Коу Дэвид. Сыны Амарида

   - Скоро? - спросил Ройден.
   - Скоро. Думаю, ближе к вечеру. По крайней мере так мне показалось.
   Джарид описал свой сон, не упомянув лишь о том, что видел в нем себя. Это нужно было обдумать в одиночестве.
   Пока он рассказывал, рассветные лучи пробились в окно спальни. Братья оделись и пошли в комнату родителей, разбудили Бернела и Дрину и рассказали им об этом видении Джарида и о тех, что являлись ему раньше. Кузнец и его жена слушали молча и, когда братья закончили рассказ, долго ничего не говорили. Дрина неподвижно сидела на кровати, разглядывая свои темные от загара руки, то и дело отбрасывая характерным жестом пряди волос со лба. Бернел отошел к окну и стоял неподвижно, лицо его, лишенное какого бы то ни было выражения, четко вырисовывалось на фоне утреннего неба.
   - Так оно и случилось, как он предсказывал, - тихо сказала Дрина, обращаясь к мужу.
   - Кто предсказывал? - спросил Джарид, переводя взгляд с матери на отца.
   Бернел повернулся к Дрине, закрыв свет широкими плечами.
   - Я не хочу обсуждать это сейчас, - решительно сказал он.
   - Но, папа...
   - Не сейчас, Джарид! Есть и поважнее дела. Нам надо оповестить соседей на случай, если и этот твой сон окажется вещим.
   - Бернел, - сказала мать, по щекам ее текли слезы, - мы же оба знаем, что сон - правдивый. Мы знали...
   - Хватит, Дрина! - крикнул Бернел. Он закрыл глаза и вздохнул, потом продолжил несколько мягче: - Мы обсудим это позже, обещаю. А сейчас не время.
   Ройден и Дрина провели остаток дня дома, баррикадируя окна и собирая все, что могло пригодиться в качестве оружия. Бернел и Джарид пошли предупредить старейшин Аккалии. С помощью Леуэля, Хранителя Храма Арика в Аккалии, они собрали почти весь совет поселка и стражей. Сначала главы общины отнеслись к их рассказу скептически, но Бернел предоставил некие таинственные доказательства в пользу того, что сны его сына сбываются, и смог убедить старейшин организовать и вооружить людей перед возможным нападением.
   По дороге домой Джарид разрывался между желанием расспросить отца и страхом вызвать его гнев - Бернел, похоже, все еще не хотел углубляться в суть происходящего. Наконец, не в силах более сдерживать любопытство, он начал как можно осторожнее:
   - Папа, почему вы с мамой поверили в то, что я видел пророческий сон?
   - Ты наш сын, - просто ответил Бернел. - Если ты говоришь нам, что видел все то, что видел, - мы тебе верим.
   Джарид покачал головой:
   - Я не это хочу сказать. Почему вы так верите в то, что мои сны могут сбыться?
   Бернел немного помолчал, и Джарид пожалел, что затеял этот разговор. Они с отцом редко заговаривали без особой необходимости - Джарид даже и вспомнить не мог, когда это происходило в последний раз. В тех редких случаях, когда Джарид заговаривал с отцом, он чувствовал себя так, словно нарушил безмолвное соглашение выдерживать некую дистанцию. Но на этот раз отец удивил его. Он отвечал мягко, даже доброжелательно, хоть и осторожно.
   - В моем роду проявлялись похожие... качества.
   - Качества?
   Бернел вздохнул. Казалось, он жалеет, что согласился ответить.
   - Способность видеть вещие сны, предсказывать будущее.
   - И ты на это способен? - изумленно спросил Джарид.
   - Нет, но моя мать и бабка видели вещие сны. И другие - тоже.
   - А ты пробовал?
   Бернел печально улыбнулся:
   - Да, было как-то раз, но больше я и не пытался. Ты либо способен на это, либо нет.
   Джарид задумался.
   - Кого имела в виду мама, когда сказала, мол, он предрек мое будущее?
   Этот вопрос был явно лишним.
   - Хватит, Джарид! - оборвал его отец привычно суровым тоном. - Я же сказал, что сейчас не время углубляться во все эти вещи.
   - Извини, папа.
   В ответ Бернел обнял сына за плечи; они вернулись домой в молчании.
   В тот вечер, когда напали разбойники, их встретили разъяренные жители поселка, вооруженные факелами, кольями, молотками и кухонными ножами. Нападающие были убийцами, они явились верхом и во всеоружии, но те, с кем они столкнулись в ту ночь, защищали свои дома и семьи. Битва длилась менее часа. Разбойники не смогли причинить большого ущерба поселку и были изгнаны. Когда все закончилось, оказалось, что двое из них мертвы. Из местных жителей только семеро были ранены.
   После успешного отражения набега разбойников Джарид стал знаменитостью. Все слышали о его пророческом сне и признавали, что дар предвидения ставил его в особое положение в общине. Кое-кто, поддавшись древним суевериям, начал бояться его, но большинство считало, что он обладает даром, достойным восхищения. Что не мешало многим жителям держаться от него подальше. Друзья стали обращаться с ним иначе - с уважением, конечно, но без былой доброжелательности и свободы. Еще больше его беспокоили переменившиеся отношения с матерью и отцом.
   Дрина всегда чересчур опекала его, намного больше, чем Ройдена, а после того случая это стало еще заметней. Временами она даже испытывала к Джариду что-то вроде благоговения, что печалило его и вызывало неловкость. А отец, несмотря на тот теплый разговор, еще более отдалился. Но и это было еще не все. Джарид мог сколько угодно твердить себе, что ему это только кажется, однако он не мог не заметить, что отец завидует его теперешней славе.
   Даже работу в школе он получил в результате своего сбывшегося пророчества. Правда, он всегда был первым учеником. Но в семнадцать лет он стал самым молодым из учителей, о которых здесь когда-либо слышали, и прекрасно понимал, почему его выбрали на эту должность. Вот такой и была жизнь Джарида с тех пор, как он начал видеть вещие сны: сплошные почет, уважение, но почти никаких друзей. Вообще-то, был человек, который обращался с ним совершенно нормально - без страха, зависти и благоговения, - Ройден. Была какая-то странная ирония в том, что, обособившись от всей Аккалии, он вернул любовь и доверие брата. Они проводили вместе почти все свободное время, и в поселке многие верили в то, что таинственным даром хранить покой Аккалии обладают они оба.
   Джарид знал, что люди судачат о каждом его поступке, что нарушало его душевный покой. Ройден уговаривал его не обращать внимания на сплетни и тех, кто их распространяет. Но Джарид часто ловил себя на том, что пытается расслышать чужие пересуды у себя за спиной. Так он впервые узнал, что люди считают его одним из Сынов Амарида. Само упоминание об этом заставило сердце Джарида забиться от волнения. Сыны Амарида, с их эффектными птицами и сияющими кристаллами, служили Тобин-Серу более тысячи лет, защищая его границы и помогая его народу. Джарид за всю свою жизнь видел только двух странствующих магов. Первым из них был, конечно, маг Радомил, служивший северо-западному Тобин-Серу больше двадцати лет и известный всем мужчинам, женщинам и детям Аккалии. Дородный лысый волшебник был неизменно ко всем расположен и щедр, и Джарид полюбил его как второго отца. Он с нетерпением ждал регулярных визитов мага и его красивого светлого ястреба - ждал не меньше, чем ежегодных праздников в честь богов.
   И все же воспоминания о другом маге, которого Джарид видел единственный раз, воплощали для него все то чудесное, что он связывал с жизнью члена Орденов. Этот маг приходил много лет назад, когда Джарид был еще ребенком. Однако он помнил волшебника совершенно отчетливо. Тот был высок и строен, с волосами такого же цвета, как у Бернела, и с ясными голубыми глазами. На нем был зеленый орденский плащ, в руке - длинный посох, покрытый искусной резьбой и увенчанный сияющим оранжевым кристаллом. На плече мага сидел великолепный серый сокол с умными темными глазами. Насколько Джарид помнил, маг был доброжелателен, тепло улыбался и долго говорил с ним, но вот что удивительно - содержание этого разговора в памяти не сохранилось. Джарид запомнил, однако, что его мать и отец, похоже, были знакомы с магом и отец о чем-то спорил с ним, а потом человек в плаще ушел. И с того дня он, Джарид, мечтал носить такой же зеленый плащ, обозначающий принадлежность к Ордену магов и Магистров.
   На эту картину накладывалась другая, еще более явственная: он видел себя самого поражающим разбойников голубым огнем, бьющим из посоха. Если его сны и вправду предсказывали будущее, то не следовало ли из этого, что однажды Джарид и сам будет носить такой посох и владеть искусством магии?
   Впрочем, как это часто случается, в особом положении Джарида обнаружились и свои зловещие стороны. Вскоре бродячие торговцы и музыканты донесли до Аккалии весть о предательстве некоторых магов и растлении Ордена. По слухам с далекого юга, на местах разрушительных пожаров, разоренных полей и даже рядом с изуродованными трупами находили перья ужасное извращение традиции Ордена, согласно которой маги оставляли перья в знак дара или помощи. Джарид относился к этим слухам скептически, но они разрастались, а преступления, приписываемые магам, становились все более страшными, так что юноша день ото дня мрачнел и боялся не только за себя, но и за весь Тобин-Сер.
   Когда он добрался до школы в то дождливое утро, промокший насквозь, с охапкой отсыревших книг, почти все ученики уже были на месте. Учитель Фирт доверил ему самых младших детей, четырех-пяти лет, тех, кто еще только начал учиться. Стоя в прихожей и встряхивая промокшую куртку, он услышал их крики и смех, но, войдя в класс, увидел, что дети притихли и быстро расселись по местам. "Одно из преимуществ того, что тебя боятся", - не без иронии подумал он.
   Он уже научил их грамоте и счету и на прошлой неделе начал рассказывать им историю Тобин-Сера, сосредоточившись на времени, когда Амарид раскрыл тайну Волшебной Силы и основал Орден. Сегодняшний урок начался с завоеваний аббориджей и успешной борьбы Ордена с северными захватчиками. Джарид рассказал ученикам о Форделе, Декле и Гленисе - трех Орлиных Мудрецах, которые в разные времена с промежутком в двести пятьдесят лет водили армии магов и просто смелых людей против наемников из Аббориджа и изгоняли их обратно за пролив, пока последний из мудрецов, Гленис, не заключил мир с правителями Аббориджа, длившийся уже более четырех столетий. Рассказывая, Джарид с трудом скрывал улыбку, видя, как завороженно слушают ребятишки. Утро прошло, и в полдень он отпустил учеников, с улыбкой глядя, как они с криками и смехом бегут прочь из класса.
   Дождь уже едва моросил, когда Джарид покинул школу и отправился в кузницу. Даже издалека, сквозь шум реки и капающей с крыш и деревьев воды, он различал знакомые звонкие удары отцовского молота и более глухие и тяжелые - кувалды Ройдена. Он догадался, что они куют инструменты для Джоррина, и прибавил шагу, зная, что пригодится им - раздувать мехи. Джариду не терпелось попасть в кузницу, особенно после нескольких часов школьных занятий. Тяжелая физическая работа всегда приятна после сидячей. Часто он сам вызывался делать в кузнице то, что не требовало особенной подготовки, - поддерживать огонь и раздувать мехи.
   Однако, идя через деревню на звуки молотов Бернела и Ройдена, он заметил собравшуюся на площади у дома собраний толпу. Некоторые показывали пальцами вниз, на тропинку, ведущую к мосту через реку. Джарид посмотрел туда, куда они показывали, и увидел на дальнем берегу человека, приближающегося к мосту. Сердце забилось у него в груди: незнакомец был одет в темно-зеленый плащ с капюшоном; на плече его сидела большая птица.
   Глядя, как маг медленно идет по мосту, Джарид понял, что это не Радомил: слишком высок и строен. У него в голове мелькнула мысль: а что, если Орден послал второго мага служить в лесу Леоры и на Верхнем Роге? И тут юноша заметил, что, как и у того мага из далекого детства, у этого посох увенчан сияющим оранжевым камнем. Вместо серого сокола на плече у него сидела коричневая сова со светлым крапчатым брюшком и ярко-желтыми глазами. Стало быть, это Магистр - более опытный и авторитетный, чем тот маг с ястребом на плече, которого Джарид видел в детстве. Он никогда прежде не видел Магистра.
   Когда маг сошел с моста, толпа затихла в напряженном ожидании. В Аккалии помнили мрачные истории, связанные с Орденом. Народ расступился, позволяя незнакомцу, все еще не снявшему капюшон, пройти, но внимательно следил за каждым движением мага. Незнакомец остановился перед домом собраний и осмотрел народ и окрестности. Когда его взгляд упал на Джарида, маг застыл на мгновение, а потом скинул капюшон и направился к юноше. Джарид стоял неподвижно, оробевший и пораженный, и смотрел на мага во все глаза. Когда тот подошел ближе, оказалось, что именно его Джарид видел в детстве. Светлые рыжеватые волосы Магистра поредели и местами начали седеть, но ясные глаза и теплая улыбка были все те же.
   - Ты Джарид, - сказал маг, остановившись перед молодым человеком и положив руку ему на плечо. - Я бы узнал тебя где угодно. У тебя глаза как у матери.
   - Да, Сын Амарида, - ответил Джарид, используя официальный титул, но будучи не в силах сдержать дрожь в голосе.
   - Помнишь нашу первую встречу?
   - Я помню тебя, но не эту птицу.
   - Верно, - согласился маг, - птица не та. Ты видел Скала, моего сокола. Это Анла. - Он пристально посмотрел на Джарида, улыбка исчезла с его лица. - Ты знаешь, кто я?
   Джарид знал его официальный титул - Магистр, но имя юноше не было известно. Впрочем, казалось, что пришелец спрашивает не об этом. Тогда Джарид вспомнил разговор, который был у них с отцом около года назад.
   - Мы с тобой родственники, да? По отцу?
   Маг прищурил свои сияющие глаза:
   - Он тебе сказал?
   Джарид усмехнулся:
   - Нет, мы никогда не говорили о тебе. Он, правда, обмолвился однажды, что в его роду встречаются люди, наделенные даром предвидения. Прости, то есть в вашем роду. Да вы и похожи.
   - Немудрено, - улыбнулся Магистр. - Меня зовут Баден. Я твой дядя; Бернел - мой брат.
   Должно быть, Джарид невольно состроил весьма комическую гримасу Баден расхохотался, хотя юноше показалось, что перед этим в глазах мага мелькнуло другое выражение, далекое от веселья.
   - Ну, - еще не отсмеявшись, сказал Магистр, - судя по всему, ты не знал, что у тебя есть дядя Баден. - Он опустил глаза. В углах его рта еще играла улыбка, но в голос прокрались нотки печали. - Похоже, есть вещи, не подверженные изменениям. Даже по прошествии стольких лет, даже между братьями.
   Еще мгновение казалось, что туча опустилась на лоб Бадена. Через мгновение она растаяла, взгляд снова заискрился весельем, а голос был по-прежнему бодр.
   - Но я, похоже, тебя задерживаю. Ты ведь шел куда-то?
   - Да, - сказал Джарид и снова услышал удары молота и увидел, что толпа замерла и смотрит, как он разговаривает с Магистром. - Я шел в кузницу помочь папе и Ройдену.
   - Понимаю. - Баден глубоко вздохнул и несколько неуверенно огляделся. Казалось, он принимает какое-то решение. - Ладно, если ты не против, я провожу тебя. Пора наконец семье воссоединиться.
   - Вы правы, - ответил Джарид, смущенно потупясь. И они направились в кузницу. Юноша чувствовал, как ему в спину впиваются взгляды жителей поселка, и думал: "Интересно, чувствует ли это Баден?"
   - Надеюсь, домашние здоровы, - осведомился маг.
   - Спасибо, никто не болеет.
   - Это хорошо.
   Некоторое время они шли молча, и тут Баден высказал нечто удивительное.
   - Ты скоро привыкнешь к этим взглядам, Джарид, - сказал он с улыбкой. - Вслед за властью и положением приходит всеобщее внимание. Со временем ты привыкнешь. Придется.
   Джарид пристально посмотрел на мага:
   - А вы с папой любите друг друга? - и тут же вздрогнул от осознания того, насколько глупым мог показаться его вопрос.
   Но даже если Баден и счел вопрос неуместным, виду он не подал.
   - Наверное, что-то вроде взаимной привязанности у нас все же было, задумчиво начал Магистр. - Хотя мы всегда были очень разными и почти не играли вместе. Он был очень дружен с нашим отцом, а я был больше привязан к матери.
   - Папа говорил, что у вашей матери тоже был Дар.
   - О да, у твоей бабушки был Дар, и какой! В свое время она была могущественным Магистром.
   Джарид остановился, лицо его выражало недоверие.
   - Бабушка Линвен была членом Ордена?
   Баден улыбнулся:
   - Да, и ее мать Лирис тоже.
   Джарид медленно покачал головой и пошел дальше. Баден продолжал:
   - Твой отец никогда не проявлял Дара или еще каких-либо магических способностей, - по крайней мере, он никогда не упоминал об этом. А когда это началось со мной, мы... отдалились друг от друга.
   Баден, конечно, особенно не распространялся, но было понятно, что он имеет в виду.
   - Папа завидовал?
   Баден долго смотрел на Джарида, и трудно было понять, какую мысль выражает его худое лицо. Наконец он пожал плечами:
   - Возможно.
   Они подошли к кузнице; Джарид замешкался на пороге.
   - Зачем ты пришел? - спросил он дядю.
   - Это долгая история, - таинственно сказал Баден. - А пока что будем считать, что я здесь по поводу твоего дня рождения.
   - Предлог не очень-то веский.
   - Возможно. Но сейчас не время обсуждать эту тему.
   Джарид усмехнулся и отбросил волосы со лба.
   - Однако вы с отцом похожи гораздо больше, чем вам самим кажется.
   Баден помолчал, размышляя. Потом он кивнул, улыбаясь краешком рта:
   - Возможно, очень возможно.
   И Магистр переступил порог кузницы. Юноша последовал за ним.
   Как только они вошли, их обдало жаром. Воздух казался тяжелым от запаха горелой кожи, расплавленного металла, дыма и пота. В кузнице было темно, ее освещал лишь открытый проем дверей да раскаленные угли. Недавно выкованные инструменты и грубые заготовки грудами лежали на каменном полу. Бернел стоял у огня, обратив свою широкую мускулистую спину к выходу. Он держал на огне закопченные щипцы и выкрикивал указания Ройдену, которого не было видно: тот раздувал мехи за очагом. Вынув щипцы из огня и положив зажатый в них добела раскаленный кусок железа на наковальню, Бернел несколько раз ударил по нему молотом. Во все стороны полетели красные искры, некоторые обожгли его кожаный передник, другие упали на пол. Кузнец бросил железо в кадку с водой, и в воздух поднялись клубы пара. Потом он снова поместил железо в огонь.
   - Сейчас приду, - крикнул он через плечо, не оборачиваясь. - Джарид, если это ты, помоги Ройдену с мехами.
   - Привет, Бернел, - спокойно сказал Баден, перекрывая голосом шум мехов.
   Услышав его, Бернел выпрямился. Все еще не оборачиваясь, он сунул железо обратно в воду и положил щипцы у очага. Только тогда он повернулся, чтобы поприветствовать брата, - краснолицый, весь мокрый от пота.
   - Баден, - безо всякого выражения сказал он. - Следовало ожидать, что ты придешь.
   - А как же. Прошло столько времени.
   - Неплохо выглядишь. - Бернел покосился на птицу, сидящую на плече высокого волшебника. - И потом, тебя можно поздравить, теперь ты Магистр.
   Они не приближались друг к другу и разговаривали без особой теплоты, хотя Джарид и не заметил иронии или враждебности в голосе отца.
   Баден позволил себе улыбнуться:
   - Спасибо, уже шесть лет без малого. - Маг огляделся и кивнул на Джарида и Ройдена, показавшегося из-за очага. - Похоже, у вас с Дриной дела тоже идут неплохо.
   - Да, мы вполне счастливы. - Кузнец и маг немного постояли в неловкой тишине, которую прервало выразительное покашливание Ройдена. - Ну, с Джаридом ты уже знаком, а это Ройден, наш старший. Ройден, это... это твой дядя Баден.
   Ройден вышел вперед и, по обычаю, обнял Бадена, счастливо улыбаясь.
   - Я помню тебя, - сказал он, - еще с детства. Тогда я не знал, кем ты нам приходишься, но никогда не забывал о том, как ты приходил. Не каждый день в наш поселок заходит кто-нибудь из магов, кроме Радомила.
   - Спасибо. Я тоже помню нашу встречу. Ты и тогда был славным и добрым мальчиком.
   Снова все смущенно умолкли, переглядываясь. Тишину нарушали лишь шипящие в очаге угли и сова Бадена, чистящая перышки. Наконец Бернел повернулся к сыновьям:
   - Нам с Баденом надо о многом поговорить. Ройден, как думаешь, вы с Джаридом сможете закончить заказ Джоррина?
   - Конечно! Там уже немного осталось.
   - Увидимся за обедом.
   Бернел снял фартук, надел куртку и взмахом руки позвал Бадена за собой. Магистр тепло улыбнулся племянникам и ушел вслед за братом.
   Когда они вышли, Ройден повернулся к Джариду и задал тот же вопрос:
   - Ты знал?
   Джарид усмехнулся:
   - Хочешь спросить, знал ли я, что наш дядя маг или что у нашего отца есть брат?
   Ройден рассмеялся в ответ:
   - И то и другое. Интересно, почему отец никогда не говорил нам. И мама, если уж на то пошло.
   - Они не только это скрыли от нас.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Мы с Баденом говорили по дороге сюда. Ты знал, что наша бабушка Линвен и ее мать были Магистрами?
   - Серьезно?
   Джарид рассеянно кивнул, но мысли его были заняты совершенно другим.
   - Ты сказал Бадену, что помнишь, как он приходил. Что именно ты вспоминаешь?
   Ройден на минуту задумался.
   - Я очень волновался, когда увидел мага. Помнится, у него была огромная птица, красивее которой я в жизни не видел. А еще Баден был очень дружелюбен и долго со мной разговаривал.
   - О чем? - нетерпеливо спросил Джарид.
   Глаза Ройдена сузились.
   - Не помню.
   - Вот как? И я могу вспомнить все, кроме нашего разговора.
   - Как думаешь, что это может значить?
   Джарид пожал плечами и откинул прядь волос со лба.
   - Не знаю.
   Они долго молчали, потом Ройден спросил, повязывая отцовский фартук:
   - Он сказал тебе, зачем пришел?
   - Ну вроде. Сказал, в честь моего дня рождения.
   Ройден поднял брови:
   - Это, наверное, только предлог?
   - Понятия не имею.
   Ройден взялся за щипцы.
   - Похоже, мы так ничего не поймем. Чем скорее закончим работу для Джоррина, тем раньше мы сможем что-нибудь разузнать.
   Джарид кивнул:
   - Я займусь мехами.
   Работа двигалась медленней, чем хотелось, и, когда они, усталые и голодные, наконец покинули кузницу, уже стемнело. Придя домой, они обнаружили Бадена, Бернела и Дрину за обеденным столом. Сова волшебника примостилась на буфете, закрыв глаза; перья ее пребывали в легком беспорядке. Бернел и Баден с мрачным видом восседали за противоположными концами стола и молчали. Дрина с заплаканными глазами сидела между ними. На столе стояли пустые тарелки, знакомый аромат тушеной говядины наполнял дом.
   - Вы все закончили? - спросил Бернел, пошевелившись.
   - Да, наконец-то, - ответил Ройден. Они с Джаридом сняли куртки и сели за стол. - Мне еще далеко до тебя.
   Бернел натянуто усмехнулся:
   - Ну ничего, лет через двадцать пять все изменится.
   Дрина поднялась со своего места.
   - Мы уже отобедали, - с притворной бодростью в голосе сказала она, утирая слезы передником, - но и о вас не забыли.
   Она отошла к очагу и наложила мяса в две тарелки, потом вернулась к столу.
   Джарид и Ройден молча принялись за еду; спустя некоторое время Ройден оглядел стол с мрачным видом и жестко спросил:
   - Кто-нибудь скажет, что здесь происходит, или нам придется догадываться?
   Джарид не отрывал взгляда от тарелки, боясь отцовского приговора. Впрочем, он не меньше, чем брат, хотел узнать, что произошло между Баденом и родителями. Он понимал, что сам не отважился бы на прямой вопрос родители не потерпели бы этого. Но Ройден - другое дело. Возможно, потому, что он был старшим сыном и больше ладил с отцом, он мог отважиться на прямой вопрос, не опасаясь того, что его осадят. С самого детства Ройден пользовался своим положением в семье ради брата, воспользовался и сейчас.
   Однако на сей раз Джарид испугался, что Ройден зашел слишком далеко. Бернел несколько мгновений молча глядел на старшего сына, а потом, к великому удивлению Джарида, улыбнулся, хоть и печально, и взглянул темными глазами на наблюдающего за ним с интересом мага.
   - Баден, - сказал он непривычно мягко, - думаю, лучше, если ты выскажешься.
   Баден пристально посмотрел в глаза брата, потом его худое лицо озарила улыбка, и волшебник кивнул в знак согласия. Джарид заметил, что со времени встречи в кузнице его отец и дядя стали лучше понимать друг друга.
   Магистр посмотрел на Ройдена, потом на Джарида. Он заговорил, и голос его был более звучен и глубок, чем показалось Джариду днем.
   - Род магии, - сказал он, - известный мне и всем членам Ордена, именуется Волшебной Силой. Но прежде чем она проявится, она пребывает внутри человека. Мы не знаем, почему некоторые наделены ею, а другие нет. Это дар богини Леоры нашей земле, - говорят, она любила Тобин более Лона и хотела оставить здесь знак своего благоволения. Как все дары Леоры, этот странен и непредсказуем. Но иногда он передается из поколения в поколение. Джарид, наверное, рассказал тебе, Ройден, что он узнал сегодня, - ваша бабушка и ее мать были в свое время могущественными Магистрами. Когда вы оба были маленькими, я приходил сюда и пытался найти признаки Силы в вас обоих. - Рассказывая, он переводил взгляд с одного своего племянника на другого, но теперь пристально смотрел на Джарида, и тот заметил, как оранжевое пламя мелькнуло в голубых глазах мага. - Я нашел то, что искал, в тебе, Джарид. И притом, это больше чем просто Знак. Ты можешь стать могущественным и искусным магом, как Лирис и Линвен.
   Джарид почувствовал какую-то особую силу в словах мага и, сам не зная почему, поверил в них. В его сознании снова всплыл сон, в котором он испепелял разбойников волшебным пламенем.
   Воцарилась напряженная тишина. Ее прервал Ройден.
   - Полагаю, это означает, что я должен остаться работать в кузнице, сказал он с явной иронией. Никто не ожидал шутки, все рассмеялись, и напряжение спало.