Страница:
Сцена, открывшаяся глазам рабочих и археологов, глубоко взволновала их своим немым трагизмом. Они еще не успели прийти в себя, когда на более глубоком участке наклонного спуска обнаружили кости каких-то животных. Вскоре выяснилось, что это рассыпавшиеся скелеты ослов. Здесь же археологи нашли следы колесницы с полозьями вместо колес. Рядом лежали скелеты двух мужчин, вероятно, погонщиков. Колесницу щедро украшали мозаика из белых, красных и голубых камней, а также рельефы, вычеканенные из листового золота, на которых были изображены львы с лазуритовыми гривами.
Вокруг колесницы в беспорядке валялись различные предметы и дорогие безделушки: мозаичные доски, несколько напоминающие шахматные, для какой-то неизвестной игры, вазы и кувшины из золота, серебра и алебастра, инструменты и различные туалетные принадлежности из золота, но самое главное - это был поистине археологический уникум - замечательные изделия из вулканического стекла. Две головы львов, мастерски сделанные из серебра, являлись последними остатками трона, деревянные части которого обратились в прах. Однако наибольший интерес вызвал уже сильно истлевший сундук, на котором еще довольно явственно проступал искусный аллегорический орнамент, выполненный из перламутра и лазурита.
После тщательной работы по консервации найденных сокровищ археологи приступили к извлечению из земли сундука. И тут изумленным взорам присутствующих предстало новое сенсационное зрелище - сундук закрывал отверстие, вырубленное в кирпичной стене, соприкасавшейся с дном наклонной галереи. Этот пролом был сделан, видимо, преднамеренно, так как потом его постарались замаскировать кое-как уложенными кирпичами.
Носилки с полозьями шумерской царицы Шуб-ад
Стена оказалась частью купола усыпальницы, ограбленной кладбищенскими ворами. Там удалось найти только две серебряные модели лодок, интересных тем, что по внешнему виду они ничем не отличались от лодок, которыми пользуются до сегодняшнего дня жители Месопотамии. Более ценной находкой явилась цилиндрическая печать с надписью, что в гробнице похоронен царь по имени А-бар-ги.
При тщательном осмотре склепа выяснилась еще одна удивительная деталь: царь А-бар-ги лежал здесь в соседстве с другими лицами, по всей вероятности, домочадцами из своего ближайшего окружения. Следовательно, даже каменный мавзолей царя был общей могилой.
Чтобы правильно понять дальнейший ход археологических изысканий, мы должны ясно представить себе общую картину топографического положения наклонного спуска и гробницы. Раскопанный спуск, где найдены были скелеты мужчин и женщин, колесница на полозьях, арфа и сундук, не мог вести к гробнице царя А-бар-ги по той простой причине, что он проходил над верхушкой ее купольного свода, соприкасаясь с ним в том месте, где сундук маскировал пролом. Следовательно, спуск должен был вести к совершенно другой гробнице, расположенной где-то под землей. И действительно, эта гробница была найдена поблизости от мавзолея царя А-бар-ги, но располагалась она несколько выше, и наклонная галерея по прямой линии вела к ее входу.
Однако прежде чем приняться за расчистку входа и вскрытие склепа, Вулли решил отыскать другой наклонный спуск, ведущий к гробнице царя А-бар-ги. Археолог не сомневался, что такой спуск-галерея должен находиться в более глубоком слое земли. Первые его следы он обнаружил на два метра ниже уровня первого наклонного спуска. У входа в него двумя рядами лежали шесть воинов в медных шлемах и с копьями. Чуть глубже находились две деревянные, совершенно истлевшие повозки, запряженные волами. Скелеты этих волов настолько хорошо сохранились, что один из них в целости был извлечен наружу. Упряжь, а в особенности уздечки, были богато украшены бисером и серебряным набором. На костях волов покоились останки двух мужчин, вероятно, погонщиков.
У основания стены окончательно расчищенной гробницы царя А-бар-ги были найдены скелеты девяти женщин, которые сидели на земле. На их черепах сверкали золотые диадемы с золотыми фестонами в форме буковых листьев, усыпанные камнями из лазурита и красного сердолика. В ногах у женщин были рассыпаны золотые серьги в форме полумесяца, гребни, инкрустированные лазуритом и белым перламутром, а также разноцветные бусинки, из которых когда-то состояли ожерелья.
Не поддаются описанию те драматические позы, в каких сидели женщины, опершись плечами о наружную стену гробницы, с ногами, вытянутыми поперек раскопа. Они были немым, но красноречивым свидетельством трагедии, которая здесь когда-то разыгралась.
Теперь лопаты рабочих извлекали на поверхность все новые и новые доказательства этой трагедии. Пространство между группой женщин и повозкой буквально было заполнено останками других женщин и мужчин. По обе стороны входа в гробницу, засыпанного песком и камнями, стояли воины в боевых доспехах.
Несколько дальше лежали две арфистки в богато украшенных одеждах. Их арфы представляли собой настоящие шедевры шумерского прикладного искусства. Ведущим декоративным элементом здесь также была голова быка, выкованная из листового серебра; глаза и борода были сделаны из перламутра и лазурита.
От деревянных частей, естественно, ничего не осталось, но, судя по сохранившимся деталям, резонаторные ящики были украшены перламутровыми пластинками с вырезанными на них сценами из жизни животных.
Реконструкция злотого головного убора
шумерской царицы Шуб-ад.
Около 2600 г. до н. э.
Вокруг колесницы в беспорядке валялись различные предметы и дорогие безделушки: мозаичные доски, несколько напоминающие шахматные, для какой-то неизвестной игры, вазы и кувшины из золота, серебра и алебастра, инструменты и различные туалетные принадлежности из золота, но самое главное - это был поистине археологический уникум - замечательные изделия из вулканического стекла. Две головы львов, мастерски сделанные из серебра, являлись последними остатками трона, деревянные части которого обратились в прах. Однако наибольший интерес вызвал уже сильно истлевший сундук, на котором еще довольно явственно проступал искусный аллегорический орнамент, выполненный из перламутра и лазурита.
После тщательной работы по консервации найденных сокровищ археологи приступили к извлечению из земли сундука. И тут изумленным взорам присутствующих предстало новое сенсационное зрелище - сундук закрывал отверстие, вырубленное в кирпичной стене, соприкасавшейся с дном наклонной галереи. Этот пролом был сделан, видимо, преднамеренно, так как потом его постарались замаскировать кое-как уложенными кирпичами.
Стена оказалась частью купола усыпальницы, ограбленной кладбищенскими ворами. Там удалось найти только две серебряные модели лодок, интересных тем, что по внешнему виду они ничем не отличались от лодок, которыми пользуются до сегодняшнего дня жители Месопотамии. Более ценной находкой явилась цилиндрическая печать с надписью, что в гробнице похоронен царь по имени А-бар-ги.
При тщательном осмотре склепа выяснилась еще одна удивительная деталь: царь А-бар-ги лежал здесь в соседстве с другими лицами, по всей вероятности, домочадцами из своего ближайшего окружения. Следовательно, даже каменный мавзолей царя был общей могилой.
Чтобы правильно понять дальнейший ход археологических изысканий, мы должны ясно представить себе общую картину топографического положения наклонного спуска и гробницы. Раскопанный спуск, где найдены были скелеты мужчин и женщин, колесница на полозьях, арфа и сундук, не мог вести к гробнице царя А-бар-ги по той простой причине, что он проходил над верхушкой ее купольного свода, соприкасаясь с ним в том месте, где сундук маскировал пролом. Следовательно, спуск должен был вести к совершенно другой гробнице, расположенной где-то под землей. И действительно, эта гробница была найдена поблизости от мавзолея царя А-бар-ги, но располагалась она несколько выше, и наклонная галерея по прямой линии вела к ее входу.
Однако прежде чем приняться за расчистку входа и вскрытие склепа, Вулли решил отыскать другой наклонный спуск, ведущий к гробнице царя А-бар-ги. Археолог не сомневался, что такой спуск-галерея должен находиться в более глубоком слое земли. Первые его следы он обнаружил на два метра ниже уровня первого наклонного спуска. У входа в него двумя рядами лежали шесть воинов в медных шлемах и с копьями. Чуть глубже находились две деревянные, совершенно истлевшие повозки, запряженные волами. Скелеты этих волов настолько хорошо сохранились, что один из них в целости был извлечен наружу. Упряжь, а в особенности уздечки, были богато украшены бисером и серебряным набором. На костях волов покоились останки двух мужчин, вероятно, погонщиков.
У основания стены окончательно расчищенной гробницы царя А-бар-ги были найдены скелеты девяти женщин, которые сидели на земле. На их черепах сверкали золотые диадемы с золотыми фестонами в форме буковых листьев, усыпанные камнями из лазурита и красного сердолика. В ногах у женщин были рассыпаны золотые серьги в форме полумесяца, гребни, инкрустированные лазуритом и белым перламутром, а также разноцветные бусинки, из которых когда-то состояли ожерелья.
Не поддаются описанию те драматические позы, в каких сидели женщины, опершись плечами о наружную стену гробницы, с ногами, вытянутыми поперек раскопа. Они были немым, но красноречивым свидетельством трагедии, которая здесь когда-то разыгралась.
Теперь лопаты рабочих извлекали на поверхность все новые и новые доказательства этой трагедии. Пространство между группой женщин и повозкой буквально было заполнено останками других женщин и мужчин. По обе стороны входа в гробницу, засыпанного песком и камнями, стояли воины в боевых доспехах.
Несколько дальше лежали две арфистки в богато украшенных одеждах. Их арфы представляли собой настоящие шедевры шумерского прикладного искусства. Ведущим декоративным элементом здесь также была голова быка, выкованная из листового серебра; глаза и борода были сделаны из перламутра и лазурита.
От деревянных частей, естественно, ничего не осталось, но, судя по сохранившимся деталям, резонаторные ящики были украшены перламутровыми пластинками с вырезанными на них сценами из жизни животных.
Мы уже упоминали, что рядом с мавзолеем царя А-бар-ги располагалась другая гробница, к которой вел наклонный спуск, находившийся выше. Тайну сундука теперь удалось объяснить. Видимо, могильщики, копая наклонную галерею, задели лопатами за купольный свод гробницы царя А-бар-ги. Могильщики не могли удержаться от соблазна, они сделали в куполе пролом и полностью ограбили склеп, не пощадив даже царских останков. В спешке они не заметили только две серебряные модели лодок. Пролом грабители кое-как заделали кирпичами и замаскировали сундуком. Это ни в ком не возбудило подозрений, поскольку галерея была целиком заставлена, как того требовал погребальный ритуал, множеством других предметов - кубками, вазами, чашами, повозками и арфами.
Когда были закончены работы по консервации новых находок, Вулли приступил к вскрытию второй гробницы. Рабочие очистили вход от земли и камней, и члены археологической экспедиции с бьющимися сердцами вошли в мрачный склеп. То, что предстало их изумленным взорам, напоминало финальную сцену какой-то дьявольской мелодрамы, в которой актеры падают, как трупы, в живописных позах и застывают без движения до тех пор, пока не закроется занавес. Только здесь вместо живых актеров лежали почерневшие от времени скелеты. Масса украшений, покрывающих их, позволяла с первого же взгляда определить, что это были останки женщин.
В самом центре усыпальницы на истлевших похоронных носилках покоился скелет женщины, верхняя часть которого была покрыта множеством бус из золота, серебра, лазурита, кварца, агата и халцедона. Около рта лежал тяжелый золотой кубок, рядом с правым локтем находились три золотые булавки с лазуритовыми головками, а также четыре амулета, изображающие рыб и газелей.
Головной убор умершей состоял из широких золотых лент, которые некогда охватывали карикатурно огромную прическу. Диадема имела фестоны в виде золотых листьев и цветов с лепестками из белого и голубого стекла. Под черепом находился гребень, украшенный золотыми розетками. По обеим сторонам головы когда-то находились ожерелья из четырехугольных бусинок, сейчас они в беспорядке были рассыпаны на носилках. На концах шнуров с ожерельями висели амулеты - фигурки быка и теленка, искусно вырезанные из голубого лазурита.
Опершись о носилки, на корточках сидели две служанки: одна у изголовья, другая - в ногах. Пол склепа был сплошь усеян различными предметами и драгоценностями: здесь лежали диадемы, золотые кувшины, серебряные вазы и светильники, два жертвенника из серебра, а также золотые шкатулки в форме раковин, в которых еще сохранилась помада зеленого цвета.
Но самой важной находкой являлась цилиндрическая печать, которая сообщала, что в гробнице была захоронена царица Шуб-ад. Вулли пришел к выводу, что она была женой царя А-бар-ги. Видимо, перед смертью царица выразила желание быть похороненной рядом с мужем, и этим следует объяснять соседство гробниц.
Угрюмая тайна доисторических склепов оказалась раскрытой во всем ее драматизме: шумерских царей и цариц в посмертный путь сопровождала целая свита. Царь А-бар-ги лежал в окружении трех домочадцев, а в наклонной галерее, ведущей к усыпальнице, было погребено 62 человека. Царицу Шуб-ад сопровождали 25 человек из ее ближайшего окружения, причем двум самым любимым служанкам выпала честь охранять покой царицы, сидя у носилок внутри гробницы.
Прежде всего они точно установили, что к жертвам никто не применил грубой силы. Безусловным доказательством этого была спокойная поза скелетов, создающая впечатление, что члены царской свиты отошли в мир иной по собственной воле. Нормальное, ничем не нарушенное положение украшений, военных доспехов, кубков, которые умершие держали у рта, - все это лишний раз свидетельствовало о том, что между жертвами и жрецами, исполнителями погребального ритуала, не было никакой борьбы.
Вряд ли эти люди были умерщвлены где-то в другом месте, а в царскую могилу внесены уже мертвыми. Если бы дело происходило именно так, то обязательно наступило хотя бы самое незначительное нарушение в размещении украшений, оружия или ритуальных сосудов, а этого археологи не заметили, несмотря на исключительно тщательный осмотр. И уж совершенно исключалось третье предположение - захоронение живьем. Люди, погребенные заживо, даже если их одурманили наркотиками, до последнего дыхания боролись бы со смертью, и скончались, изогнувшись в предсмертных судорогах.
Разгадать эту тайну помогла, наконец, одна находка, на которую никто вначале не обратил особого внимания. Это был большой медный котел неизвестною назначения, найденный вблизи группы придворных арфисток. Вулли заметил, что котел находился в самом центре галереи. Не имеет ли он какой-либо связи с кубками, которые держали у рта все без исключения жертвы погребального обряда?
Вулли выдвинул следующую гипотезу: в котел наливался, видимо, какой-то дурманящий напиток, возможно опиум или гашиш. Люди, обреченные на смерть, подходили один за другим к этому котлу, зачерпывали кубком снотворный напиток, выпивали его одним духом, а потом возвращались на место, которое им определял похоронный церемониал, и погружались в сон. Затем в наклонную галерею входили воины или жрецы и убивали жертв ударами кинжала в сердце.
На висках 28 женщин из 68 находились украшения в виде тонкой золотой ленты. Сначала археологам казалось, что остальные женщины не имели на головах никаких украшений. Однако позднее они заметили на их черепах загадочные пурпурные пятнышки. Химический анализ показал, что это было хлористое серебро. Отсюда со всей очевидностью следовало, что головы этих женщин украшали серебряные ленты, которые совершенно исчезли, так как в отличие от золота серебро подвержено воздействию органических кислот.
8 связи с этим археологи много столетий спустя стали свидетелями любопытного случая, который приключился во время торжественных похорон. На останках одной из женщин были найдены серьги из чистого золота. Тем более странным казалось то, что на голове у нее не было никакого украшения, археологи не обнаружили на ее черепе даже пурпурных пятнышек хлористого серебра. Как же так? Женщина с золотыми серьгами и вдруг без ленты? Что-то здесь не так, ведь у всех других женщин были на голове украшения.
Извлекая ее скелет, археологи заметили, что на уровне пояса лежит диск из какой-то серой массы. Странный предмет тщательно очистили и стали рассматривать сквозь лупу.И вдруг - неожиданность: диск оказался серебряной лентой, точно такой же, какие украшали головы всех других шумерских женщин, только лента была плотно свернута. Положение ее на уровне пояса указывало на то, что женщина держала ленту в кармане своего платья. А так как свернутая лента представляла собой солидную массу серебра, защищенную к тому же тканью одеяний от разрушительного воздействия органических кислот, она не подверглась, как другие серебряные ленты, химическому уничтожению.
Но каким образом лента оказалась в кармане женщины вместо того, чтобы сиять на ее голове? Ведь все участники мрачного погребального торжества выступали во всем блеске своих парадных одежд. По этому поводу археологи могли строить лишь различные догадки. Наиболее правдоподобным казалось такое предположение: молодая женщина, которая была служанкой при шумерском дворе, опоздала на похороны. Она не успела вовремя одеться и в спешке сунула ленту в карман, чтобы надеть ее на голову по дороге или во время погребальной церемонии. Почему она не выполнила своего намерения, теперь уже выяснить невозможно.
Это незначительное археологическое открытие многое рассказало нам. Мы, как в волшебном зеркале, увидели живых людей, людей с их слабостями и заботами, людей, которые очень похожи на нас, хотя и жили в столь отдаленные времена, в чуждых нам общественных условиях. Молодая женщина, еще совсем недавно радовавшаяся жизни, теперь, бледная, дрожащими руками поправляет складки своей ниспадающей туники, чтобы достойно встретиться с Молохом нечеловеческого ритуала, который поглотит ее молодую жизнь.
Сегодня трудно сказать с полной уверенностью добровольно ли шли эти люди на смерть. Обстоятельства, о которых мы вспоминали раньше, как будто свидетельствуют о том, что жертвы были добровольными. Все верили, что царь-жрец Ура существо божественное, а его смерть - простое переселение в мир иной, где он займет достойное его сану место. Поэтому не исключено, что слуги считали выгодным сопровождать царя в могилу и служить ему в потусторонней жизни.
Но, с другой стороны, некоторые факты говорят о том, что эта вера в божественность царя не была в Шумере настолько слепой, как это могло бы показаться. Мы уже знаем обстоятельства ограбления склепа царя А-бар-ги. Могильщики совершили преступление вскоре после смерти царя и при этом затащили его тело в укромное место, чтобы спокойно содрать с него все драгоценности. Трудно поэтому предположить, что они верили в божественность царя и опасались его мести, раз уж отважились на столь страшное святотатство.
А ведь могильщики жили в Уре и должны были находиться под влиянием тех предрассудков, которые с детских лет им прививали жрецы. Если же они наперекор этому с таким откровенным цинизмом отнеслись к останкам своего повелителя, то отнюдь не исключено, что и среди жертв погребального ритуала были люди, которые не очень-то верили жрецам. Для них смерть в царской могиле, несмотря на всю пышность церемонии, была просто-напросто казнью.
Следует ,видимо, согласиться с мнением, что большинство жертв не хотело умирать. Но почему же в таком случае не было найдено ни одного следа насилия? Ответ прост: эти люди шли на смерть так же покорно, как приговоренный идет на эшафот, не видя никаких шансов на бегство или помилование. Шли на смерть, охваченные диким ужасом, а не с надеждой на загробную службу в свите покойного царя.
Варварский погребальный ритуал своими корнями уходил в глубины классового общественного строя и являлся точно так же, как и обожествление царя, одним из орудий господства правящих классов над трудящимся народом. По мере того как стала ослабевать вера в божественность царя, жестокий обычай встречал все большее и большее сопротивление и вскоре начал отмирать.
В более поздних царских могилах археологи уже не находят человеческих жертв. Можно предположить, что ритуал этот исчез вместе с первой царской династией города-государства Ура. В царских могилах Вулли собрал достаточно фактов, чтобы отважиться воспроизвести ход погребального церемониала. В одном месте галереи были обнаружены микроскопические остатки ткани, по которым можно было установить, что женщины носили одежды пурпурного цвета. Одну группу женщин составляли, видимо, арфистки, а другую - танцовщицы, певицы и служанки. Одна из арфисток держала руку на арфе в том месте, где когда-то находились струны. Создавалось впечатление, что, умирая, женщина брала на арфе последние аккорды.
На основании этих и многих других деталей нетрудно воспроизвести живописнейшую картину царских похорон. Вот в наклонную галерею торжественно входит разряженная процессия арфисток, певиц и танцовщиц, придворных дам и служанок, воинов и конюхов, сановников и военачальников. Слуги вносят погребальную утварь и сундучки; ослы и быки тянут повозки и колесницы - одним словом, в могиле собирают все добро покойного царя.
Воины в полном снаряжении занимают свои посты вечных хранителей гробницы. Вдоль галереи выстраиваются певицы и арфистки. Под палящими лучами солнца Месопотамии живым огнем горит пурпур ниспадающих женских туник, сверкают золото и серебро украшений, сияет полированная медь шлемов, копий и кинжалов, играют радугой разноцветные бусинки ожерелий.
Сквозь распахнутые ворота гробницы в полумраке видны царские останки, убранные в роскошные церемониальные одеяния и лежащие на похоронных носилках. Пока исполняется погребальный обряд, здесь слышны тихие звуки арф, ритуальное пение жрецов, женский хор и причитания придворных плакальщиц.
По условному сигналу члены царской свиты поочередно подходят к большому медному котлу, зачерпывают кубками снотворный напиток и выпивают его одним духом. Потом они возвращаются на свои места, ложатся или садятся на землю и медленно погружаются в сон. Арфистки перебирают струны все медленнее, замолкает пение - вокруг наступает гробовая, наполненная ожиданием тишина.
И вот, наконец, с вершины зиккурата раздаются звуки фанфар. По знаку жреца в галерею входят воины и точными ударами кинжалов убивают людей и животных. Затем могильщики заваливают камнями вход в гробницу и заполняют землей огромную яму, в которой находятся наклонная галерея-спуск и купольный мавзолей. В траурном молчании толпы людей медленно расходятся, чтобы вновь заняться своими повседневными делами.
Скульптурное изображение козла. Золото, серебро, ляпис-лазурь. Царские гробницы в Уре. III тысячелетие до н.э.
Прошло всего лишь три столетия, а о царской чете, лежащей в подземных гробницах, все совершенно забыли. Последующие поколения жителей Ура ничего не знали о властелинах, которые унесли с собой столько человеческих жизней и столько сокровищ, не знали даже, что на этом месте было когда-то кладбище. Сюда начали ссыпать мусор и камни. Уровень насыпи поднимался все выше и выше, и гробницы оказались очень глубоко под землей. Минуло семь веков, на месте свалки возникло новое кладбище, на котором были похоронены цирюльник и дворецкий дочери царя Саргона, жрицы богини Луны.
Только спустя 5 тыс. лет археологи воскресили имена царицы Шуб-ад и царя А-бар-ги, открыли жуткую тайну их похорон.
Цари и жрецы привозили из других, нередко очень далеких стран кедр, полудрагоценные камни, алебастр, диорит, медь, перламутр, золото и серебро, но прежде всего любимый ими лазурит. Эти дорогостоящие товары они получали в обмен на сельскохозяйственную продукцию своей страны - шерсть, скот, ячмень, маслины, мясо, домашнюю птицу и финики, а также и на некоторые изделия шумерских ремесленников, например, шерстяные ткани, кожаные сандалии, богато украшенное оружие, ювелирные изделия, керамику, инструменты, искусно вырезанные печати, сосуды из различных металлов, статуэтки и косметические средства.
Сказочное богатство, найденное в могилах шумерских царей-жрецов, рассказывает нам иногда об общественных отношениях того времени больше, чем некоторые письменные источники. Мы узнали прежде всего о двух основных фактах: во-первых, о том, что уже за 3 тыс. лет до н. э. вследствие технического прогресса в сельском хозяйстве шумерский крестьянин производил значительно больше продуктов питания, чем сам мог потребить; во-вторых, о том, что господствующие классы все излишки этой продукции присваивали себе, используя их для приобретения предметов роскоши.
Яркий свет на классовое устройство шумерских городов-государств проливают записи и хроники, найденные в руинах храмов и дворцов. Жрецы и некоторые шумерские цари основывали библиотеки и архивы, состоявшие из клинописных табличек, которые хранились в «конвертах» из обожженной глины. Благодаря счастливому стечению обстоятельств до нас дошло несколько таких библиотек - например, в Лагаше, Ниппуре и Сиппаре,- содержащих десятки тысяч клинописных табличек, но прежде всего - огромная библиотека в Ниневии, основанная ассирийским царем Ашшурбанипалом, страстным любителем документов, который привлек целую армию переписчиков и агентов, для того чтобы собрать в своем дворце все доступные ему источники - почти всю ассиро-вавилонскую литературу.
Статуя знатного шумера. Лагаш, около 2500 г. до н. э.
Когда были закончены работы по консервации новых находок, Вулли приступил к вскрытию второй гробницы. Рабочие очистили вход от земли и камней, и члены археологической экспедиции с бьющимися сердцами вошли в мрачный склеп. То, что предстало их изумленным взорам, напоминало финальную сцену какой-то дьявольской мелодрамы, в которой актеры падают, как трупы, в живописных позах и застывают без движения до тех пор, пока не закроется занавес. Только здесь вместо живых актеров лежали почерневшие от времени скелеты. Масса украшений, покрывающих их, позволяла с первого же взгляда определить, что это были останки женщин.
В самом центре усыпальницы на истлевших похоронных носилках покоился скелет женщины, верхняя часть которого была покрыта множеством бус из золота, серебра, лазурита, кварца, агата и халцедона. Около рта лежал тяжелый золотой кубок, рядом с правым локтем находились три золотые булавки с лазуритовыми головками, а также четыре амулета, изображающие рыб и газелей.
Головной убор умершей состоял из широких золотых лент, которые некогда охватывали карикатурно огромную прическу. Диадема имела фестоны в виде золотых листьев и цветов с лепестками из белого и голубого стекла. Под черепом находился гребень, украшенный золотыми розетками. По обеим сторонам головы когда-то находились ожерелья из четырехугольных бусинок, сейчас они в беспорядке были рассыпаны на носилках. На концах шнуров с ожерельями висели амулеты - фигурки быка и теленка, искусно вырезанные из голубого лазурита.
Опершись о носилки, на корточках сидели две служанки: одна у изголовья, другая - в ногах. Пол склепа был сплошь усеян различными предметами и драгоценностями: здесь лежали диадемы, золотые кувшины, серебряные вазы и светильники, два жертвенника из серебра, а также золотые шкатулки в форме раковин, в которых еще сохранилась помада зеленого цвета.
Но самой важной находкой являлась цилиндрическая печать, которая сообщала, что в гробнице была захоронена царица Шуб-ад. Вулли пришел к выводу, что она была женой царя А-бар-ги. Видимо, перед смертью царица выразила желание быть похороненной рядом с мужем, и этим следует объяснять соседство гробниц.
Угрюмая тайна доисторических склепов оказалась раскрытой во всем ее драматизме: шумерских царей и цариц в посмертный путь сопровождала целая свита. Царь А-бар-ги лежал в окружении трех домочадцев, а в наклонной галерее, ведущей к усыпальнице, было погребено 62 человека. Царицу Шуб-ад сопровождали 25 человек из ее ближайшего окружения, причем двум самым любимым служанкам выпала честь охранять покой царицы, сидя у носилок внутри гробницы.
Арфистки, плакальщицы и служанка, опоздавшая на похороны
Какой смертью погибли жертвы мрачного погребального ритуала - воины, придворные арфистки, танцовщицы и служанки,- останки которых были обнаружены на кладбище в Уре? Археологи долго ломали себе голову над этим вопросом и, наконец, путем умозаключений, достойных Шерлока Холмса, пришли к интересным выводам.Прежде всего они точно установили, что к жертвам никто не применил грубой силы. Безусловным доказательством этого была спокойная поза скелетов, создающая впечатление, что члены царской свиты отошли в мир иной по собственной воле. Нормальное, ничем не нарушенное положение украшений, военных доспехов, кубков, которые умершие держали у рта, - все это лишний раз свидетельствовало о том, что между жертвами и жрецами, исполнителями погребального ритуала, не было никакой борьбы.
Вряд ли эти люди были умерщвлены где-то в другом месте, а в царскую могилу внесены уже мертвыми. Если бы дело происходило именно так, то обязательно наступило хотя бы самое незначительное нарушение в размещении украшений, оружия или ритуальных сосудов, а этого археологи не заметили, несмотря на исключительно тщательный осмотр. И уж совершенно исключалось третье предположение - захоронение живьем. Люди, погребенные заживо, даже если их одурманили наркотиками, до последнего дыхания боролись бы со смертью, и скончались, изогнувшись в предсмертных судорогах.
Разгадать эту тайну помогла, наконец, одна находка, на которую никто вначале не обратил особого внимания. Это был большой медный котел неизвестною назначения, найденный вблизи группы придворных арфисток. Вулли заметил, что котел находился в самом центре галереи. Не имеет ли он какой-либо связи с кубками, которые держали у рта все без исключения жертвы погребального обряда?
Вулли выдвинул следующую гипотезу: в котел наливался, видимо, какой-то дурманящий напиток, возможно опиум или гашиш. Люди, обреченные на смерть, подходили один за другим к этому котлу, зачерпывали кубком снотворный напиток, выпивали его одним духом, а потом возвращались на место, которое им определял похоронный церемониал, и погружались в сон. Затем в наклонную галерею входили воины или жрецы и убивали жертв ударами кинжала в сердце.
На висках 28 женщин из 68 находились украшения в виде тонкой золотой ленты. Сначала археологам казалось, что остальные женщины не имели на головах никаких украшений. Однако позднее они заметили на их черепах загадочные пурпурные пятнышки. Химический анализ показал, что это было хлористое серебро. Отсюда со всей очевидностью следовало, что головы этих женщин украшали серебряные ленты, которые совершенно исчезли, так как в отличие от золота серебро подвержено воздействию органических кислот.
8 связи с этим археологи много столетий спустя стали свидетелями любопытного случая, который приключился во время торжественных похорон. На останках одной из женщин были найдены серьги из чистого золота. Тем более странным казалось то, что на голове у нее не было никакого украшения, археологи не обнаружили на ее черепе даже пурпурных пятнышек хлористого серебра. Как же так? Женщина с золотыми серьгами и вдруг без ленты? Что-то здесь не так, ведь у всех других женщин были на голове украшения.
Извлекая ее скелет, археологи заметили, что на уровне пояса лежит диск из какой-то серой массы. Странный предмет тщательно очистили и стали рассматривать сквозь лупу.И вдруг - неожиданность: диск оказался серебряной лентой, точно такой же, какие украшали головы всех других шумерских женщин, только лента была плотно свернута. Положение ее на уровне пояса указывало на то, что женщина держала ленту в кармане своего платья. А так как свернутая лента представляла собой солидную массу серебра, защищенную к тому же тканью одеяний от разрушительного воздействия органических кислот, она не подверглась, как другие серебряные ленты, химическому уничтожению.
Но каким образом лента оказалась в кармане женщины вместо того, чтобы сиять на ее голове? Ведь все участники мрачного погребального торжества выступали во всем блеске своих парадных одежд. По этому поводу археологи могли строить лишь различные догадки. Наиболее правдоподобным казалось такое предположение: молодая женщина, которая была служанкой при шумерском дворе, опоздала на похороны. Она не успела вовремя одеться и в спешке сунула ленту в карман, чтобы надеть ее на голову по дороге или во время погребальной церемонии. Почему она не выполнила своего намерения, теперь уже выяснить невозможно.
Это незначительное археологическое открытие многое рассказало нам. Мы, как в волшебном зеркале, увидели живых людей, людей с их слабостями и заботами, людей, которые очень похожи на нас, хотя и жили в столь отдаленные времена, в чуждых нам общественных условиях. Молодая женщина, еще совсем недавно радовавшаяся жизни, теперь, бледная, дрожащими руками поправляет складки своей ниспадающей туники, чтобы достойно встретиться с Молохом нечеловеческого ритуала, который поглотит ее молодую жизнь.
Сегодня трудно сказать с полной уверенностью добровольно ли шли эти люди на смерть. Обстоятельства, о которых мы вспоминали раньше, как будто свидетельствуют о том, что жертвы были добровольными. Все верили, что царь-жрец Ура существо божественное, а его смерть - простое переселение в мир иной, где он займет достойное его сану место. Поэтому не исключено, что слуги считали выгодным сопровождать царя в могилу и служить ему в потусторонней жизни.
Но, с другой стороны, некоторые факты говорят о том, что эта вера в божественность царя не была в Шумере настолько слепой, как это могло бы показаться. Мы уже знаем обстоятельства ограбления склепа царя А-бар-ги. Могильщики совершили преступление вскоре после смерти царя и при этом затащили его тело в укромное место, чтобы спокойно содрать с него все драгоценности. Трудно поэтому предположить, что они верили в божественность царя и опасались его мести, раз уж отважились на столь страшное святотатство.
А ведь могильщики жили в Уре и должны были находиться под влиянием тех предрассудков, которые с детских лет им прививали жрецы. Если же они наперекор этому с таким откровенным цинизмом отнеслись к останкам своего повелителя, то отнюдь не исключено, что и среди жертв погребального ритуала были люди, которые не очень-то верили жрецам. Для них смерть в царской могиле, несмотря на всю пышность церемонии, была просто-напросто казнью.
Следует ,видимо, согласиться с мнением, что большинство жертв не хотело умирать. Но почему же в таком случае не было найдено ни одного следа насилия? Ответ прост: эти люди шли на смерть так же покорно, как приговоренный идет на эшафот, не видя никаких шансов на бегство или помилование. Шли на смерть, охваченные диким ужасом, а не с надеждой на загробную службу в свите покойного царя.
Варварский погребальный ритуал своими корнями уходил в глубины классового общественного строя и являлся точно так же, как и обожествление царя, одним из орудий господства правящих классов над трудящимся народом. По мере того как стала ослабевать вера в божественность царя, жестокий обычай встречал все большее и большее сопротивление и вскоре начал отмирать.
В более поздних царских могилах археологи уже не находят человеческих жертв. Можно предположить, что ритуал этот исчез вместе с первой царской династией города-государства Ура. В царских могилах Вулли собрал достаточно фактов, чтобы отважиться воспроизвести ход погребального церемониала. В одном месте галереи были обнаружены микроскопические остатки ткани, по которым можно было установить, что женщины носили одежды пурпурного цвета. Одну группу женщин составляли, видимо, арфистки, а другую - танцовщицы, певицы и служанки. Одна из арфисток держала руку на арфе в том месте, где когда-то находились струны. Создавалось впечатление, что, умирая, женщина брала на арфе последние аккорды.
На основании этих и многих других деталей нетрудно воспроизвести живописнейшую картину царских похорон. Вот в наклонную галерею торжественно входит разряженная процессия арфисток, певиц и танцовщиц, придворных дам и служанок, воинов и конюхов, сановников и военачальников. Слуги вносят погребальную утварь и сундучки; ослы и быки тянут повозки и колесницы - одним словом, в могиле собирают все добро покойного царя.
Воины в полном снаряжении занимают свои посты вечных хранителей гробницы. Вдоль галереи выстраиваются певицы и арфистки. Под палящими лучами солнца Месопотамии живым огнем горит пурпур ниспадающих женских туник, сверкают золото и серебро украшений, сияет полированная медь шлемов, копий и кинжалов, играют радугой разноцветные бусинки ожерелий.
Сквозь распахнутые ворота гробницы в полумраке видны царские останки, убранные в роскошные церемониальные одеяния и лежащие на похоронных носилках. Пока исполняется погребальный обряд, здесь слышны тихие звуки арф, ритуальное пение жрецов, женский хор и причитания придворных плакальщиц.
По условному сигналу члены царской свиты поочередно подходят к большому медному котлу, зачерпывают кубками снотворный напиток и выпивают его одним духом. Потом они возвращаются на свои места, ложатся или садятся на землю и медленно погружаются в сон. Арфистки перебирают струны все медленнее, замолкает пение - вокруг наступает гробовая, наполненная ожиданием тишина.
И вот, наконец, с вершины зиккурата раздаются звуки фанфар. По знаку жреца в галерею входят воины и точными ударами кинжалов убивают людей и животных. Затем могильщики заваливают камнями вход в гробницу и заполняют землей огромную яму, в которой находятся наклонная галерея-спуск и купольный мавзолей. В траурном молчании толпы людей медленно расходятся, чтобы вновь заняться своими повседневными делами.
Прошло всего лишь три столетия, а о царской чете, лежащей в подземных гробницах, все совершенно забыли. Последующие поколения жителей Ура ничего не знали о властелинах, которые унесли с собой столько человеческих жизней и столько сокровищ, не знали даже, что на этом месте было когда-то кладбище. Сюда начали ссыпать мусор и камни. Уровень насыпи поднимался все выше и выше, и гробницы оказались очень глубоко под землей. Минуло семь веков, на месте свалки возникло новое кладбище, на котором были похоронены цирюльник и дворецкий дочери царя Саргона, жрицы богини Луны.
Только спустя 5 тыс. лет археологи воскресили имена царицы Шуб-ад и царя А-бар-ги, открыли жуткую тайну их похорон.
Арендаторы имений божьих
Урожайная некогда Месопотамия только в одном отношении была бедным краем: природа поскупилась наделить ее полезными ископаемыми. Поэтому сырье, из которого замечательные шумерские мастера изготовляли художественные изделия, в таком огромном количестве найденные археологами, непременно должно было поступать из-за границы.Цари и жрецы привозили из других, нередко очень далеких стран кедр, полудрагоценные камни, алебастр, диорит, медь, перламутр, золото и серебро, но прежде всего любимый ими лазурит. Эти дорогостоящие товары они получали в обмен на сельскохозяйственную продукцию своей страны - шерсть, скот, ячмень, маслины, мясо, домашнюю птицу и финики, а также и на некоторые изделия шумерских ремесленников, например, шерстяные ткани, кожаные сандалии, богато украшенное оружие, ювелирные изделия, керамику, инструменты, искусно вырезанные печати, сосуды из различных металлов, статуэтки и косметические средства.
Сказочное богатство, найденное в могилах шумерских царей-жрецов, рассказывает нам иногда об общественных отношениях того времени больше, чем некоторые письменные источники. Мы узнали прежде всего о двух основных фактах: во-первых, о том, что уже за 3 тыс. лет до н. э. вследствие технического прогресса в сельском хозяйстве шумерский крестьянин производил значительно больше продуктов питания, чем сам мог потребить; во-вторых, о том, что господствующие классы все излишки этой продукции присваивали себе, используя их для приобретения предметов роскоши.
Яркий свет на классовое устройство шумерских городов-государств проливают записи и хроники, найденные в руинах храмов и дворцов. Жрецы и некоторые шумерские цари основывали библиотеки и архивы, состоявшие из клинописных табличек, которые хранились в «конвертах» из обожженной глины. Благодаря счастливому стечению обстоятельств до нас дошло несколько таких библиотек - например, в Лагаше, Ниппуре и Сиппаре,- содержащих десятки тысяч клинописных табличек, но прежде всего - огромная библиотека в Ниневии, основанная ассирийским царем Ашшурбанипалом, страстным любителем документов, который привлек целую армию переписчиков и агентов, для того чтобы собрать в своем дворце все доступные ему источники - почти всю ассиро-вавилонскую литературу.
Буржуазная археология не умела использовать этих источников и занималась главным образом историей царей, войн и завоеваний. Она довольно смутно представляла себе такие вопросы, как разложение первобытной общины у месопотамских народов, возникновение общественных противоречий, рабства, а также тенденциозно освещала первые факты проявления классовой борьбы, отчетливые отзвуки которой мы находим в письменных источниках из шумерских библиотек.
Подобно другим племенам, шумеры не миновали стадии первобытной общины, периода, когда не было еще частной собственности и эксплуатации человека человеком. Но в связи с техническим прогрессом, ростом производительных сил, а также углублением социального и имущественного неравенства первобытная община пришла в упадок.
Археологические находки, сделанные в царских могилах, а также другие источники красноречиво свидетельствуют о том, что уже за 3 тыс. лет до н. э. разложение первобытно-общинного строя было пройденным этапом. В обществе шумеров существовало глубокое классовое и имущественное неравенство: с одной стороны - господствующий класс во главе с царем, возведенным в сан божества, с другой - крестьяне и ремесленники, как будто и свободные, но на самом деле экономически зависимые и, наконец, огромная масса рабов, которые поливали своим потом поля жрецов и сановников.
Это положение вещей прикрывалось традиционной формой первобытной общины, которая, однако, была уже лишена своего первоначального содержания. Вся обрабатываемая земля формально принадлежала богу, а царь-жрец был только правителем, «земледельцем-арендатором», как он себя величал, на которого возлагалась обязанность делить землю между родами, семьями и отдельными людьми.
Из клинописных табличек, откопанных в шумерском городе Лагаше, мы узнаем, как этот раздел осуществлялся на практике. Записи рассказывают нам прежде всего о могуществе и богатстве жречества. Большая часть обрабатываемой земли уже тогда принадлежала 20 храмам, находившимся в этом городе. Остальное царь-жрец распределил между придворной знатью и мелкими земледельцами. Но даже этот акт носил ярко выраженный классовый характер. Если мелкий земледелец получал всего лишь 0,8-2,5 акра земли, то высокий сановник имел право получить до 35,5 акров, а сам царь оставлял себе целых 608 акров. Кроме того, условия аренды для крестьянина были намного тяжелее, чем для придворного сановника. В наших руках имеются довольно обширные сведения о положении дел в поместьях храмов, почерпнутые из бухгалтерских записей храма богини Бау, владелицы половины всех обрабатываемых земель города-государства Лагаша. Из них явствует, что
Подобно другим племенам, шумеры не миновали стадии первобытной общины, периода, когда не было еще частной собственности и эксплуатации человека человеком. Но в связи с техническим прогрессом, ростом производительных сил, а также углублением социального и имущественного неравенства первобытная община пришла в упадок.
Археологические находки, сделанные в царских могилах, а также другие источники красноречиво свидетельствуют о том, что уже за 3 тыс. лет до н. э. разложение первобытно-общинного строя было пройденным этапом. В обществе шумеров существовало глубокое классовое и имущественное неравенство: с одной стороны - господствующий класс во главе с царем, возведенным в сан божества, с другой - крестьяне и ремесленники, как будто и свободные, но на самом деле экономически зависимые и, наконец, огромная масса рабов, которые поливали своим потом поля жрецов и сановников.
Это положение вещей прикрывалось традиционной формой первобытной общины, которая, однако, была уже лишена своего первоначального содержания. Вся обрабатываемая земля формально принадлежала богу, а царь-жрец был только правителем, «земледельцем-арендатором», как он себя величал, на которого возлагалась обязанность делить землю между родами, семьями и отдельными людьми.
Из клинописных табличек, откопанных в шумерском городе Лагаше, мы узнаем, как этот раздел осуществлялся на практике. Записи рассказывают нам прежде всего о могуществе и богатстве жречества. Большая часть обрабатываемой земли уже тогда принадлежала 20 храмам, находившимся в этом городе. Остальное царь-жрец распределил между придворной знатью и мелкими земледельцами. Но даже этот акт носил ярко выраженный классовый характер. Если мелкий земледелец получал всего лишь 0,8-2,5 акра земли, то высокий сановник имел право получить до 35,5 акров, а сам царь оставлял себе целых 608 акров. Кроме того, условия аренды для крестьянина были намного тяжелее, чем для придворного сановника. В наших руках имеются довольно обширные сведения о положении дел в поместьях храмов, почерпнутые из бухгалтерских записей храма богини Бау, владелицы половины всех обрабатываемых земель города-государства Лагаша. Из них явствует, что