Косенков Виктор. Моя война

   …Парнишка оказался довольно неугомонным. Некоторое время он даже пытался доминировать, хотя в итоге все произошло так, как я хотела. И хорошо. На сегодня с меня хватит неожиданностей.
   Когда стремительный прилив сменился таким же неумолимым отливом, я достала трубочку и закурила. Чертовски хорошо было ощущать, как курительная смесь проникает в легкие, оттуда в кровь и дальше по всему телу, усиливая удовольствие от расслабленности, которая приходит после секса. Никогда не понимала последователей Тантры. Они же, в свою очередь, не понимали главного в чувственной любви. Удовлетворенности. Тантристы правы во всем, они провели удивительное по масштабам исследование истории секса. Его тайных сторон, его изнанки, его радостей и печалей. Но ошибочные выводы свели на нет все их учение. Потому что наиболее важным является как раз тот самый финал, которого так старательно избегают последователи Тантры. Фактически в эти несколько минут человек становится близок к богу, как никогда. Всего несколько минут.
   Курительная смесь на основе натуральных трав позволяла мне продлить это ощущение. Так всегда думалось легче, проще, и груз ненужных мыслей не давил на голову.
   Я потянулась и выбралась из кровати. Села в кресло.
   — Послушай, Миша, — обратилась я к парнишке, лежащему на кровати и слегка напоминающему выжатый лимон. — Тебе не кажется все это слишком странным?
   — Что? — Он открыл глаза.
   — Эти громилы в баре. Их поведение не укладывается ни в какие логические рамки. На их стороне было численное преимущество. Хотя огневая мощь, после того, как я убила одного из них, несколько пошатнулась, все равно оставалась сильной. В чем же дело? Почему они так нелепо топтались у двери? Не взяли изначально под контроль запасной выход. Складывается впечатление, что они не обладали даже элементарным планом того помещения, которое собирались разнести. Я даже не говорю про сам факт нападения на наркобар. Нелепее ничего и представить нельзя. Чего молчишь?
   Миша снова открыл глаза.
   — А что, я тебе нужен? Ты, по-моему, довольно самодостаточный человек. Особенно когда разговариваешь.
   — Да? Не замечала. Скажи, кто-нибудь был в баре высокопоставленный? Может быть, кто-то из них заходит в бар часто? Из богачей, власти или просто знаменитый?
   Миша снова закрыл глаза и пожал плечами.
   — Не было никого в этот день. Да и не ходит никто. У богатых обычно свои персональные наркобары. Власть в такие места вообще не суется. Знаменитости тоже. Обычная богема, умники, люди со странностями. Так же, как и в этот раз. Туфта, одним словом.
   — Мило, — удивилась я такой формулировке. — А к кому же ты меня причислишь?
   — К людям со странностями, — не задумываясь, ответил Миша.
   Хорошо, что к людям. И то приятно.
   — Да, любопытно, — пробормотала я. В голову пришла одна версия, которая казалась мне нелепой с самого начала. — Может быть, охотились за мной. Но почему тогда так криво?
   Миша приоткрыл правый глаз и спросил:
   — А ты кто? Все время хотел спросить, да что-то времени не было.
   — А кем я тебе кажусь?
   — Это не ответ.
   — А на кой черт тебе ответ? Зови меня… как тебе хочется, так и зови.
   Миша хмыкнул и выбрался из-под одеяла.
   — Инкогнито. Ты бы хоть терминал включила, умница. Новостной канал. Уж что-что, а эту стрельбу будут показывать точно.
   — О, а ты ничего! — воскликнула я. — Я не додумалась.
   — Да, — проворчал Миша. — Я бываю ничего, когда хочу.
   Он начал натягивать штаны. Мне всегда было жаль смотреть на кончивших мужчин. Они становились такими неуклюжими, тяжеловесными. Все-таки что бы там ни говорили, а божество, выдумавшее секс, было женского рода. Это наша находка.
   Я щелкнула ногтем по сенсорной панели.
   — …в ходе боя полностью уничтожен бар “Орбита”. Погибло более пятидесяти человек. Среди пропавших без вести числятся четверо, среди них бармен. Полиция подозревает его в связи с преступниками.
   Диктор был красив, как римский легионер с картинки в историческом журнале. Прямой нос, жесткие черты лица, короткие завитушки волос.
   — Вот, твою мать… — выдохнул Миша. — И меня приплели. Получается если бы я там сдох, то был бы герой, а так, выходит, преступник.
   — При попытке взять преступников живыми погибли трое полицейских, — продолжал диктор, а я при этих словах мысленно присвистнула.
   Громилы оказались весьма не промах. Уложить даже одного полицейского в тяжелой броне — задача не из легких. А эти троих ухлопали. Тем непонятнее их поведение во время боя.
   — После чего помещение бара было забросано гранатами. Вероятно, в результате этого один из нападавших погиб.
   — О, они твоего жмурика себе приписали. Ну, молодцы, — Миша усмехнулся. Он, наконец, забрался в брюки и теперь воевал с рубашкой, на которой не хватало нескольких пуговиц. Я не отвечала.
   — Двум уцелевшим преступникам удалось прорваться на крышу здания, после чего они покончили жизнь самоубийством, бросившись вниз. Начальник полиции Леонид Халабузарь от комментариев отказался, но наши независимые эксперты утверждают, что применение гранат было необязательным. Мы попросили дать нам интервью…
   Дальше я уже не слушала. Двое парней с автоматами играли с полицией по своим правилам. И выиграли. Их прыжок длиной в двести этажей был тому подтверждением. Они ушли из жизни так, как им того захотелось. И никакие силы охраны правопорядка им в том не помешали. Событие выглядело все нелепее и нелепее.
   — Вот что, Миша, — обратилась я к уже полностью одетому парнишке. — Пора нам с тобой двигать отсюда.
   — Куда?
   — В разные стороны. Тебе, видимо, в участок ближайший, отмазываться. Или к шефу своему пили. А мне по своим делам.
   — И даже чаем не угостишь? — Он нагловато ухмыльнулся.
   — Не угощу.
   На том и разошлись.
   С Лордом я связалась из машины. В городе мой “Опель-Балса” уверенно справлялся с управлением сам, ориентируясь по дорожным маячкам, так что можно было спокойно разговаривать с кем угодно. На приборной панели высветилось крысиное личико Лорда.
   — Слушаю тебя, Темная.
   — Лорд, ты всегда немногословен. Как ты узнал, что это я? Мой канал закрыт, а видео я не включала.
   Лицо на экране оскалилось. От этого его сходство с крысой еще больше усилилось.
   — У тебя свои секреты, у меня свои. Я же не спрашиваю, с кем ты сегодня занималась любовью.
   — Откуда ты знаешь, что занималась? — удивилась я снова.
   — Голос слишком сладкий, — заявил Лорд. — Так зачем я тебе понадобился?
   — Мне нужно, чтобы ты прошерстил всех, кто был в наркобаре “Орбита” сегодня днем. Я думаю, что они должны быть среди списков погибших. Также мне, естественно, нужны данные на нападавших, хотя это будет, скорее всего, потруднее. И еще, чем черт не шутит, проверь получше бармена. Имя — Михаил. Тут была небольшая заварушка…
   — Да, я представляю. Ты обошлась без своих танцев?
   — Я там вообще ни при чем. Успела вовремя слинять. Пляски вокруг парового котла устраивать не пришлось.
   — Как-то не верится… Но я узнаю все, что смогу.
   — А что не сможешь?
   — Тоже узнаю, но не бесплатно. Я с тобой свяжусь, Кали. Ты куда сейчас?
   — В НИИ. У меня разгуляй был, но закончился.
   — Вот там и свяжусь.
   Он отключился. А я задумалась. Как ни странно, но мысли поплыли куда-то далеко. В глубины памяти. Ко времени моего ученичества…
 
   Скачок в прошлое.
   Первая точка. База проекта “Клон”
   Я проснулась от громкой ругани. На верхнем этаже нашей богадельни это не редкость, а мои уши слышали и не такой мат. Но после ночного представления в клубе и навязчивых комплиментов пьяного поклонника мне пришлось спать именно здесь, а не в комфортабельном Центре, и, по всей видимости, я ухитрилась отвыкнуть от того, что утро начинается с выяснения отношений. Глаза не открывались, а голова была мне не товарищ. Про тело говорить не приходилось. Оно отказывалось отзываться на приказ встать и надрать попки истеричным сестрам Искариан. Телу требовался пассивный отдых. Но в коридоре и не думали униматься и, проклиная все на свете, я вышла с намерением порвать всех в клочья.
   — Ты! — далее следовал поток жизнеописания Лоск, пятой из семи сестер.
   Это было трудно сделать, так как ни мамы, ни папы, ни даже дальних родственников мы не имели. Тем не менее Ли без особенных проблем справилась с этой задачей, подобрав дивные эпитеты по части происхождения Лоск. Я даже заслушалась в умилении, облокотившись на косяк двери, смаргивая с уставших глаз остатки сна.
   Картина постепенно прояснялась. Две белокурые девицы с черными глазами и белоснежной кожей, в нижнем белье, которое больше открывает, чем скрывает, ругались, размахивая руками в непосредственной близости от лица оппонента. Если быть точным, то опасные пассы совершала только Ли, вторая по возрасту. Объект ее нападок, условно более младшая Лоск, выглядела значительно спокойней и значительно довольней. Как кошка, слопавшая чужое масло.
   — Ли, ну чего ты кипятишься? — надула губки Лоск и закатила глазки. — Присоединилась бы к нам, думаешь, этот толстый осел заметил бы, что нас двое?
   Лоск мерзко захихикала. Паршивка была накачана наркотиками почти до бессознательного состояния, их крепкий запах я уловила еще находясь в своей комнате, а рядом с ней он доводил меня до головокружения. Удивительное дело, сестер Искариан ровно семь, все сделаны из одной пробирки, и все они похожи друг на друга так, словно смотрятся в зеркало. Они учились на равных правах в Центре, с ними занимались одни и те же преподаватели, но их характеры и привычки, умственные коэффициенты и даже вкусы абсолютно разные. Некоторые клоны специально старались подчеркнуть свою индивидуальность, впадая то в одну, то в другую крайность. Как раз сейчас сцепились две противоположности, выясняя, кто у кого увел мужчину и попутно, кто прав, а кто виноват, и заодно, что делать. Полный набор жизненно важных вопросов, которые требуют разрешения ранним утром.
   Мое появление, как и следовало ожидать, не принесло никакого результата, ссора зашла достаточно далеко, чтобы вот-вот перерасти в драку. Движения Ли стали угрожающе быстрыми, едва уловимыми для нормального человеческого глаза. Требовалось немедленное вмешательство, чтобы предотвратить жертвы и разрушения среди мирного населения.
   — Девочки, — как можно более сладко промурлыкала я, жмурясь по-кошачьи, — вы еще подеритесь!
   Они обе одинаково усмехнулись и заинтересованно посмотрели друг на друга, упершись руками в бока. Инженеры по своей славянской щедрости сделали нас не только красивыми, но и не по-женски сильными.
   — Девочки, можно делать ставки? Что считать победой? Первая кровь или смерть? Я думаю, лучше будет смерть, все равно вас так много, что никто не заметит недостачи!
   После этого выпада все внимание сосредоточилось на мне. Лоск в очередной раз надула губки, а Ли поинтересовалась:
   — Обидеть хочешь, да?! Что мы тебе сделали?
   — Сейчас шесть утра, все нормальные люди спят…
   — А мы не люди, — усмехнулась Ли.
   — Не надо придираться к словам, — поморщилась я. — Вы нашли потрясающую причину для ссоры. Или на этом свете не хватает мужчин?! — тоскливо спросила я.
   Ли скривилась и ответила:
   — Ты, конечно, права, причина смешная. Просто Лоск такая дура! Пошли позавтракаем, — предложила она.
   Махнув рукой на сон, я согласилась: все равно теперь не уснуть.
   — А я? — захлопала ресницами Лоск.
   — Свободна! — сделав выразительный жест рукой, сказала Ли. — Иди отдохни, дорогая, — добавила она с сарказмом.
   — Ну и ладно, — легко согласилась Лоск, направляясь в комнату Ли с намерением продолжить начатое. — Сама дура!
   — Господи, ну и влетит же мне от Марты за проваленную операцию! — с сожалением сказала Ли, направляясь к ближайшему лифту.
   Сестры Искариан входили в отдел С-19, который занимался личной жизнью объекта вплотную, насколько это возможно. Проще говоря — это девушки, которые обеспечивают компрометирующие материалы для шантажа или становятся негласными агентами влияния, то есть просто любовницами. С легкой руки шутников из Центра этот отдел стали называть “Секс с 19”. Почему именно с 19, никто толком уже вспомнить не мог, хотя иногда мне казалось, что речь шла о возрасте. Девочки выглядели не просто аппетитно, они были чертовски соблазнительны.
   — Тебе не стоит переживать, — улыбнулась я, — вас никто не отличит, даже Марта.
   — В том-то все и дело, что когда велась съемка, мы с Лоск одновременно попали в кадр и это неминуемо станет известно. Да и одежда, — гордо обозвав свое нижнее белье одеждой, сказала Ли, — была разного цвета.
   Я махнула рукой и сказала:
   — Ну, попеняют тебе чуток, самое главное, что дело не пострадало, а кадр вырежут, и все в порядке. Фильм будет что надо!
   Мы продвигались к столовой по чистому, утыканному дверями, как частоколом, залитому белым светом коридору, звук шагов скрадывался мягким покрытием.
   Здесь, в Центре, ценили тишину, она могла быть нашей визитной карточкой, если бы обычные люди имели сюда, доступ. С седьмого уровня и выше находились жилые зоны клонов и живорожденных людей. Моя жилая зона находилась в самом начале, на седьмом уровне. Воображение тут же услужливо расписало уют и удобство моей постели. Пришлось усилием воли подавить предательское желание пойти к себе и хорошенько выспаться. Ведь все равно Не усну!
   В столовой было на удивление тихо. Я на мгновение замерла, в этом помещении никогда не бывает безлюдно, и такое я наблюдала впервые. Складывалось впечатление, словно в разгар обеда вдруг выключили звук и удалили все живое, и только ленивые отголоски разговоров и звона посуды бормочут что-то, запутавшись в столах и стульях.
   Наткнувшись на меня сзади, Ли обошла меня и, разрушив наваждение, громко позвала:
   — Эдди! — Она постояла в ожидании несколько секунд и снова завопила с негодованием: — Эдди!
   Он неслышно возник из противоположной двери. Толстый, ухмыляющийся, с закатанными рукавами белого халата и лихо заломленным на бок поварским колпаком.
   — Девочки, вы что? — глаза его округлились окончательно, когда я вышла из-за плеча Ли в коротенькой полупрозрачной ночной рубашке.
   Он с опаской стал приближаться ко мне, протягивая руку с намерением проверить у меня температуру тела.
   — Темная, у тебя все в порядке? Сон хороший?
   — Не удивляйся, — встряла Ли, повиснув у него на толстой ручище и поцеловав в залысину, — у нее месячные.
   — Не слушай ее, — отмахнулась я, — у нее сегодня Лоск клиента увела, на самом интересном месте.
   — А, — понял он, — так вы голодные?
   Мы с Ли переглянулись и одновременно ответили:
   —Да!
   Эдди не поддался на провокацию и, пожав плечами, спросил точнее:
   — Все вы, девочки, шутить изволите. Есть, я спрашиваю, будете?
   — Ну конечно! — обрадованно сказала Ли. — Если бы мы хотели секса, мы бы тебя не обольщали в зале, где нормальные люди едят!
   — Мы это сделали бы прямо на кухне, на горячей плите, — уточнила я.
   Эдди понял, что от нас вразумительного ответа не дождешься, и спросил еще точнее:
   — Что именно кушать изволите? Горячие женщины…
   — Кофе, — быстро вставила я, — и сахар, и сырный штрицель, и еще, если можно, теплый. И твой фирменный омлет.
   — Присоединяюсь, — вставила Ли.
   Мы присели за самый уютный столик, располагавшийся в углу, под аркой, словно в небольшой пещерке, и стали терпеливо ждать заказанное. Я погрузилась в свои мысли, благо было о чем подумать, но Ли дернула меня за руку:
   — Темная, сколько себя помню, столько Эдди у нас работает поваром. Откуда он?
   Я выждала, пока разносчик удалился.
   — Он живорожденный.
   Ли от удивления скорчила забавную мордашку.
   — Он работал на базе, где нас выращивали, а потом после войны, когда начался бардак с руководством в стране и базу отправили под нож, его выкинули. Несмотря на то, что он профессионал. А до этого он занимал очень важную должность, — вещала я. — Это он руководил эвакуацией наших яслей в Индию, когда началась война.
   — Подожди, а как же он оказался в нашей компании? — подозрительно спросила Ли, думая, что я ее разыгрываю.
   — Он попросил об этом сам.
   Ли нервно рассмеялась и осторожно поинтересовалась:
   — Ты шутишь?
   Я покачала головой и ответила:
   — Ты всегда можешь это уточнить у Марты.
   — Так она мне и скажет! Это ты старшая, а мы так… хор мальчиков-зайчиков. Точнее, девочек-при-певочек. Но как же живорожденный сам, по своей воле, напросился к нам?
   — Бывает, — философски заметила я.
   Надо отметить, что Ли стойко приняла это известие. Почет и уважение Эдди обеспечены на всю жизнь, потому что с нами добровольно работают только люди, которым нечего терять.
   На площадку к столовой подошел лифт с остальными сестрами Искариан, их воробьиный гвалт я услыхала прежде, чем они достигли дверей. С противоположной стороны вошел Толстый Серж, его я узнала по запаху (ну и дрянная же у него туалетная вода!), сразу же за ним шел Энди, почти бесшумно, но все-таки его я услышала до того, как он вошел в столовую. Мир постепенно оживал — звуками, запахами, цветами. Энди свернул в нашу сторону.
   — Темная, для тебя есть почта, — помахав мне рукой, сказал он, направляясь с Толстым Сержем к кухне.
   Энди выглядел сильно уставшим, мешки и темные круги под глазами, немного неуверенные движения рук.
   — Спасибо, я прочитаю, — ответила я, на что Энди усмехнулся и подмигнул мне.
   Ли, обидевшись на такое невнимательное отношение к ее прелестям, громко спросила его через весь зал:
   — А что это у нашего Энди глазки красные? Ангел мой, скажи мне, что ты делал сегодня ночью?
   — Работал, Ли. В отличие от тебя, я работаю головой, а не языком, — также через весь зал ответил ей Энди, на что тут же отреагировали бурным хохотом пятеро из семи сестер Искариан, уже заказавших свой завтрак. — А ты, Темная, заскочи ко мне. Заодно почту прочитаешь, а я покажу тебе кое-что интересное.
   — Ну да, — буркнула себе под нос Ли. — Ну да…
 
   Скачок в прошлое. Вторая точка.
   За несколько лет до войны.
   Президентский дворец. Киев
   Тень от кресла обходила его, как дикая кошка, удлиняясь и корчась в беззвучном мяу, протягивая лапы, а он сидел и думал. Некоторые думают вслух, некоторые мечутся из угла в угол, но все это ерунда; только покой и расслабление способствуют рождению самый лучших идей и мыслей, когда ты свободно расположился в кресле, прикрыв глаза, а мозг тем временем напряженно ищет ответа на поставленную задачу.
   Продвижение законопроекта о клонировании человеческих особей в научных целях занимало его мысли на протяжении года. Проект провели по всем возможным комиссиям, засорив его плесенью оговорок и запретов, коллизий и противоречий.
   Он, наконец, сегодня должен быть принят. Несмотря на жесткое сопротивление оппозиции, несмотря на то, что будущий закон недееспособен для маленьких лабораторий, НИИ и медицинских учреждений. Он вообще не принесет пользы никому, за исключением его покупателей, но закон должен быть принят, потому что за его рождение он продал свою душу. Вернее, он продал ее за деньги и места в парламенте, и за власть, но это не влияет на количество вложенных сил и наверняка к делу не относится.
   Его челюсти с хрустом сжались. Все оказалось напрасно. Не приняли. Проект провалили.
   И для дальнейшего продвижения потребуются крайние меры, любые, но действенные. Все что угодно. Как надоела эта игра в добренького дядюшку! И чем дальше, тем хуже, тем труднее. Пусть кто-то другой защищает интересы толпы, юродствует и тратит себя на дела государственной важности, а он будет жить по принципу: после меня хоть потоп.
   Напряжение постепенно уходило, оставляя место решимости. Ему нужно оправдать вложенные в предвыборную кампанию деньги. Инвесторы не будут ждать, им не нужны отговорки и обещания, им ничего не нужно, кроме денег и искусственных людей. Законная игра с человеческими генами позволит создать выносливую и разумную машину для работы, для убийства, для развлечения. Торговля таким товаром сулила огромные прибыли, потому что искусственные люди по этому чертовому законопроекту не имеют юридического статуса. Растения. Ловкие и сильные. Нелюди.
   Ведь если подумать, то препятствие не кажется таким уж непреодолимым. Особенно, когда можно не стесняться в финансах. Парламент — это стадо. Четыре-пять лидеров… Довольно умных людей. Они поймут, наверняка поймут, что лучше быть живым и здоровым, чем больным, а то и мертвым. А людская понятливость напрямую связана с наглядностью агитации.
   — Агитация, — выдавил он слова в темноту кабинета. — Агитация… Акция.
   Возвращение к первой точке. База проекта “Клон”
   Я простилась с Ли на девятом уровне, благоразумно решив, что перед посещением терминала необходимо одеться более прилично. Черный брючный костюм, на груди идентификационная карточка с принадлежностью к отделу “К-18”.
   В громадном холле IT-отдела было темно, только, как всегда синим, светилась голографическая карта города, и снова, второй раз за нынешнее утро, меня накрыла тишина. Вдруг мне показалось, что я всего лишь маленькая пчелка в огромном сосредоточенно гудящем улье.
   Сзади, пытаясь подойти неслышно, подкрался Энди. Я улыбнулась, не оборачиваясь, это была своеобразная игра, и еще ни разу у Энди не получалось застать меня врасплох.
   — Ну, здравствуйте, аналитик!
   — Нечего обзываться!
   Я сделала шаг назад, развернулась и крепко ухватила его за правую руку. Все произошло в считанные доли секунды, и наш системный администратор даже чуть моргнул от неожиданности глазами.
   — Куда свои бесстыжие ручонки тянешь? То-то же!
   Он почесал затылок и с кислой миной сказал:
   — Как это у тебя выходит?
   Я усмехнулась и, выбрав наиболее примитивное объяснение, сказала:
   — Все просто, ты отражался на блестящем каменном полу.
   Ну не буду же я ему объяснять, что мой нос и уши предупреждают о его приходе значительно раньше, чем натертый до зеркального блеска пол!
   — В следующий раз должно получиться! — воодушевился он.
   — Обязательно, — подбодрила я его безнадежные розыгрыши и серьезно добавила: — Пойдем, я хочу проверить почту.
   Обняв его за плечи, благо он был почти одного роста со мной, направилась с ним в серверную. Я знала, что там увижу. На первый взгляд, комната выглядела так, будто из нее в спешном порядке уходили захватчики. За монбланами оберток, тряпочек, каких-то тюбиков и не выброшенных одноразовых стаканчиков угадывались терминалы. На самом деле причины такого удивительного бардака были довольно простыми: сломался механический уборщик, а самим убрать немытые кофейные чашки не хватало сил.
   — Энди, ты понимаешь, чем это все пахнет? — заговорщицки понизив голос, спросила я.
   — Эээ… Ну, вероятно, я тут забыл свою одежду. Вот и запах… — Энди засуетился, разгребая завалы.
   — Если Марта узнает, чертей получат все! Ты возьмешь на себя такую непосильную ношу — испорченное настроение у всего корпуса?
   — Да знаю я, знаю! — ответил он, безуспешно пытаясь расчистить место для работы. — Придет Серж, и мы все уберем, — с оптимизмом, но как-то неуверенно пообещал Энди.
   — Ладно! — махнула я рукой и, чтобы его утешить, добавила: — Ты бы видел, какой у меня бардак! Скоро крокодилы заведутся.
   Я с интересом наблюдала, как мой обожаемый программист целенаправленно мечется по серверной в поисках неизвестной мне вещи.
   — Подожди… — промычал он откуда-то из-под стола, — я сейчас кое-что тебе покажу. — Он выполз, чихая от пыли, но сияя от радости.
   — Вот! — он протянул мне металлический браслет — Это такая хитрая штука, — он замялся, подыскивая слова, доступные моему обывательскому пониманию, но, бросив эту затею на полпути, су-нул браслет мне в руки и снова начал метаться по комнате.
   — Что это? — недоуменно спросила я.
   Тем временем Энди нашел, что искал. Он протянул мне шлем. Я улыбнулась и напомнила ему:
   — Ты же знаешь, что мои глаза воспринимают компьютерную графику, как плохо нарисованный мультик. У меня для этого слишком хорошее зрение. Я уж лучше по старинке, с монитора почитаю.
   — Не, ты ничего не понимаешь, — безапелляционно заявил он. — Значит так, надевай шлем и браслет, а там мы посмотрим, стоила ли эта вещица бессонной ночи.
   Я покрутила браслет в руках, прислушиваясь к собственным ощущениям. По пальцам разлился приятный холод.
   — Ну, хорошо, давай посмотрим, чем заканчиваются твои бессонницы. Что нужно делать?
   — Надевай браслет так, чтобы он касался кожи. И шлем.
   — Хорошо… — я погрузилась в темноту выключенного шлема. — Дальше?
   — Момент, — донесся до меня глухой голос Энди.
   Маленький мониторчик перед моими глазами вспыхнул… Я неожиданно для себя оказалась высоко над какой-то зеленой поверхностью. Инстинктивно дернулась, вскинула руки.
   — Спокойно! — из ниоткуда прикрикнул Энди. — Только ничего не сломай. Впервые, да?
   — Что это? Как?
   Я парила над ровной зеленой поверхностью, где-то вдали виднелись коричневые то ли горы, то ли еще что-то. Ощущение полета было абсолютным, легкость в теле; только воздух был неподвижен.
   — Посмотри направо, — голос Энди раздавался откуда-то сзади.
   Я завертела головой.
   — Не вертись, шлем спадет. Сейчас ты меня увидишь… Только я тебя очень прошу, посмотри для начала направо.