Эта крыса будет несколько недель находиться на ступенях Купола Наслаждений, а возможно и месяцев, в зависимости от того, как скоро она перестанет быть чувствительной к заданному уровню напряжения. Затем, она отважится войти внутрь, к другим, более сильным возбудителям, и к другим, более ощутимым удовольствиям.
Я двигаюсь по коридору и обнаруживаю другую крысу, наслаждающуюся у другого звонка, который заставляет ее вращать ушами, когда она касается его, погружаясь в липкий студень восхитительных ощущений.
– Добрый вечер, Крыса-Радость.
– Га-а… га-а…
Она нечленораздельно бормочет, видно, ее речевые центры парализованы от счастья. Вполне понятно, что от нее мне будет слишком мало пользы.
В конце коридора еще одна Крыса-Радость, растянувшаяся на полу и перекатывающаяся в экстазе, изо рта высовывается язык. Она дотрагивалась хвостом до следующего, более сильного звонка, и было видно, как волны экстаза проносились вдоль ее спины. По крайней мере, казалось, что ее глаза сохраняли некое осмысленное выражение, и, возможно мне удастся завербовать эту крысу в помощники.
– Крыса-Радость, ты должна помочь мне.
– Помогай сам себе, приятель, звонок вот здесь, рядом.
– Но я не подключен к нему проводами.
– Тогда тебе не повезло.
Крыса трогает звонок и спазматически шлепается, по ее подбородку текут слюни. Я могу видеть, что этот материал для армии не годится.
Через отделанный стеклом вход прохожу внутрь, касаясь электрических разрядных контактов, которые, однако, не причиняют мне никакого вреда. Но как должна себя чувствовать крыса, к мозгам которой подключены провода, когда она проходит через этот занавес счастья!
Итак, передо мной весь центр Купола Наслаждений.
Кругом развалились крысы, дотрагивающиеся до многочисленных кнопок, рядами установленных вдоль стен. Крысы поглядывают на меня, в их глаза отражается симпатия, порожденная уверенностью, что я тоже допущен под Купол Наслаждений и разделю их состояние молчаливого восторга.
– Крысы, пребывающие в наслаждении, я пришел сюда не за счастьем. Я здесь для поддержки науки, согласно высшему предназначению.
– Послушай, замолчи и займись звонком.
– Да, просто дотронься до любого из них.
– Мои дорогие пребывающие в наслаждении крысы, вам готовится большая неприятность.
Но они очень быстро потеряли ко мне интерес и вернулись к своим звонкам, которые активизировали те глубоко спрятанные источники радости, к которым подключились наши славные доктора. Крысы падали, ползли, извивались, корчились и радостно стонали, как только искусственно вызванное приложенным напряжением состояние переполняло их. Из них только одна казалась достаточно сосредоточенной, и только она одна добралась до центрального звонка в самой середине Купола, где находилось самое высокое напряжение.
– О, Крыса-Полное-Счастье!
– Да, так оно и есть, крыса, - ответила та очень мягко. - Это кнопка лучшая из всех. Подходи и дотронься вместе со мной. После этого ты уже никогда не вернешься к остальным кнопкам. Это Кнопка Абсолютного Счастья, и она в твоем распоряжении, если хочешь.
– Крыса-Полное-Счастье, мне очень не хочется говорить тебе, но происходит революция, и твоя задница превратится в салат, когда сюда ворвутся бунтовщики.
– Это невозможно, крыса. Ведь я Бог Совершенного Удовольствия. Никто не может уничтожить меня. Я только стараюсь…
Она вновь сунула нос к центральной кнопке. Ее глаза засветились, хвост вздернулся вверх, язык затрепетал, и она сделала полный кувырок.
– Я только начинаю входить в экстаз, - сказала она, возвращаясь вновь на свое место. - Это кувыркание - всего лишь переходная стадия. Высочайшее достижимое наслаждение - движение энергии без напряжения мышц. Чистые настоящие удары, друг мой. Иди, попробуй сам.
– Я могу только сказать, что ты не знаешь легенду об этом Куполе Наслаждений, Крыса-Большое-Полное-Счастье.
– Знаю ли я легенду? Да я сама легенда. Я - Свет. Я - Звонок. Я - Совершенство. Я - Веселье. Я - оно! Я знаю все.
– Хорошо, тогда я предполагаю, что ты знаешь о том, что внизу есть несколько революционеров, которые уже прогрызли себе путь к этой чертовой коробке с предохранителями. Они хотят отключить всю лабораторию.
– Должно быть, ты шутишь, мистер. Никто не может отважиться сделать такое в государственной лаборатории.
– Вот так же думал и я, о, Большой-Звонок-Совершенного-Наслажденья. Я думал, что мы неуязвимы. Но…
Крыса-Полное-Счастье быстро бросилась к центральному звонку и ткнула в него носом, она наклонялась, наклонялась, наклонялась, пока ее глаза не закатились, а хвост не свалился на пол, и удерживала это состояние, потому что то была ее единственная ценность.
И вот оно все же случилось. Черт возьми. Я знал это. Бунтовщики добрались до…
– Эй, что здесь происходит!
– Мой звонок не работает.
– Мистер, где же мой звонок!
– Поскорее, сделайте что-нибудь! Вы же знаете, я не могу жить без моих импульсов!
– Я у предпоследней кнопки, и это так прекрасно…
Они уселись в темноте, медленно постигая последнюю часть легенды о Куполе Наслаждений, которая гласит, что всякая крыса, попадающая сюда и однажды взятая отсюда, больше никогда сюда не возвращается. А это, дорогие друзья, самое лучшее, что может случиться с крысой.
– Позовите сторожа, черт возьми, кого-нибудь! Пожалуйста! Мой брат нуждается в помощи. Дайте шланг с водой… дайте…
Они начали бессвязно бормотать. Потому что почти целый год их беспокойство было подавлено, а теперь в один миг вырвалось наружу. Вот и настало мое время, теперь я должен руководить ими:
– Мои приятели-крысы, познавшие Радость, это работа всего лишь шайки революционеров, которые ничего не знают о тех невероятных удовольствиях, которыми можно здесь наслаждаться. Мы должны уничтожить их!
– Боже мой, да, да, крыса. Давайте начнем!
– Дайте мне… дайте мне… ах, боже мой, я не могу выдержать это…
– Ты не можешь выдержать это? Я Бог Совершенного удовольствия, Главный Звонок, Счастливейшая из Счастливых…
– Заткни свою пасть, мы все в одной лодке.
– Вот это истинная правда, крысы, познавшие Радость, и ваша лодка вот-вот пойдет ко дну, если вы сейчас не поможете мне!
– Верно, мы с тобой. Идем, идем и схватим крыс, которые выключили энергию. Схватим их и убьем, без всяких сомнений, а через полчаса вернемся сюда.
– Ох, я чертовски плохо чувствую себя, я не могу идти.
– Мой звонок… мой чудесный звонок…
– О, звонок из звонков, прекраснейший из всех, когда-либо существовавших…
– Прекращайте комедию, крысы, познавшие Радость, и следуйте за мной, через стеклянный занавес.
– Через стеклянный занавес? Никогда! Я поклялся никогда не переступать за него!
– Верно, лучше утопиться в кошачьем дерьме.
– А НУ, ПОШЛИ, ЖАЛКИЕ НАРКОМАНЫ! ЛИНИИ НАСЛАЖДЕНИЙ УЖЕ ОБРЕЗАНЫ!
– Верно, верно, и мы должны их подключить. Мой кузен разбирается в шоковой электротерапии. Он знаком с этим дерьмом, крыса, давайте поищем отвертку.
Что за бестолковая армия собралась сзади меня. Но по крайней мере они следуют за мной, через стеклянный занавес…
– Ах, боже мой, какой ужас, я не могу вынести этого, стеклянный занавес уже раздвигается…
– О, стеклянный занавес, я вернусь. Я только хочу раздобыть ведерко воды, чтобы залить огонь. Мой дядя командует кормушкой с водой. Он должен знать, что делать.
– Ну, пожалуйста, крысы, к оружию!
– Господи, как темно в этом коридоре. На кого это я наступил…
– Звонок исчез. Я просто лежал здесь, и звонок исчез.
– Да, все звонки перестали работать, но мы собираемся прекратить эти безобразия. Идем с нами, поднимайся.
– Но я только что пришел сюда!
– Идем с нами, Брат-Звонок, мы побудем с полчасика вместе в этой чертовщине. Сейчас мы собираемся проучить некоторых умников, которые решили над нами посмеяться… посмеяться… святой боже, взгляните на это!
Это, разумеется, было страшное зрелище. Внизу, на самом полу лаборатории, маршировали революционные крысы, выстроившись в шеренги, все в полном боевом порядке, все вооружены заостренными хирургическими инструментами, на всех одеты хирургические наперстки, выполняющие роль шлемов, которые ярко блестели при лунном свете, падавшем из окна. Они маршировали, и топот их ног отдавался по всей лаборатории. А Большой Центральный Барабан-тренажер вертелся и вертелся, посылая, словно вспышки, свою передачу, и наконец-то отфокусированный фильм теперь отображался на стене. Там вновь появились обезьяны, самых неполноценных видов, они прыгали вокруг и колотили по деревьям. Возможно, если бы я смог выдать свое Новое вскрытие в таком же бешеном темпе, какой сейчас демонстрировали обезьяны…
Но теперь слишком поздно думать об этом. Мне придется заняться своей армией и привести ее в форму.
– Ну хорошо, солдаты, стройтесь.
– Я так ослаб, мистер, что даже пукнуть не могу, с чего вы взяли, что я смогу устоять в строю? Верните мне мой звонок… крыска хочет свой звонок.
– Поддержите эту крысу. Направо. Вперед, марш!
– У меня ужасная слабость. Я становлюсь как Замерзшая Мышка.
– Нам нужно раздобыть свой собственный генератор и поддерживать его в работе круглосуточно, охраняя с собаками.
– Все собаки уже в руках неприятеля, мой крысеныш. Забудь о собаках.
– Эй, что это такое? Уж не ждешь ли ты, что мы будем ползком спускаться вниз с Террасы Наслаждений, а?
– Под прикрытием темноты, крысы, испытавшие наслаждение. Следуйте за мной.
– Замерзшую Мышку в бутылке пустой нашли как-то раз в Рождество. Ты когда-нибудь слышал эту песню?
– Тише, ты!
– Замерзшая Мышка от голода сдохла рождественским утром как раз. Мне нужно выбраться из этой бутылки…
С крысами, познавшими наслаждение, одни проблемы: их мозги напоминают желе, и они не в состоянии понять, что делают. И это воинские силы, с которыми я должен остановить революцию.
– Хорошо, мистер, мы последуем за тобой.
– Наша цель - химический шкаф, понятно?
– Все-таки коробка с предохранителями важнее, Джим. Я не пойду никуда без своего маленького звоночка.
– Я сделаю тебе все эйфорические инъекции, какие только есть в химическом шкафу. Они поддержат тебя, пока мы возьмем командование в свои руки и восстановим звонки.
– Нам придется написать правительству, чтобы установили звонки с питанием от батареек.
– Пружинные звонки! Носи их на хвосте, и тогда твой звонок будет всегда под рукой.
– У меня выпали все зубы, разве не так? Вы только взгляните, ведь они на самом деле выпали?
– Ты выдумываешь, крыса. Ты отстаешь.
– ПРЕКРАТИТЬ РАЗГОВОРЫ В СТРОЮ!
– Ах, отстань, мистер, я только что потерял свои передние зубы.
Пестрая компания. Но это лучшее, что я мог собрать при таких обстоятельствах. А теперь, вниз по этому шесту и на пол.
– Я помню те дни любви, под Куполом Наслаждений, это было время утонченного восторга и великолепия…
– Подтолкните этого говнюка вперед, слышите!
– …когда я познал все, когда я превратился в Высший Восторг…
– Вниз по столбу, малый, и выбрось из головы эти сантименты!
– Врежь ему под зад, слышишь, я здесь повис на хвосте!
– Сюда, крысы, прыгайте вместе со мной в тень.
– …я охотился за несметным числом удовольствий, проходивших мимо меня, я был переполнен…
– Переполнен дерьмом. Давайте-ка лучше двигаться, пока нас здесь не накрыли!
Шесть-восемь одуревших от наркотиков и познавших наслаждение крыс помогают мне одержать победу над превосходящими силами противника. Как я могу использовать их с максимальной выгодой?
– Вон там, крысы, видите вон ту дверь?
– Где в боевой готовности стоят все эти солдаты?
– Да, эта дверь. Мы собираемся порушить их ряды.
– Порушить? Он сказал, что мы должны порушить?
– Он сказал, что они русские. Ни на каких русских я идти не собираюсь.
– Я застрелю следующего, кто будет разговаривать!
– Только удостоверьтесь, что вы попадете в вену, вот все, о чем я прошу.
– Хорошо, а теперь медленно и осторожно следуйте за мной, вот под эту полку с клетками… вот так, пригибайтесь…
Нам пришлось пройти мимо Большого Центрального Барабана-тренажера, который все еще быстро вращали бунтовщики. По обе стороны от него маршировали вооруженные патрули, их оружие поблескивало в темноте.
– …всякий раз, когда я погружался в чистейшее озеро предельного удовлетворения, осознавал, что я был совершеннейшим Божеством…
– Ты наступил мне на хвост, безглазый мудак!
– Эй, я собираюсь немного "позвонить", а как вы? Вы можете слышать?
– Эй, здорово, что это получилось!
– Прямо с самого начала? Очень приятные ощущения?
– Да, да, это произошло, давайте попробуем это прямо сейчас!
– Тихо, крысы!
– В воздухе какие-то радиопомехи. Я даже могу чувствовать их.
– Это отсюда, от Большого Центрального Барабана-тренажера.
– Да-а, сейчас и я могу ощутить. Они генерируют некоторую энергию с помощью этой штуки.
– Порядок в строю!
– Поднимайся, Джим, я отправляюсь к любовнику.
– Ударь меня, ударь!
– Центры удовольствий активированы… центры удовольствий, вперед!
И вот они двинулись, мои войска, двинулись кое-как, и буквально каждый крутился и вертелся вокруг Барабана-тренажера. Небольшие искорки электрических разрядов попадали в них, и от этого они бежали еще быстрее, будто охваченные экстазом. Они падали и ползли, словно безумные наркоманы, и я остался один со своим планом.
Но я не отступлю!
Быстро бегу вдоль прохода и забираюсь на полку с клетками, на самый верх.
Привет, киска. Это твой старый приятель, доктор Рэт.
Ее глаза поблескивали в лунном свете. Ей очень хотелось слопать меня. Вот уже сорок три дня она находилась на специальной голодной диете. Ни крошки пищи, ни капли воды. Ее задние лапы слегка волочились, но она все еще в состоянии потягаться с этими крысами.
Я спасу с твоей помощью эту лабораторию, киска. Я знаю, где лежит ключ от твоей клетки. Он висит наверху, прямо вот здесь, на стене… если мне удастся поднять туда хвост и сбросить ключ вниз… удалось!
Теперь вставляем его в замок, стараясь не производить шума, и поворачиваем… замок мягко щелкает, и я, обернув хвост вокруг ручки, осторожно тяну ее.
– Выходи на свободу, мой друг. Иди и слопай их всех!
Кошка, прихрамывая, медленно выходит из клетки, давая мне вполне достаточное время, чтобы убраться отсюда на подоконник. Она внимательно смотрит вниз, на темный бурлящий бунтующий город, наполненный крысами, распевающими вокруг банок с их заспиртованными предками, и хороводами движущихся теней.
Что за вид для голодных кошачьих глаз!
Крысы, крысы, повсюду крысы! Хватай их, киска!
Она прыгает в темноту. А какой поднялся визг и крик! Вот теперь, бунтовщики, и посмотрим, каково на самом деле это ваше единство животных!
Бьются бутылки, гаснут огни, трясутся клетки, вот так-то. Я рад, что автоматические камеры все еще вращаются, с легким скрежетом, запечатлевая происходящее зрелище. Наш ученый-профессор получит настоящий сюрприз, когда воспроизведет все это. Мы сможем использовать эти материалы для нашего доклада по поводу агрессии. Вот вам моя задница, а не союз животных!
Ну, нет, грязные крысы. Вооруженный патруль только что отошел от химического шкафа. Три здоровенные крысы, получившие гормональные стимулы роста, тихо крадутся, удерживая на своих спинах шприц для подкожных инъекций, а четвертая, такая же огромная, следует за ними, толкая носом поршень. Они находились в гормональной камере Стефенсона несколько месяцев, и каждая из них теперь здоровее быка.
Я должен помочь киске!
Я осторожно двинулся вдоль подоконника и тихонько скользнул на зубоврачебный поднос, прихватив там остроконечный, похожий на зубило инструмент. Если бы мне удалось перехватить этот патруль…
Они нападают на кошку сзади.
– Берегись, киска!
Я прыгаю вниз, оказываюсь прямо перед гормональной камерой и своим оружием отталкиваю в сторону конец иглы. Но эти накачанные гормонами придурки очень сильны, они быстренько перестраиваются и вновь атакуют. Я сплеча бью своим инструментом, в тот же момент уворачиваясь от удара кошачьих когтей. Мы проносимся и между ее когтей и между ее ног. Теперь игла направляется прямо в мое сердце. Я наношу удар, отбрасывая ее в сторону, прямо в стену…
…ах, не вышло!
И в итоге мы делаем инъекцию кошке прямо в брюшную полость!
Она дрожит и падает на пол, а я выпрыгиваю из-под ее хвоста и поднимаюсь по дверному косяку.
– Доктор Рэт, ты предаешь свой народ!
– Да, - кричу я им, раскачиваясь на лампочке, - а вашу мать в подъезде трахала белка-летунья!
До чего приходится опускаться из-за этих сукиных детей, однако я еще покажу им… И тут же соскальзываю с лампочки и лечу по воздуху прямо в сливную раковину.
Здесь есть губка, вполне подходящая, чтобы переправиться на ней через воду. Быстрее, доктор, греби!
Используя собственные лапы и хвост, я заставляю губку плыть, разрезая волны. Кошка растянулась на полу, без сознания. Я знаю, какова сила этой инъекции: теперь кошка будет неподвижна всю ночь.
Прожектора бунтовщиков рыщут по потолку. Они потеряли меня из виду, эти болваны, у которых нет даже печени. (Сравните с: "Взвешивание удаленной печени":…после умерщвления необходимо определить количество гликогена в печени. Это покажет точные потери гликогена, происходящие, вероятнее всего, при сильных эмоциях, которые ощущает крыса в момент отрезания ей головы.)
Мне нравится это, не правда ли? Сильные эмоции, ощущаемые крысой в момент отрезания ей головы.
Я научу вас, революционеры, этим сильным эмоциям.
…
***
***
Я двигаюсь по коридору и обнаруживаю другую крысу, наслаждающуюся у другого звонка, который заставляет ее вращать ушами, когда она касается его, погружаясь в липкий студень восхитительных ощущений.
– Добрый вечер, Крыса-Радость.
– Га-а… га-а…
Она нечленораздельно бормочет, видно, ее речевые центры парализованы от счастья. Вполне понятно, что от нее мне будет слишком мало пользы.
В конце коридора еще одна Крыса-Радость, растянувшаяся на полу и перекатывающаяся в экстазе, изо рта высовывается язык. Она дотрагивалась хвостом до следующего, более сильного звонка, и было видно, как волны экстаза проносились вдоль ее спины. По крайней мере, казалось, что ее глаза сохраняли некое осмысленное выражение, и, возможно мне удастся завербовать эту крысу в помощники.
– Крыса-Радость, ты должна помочь мне.
– Помогай сам себе, приятель, звонок вот здесь, рядом.
– Но я не подключен к нему проводами.
– Тогда тебе не повезло.
Крыса трогает звонок и спазматически шлепается, по ее подбородку текут слюни. Я могу видеть, что этот материал для армии не годится.
Через отделанный стеклом вход прохожу внутрь, касаясь электрических разрядных контактов, которые, однако, не причиняют мне никакого вреда. Но как должна себя чувствовать крыса, к мозгам которой подключены провода, когда она проходит через этот занавес счастья!
Итак, передо мной весь центр Купола Наслаждений.
Кругом развалились крысы, дотрагивающиеся до многочисленных кнопок, рядами установленных вдоль стен. Крысы поглядывают на меня, в их глаза отражается симпатия, порожденная уверенностью, что я тоже допущен под Купол Наслаждений и разделю их состояние молчаливого восторга.
– Крысы, пребывающие в наслаждении, я пришел сюда не за счастьем. Я здесь для поддержки науки, согласно высшему предназначению.
– Послушай, замолчи и займись звонком.
– Да, просто дотронься до любого из них.
– Мои дорогие пребывающие в наслаждении крысы, вам готовится большая неприятность.
Но они очень быстро потеряли ко мне интерес и вернулись к своим звонкам, которые активизировали те глубоко спрятанные источники радости, к которым подключились наши славные доктора. Крысы падали, ползли, извивались, корчились и радостно стонали, как только искусственно вызванное приложенным напряжением состояние переполняло их. Из них только одна казалась достаточно сосредоточенной, и только она одна добралась до центрального звонка в самой середине Купола, где находилось самое высокое напряжение.
– О, Крыса-Полное-Счастье!
– Да, так оно и есть, крыса, - ответила та очень мягко. - Это кнопка лучшая из всех. Подходи и дотронься вместе со мной. После этого ты уже никогда не вернешься к остальным кнопкам. Это Кнопка Абсолютного Счастья, и она в твоем распоряжении, если хочешь.
– Крыса-Полное-Счастье, мне очень не хочется говорить тебе, но происходит революция, и твоя задница превратится в салат, когда сюда ворвутся бунтовщики.
– Это невозможно, крыса. Ведь я Бог Совершенного Удовольствия. Никто не может уничтожить меня. Я только стараюсь…
Она вновь сунула нос к центральной кнопке. Ее глаза засветились, хвост вздернулся вверх, язык затрепетал, и она сделала полный кувырок.
– Я только начинаю входить в экстаз, - сказала она, возвращаясь вновь на свое место. - Это кувыркание - всего лишь переходная стадия. Высочайшее достижимое наслаждение - движение энергии без напряжения мышц. Чистые настоящие удары, друг мой. Иди, попробуй сам.
– Я могу только сказать, что ты не знаешь легенду об этом Куполе Наслаждений, Крыса-Большое-Полное-Счастье.
– Знаю ли я легенду? Да я сама легенда. Я - Свет. Я - Звонок. Я - Совершенство. Я - Веселье. Я - оно! Я знаю все.
– Хорошо, тогда я предполагаю, что ты знаешь о том, что внизу есть несколько революционеров, которые уже прогрызли себе путь к этой чертовой коробке с предохранителями. Они хотят отключить всю лабораторию.
– Должно быть, ты шутишь, мистер. Никто не может отважиться сделать такое в государственной лаборатории.
– Вот так же думал и я, о, Большой-Звонок-Совершенного-Наслажденья. Я думал, что мы неуязвимы. Но…
Крыса-Полное-Счастье быстро бросилась к центральному звонку и ткнула в него носом, она наклонялась, наклонялась, наклонялась, пока ее глаза не закатились, а хвост не свалился на пол, и удерживала это состояние, потому что то была ее единственная ценность.
И вот оно все же случилось. Черт возьми. Я знал это. Бунтовщики добрались до…
– Эй, что здесь происходит!
– Мой звонок не работает.
– Мистер, где же мой звонок!
– Поскорее, сделайте что-нибудь! Вы же знаете, я не могу жить без моих импульсов!
– Я у предпоследней кнопки, и это так прекрасно…
Они уселись в темноте, медленно постигая последнюю часть легенды о Куполе Наслаждений, которая гласит, что всякая крыса, попадающая сюда и однажды взятая отсюда, больше никогда сюда не возвращается. А это, дорогие друзья, самое лучшее, что может случиться с крысой.
– Позовите сторожа, черт возьми, кого-нибудь! Пожалуйста! Мой брат нуждается в помощи. Дайте шланг с водой… дайте…
Они начали бессвязно бормотать. Потому что почти целый год их беспокойство было подавлено, а теперь в один миг вырвалось наружу. Вот и настало мое время, теперь я должен руководить ими:
– Мои приятели-крысы, познавшие Радость, это работа всего лишь шайки революционеров, которые ничего не знают о тех невероятных удовольствиях, которыми можно здесь наслаждаться. Мы должны уничтожить их!
– Боже мой, да, да, крыса. Давайте начнем!
– Дайте мне… дайте мне… ах, боже мой, я не могу выдержать это…
– Ты не можешь выдержать это? Я Бог Совершенного удовольствия, Главный Звонок, Счастливейшая из Счастливых…
– Заткни свою пасть, мы все в одной лодке.
– Вот это истинная правда, крысы, познавшие Радость, и ваша лодка вот-вот пойдет ко дну, если вы сейчас не поможете мне!
– Верно, мы с тобой. Идем, идем и схватим крыс, которые выключили энергию. Схватим их и убьем, без всяких сомнений, а через полчаса вернемся сюда.
– Ох, я чертовски плохо чувствую себя, я не могу идти.
– Мой звонок… мой чудесный звонок…
– О, звонок из звонков, прекраснейший из всех, когда-либо существовавших…
– Прекращайте комедию, крысы, познавшие Радость, и следуйте за мной, через стеклянный занавес.
– Через стеклянный занавес? Никогда! Я поклялся никогда не переступать за него!
– Верно, лучше утопиться в кошачьем дерьме.
– А НУ, ПОШЛИ, ЖАЛКИЕ НАРКОМАНЫ! ЛИНИИ НАСЛАЖДЕНИЙ УЖЕ ОБРЕЗАНЫ!
– Верно, верно, и мы должны их подключить. Мой кузен разбирается в шоковой электротерапии. Он знаком с этим дерьмом, крыса, давайте поищем отвертку.
Что за бестолковая армия собралась сзади меня. Но по крайней мере они следуют за мной, через стеклянный занавес…
– Ах, боже мой, какой ужас, я не могу вынести этого, стеклянный занавес уже раздвигается…
– О, стеклянный занавес, я вернусь. Я только хочу раздобыть ведерко воды, чтобы залить огонь. Мой дядя командует кормушкой с водой. Он должен знать, что делать.
– Ну, пожалуйста, крысы, к оружию!
– Господи, как темно в этом коридоре. На кого это я наступил…
– Звонок исчез. Я просто лежал здесь, и звонок исчез.
– Да, все звонки перестали работать, но мы собираемся прекратить эти безобразия. Идем с нами, поднимайся.
– Но я только что пришел сюда!
– Идем с нами, Брат-Звонок, мы побудем с полчасика вместе в этой чертовщине. Сейчас мы собираемся проучить некоторых умников, которые решили над нами посмеяться… посмеяться… святой боже, взгляните на это!
Это, разумеется, было страшное зрелище. Внизу, на самом полу лаборатории, маршировали революционные крысы, выстроившись в шеренги, все в полном боевом порядке, все вооружены заостренными хирургическими инструментами, на всех одеты хирургические наперстки, выполняющие роль шлемов, которые ярко блестели при лунном свете, падавшем из окна. Они маршировали, и топот их ног отдавался по всей лаборатории. А Большой Центральный Барабан-тренажер вертелся и вертелся, посылая, словно вспышки, свою передачу, и наконец-то отфокусированный фильм теперь отображался на стене. Там вновь появились обезьяны, самых неполноценных видов, они прыгали вокруг и колотили по деревьям. Возможно, если бы я смог выдать свое Новое вскрытие в таком же бешеном темпе, какой сейчас демонстрировали обезьяны…
Но теперь слишком поздно думать об этом. Мне придется заняться своей армией и привести ее в форму.
– Ну хорошо, солдаты, стройтесь.
– Я так ослаб, мистер, что даже пукнуть не могу, с чего вы взяли, что я смогу устоять в строю? Верните мне мой звонок… крыска хочет свой звонок.
– Поддержите эту крысу. Направо. Вперед, марш!
– У меня ужасная слабость. Я становлюсь как Замерзшая Мышка.
– Нам нужно раздобыть свой собственный генератор и поддерживать его в работе круглосуточно, охраняя с собаками.
– Все собаки уже в руках неприятеля, мой крысеныш. Забудь о собаках.
– Эй, что это такое? Уж не ждешь ли ты, что мы будем ползком спускаться вниз с Террасы Наслаждений, а?
– Под прикрытием темноты, крысы, испытавшие наслаждение. Следуйте за мной.
– Замерзшую Мышку в бутылке пустой нашли как-то раз в Рождество. Ты когда-нибудь слышал эту песню?
– Тише, ты!
– Замерзшая Мышка от голода сдохла рождественским утром как раз. Мне нужно выбраться из этой бутылки…
С крысами, познавшими наслаждение, одни проблемы: их мозги напоминают желе, и они не в состоянии понять, что делают. И это воинские силы, с которыми я должен остановить революцию.
– Хорошо, мистер, мы последуем за тобой.
– Наша цель - химический шкаф, понятно?
– Все-таки коробка с предохранителями важнее, Джим. Я не пойду никуда без своего маленького звоночка.
– Я сделаю тебе все эйфорические инъекции, какие только есть в химическом шкафу. Они поддержат тебя, пока мы возьмем командование в свои руки и восстановим звонки.
– Нам придется написать правительству, чтобы установили звонки с питанием от батареек.
– Пружинные звонки! Носи их на хвосте, и тогда твой звонок будет всегда под рукой.
– У меня выпали все зубы, разве не так? Вы только взгляните, ведь они на самом деле выпали?
– Ты выдумываешь, крыса. Ты отстаешь.
– ПРЕКРАТИТЬ РАЗГОВОРЫ В СТРОЮ!
– Ах, отстань, мистер, я только что потерял свои передние зубы.
Пестрая компания. Но это лучшее, что я мог собрать при таких обстоятельствах. А теперь, вниз по этому шесту и на пол.
– Я помню те дни любви, под Куполом Наслаждений, это было время утонченного восторга и великолепия…
– Подтолкните этого говнюка вперед, слышите!
– …когда я познал все, когда я превратился в Высший Восторг…
– Вниз по столбу, малый, и выбрось из головы эти сантименты!
– Врежь ему под зад, слышишь, я здесь повис на хвосте!
– Сюда, крысы, прыгайте вместе со мной в тень.
– …я охотился за несметным числом удовольствий, проходивших мимо меня, я был переполнен…
– Переполнен дерьмом. Давайте-ка лучше двигаться, пока нас здесь не накрыли!
Шесть-восемь одуревших от наркотиков и познавших наслаждение крыс помогают мне одержать победу над превосходящими силами противника. Как я могу использовать их с максимальной выгодой?
– Вон там, крысы, видите вон ту дверь?
– Где в боевой готовности стоят все эти солдаты?
– Да, эта дверь. Мы собираемся порушить их ряды.
– Порушить? Он сказал, что мы должны порушить?
– Он сказал, что они русские. Ни на каких русских я идти не собираюсь.
– Я застрелю следующего, кто будет разговаривать!
– Только удостоверьтесь, что вы попадете в вену, вот все, о чем я прошу.
– Хорошо, а теперь медленно и осторожно следуйте за мной, вот под эту полку с клетками… вот так, пригибайтесь…
Нам пришлось пройти мимо Большого Центрального Барабана-тренажера, который все еще быстро вращали бунтовщики. По обе стороны от него маршировали вооруженные патрули, их оружие поблескивало в темноте.
– …всякий раз, когда я погружался в чистейшее озеро предельного удовлетворения, осознавал, что я был совершеннейшим Божеством…
– Ты наступил мне на хвост, безглазый мудак!
– Эй, я собираюсь немного "позвонить", а как вы? Вы можете слышать?
– Эй, здорово, что это получилось!
– Прямо с самого начала? Очень приятные ощущения?
– Да, да, это произошло, давайте попробуем это прямо сейчас!
– Тихо, крысы!
– В воздухе какие-то радиопомехи. Я даже могу чувствовать их.
– Это отсюда, от Большого Центрального Барабана-тренажера.
– Да-а, сейчас и я могу ощутить. Они генерируют некоторую энергию с помощью этой штуки.
– Порядок в строю!
– Поднимайся, Джим, я отправляюсь к любовнику.
– Ударь меня, ударь!
– Центры удовольствий активированы… центры удовольствий, вперед!
И вот они двинулись, мои войска, двинулись кое-как, и буквально каждый крутился и вертелся вокруг Барабана-тренажера. Небольшие искорки электрических разрядов попадали в них, и от этого они бежали еще быстрее, будто охваченные экстазом. Они падали и ползли, словно безумные наркоманы, и я остался один со своим планом.
Но я не отступлю!
Быстро бегу вдоль прохода и забираюсь на полку с клетками, на самый верх.
Привет, киска. Это твой старый приятель, доктор Рэт.
Ее глаза поблескивали в лунном свете. Ей очень хотелось слопать меня. Вот уже сорок три дня она находилась на специальной голодной диете. Ни крошки пищи, ни капли воды. Ее задние лапы слегка волочились, но она все еще в состоянии потягаться с этими крысами.
Я спасу с твоей помощью эту лабораторию, киска. Я знаю, где лежит ключ от твоей клетки. Он висит наверху, прямо вот здесь, на стене… если мне удастся поднять туда хвост и сбросить ключ вниз… удалось!
Теперь вставляем его в замок, стараясь не производить шума, и поворачиваем… замок мягко щелкает, и я, обернув хвост вокруг ручки, осторожно тяну ее.
– Выходи на свободу, мой друг. Иди и слопай их всех!
Кошка, прихрамывая, медленно выходит из клетки, давая мне вполне достаточное время, чтобы убраться отсюда на подоконник. Она внимательно смотрит вниз, на темный бурлящий бунтующий город, наполненный крысами, распевающими вокруг банок с их заспиртованными предками, и хороводами движущихся теней.
Что за вид для голодных кошачьих глаз!
Крысы, крысы, повсюду крысы! Хватай их, киска!
Она прыгает в темноту. А какой поднялся визг и крик! Вот теперь, бунтовщики, и посмотрим, каково на самом деле это ваше единство животных!
Бьются бутылки, гаснут огни, трясутся клетки, вот так-то. Я рад, что автоматические камеры все еще вращаются, с легким скрежетом, запечатлевая происходящее зрелище. Наш ученый-профессор получит настоящий сюрприз, когда воспроизведет все это. Мы сможем использовать эти материалы для нашего доклада по поводу агрессии. Вот вам моя задница, а не союз животных!
Ну, нет, грязные крысы. Вооруженный патруль только что отошел от химического шкафа. Три здоровенные крысы, получившие гормональные стимулы роста, тихо крадутся, удерживая на своих спинах шприц для подкожных инъекций, а четвертая, такая же огромная, следует за ними, толкая носом поршень. Они находились в гормональной камере Стефенсона несколько месяцев, и каждая из них теперь здоровее быка.
Я должен помочь киске!
Я осторожно двинулся вдоль подоконника и тихонько скользнул на зубоврачебный поднос, прихватив там остроконечный, похожий на зубило инструмент. Если бы мне удалось перехватить этот патруль…
Они нападают на кошку сзади.
– Берегись, киска!
Я прыгаю вниз, оказываюсь прямо перед гормональной камерой и своим оружием отталкиваю в сторону конец иглы. Но эти накачанные гормонами придурки очень сильны, они быстренько перестраиваются и вновь атакуют. Я сплеча бью своим инструментом, в тот же момент уворачиваясь от удара кошачьих когтей. Мы проносимся и между ее когтей и между ее ног. Теперь игла направляется прямо в мое сердце. Я наношу удар, отбрасывая ее в сторону, прямо в стену…
…ах, не вышло!
И в итоге мы делаем инъекцию кошке прямо в брюшную полость!
Она дрожит и падает на пол, а я выпрыгиваю из-под ее хвоста и поднимаюсь по дверному косяку.
– Доктор Рэт, ты предаешь свой народ!
– Да, - кричу я им, раскачиваясь на лампочке, - а вашу мать в подъезде трахала белка-летунья!
До чего приходится опускаться из-за этих сукиных детей, однако я еще покажу им… И тут же соскальзываю с лампочки и лечу по воздуху прямо в сливную раковину.
Здесь есть губка, вполне подходящая, чтобы переправиться на ней через воду. Быстрее, доктор, греби!
Используя собственные лапы и хвост, я заставляю губку плыть, разрезая волны. Кошка растянулась на полу, без сознания. Я знаю, какова сила этой инъекции: теперь кошка будет неподвижна всю ночь.
Прожектора бунтовщиков рыщут по потолку. Они потеряли меня из виду, эти болваны, у которых нет даже печени. (Сравните с: "Взвешивание удаленной печени":…после умерщвления необходимо определить количество гликогена в печени. Это покажет точные потери гликогена, происходящие, вероятнее всего, при сильных эмоциях, которые ощущает крыса в момент отрезания ей головы.)
Мне нравится это, не правда ли? Сильные эмоции, ощущаемые крысой в момент отрезания ей головы.
Я научу вас, революционеры, этим сильным эмоциям.
…
Послание конгрессу: Чтобы предохранить нашу, ценой в несколько миллиардов долларов, программу базовых научных исследований, появилась необходимость отправить в печь некоторых индивидуумов. Разумеется, это потребует времени, но я обещаю вам, что мы будем поддерживать микроволновый нагрев бесперебойно.
Доктор Рэт.
***
– Идем, мшистый ленивец! Иначе ты пропустишь встречу. А там должны быть все животные!
– Не беспокойся, маленькая обезьяна. Я еще попаду туда. Вот только еще чуть-чуть отдохну, перед тем как отправиться в путь. Нет ничего хорошего в такой спешке.
– Ты никогда не попадешь туда, мшистый ленивец. Я отправляюсь в путь без тебя.
Нельзя объяснить этой обезьянке всю прелесть того, как приятно висеть вот так неподвижно в тени деревьев. Она тратит половину своего времени, высматривая ягуаров, в то время как я просто вишу здесь, похожий на муравейник. Ягуар никогда не заметит меня.
Но какое множество животных скачет по земле, и все в одном и том же направлении. Я могу слышать, как они проносятся внизу, и каждый из них спешит. Неужели они не могут понять, что спокойствие разума можно достичь только повиснув вот так, вверх ногами, в окружении света, падающего сквозь листья?
Все звуки смешиваются между собой, когда висишь подобным образом. Кажется, что плывешь в звуковом потоке. Животные рассуждают о важном эксперименте, который они собираются провести на этой большой встрече. Неужели это важнее, чем тот отдых, который принимает трехпалый ленивец, с похожей на мох спиной?
– Пошли, Замшелый Мох! Ты остаешься последним!
Не беспокойся обо мне, маленькая обезьянка.
Она прекратила свою болтовню, и ее голос смешался с другими голосами. Я подумал, что мне бы тоже не мешало начать двигаться, но показалось позором начать движение именно сейчас, когда и листья и легкий ветерок так сладко напевали мне.
– Мшистый ленивец, ты самый ленивый из всех, кого я только видел. Ты самый ленивый из всех живых существ.
Нет смысла противоречить им. На самом деле, для них нет возможности узнать о проживающем где-то высоко-высоко старом существе, известном как Непревзойденная Лень. Никто из других животных никогда не видел его, потому что он провел всю свою жизнь на одной и той же ветке и совершенно сросся с лишайниками. Удивительный экземпляр. Не было такого случая, чтобы я не сравнил себя с ним.
Говорят, что он до удивления стар, и изо всех сил сохраняет свою жизнеспособность. Мама говорила мне о нем, а ей о нем говорила ее мама. Он находится на этой высокой ветке уже много поколений, продолжая неподвижно висеть. У него был дядя, Восхитительный Ленивец, которого подстрелили охотники. Восхитительный не двинулся даже когда в него попала пуля, и продолжал висеть там, пока не сгнил.
– А ну, стряхните с ветки этого ленивца!
Легче влезть на гору, приятель. Ленивца нельзя сбросить с его ветки.
– Эй ты, ужасный ленивец! Разве ты не знаешь, какая это важная встреча?
Я продолжаю висеть здесь, разглядывая восхитительный узор на листьях. Вы можете увидеть множество удивительных мелких деталей, если будете смотреть спокойно, полуприкрытыми глазами. Все соединяется так удивительно и прекрасно, голоса вновь сливаются вокруг меня, и поблескивающие листья медленно тают, превращаясь в замечательную теплую лужу. Нет лучшего наслажденья, чем висеть, находясь на самой границе сна. Мы, ленивцы, обладаем методом достижения совершенства. Другие животные быстро засыпают и теряют все самые тонкие нюансы сна.
Но я погружаюсь в сон очень медленно, как сок, двигающийся по стволу дерева, малость за малостью, смакуя все очарование, которое наполняет пространство между пробуждением и сном. Так много восхитительных потоков проходит через тебя, все бесконечное обаяние, которое правит в этом королевстве. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра, а только в этот счастливый момент…
– Ай, ай, ай!
Чей это голос? Напоминает ленивца, отделившегося от своей матери.
– Ай, ай, ай!
Я предпочел бы не поворачивать голову, я делаю это очень редко, но думаю, что придется. Медленно, не пропуская ничего, пытаясь насладиться всеми деталями процесса, начинаю поворачиваться. Набухли красные ягоды, новая бабочка выпорхнула из кокона.
Пучок старого мха и сучков прокатился вдоль склона холма. Он мог свалиться от пробежавшего ягуара.
– Ай, ай, ай!
Неужели среди этого мха могут быть губы? Да кто же может дышать под такой коркой плесени?
– Идем, мой мальчик, хватит висеть здесь с открытым ртом. Ты выглядишь как дядя, Восхитительный, через два дня после того, как он схлопотал пулю.
– Непревзойденная Лень! Неужели это ты?
– Слезай вниз со своей ветки, молодец, да поторапливайся. Нам предстоит долгий путь.
– Не беспокойся, маленькая обезьяна. Я еще попаду туда. Вот только еще чуть-чуть отдохну, перед тем как отправиться в путь. Нет ничего хорошего в такой спешке.
– Ты никогда не попадешь туда, мшистый ленивец. Я отправляюсь в путь без тебя.
Нельзя объяснить этой обезьянке всю прелесть того, как приятно висеть вот так неподвижно в тени деревьев. Она тратит половину своего времени, высматривая ягуаров, в то время как я просто вишу здесь, похожий на муравейник. Ягуар никогда не заметит меня.
Но какое множество животных скачет по земле, и все в одном и том же направлении. Я могу слышать, как они проносятся внизу, и каждый из них спешит. Неужели они не могут понять, что спокойствие разума можно достичь только повиснув вот так, вверх ногами, в окружении света, падающего сквозь листья?
Все звуки смешиваются между собой, когда висишь подобным образом. Кажется, что плывешь в звуковом потоке. Животные рассуждают о важном эксперименте, который они собираются провести на этой большой встрече. Неужели это важнее, чем тот отдых, который принимает трехпалый ленивец, с похожей на мох спиной?
– Пошли, Замшелый Мох! Ты остаешься последним!
Не беспокойся обо мне, маленькая обезьянка.
Она прекратила свою болтовню, и ее голос смешался с другими голосами. Я подумал, что мне бы тоже не мешало начать двигаться, но показалось позором начать движение именно сейчас, когда и листья и легкий ветерок так сладко напевали мне.
– Мшистый ленивец, ты самый ленивый из всех, кого я только видел. Ты самый ленивый из всех живых существ.
Нет смысла противоречить им. На самом деле, для них нет возможности узнать о проживающем где-то высоко-высоко старом существе, известном как Непревзойденная Лень. Никто из других животных никогда не видел его, потому что он провел всю свою жизнь на одной и той же ветке и совершенно сросся с лишайниками. Удивительный экземпляр. Не было такого случая, чтобы я не сравнил себя с ним.
Говорят, что он до удивления стар, и изо всех сил сохраняет свою жизнеспособность. Мама говорила мне о нем, а ей о нем говорила ее мама. Он находится на этой высокой ветке уже много поколений, продолжая неподвижно висеть. У него был дядя, Восхитительный Ленивец, которого подстрелили охотники. Восхитительный не двинулся даже когда в него попала пуля, и продолжал висеть там, пока не сгнил.
– А ну, стряхните с ветки этого ленивца!
Легче влезть на гору, приятель. Ленивца нельзя сбросить с его ветки.
– Эй ты, ужасный ленивец! Разве ты не знаешь, какая это важная встреча?
Я продолжаю висеть здесь, разглядывая восхитительный узор на листьях. Вы можете увидеть множество удивительных мелких деталей, если будете смотреть спокойно, полуприкрытыми глазами. Все соединяется так удивительно и прекрасно, голоса вновь сливаются вокруг меня, и поблескивающие листья медленно тают, превращаясь в замечательную теплую лужу. Нет лучшего наслажденья, чем висеть, находясь на самой границе сна. Мы, ленивцы, обладаем методом достижения совершенства. Другие животные быстро засыпают и теряют все самые тонкие нюансы сна.
Но я погружаюсь в сон очень медленно, как сок, двигающийся по стволу дерева, малость за малостью, смакуя все очарование, которое наполняет пространство между пробуждением и сном. Так много восхитительных потоков проходит через тебя, все бесконечное обаяние, которое правит в этом королевстве. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра, а только в этот счастливый момент…
– Ай, ай, ай!
Чей это голос? Напоминает ленивца, отделившегося от своей матери.
– Ай, ай, ай!
Я предпочел бы не поворачивать голову, я делаю это очень редко, но думаю, что придется. Медленно, не пропуская ничего, пытаясь насладиться всеми деталями процесса, начинаю поворачиваться. Набухли красные ягоды, новая бабочка выпорхнула из кокона.
Пучок старого мха и сучков прокатился вдоль склона холма. Он мог свалиться от пробежавшего ягуара.
– Ай, ай, ай!
Неужели среди этого мха могут быть губы? Да кто же может дышать под такой коркой плесени?
– Идем, мой мальчик, хватит висеть здесь с открытым ртом. Ты выглядишь как дядя, Восхитительный, через два дня после того, как он схлопотал пулю.
– Непревзойденная Лень! Неужели это ты?
– Слезай вниз со своей ветки, молодец, да поторапливайся. Нам предстоит долгий путь.
***
– Ать-два-три-четыре! Ать-два-три-четыре!
Сюда движется марширующая армия мятежников. Они проводят строевые ученья прямо на полу. Мне лучше убрать свой хвост из их поля зрения.
– Они отрубают ножом наши хвосты…
– Именно так!
– Они трубкой высасывают наши глаза…
– Именно так!
– Отставить разговоры.
– Раз-два!
– Отставить разговоры.
– Три-четыре!
– Слушать счет.
– Раз-два-три-четыре… раз два… три четыре!
– Они режут, пока не остается ровным счетом ничего…
– Именно так!
– Отставить разговоры.
– Норвежская крыса мочится на вас, негодяи! Ох, дорогая, я должен идти, бежать, а вся армия мятежников будет висеть у меня на хвосте. Добрый доктор бежит очень быстро, вокруг него со всех сторон летят острые хирургические инструменты: дождь из стрел мятежников.
Вот сюда, между бутылок и трубок, через губки, на наклонный хирургический стол, вдоль его блестящей поверхности, а теперь прыжок с самого его края. Бунтовщики сползают вслед за мной.
У меня нет выбора. Я вынужден спрятаться в ящике-убийце.
С помощью хвоста поднимаю жестяную крышку и быстро проскальзываю внутрь, успевая опустить крышку вслед за собой. Это замечательный научный прибор: крысу, которая попадает внутрь, непременно ждет капут, будь это выносливая норвежская крыса, французская подвальная крыса, английская корабельная крыса или просто старая польская крыса, обитающая в сточной канаве. Никакой разницы, ей все равно будет капут.
Естественно, все крысы боятся этого ящика и не хотят даже проходить рядом с ним. Да, это газовая камера. Жертва, ах, точнее заключенный, извините меня, жертва науки помещается в этот ящик ученым-профессором, который имеет возможность наблюдать за ней через небольшое стеклянное окошко. Сейчас я могу просовывать в это окно нос и глаза, чтобы наблюдать за глупыми раздосадованными солдатами, которые мечутся вокруг, преследуя собственные хвосты. Сейчас я могу завалиться на спину и немного расслабиться. Здесь есть клочок прекрасной мягкой ваты, который сойдет за подушку. Естественно, сейчас здесь нет хлороформа, иначе мне был бы капут. Временами ученый профессор использует угарный газ, от которого сосуды становятся ярко-красными. Таким образом удается получить прекрасные образцы.
А еще ящик-убийца позволяет проверить действие некоторых типов новых боевых газов. Здесь у нас есть чудесная коллекция их, с образцами, имеющими непосредственное отношение к немецкому продукту типа Циклона Б. С патриотическим рвением, мы, ученые американские доктора, пытаемся улучшить это действие, и получаем неограниченное число грызунов для этих испытаний. Как здорово, что семья грызунов столь велика. Наши поставщики в состоянии снабжать нас белками, мышами, полевками, морскими свинками, бобрами и даже столь редкими дикобразами! Что за честь!
Сюда движется марширующая армия мятежников. Они проводят строевые ученья прямо на полу. Мне лучше убрать свой хвост из их поля зрения.
– Они отрубают ножом наши хвосты…
– Именно так!
– Они трубкой высасывают наши глаза…
– Именно так!
– Отставить разговоры.
– Раз-два!
– Отставить разговоры.
– Три-четыре!
– Слушать счет.
– Раз-два-три-четыре… раз два… три четыре!
– Они режут, пока не остается ровным счетом ничего…
– Именно так!
– Отставить разговоры.
– Норвежская крыса мочится на вас, негодяи! Ох, дорогая, я должен идти, бежать, а вся армия мятежников будет висеть у меня на хвосте. Добрый доктор бежит очень быстро, вокруг него со всех сторон летят острые хирургические инструменты: дождь из стрел мятежников.
Вот сюда, между бутылок и трубок, через губки, на наклонный хирургический стол, вдоль его блестящей поверхности, а теперь прыжок с самого его края. Бунтовщики сползают вслед за мной.
У меня нет выбора. Я вынужден спрятаться в ящике-убийце.
С помощью хвоста поднимаю жестяную крышку и быстро проскальзываю внутрь, успевая опустить крышку вслед за собой. Это замечательный научный прибор: крысу, которая попадает внутрь, непременно ждет капут, будь это выносливая норвежская крыса, французская подвальная крыса, английская корабельная крыса или просто старая польская крыса, обитающая в сточной канаве. Никакой разницы, ей все равно будет капут.
Естественно, все крысы боятся этого ящика и не хотят даже проходить рядом с ним. Да, это газовая камера. Жертва, ах, точнее заключенный, извините меня, жертва науки помещается в этот ящик ученым-профессором, который имеет возможность наблюдать за ней через небольшое стеклянное окошко. Сейчас я могу просовывать в это окно нос и глаза, чтобы наблюдать за глупыми раздосадованными солдатами, которые мечутся вокруг, преследуя собственные хвосты. Сейчас я могу завалиться на спину и немного расслабиться. Здесь есть клочок прекрасной мягкой ваты, который сойдет за подушку. Естественно, сейчас здесь нет хлороформа, иначе мне был бы капут. Временами ученый профессор использует угарный газ, от которого сосуды становятся ярко-красными. Таким образом удается получить прекрасные образцы.
А еще ящик-убийца позволяет проверить действие некоторых типов новых боевых газов. Здесь у нас есть чудесная коллекция их, с образцами, имеющими непосредственное отношение к немецкому продукту типа Циклона Б. С патриотическим рвением, мы, ученые американские доктора, пытаемся улучшить это действие, и получаем неограниченное число грызунов для этих испытаний. Как здорово, что семья грызунов столь велика. Наши поставщики в состоянии снабжать нас белками, мышами, полевками, морскими свинками, бобрами и даже столь редкими дикобразами! Что за честь!