Костин Сергей. Повелители Тьмы

   – Ког-да-о-ни-по-ле-зут? – толчки сделали речь Пьера похожей на испорченную пластинку. – Мне-у-же-на-до-е-ло!
   Отзываясь на голос Пьера, почва под нами застыла, а в следующую секунду мы стояли по пояс в земле и вокруг нас визжала, извивалась и клацала зубами мохнатая братия випперов.
   Мы не зря приготовили оружие. Не знаю, как Пьеру, а мне пришлось даже помогать левой рукой, чтобы сбросить с себя самых наглых нелюдей. А они действительно были наглыми.
   Невзирая на наше оружие и прекрасно видя, чем кончается встреча с ним, випперы продолжали настойчиво наседать. Я кое-как выбрался из земли, получив при этом несколько весьма ощутимых укусов. Оказавшись на сравнительно твёрдой поверхности, я подскочил к Пьеру и, пока тот карабкался, освобождаясь от липких объятий грязи, защищал его спину. Поэтому, когда варркан оказался рядом со мной, он был в лучшем состоянии, чем я.
   Не сговариваясь, а действуя чисто инстинктивно, мы стали друг к другу спинами и дали свободу своему воображению. Вот теперь дело пошло на поправку. Имея защищённый тыл, можно полностью погрузиться в раскрывшуюся перед тобой свалку, где каждый из нелюдей стремится занять место поближе. Нередко это удаётся ему и он получает приз в виде короткого удара мечом.
   Вокруг нас разливалось серебряное сияние, исходящее от исчезающих тел випперов. Их становилось всё меньше и меньше, пока нам с Пьером не пришлось расцепиться и броситься вдогонку за разбегающимися врагами.
   Меня часто убеждали, что все представители нечистой силы – весьма недалёкие создания.
   Но чем больше я путешествовал и занимался работой варркана, тем больше убеждался, что все эти разговоры рассчитаны на обывателей.
   Без сомнения, некоторая правда в этом была, но какая? Нелюди с самого начала не могли держать в своих лапах ничего, кроме заработанного зубами куска мяса. А сейчас?
   Боболоки, разъезжающие на лошадях, с оружием в руке, разве они глупы? Оборотни, способные проникать сквозь стены, – это ерунда?
   Да взять хотя бы випперов. Разве способно тупое существо понять, что все для него кончилось и следует сматываться?
   Так что нелюди – достаточно сообразительные твари. А если брать во внимание, что они с каждым годом становятся все самостоятельнее, объединяются в отряды и даже в армии, то становится понятно, почему умные человеческие головы беспокоятся заранее.
   Когда-нибудь придёт время, и та нелюдь, которая не умела ничего, кроме как жрать человеческое мясо, выйдет на улицы городов с транспарантами и политическими требованиями.
   – Ты чего разулыбался? – недовольно покосился на меня Пьер, садясь рядом и протирая меч травой.
   – Да так, мысли в голову всякие лезут.
   – Мысли, это хорошо. Ты бы лучше подумал о том, как нам поскорее добраться до Сухого Леса!
   – Думаешь, там нам дадут отдохнуть? Я в этом не уверен.
   – Там хоть земля из-под ног уходить не будет. У меня аж в печёнке ёкнуло, когда в первый раз тряхнуло.
   Варркан полюбовался мечом и затолкнул его в ножны.
   – Ну что, тронулись, или спать будем?
   – Пошли, – выдохнул я, подымаясь. – Я лучше подохну, а спать здесь не буду.
   – Угу, – поддакнул Пьер, – жестковата постелька.
   – И комаров полно.
   То, что нам не удалось отдохнуть, было не слишком большой потерей, отдых для варркана тоже постольку-поскольку. Немного больше расход энергии да лёгкая головная боль, которая пропадает после быстрого вмешательства организма.
   Нам пришлось несколько раз сворачивать в сторону, чтобы обойти большие пространства чистой воды. Жизнь здесь тоже была. В болоте пели свои нескончаемые песни лягушки, иногда пролетала осторожная птица, так что Пьер весьма оптимистично смотрел на встающую все отчётливее проблему убывающих запасов. У меня не было никакого желания ни ловить лягушек, ни пробовать их на вкус, но я хотел бы посмотреть, как это делает Пьер.
   Вообще-то варрканы не очень щепетильны в вопросах пищи. Или, точнее сказать, варрканы далеко не гурманы. В меня тоже была вбита эта безразличность, но я бы ни за что не стал пробовать гадости типа мокриц и земляных червяков.
   Пьер жалел мой желудок и старался хрустеть этими деликатесами, когда я поворачивался к нему спиной. Но меня выворачивало наизнанку даже от этого хруста, и я потребовал, чтобы Пьер делал это после того, как избавит меня от своего общества. Варркан недоуменно пожал плечами, но больше никогда не занимался этой экзекуцией. По крайней мере, при мне.
   Мне кажется, что удача была на нашей стороне. Во всяком случае, пока мы дошли до Сухого Леса, на нас напали только випперы. Я не старался объяснить этот факт, но мне казалось, что даже эта мелочь каким-то связана с Шимес. Не могло быть такого, что болото Чёрных Облаков совершенно необитаемы.
   Пьер, в свою очередь, полагал, что мы прошли без особых неприятностей, ещё ни о чём не говорит. Нелюди умнели и, возможно, поэтому отходили в глубь болот.
   Как бы то ни было, мы тоже шли в ту сторону и с каждой минутой оказывались всё дальше и дальше от мест, где жили все остальные люди.
   Сухой Лес был пока что тёмной полоской на горизонте. Если мы будем продвигаться так и дальше, то к утру доберёмся до него и уж там немного отдохнём. Хотя, может быть, именно там нам и не придётся отдыхать.
   – Файон! Подойди-ка сюда!
   Пьер держал что-то в руках. Я подошёл и вырвал из его рук кусок ткани. Я узнал этот маленький лоскуток. Это было единственное платье, которое я подарил Илонее перед нашей свадьбой. Когда она надела его, то расплакалась и сказала, что ей никто никогда не дарил таких красивых вещей. А красоты там было всего ничего. Но женщин трудно понять, особенно если это любимая женщина.
   – Ну что?
   – Они были здесь. Нет, вряд ли остались следы кроме этого куска, прошло слишком много времени. Но ясно одно, они направлялись в сторону Сухого Леса. Неясно, где они вошли в него, но это неважно. Илонея жива, и этот клочок может быть только её весточкой.
   Я спрятал обрывок в карман и догнал Пьера.
   – Я думаю, у нас есть шанс.
   – Может быть. А что ты скажешь насчёт этого?
   Варркан протянул руку к темнеющему лесу и указал на белое пятно, виднеющееся на его фоне.
   – Трудно сказать, что это. Может быть, просто деревья, а может, и что похуже.
   – Может, зайдём? – варркан искоса посмотрел на меня.
   – Давай зайдём, – согласился я, считая, что не существует ничего, что помешает варркану быть вечно любопытным.
   Я пристроился за спиной Пьера и, смахивая капельки воды с носа, посмотрел на небо. Облака действительно становились чёрными. С них постоянно капало, капало, и ещё раз капало.
   – Как ты думаешь, что, это может быть? повернулся Пьер ко мне и показал белую полоску.
   – А какая, собственно, разница? Это может быть всё что угодно. На то она и страна такая, непонятная.
   Это действительно могло быть всё что угодно. Могла быть, например, ловушка. Шимес прекрасно знала, что если кто-то пойдёт по её следу, то не упустит такой замечательной возможности узнать, что это за явление. А может быть, это просто маленькое белое облако спустилось с неба и указывает нам дорогу.
   – Прямо на него? – поинтересовался варркан.
   – Конечно, мы же специально пришли сюда, чтобы во всём разобраться.
   – И то верно, – согласился с моим доводом Пьер Абан.
   Пространство перед Сухим Лесом было сплошь покрыто водой, но, на наше счастье, болото было неглубокое, всего по щиколотку, и ничего в себе не таило.
   – Посмотри, кажется оно начинает исчезать, – сквозь чавканье трясины донёсся до меня голос моего сотоварища.
   И действительно, белое облако словно втягивалось в полоску серого леса и растворялось в нём.
   – Что бы это ни было, оно живое.
   – Интересно, почему ты так думаешь?
   – Не знаю, – варркан склонив голову на плечо и почесал ухо, – у меня такое чувство, что за нами наблюдают.
   У меня было такое же ощущение, но я думал, что это всего лишь разыгравшееся воображение.
   – Если нами интересуются, то следует нанести визит как можно скорее, пока этот туман или облако не исчезли совсем.
   Пьер посчитал мои слова справедливыми, и мы ускорили шаг, насколько это позволяла засасывающая жижа.
   Что мне нравилось в Пьере Абане, так это то, что он всегда соглашался. Что бы я ни предложил, он принимал это как должное, без единого слова. Собственно, и я старался следовать этому правилу, но у меня получалось немного похуже.
   Мы выбрались из болота совсем близко от Сухого Леса. Он действительно был сухим. Ни одной зелёной веточки. Лишь одни голые сухие ветви, спокойные и застывшие. Ветер кудато исчез, и я только сейчас заметил, что небо перестало осыпать нас мелкими брызгами своих слез. Белого облака тоже не было видно, но это и к лучшему. Если нас не хотят встречать, не надо.
   Тем не менее я продолжал чувствовать, как сотни глаз смотрят на нас. Неприятное ощущение, напомнившее мне мои пытки в пещере Шепотов. Будучи на Земле, я иногда почитывал фантастические романы и один из них напомнил мне о живых деревьях.
   – Пьер, как бы ты отнёсся к тому, если бы эти деревья стали двигаться и разговаривать? задал я вопрос озирающемуся варркану.
   – Я бы тоже подошёл к ним и поздоровался.
   – Неплохой вариант. У меня такое впечатление, что это может произойти в любую минуту.
   – Да нет! Это только чудится. Если за нами кто и наблюдает, то не эти засохшие палки.
   Пьер подошёл к одному из деревьев, с опаской обошёл его и, убедившись, что ничего опасного ни в дереве, ни за ним нет, хлопнул по стволу ладонью.
   Наверное, он и сам не понял, что произошло, так как подскочил на месте, и в его руках появился серебряный меч.
   От дерева во все стороны разнёсся глухой звук, что-то вроде удара барабана, только в несколько раз насыщенней и полней. Пьер, наконец, сориентировался и, немного успокоившись, вложил оружие в ножны.
   – Занятные штучки. Кажется, я слышал когда-то о поющих деревьях. Наверное, это они и есть.
   Он подошёл к следующему дереву и легонько хлопнул его рукой. Раздался более высокий протяжный звук, и теперь в ушах было два звенящих тона, один уже затухал, а второй только набирал силу. Мне тоже стало интересно. Я и не заметил, как присоединился к Пьеру и стал колошматить деревья обеими руками.
   – Ты послушай, какой звук! – удар справа и протяжный зов.
   – А посмотри, какой у этого! – шлепок и новый жалобный звон.
   – А вот этот как колокольчик! – и звон колокольчика.
   – Вот это класс, поющие деревья!
   … Колокольчик…?
   До нас одновременно дошёл смысл сказанного, и мгновением позже наши клинки выскочили из своих ножен. Я только сейчас услышал, как жалобно надрываются мои колокола тревоги. Где?
   Это приближалось так быстро, что не было возможности уклониться от встречи. Белое облако налетело на нас неожиданно и не обращая внимания на наши мечи. Я моментально вспомнил живой туман на Гнилом Болоте и замер, ожидая, как меня сейчас облепят тысячи жующих тварей. Ставить Круг Чистоты было поздно. Облако накрыло нас неожиданно и не давало нам ни мгновения на размышление.
   Но пока ничего страшного не происходило.
   Я был жив, Пьер, похоже, тоже неплохо себя чувствовал, хоть и мелко дрожал. Наверное, от холода.
   – Файон, ты что-нибудь понимаешь?
   Нет, это не от холода.
   – Я понимаю ровно столько, сколько и ты, Но пока мы живы, и нам не стоит жаловаться на плохое обращение.
   – А шевелиться можно? – а я знаю?
   – Сколько угодно. Но я бы не советовал.
   Пьер тут же снова замер, и его губы что-то прошептали. Я догадался сам, что.
   – Пьер, дружище, ты можешь меня обзывать сколько угодно, лишь бы эта белая масса нас не скушала. А у меня такое впечатление, что именно это она и хочет сделать.
   – Тогда ей не понравится моя начинка, – гоготнул Пьер, а я поперхнулся, вспомнив, чем закусывал в эти дни Пьер Абан.
   – Кажется, она начинает шевелиться!
   Я не мог не согласиться с доводами варркана. Туман это или просто облако, но оно начало активизироваться. С того времени, как оно накрыло нас, не было заметно никакого движения. А теперь облако принялось играть своими лохмотьями, собирая их в кучки.
   – Кажется, мы ему не по вкусу. Меня уже освободили!
   Раздавшийся стон Пьера говорил о том, что он не так счастлив.
   – Пьер, ладно, двигай ко мне. Вдвоём както веселее.
   Пьер не имел ничего против и двинул ко мне быстрее, чем я ожидал.
   – Как ты думаешь, – я задумчиво пытался понять, что происходит с облаком. – Что оно хочет? Ведь не зря же оно налетело на нас как бешеное?
   – Оно просто поздоровалось. – Пьер уже снова превратился в невозмутимого великана и занимался тем, что счищал сучком грязь с высоких сапог.
   – Э! Пьер! Ну-ка!
   Я толканул его в бок и выхватил меч. Пьера не надо было предупреждать дважды. Он уже стоял на ногах и заворожёнными глазами смотрел на то, во что превращается облако. Прямо на наших глазах. И это было невероятно. Хотя, что в этом мире невероятного? Всё, что я встретил за это время, было необычным и невероятным. Мне пора бы давно прекратить удивляться. Но то, что сейчас происходило передо мной, действительно заслуживало внимания.
   Белое облако аккуратно разделилось на маленькие беленькие тучки совершенно одинаковых размеров. Эти облака стали принимать какие-то формы, они постоянно растягивались, сжимались и видоизменялись. Потом в какойто миг внутреннее сияние разорвало одно из них и облако, на секунду разлетевшись, собралось во вполне узнаваемое тело. Оно стояло на земле, смотрело сквозь нас, и сквозь его мутную призрачность я видел сухие стволы деревьев.
   Направляемое моим ошеломлённым взглядом, оно двинулось ко мне. Протянуло белые руки и остановилось прямо передо мной. Оно смотрело человеческими глазами. Это была моя мать.
   Слабая рябь прошла через облако, оно двинулось на меня, и не было сил двинуться с места.
   Оно прошло сквозь меня, добрело до ближайшего дерева, вошло в него и исчезло. В момент, когда белая масса моей матери исчезла, дерево издало слабое: бум-м. И все.
   А ко мне уже шло другое. На этот раз это был мой погибший командир, он остался в горах, в моём мире. Но сейчас он снова был со мной. Точно также его тело прошло через меня и, исчезнув в дереве, вызвало: бум-м.
   А ко мне уже двигался следующий…
   Кажется, я стал понимать, что происходит.
   Белое облако действительно было живым. Оно проникло в мою память и срисовало там все. И теперь старательно воспроизводило это.
   Через меня проходили и исчезали в стволах деревьев люди, давно умершие, но дорогие мне.
   Знакомые, родственники, друзья. Каждое появление начиналось со странного сияния внутри бесформенного облака, затем оно принимало образ человека и проходило сквозь меня, чтобы затем исчезнуть. И всё начиналось сначала.
   Краем глаза я видел, как и к Пьеру подходят какие-то люди, останавливаются на несколько секунд, чтобы заглянуть в его лицо, и продолжают свой путь.
   Немного позже, когда я уже почти привык к появлениям дорогих мне людей, в облаке произошло какое-то движение, и я заметил, что одно из них, обернувшись человеком, не прошло сквозь меня, а скрылось в дереве сразу. И дерево издало стон.
   Я стал внимательней. Следующее облачко было довольно больших размеров. Оно вспыхнуло, разбежалось, а когда собралось воедино, я увидел перед собой образ Безоры. Её белое лицо корчилось и строило гримасы. Точно так же, как и предыдущий призрак, Безора сразу повернулась к деревьям и, исчезая, выдавила из ствола протяжный стон.
   Так продолжалось довольно долго. Кто-то проходил через меня, кто-то исчезал сразу. Появилось даже несколько людей, которых я не помнил, и совсем мало было тех, кого я бы не хотел видеть: искажённая гримаса Лииса и сморщенное личико Марго.
   Наконец, на поляне осталось всего два облака, которые никак не хотели превращаться во что-либо. Пьер подошёл ко мне, ошарашенный и растерянный.
   – Пойдём отсюда. Я больше не могу. Кажется, я впервые увидел своих родителей. Они так плакали. Пойдём.
   – Подожди, осталось ещё два.
   – Хорошо, но потом мы уйдём отсюда.
   Пьер, сам белый, как облако, стал рядом.
   Два облака продолжали видоизменяться и, наконец, сияние разорвало их. Сразу оба. И соединились они вместе. Один около другого. И снова грудь моя сжалась от боли.
   Это были Иннея и Ило. Они стояли рядом, взявшись за руки, и смотрели на меня. Где-то рядом тяжело дышал Пьер, я ничего не замечал. Для меня сейчас существовали только два белых создания.
   Иннея и Ило, все так же не отрываясь друг от друга, пошли мне навстречу. С каждым шагом они становились ближе друг к другу, пока их тела не соединились. И, словно по волшебству, их лица слились, и я увидел Илонею.
   Она шла улыбаясь, и её белые волосы развевались, теряя по дороге белые барашки кудрей. Илонея остановилась, дотронулась до меня своей бесплотной рукой, её губы что-то безмолвно прошептали, и она вошла в меня.
   И не вышла. Я обернулся, пытаясь снова увидеть её со спины, но в этот момент прямо во мне раздался звук: Бум-м-м! И меня разорвало в клочья…
   – Ну, старик, ты меня совсем напугал! надо мной склонилось сияющее лицо Пьера Абана. – Я уж думал, тебе конец.
   Я передёрнулся и поднялся на ноги. Тело немного шаталось, но я чувствовал себя довольно неплохо.
   – Ну и что произошло? – повернулся я к своему спасителю.
   – Ничего не помнишь?
   – Бум-м помню, а дальше провал. Оно вышло из меня?
   По выражению лица Пьера я понял, что нет.
   – Ну и ладно, и не с такими гадостями жил.
   Разберусь. Так что со мной было?
   Пьер довольно потёр руки, хотя я не видел никаких причин веселиться.
   – Когда оно вошло в тебя… ну, понимаешь,…
   ты сам изменился.
   – Да? Надеюсь в лучшую сторону?
   – Ага. Стал как будто деревом.
   Я пристально посмотрел на стоящего рядом варркана.
   Кажется, у Пьера крыша поехала.
   – Да не смотри ты на меня так. Ты действительно стал похож на дерево, но потом этот…
   звук и огонь…
   – Взрыв, – подсказал я.
   – Да. Наверное, это был… взрыв. Я думал, что тебя разнесло в клочки, но когда всё исчезло, ты лежал на земле и не дышал.
   – Не дышал?
   – Да. Не дышал. – А сердце у меня стучало?
   – Да ты вообще был похож на мертвеца.
   Даже посинел, а потом вроде всё стало обычно, ты задышал и вот… Ну и напугал ты меня.
   Представляю состояние Пьера. Один, возле мёртвого друга, который превращается в дерево. Замечательно.
   – А ты уверен, что я ещё живой, а, Пьер?
   Может, я уже упырь?
   Я прищурил глаза и впился в лицо варркана.
   – Тьфу на тебя, и вали отсюда со своими дурацкими шуточками. Я не для того тебя пер столько, чтобы ты становился упырём.
   Я улыбнулся. Всё-таки замечательные люди мне попадаются. Добрые и отзывчивые. А главное, взамен ничего не просят.
   – Ладно, дружище, не дуйся. Будем считать, я просто неудачно пошутил. Но, – я нахмурился вспомнив последнюю тучку, – почему облако приняло образ Илонеи. Не значит ли это…
   – Глупости говоришь, Файон. Она ведь вошла в тебя и осталась в тебе. Это ли не знак?!
   – Да?
   Я задумался. Может быть, Пьер прав? Может, это знак того, что Илонея жива? Но всё равно, я найду её, живую или мёртвую. И если я найду её мёртвой, то собственными руками задушу тех, кто виновен в её смерти.
   – И правильно сделаешь, – поддакнул Пьер.
   – Разве я говорил вслух?
   – А разве нет? – глаза варркана были чисты, как слезы младенца. – Кстати, что ты сжимаешь в своём кулаке?
   Я посмотрел на свою руку и, действительно, обнаружил, что мой кулак сжат, а в нём что-то есть. Я раскрыл ладонь… На ней лежал чёрный локон.
   – Хм! Это тебе, Пьер. Если мне не изменяет память, это волосы Шимес. Я, правда, не знаю, откуда я их взял.
   Варркан осторожно взял локон и двумя пальцами поднёс к глазам.
   – Ты лучше понюхай его. Волосы Шимес замечательно пахли, – посоветовал я и отвернулся, не желая смотреть, как Пьер ощущает запах той, что похитила мою Илонею. Когда я снова повернулся, Пьер, как ни в чём не бывало, занимался тем, что изучал ствол дерева, куда спряталось облако.
   – Очень странное дерево, – задумчиво произнёс Пьер и сморщил свой бульдожий нос. Такое впечатление, что оно начинает оживать.
   Я чувствую, как внутри него начинают биться соки жизни.
   – Весьма интересное замечание, но, кажется, ты сам, не далее получаса назад, хотел поскорее смыться отсюда.
   Пьер изумлённо уставился на меня.
   – Что-то не так?
   – Файон! Какие полчаса? Ты провалялся здесь сутки!
   Вот даже как! Сутки! И я ничего об этом не знаю! Когда вернусь на Землю, покажусь к психиатру.
   – Сутки? Ну, это мелочь, мой друг, – хороша мелочь, потерять целые сутки только ради того, чтобы в твоих руках оказались волосы самой вздорной и любвеобильной ведьмочки. Но!
   Это доказывает, что Шимес была здесь. Значит, мы на верном пути.
   – Мы на верном пути, приятель. И нам следует торопиться, потому что мне кажется, что наши приключения только начинаются. Эй, Пьер, меня-то подожди!
   Мы уже полдня пробирались по Сухому Лесу. Благодарение Господу, не было больше никаких Белых Облаков. Жизнь, да и не жизнь, словно вымерла в этом лесу. Каламбурчик получился, надо запомнить. Проходя мимо сухих стволов, ни Пьер, ни я больше не старались послушать, как стонут поющие деревья. Нам было достаточно одного представления. Я уже было совсем заскучал, когда врезался носом в спину Пьера, шедшего впереди меня.
   Мы решили, что не стоит зря тратить силы на что, чтобы обоим контролировать ситуацию, и теперь сменяли друг друга каждый час. Так вот, я упёрся носом в спину Пьера и недовольно спросил:
   – Ну, что там опять?
   Пьер не ответил, и мне пришлось самому заглянуть через плечо. Ровным счётом ничего.
   – Ну, что застыл, дружище? Что чуешь ты в краю далёком?
   – Вообще-то твои шуточки не смешны и глупы, но иногда ты прав. Ты ничего не чувствуешь?
   Как я могу чувствовать, если я полностью отключился?!
   Пришлось снова активизировать органы чувств и принюхаться. Пьер правильно сделал, что остановился. Мои ноздри учуяли запах листьев и ещё чего-то, не поддающееся описанию. Если бы я был на Земле, то сказал бы, что это Шанель номер пять. Но так как до ближайшего шопа было чёрт знает какое расстояние, то я занёс запах в свою память, как неопознанный.
   – Тебе не кажется, что запах листьев немного не к месту?
   М-да! Тонко замечено. Я бы сказал, нюх художника.
   – Что же ты предлагаешь, дружище Пьер?
   – Может, посмотрим?
   – И ты ещё спрашиваешь?
   На сей раз Пьеру пришлось догонять меня.
   И не из-за того, что была моя очередь. Когда дело касается неизвестности, мне нет равных.
   Минут через двадцать быстрой ходьбы мы подошли к источнику странного запаха.
   – Невероятно!
   Я был полностью согласен со своим другом.
   Посреди совершенно мёртвого Сухого Леса сверкал свежими красками оазис зелёного леса. Густые деревья спускали свои ветви до самой земли, которая представляла собой сплошной зелёный ковёр.
   Отвечая на молчаливый вопрос варркана, я пояснил:
   – Это просто рай. А ты ещё не хотел идти.
   – Кто? Я? – изумился Пьер.
   – Ладно, хватит пререкаться, пошли посмотрим. Мне кажется, что на этом чудеса не закончатся.
   Оазис был совсем небольшим, может быть, шагов сто в диаметре, но тем невероятней казалось его расположение в этой Богом забытой земле. Граница оазиса была словно прочерчена гигантским циркулем. Вот здесь мёртвая земля, а вот здесь уже цветочки и мягкая травка.
   – Ты заметил, что есть ещё один запах? поинтересовался тихо Пьер.
   – Я заметил не только это. Нам лучше быть наготове. Там есть что-то живое. Может быть, сегодня мы полакомимся дичью. Или нами полакомятся.
   Пьер правильно понял намёк и вытащил меч. Я тронул его за плечо и отрицательно покачал головой. Только нож. В таком лесу трудно будет работать мечом. Варркан, ни слова не говоря, послушно спрятал меч и достал ножи.
   Вот так-то лучше. Я кивнул, приглашая следовать за мной. В таких ситуациях Пьер признавал моё первенство.
   Осторожно переступив границу, я тихо заметил:
   – Островок охраняется от нелюди.
   Шаг за шагом мы углублялись в лес, осторожно проверяя место, куда должна была ступить нога. Потихонечку мы добрели до середины рая и остановились. Запах шёл отовсюду, но я не видел ничего и никого, кто бы мог издавать такой душистый аромат.
   – Файон!
   Шёпот Пьера был настолько своеобразен, что я не стал прыгать и махать во все стороны ножом. Я просто скосил глаза на друга и увидел, что он, открыв рот, смотрит вверх.
   Чертова страна, то снизу, то сверху. Скоро начнут из-за угла выскакивать.
   Подумав таким образом, я, не делая резких движений, но внутренне готовый к любым неожиданностям, поднял глаза.
   – Матерь Божья!
   Все ветки деревьев были облеплены женщинами. Причём, совершенно раздетыми. Я имею в виду, что на них не было ничего. А ничего в моём лексиконе означает абсолютно. Я кивнул головой, отчасти проталкивая в горло жёсткий комок удивления, отчасти здороваясь.
   – Привет, крошки!
   Крошки оказались хорошо воспитаны и кивнули в ответ.
   – Пьер, захлопни челюсть, это неприлично! – верзила неохотно выполнил мою просьбу, но глаза его расширились ещё больше. Я называю это законом сохранения энергии.
   – Кто это? – наконец смог выдавить из себя варркан. Я его прекрасно понимал, потому что вокруг меня тоже никогда не было столько красивых женщин. Вернее, женщины были, но не в таком виде.
   – А-а, приятель, похоже, ты никогда не слышал о них? – я ухмыльнулся, ведь в данный момент я был единственным человеком в этом мире, кто знал, как это называется. Но вслух этого я говорить не стал. А сказал совершенно иное. – Это дриады, женщины, по нашей земной мифологии, живущие на деревьях и очень любящие… как бы тебе объяснить получше…