Коултер Кэтрин. Неистовый барон

   Даже для своей жены. – Она снова вздохнула, затем улыбнулась – горькой и вместе с тем счастливой улыбкой. – Мы всегда радовались, когда ночевали с ним в соседних комнатах. Тогда мы просто открывали дверь и раскрывали друг другу объятия. Да, мне его очень не хватает.
   Вам повезло, Сюзанна, так как отец Рогана позаботился о хорошей подготовке сына в искусстве любви.
   Когда я говорю о подготовке, мой дорогой, я так и вижу перед глазами Мари-Клэр, когда я навещала ее в Лондоне. Конечно, она шлет тебе привет.
   – Кто такая Мари-Клэр? – спросила Сюзанна.
   – Это очаровательная женщина, которая обучала Рогана премудростям любви. Сколько тебе было, дорогой, – четырнадцать? Твой отец считал, что это слишком поздно. Но я посоветовалась с Мари-Клэр, и мы обе согласились, что это в самый раз.
   Сюзанна не могла поверить своим ушам, слушая, как свекровь тепло отзывается о женщине, которая была любовницей ее мужа и обучала искусству любви ее сына.
   – Меня ничему не учили, – гордо задрав подбородок, сказала Сюзанна. Пусть они видят, что она нисколько не смущена.
   – Женщины не нуждаются в такой подготовке, – сказала Шарлотта, похлопав ее по колену. – То есть нуждаются, но они гораздо быстрее обучаются тому, как доставлять удовольствие. Кстати, джентльмены в этой сфере ведут себя совершенно предсказуемо, не правда ли, мой дорогой?
   – Да, конечно, мама, – тоном серьезным, как у судьи, сказал Роган. – С леди надо обращаться очень осторожно, очень нежно. – Мари-Клэр всегда говорила мне об этом. Все дело в чувстве ответственности.
   Шарлотта посмотрела на него с гордостью.
   – Как ты прав, мой дорогой! Наверное, вам пора наслаждаться друг другом. Если Роган таков же, как его отец, Сюзанна, то вам неслыханно повезло.
   Сюзанна посмотрела на нее так, как будто вот-вот закричит.
   Не говоря ни слова, Роган поднял жену на руки, смеясь, пожелал матери спокойной ночи и понес свою ношу вверх по лестнице.
   – Я много размышляла, Роган.
   – Да?
   – Я хочу сказать, что вы можете сегодня же позаботиться о наследнике.
   – Это здравая мысль. – Он обнял ее крепче.
   – Я не должна больше убегать. Я вела себя глупо.
   Я просто струсила, за что прошу прощения. Я знаю, что это важно, и мы должны этим заняться.
   – Мое сердце начинает трепетать.
   – Не надо проявлять такой сарказм. Это некрасиво.
   – Возможно, но дайте же мне немного отыграться, Сюзанна. Иначе у меня может возникнуть искушение отодрать вас за уши. Где вы ночевали?
   – С Марианной, в детской.
   – – О! И что же на это сказала Лотти?
   – Я ушла очень рано, до того как она появилась.
   – Значит, вы все же приняли меры предосторожности. Это уже маленький шаг вперед.
   – Вероятно, ваша мать ни разу в жизни не была разочарована.
   – Видимо, мы говорим об этих отвратительных мужских домогательствах? Ну конечно. Если бы мужчина разочаровал мою мать, то она сказала бы ему об этом и просветила бы его относительно всяческих тонкостей искусства любви.
   Сюзанна уткнулась носом в его лицо.
   – А я ничего не знаю и никого не смогу научить.
   – После сегодняшней ночи вы сможете просветить даже папу римского, если в том возникнет необходимость.
   – Я могу идти сама, – сказала Сюзанна, пытаясь высвободиться.
   – Я согласен, но мне приятно вас нести. Где наш будущий чемпион Джилли?
   – Он с Тоби. После того как он пережил свой первый урок с Марианной, Джилли большую часть дня проспал на солнышке.
   – Когда я был маленьким, со мной одновременно спали с полдюжины кошек. Теперь такого нет, поскольку я слишком много времени провожу в Лондоне.
   Оззи говорит, что это несправедливо по отношению к кошкам, которые рассчитывают найти меня в постели и никого там не находят. Он говорит, что из-за этого они лишаются аппетита.
   Сюзанна засмеялась. Какой у нее приятный, мелодичный смех! Это хорошо. Наконец-то она расслабилась.
   – Может быть, принести несколько кошек, чтобы они с нами спали?
   Она смеется так, как будто ручеек звенит по камушкам.
   – Иногда у них бывают блохи – особенно летом.
   К тому же супружеской паре можно заняться и кое-чем другим.
   – Вы имеете в виду – искать блох друг у друга ^ – Сюзанна снова засмеялась, но тут же смолкла, когда Роган открыл дверь своей спальни. Захлопнув за собой дверь, Роган медленно опустил Сюзанну на пол, дав ей возможность по пути почувствовать каждый дюйм своего тела.
   – А теперь, моя дорогая, будем считать вас котенком. Сегодня вы получите первый урок.
   – Проверка на выживание?
   Роган засмеялся и крепко ее обнял.
   – Скорее речь идет о выживании учителя, мадам, а не о вашем.

Глава 20

   Сюзанна облизнула пересохшие губы.
   – Можно мне принести сюда Марианну?
   – О нет, я не позволю Марианне гоняться за вами по спальне Здесь никто ни за кем не будет гоняться Только я буду учить вас смеяться и стонать – когда вас будет захлестывать волна наслаждения.
   Сюзанна посмотрела на него так, как будто у Рогана вдруг выросли три головы.
   – Давайте освободим вас от одежды. – На этот раз Роган не стал целовать ее шею, уши, плечи – нет, просто он за какую-то минуту снял с нее платье, позволив затем Сюзанне надеть ночную рубашку. «Прошлой ночью я сделал большую ошибку, отпустив жену», – сказал себе Роган К тому же он ее испугал своей изощренной техникой и неловкой попыткой разогреть.
   – Не двигайтесь. – Через тридцать секунд Роган был уже совершенно голым.
   Сюзанна ахнула и отступила назад Роган почувствовал прилив раздражения. Без всякого тщеславия он мог похвастаться великолепным телосложением, без нагромождения мышц, которое могло бы ее испугать.
   Нельзя его назвать и чересчур волосатым – вроде одного из его друзей, у которого волосы курчавились даже на спине.
   – Смелее, Сюзанна, вы наверняка уже видели голого мужчину.
   – Нет, не видела. – Она упорно смотрела на его живот. – Джордж всегда гасил свечи. Я его только чувствовала.
   – Вы шутите, – медленно сказал Роган. Сейчас у него был настолько устрашающий вид, что Сюзанна через силу засмеялась. Роган смотрел на ее ночную рубашку так, как охотник смотрит на фазана.
   – Нет, при зажженных свечах он никогда не раздевался. Я не знала, не представляла себе…
   – Это не важно. Уверяю вас, вам не следует об этом беспокоиться, Сюзанна.
   Надо действовать быстро. В одно мгновение Роган стащил с нее ночную рубашку и крепко прижал жену к себе.
   – Все, – сказал он. – Забудьте обо всем, что было раньше. Теперь вы моя половина. Теперь нас только двое – вы и я.
   Он чувствовал ее, а она – его, и это было неплохо, не считая того, что в области живота Сюзанна теперь испытывала некоторое неудобство. Джордж причинял ей боль. И он скорее всего не был так отменно сложен.
   Хотя, по правде говоря, Сюзанна этого точно не знала.
   – Я не уверена, хорошо ли это, – тонким голосом сказала Сюзанна, когда Роган уткнулся носом ей в шею.
   – Не говорите глупостей, – подняв голову, ответил он. – Это просто замечательно. – Роган взял ее на руки, отнес к кровати и бросил на середину. Сюзанна упала на спину, разведя в сторону руки и ноги.
   – Мне это нравится. Не двигайтесь. – Роган лег рядом с ней. Не дотрагиваясь до Сюзанны, он просто внимательно рассматривал ее всю – с головы до ног. Затем повернулся, чтобы поднести поближе свечи.
   Она попыталась отстраниться, но Роган поймал ее за руку и удержал на месте.
   – Нет, Сюзанна, нет. – Пусть она не беспокоится, он не станет превращаться в дикаря.
   Роган долго смотрел ей в лицо – только в лицо, и ни на что больше, затем поцеловал долгим поцелуем, который длился до тех пор, пока Сюзанна не раскрыла рот.
   – Хорошо! – сказал Роган и обхватил рукой ее грудь. От тяжести ее груди и теплоты ее тела рука Рогана затряслась, а зубы застучали.
   Что же касается новобрачной, то она была готова тотчас же спрыгнуть с постели.
   Роган лежал неподвижно, осторожно сжимая рукой грудь Сюзанны.
   – Я ведь не делаю вам больно. Вам нравится, Сюзанна? Вас касается моя рука – и только моя. В ближайшие пятьдесят лет я буду делать это каждую ночь. Так что привыкайте. Вот правильно, вдохните поглубже, притворитесь, что вы терпите. Это хорошее начало. Этого достаточно, чтобы приободрить человека с моей репутацией.
   – Я стесняюсь. Вы обещали, что я не буду стесняться.
   – Я вас обманул. – Он начал целовать ее снова.
   На этот раз Сюзанна сама открыла рот, без его напоминаний. Роган про себя улыбнулся. – Но только чуть-чуть. Через три минуты вы уже совсем не будете стесняться. Даже, может быть, через минуту. Вы хотите знать почему, Сюзанна?
   – Ну да.
   – Вы проведете своей нежной ручкой, которая сейчас сжимает мою руку, мне по груди, а затем по животу. Когда вы достигнете живота, вы прижмете к нему свою ладонь, потрогаете меня, а затем опуститесь ниже. Вы будете дразнить меня, Сюзанна.
   Сюзанна не понимала, что с ней происходит. Обхватив рукой ее грудь, Роган все говорил и говорил какую-то чепуху о том, как она будет его дразнить.
   Сюзанне хотелось тихо встать с этого ложа порока, пойти в свою комнату и надеть ночную рубашку, в которой она выглядела двенадцатилетней девочкой.
   В этот момент Роган большим пальцем слегка коснулся ее груди.
   Сюзанна вздрогнула.
   – Хорошо, а?
   – Нет, это отвратительно.
   – Я буду учить нашу Марианну всегда говорить правду. Как вам не стыдно, Сюзанна! Еще миг, и вы начнете стонать.
   Его ладонь была уже у нее на животе. Очевидно, мужские пальцы совсем не предназначены для того, чтобы лежать на животе у женщины, но пока они там просто лежали и ничего не делали. Нет, теперь они медленно-медленно поползли вниз. Сюзанна понимала, что это глубоко порочно. А ведь он хотел заставить ее сделать именно так. Нет, этого не может быть. Ни одна нормальная женщина не станет делать ничего столь унизительного. С другой стороны, сейчас, кажется, его не одолевает похоть. Он не пыхтит и не старается подмять ее под себя. Он не стонет. Надо попытаться его урезонить.
   – Роган, может быть, вы…
   В этот момент его пальцы коснулись ее сокровенной плоти, плоти, которой еще не касалась мужская рука.
   Джордж никогда не дотрагивался до нее в этом месте.
   Надо что-то сказать. Надо закричать. Нужно хотя бы запротестовать.
   Пальцы Рогана мягко надавили на ее плоть, и Сюзанна застонала.
   – Да, – сказал Роган, и принялся целовать ее снова, целовать долгими поцелуями, от которых у нее голова шла кругом. В жизни у Сюзанны только один раз голова пошла кругом – когда она вообразила, будто влюблена в Джорджа, и сказала: да, она выйдет за него замуж. Какая же она была глупая! А потом он набросился на нее в темноте. После того, что он с ней тогда сделал, Сюзанна засомневалась, что она любит Джорджа.
   Пальцы Рогана начали двигаться в каком-то безбожном ритме, о котором настоящие леди наверняка даже не подозревают. Сюзанне хотелось приподнять бедра вверх, хотелось закричать и в то же время пуститься в пляс. Неожиданно для самой себя она застонала.
   – Это отвратительно! – устыдившись своего поведения, крикнула она, но тут же застонала снова и выгнулась вверх.
   Роган смотрел ей в лицо, на котором было написано величайшее изумление. Через мгновение тело Сюзанны забилось в судорогах. Вцепившись в волосы Рогана и пригибая его книзу, чтобы можно было целоваться, она изгибалась дугой, а Роган продолжал сначала осторожно, а затем все сильнее давить ее плоть пальцами, помогая жене ощутить тот экстаз, которого достоин любой нормальный человек, экстаз, который они с Сюзанной будут теперь испытывать каждую ночь. Почувствовав, что спазмы ослабевают, он уменьшил давление и принялся лишь слегка поглаживать свою новобрачную, дожидаясь, пока ее глаза не примут нормальное выражение. Тогда Роган перевернул Сюзанну на спину и одним резким движением вошел в нее.
   Она вскрикнула и подалась вверх, вобрав его в себя как можно глубже. Нежная плоть Сюзанны плотно облегала его тело, заставляя сходить с ума от вожделения, но Роган понимал, что не причиняет ей боли.
   Он хотел, чтобы это длилось бесконечно, он знал, как продлить это хоть немного, но почему-то не мог ничего сделать. Какая разница! Она двигалась, крепко прижимала его к себе, впившись губами в его шею, и Роган чувствовал, как его захлестывают волны наслаждения.
   В этот момент ему показалось, что он умирает.
   Роган задыхался, сердце его билось как сумасшедшее.
   Приподнявшись, он оперся на локти.
   – Ну, теперь вы не стесняетесь, нет? – немного переведя дух, спросил Роган.
   Сюзанна глядела на своего мужа, ощущая его глубоко в себе, чувствуя, как накатывают волны наслаждения. Если бы она сейчас стояла, то не смогла бы удержаться на ногах. Он был мужчиной, чуждым ей существом, и в то же время был внутри нее.
   – Это отвратительно.
   – Гм!
   Какой ужас! Сюзанна не могла поверить в то, что сделала. От стыда ей хотелось плакать.
   – Я вела себя, как животное.
   – А вы хотели бы, как птичка?
   Сюзанна растерянно посмотрела на него, и Роган ощутил себя чудовищем. Он опустился ниже и поцеловал ее в губы.
   – Очень красивое, очень чуткое животное. Я никогда еще такого не испытывал, Сюзанна.
   Конечно, этого не может быть. Он ведь распутник, сатир, до мозга костей развратник. У него было больше женщин, чем слуг в Маунтвейл-Хаусе. Она всего лишь еще одна в длинном ряду. В конце концов, она даже не прикоснулась к его животу. И не опустила руку ниже, чтобы его, как он говорил, подразнить. Роган целовал ее губы, ее нос.
   – Знаете, не надо меня обманывать. Я все-таки ваша жена.
   Сюзанна могла поклясться, что на мгновение в его глазах мелькнул гнев, а тело его содрогнулось. Да, его тело. Он все еще в ней. Теперь он снова стал двигаться, медленно и осторожно. А потом остановился.
   – Не могу. Не хочу вести себя как эгоистичное животное. Это длилось слишком долго, – с явным разочарованием в голосе сказал Роган. – Не хочу больше вас мучить. Впрочем, я могу разбудить вас утром. Вам это понравится, Сюзанна.
   Он приподнялся и вышел из нее. Затем закрыл глаза и сжал кулаки. Сюзанна почувствовала, как он снова вошел в нее, но тут же глубоко вздохнул и вышел.
   Роган выругался, затем, стоя на коленях, слегка прикоснулся к ней.
   – – Вы прекрасны, Сюзанна.
   Она ощутила биение его плоти. Это было унизительно. Она хотела, чтобы он по-прежнему прикасался к ней, хотела…
   Роган убрал руку.
   – Может быть, в следующий раз вы будете меня ласкать. Мужчине это нравится не меньше, чем женщине. – Он прилег рядом с ней, затем снова выругался и встал. Через минуту Роган вернулся, держа в руках тазик с водой и салфетку. – Не двигайтесь.
   Он принялся смывать с нее свое семя. Сюзанна была так шокирована, что и без предупреждения вряд ли стала бы двигаться. Она закрыла глаза. Прохладная вода доставляла восхитительные ощущения.
   – Может быть, теперь вам не будет так неприятно, – сказал Роган и ввел в тело Сюзанны обмотанный мокрой салфеткой палец.
   Она почувствовала, что куда-то уплывает, отделяется от той женщины на кровати, женщины, которая лежит здесь как проститутка. Конечно, она и есть проститутка, потому что наслаждается теми ощущениями, которые доставляет ей его палец. Сюзанне хотелось, чтобы палец проник поглубже, ей хотелось прижаться к нему, ей хотелось… Но тут все внезапно оборвалось.
   Подняв Сюзанну, Роган уложил ее под одеяло, затем погасил свечи и лег рядом. Когда он прижал ее к себе, Сюзанна начала плакать.
   Роган ничего не говорил и только гладил ее по неимоверно всклокоченным волосам. Воспоминание о том, какой неистовой она только что была, заставило Рогана улыбнуться. Жаль, что она ему не поверила. Он не солгал. Он действительно не испытывал такого ни с одной женщиной.
   Правда, он еще не был женат. Возможно, именно слова мистера Байама вызвали такую загадочную, даже несколько пугающую реакцию. Он испытал слишком сильное удовольствие и утратил над собой контроль. Это очень плохо. Роган думал о том, что испытала Сюзанна. Видя перед собой этот растерянный взгляд, он надеялся, что она испытала то же самое.
   Женщина не должна бояться своего мужа. Она должна его хотеть, использовать его, наслаждаться им.
   Она неплохо его использовала. Наконец рыдания Сюзанны перешли в икоту. Роган по-прежнему молчал – а что он мог сказать? Через несколько минут Сюзанна провалилась в сон.

* * *

   На следующее утро Роган ее не разбудил – по той простой причине, что он сам не просыпался до тех пор, пока не услышал тихий стук в дверь спальни. Сюзанна спала, прижавшись к нему всем телом.
   Стук повторился.
   И почему он не проснулся раньше?
   Роган вздохнул, осторожно отстранился от Сюзанны, тщательно укрыл ее, затем надел халат.
   – О Господи! – сказал он, открыв дверь. – Это вы, Тинкер. Надо сказать, вы вовремя.
   – Да, милорд, и мистер Палвер тоже со мной приехал. У него больное горло, милорд, и я не мог его оставить. Когда он болел, я был у него за няньку. Но теперь мы здесь, милорд, чтобы заботиться о вас.
   – Тут есть кому обо мне позаботиться, Тинкер.
   Хотя, возможно, мои галстуки были оскорблены вашим отсутствием.
   – Мистер Фитц сказал мне, что вы женаты, милорд. Женаты! И не просто женаты, а были женаты уже несколько лет, еще до того как умер ваш отец. И у вас есть ребенок, маленькая девочка! Вы отец. Вы держали это в секрете и не сказали даже мне. Даже не намекнули. Это все очень необычно, милорд. Если бы у мистера Палвера не болело горло, он бы обязательно сказал вам, какие мучения он испытал, узнав, что вы ему не доверяете. Я не могу в это поверить, милорд, просто не могу. Человек с вашими аппетитами…
   – Постарайтесь найти более приличное выражение, Тинкер. Да, я женат. Если вы посмотрите вон туда, то на постели увидите мою жену. Да, я держал это в тайне от всех, включая мою мать. Может быть, это вас немного утешит? А теперь скажите, чего вы хотите.
   Позади Тинкера появился Палвер.
   – Мы не собирались лезть не в свое дело, милорд, – хриплым голосом сказал он и закашлялся, – но поймите, мы потрясены. Мы едва не лишились дара речи.
   – Должен сказать, единственное, чего вы лишились, – это сообразительности. У вас, Палвер, голос как у самого дьявола. Идите к миссис Бит – она знает все лекарства от всех болезней. А потом ложитесь в постель и полежите хотя бы до полудня. Скажите все же, чего вы оба хотите?
   На лице Тинкера неожиданно появилось выражение крайнего удивления.
   – Кажется, меня укусили!
   Повернувшись, он увидел, что на него с улыбкой смотрит маленькая девочка. Стремительно проскользнув мимо Тинкера, она ухватилась за ногу Рогана.
   Он немедленно нагнулся и взял ее на руки.
   – Доброе утро, миленькая. Как ты спала? Ты, наверное, до крови укусила мистера Тинкера?
   – Он стоял у меня на дороге, – сказала Марианна, с рук Рогана взирая на двух ошеломленных джентльменов.
   – Тинкер, Палвер, это моя дочь, Марианна.
   – Она очень похожа на вас, милорд.
   – Да, похожа, – без колебаний согласился Роган.
   – Возможно, она унаследует великолепный характер своей бабушки, – сказал Тинкер. – О Боже! – насупив брови, быстро добавил он. – Ее милость теперь бабушка. Мыслимое ли дело! Должно быть, она совершенно убита горем.
   – Не беспокойтесь, моя мать вполне довольна Марианной и моей женой. Вы также познакомитесь с Тоби, младшим братом моей жены. Очень приятный молодой человек. Он сейчас берет уроки у мистера Байама, а затем будет учиться в Итоне. Теперь все же скажите, чего вы хотите.
   Отстранившись от Рогана, Марианна сказала:
   «Мама!» – и отстранилась еще больше.
   Какое несчастье! Только что Роган представлял себе, как он будит Сюзанну и ее сонные глаза становятся неистовыми от страсти, когда он глубоко входит в нее. Теперь эти мечты бесследно растаяли.
   – ^ Иди! – сказал он и поставил Марианну на ноги. Подбежав к кровати, девочка принялась карабкаться на нее, стягивая покрывала на пол.
   Роган услышал, как Сюзанна сначала застонала, затем засмеялась.
   – Добрая утро, родная. Как приятно тебя видеть!
   Иди, обними маму.
   Услышав чмоканье, Роган улыбнулся и посмотрел на Тинкера и Палвера. Они смотрели на него так, как будто у их хозяина выросли клыки и он вот-вот зарычит.
   Улыбка Рогана исчезла:
   – Ну, так в чем же дело? У миссис Бит не хватило для вас места на чердаке?
   – Видите ли, милорд, – сказал Палвер, – дело в том, что в ваш лондонский дом приходила мисс Лили.
   Она очень о вас беспокоилась. Мы тоже не знали, что случилось, до тех пор пока не пришло письмо, вызывающее нас сюда. Мы ничего не могли объяснить мисс Лили. Она расстроена, милорд. Нельзя сказать, что она обезумела от горя, но определенно расстроена.
   – Вот черт! – сказал Роган. Он уже забыл о существовании Лили, а это нехорошо.
   – Мы думали, что вы захотите немедленно об этом узнать, – важно сказал Тинкер. – Ваш отец, милорд, никогда не забывал сообщать всем леди о своем местонахождении, – понизив голос, добавил он.
   Роган вытаращил глаза.
   – Спасибо, что поставили меня в известность.
   Палвер, раз вы здесь, я сейчас дам вам работу. Нет, подождите – пока полежите в постели, а потом займетесь теми кипами счетов. Если мне захочется заняться самоистязанием, то я к вам присоединюсь. Хотя это вряд ли случится.
   И он захлопнул дверь прямо перед их носом.

Глава 21

   Роган повернулся и увидел сидящую на постели Сюзанну. Абсолютно голая, она прикрывалась одеялом, которое натянула до самого горла. Марианна сидела у нее на коленях, распевая песенку, подозрительно похожую на лимерики Джейми.
   Роган подошел к кровати и нырнул под одеяло.
   – Ну, глупышка, спой теперь и мне.
   – Нужно поговорить с Джейми, – со вздохом сказала Сюзанна.
   – То-то мне показалось, что мелодия знакомая. – Роган наклонился, поцеловал жену в щеку и принялся распутывать ее волосы. Сюзанне оставалось только изумленно на него смотреть.
   – Что, снова чувствуете себя животным? – Он погладил ее по голове, затем снова принялся распутывать узелки.
   – Здесь Марианна.
   – Зачем ты играешь с мамиными волосами, Роган?
   Не раздумывая, он сказал ей правду:
   – У нее самые красивые в мире волосы, мягкие, как мех норки. Мне нравится их трогать. Мама беспокойно провела ночь, и теперь я распутываю узелки.
   Сюзанна фыркнула.
   – А что такое норка?
   – Это такой пушной зверек. Я подарю тебе на день рождения муфту из норки.
   Марианна смотрела на него, склонив голову набок – совсем так, как это делал Джордж. Подняв руку, девочка дотронулась до материнских волос.
   – Мягкие, – сказала она и снова засунула пальцы в рот. Устроившись на груди матери, девочка задремала. Чмоканье постепенно затихло.
   – Знаете, я все беспокоился насчет того, чтобы вычеркнуть из памяти Джорджа – так, как будто его и не было, – очень тихо сказал Роган. – Я даже готов стать отцом его дочери. Скажем ли мы ей когда-нибудь правду? Я не знаю. Но это меня тревожит, Сюзанна.
   Она лежала голая в его постели, а рядом спала ее дочь. Все это было очень странно, но не настолько, как прошлой ночью. В голосе Рогана чувствовалась боль.
   Сюзанна откашлялась.
   – Джордж не заслуживает того, чтобы вычеркивать его из памяти. С другой стороны, он не заслуживает и того, чтобы Марианна была его дочерью.
   – Он был очень молод.
   – Как и я. Я была даже моложе. Разве это его оправдывает?
   – Конечно, нет, но леди, кажется, лучше разбираются в жизни, чем мужчины. Он был еще мальчишкой.
   – Когда он замышлял эту интригу с мистером Ламбертом, то вел себя не как мальчишка. С тех пор как он нанял того человека, который сделал вид, что нас венчает, он перестал быть мальчишкой.
   – Да, вы, конечно, правы. Тем не менее, Сюзанна, я все же молюсь, что мы найдем в Оксфорде что-нибудь такое, что сможет как-то оправдать эгоистичность Джорджа, его безрассудство.
   – Оправдать его беззаконные поступки?
   – Да.
   – Роган, мы узнаем правду, какая бы она ни была.
   Я надеюсь, что Джордж не преступник, но то, что я сейчас знаю о нем, не слишком обнадеживает. Можем мы уехать прямо сегодня?
   – Я обещаю, что это будет завтра утром. Получается задержка, да? Но сегодня нужно очень много сделать. Вы видели в дверях тех двоих? Толстый коротышка Тинкер – мой камердинер, оставшийся еще от отца. Худой, который выглядит так, как будто вот-вот сыграет в ящик, – это Палвер, мой секретарь. Я должен их здесь устроить и посадить Палвера за работу.
   Если он не работает, то ничего не ест, а я не хочу отвечать за то, что он умрет голодной смертью.
   – Они пришли к вам только затем, чтобы рассказать о вашей любовнице?
   – Значит, вы все слышали?
   – Она так беспокоилась, что пришла в ваш лондонский дом? Неужели такое может быть? Любовница посещает дом своего покровителя?
   – Нет, но, видите ли, Лили плохо пишет. Собственно, у нее с этим большие проблемы. Я немного ее научил, но когда она расстроена, то забывает, как написать свое собственное имя.
   – Вы учили вашу любовницу писать?
   – А почему бы и нет?
   – Значит, развлечений в постели вам недостаточно?
   – Все зависит от меры. Даже у человека с моей репутацией иногда может быть на уме и кое-что еще кроме постели. Вам понравится Лили. – Он замолчал, посмотрел на висящий на дальней стене портрет умершего Каррингтона и добавил:
   – Я знаю ее очень давно. Это уже не двадцатилетняя девочка, а зрелая женщина.