– Что это за грохот я слышу там, впереди? Земля трясется у меня под ногами!
– Идем, милый барсук, идем, взглянем! Бежим бегом!
Я бегу сквозь чащу, сквозь заросли бамбука… Звук нарастает… что бы это могло быть…
– Вон там, милый барсук, взгляни на этот рой!
Бамбук расступается, и я бегу сквозь него.
– Ты видишь, милый барсук, ты видишь!
– Да, я вижу!
– А теперь, пожалуйста, никого не кусай.
Что за сборище было там! Я еще никогда не видел, чтобы великая равнина была заполнена таким количеством самых разных животных. Здесь были все семейства. Деревья просто почернели от макак и обезьян. А там, расхаживали взад и вперед львы, совсем рядом с антилопами!
– Как это удивительно, маленькая птичка!
– Да, милашка-барсук. Сегодня все сердца смягчились. Сейчас здесь нет поднятых хвостов, нет испуганного подергивания.
– Взгляни! А вот и необыкновенный вождь антилоп, с тяжелыми витыми рогами!
– Теперь, милый мой барсук…
– Я не буду кусать его. Нет, в этом нет необходимости. Посмотри, как спокойно он стоит. В его глазах нет гордости. Они наполнены удивлением.
– Идем сюда, милый барсук, навестим белого носорога!
– Нет, я собираюсь нанести визит слонам.
– Ты можешь увидеть слонов в любое время, милашка. Будет гораздо лучше, если мы пойдем и взглянем на что-нибудь действительно редкое. Посмотри, горные гориллы спустились на большую равнину. Идем, милый барсук, взглянем на них. Зачем тебе тратить время на слонов.
– Думаю, что все-таки навещу их. А то они будут удивляться, куда же я подевался.
– Нет, им не придется удивляться, милый барсук. Идем же, идем со мной вот сюда…
Она очень приятная маленькая птичка и отличная помощница, но она не понимает, какую услугу я оказываю слонам. На таком большом сборе, как этот, существуют границы, в которых можно быть важным напыщенным старшим самцом. Хороший быстрый укус в мягкую часть хобота, сделанный таким коротышкой как я, даст им возможность кое о чем подумать. Хорошо, вот мы и добрались, как раз до самого края стада. И эти большие парни торопливо подбирают свои ноги, когда я прохожу. Нет никаких проблем… и все выглядит в порядке, самцы стоят тихо. Очень необычная атмосфера господствует над этим стадом, совершенно не похоже на то, что я привык видеть среди таких гигантов. Да, они все… смягчились. Ни тебе вспышек гнева, ни заумных разговоров. Слоны могут быть страшно терпеливыми, если им удается пофилософствовать. Когда они начинают болтать про недосягаемый плод и заводить бесконечные беседы о незыблемости творенья, я быстро кусаю их за хобот и исчезаю, прежде чем они сообразят, кто это сделал.
Но сегодняшний день проходит без подобных церемоний. Слоны придерживают потоки своих мыслей и ведут себя вполне мирно. Я не вижу ни единого проповедника в этой толпе. Как необычно! А кто эти двое, которые идут рядом и направляются к стаду… один из них - всего лишь старый слон с висящей на ушах речной травой… его приятель хромает… и они не произносят ни единого слова.
Ну, что ж, должен сказать, что это необычный день: никакой работы для милашки-барсука.
***
***
***
***
***
***
***
***
– Идем, милый барсук, идем, взглянем! Бежим бегом!
Я бегу сквозь чащу, сквозь заросли бамбука… Звук нарастает… что бы это могло быть…
– Вон там, милый барсук, взгляни на этот рой!
Бамбук расступается, и я бегу сквозь него.
– Ты видишь, милый барсук, ты видишь!
– Да, я вижу!
– А теперь, пожалуйста, никого не кусай.
Что за сборище было там! Я еще никогда не видел, чтобы великая равнина была заполнена таким количеством самых разных животных. Здесь были все семейства. Деревья просто почернели от макак и обезьян. А там, расхаживали взад и вперед львы, совсем рядом с антилопами!
– Как это удивительно, маленькая птичка!
– Да, милашка-барсук. Сегодня все сердца смягчились. Сейчас здесь нет поднятых хвостов, нет испуганного подергивания.
– Взгляни! А вот и необыкновенный вождь антилоп, с тяжелыми витыми рогами!
– Теперь, милый мой барсук…
– Я не буду кусать его. Нет, в этом нет необходимости. Посмотри, как спокойно он стоит. В его глазах нет гордости. Они наполнены удивлением.
– Идем сюда, милый барсук, навестим белого носорога!
– Нет, я собираюсь нанести визит слонам.
– Ты можешь увидеть слонов в любое время, милашка. Будет гораздо лучше, если мы пойдем и взглянем на что-нибудь действительно редкое. Посмотри, горные гориллы спустились на большую равнину. Идем, милый барсук, взглянем на них. Зачем тебе тратить время на слонов.
– Думаю, что все-таки навещу их. А то они будут удивляться, куда же я подевался.
– Нет, им не придется удивляться, милый барсук. Идем же, идем со мной вот сюда…
Она очень приятная маленькая птичка и отличная помощница, но она не понимает, какую услугу я оказываю слонам. На таком большом сборе, как этот, существуют границы, в которых можно быть важным напыщенным старшим самцом. Хороший быстрый укус в мягкую часть хобота, сделанный таким коротышкой как я, даст им возможность кое о чем подумать. Хорошо, вот мы и добрались, как раз до самого края стада. И эти большие парни торопливо подбирают свои ноги, когда я прохожу. Нет никаких проблем… и все выглядит в порядке, самцы стоят тихо. Очень необычная атмосфера господствует над этим стадом, совершенно не похоже на то, что я привык видеть среди таких гигантов. Да, они все… смягчились. Ни тебе вспышек гнева, ни заумных разговоров. Слоны могут быть страшно терпеливыми, если им удается пофилософствовать. Когда они начинают болтать про недосягаемый плод и заводить бесконечные беседы о незыблемости творенья, я быстро кусаю их за хобот и исчезаю, прежде чем они сообразят, кто это сделал.
Но сегодняшний день проходит без подобных церемоний. Слоны придерживают потоки своих мыслей и ведут себя вполне мирно. Я не вижу ни единого проповедника в этой толпе. Как необычно! А кто эти двое, которые идут рядом и направляются к стаду… один из них - всего лишь старый слон с висящей на ушах речной травой… его приятель хромает… и они не произносят ни единого слова.
Ну, что ж, должен сказать, что это необычный день: никакой работы для милашки-барсука.
***
Сзади меня доносится топот ополчения повстанцев, продолжающего открывать клетки и освобождать их жителей. Вышли кролики, которые должны были быть сварены заживо завтра утром. Подобный энтузиазм ставит в ужасное положение правительственную программу изучения теплового удара. Нам ведь необходимо еще раз подтвердить факты, установленные сотню лет назад. Такая проверка необходима для национальной обороны. Существует длинная и великолепная история ошпаренных, обгоревших и заживо сваренных кроликов, служащая целям выживания. Но должны быть найдены новые методы ошпаривания, обжигания и варки. Ведь как иначе мы сможем показать конгрессу наличие перспектив в этой области?
Эта революция представляет мне золотую возможность подготовить небольшую статью относительно механизма массовых сборищ. Президент университета имеет четко выраженный интерес в отношении сбора бунтующих студенческих групп в кафе. Несомненно, он приветствует несколько туманный взгляд на этот предмет, с рекомендациями применить к ополченцам Окончательное Решение.
Мы могли бы, прежде всего, обрезать все мягкие ткани, разумеется, чтобы сделать растворение более быстрым. Несколько скелетов, установленных у дверей кафе, могли бы заметно изменить отношение студентов. (Потребуется лишь несколько быстро высыхающих липучек и проводов для соединения костей друг с другом).
…
Мой Дорогой Президент:
Простым вытягиванием мозгового вещества из черепа студента мы можем решить маленькую проблему управления университетом. Можно использовать булавки для отделения костей на пальцах ног. Такие скелеты будут стоять абсолютно вертикально без всякой поддержки. Несколько дополнительных черепов персонал кафе может использовать для подачи желе.
Преданный вам,
Доктор Рэт.
машинописная копия: Декану факультета, Официанту кафе
Эта революция представляет мне золотую возможность подготовить небольшую статью относительно механизма массовых сборищ. Президент университета имеет четко выраженный интерес в отношении сбора бунтующих студенческих групп в кафе. Несомненно, он приветствует несколько туманный взгляд на этот предмет, с рекомендациями применить к ополченцам Окончательное Решение.
Мы могли бы, прежде всего, обрезать все мягкие ткани, разумеется, чтобы сделать растворение более быстрым. Несколько скелетов, установленных у дверей кафе, могли бы заметно изменить отношение студентов. (Потребуется лишь несколько быстро высыхающих липучек и проводов для соединения костей друг с другом).
…
Мой Дорогой Президент:
Простым вытягиванием мозгового вещества из черепа студента мы можем решить маленькую проблему управления университетом. Можно использовать булавки для отделения костей на пальцах ног. Такие скелеты будут стоять абсолютно вертикально без всякой поддержки. Несколько дополнительных черепов персонал кафе может использовать для подачи желе.
Преданный вам,
Доктор Рэт.
машинописная копия: Декану факультета, Официанту кафе
***
– Ты можешь слышать меня, банановая мышь?
– Кто это там говорит?
– Это я, полосатая травяная мышь. Я провела все время на этой встрече и слышала новости. Сюда идет очень мудрое животное, которое все называют Великий Молчун.
Мы прячемся в банановых листьях на самом краю равнины. Наши носы наполняет множество самых разных запахов. Под нами в воздухе раскачивается бесконечное море рогов. И накидки всех фасонов, полосатые и пятнистые, длинные и короткие, с бесчисленными хвостами, словно волны уходящие так далеко, как только может видеть глаз. Львы, леопарды и маленькие кошки, обитающие в пустынях. Лесная свинья и бородавчатый боров. Зебра и гиена.
– Но кого же они называют Великим Молчуном?
– Это самый старший из жирафов равнины. Его голова поднята высоко, она почти задевает недосягаемый плод. Сейчас он идет сюда. Забирайся повыше, чтобы ты смогла увидеть его, маленькая банановая мышь!
Мы торопливо бежим через листья и взбираемся на самую верхушку дерева. На самом дальнем краю равнины стада отходят назад, освобождая пространство… сюда движется бесконечная процессия! Видны сотни страусов, с высоко поднятыми головами, с поблескивающим опереньем. Вокруг них летают более мелкие птицы, распевая песни. И вот появляются голубые антилопы-гну, движущиеся словно на волнах тишины впереди Великого Молчуна.
Это верно, кажется, что его голова вот-вот коснется недосягаемого плода. Возвышаясь над всей процессией, он медленно движется к центру равнины. Страусы и антилопы-гну образуют вокруг него кольцо. Он моргает, медленно поворачивает голову и осматривает всех собравшихся. Он наклоняет голову, затем вновь поднимает ее, отыскивая взглядом границы равнины. Его глаза наполняет тревога.
И мы знаем почему. Мы знаем, в чем причина. Одно из животных не явилось сюда.
Великий Молчун моргнул еще раз, и из его длинной шеи, из самой темноты его рта до нас донесся тихий голос.
– А где человек?
– Кто это там говорит?
– Это я, полосатая травяная мышь. Я провела все время на этой встрече и слышала новости. Сюда идет очень мудрое животное, которое все называют Великий Молчун.
Мы прячемся в банановых листьях на самом краю равнины. Наши носы наполняет множество самых разных запахов. Под нами в воздухе раскачивается бесконечное море рогов. И накидки всех фасонов, полосатые и пятнистые, длинные и короткие, с бесчисленными хвостами, словно волны уходящие так далеко, как только может видеть глаз. Львы, леопарды и маленькие кошки, обитающие в пустынях. Лесная свинья и бородавчатый боров. Зебра и гиена.
– Но кого же они называют Великим Молчуном?
– Это самый старший из жирафов равнины. Его голова поднята высоко, она почти задевает недосягаемый плод. Сейчас он идет сюда. Забирайся повыше, чтобы ты смогла увидеть его, маленькая банановая мышь!
Мы торопливо бежим через листья и взбираемся на самую верхушку дерева. На самом дальнем краю равнины стада отходят назад, освобождая пространство… сюда движется бесконечная процессия! Видны сотни страусов, с высоко поднятыми головами, с поблескивающим опереньем. Вокруг них летают более мелкие птицы, распевая песни. И вот появляются голубые антилопы-гну, движущиеся словно на волнах тишины впереди Великого Молчуна.
Это верно, кажется, что его голова вот-вот коснется недосягаемого плода. Возвышаясь над всей процессией, он медленно движется к центру равнины. Страусы и антилопы-гну образуют вокруг него кольцо. Он моргает, медленно поворачивает голову и осматривает всех собравшихся. Он наклоняет голову, затем вновь поднимает ее, отыскивая взглядом границы равнины. Его глаза наполняет тревога.
И мы знаем почему. Мы знаем, в чем причина. Одно из животных не явилось сюда.
Великий Молчун моргнул еще раз, и из его длинной шеи, из самой темноты его рта до нас донесся тихий голос.
– А где человек?
***
…эти животные болтают о своей встрече. Что за куча дерьма. Когда лаборатория вновь откроется завтрашним утром, ученый-профессор и его персонал должны будут заняться здесь работой! Мы не должны тратить время на какую-то проклятую встречу животных. Правительство выделяет значительные суммы на нашу трехлетнюю исследовательскую программу "Электронное управление семяизвержением у возбужденного примата и связанные с этим явления в прямой кишке".
Это верно, проф и его парни появятся здесь рано, потому что им предстоит сложная работа: онанировать шимпанзе. И не забыть засунуть вибратор в задницу орангутангу.
Вы что, думаете, такие штучки даются легко? Для этого требуется возбуждение с частотой двадцать герц, чтобы получить хорошую порцию спермы из шимпанзе Джимми. Двое из наших самых способных ассистентов должны потратить половину рабочего дня, работая над его морковкой. Это требует длительного сложного обучения, но, разумеется, эти ученые, о которых я говорю, хорошо подготовлены. Они знают, как "доить" кость старика Джимми!
Но Джимми, пожалуй, уже становится немного староват. Так что в конце этого месяца мы отрежем ему башку (как часть специального отчета по мозговым тканям). Ничего не должно пропадать понапрасну.
Я говорю вам, что это восхитительно: смотреть, с каким увлечением эти молодые труженики науки переворачивают нашего орангутанга задом, смазывают вибратор и вставляют его туда. Члены Конгресса, пожалуйста, убедите своих избирателей, что их налоги тратятся на редкость плодотворно: немного вазелина, пара батареек, пятьдесят тысяч на жалованье - и мы достигаем рециркуляции у орангутанга. Он уже полностью разлагается.
Разумеется, нам нужно больше базовых моделей, чтобы заменить его, но вы только взгляните на все эти базовые модели, которые собираются на эту встречу бунтовщиков. На каждом континенте мы видим марширующих животных. На каждой равнине, в каждом лесу они собираются в огромные стада. Они медленно маршируют по направлению к цивилизации, они заявляют, что человек должен принять участие в этой встрече, что, как вы понимаете, абсурд, но какую это открывает для нас возможность, джентльмены! Какая возможность открыто истребить изрядное число базовых моделей, всех сразу, и тем самым дать практическое ускорение раковой программе.
Я знаю, что есть несколько фанатиков-гуманистов, которые заявляют, что исследования по раку могут проводиться без использования животных. Я уже слышал всю их чушь по поводу компьютерной реализации программы. Они пытаются сократить доктора Рэт путем введения автоматизации! Негодяи! Да как это может компьютерное решение заменить взгляд крысы, чьи губы были подвергнуты ненасильственной ампутации? Как может простая машина и маленький кусочек человеческой ткани с культурой занять место живой крысы, с привитой и растущей раковой опухолью?
Эти недоделанные гуманисты говорят, что ни одно из животных не имело и даже не могло иметь форм рака, встречающихся у людей. Я же говорю, пошли вы в задницу, животные пропадают без толку прямо сейчас!
Посмотрите на них, во всем мире они собираются в группы и отправляются на свою встречу. Миллионы базовых моделей, только и ожидающих, когда их используют. Мы не должны позволить, чтобы пропал такой материал для наших экспериментов.
Но как мы сможем справиться с этой пришедшей в движение дикой жизнью? Ведь у нас просто не найдется нужного количества опытных специалистов по вскрытиям, чтобы распотрошить все эти тела и сравнить данные. Если даже мы перестанем травить газами коротконогих ищеек и заживо варить кроликов, то все равно не сможем высвободить достаточное число способных к этому людей для того, чтобы изучить все эти многочисленные тела. Я имею в виду, что надлежащее вскрытие всего одной крысы занимает почти три четверти часа. Подумайте, как долго придется вскрывать этого проклятого жирафа!
Конечно, во всем мире есть еще миллионы студентов высших школ, которые только получают первые уроки по технике вскрытия. Они уже освоили отделение частей от живой лягушки. Да, еще им приходилось удалять кисту в мошонке крысы, что дало им возможность получить прочный фундамент для научного мировоззрения. Почему бы не рекрутировать их на помощь, чтобы справиться с этим восстанием? Мы уже обучили их, как изучать крыс, морских свинок и лягушек. Они знают правду о том, что все эти созданья служат для удовлетворенья человеческого любопытства. Продолжайте, мальчики и девочки! Следуйте за доктором Рэт! Выше поднимайте ваши скальпели и погружайте ободранный скелет в воду! Наблюдайте, как отваливается плоть от костей! Побыстрее отсекайте голову от позвоночника! Не выбрасывайте старые зубные щетки, чтобы счищать остатки мяса с костей ваших базовых моделей! И выставляйте скелеты на всеобщее обозрение! Вы уже на пути к свободе! (Я уверен, что сочиню новую песню-хит на основе всего этого, но сейчас у меня просто нет времени на лирику.) Вперед, Солдаты Вскрытия!
Молодежная программа доктора Рэт. Она не должна провалиться. Тренируйте их с колыбели. Дайте вашему ребенку помещенную в бутылку распадающуюся мышь и наблюдайте, каким интересом загораются его глаза, когда день за днем с нее опадает плоть.
Знаменитый серный поташ!
Идем дальше, дети, и теперь давайте проделаем дырку в глазном яблоке! Ох, разгильдяи, вот сковородка с поджаренной к завтраку кошкой. Мелкая псина от жара подохла, глаза мы ей черпаем чайной ложкой!
Теперь, дети, надеваем резиновые перчатки и отварим немного костей.
Это мой звездный час. Теперь мне ясно, что следует открыть детские клубы по вскрытию во всех частях света. Мы будем встречаться каждый вторник после школы и с помощью мамы сдирать шкуры с грызунов. К тому времени, когда домой вернется папа, вскипятим воду, и он может наблюдать, как мы погружаем туда тельце.
Ну, разве это не чудесно, мальчики и девочки! Вы все можете получить эмблему из крысиного черепа со скрещенными когтями для своей одежды. И заколку из черепа для своей шляпки.
Все дети маршируют и маршируют вокруг комнаты. И каждый вторник мы разрезаем чью-нибудь утробу.
Мне необходимо скорее за выполнение этой программы: направить письма ко всем заведующим школами, а также в Конгресс. Нужно углубиться в архив своей запутанной статистики и обосновать соответствующие, весьма многозначные, запросы на средства. Вполне достаточно упомянуть лишь самое простое: экологию, социологию, общественные связи, сравнение и анализ, и, в свете последних учений, образование, координацию, и так далее и тому подобное. Я уже делал это много раз в прошлом.
Но время, Рэт, проблема во времени. Ведь животные уже маршируют.
Моя великая гуманистическая мечта должна быть временно отложена. Но мы, преданные делу исследователи, умеем ждать. Привлечение детей к этой программе - это прорыв в определенно верном направлении. Я удивлен, что мои ученые коллеги еще раньше меня не распространили подобный опыт. Действительно, они развили надлежащий взгляд на вещи в головах студентов высшей школы, но какую плодородную почву мы имеем среди детей начальных школ! Ведь они обладают естественным любопытством. Они знают все о том, как оторвать крылья у мухи. Мы просто-напросто должны развить их естественное стремление и показать им, как отрезать яйца у собаки.
Это такая программа, которая может протолкнуть меня на высокий государственный пост. Мне только нужно правильно разыграть свои карты. Но я знаю, что дети откликнутся на вскрытие. О, у нас может быть общая радость. Мы возьмем шимпанзе и отрежем ей голову. Прекрасно. Затем из головы мы сделаем чучело. А затем приведем в класс второго шимпанзе и покажем ему эту голову. От испуга он обгадится. Почему? Я в долгу перед профессором Остином за объяснение этого явления, которое он сам очень часто демонстрировал своим студентам. Шимпанзе не на шутку пугается чучела головы, потому что это всего лишь небольшая часть обычных признаков шимпанзе, то есть глаза, нос, рот и уши.
Живой шимпанзе смотрит на чучело головы. Штаны в дерьме. А теперь студенты, рассмотрим повнимательней то, на что так умело указал профессор Остин: испуганный шимпанзе страдает от неофобии. Он никогда раньше не видел головы, такой же, как его собственная, спокойно стоящей на поверхности стола. Для него это новый жизненный опыт, и поэтому он носится как черт по комнате, не переставая кричать.
А если он не кричит, то только потому, что думает, что его голова будет отрезана следующей. Нет, нет, нет, нет и еще раз нет. Это просто единичный случай неофобии.
Очень важно для молодых студентов делать такие тонкие различия, и я могу помочь им в этом, самым приятным образом. (Программа начальной школы должна включать развлекательные занятия, наподобие игры в обезглавливание обезьяны.)
Я могу, таким образом, стать ведущей фигурой в целой области. Двери Белого Дома откроются для доктора Рэт. Ученый, время от времени, следит за своей судьбой, а я - за своей. Все делается в расчете на детей. Это глубокий исторический процесс, и я, готовящийся к восприятию тонких нереализованных стимулов, хочу избежать ее. Доктор Рэт еще будет обедать с Президентом Соединенных Штатов!
Я получу все известные награды.
Тем временем, пока эта ценная научная идея вынашивается в моих мозговых полусферах, мне придется послушать контрреволюционное радио и выяснить, что собирается делать человек, чтобы раздавить эту революцию. Вот здесь, позади заспиртованных эмбрионов, есть небольшой заброшенный барабан, который может вполне подойти для этого. В конце концов, меньшие приемники обеспечивают более четкое изображение.
Итак, я пробираюсь через дверь и опускаю лапы на проволочный пол. А теперь, доктор, побежали!
Надо заставить этот чертов барабан вращаться достаточно быстро… Я в хорошей, как никогда, форме… мой вызванный экспериментами психоз придает определенную силу всем моим моторным системам. У меня только пятки засверкают, когда меня припрет, джентльмены. Быстрый Альбинос! Здорово, это колесо и на самом деле запело… должно быть, легко перешло на прием… теперь спрыгиваем с него и смотрим, что за изображение у него на входе…
Порядок. Я как следует устроился, и вот уже появляется высоко систематизированный контрреволюционный сигнал. Хорошо, прекрасно, мы видим специальное заседание военных советников. Это зрелище, которое я люблю! Здесь нет никаких сентиментальных слюней. Одно лишь прямое и решительное действие на самом высоком уровне. Это ваши лучшие люди для непредвиденного случая. Вы ведь не хотите в такой момент иметь дело с какими-нибудь консерваторами-экологами. Они вполне подходят там, уверяю вас, где нужно украшать обочины дорог, но для быстрого решения, когда вам нужно получить немедленный результат, эти парни не подойдут.
И я рад видеть, что африканские лидеры понимают это.
Это верно, проф и его парни появятся здесь рано, потому что им предстоит сложная работа: онанировать шимпанзе. И не забыть засунуть вибратор в задницу орангутангу.
Вы что, думаете, такие штучки даются легко? Для этого требуется возбуждение с частотой двадцать герц, чтобы получить хорошую порцию спермы из шимпанзе Джимми. Двое из наших самых способных ассистентов должны потратить половину рабочего дня, работая над его морковкой. Это требует длительного сложного обучения, но, разумеется, эти ученые, о которых я говорю, хорошо подготовлены. Они знают, как "доить" кость старика Джимми!
Но Джимми, пожалуй, уже становится немного староват. Так что в конце этого месяца мы отрежем ему башку (как часть специального отчета по мозговым тканям). Ничего не должно пропадать понапрасну.
Я говорю вам, что это восхитительно: смотреть, с каким увлечением эти молодые труженики науки переворачивают нашего орангутанга задом, смазывают вибратор и вставляют его туда. Члены Конгресса, пожалуйста, убедите своих избирателей, что их налоги тратятся на редкость плодотворно: немного вазелина, пара батареек, пятьдесят тысяч на жалованье - и мы достигаем рециркуляции у орангутанга. Он уже полностью разлагается.
Разумеется, нам нужно больше базовых моделей, чтобы заменить его, но вы только взгляните на все эти базовые модели, которые собираются на эту встречу бунтовщиков. На каждом континенте мы видим марширующих животных. На каждой равнине, в каждом лесу они собираются в огромные стада. Они медленно маршируют по направлению к цивилизации, они заявляют, что человек должен принять участие в этой встрече, что, как вы понимаете, абсурд, но какую это открывает для нас возможность, джентльмены! Какая возможность открыто истребить изрядное число базовых моделей, всех сразу, и тем самым дать практическое ускорение раковой программе.
Я знаю, что есть несколько фанатиков-гуманистов, которые заявляют, что исследования по раку могут проводиться без использования животных. Я уже слышал всю их чушь по поводу компьютерной реализации программы. Они пытаются сократить доктора Рэт путем введения автоматизации! Негодяи! Да как это может компьютерное решение заменить взгляд крысы, чьи губы были подвергнуты ненасильственной ампутации? Как может простая машина и маленький кусочек человеческой ткани с культурой занять место живой крысы, с привитой и растущей раковой опухолью?
Эти недоделанные гуманисты говорят, что ни одно из животных не имело и даже не могло иметь форм рака, встречающихся у людей. Я же говорю, пошли вы в задницу, животные пропадают без толку прямо сейчас!
Посмотрите на них, во всем мире они собираются в группы и отправляются на свою встречу. Миллионы базовых моделей, только и ожидающих, когда их используют. Мы не должны позволить, чтобы пропал такой материал для наших экспериментов.
Но как мы сможем справиться с этой пришедшей в движение дикой жизнью? Ведь у нас просто не найдется нужного количества опытных специалистов по вскрытиям, чтобы распотрошить все эти тела и сравнить данные. Если даже мы перестанем травить газами коротконогих ищеек и заживо варить кроликов, то все равно не сможем высвободить достаточное число способных к этому людей для того, чтобы изучить все эти многочисленные тела. Я имею в виду, что надлежащее вскрытие всего одной крысы занимает почти три четверти часа. Подумайте, как долго придется вскрывать этого проклятого жирафа!
Конечно, во всем мире есть еще миллионы студентов высших школ, которые только получают первые уроки по технике вскрытия. Они уже освоили отделение частей от живой лягушки. Да, еще им приходилось удалять кисту в мошонке крысы, что дало им возможность получить прочный фундамент для научного мировоззрения. Почему бы не рекрутировать их на помощь, чтобы справиться с этим восстанием? Мы уже обучили их, как изучать крыс, морских свинок и лягушек. Они знают правду о том, что все эти созданья служат для удовлетворенья человеческого любопытства. Продолжайте, мальчики и девочки! Следуйте за доктором Рэт! Выше поднимайте ваши скальпели и погружайте ободранный скелет в воду! Наблюдайте, как отваливается плоть от костей! Побыстрее отсекайте голову от позвоночника! Не выбрасывайте старые зубные щетки, чтобы счищать остатки мяса с костей ваших базовых моделей! И выставляйте скелеты на всеобщее обозрение! Вы уже на пути к свободе! (Я уверен, что сочиню новую песню-хит на основе всего этого, но сейчас у меня просто нет времени на лирику.) Вперед, Солдаты Вскрытия!
Молодежная программа доктора Рэт. Она не должна провалиться. Тренируйте их с колыбели. Дайте вашему ребенку помещенную в бутылку распадающуюся мышь и наблюдайте, каким интересом загораются его глаза, когда день за днем с нее опадает плоть.
Знаменитый серный поташ!
Идем дальше, дети, и теперь давайте проделаем дырку в глазном яблоке! Ох, разгильдяи, вот сковородка с поджаренной к завтраку кошкой. Мелкая псина от жара подохла, глаза мы ей черпаем чайной ложкой!
Теперь, дети, надеваем резиновые перчатки и отварим немного костей.
Это мой звездный час. Теперь мне ясно, что следует открыть детские клубы по вскрытию во всех частях света. Мы будем встречаться каждый вторник после школы и с помощью мамы сдирать шкуры с грызунов. К тому времени, когда домой вернется папа, вскипятим воду, и он может наблюдать, как мы погружаем туда тельце.
Ну, разве это не чудесно, мальчики и девочки! Вы все можете получить эмблему из крысиного черепа со скрещенными когтями для своей одежды. И заколку из черепа для своей шляпки.
Все дети маршируют и маршируют вокруг комнаты. И каждый вторник мы разрезаем чью-нибудь утробу.
Мне необходимо скорее за выполнение этой программы: направить письма ко всем заведующим школами, а также в Конгресс. Нужно углубиться в архив своей запутанной статистики и обосновать соответствующие, весьма многозначные, запросы на средства. Вполне достаточно упомянуть лишь самое простое: экологию, социологию, общественные связи, сравнение и анализ, и, в свете последних учений, образование, координацию, и так далее и тому подобное. Я уже делал это много раз в прошлом.
Но время, Рэт, проблема во времени. Ведь животные уже маршируют.
Моя великая гуманистическая мечта должна быть временно отложена. Но мы, преданные делу исследователи, умеем ждать. Привлечение детей к этой программе - это прорыв в определенно верном направлении. Я удивлен, что мои ученые коллеги еще раньше меня не распространили подобный опыт. Действительно, они развили надлежащий взгляд на вещи в головах студентов высшей школы, но какую плодородную почву мы имеем среди детей начальных школ! Ведь они обладают естественным любопытством. Они знают все о том, как оторвать крылья у мухи. Мы просто-напросто должны развить их естественное стремление и показать им, как отрезать яйца у собаки.
Это такая программа, которая может протолкнуть меня на высокий государственный пост. Мне только нужно правильно разыграть свои карты. Но я знаю, что дети откликнутся на вскрытие. О, у нас может быть общая радость. Мы возьмем шимпанзе и отрежем ей голову. Прекрасно. Затем из головы мы сделаем чучело. А затем приведем в класс второго шимпанзе и покажем ему эту голову. От испуга он обгадится. Почему? Я в долгу перед профессором Остином за объяснение этого явления, которое он сам очень часто демонстрировал своим студентам. Шимпанзе не на шутку пугается чучела головы, потому что это всего лишь небольшая часть обычных признаков шимпанзе, то есть глаза, нос, рот и уши.
Живой шимпанзе смотрит на чучело головы. Штаны в дерьме. А теперь студенты, рассмотрим повнимательней то, на что так умело указал профессор Остин: испуганный шимпанзе страдает от неофобии. Он никогда раньше не видел головы, такой же, как его собственная, спокойно стоящей на поверхности стола. Для него это новый жизненный опыт, и поэтому он носится как черт по комнате, не переставая кричать.
А если он не кричит, то только потому, что думает, что его голова будет отрезана следующей. Нет, нет, нет, нет и еще раз нет. Это просто единичный случай неофобии.
Очень важно для молодых студентов делать такие тонкие различия, и я могу помочь им в этом, самым приятным образом. (Программа начальной школы должна включать развлекательные занятия, наподобие игры в обезглавливание обезьяны.)
Я могу, таким образом, стать ведущей фигурой в целой области. Двери Белого Дома откроются для доктора Рэт. Ученый, время от времени, следит за своей судьбой, а я - за своей. Все делается в расчете на детей. Это глубокий исторический процесс, и я, готовящийся к восприятию тонких нереализованных стимулов, хочу избежать ее. Доктор Рэт еще будет обедать с Президентом Соединенных Штатов!
Я получу все известные награды.
Тем временем, пока эта ценная научная идея вынашивается в моих мозговых полусферах, мне придется послушать контрреволюционное радио и выяснить, что собирается делать человек, чтобы раздавить эту революцию. Вот здесь, позади заспиртованных эмбрионов, есть небольшой заброшенный барабан, который может вполне подойти для этого. В конце концов, меньшие приемники обеспечивают более четкое изображение.
Итак, я пробираюсь через дверь и опускаю лапы на проволочный пол. А теперь, доктор, побежали!
Надо заставить этот чертов барабан вращаться достаточно быстро… Я в хорошей, как никогда, форме… мой вызванный экспериментами психоз придает определенную силу всем моим моторным системам. У меня только пятки засверкают, когда меня припрет, джентльмены. Быстрый Альбинос! Здорово, это колесо и на самом деле запело… должно быть, легко перешло на прием… теперь спрыгиваем с него и смотрим, что за изображение у него на входе…
Порядок. Я как следует устроился, и вот уже появляется высоко систематизированный контрреволюционный сигнал. Хорошо, прекрасно, мы видим специальное заседание военных советников. Это зрелище, которое я люблю! Здесь нет никаких сентиментальных слюней. Одно лишь прямое и решительное действие на самом высоком уровне. Это ваши лучшие люди для непредвиденного случая. Вы ведь не хотите в такой момент иметь дело с какими-нибудь консерваторами-экологами. Они вполне подходят там, уверяю вас, где нужно украшать обочины дорог, но для быстрого решения, когда вам нужно получить немедленный результат, эти парни не подойдут.
И я рад видеть, что африканские лидеры понимают это.
***
– Господин Президент, как вы знаете, исследовательская программа для представительной селекции видов и пород животных сформирована достаточно быстро. Но животные уже собрались в таких громадных количествах, что мы не можем позволить себе каких-либо колебаний.
– Я осознаю необходимость немедленных действий, мистер Секретарь.
– Да, сэр. В Программе задействовано несколько надежных людей, и они уже вылетели в районы, где скопились животные. Количество их оценивается, и вывод заключается в том, что предполагаемый отбор пород может быть сделан без значительного вреда для того или иного вида.
– Вы совещались с министром национальных ресурсов?
– Министр придерживается мнения, что наиболее важное - отбор по группам слонов и гиппопотамов. Его команды заметили, что эти группы животных становятся слишком активными и нуждаются в прореживании. При длинных переходах стадам может пойти на пользу такое выборочное прореживание. Мы надеемся достичь постоянного динамического баланса в популяции животных. Такое скопление животных заметно упрощает выполнение этой части Программы. Улучшение экологии, сэр, будет конечным результатом.
– Рад слышать это, господин Секретарь. В своей докладной записке вы упомянули определенные экономические выгоды…
– Исследовательская программа будет самоокупаема, сэр, и даже многократно.
– Конкретно, как она будет работать, господин Секретарь?
– Сэр, как только мы установили, что эти стада собираются в таких больших количествах, мы пригласили плавающие заводы из крупнейших европейских и американских компаний, изготовляющих продукты для домашних животных. И сейчас они получены.
– Я могу увидеть их, господин Секретарь?
– Да, сэр, вот они. Как вы можете видеть…
– Число их велико.
– Очень велико, господин Президент.
– И как же будет происходить эта селективная выборка?
– Я уже совещался с маршалом воздушных сил Мобого. Он полон энтузиазма по поводу селективного прореживания такого масштаба, который даст его военно-воздушным силам возможность почти реальных маневров, чтобы испытать наши новые реактивные самолеты типа "Фантом".
– Вы разговаривали с Шадитом?
– Генерал Шадит стремится проверить свои новые машины в условиях, приближенных к боевым. К примеру, собравшиеся слоны по своим параметрам вполне похожи на танковый батальон. Генерал уверен, что эти полевые ученья дадут ценный результат.
– Я осознаю необходимость немедленных действий, мистер Секретарь.
– Да, сэр. В Программе задействовано несколько надежных людей, и они уже вылетели в районы, где скопились животные. Количество их оценивается, и вывод заключается в том, что предполагаемый отбор пород может быть сделан без значительного вреда для того или иного вида.
– Вы совещались с министром национальных ресурсов?
– Министр придерживается мнения, что наиболее важное - отбор по группам слонов и гиппопотамов. Его команды заметили, что эти группы животных становятся слишком активными и нуждаются в прореживании. При длинных переходах стадам может пойти на пользу такое выборочное прореживание. Мы надеемся достичь постоянного динамического баланса в популяции животных. Такое скопление животных заметно упрощает выполнение этой части Программы. Улучшение экологии, сэр, будет конечным результатом.
– Рад слышать это, господин Секретарь. В своей докладной записке вы упомянули определенные экономические выгоды…
– Исследовательская программа будет самоокупаема, сэр, и даже многократно.
– Конкретно, как она будет работать, господин Секретарь?
– Сэр, как только мы установили, что эти стада собираются в таких больших количествах, мы пригласили плавающие заводы из крупнейших европейских и американских компаний, изготовляющих продукты для домашних животных. И сейчас они получены.
– Я могу увидеть их, господин Секретарь?
– Да, сэр, вот они. Как вы можете видеть…
– Число их велико.
– Очень велико, господин Президент.
– И как же будет происходить эта селективная выборка?
– Я уже совещался с маршалом воздушных сил Мобого. Он полон энтузиазма по поводу селективного прореживания такого масштаба, который даст его военно-воздушным силам возможность почти реальных маневров, чтобы испытать наши новые реактивные самолеты типа "Фантом".
– Вы разговаривали с Шадитом?
– Генерал Шадит стремится проверить свои новые машины в условиях, приближенных к боевым. К примеру, собравшиеся слоны по своим параметрам вполне похожи на танковый батальон. Генерал уверен, что эти полевые ученья дадут ценный результат.
***
Мы сидим и чистим друг друга, вылавливая блох и наблюдая, как множество животных заполняет равнину. Стоит ужасный шум, но однако кажется, что ряды их охвачены умеренным спокойствием. Мы, гориллы, живущие всегда уединенно, в самых высоких местах джунглей, можем только сидеть и удивляться, глядя на окружающую нас такую высокую активность.
Леопард щурится, сонно глядя на меня, и лишь лижет свои лапы. И никто не собирается нападать на нас. Огромный черный буйвол жует траву. Маленький носорог забрел в стадо слонов и игриво подталкивает их своим рогом. А детеныши леопарда играют с гиенами!
Я чувствую, что должна встать и ударить себя в грудь. Но делать это явно ни к чему. Окружающий воздух наполнен удовлетворением и ожиданием чуда. И я лишь почесываю голову.
Леопард щурится, сонно глядя на меня, и лишь лижет свои лапы. И никто не собирается нападать на нас. Огромный черный буйвол жует траву. Маленький носорог забрел в стадо слонов и игриво подталкивает их своим рогом. А детеныши леопарда играют с гиенами!
Я чувствую, что должна встать и ударить себя в грудь. Но делать это явно ни к чему. Окружающий воздух наполнен удовлетворением и ожиданием чуда. И я лишь почесываю голову.
***
Колесо-тренажер замедляет вращение, изображение становится слабее. Придется мне вновь забираться на него и сгенерировать еще несколько киловатт интуитивной мощности.
Сюда идет вражеский патруль! Быстро, Рэт, давай маскироваться…
Ухватив ртом кончик собственного хвоста, я начал гоняться за ним, ускоряя движение по кругу, демонстрируя всю активность крысы, впавшей в "синдром преследования". В лаборатории множество таких крыс, и все они впадают в психоз преследования собственного хвоста, благодаря заботам ученого-профессора. Сейчас я выгляжу как одна из них, закручиваясь все быстрее и быстрее.
Вражеский патруль спускается вниз, приближаясь ко мне.
– Привет, как ты там! Может быть, тебе помочь?
Я бешено кручусь, глаза мои закрыты, круг за кругом продолжается вихревой танец.
– Он зашел слишком далеко… безнадежное дело…
Мастерская увертка. Мятежники маршируют в другую сторону. И вот это продолжающееся вращение создает очень сильное интуитивное поле. Да, сейчас сюда поступает мощный сигнал, прямо из Вашингтона. Ура-а, парни! Давайте поступать с этими революционерами единственным верным способом: установлением справедливого и прочного мира!
Сюда идет вражеский патруль! Быстро, Рэт, давай маскироваться…
Ухватив ртом кончик собственного хвоста, я начал гоняться за ним, ускоряя движение по кругу, демонстрируя всю активность крысы, впавшей в "синдром преследования". В лаборатории множество таких крыс, и все они впадают в психоз преследования собственного хвоста, благодаря заботам ученого-профессора. Сейчас я выгляжу как одна из них, закручиваясь все быстрее и быстрее.
Вражеский патруль спускается вниз, приближаясь ко мне.
– Привет, как ты там! Может быть, тебе помочь?
Я бешено кручусь, глаза мои закрыты, круг за кругом продолжается вихревой танец.
– Он зашел слишком далеко… безнадежное дело…
Мастерская увертка. Мятежники маршируют в другую сторону. И вот это продолжающееся вращение создает очень сильное интуитивное поле. Да, сейчас сюда поступает мощный сигнал, прямо из Вашингтона. Ура-а, парни! Давайте поступать с этими революционерами единственным верным способом: установлением справедливого и прочного мира!
***
– Отдел живой природы считает, что у них нет возможностей обеспечить транквилизаторами такое множество животных. К тому времени, когда они успокоят животных вот здесь, в пункте B, те, которые получили транквилизатор раньше, в пункте A, уже придут в себя, прежде чем удастся переместить оттуда хоть одно животное. А кроме того, здесь еще такое количество более мелких животных, что лесничие будут вынуждены работать без отдыха.
– А разве они не могут произвести какой-нибудь сильный шум или что-то в этом роде, напугать их и снова загнать в леса? Может быть, животных смогут разогнать ультразвуковые свистки?
– Каждый штат сообщает, что собираются стада оленей, так же как и стаи других крупных зверей, например, медведей. Если вы попытаетесь переместить их подобным образом, вам придется заполнить ими все автомагистрали. На дорогах будет такая пробка, какой раньше еще никто никогда не видел. Это парализует нацию.
– Некоторые лидеры защитников окружающей среды заявляют, что это было вызвано присутствием ДДТ (дихлордифенилтрихлорэтан) в пищевых соединениях.
– …бихевиористы говорят о психозах от массовых передвижений…
– Джентльмены, Президента в данный момент не интересуют причины, по которым это произошло. Он хочет получить доклад, содержащий перечень действий для выбора решения, и как можно быстрее.
– Вероятно, мы не сможем скоординировать действия Управлений живой природой в каждом маленьком городке нашей страны. Так или иначе, но они находятся в панике. Я уже говорил сегодня с достаточным числом идиотов, чтобы понять, что у нас нет шанса решить эту проблему на местном уровне.
– Связывались ли мы, однако, с Пентагоном? Возможно, что армия имеет некоторые разновидности газов, с помощью которых можно угомонить целые стада…
– А разве они не могут произвести какой-нибудь сильный шум или что-то в этом роде, напугать их и снова загнать в леса? Может быть, животных смогут разогнать ультразвуковые свистки?
– Каждый штат сообщает, что собираются стада оленей, так же как и стаи других крупных зверей, например, медведей. Если вы попытаетесь переместить их подобным образом, вам придется заполнить ими все автомагистрали. На дорогах будет такая пробка, какой раньше еще никто никогда не видел. Это парализует нацию.
– Некоторые лидеры защитников окружающей среды заявляют, что это было вызвано присутствием ДДТ (дихлордифенилтрихлорэтан) в пищевых соединениях.
– …бихевиористы говорят о психозах от массовых передвижений…
– Джентльмены, Президента в данный момент не интересуют причины, по которым это произошло. Он хочет получить доклад, содержащий перечень действий для выбора решения, и как можно быстрее.
– Вероятно, мы не сможем скоординировать действия Управлений живой природой в каждом маленьком городке нашей страны. Так или иначе, но они находятся в панике. Я уже говорил сегодня с достаточным числом идиотов, чтобы понять, что у нас нет шанса решить эту проблему на местном уровне.
– Связывались ли мы, однако, с Пентагоном? Возможно, что армия имеет некоторые разновидности газов, с помощью которых можно угомонить целые стада…
***
Вражеский патруль прошел мимо, Рэт. Теперь настал твой час. Очень тихо, как евразийская полевая мышь, я ползу, намереваясь пожать хороший урожай революционных голов. (Разрез трахеи и главных сосудов. Еще я могу удалить несколько почек. И сделать иглой прокол щитовидной железы. И еще пересадить в пах их надпочечные железы. Хе-хе!)
Но прежде всего мне нужно сделать себе респиратор, если я собираюсь свершить успешный набег на химический шкаф. Здесь, среди самых разных инструментов для уборки и чистки, я выгрызаю кусок губки, достаточно большой, чтобы прикрыть всю свою голову. Быстрее, Рэт, делай в губке углубление, прогрызай дырки для глаз и для ушей. Нос и рот должны оставаться закрытыми. Это весьма грубый прибор, но мне некогда писать официальное требование в трех экземплярах для получения соответствующего промышленного респиратора. А теперь, быстро, вот по этому последнему проходу. Поторопись, поторопись и ныряй.
Спрятавшись в тени от ножки стола, я оглядываюсь вокруг, смотрю направо, налево. Иди, доктор, иди!
Но прежде всего мне нужно сделать себе респиратор, если я собираюсь свершить успешный набег на химический шкаф. Здесь, среди самых разных инструментов для уборки и чистки, я выгрызаю кусок губки, достаточно большой, чтобы прикрыть всю свою голову. Быстрее, Рэт, делай в губке углубление, прогрызай дырки для глаз и для ушей. Нос и рот должны оставаться закрытыми. Это весьма грубый прибор, но мне некогда писать официальное требование в трех экземплярах для получения соответствующего промышленного респиратора. А теперь, быстро, вот по этому последнему проходу. Поторопись, поторопись и ныряй.
Спрятавшись в тени от ножки стола, я оглядываюсь вокруг, смотрю направо, налево. Иди, доктор, иди!