Костин Сергей. Пако Аррайя. В Париж на выходные

   В окно ворвался шум автомобиля, въехавшего на нашу улицу с авеню Карно. Левее, у входа в «Бальмораль», скрипнули тормоза. Я сбоку подошел к окну. Из гостиницы быстро вышли двое мужчин – лица сквозь тюлевую занавеску я не разглядел, – и скользнули в машину. Хлопнули дверцы, и автомобиль с визгом понесся вниз.
   Метек был прав – задерживаться нам не стоило.
   Я наскоро забросил в сумку камеру, рубашки из шкафа, туалетные принадлежности, и мы по лестнице спустились в холл. Я боялся, что мне предстояла еще одна эффектная выписка, но приветливый алжирец за стойкой мирно читал газету.
   – Уезжаете, месье? – поднял голову он.
   – Да, такси ждет на углу, – сказал я, доставая бумажник. Я говорил уже, я импровизирую очень легко. – Вот, – я положил перед портье сто евро, – боюсь, я случайно разбил зеркало. Вот вам за беспокойство! Всего доброго и до следующего раза!
   Это я выкрикнул уже из дверей. Полиция, разумеется, не оплатит разбитого зеркала, так что портье усердствовать, описывая столь предупредительного постояльца, не станет. Хотя он потом сообразит, что я вряд ли стану постоянным клиентом. Этот район, боюсь, закрыт для меня навсегда.
   Мы быстрым шагом шли вниз по улице генерала Ланрезака.
   – Это были они? – спросил меня Метек, когда мы поравнялись со входом в «Бальмораль». – Двое мужчин восточного вида?
   Я кивнул. Вопросы роились в моей голове, но задавать их на ходу, на улице не стоило. Мы вышли на авеню Мак-Магона.
   – У меня здесь машина!
   Метек кивнул головой на вход в подземный паркинг, и следующие слова он произнес, когда мы уже выезжали на поверхность.
   – Выключите мобильный! – Он уже выключал свой. – Теперь возьмите эту машинку и нажмите вот эту кнопку.
   Я не задавал лишних вопросов. Машинка была похожа на антирадар, с несколькими светодиодами по краю. Что-то пискнуло, диоды замигали в разном порядке и выстроились в одну зеленую линию.
   – Береженого бог бережет! – и это были последние слова, которые Метек сказал по-русски. У него, похоже, практики не было давно. – Теперь можете выключить машинку, включить свой мобильный и начать говорить.
   Он всё же включил потихоньку радио. Он тоже слушал «Ностальжи».
   – Кстати, куда мы едем?
   Кстати! Если рейс снова не задержат, Джессика с Бобби по идее должны прилететь через час-полтора. Я встречу их, потом придумаю что-нибудь, чтобы смотаться на встречу с эмиссаром из Конторы, а дальше уже – что бог пошлет.
   – Аэропорт Шарль де Голль.
   – Ах, да!
   Что, Метек был в курсе моих дел?
   – А самолет уже вылетел?
   – Не знаю еще.
   – Так звоните.
   Самолет еще не вылетел. Расчетное время – через час, но они так могут сдвигать вылет час за часом до завтрашнего дня. Я посмотрел на часы:
   – Мне всё равно ехать в аэропорт. Так что если вас не затруднит…
   – О чем разговор? – коротко отозвался Метек.
   Он лихо развернулся через сплошную полосу – мы ехали по авеню де Терн в сторону центра – и помчал к объездной автостраде, лавируя в потоке машин. Бывший гонщик? В любом случае, этот город явно не был для него чужим.
   – Времени, на самом деле, у нас не так много, – сказал я, имея в виду всё, что нам предстояло прояснить между собой.
   Он понял.
   – Тогда начинайте!
   Интересно, с чего?
   – Ну, что вам надо про меня знать? – пришел мне на помощь Метек. – Что мне надо знать про вас? Мы с вами два сапога пара!
   – Сан-Франциско, 27 января 1984 года.
   Меня всё еще колотило – я с трудом ворочал языком. Три покушения – то, старое, в Сан-Франциско и, только что, мое на Метека и кого-то из «Бальмораля» на меня – наложились друг на друга. Я даже забыл про Лиз!
   Метек искоса посмотрел на меня. Мы выезжали на автостраду.
   – Откройте бардачок, – сказал он мне. – Мне кажется, вам не помешает.
   Я повиновался. В бардачке была начатая пол-литровая фляжка «Джека Дэниэлса». Я открутил пробку и сделал пару больших глотков. Виски обожгло мне глотку и теплой волной ударило в голову. Это была хорошая идея.
   – Сан-Франциско, – начал Метек и вздохнул. – Ну, хорошо. Я проводил в Crab House операцию. Плевое дело: приходит один человечек, мы обедаем, он передает мне одно, я ему – другое. Деловой ланч. Теперь вы.
   – Уф! – Виски ударило мне в голову. Тем не менее, я открутил пробку и сделал еще глоток. – Мы с женой и детьми гуляли по городу, проголодались и зашли туда пообедать. Там внизу, у пирса, плавали лежаки для морских львов, и мы думали, что их будет видно с террасы второго этажа. Но террасы не было.
   – А откуда взялся Винс?
   – Кто это, Винс? Этот парень, – я поднес два пальца к переносице, – с глазами, как двустволка? – Метек кивнул. – Я даже не знал, как его зовут. Мне только накануне передали его на связь.
   – Это раньше был мой клиент. А у вас что, тоже была назначена там встреча?
   – Нет. Просто мне показали, как он выглядит, чтобы я смог узнать его, если он ко мне подойдет. И он подошел на следующий же день – в том ресторане.
   – Я так и думал, – сказал Метек.
   – Думал что?
   – Трагическое совпадение.
   – Но зачем вы стали стрелять?
   – Подождите, подождите! – Метек с изумлением посмотрел на меня. – Вы что, их не видели?
   – Кого их?
   – Так! Тогда всё с самого начала.
   Я даже не понимаю, почему получилось так, что Метек всё видел и всё запомнил, а я – ничего. Возможно, оттого, что я тогда никак не ожидал, что после четырех лет затишья переданный мне на связь агент подойдет ко мне на следующий же день. Да и в любом случае это была бы моя первая операция, только я не отправился бы на нее со всей семьей. А Метек ту сцену запомнил по секундам.
   – Вы сидели боком к двери, поэтому не увидели сразу Винса. А я увидел. Это был скользкий тип, не знаю, зачем с таким нужно было связываться. Я не хотел, чтобы он рассмотрел человека, который пришел ко мне на встречу, и решил уйти оттуда.
   – Я помню, Винс этот уже прошел мимо нас в глубь зала, но вы еще сидели, – уточнил я.
   – Правильно. Примерно в этот момент я и говорил тому человеку, что нам лучше уйти.
   – Потом к нам двинулся официант, – я прямо видел сейчас опять, как он шел. – Я заметил боковым зрением белую куртку.
   – Точно. Но за его спиной входили еще двое.
   – Я не помню. Я никого не видел.
   – Ну, как же! Два брата, в одинаковых бежевых костюмах! Про них писали потом газеты на всем тихоокеанском побережье! Забыл их фамилию.
   Я тогда газет не читал. Говорю же, я несколько месяцев прожил, как в тумане!
   – И что?
   – Эти ребята – шестерки. И они, и Винс были в банде, которая занималась нелегальной торговлей оружием. Винс помогал нам перебрасывать взрывчатку повстанцам в Центральной Америке. Возможно, его раскрыли – не знаю, что у них там произошло. Так или иначе, его, видимо, решили убрать. Так что эти двое прямо с порога стали палить по Винсу из автоматов. Вы все просто оказались почти на линии огня. У них были «узи», а у этих стволов кучность, сами знаете…
   – У меня пуля разбила кружку, – я вспомнил опять этот ужас, и даже зажмурился. – И я, как последний трус, бросился на пол.
   Метек посмотрел на меня долгим взглядом. Слишком долгим для 160 км в час.
   – Хлебните еще! Вы ничего не могли сделать.
   Он, почти не сбавляя скорости, съехал с объездной автострады в сторону аэропорта. Теперь мы были на прямой.
   – А откуда у вас взялся пистолет?
   Метек усмехнулся.
   – Меня в Сан-Франциско избрали казначеем еврейской общины. Я оформил право на ношение оружия и купил себе «кольт». Когда началась стрельба и я увидел, что пострадали дети, я вытащил его и открыл огонь по братьям.
   – Я помню вас с револьвером на пороге, – сказал я. – Вы смотрели в мою сторону, поэтому я решил, что вы и стреляли в нас.
   Метек покивал головой.
   – Конечно, раз вы не видели тех двоих! Из-за этого как раз у меня и не было стройной версии событий с вашей стороны. Я чувствовал, что вы меня связываете с той бойней, но никак не мог понять, каким образом.
   Я почему-то верил всему, что он говорил. То ли из-за виски, то ли из-за моего общего предыстерического состояния, то ли он так убедительно всё описывал, то ли это всё так и было, и я инстинктивно распознавал правду. Потом, в спокойной обстановке, я просею всё это еще раз.
   – Так что было дальше?
   – Дальше? Гангстеры никак не ожидали, что встретят отпор. Они видели, что Винс упал – из него, кстати, они сделали настоящее решето. Поняли, что тот мертв, и побежали к выходу. Я погнался за ними, но с порога оглянулся, надеясь увидеть, что ваши дети встают. И понял, что…
   Я снова полез в бардачок. Теперь пошел какой-то обратный процесс: чем больше я пил, тем больше трезвел. Так что, приложившись, бутылку я прятать не стал, положил между ног на сиденье.
   – Знаете, чего я никак не могу понять? Почему мне никто ничего не объяснил? Ну, вот как вы сейчас это делаете. Мне ведь так и не сказали, из-за чего погибли моя жена и дети. Тогда это было для меня не так важно – у меня был убийца.
   – Теперь его у вас нет. Причина по-прежнему важна?
   Я молчал. Я не знал.
   – Это был несчастный случай. Вы оказались не в то время не в том месте.
   – Если бы погибли только мы с Ритой, всё было бы закономерно, – наконец проговорил я. – Мы знали, на что шли. Но получилось так, что я и их подставил.
   Я имел в виду детей.
   – Не вините себя за то, что их нет, а вы остались живы, – сказал Метек. – Хотя у каждого из нас был хотя бы один такой случай.
   – Теперь я буду думать, как мне отыскать этих двух парней в одинаковых костюмах.
   Метек искоса взглянул на меня.
   – Можете их не искать.
   – Их схватили? – Метек молчал. – Вы их догнали! – догадался я.
   Он только коротко посмотрел в мою сторону.
   – Почему? Это я должен был сделать, а не вы!
   Метек пожал плечами:
   – Это произошло как-то спонтанно.
   У очередного выезда с автострады движение замедлилось – впереди была пробка. Метек, едва притормозив, юркнул на своем «остине» в узкий просвет между левым рядом машин и отбойниками. Хорошая машина «остин» – почти как мотоцикл!
   Метек посмотрел на меня, как бы раздумывая, говорить ли ему дальше.
   – Когда я выскочил из ресторана, они сбегали по лестнице. Это же, помните, была как будто такая палуба с ресторанами и магазинчиками, потом шла лестница на первый этаж, к другим ресторанам. Они спустились, спрятали автоматы под полу пиджака и быстро пошли к выходу с пирса. Я тоже сунул револьвер в карман и побежал за ними. Я тогда еще не знал, что собираюсь сделать. Это они помогли мне понять. Они обернулись и сразу поняли, что я – не просто посетитель ресторана, который выбежал оттуда в панике, а что я иду за ними. Они полезли за автоматами – им-то что было терять? Я оказался быстрее – я вообще хорошо стреляю.
   Я сглотнул слюну.
   – Обоих?
   Метек кивнул.
   – Агент, с которым мы встречались в том ресторане, запихал меня в машину. Мы ехали весь день и полночи и остановились только в Канаде, в Ванкувере. Я улетел к родственникам в Иерусалим и вернулся в Сан-Франциско через пару недель, когда всё утряслось.
   Я долго молчал.
   – Почему вы их убили? – наконец, спросил я.
   – Это была самооборона! – усмехнувшись, дежурной фразой ответил Метек.
   – Почему вы выбежали за ними из ресторана?
   Метек только пожал плечами.
   – Наверное, из-за детей! Я не отдавал себе отчета. Вы жалеете, что кто-то сделал это за вас?
   Теперь пожал плечами я.
   – Карма будет легче, – сказал Метек.
   – Я ее из-за вас сегодня чуть-чуть не подпортил, – вздохнул я.
   – Не переживайте! Значит, не судьба.
   Еще один фаталист. Мы уже сворачивали с автострады к аэропорту.
   – Какой терминал? – спросил Метек.
   – Это Дельта. Наверное, первый.
   Вдоль дороги начались щиты с указанием авиакомпаний.
   – Да, первый, – убедился я.
   Я достал свой американский мобильный и автоматически вызвал номер Джессики. Черт, у нее же мобильник разряжен! Следующим в памяти был номер Дельты. Я набрал его и узнал, что рейс отложен еще на час.
   – Гроза не может длиться много часов подряд, – строго заметил я приветливой служащей. – Что вы скрываете от пассажиров и от меня?
   Девушка на том конце провода рассмеялась.
   – Ну, хорошо, раз вы и сами догадались… В аэропорту объявили забастовку грузчики службы багажа. Сейчас с ними пытаются договориться.
   – То есть в ближайшие часа два самолет точно не вылетит.
   – Мы надеемся как раз, что это не займет больше двух часов.
   – Я тоже надеюсь.
   Метек всё это время посматривал на меня.
   – Так мы можем не спешить? – спросил он. – У нас есть время посидеть где-нибудь.
   Я посмотрел на него – у меня к Метеку была еще масса вопросов.
   – Аэропорт для этого не лучшее место.
   Метек кивнул. В таких местах всегда полно полиции и агентов в штатском.
   – Можем остановиться здесь, прямо на обочине.
   – Вы не спешите?
   – Моя операция недавно успешно завершилась, – усмехнулся Метек.

7

   Мы всё же поехали дальше – стоявшую на обочине машину замучают предложениями помочь. А удаляться от Руасси мне смысла не было. Мы с Метеком вернулись на автостраду, повернули на север и остановились в ближайшей зоне отдыха, где была закусочная. Музыка в ней играла слишком громко, но нас это устраивало – по крайней мере, никто не подслушает. Но мы всё-таки сели подальше от динамика.
   Странно, мы вели себя как два старинных приятеля. По крайней мере, у меня было такое чувство.
   «Джек Дэниэлс» с неповторимым вкусом ореха – отличное средство для снятия стресса. У меня было желание продолжить, раз я с каждой новой порцией только трезвел. Но со всеми этими недосыпами и перипетиями, которые еще далеко не закончились, я боялся, что процесс опьянения вернется в естественное русло. Поэтому я заказал большую чашку кофе со сливками.
   Метек, которого тоже час назад чуть не пристрелили, похоже, в стимулирующих или седативных средствах не нуждался. Он заказал себе «перье», достал плоскую жестяную коробочку с сигарийос и закурил. Он курил «Давидофф», да он и был чем-то похож на их рекламу. Помните: поживший красивый мужчина с трехдневной небритостью и надпись типа «В свои годы я знаю цену вещам».
   – Теперь к делам менее важным, – заговорил я, поскольку Метек молчал. – В меня-то кто стрелял?
   Откуда в меня стреляли, я понял сразу – из тех двух окон четвертого этажа отеля «Бальмораль», которые были прямо напротив моего и которые были постоянно открыты. Как и все живые существа в мире, в котором идет война всех против всех, я считал себя охотником, хотя для кого-то сам был добычей. Так же, как я видел Метека в видоискателе своей смертоносной камеры, моя голова плясала в чужом прицеле. Так же, как я, эти люди отмечали, когда я выходил и когда возвращался. Так же, как и я, они почему-то не выстрелили при первой возможности. Хотя вряд ли по тем же причинам.
   – Наши друзья ливийцы, – коротко ответил мой бывший враг.
   Ливийцы охотились за контейнером, который сейчас лежал у меня в кармане. Я похолодел: лежал ли?! Лиз! Она оставалась одна в моем номере? Я судорожно зашлепал себя по ляжкам. Вроде бы не оставалась: это она плескалась в душе, а я уже вышел! Я выгнулся на сиденье, чтобы сунуть руку в правый карман брюк. Во рту у меня вдруг стало сухо, как в пещере в центре Сахары. Пригоршня мелочи была на месте, но она вряд ли кого-то заинтересует. Я стал перебирать ее между пальцами и с облегчением обнаружил, что непривычно толстая монетка была на месте. Я всё-таки вытащил мелочь и визуально убедился, что всё было в порядке.
   Не знаю, различил ли Метек необычную монетку у меня в руке, но вся эта сцена его явно позабавила.
   – Всё в порядке? – с чуть различимой иронией в голосе спросил он. – А то мне есть чем расплатиться за кофе.
   Я рассмеялся – с облегчением.
   – Ливийцы, говорите? – вернулся я к разговору. – Почему ливийцы?
   – А это уж вам лучше знать!
   Да, ливийцы охотились за контейнером. Но я почему-то был уверен, что это связано с той историей трехгодичной давности.
   – Это не имеет какого-либо отношения к некоему господину Мальцеву?
   Метек посмотрел на меня взглядом профессора, которому на экзамене попался смышленый студент. Он ничего не сказал, но я знал, что угадал.
   – Кстати, вы не знаете случайно, что с ним стало?
   Метек, не торопясь, затянулся своей сигаркой, как бы размышляя, имеет ли он право посвящать меня в детали. Но между нами сегодня был момент истины.
   – Я в этой операции напрямую не участвовал. Знаю только, что этот парень оказался предателем. Сдавать ливийцам его, разумеется, не собирались и попытались отправить на родину. Но те оказались проворнее.
   – И как его убрали?
   – Он взорвался в своей машине. С ним было двое сотрудников его фирмы, в том числе женщина-француженка. Ливийцы не любят оставлять следов.
   – Поэтому и я стал им так дорог?
   Метек кивнул. Глаза его смотрели на табачное облачко, поплывшее над моей головой.
   – Я, разумеется, не знаю, как они на вас вышли. Возможно, в связи с делом, которым вы сейчас занимаетесь, возможно, случайно, как вы на меня. Но поскольку вас прикрывают, ливийцев засекли. Я тут был поблизости, и меня попросили прилететь и проследить, чтобы с вами ничего не случилось. К несчастью, я попался вам на глаза тогда на террасе на Елисейских Полях.
   Вот те раз! Я постоянно проверялся, а меня, оказывается, пасли и ливийцы, и сотрудники резидентуры. Я быстро прокрутил в голове людей, чье присутствие мне запомнилось. Парочку, которая демонстративно целовалась в засос на стрелке острова Ситэ. Старика профессорского вида, читавшего там газеты рядом с нами. Женщину, толкавшую перед собой инвалидное кресло с девочкой в Музее д’Орсэ в нашу первую встречу с Николаем, и русского в сандалиях и в черных носках – во вторую. Кто из них подстраховывал нас? И ливийцы! Фатима в такси перед «Клюни»? Может быть, она ждала там не Штайнера, а меня? Она ведь не знала, что я засек ее за обедом на теплоходике!
   Метек коротко рассмеялся. Но он думал о другом.
   – Наши никак не могли взять в толк, зачем вам понадобилось снимать номер в «Фениксе».
   Еще бы!
   – Ну, вы же им объяснили?
   У Метека манера общаться такая. Он говорит в воздух перед собой, а его мечтательный взгляд – взгляд художника, блуждающего в эмпиреях или просто всегда под кайфом, – гуляет где-то под потолком, опускается на облачко дыма от своей сигарки, и снова взмывает вверх. Но в какой-то момент его глаза неожиданно цепляют ваши – и это взгляд очень сосредоточенный, проникающий, мгновенно считывающий вашу информацию и посылающий вам свою. Он посмотрел на меня сейчас именно так.
   – Я не стал никого впутывать в наши дела. Вы же вряд ли стали бы их посвящать?
   – Нет, конечно. Разница в том, что я в худшем случае получил бы нагоняй. Да и то, как вы понимаете, я у них в ведомости по зарплате не числюсь. А вы рисковали шкурой!
   Метек согласно затряс головой: всё так. Я, поколебавшись, добавил:
   – Был момент – вчера, когда вы уезжали на такси… В общем, если честно, я тогда не выстрелил только потому, что за вами вслед вышел портье.
   Метек только закатил глаза. Намного проще проявлять самообладание, когда опасность уже позади, но он делал это с особым шиком.
   – Час назад вам никто не мешал в меня выстрелить – но вы этого не сделали. Так что…
   Не знаю, не знаю! Может быть, мне помешала Лиз. В таких ситуациях нужно чувствовать себя машиной, а я из-за нее еще был человеком. Теперь я этого уже никогда не узнаю.
   – Хорошо! Наши люди засекли, что мною заинтересовались ливийцы, и вызывают вас. Что дальше?
   – Дальше, в первый же вечер теперь уже вы засекаете меня, выслеживаете, где я остановился, и снимаете номер в гостинице напротив. А на следующий день в «Бальмораль» въезжают двое ливийцев. Странное совпадение! Я сразу предложил вас отозвать или, по крайней мере, предупредить. Но вы же знаете наших людей. Стали размышлять, что да как, стали просчитывать варианты… А я пока присматривал за вами, сколько мог.
   Я вспомнил, что действительно мне несколько раз показалось, что Метек смотрел на мое окно в «Фениксе» и даже поджидал меня.
   – А почему, раз мы в контакте с ливийцами и даже тогда помогли им с Мальцевым, почему нельзя было связаться с ними и остановить всё это?
   – Этим кто-то занимался и занимается до сих пор. Вчера даже встречались с их резидентом, чтобы он отозвал своих бойцов. Там темная история. Похоже, это группа, которая никому не подчиняется. Они давно сидят в Париже и, чтобы к ним не подобрались, сами зачищают площадку вокруг себя.
   Могло быть так, что Николай встречался с «Омаром Шарифом» именно по моему делу? И тогда второй аврал, о котором он проговорился, был как раз связан с опасностью, которая грозила мне. И тогда становится ясно, почему он забеспокоился, когда я проговорился о приезде Джессики и Бобби. В Конторе хотели, чтобы я как можно скорее убрался из Парижа, где для меня стало небезопасно. Не это ли Николай хотел сказать мне сегодня утром, когда так настаивал на встрече?
   – Я всё же не могу понять одну вещь, – сказал я. – Если мне грозила смертельная опасность, почему с самого начала меня никто не предупредил?
   Метек опять засмеялся своим коротким смешком и посмотрел мне в глаза для мгновенного приема-передачи информации.
   – Ну, объяснение этому как раз простое.
   Я понял: в Конторе не хотели, чтобы что-то отвлекало меня от Штайнера и контейнера. А то я, чего доброго, мог собрать чемодан и убраться поскорее к себе домой в Нью-Йорк. Сначала дело!
   Цинично, но это так. При этом меня не бросали на произвол судьбы. За моей спиной меня подстраховывали Николай и еще бог знает сколько человек из резидентуры, а Метека вообще сдернули неизвестно откуда. Знать, как всё повернется, им было бы проще с самого начала поручить поиски Штайнера Метеку. Но кто же знает всё заранее?
   – Разрешите еще одно мое сомнение, – вспомнил я. – Вы были на Кубе в 79-м?
   Метек удивленно поднял брови:
   – Вы меня запомнили?
   – Запомнил.
   – Почему?
   – Вы стояли с нашими, но на русского похожи не были.
   Метек покивал головой.
   – Так и вы меня запомнили? – сообразил я. – А вы почему?
   – У вас ведь что-то тогда случилось с ребенком, да? У вас всё это было написано на лице, – Метек помолчал и добавил. – Я вам тогда позавидовал. У нас с женой нет детей.
   Он снова задрал глаза к потолку, как будто пожалел, что сказал что-то личное, и я понял, почему он погнался за парнями в одинаковых бежевых костюмах. Тогда, на Кубе, он видел мельком Карлито и Кончиту, и в Сан-Франциско наши дети, каких бы и они с женой хотели завести, уже не были для него чужими.
   У Метека зазвонил мобильный. Он попросил подождать минутку и вышел разговаривать на улицу. Похоже, разговор опять шел обо мне – Метек пару раз посмотрел в мою сторону.
   Я поймал себя на том, что счастливо вздохнул, как вздыхают перед сном дети, у которых был отличный день и завтрашний обещает быть не хуже. Странные мы всё-таки существа! Я был засыпавшимся агентом, у которого через несколько дней разрушится вся жизнь. Я терял семью и свой процветающий бизнес в Нью-Йорке, чтобы снова стать скромным советским, пардон, российским служащим. У меня впереди была тяжелая адаптация в стране, которая давно перестала быть моей, которая жила по неведомым для меня законам и в которой мой статус снова будет близок к нулевому. И при всем при этом с души моей была снята огромная тяжесть. Мне не нужно было больше ни с кем сводить счеты! Уроды, которые убили самых близких мне людей и разрушили мою предыдущую, вторую жизнь, были мертвы. И тем хуже, что теперь рушилась моя третья жизнь – в этом, по крайней мере, виноват был я сам.
   Метек возвращался в закусочную. По нему нельзя было понять, хорошие он получил новости или нет. Он – это было привычное выражение его лица – улыбался каким-то своим мыслям. Как будто ему всё было занятно – не более того!
   Я думал, что Метеку уже надо ехать, но он снова сел и достал новую сигарку. Он сунул ее в рот и прикурил, не переставая улыбаться – не мне, себе самому. Потом, видимо, решился.
   – Вы тоже можете разрешить одно мое недоумение.
   Я с готовностью посмотрел на него. Что, я мог в чем-то ему отказать?
   Метек выпустил клуб дыма и, глядя мне в глаза, произнес всего лишь один слог:
   – Лиз.
   Я, должно быть, просто подпрыгнул на стуле, потому что Метек засмеялся.
   – Всё-таки! – вырвалось у меня.
   – Ой! – Метек потянулся к своему стакану и отхлебнул «перье».
   Мол, что уж делать такой удивленный вид!
   – У меня в какой-то момент промелькнула мысль, что она с вами как-то связана, но я отмел ее, как бредовую.
   – Я тоже когда-то доверял только разуму, – заметил Метек мне в оправдание.
   Лиз! Лиз! Лучистые глаза, беспечный смех, легкие пальцы, смахивающие с моих губ крошку, этот Ритин жест, когда она отбрасывала за плечо волосы, и какая-то обреченность, с которой она пыталась вдавить меня в себя!
   – Я понимал, что она появилась рядом неслучайно, – сказал я.
   Метек снова провожал взглядом облачко дыма.
   – Надеюсь! Но кто же устоит?
   И молниеносно посмотрел мне в глаза. Я был в слишком большом замешательстве, чтобы ответить ему твердым взглядом. И Метек разом как-то погас.
   – Собственно, только это я и хотел знать, – подытожил он.