.
   Подгорный с оцепенением наблюдал, как срикошетившие пули пронеслись рядом и ощутил в плече странное тепло. Ощупав его другой рукой, он увидел кровь и лишь тогда почувствовал боль.
   Тем временем, один из черных гравитолетов высадил группу боевиков в нескольких десятках метров. Другой разворачивался для нового захода. От его огня гравитолет эмиссаров загорелся. Хертвиг открыл прицельный огонь в ответ и убил водителя. Завалившись на бок, машина врезалась в бетонные плиты подворотни, развалилась на куски и вспыхнула.
   — Бегом в подъезд, сейчас рванет! Они стреляли зажигательными, чтобы выкурить нас.
   Ближайший подъезд находился напротив, в дюжине метров. Укрывшись в нем, Хертвиг увидел, что его шеф ранен. Достав откуда-то жгут, он перетянул им место выше раны и приставил рядом с пулевым отверстием крохотную металлическую аптечку. Тоненькая игла впилась в кожу, затем анализатор выдал еще серию уколов.
   — Теперь наверх!
   Взрыв потряс все вокруг. Выбитая взрывной волной дверь плашмя припечатала их к ступенькам. Быстро придя в себя, Хертвиг вытащил из-под нее шефа и потащил наверх.
   — Я уже могу сам, — простонал эмиссар.
   — Антигравы рванули… Теперь по лестнице вверх. Я скоро к вам присоединюсь.
   Подгорный тяжело застонал, а Хертвиг вызвал лифт и, когда дверцы открылись, расстрелял приборную доску.
   Подгорный бежал по лестнице, когда услышал выстрелы.
   — Хертвиг! — позвал он.
   Ему никто не ответил. Сплюнув, эмиссар почувствовал боль — губы были разбиты.
   Послышался еще один выстрел и чей-то короткий вскрик. Надеясь, что кричал не его помощник, эмиссар проверил магазин. Осталось девять патронов.
   Убив первого боевика, Хертвиг распотрошил панель освещения и ушел в образовавшуюся тьму лестничного пролета. Бесшумно он поднялся до следующего этажа и повторил акт вандализма со второй панелью. Потом прислушался. Ни одного звука. Вдруг в какой-то квартире заплакал ребенок и послышался треск разбитого окна. Он подбежал к этой квартире. Теперь внизу прозвучали едва различимые шаги.
   С диким грохотом дверь квартиры вылетела на лестничную клетку, сбив Хертвига. Матерясь от всей души, он попытался подняться и получил тяжелый удар сапогом в бок. Выронив пистолет, он все же успел сгруппироваться и, отразив следующий удар, подсек нападавшего. Снизу на этаж вскочил другой боевик.
   — Это не тот, — крикнул сбитый с ног, — кончай его!
   Боевик вскинул автомат, но прежде чем успел выстрелить, Хертвиг метнул стилет. Длинное узкое лезвие вонзилось прямо в глаз и вошло в мозг. Не издав ни звука, боевик покатился по ступенькам вниз.
   Хертвиг вскочил на ноги одновременно со вторым боевиком и провел правый хук в челюсть. Тот выдержал удар и с разворота лягнул эмиссара ногой, но просчитался. Проскочив под ногой, Хертвиг оказался спиной ко взломанной квартире.
   Взревев, противник бросился на него и оба влетели вовнутрь.
   Подставив руку, Хертвиг избежал столкновения головы с полом и с размаху двинул врага локтем в нос. Подобравшись, он раздробил ему нос вторым ударом и вскочил на ноги.
   Где-то по-прежнему плакал ребенок. Быстро оценив расположение комнат, Хертвиг начал обыскивать отключившегося боевика. Очень скоро тот начал подавать признаки жизни. Резким приемом ему было сломано шею и он затих навсегда.
   Оружия при покойнике не оказалось. Хертвиг вернулся в коридор и подобрал автомат. В магазине не хватало лишь нескольких патронов.
   Вбежав обратно, он вломился на кухню. Никого. Следующая комната оказалась также пустой. Стараясь не шуметь и привести в норму дыхалку, сбитую злосчатсным ударом ботинка, Хертвиг обследовал еще несколько комнат. В одной из них он увидел развороченное окно и впритык висящий на уровне квартиры гравитолет. Кругом рассыпанные осколки стекла, они были и на выступах воздушной машины. Несомненно, ей воспользовались как тараном. Боковая дверь гравитолета была распахнута, но изнутри не доносилось ни звука.
   Хертвиг решил не соваться туда, вполне вероятно там приготовлен сюрприз, например, мина-ловушка.
   Опять заплакал ребенок, на этот раз где-то совсем близко. Хертвиг обошел перекинутые кресла, разломанный столик, разбитый стереовизор и ударом ноги распахнул следующую дверь.
   Из его позиции была видна кровать, на которой сидела молодая испуганная женщина с годовалым ребенком на руках. В ее глазах застыл ужас. Она еще тесней прижала ребенка к себе, тот продолжал плакать, чувствуя страх матери.
   Хертвиг перешагнул порог комнаты. Тишину разорвал грохот выстрелов, слившихся в протяжный вой. Смерч горячей стали изрешетил косяк и стену рядом с эмиссаром. Первая очередь прошла мимо. Кто-то стрелял, спрятавшись за открытой дверью, не видя свою мишень. Не дожидаясь второй очереди, Хертвиг прыгнул вперед и, перекатившись, вскинул автомат. Запоздалая очередь прошла поверху. Боевик за дверью держал тяжелый станковый пулемет и не мог его резко развернуть. Эмиссар уже приготовился отправить его к праотцам, но тут кто-то напрыгнул сзади. Здоровенный тесак вот-вот должен был вонзиться ему в горло. Хертвиг перехватил руку напавшего и смог перебросить его через себя, закрывшись от пулеметчика. Потом он нырнул в сторону. Тип с неповоротливым пулеметом среагировал снова поздно. Его очередь разрезала своего товарища надвое. Ответный выстрел Хертвига проделал маленькую аккуратную дырочку во лбу дебила.
   — С вами все в порядке? — спросил эмиссар у забившейся в угол девушки с ребенком. — Не бойтесь, я вам ничего плохого не сделаю.
   Та кивнула в ответ, затравленно глядя ему в глаза.
   — Оставайтесь тут. Скоро прибудет полиция и скорая помощь. Вам окажут помощь.
   На лестничной площадке послышалась беспорядочная пистолетная пальба. Ей ответила автоматная очередь.
   Хертвиг вскочил и бросился туда.
   Грохот выстрела. Боль обожгла его спину. Он остановился и увидел кровь, расплывающуюся на животе. Пуля прошла насквозь.
   Обернувшись, Хертвиг увидел дуло мелкокалиберного пистолета, направленное на него. Его держала та самая девушка с ребенком. В следующую секунду она отшвырнула орущего малыша на кровать.
   На ее лице теперь не было и капли той затравленности и ужаса. Теперь оно светилось победой.
   Хертвиг отвел взгляд и лишь теперь увидел за кроватью в луже крови другую женщину.
   — Сука! — выдохнул он.
   Девушка надменно улыбнулась и нажала на спусковой крючок.
 
   Подгорный притаился за углом. Послышались почти неразличимые крадущиеся шаги.
   — Хертвиг?
   Ответа не последовало.
   Шаги стали громче. Сердце эмиссара забилось словно дикие тамтамы. Что-то неприятно резануло в животе. Он понял, что боится, в конце концов, он не был профессионалом.
   Высунувшись из-за угла, он четырежды выстрелил и нырнул обратно. Ответные выстрелы испещрили угол и стену напротив, обсыпав осколками керамической облицовки.
   На улице послышались взрывы и выстрелы, похоже там разгорался жаркий бой.
   Подгорный услышал снизу шорох и пустил туда еще одну пулю. В его мозгу металась мысль, что осталось всего четыре патрона.
   Шорох повторился и новая очередь изрешетила стены.
   Подгорный кинулся к ближайшей квартире и стал барабанить в дверь. Но никто ему не открыл. Понимая, что поддался панике, эмиссар снова вернулся к углу и выстрелил наугад.
   В ответ послышалась дикая ругань и долгая пальба.
   Выстрели звучали уже сверху. Чьи-то крики и проклятия, новые выстрелы. Шум приближался.
   Подгорный надеялся, что Хертвиг каким-то образом оказался на верхних этажах и скоро придет ему на помощь.
   Что-то шумно скатилось сверху. Эмиссар выглянул и увидел труп здоровенного детины с обожженным лицом. Любопытство чуть не стоило ему жизни. Затаившийся внизу боевик открыл огонь и с криком побежал по ступенькам вверх. Вдруг он смолк и, завалившись за угол, упал у самых ног эмиссара. На месте грудной клетки дымилась дыра размером в два кулака.
   — Господин Рознецкий, не стреляйте, — услышал Подгорный и тесней вжался в стену.
   — Я ваш друг, сержант полицейского спецназа. С бандитами покончено.
   — Спуститесь вниз, ко мне, — ответил Подгорный.
   На лестничную клетку вышел человек в бронекостюме. Он снял шлем и повелительным тоном произнес:
   — Пойдемте со мной. Вам теперь ничего не грозит.
   Только теперь эмиссар обратил внимание, что стрельба утихла. Он последовал за спецназовцем.
   Внизу было полно людей. В основном, около тридцати, спецназовцы. Недалеко стояли бронированные гравитолеты, за ними скрывались две кареты скорой помощи.
   Подгорный осмотрелся вокруг. Воронки от взрывов, горящие гравитолеты, трупы. Похоронная команда складывала в ряд тела боевиков. Их было много. Подальше лежали два окровавленных спецназовца. Еще одного раненого несли на носилках. Выносили из дома и трупы мирных жителей. Видимо, бандиты не раздумывали о средствах достижения цели.
   От всего пережитого у Подгорного голова шла кругом. Он дико озирался.
   Еще одна группа санитаров вынесла новую партию боевиков и скинула в кучу. Среди них был и Хертвиг.
   К эмиссару подошел спецназовец.
   — Господин Рознецкий, я капитан Ганапов. Пожалуйста, следуйте за мной.
   Подгорный несогласно покачал головой.
   — Нет. Тот человек не боевик.
   Эмиссар подошел к трупам и склонился над Хертвигом. Капитан встал рядом.
   — Это мой телохранитель, он убил многих из них. — Подгорный почувствовал слезы на глазах.
   — Значит, это он порешил тех уродов. Крепкий парень. При других обстоятельствах я был бы рад видеть его в своем подразделении. Честно говоря, мы думали, что это вы дали им как следует под зад.
   — Я? Что вы. Я и стрелять-то как следует не умею. Вы спасли мне жизнь.
   — Это наш долг, господин Рознецкий.
   Капитан повернулся и крикнул:
   — Старшина, заберите этого парня! Это телохранитель господина Рознецкого.
   — Когда все уляжется, — обратился уже к эмиссару капитан, — его тело передадут вам. А теперь, прошу вас, следуйте за мной. Вас ждут.
   Они подошли к гравитолету с правительственными эмблемами. Рядом стоял высокий полный человек в черном плаще и широкополой шляпе.
   — Господин Рознецкий, — обратился он, — я из безопасности. Садитесь, вас ждут в имперском дворце.
   Дверца гравитолета открылась, приглашая внутрь.
   — Вам окажут медицинскую помощь. Потом вы встретитесь с советником Цараповым.
   Гравитолет набрал высоту. Вскоре к нему присоединился эскорт из двух истребителей.
 
   Только в дворцовом лазарете Подгорный почувствовал себя лучше. Врачи извлекли все инородные тела, заштопали раны, ввели успокоительные и антисептики.
   Полная безмятежность окутала сознание, непривычным успокоением разлившись по телу.
   Он оглядел палату — кругом строгие белые тона, дорогостоящее медицинское оборудование и еще одна свободная койка.
   «Неужели меня здесь буду держать? — пришла беспокойная мысль. — Хирург сказал, что я не тяжелораненый.».
   Эмиссар откинулся на подушки и позволил отяжелевшим векам сомкнуться. Не желая того накатил сон. Он проспал три следующих часа, а когда проснулся, почувствовал себя отдохнувшим и бодрым.
   В дверь тихонько постучали.
   — Войдите, — пригласил он.
   Первым вошел советник Царапов в белом халате, следом человек, которого он поначалу не узнал. Через секунду он сообразил, кто это и сделал попытку встать.
   Император Анатолий жестом показал оставаться на месте.
   — Ваше величество, — приветствовал эмиссар.
   — Как вы себя чувствуете? — спросил император и, не дожидаясь ответа, посмотрел на советника. Тот, невесело улыбнувшись, обратился к больному:
   — Николай Эдуардович, мы приносим извинения за пережитые вами неудобства накануне. Примите наши соболезнования по поводу гибели вашего компаньона.
   — Не стоит, я вам обязан жизнью, — ответил Подгорный и, словно вновь все пережив, произнес: — Но у меня к вам много вопросов.
   — Что ж, это обоснованно, Николай Эдуардович, — ответил Царапов, — признаться, у нас их тоже предостаточно. И некоторые остаются по сей день. Я отвечу на все ваши вопросы.
   — Хорошо. Первое, верите ли вы, что я эмиссар Кагера?
   Император и советник переглянулись, не ожидая этого вопроса первым, учитывая то, что только что пережил лежащий перед ними человек.
   — Оснований сомневаться в этом больше нет, — ответил Царапов.
   — Объясните.
   — Все просто. Когда вы попросили моей аудиенции, а потом по ходу разговора с вами у меня возникло подозрение, что вы агент Савонаролы. Обоснованное подозрение, согласитесь.
   Подгорный кивнул.
   — Существовала версия, что Савонарола начал какую-то игру, цели которой туманны.
   — Сейчас вы так не считаете?
   — Нет. В ходе проверки эта версия рассыпалась в прах. Вы наверное не забыли дело Ротанова? Так вот, у нас имеются альтернативные источники, на которые можно положиться. Существовала и другая версия, что вы агент третьей стороны. За вами было установлено наблюдение. Но в ходе последующих событий была опровергнута и эта версия.
   Подгорный закусил губу, выказав волнение. При других обстоятельствах он смог бы контролировать себя лучше, но сейчас…
   — Другая сторона? Признаться, я не понимаю.
   — Третья сторона — это неизвестные, чужаки, мы называем их Х-фактором. И знаем мы о них практически очень мало. Неясными остаются также и их цели.
   — И что же вы о них знаете?
   — Знаем, что они, возможно, не люди, что они занимаются шпионажем и имеют разветвленную сеть в обитаемой галактике.
   Эмиссар посмотрел то на одного мужчину, то на другого и произнес:
   — Ваше величество, господин советник, я не специалист в разведке, я всего лишь посланник, но думаю, такая информация вызвала бы удар у профессионала. — Подгорный замолчал, как бы что-то взвешивая в уме. — У вас имеются доказательства?
   — Имеются, — ответил Царапов. — Но вопросов все же больше, чем ответов. Теперь мы вам хотим кое-что продемонстрировать.
   Советник достал из внутреннего кармана костюма миниатюрный голопроектор, наподобие того, что видел Подгорный в отеле, и активизировал его, поставив на стол.
   — Это запись сканирования мозга пленника, захваченного во время боя.
   Появилось объемное изображение высокого качества. Незнакомые помещения, неизвестные люди, все мужчины. У всех угрюмые лица, многие с оружием. Потом возникло отражение в зеркале. Пленником оказалась молодая и красивая женщина. Вся запись озвучивалась слышимыми ей звуками, ее собственными мыслями и словами.
   — Обратите внимание на странность ее мышления, — комментировал Царапов, — никакого кокетства перед зеркалом, никаких эмоций. Все мысли, обращенные в слова, лишь о предстоящем деле. Поверьте мне, если просканировать мозг любой другой женщины, вы обнаружите совершенно иной, гораздо более богатый эмоциональный мир. Теперь перемотаем запись на несколько часов вперед.
   Появилось изображение Терраполиса с высоты птичьего полета. Девушка сидела в гравитолете с мужчинами, вооруженными автоматами и иным оружием. В боковой монитор был виден еще один гравитолет. Через некоторое время они садятся, девушка выскакивает на бетон, где уже стоит вторая воздушная машина. Где-то слышится стрельба, все бегут туда. На ее пути попадается разломанный гравитолет с обезображенными трупами, которых лижут язычки пламени. Невдалеке горит другой.
   Подгорный с тревогой узнал в горящей машине свою собственную.
   В небе появляется еще одна, тоже черного цвета, высаживает боевиков на крышу дома и начинает стрелять куда-то, но куда девушка не видит.
   Слышны крики, приказы. Несколько человек, один из которых с тяжелым пулеметом, запрыгивают в дверь воздушной машины, девушка прыгает за ними. Поднявшись на несколько этажей, гравитолет высаживает окно и в квартиру устремляются боевики.
   В следующие минуты Подгорный увидел, как погиб его помощник, потом смерть полицейского-спецназовца, тоже попавшегося на трюк с ребенком. После чего девушка была арестована.
   — Дальше смотреть не имеет смысла, — сказал Царапов. —Это только небольшая часть того, что мы с нее скачали. К сожалению, что-то более важного, представляющего ценность, нет. Был захвачен еще один пленник.
   — А запись второго боевика? — спросил эмиссар.
   — К сожалению, он скончался по дороге в лабораторию.
   — Но ведь можно же сделать запись и с мертвого мозга, даже спустя несколько часов после смерти.
   Царапов выключил голопроектор.
   — Сейчас объясню. Дело в том, что наши пленники не совсем обычные люди, или, скажем, совсем не обычные. В их мозге имеется центр, который разрушает всю центральную нервную систему при определенных обстоятельствах. На основании прошлых наблюдений, мы предполагали, что мозг подвергается воздействию извне. Какой-то неизвестный вид облучения, неоднократно фиксировавшийся нами. Наши ученые работают над этой проблемой, но пока ничего определенного сказать не могут. Не удалось выявить также источники воздействия. Есть предположение, что источниками являются другие индивиды Х-фактора, но доказать это не удается. Эта девушка, которую вы только что видели, ее уже тоже нет в живых.
   — Господин советник, — обратился эмиссар, — но что они хотели от меня?
   Царапов немного помолчал.
   — Профессор Закорко, делавший запись и изучавший ее, утверждает, что цель нападения на вас — похищение. С какой целью, из сканирования выяснить не удалось.
   Подгорный обдумывал увиденное и услышанное. У него вдруг все похолодело от пришедшей мысли. Он испуганно посмотрел на императора.
   — Если… если был нужен именно я, не значит ли это, что они в курсе намерений графа-текронта Кагера и предмета наших переговоров?
   Император Анатолий, хранивший молчание до сих пор, поймал взгляд эмиссара.
   — Господин Подгорный, — сказал он, — над галактикой нависла страшная угроза в лице неумолимого и коварного врага. В свете того, что произошло, я делаю вывод, что враг знает о наших тайных переговорах и хотел захватить вас, возможно для того, чтобы выяснить обо всем в деталях. Но это маловероятно. Достоверно известно, что враг умеет отлично маскироваться под любого человека, принимать любую личину. Возможно, вам была уготована весьма печальная участь. Нападение может повториться. Исходя из этого, мной уже приняты меры. До границы моей империи вас доставит военный корабль, дальше вам передадут сверхскоростную и вооруженную яхту с лучшим пилотом и штурманом. Вам также передадут тело вашего напарника.
   Что же касается наших переговоров, я рассмотрел предложения графа-текронта Кагера и нашел их выгодными. Я окажу помощь в военной и финансовой сфере, а также увеличу квоту на закупку изделий компаний «Опетские киберсистемы» и некоторых других.
   Передайте вашему господину вот еще что: мы готовы будем обсудить систему обороны от призраков. Это очень важно. Вы должны это передать графу-текронту Кагеру, даже если он не понимаете о чем идет речь.
   Перед вылетом домой, вас снабдят копиями секретных файлов об Х-факторе. Передайте графу-текронту, что мы готовы к сотрудничеству и в этой сфере. И еще одно, причина государственного переворота в Новоземном Союзе, чтобы Кагер понял, насколько это важно, кроется именно в Х-факторе. А сейчас отдыхайте и набирайтесь сил.
   И прежде, чем Подгорный успел попрощаться, император и советник покинули палату.
 
 

ГЛАВА 7

 
   Шел уже третий день, как барон Рисальдин Ажор отдыхал в южном дворце. Бесконечные дела на рудниках, финансы, политические дрязги, ирианцы — утомили его. По сути барон уже третий день находился в запое, послав к черту бесконечные проблемы с ирианцами.
   «Жалкие скоты, — думал и одновременно шипел он, — я вас еще загоню в резервации».
   Очередной кубок вина с добавлением легкого наркотика оказался пуст. Барон с ненавистью уставился на него, но потом его вниманием завладела музыка и пара ирианских детей, танцевавших напротив его ложа. Обоим было лет по тринадцать. Двигались они первоклассно, великолепно чувствуя ритм музыки.
   Барону все-таки удалось расслабиться и забыть о нерешенных проблемах. На днях ирианцы — жители планеты Ирбидора, собрались в многотысячную толпу у планетарной префектуры и выкрикивали антинишидские и антиправительственные призывы. Когда Рисальдин Ажор приказал начальнику городской полиции выяснить, что они требуют, тот доложил: ликвидацию произвола и рабства, равенства в правах с нишидами и воззвания к императору. Такой наглости Ажор стерпеть не смог. По его приказу митингующих оцепили и, применив слезоточивый газ, арестовали, после чего сослали всех до единого на рудники. К вечеру того же дня пришли сообщения о мятежах и больших жертвах на двух третях ирбидорских рудников и на отдельных рудниках Ирпсихоры — одной из двух ирианских планет, префектом которых Ажор являлся. Поступали сводки о массовых волнениях во всех крупных и мелких городах двух систем.
   Опасаясь неминуемого гнева двух власть предержащих — эфора Соричты за бездействие транспорта, и эфора Туварэ за срыв поставок сырья для императорских заводов, барон приказал применить все силы и средства, чтобы в кратчайшие сроки восстановить производство и добычу, и добиться всеобщего повиновения.
   Вся полиция двух систем и дислоцированная на Ирбидоре 48 армия потопили в крови бунты зэков-рабов и восполнили огромные вакансии из числа недовольных.
   «Теперь эти псы долго будут помнить, что такое неповиновение,» — подумал барон и оценивающе оглядел танцоров.
   Его затуманенным мозгом уже завладела похоть. Барон долго колебался, кого, девочку или мальчика затащить в постель или может быть обоих сразу?
   Так ничего и не решив, он сделал знак и стоящий наготове раб вновь наполнил его кубок вином.
   Где-то послышался шум и какая-то возня.
   Рисальдин Ажор подозвал раба пальцем и приказал:
   — Иди посмотри, что там происходит. И позови ко мне дворцового распорядителя.
   Поклонившись, раб побежал было исполнять приказание, но тут двери в покои барона распахнулись. Ворвались вооруженные люди, сразу взявшие под прицел всех находившихся в помещении.
   Ажор целую минуту рассматривал сие невероятное фантастическое действо. Потом в зал вошли двое: высокий пожилой человек и следом за ним мужчина средних лет с перевязанной рукой. Все нарушители покоя являлись ирианцами.
   — Рисальдин Ажор, мы берем вас в заложники, — произнес старший из них.
   В первую секунду барон опешил от столь откровенной наглости, потом судорожными глотками выпил вино и прорычал: