Коултер Кэтрин. Дочь дьявола

   Надежды не было. Адам залпом допил бренди и швырнул пустую рюмку Тино.
   — Прекрасно, Эрве. Так, говорите, она моя?
   — Вы — новый член нашего клуба, мой пылкий сицилиец. Добро пожаловать.
   Адам сухо поклонился собравшимся.
   — Не беспокойтесь — я сумею приручить ее настолько, что она ничего никому не скажет. Теперь я вас оставлю. Я беру своих женщин в уединении спальни, а не на виду у глазеющих болванов.
   Он уверенно шагнул к графу.
   — Вы хотите лишить своих друзей вечернего развлечения? О нет, маркиз. Этот стол вполне подойдет для маленькой притворщицы.
   — Я не желаю служить предметом чужих забав, — процедил Адам, осматриваясь, и отчаянно попытался определить настроение собравшихся. — Вы ведь сами сказали — она для меня, Эрве, не так ли?
   — Да, — немного помедлив, кивнул граф. — Ноя хотел бы увериться, что отмщен.
   — Тогда возьмите ее сами, — пожал плечами Адам. — Меня она не интересует, как, впрочем и девственницы вообще.
   Граф нахмурился. Он похитил англичанку не только затем, чтобы испытать маркиза, но и желая отплатить ему за спасение своей жизни.
   — Хорошо, Пьетро, — медленно произнес он. — Вы не станете объезжать эту кобылку при всех. Но и не уйдете отсюда. Ведите ее наверх. — Адам едва удержался от облегченного вздоха. — Но сначала…
   Эрве сбросил с девушки плащ, стиснул края выреза сорочки и резко рванул.
   Рейна взвизгнула и стала вырываться, но граф безжалостно впился ногтями в нежную плоть.
   — Прелестно, — выдохнул он, разглядывая ее обнаженные груди.
   Адам почти ощущал запах похоти, исходивший от остальных мужчин, без стеснения пожиравших взглядами нагое тело девушки. Нужно действовать быстро!
   — Отдай ее мне! — воскликнул он, изображая страсть. Граф подхватил Рейну на руки и бросил ее Адаму, словно мешок картофеля.
   — Она ваша! — рассмеялся он. — Наслаждайтесь!
   — Но мы всегда делили нашу добычу, — пожаловался Тино.
   Адам не стал дожидаться, пока Эрве передумает и, властно прижав Рейну к груди, устремился к двери.
   — Девчонка созрела, чтобы принять мужчину.
   — Вот именно мужчину, а не хвастливых петушков, — откликнулся Адам, перекидывая Рейну через плечо, и был вознагражден одобрительными криками и смехом.
   Девушка снова начала сопротивляться. Адам повернул голову и свирепо прошептал:
   — Немедленно прекрати! Лежи смирно! Я не причиню тебе зла.
   Рейна тотчас успокоилась.
   Адам побежал наверх, перепрыгивая через ступеньки. На втором этаже было тихо и полутемно. Только зажженный канделябр на столе в холле отбрасывал слабые отблески, не разгоняя теней. Адам вспомнил, как Селестино говорил, что иногда они приводили сюда женщин. Заметив полуоткрытую дверь, Адам шагнул к ней и оказался в маленькой комнате, где из обстановки были лишь широкая кровать и комод с тазиком наверху. Он пинком закрыл дверь и безуспешно попытался найти засов.
   Опустив Рейну на кровать, он быстро вынул кляп у нее изо рта.
   — Где мы? — прохрипела она. — И что вы здесь делаете?
   — Сейчас не могу сказать, — произнес Адам, развязывая ей руки, — но ты должна доверять мне, Рейна.
   — Доверять вам?!
   Неудержимый гнев вытеснил на мгновение ее страх.
   — В саду я ждала вас, маркиз! Вы догадались, что я прибегу туда, как распутная, потерявшая голову от страстям дрянь, не так ли? И послали за мной графа?
   — Не будь дурой!
   — Он издевался надо мной, хохотал! Прикасался… Она судорожно стянула края разорванной рубашки.
   Больше всего на свете Адаму хотелось обнять ее, успокоить, заставить забыть о страхе и ярости, но времени не было. Вместо этого он зажал ей рот рукой.
   — Рейна, помнишь, ты как-то твердила, что веришь мне. Девушка, распахнув глаза от ужаса, по-прежнему молча смотрела на него. Ты предал меня.
   — Делай так, как я говорю тебе, понимаешь? Он осторожно отнял свою руку от ее рта.
   — Что вы собираетесь сделать со мной? Изнасиловать?
   Голос звучал странно отрешенно, словно девушка потеряла навсегда нечто бесценное.
   — Нужно притвориться, что я изнасиловал тебя. Черт возьми, Рейна, я не преступник и не негодяй!
   Девушка опустила глаза.
   — Я так боюсь, — прошептала она.
   — Я тоже. Ты сделаешь, как я сказал? — умоляюще прошептал он, растирая ее онемевшие запястья.
   — Пьетро, почему граф отважился на это? Кто он для вас?
   Адам притянул к себе ее вздрагивающее тело и нежно поцеловал в висок.
   — Никто не коснется тебя, сага. Обещаю.
   Он взмолился про себя, чтобы это обещание не оказалось последним, и оттолкнул ее.
   — Ну а теперь ложись.
   Адам кивнул на постель и брезгливо поморщился. В нос ударил запах застарелого пота и семени.
   — Сними рубашку и укройся одеялом. Девушка ошеломленно уставилась на него:
   — Вы хотите, чтобы я разделась? Адам сжал ее плечи:
   — Рейна, они должны посчитать, что я изнасиловал тебя. Ложись и побыстрее.
   «Это кошмар», — думала Рейна, теребя сорочку, и краем глаза взглянула на Пьетро, поспешно сбрасывающего с себя одежду. Однако, поняв, что он пытается выручить ее, Рейна последовала его примеру.
   Адам не обращал на нее внимания и повернулся, только услышав скрип пружин и шелест одеяла. Он быстро сел на край кровати, стащил ботфорты, потом встал и решительно расстегнул пуговицы панталон. Рейна подтянула покрывало до подбородка. Внезапно ей показалось, что в постели кто-то другой, а она смотрит со стороны на трясущуюся девушку и на мужчину, который вот-вот останется таким же обнаженным, как она.
   Кошмар! Если бы только она могла проснуться и посмеяться надо всем этим!
   Их взгляды встретились, но Рейна тут же уставилась на его голую грудь.
   — Нет! — прошептала она. — Пожалуйста, Пьетро!
   Пальцы Адама застыли.
   — Мне очень жаль, Рейна. Я не хотел бы мучить тебя, но выхода нет.
   Он быстро повернулся к ней спиной и снял панталоны.
   Рейна не могла отвести глаз от его тела, смуглого и мускулистого, так отличавшегося от ее собственного. Он был словно отлит из бронзы неизвестным мастером — широкие плечи, узкая талия, мощные бедра и гладкие ягодицы.
   — Прекратите рассматривать меня! — рявкнул он, почувствовав ее взгляд.
   — Что вы делаете? — охнула Рейна, заметив, что маркиз вытащил кинжал. Адам, не отвечая, резко провел клинком по внутренней стороне бедра. Из глубокого пореза мгновенно выступила кровь и собралась густыми каплями.
   — Зачем… зачем это?
   Адам по-прежнему не оборачивался, не желая смущать девушку своей наготой.
   — Рейна, — объяснил он терпеливо, — когда мужчина берет девственницу, у нее идет кровь. Ты останешься невинной, но необходимо убедить их в обратном. Откинь одеяло.
   Но Рейна лишь недоуменно посмотрела на него, и Адам, шагнув к кровати, сорвал с нее одеяло.
   — Раздвинь ноги, быстро!
   Девушка задохнулась от неожиданности, но все-таки медленно развела стройные ноги. Адам сел рядом, обмакнул палец в кровь и размазал ее по белоснежной коже. Рейна нервно дернулась.
   — Тише, — мягко велел он, стряхивая багровые капли на простыню, а потом, отвернувшись, коснулся окровавленным пальцем своей напряженной плоти. В коридоре послышались смех и топот ног. Адам насторожившись, прислушался.
   — Рейна, кричи! Громче!
   Он быстро лег рядом с девушкой и прижал ее к себе.
   — Кричи же, черт возьми!
   Она издала тонкий жалобный вопль, эхом отозвавшийся от стен полупустой комнаты.
   — Еще!
   Почувствовав, как слезы щиплют глаза, девушка негромко, беспомощно всхлипнула.
   Зная, что сюда в любую минуту могут ворваться, Адам тяжело навалился на девушку, сжал ее лицо ладонями и стал жадно целовать. Рейна вырывалась, колотя Адама кулаками по спине. Именно эту сцену и увидел граф, распахнув дверь. Из-за его плеча выглядывал смеющийся Тино.
   — Ну, Пьетро, как маленькая потаскушка? Оказалась девственницей?
   Адам откатился от Рейны, неторопливо поднялся и торжествующе поклонился мужчинам.
   — Боже, да он все еще хочет ее!
   — Я желаю сам удостовериться! — рявкнул Эрве. Адам метнул на Рейну яростный взгляд, снова сбросил с нее покрывало и рывком раздвинул ноги.
   — Да она просто истекает кровью! Ярко-красной! Рейна тихо плакала, зажмурив глаза, чтобы не видеть уставившихся на нее мужчин.
   — Ты разорвал ее?
   — Нет, — ответил Адам, тотчас пожалев о своей ошибке.
   — Превосходно. Теперь она моя. У меня тоже неплохой подарочек для вас, миледи.
   Девушка вцепилась в одеяло и поспешно натянула его до подбородка.
   — Нет! — взвизгнула она.
   — Будешь сопротивляться, голубка?
   — Я хочу ее, Эрве!
   — Заткнись, Тино. Если после сегодняшней ночи ее живот набухнет ребенком, она по крайней мере будет знать, что ее наградил один из двух мужчин, которых она пыталась обмануть.
   — Ни за что, Эрве, — спокойно ответил Адам. — Она моя, и никто, в том числе и ты, не дотронется до нее. Я отвезу ее к себе домой. В таком случае я точно буду знать, от кого ребенок, которого она носит.
   — Я снесу ее вниз, — сказал Эрве, не обращая внимания на Адама. — Пусть все видят ее позор.
   — Попробуйте коснуться ее, и я убью вас! — процедил Адам так тихо, что Рейна едва его расслышала.
   Однако граф негодующе выпрямился:
   — Убить меня, друг мой? Но ни одна женщина не стоит того!
   — Но вы, кажется, хотели сделать сюрприз только мне, Эрве? Я сохраню ваш дар. Ну а теперь убирайтесь и захватите с собой ваших истекающих слюной приятелей.
   — Пьетро, послушайте, — начал раскрасневшийся Селестино.
   — У меня нет ни малейшего желания проливать вашу кровь, друг мой, — медленно выговорил Эрве. — Лучше сыграем на девчонку в карты.
   Адам заметил, как решительно блеснули глаза графа, и облегченно вздохнул, вспомнив, что позволял ему выигрывать каждый раз, когда они вместе садились за карточный стол. Он заставил себя безразлично пожать плечами.
   — Как будет угодно.
   Эрве, самодовольно улыбаясь, обратился к Рейне:
   — Ну а тебе, голубка, придется быть свидетельницей, что игра велась честно. Одевайтесь, маркиз.
   — Я приведу ее с собой, — пообещал Адам и, отвернувшись от графа, стал натягивать панталоны.
   Позади послышались сухой смешок и звуки удалявшихся шагов. Адам осторожно прикрыл дверь, продолжая прислушиваться, пока не уверился, что итальянцы покинули холл.
   — Рейна! — властно бросил он, наклоняясь над девушкой. — Ты меня поняла?
   — Да, — шепнула она.
   Ее глаза переполнились слезами; по щекам покатились прозрачные капли. Рейна судорожно вздрагивала. Ему хотелось успокоить ее, но времени не было.
   — Прекрати нытье! — приказал он. — Ты английская леди, а не трусливая маленькая дурочка! Одевайся и помни, кто ты! Не бойся, я благополучно вызволю тебя отсюда.
   Глаза девушки гневно блеснули. Она гордо подняла подбородок и встала.
   — Вы правы! — решительно произнесла Рейна и быстро натянула разорванную сорочку.
   Адам, немного помедлив, улыбнулся:
   — Буду счастлив видеть вас своей женой!
   — Но я не соглашалась выйти за вас замуж, маркиз! — прошипела девушка.
   — Даже после того, как я пролил за вас свою кровь? Рейна подняла на него умоляющие глаза:
   — Заклинаю, маркиз: постарайтесь выиграть у графа. Она многозначительно посмотрела на его кинжал.
   — Нет, Рейна, ты не сделаешь этого. Я люблю тебя, знай это. Мне нужна живая жена, а не мертвая девственница.
   Адам поспешно натянул сапоги и, поднявшись, застегнул жилет. Напоследок он тщательно стер кровь с клинка и заткнул его за пояс.
   — Пойдем, малышка.
   Рейна доверчиво вложила в его ладонь свою, и они вместе вышли из комнаты.
   — Постарайся не выказывать боязни. Взирай на них с презрением. Насколько я успел узнать этих людей, страх возбудит их еще больше. И ты должна относиться ко мне с ненавистью.
   — Попытаюсь. Когда мы уйдем отсюда, Пьетро, я перевяжу вам ногу. Не хочу, чтобы вы заболели из-за меня.
   — Мне уже кажется, что ты не дочь своего отца.
   «Куча отбросов», — подумала Рейна, оглядывая мужчин. Граф сидел за столом, тасуя колоду карт. Он выглядел спокойным и уверенным. Рейна почувствовала, как подгибаются ноги, и отпрянула от Адама. Глаза ее пылали ненавистью.
   — Уго, — весело сказал Эрве, — у тебя тоже есть дочери. Проследи, чтобы птичка не упорхнула. Уверен, ты знаешь, как наказать ее, если она захочет вылететь из клетки.
   — Вы гнусное отребье, граф, — бросила Рейна, — а ваши сообщники — грязные животные.
   — Ах, я уже предвкушаю, как буду учить тебя хорошим манерам, — пообещал граф.
   — Вряд ли вам это удастся, Эрве, — небрежно заявил Адам, садясь напротив графа. — Я начал с ней уроки, и я их закончу.
   — Странно, — задумчиво протянул граф, не сводя глаз с Рейны. — Не думал, что у потаскушки найдется столько мужества. Возможно, вы очень мягки с ней, друг мой.
   — Предпочитаю женщин с характером, — равнодушно заметил Адам. — Позже я покажу ей, что такое истинное наслаждение, и она будет умолять меня взять ее.
   — Похоже, это не слишком развлекает вас, маркиз? — осведомился Селестино, все больше возбуждаясь.
   — Она будет ублажать меня, пока я ее хочу. Потом пусть возвращается в Англию и выходит замуж за какого-нибудь красноносого сквайра. Мне доставит удовольствие знать, что когда-нибудь мой сын унаследует земли и поместье жалкого глупца!
   — Как вы жестоки, друг мой, — покачал головой граф и протянул Адаму колоду. — Хотите снять?
   Адам небрежно отмахнулся:
   — По-моему, даже среди воров существует своеобразное понятие о чести.
   Селестино рассмеялся, локтем подталкивая Никколо. Адам предположил, что Эрве сплутует, но лишь в первой партии. Потом он сам перетасует колоду.
   — Пикет?
   Адам со скучающим видом кивнул, вытянул ноги и откинулся на спинку стула. Остальные сгрудились вокруг. Только Уго держался так близко к Рейне, что та ощущала запах бренди у него изо рта.
   Если граф выиграет, я покончу с собой. В этот момент она ясно осознала, что, даже если граф выйдет победителем, маркиз вступит с ним в поединок. А потом и со всеми остальными членами клуба и его не выпустят отсюда живым.
   Граф легко выиграл первый роббер, как и предполагал Адам, набрав свыше сотни очков. Адам играл, как обычно, зная, что граф полагается не на хладнокровный расчет, а на удачу. Впрочем, если ему выпадут плохие карты, он проиграет, несмотря на все умение.
   Следующий роббер выиграл Адам, но получил лишь несколько очков. Он постарался снять карты после того, как граф перетасовал колоду.
   Эрве, мельком посмотрев в карты, поднял глаза на маркиза. Тот вел себя так, словно ему чертовски все надоело и безразлично, кто выиграет. Но во взгляде светилось нечто, насторожившее графа. Девушка же стояла неподвижно, как статуя, с лицом белее итальянского мрамора. Да, гордости у нее не отнимешь! А Эрве всегда восхищался этим качеством в людях.
   — Как моя квинта^[13], Эрве?
   Граф с трудом сосредоточился на игре и вздрогнул, неожиданно поняв, что, несмотря на все очевидные признаки неопытности, маркиз оказался игроком, с которым следует считаться.
   — Да… хорошие карты, — медленно выговорил граф.
   — А мой терц^[14]?
   — Еще лучше, — выдавил Эрве. Маркиз выложил на стол остальные карты, и Эрве увидел, что имеет дело с настоящим мастером.
   — Насколько я понимаю, победа за мной, граф, — небрежно бросил Адам. — Играй мы на деньги, я смог бы купить новый жилет. Но получилось так, что я стал всего-навсего обладателем глупенькой девчонки.
   — Я заплачу вам за нее золотом.
   — Не стоит. Прежде чем вернуть ее в отчий дом, я хочу преподать ей урок наслаждения. Не причини я ей столько боли в первый раз, клянусь, вы бы не услыхали от нее ни единого вскрика!
   Граф с грохотом отбросил стул и сжал кулаки. На мгновение Адаму показалось, что поединок неминуем.
   — Благодарю за прекрасный подарок, Эрве, — спокойно сказал он. — Теперь мой долг отплатить тебе чем-то… особенным.
   Эрве почувствовал, как горечь унижения чуть отступила.
   — Надеюсь, вы покажете шлюшке всю глупость ее вызывающего поведения?
   Адам медленно поднялся, опираясь руками о стол.
   — Я поставлю на ней свое тавро, друг мой. Можете быть уверены, она никому ничего не скажет о сегодняшней ночи.
   — Прекрасно, — прохрипел Эрве. — Возьмите ее, она ваша!
   Полчаса спустя Адам спешился у своего дома и, подхватив Рейну, понес к двери.
   — Нет, — предупредил он, когда она стала вырываться, — не сейчас, малышка. Подожди, пока мы не войдем. В Неаполе слишком много любопытных глаз и ушей.
   В передней уже ждал Даниеле.
   — Милорд!
   — Даниеле, — перебил Адам, — я рад, что ты здесь. Видишь ли, — объяснил он, заметив ошеломленное выражение лица Даниеле, — нам пришлось немало пережить сегодня. Проверь, не следят ли за домом незваные гости. Вполне возможно, дорогой граф послал за нами своих ищеек!
   Даниеле испытующе взглянул на хозяина, кивнул и бесшумно выскользнул на улицу. Адам внес девушку в маленькую гостиную и осторожно усадил на диван.
   — Тебе не помешает выпить немного бренди, Рейна, — произнес он, подходя к буфету.
   — Вы действительно считаете, что граф велел следить за нами?
   Адам пожал плечами:
   — Не надо его недооценивать. Я не сомневался, что он полностью доверяет мне, но, как оказалось, ошибался.
   — Вы отвезете меня домой?
   — Да, но не сразу. Эрве уверен, что мы проведем здесь еще часа два. Вот, дорогая, выпей.
   Жидкость обожгла горло, огненным комом опустилась в желудок. Рейна набрала в грудь побольше воздуха и отставила бокал.
   — Я безмерно рада, что вы так хорошо играете в пикет, Пьетро.
   Адам сел рядом и начал растирать ее застывшие руки.
   — Я всегда позволял графу выигрывать. Какой удар по его самолюбию! Странно, что в нем еще осталось нечто похожее на благородство.
   — Что вы там делали, Пьетро?
   Адам вздохнул, зная, что не сможет отмахнуться от Рейны.
   — Я — новый член их… клуба. Они тайные сторонники Наполеона, Рейна, и мне было необходимо, чтобы эти люди приняли меня за своего.
   — Но зачем?
   — Я что-то вроде шпиона, но не в пользу ее величества. Меня не интересуют ни Наполеон, ни королева. Это… это сугубо частное предприятие, и никого, кроме меня, не касается.
   — Однако граф де ла Валль в нем замешан?
   — Граф продает французам украденные у моей семьи товары. Я приехал в Неаполь, чтобы доказать это, а также разоблачить его поставщика. Тайна будет раскрыта через несколько дней, Рейна, и прошу тебя подождать. Вряд ли граф или его сообщники снова попытаются причинить тебе зло, но обещай мне, пока не минует опасность, не оставаться в одиночестве.
   Про себя он поклялся, что велит своим людям наблюдать за виллой виконта.
   — Вы отдаете мне приказы, но ничего не хотите объяснить.
   Адам грустно улыбнулся и опустил глаза.
   — Рейна, верь мне.
   — Ну что же, и у меня есть для вас приказ, маркиз. Мой отец не должен узнать об этой ночи. Никогда.
   Адам нерешительно поморщился, словно не понимая, что, если лорд Линдхерст когда-нибудь проведает о случившемся, они больше не увидят друг друга.
   — Обещайте, — настаивала она.
   — Хорошо. Возможно, лучше пока его не… расстраивать.
   — Пожалуйста, снимите панталоны, маркиз. Адам ошеломленно уставился на нее, но тут же усмехнулся:
   — Мой камердинер перевяжет рану, хотя я предпочел бы ваше нежное прикосновение. Ну вот, опять вы краснеете. Простите меня.
   — Вы видели меня обнаженной, — неожиданно выпалила она.
   — Я не смотрел на тебя глазами возлюбленного. Но ты, малышка… едва не сожгла меня взглядом.
   — Вечно вы надо мной издеваетесь, — пожаловалась Рейна. — А когда вы станете моим любовником?
   Вопрос, так внезапно, против воли, сорвавшийся с губ, потряс девушку. Она испуганно смолкла, прикрыв рот рукой.
   — Когда ты станешь моей женой, — спокойно ответил Адам.
   На глазах у девушки снова выступили слезы. Ах, эта дурацкая мужская самоуверенность! Ей хотелось завопить, выкрикнуть, что отец никогда не допустит этого брака.
   — Вы не знаете моего отца, — только и сумела она выговорить.
   — Посмотрим, — ответил Адам.
   В голове Рейны вихрем пронеслись события сегодняшнего вечера.
   — В жизни не была так напугана, — прошептала она.
   — И я тоже.
   — Но вы казались совершенно хладнокровным.
   — Я был слишком занят тем, как добыть немного крови, — нежно улыбнулся Адам.
   — Я и сейчас боюсь, — призналась Рейна, опуская глаза.
   — Но больше бренди ты не получишь. Не хочу, чтобы ты проснулась завтра с похмелья.
   — Пожалуйста, обними меня, Пьетро.
   Адам сознавал, что не должен исполнить ее просьбу. Даже сейчас, после всех ужасов, желание по-прежнему бурлило у него в крови. Он повернул голову.
   — Ты была такой храброй сегодня.
   — Пьетро…
   Боже, как он ненавидит это имя!
   — Нет, Рейна, — отрезал Адам, вскакивая и отбегая в другой конец комнаты. — И не смотри на меня так! В конце концов я не каменный!
   Если бы я забеременела, Пьетро, отец, позволил бы нам пожениться!
   — Спать хочется, — тихо промолвила она.
   — Прекрасно, — со вздохом облегчения отозвался Адам. — Сейчас принесу одеяло.
   — Да, — кивнула девушка, не глядя на него, — это было бы чудесно.
   Вернувшись, Адам увидел, что Рейна задумчиво смотрит в камин. Заслышав его шаги, она обернулась.
   — Я больше не чувствую себя невинной. Мои бедра измазаны твоей кровью.
   — Хочешь принять ванну перед сном? — осторожно осведомился Адам, разворачивая одеяло.
   — Нет.
   Рейна внезапно вздрогнула; глаза словно заволокло пеленой.
   — Они все глазели на меня! Мне хотелось умереть.
   — Когда увидишь их при дворе, притворись совершенно равнодушной и делай вид, будто ничего не произошло. Тебе не следует их бояться, но, повторяю, дай слово, что постараешься нигде не бывать одна.
   — Обещаю.
   Адам укутал ее одеялом и погладил по щеке.
   — Граф прав в одном, дорогая. У тебя несгибаемый характер. Ты проткнешь меня шпагой, если я когда-нибудь посмотрю на другую?
   — Да, — не колеблясь, ответила Рейна.
   — Ты так похожа на мою мать, — улыбнулся Адам, и, прежде чем девушка успела спросить что-то, поспешно велел: — Засыпай. Я разбужу тебя, когда нужно будет уходить.

Глава 13

   Арабеллу трясло от неудержимой ярости. И презрения. Презрения к себе. Она прекрасно проводила время в Неаполе, танцевала с галантными итальянскими аристократами, посещала все королевские балы и приемы, воображала, что именно она пробудила в Адаме любовь к своей лучшей подруге, но, к сожалению, относилась к тайне как к пустяковой шараде, которую брат, конечно, сумеет решить без труда. Теперь же все изменилось.
   Девушка вздрогнула при мысли о том, что случилось с Рейной. А графиня! Подумать только, что она, Арабелла, вела себя с ней, как покорный ягненок, и выложила все, что та хотела знать.
   Воспользовавшись тем, что Адам отвернулся от нее, Арабелла разжала кулаки, постаралась прийти в себя и довольно спокойно сказала:
   — Я все удивлялась, почему графиня задавала мне столько вопросов. По-видимому, именно она стоит за всем этим, Адам. Но почему? Должна быть причина.
   И я намереваюсь выяснить эту причину!
   — Я тоже все время об этом думаю, — кивнул Адам, оглядывая парк. Лучи утреннего солнца тщетно пытались проникнуть сквозь густые кроны. — Не имею ни малейшего представления, что она замышляет. Просто повторяю то, о чем проговорились прошлой ночью друзья графа. У меня даже нет уверенности в том, что это именно она. Сегодня я посылаю Антонио с письмом к отцу, в котором опишу все, что произошло. Он должен знать, кто эта графиня, и уже через неделю прибудет в Неаполь со своими людьми.
   — И тогда все будет кончено. Не могу поверить наглости графа! Какое ужасное испытание для Рейны! Не сомневайся, братец, я не спущу с нее глаз!
   В голосе Арабеллы звучала такая злоба, что Адаму стало не по себе.
   — Она вела себя так мужественно, Белла, но, боюсь, воспоминания о том, что с ней хотели сделать… тяжело на нее подействуют. Буду признателен, если ты не отойдешь от нее ни на шаг!
   — Конечно, Адам, — кивнула Арабелла и без обиняков спросила: — Ты женишься на ней?
   — Да, мисс сваха, женюсь.
   Признайся он в этом вчера, Арабелла бы вволю над ним поиздевалась. Но сегодня было не до смеха.
   — Кстати, насчет графини, — вспомнила девушка. — Она пригласила меня сегодня к себе на обед.
   — Ты никуда не поедешь, — безапелляционно заявил Адам.
   Арабелла насупилась:
   — Господи Боже, Адам, но нам нужны сведения! Ты не можешь появиться на ее вилле, а я как гостья — могу!
   — Нет! — еще категоричнее воскликнул Адам. — И я не потерплю никаких споров, Белла. Подождем известий от отца!
   Девушка прекрасно знала, в каких случаях может уговорить Адама, а в каких потерпит неудачу. Она прикусила губу, чтобы не ответить язвительной репликой, и со вздохом согласилась:
   — Хорошо, Адам. Возможно, так будет благоразумнее.
   — Ты сама прекрасно это понимаешь, — резко бросил он. — Будь ты мужчиной, поостереглась бы очертя голову мчаться в лагерь врага, не зная ни численности, ни расположения его войск.
   «Ну да, — подумала Арабелла, по-прежнему не глядя на брата, — конечно, у глупенькой женщины нет ваших преимуществ, не говоря уже о стратегии и тактике».