Страница:
– Твоя самонадеянность растет с каждой минутой, как грозовая туча перед дождем. Я сказала правду. И я не шучу. Ты мне не нужен. Прощай!
Она повернулась, собираясь уйти, но викинг схватил ее за руку. Зарабет видела, что он взбешен.
Магнус молча смотрел ей в глаза. Казалось, время остановилось. Он внимательно разглядывал Зарабет, а она мучительно боролась с желанием прошептать ему правду. Наконец девушка постаралась принять – насколько это было возможно – безразличный вид, ведь она не имеет права рисковать жизнью Лотти. Возможно, когда-нибудь позже Зарабет сумеет объяснить ему это. Ведь она все утро молилась, чтобы это «позже» все-таки настало.
– Итак, – начал Магнус, – я наконец встретил девушку, о которой мечтал всю жизнь, и вдруг оказывается, что я ей не нужен. Такая перемена в тебе кажется мне странной, Зарабет. Ведь ты согласилась бы пойти ко мне на корабль вчера ночью, если бы я настоял, разве не так? Неужели станешь это отрицать?
Зарабет понимала, что другого выхода у нее нет, и, смерив его взглядом с головы до пят, постаралась лукаво улыбнуться:
– Я восхищаюсь твоей мужественностью, викинг, и не исключено, что согласилась бы принять твое приглашение. Но я никогда не стала бы твоей женой, не уехала бы из родного Йорка в дикую страну, где на меня смотрели бы как на заморское чудо. Нет, это не по мне. Я в какой-то момент чуть не потеряла разум, но это был всего лишь мимолетный каприз. Я влюбилась в тебя, это правда, но потом…
Она пожала плечами, и это движение было последней каплей, которая переполнила чашу терпения викинга. Олав видел из своего укрытия, что норвежец взбешен. Зарабет уже хотела уйти, но отвергнутый жених был страшен в гневе, и девушка дрогнула. Магнус с такой силой сжал ей руку, что она невольно вскрикнула от боли.
– Послушай, Зарабет, я не верю тебе. Признайся, что это Олав запугал тебя. Скажи правду, и я навсегда отобью у него охоту угрожать.
Она отрицательно покачала головой, испугавшись, что если откроет рот, то неминуемо проговорится.
– Олав Гордый угрожает мне? Странно, что такая мысль пришла тебе в голову, викинг. Ни один мужчина не может угрожать мне. – Она плюнула на землю. – Даже ты. И не смей называть меня лгуньей! Ты просто самовлюбленный дурак. А теперь отпусти, мне в тягость твое общество. И рука болит.
Магнус с силой оттолкнул ее от себя, и Зарабет едва не упала. Она с трудом удержалась на ногах, понимая, что он не протянет ей руку и не поможет подняться. Харальдсон смотрел на нее сверху вниз безо всякого выражения, и в этот момент казался ей надменным и жестоким. Зарабет почувствовала, что он с радостью убил бы ее сейчас.
– Возможно, я позвал бы тебя на корабль, – вымолвил Магнус презрительно и высокомерно. – И ты узнала бы, что такое любовь викинга. Тебя я не разочаровал бы, Зарабет, но сам удовольствия от нашей близости не получил бы. Ты играла моими чувствами, завлекла меня нежностью и искренностью, проявлений которых я никогда в женщинах не встречал. Пожалуй, я действительно был самовлюбленным дураком. Но по крайней мере я на тебе не женился.
Зарабет побледнела от такого унижения, а он запрокинул голову и дико расхохотался.
– Надо же, а я считал себя счастливейшим из мужчин, потому что встретил тебя! Я увидел твою улыбку, твои глаза, твои волосы и воспылал страстью. Мне казалось, что если любишь по-настоящему, то все прочее не важно, все препятствия легко преодолеть. Я думал, что встреча с тобой – это подарок судьбы. И я благодарил провидение за то, что оно сочло меня достойным такого прекрасного создания, как ты. Но это была лишь насмешка судьбы – бессмысленная и жестокая.
Подавленная и растерянная, Зарабет молчала. Магнус развернулся и пошел прочь, но вдруг остановился и бросил, не оборачиваясь:
– Ты просто дрянь, Зарабет, и я искренне надеюсь, ты получишь от жизни то, что заслуживаешь.
Викинг уходил, и полы его широкого плаща развевались на ветру. Зарабет смотрела вслед, и такая невыразимая боль разрывала ее сердце, что хотелось закричать. Она с трудом овладела собой, находя утешение только в одной мысли: теперь Лотти ничто не угрожает. Вот вызволит сестру, вернется к Магнусу и все объяснит ему. Он поймет, и все будет хорошо.
Зарабет даже не шевельнулась, когда услышала над ухом вкрадчивый голос Олава:
– Ты хорошо сыграла, Зарабет. Я боялся, что в последний момент эгоизм помешает тебе. А теперь пойдем домой, девочка. Скоро Лотти вернется к тебе. И все будет по-прежнему.
Она ничего не ответила и отвернулась, чтобы уйти.
– Стой, Зарабет! Куда ты идешь?
– К Кейту и Токи. Я сама заберу Лотти.
– Девчонка спрятана в другом месте. Тебе придется подождать, пока я сам приведу Лотти домой.
Зарабет растерялась, не зная, как поступить; голова кружилась, мысли путались.
– Тогда пойдем со мной, Олав.
– Нет, не сейчас. Завтра. Тебе нужно успокоиться и прийти в себя.
Зарабет подчинилась. Она видела, что Олаву нравится ее покорность, и решила дождаться момента, когда отчим будет занят в лавке с покупателями, чтобы самой потихоньку ускользнуть. Но это была напрасная надежда.
– Не выходи из дома. – Олав остановил падчерицу у самых дверей. – Иначе и ты, и девчонка пожалеете об этом.
Пришлось остаться, но смириться с поражением она не могла. Зарабет приготовила на ужин картофель с луком и жареную говядину, а в стакан Олава подсыпала дурманящий порошок. Отчим держался так, как будто был ее мужем и их связывали крепкие семейные отношения. Через десять минут после ужина Олав стал клевать носом и уснул прямо за столом, уронив голову на руки. Зарабет тихо поднялась и подошла к нему. Отчим громко храпел – ясно, что разбудить его в течение ближайших нескольких часов будет невозможно.
Наконец-то!
Кейт тоже занимался торговлей. Год назад заезжий викинг чуть не убил его за то, что сын Олава продал шкурки, попорченные молью. Зарабет решила утаить от Кейта истинное положение дел, потому как он не задумываясь убил бы отца, узнай, что тот прочит ее себе в жены.
Зарабет бежала по улице. Надо поскорее освободить Лотти и скрыться, а что потом произойдет между отцом и сыном, уже не важно! Наконец она остановилась у небольшого дома, окно которого было затянуто бычьим пузырем. Изнутри доносились голоса, а если прижаться к окну лицом, то можно было разглядеть силуэты людей.
– Говорю тебе, безмозглый недоумок, что она уже у Олава в постели!
Зарабет узнала высокий визгливый голос Токи и, затаив дыхание, прислушалась.
– Я обещал ему спрятать девчонку, – отозвался Кейт, и Зарабет по голосу поняла, что он пьян. – И я буду держать ее у себя до тех пор, пока отец не придет. Он будет рад, если я выполню его просьбу, и наградит нас за это.
– Ха! Да Олав скорее наградит эту маленькую сучку Зарабет, чем собственного сына! Это правда, Кейт, потому что он из кожи вон лезет, чтобы только оставить ее в Йорке у себя под боком. Зарабет из-за него отказала викингу и заставила жениха поверить в то, что не хочет выходить замуж. Об этом весь город говорит!
Кейт пробормотал что-то в ответ, но Зарабет не разобрала слов. Он был сильно пьян, и Токи это раздражало все больше и больше.
– Дурак, тупое животное! До чего же ты жалок!
Ну что ж, Кейт и Токи обрадуются, когда узнают, что она с Лотти убежит к Магнусу. А потом пусть Олав объясняется со своим сыном.
Зарабет медлила, ее спокойствие и уверенность таяли, уступая место страху. Токи перестала пилить мужа, который, похоже, задремал, и, услышав тихий стук, распахнула дверь.
– Ты!
– Да, это я, Токи. Позволь мне войти. Нам с тобой нужно поговорить. Клянусь, тебе понравится то, что я придумала.
Глава 7
Глава 8
Она повернулась, собираясь уйти, но викинг схватил ее за руку. Зарабет видела, что он взбешен.
Магнус молча смотрел ей в глаза. Казалось, время остановилось. Он внимательно разглядывал Зарабет, а она мучительно боролась с желанием прошептать ему правду. Наконец девушка постаралась принять – насколько это было возможно – безразличный вид, ведь она не имеет права рисковать жизнью Лотти. Возможно, когда-нибудь позже Зарабет сумеет объяснить ему это. Ведь она все утро молилась, чтобы это «позже» все-таки настало.
– Итак, – начал Магнус, – я наконец встретил девушку, о которой мечтал всю жизнь, и вдруг оказывается, что я ей не нужен. Такая перемена в тебе кажется мне странной, Зарабет. Ведь ты согласилась бы пойти ко мне на корабль вчера ночью, если бы я настоял, разве не так? Неужели станешь это отрицать?
Зарабет понимала, что другого выхода у нее нет, и, смерив его взглядом с головы до пят, постаралась лукаво улыбнуться:
– Я восхищаюсь твоей мужественностью, викинг, и не исключено, что согласилась бы принять твое приглашение. Но я никогда не стала бы твоей женой, не уехала бы из родного Йорка в дикую страну, где на меня смотрели бы как на заморское чудо. Нет, это не по мне. Я в какой-то момент чуть не потеряла разум, но это был всего лишь мимолетный каприз. Я влюбилась в тебя, это правда, но потом…
Она пожала плечами, и это движение было последней каплей, которая переполнила чашу терпения викинга. Олав видел из своего укрытия, что норвежец взбешен. Зарабет уже хотела уйти, но отвергнутый жених был страшен в гневе, и девушка дрогнула. Магнус с такой силой сжал ей руку, что она невольно вскрикнула от боли.
– Послушай, Зарабет, я не верю тебе. Признайся, что это Олав запугал тебя. Скажи правду, и я навсегда отобью у него охоту угрожать.
Она отрицательно покачала головой, испугавшись, что если откроет рот, то неминуемо проговорится.
– Олав Гордый угрожает мне? Странно, что такая мысль пришла тебе в голову, викинг. Ни один мужчина не может угрожать мне. – Она плюнула на землю. – Даже ты. И не смей называть меня лгуньей! Ты просто самовлюбленный дурак. А теперь отпусти, мне в тягость твое общество. И рука болит.
Магнус с силой оттолкнул ее от себя, и Зарабет едва не упала. Она с трудом удержалась на ногах, понимая, что он не протянет ей руку и не поможет подняться. Харальдсон смотрел на нее сверху вниз безо всякого выражения, и в этот момент казался ей надменным и жестоким. Зарабет почувствовала, что он с радостью убил бы ее сейчас.
– Возможно, я позвал бы тебя на корабль, – вымолвил Магнус презрительно и высокомерно. – И ты узнала бы, что такое любовь викинга. Тебя я не разочаровал бы, Зарабет, но сам удовольствия от нашей близости не получил бы. Ты играла моими чувствами, завлекла меня нежностью и искренностью, проявлений которых я никогда в женщинах не встречал. Пожалуй, я действительно был самовлюбленным дураком. Но по крайней мере я на тебе не женился.
Зарабет побледнела от такого унижения, а он запрокинул голову и дико расхохотался.
– Надо же, а я считал себя счастливейшим из мужчин, потому что встретил тебя! Я увидел твою улыбку, твои глаза, твои волосы и воспылал страстью. Мне казалось, что если любишь по-настоящему, то все прочее не важно, все препятствия легко преодолеть. Я думал, что встреча с тобой – это подарок судьбы. И я благодарил провидение за то, что оно сочло меня достойным такого прекрасного создания, как ты. Но это была лишь насмешка судьбы – бессмысленная и жестокая.
Подавленная и растерянная, Зарабет молчала. Магнус развернулся и пошел прочь, но вдруг остановился и бросил, не оборачиваясь:
– Ты просто дрянь, Зарабет, и я искренне надеюсь, ты получишь от жизни то, что заслуживаешь.
Викинг уходил, и полы его широкого плаща развевались на ветру. Зарабет смотрела вслед, и такая невыразимая боль разрывала ее сердце, что хотелось закричать. Она с трудом овладела собой, находя утешение только в одной мысли: теперь Лотти ничто не угрожает. Вот вызволит сестру, вернется к Магнусу и все объяснит ему. Он поймет, и все будет хорошо.
Зарабет даже не шевельнулась, когда услышала над ухом вкрадчивый голос Олава:
– Ты хорошо сыграла, Зарабет. Я боялся, что в последний момент эгоизм помешает тебе. А теперь пойдем домой, девочка. Скоро Лотти вернется к тебе. И все будет по-прежнему.
Она ничего не ответила и отвернулась, чтобы уйти.
– Стой, Зарабет! Куда ты идешь?
– К Кейту и Токи. Я сама заберу Лотти.
– Девчонка спрятана в другом месте. Тебе придется подождать, пока я сам приведу Лотти домой.
Зарабет растерялась, не зная, как поступить; голова кружилась, мысли путались.
– Тогда пойдем со мной, Олав.
– Нет, не сейчас. Завтра. Тебе нужно успокоиться и прийти в себя.
Зарабет подчинилась. Она видела, что Олаву нравится ее покорность, и решила дождаться момента, когда отчим будет занят в лавке с покупателями, чтобы самой потихоньку ускользнуть. Но это была напрасная надежда.
– Не выходи из дома. – Олав остановил падчерицу у самых дверей. – Иначе и ты, и девчонка пожалеете об этом.
Пришлось остаться, но смириться с поражением она не могла. Зарабет приготовила на ужин картофель с луком и жареную говядину, а в стакан Олава подсыпала дурманящий порошок. Отчим держался так, как будто был ее мужем и их связывали крепкие семейные отношения. Через десять минут после ужина Олав стал клевать носом и уснул прямо за столом, уронив голову на руки. Зарабет тихо поднялась и подошла к нему. Отчим громко храпел – ясно, что разбудить его в течение ближайших нескольких часов будет невозможно.
Наконец-то!
Кейт тоже занимался торговлей. Год назад заезжий викинг чуть не убил его за то, что сын Олава продал шкурки, попорченные молью. Зарабет решила утаить от Кейта истинное положение дел, потому как он не задумываясь убил бы отца, узнай, что тот прочит ее себе в жены.
Зарабет бежала по улице. Надо поскорее освободить Лотти и скрыться, а что потом произойдет между отцом и сыном, уже не важно! Наконец она остановилась у небольшого дома, окно которого было затянуто бычьим пузырем. Изнутри доносились голоса, а если прижаться к окну лицом, то можно было разглядеть силуэты людей.
– Говорю тебе, безмозглый недоумок, что она уже у Олава в постели!
Зарабет узнала высокий визгливый голос Токи и, затаив дыхание, прислушалась.
– Я обещал ему спрятать девчонку, – отозвался Кейт, и Зарабет по голосу поняла, что он пьян. – И я буду держать ее у себя до тех пор, пока отец не придет. Он будет рад, если я выполню его просьбу, и наградит нас за это.
– Ха! Да Олав скорее наградит эту маленькую сучку Зарабет, чем собственного сына! Это правда, Кейт, потому что он из кожи вон лезет, чтобы только оставить ее в Йорке у себя под боком. Зарабет из-за него отказала викингу и заставила жениха поверить в то, что не хочет выходить замуж. Об этом весь город говорит!
Кейт пробормотал что-то в ответ, но Зарабет не разобрала слов. Он был сильно пьян, и Токи это раздражало все больше и больше.
– Дурак, тупое животное! До чего же ты жалок!
Ну что ж, Кейт и Токи обрадуются, когда узнают, что она с Лотти убежит к Магнусу. А потом пусть Олав объясняется со своим сыном.
Зарабет медлила, ее спокойствие и уверенность таяли, уступая место страху. Токи перестала пилить мужа, который, похоже, задремал, и, услышав тихий стук, распахнула дверь.
– Ты!
– Да, это я, Токи. Позволь мне войти. Нам с тобой нужно поговорить. Клянусь, тебе понравится то, что я придумала.
Глава 7
– Я не желаю тебя слушать, Зарабет! Ты лжешь мне, я тебе не верю!
Зарабет призвала на помощь все свое терпение, чтобы преодолеть упрямство и недоверие Токи.
– Я не лгу. Мне нужна Лотти. Отдай ее, и я навсегда покину Йорк. Вы больше никогда меня не увидите, и Олав станет добрее к своему сыну. И щедрее. Я говорю правду, Токи. Зачем мне лгать, сама подумай?
Токи была вне себя от злобы и зависти. Она всей душой ненавидела дочь чужеземки, которая подчинила себе Олава и заставила его отвернуться от собственного сына. Ненависть, которую Токи испытывала раньше к Маре, после смерти несчастной перенеслась на Зарабет. Токи больше всего на свете хотела, чтобы эта девушка исчезла из их жизни, а еще лучше – умерла. И все же не могла поверить ей.
– Так, значит, ты все еще хочешь быть с этим викингом? И ты лгала ему сегодня утром на площади?
– Да, чтобы убедить Олава, будто готова подчиниться ему. Мне пришлось солгать Магнусу ради сестры. Он поверил мне и очень рассердился, поэтому я должна поспешить, чтобы найти его и все объяснить. Пожалуйста, мне каждая минута дорога!
Токи терзали сомнения. Если она отдаст девчонку, то лишится своей козырной карты и не сможет вступить в сделку с Олавом. Но если Зарабет говорит правду… Токи так разволновалась, что залпом осушила недопитый бокал Кейта и тыльной стороной ладони вытерла губы. Вид мирно храпевшего мужа привел ее в бешенство.
– Токи, прошу тебя, подумай как следует! Зачем мне лгать…
– Ты знаешь, у меня нет ребенка, – вдруг отозвалась Токи и бросила взгляд на мужа, который спал, уткнувшись лицом в стол. – Кейт регулярно исполняет свой супружеский долг, но я не могу зачать. Его это мало беспокоит. А я совсем одна, мне не с кем словом перемолвиться за целый день. Но теперь у меня есть Лотти. Я поняла, что она вовсе не слабоумная, а совершенно нормальная девочка.
Зарабет готова была задушить Токи в этот момент. Ей стоило большого труда говорить спокойно и сдержанно. Кейт мог проснуться в любую минуту. Справиться с ними двумя было бы гораздо труднее.
– Но Лотти не принадлежит тебе. Она всегда была моей и моей останется. Ты должна вернуть ее. Будь у меня деньги или драгоценности, я охотно отдала бы тебе все, но у меня ничего нет.
– Ас какой стати я должна возвращать тебе девчонку? Сомневаюсь, что Олав позволит вам сбежать к викингу. Он горд и тщеславен, но далеко не глуп. Если бы у его сына была хоть капля мозгов… Да Олав сотрет меня в порошок, если я это сделаю. А нам с Кейтом приходится подчиняться ему, иначе мы умрем с голоду. Я начинаю ненавидеть его.
Зарабет не поняла, сына или отца имеет в виду Токи, но не стала уточнять.
– Отдай мне Лотти. Тебе ведь не нужна дочь потаскухи, правда? А вдруг Олав со временем привяжется к малышке и совсем отдалит от себя Кейта? Ты знаешь, он способен на такое. Лотти красивая девочка и похожа на свою мать. А если мы обе исчезнем, возможно, Олав захочет, чтобы вы с Кейтом переселились к нему. У вас будет все, что пожелаете. Тебе понравится такая жизнь, Токи. У тебя будет много новых платьев и драгоценностей.
В глазах у Токи вспыхнул огонь алчности.
– Я в это не верю. Ведь у тебя же нет красивых платьев и драгоценностей. Олав заботится только о себе, его интересует только собственная персона. У тебя даже брошь на плаще лишь посеребренная. Ты не носишь ни колец, ни браслетов. А Олав ходит в серебре и золоте. С какой стати он будет делать для меня больше, чем для своей любимой Зарабет?
– Не знаю, но он всегда говорил, что должен выглядеть так, чтобы чужеземные купцы считали его преуспевающим торговцем и хотели иметь дело только с ним. Я думаю, если Олав позовет вас жить к себе и ты будешь умело вести хозяйство, то он захочет отблагодарить тебя. Отдай мне Лотти.
– Ладно, так и быть, – ответила Токи и скрылась за медвежьей шкурой, которая отгораживала угол комнаты. Через минуту она вышла оттуда с Лотти на руках.
– Не волнуйся, я просто подмешала ей порошка для сна. Она все время кричала, твое имя не сходило у нее с языка. Сначала я хотела выпороть идиотку, но потом передумала.
Зарабет переполняла ярость, но давать ей выход было нельзя. Слишком близка победа.
– Я ухожу, – сказала Зарабет, беря девочку на руки. – И не забудь, что я сказала, Токи.
– Не забуду.
Через десять минут девушка была уже на пристани. Черные тучи сгустились на небе, закрыв луну. Вокруг не было ни души. Казалось, даже ночные разбойники и бездомные собаки, которые тут вечно рылись в кучах мусора, погрузились в сон. Только тихий плеск волн нарушал тишину. Возле причала темнели силуэты кораблей. Зарабет хотела поскорее найти Магнуса, объяснить ему все и бежать хоть на край света, только чтобы никогда больше не видеть Иорк.
Она готова была уже прокричать в темноту имя викинга, но сдержалась. Что-то было не так, что-то…
Зарабет вгляделась в большой торговый корабль, который покачивался на волнах, и поняла, что никогда не видела его прежде. На мачте развевался другой флаг. Она в панике еще раз пробежала вдоль пирса и поняла, что великолепного красавца «Морского ветра» здесь нет.
Магнус покинул Иорк.
Девушка никак не могла с этим смириться. Лотти захныкала во сне, и она ласково погладила ее по головке. Он уплыл… в полной уверенности, что Зарабет предала его. Магнус поверил в обман и теперь считает ее подлой лгуньей. И он никогда не узнает, что это не так.
Вдруг все прояснилось: это конец. Участь ее решена, и надеяться больше не на что.
Зарабет опустилась на деревянный причал, обняла покрепче Лотти и стала укачивать ее, тихо напевая колыбельную, но не для того, чтобы успокоить девочку, а чтобы успокоиться самой.
Здесь на рассвете и нашел их Олав.
– Я принял решение, – сказал отчим.
С тех пор как викинг покинул Йорк, прошел месяц, и Олав пребывал в прекрасном расположении духа. Зарабет стала такой, как прежде, разве что еще более тихой и замкнутой. Но Олаву нравилась эта перемена, потому что острый язычок падчерицы всегда его раздражал. Главное, она была здесь, покорная и услужливая. И такое смирение устраивало его более всего.
Зарабет равнодушно взглянула на Олава, которого задело ее равнодушие. Он нахмурился. Абсолютная пассивность падчерицы не входила в его планы.
– Да, я принял решение, – повторил он, но в этот момент Лотти позвала сестру. – Почему ты не научишь ее хотя бы твое имя выговаривать четко? – спросил он раздраженно.
– Лотти произносит его достаточно четко. – Зарабет пожала плечом и добавила несколько слов, от которых Олава бросило в ярость:
– Просто я молода и хорошо слышу.
Она протянула Лотти кусочек только что обжаренного хлеба, намазанного медом, и поцеловала сестренку в макушку.
– Что с тобой происходит? – потерял терпение Олав. – Почему ты так странно ведешь себя? Тебя совсем не интересует мое решение?
– Я думаю, ты сообщишь его вне зависимости от того, интересует оно меня или нет.
– Что ж, ладно. Так вот, я решил жениться на тебе.
Внешне Зарабет осталась безучастной к этому заявлению, но ее охватила тревога. Почему отчим не хочет просто переспать с ней? Зачем ему понадобилось жениться? Быть наложницей Олава омерзительно, стать его женой – еще хуже. Зарабет молчала, опасаясь ненароком сказать что-нибудь такое, от чего Олав придет в бешенство. Решение о браке – это какая-то дьявольская хитрость или бред сумасшедшего.
– Я говорил с советниками короля Гутрума, а потом и с ним самим, – продолжал Олав. – Он не забыл о том, что я раздобыл ему прекрасное лапландское перо для подушек. Кстати, я продал его не без выгоды для себя. Король отнесся ко мне милостиво. Когда я сказал, что хочу жениться на тебе и в твоих жилах течет не моя кровь, он ответил, что даже христианские священники не стали бы возражать против такого брака.
– Но почему ты хочешь жениться на мне? Ты же знаешь, что я презираю тебя. Зачем тебе это нужно?
– Выбирай выражения, Зарабет, – девчонка все слышит и понимает. Кстати, Лотти может услышать и о том, что я сделаю с ней, если ты не покоришься моей воле.
Зарабет уже не пугали его угрозы. Она давно жила как во сне, не надеясь на то, что судьба когда-нибудь одарит ее счастьем. Если бы не Лотти, которая нуждалась в ней, Зарабет просто легла и умерла бы. Но ради сестренки девушка готова была продолжить свое жалкое существование.
– Ты будешь спать со мной либо как жена, либо как наложница.
– Тогда уж лучше как наложница, – равнодушно ответила она. Во взгляде Зарабет не отразилось ни единого чувства, ее глаза оставались холодны, как и ее окаменевшее сердце.
Олав подумал, что ей не следовало говорить так. Зарабет должна на коленях благодарить его за то, что он согласен взять ее в жены без приданого, а она просто издевается, желая привести его в ярость!
– Ну уж нет, наложницей ты не будешь. Это может повредить моей репутации, – стараясь говорить спокойно, объяснил Олав. – Люди начнут шептаться у меня за спиной, сплетничать, строить козни. Я потеряю покупателей. Нет, я не хочу ставить под сомнение свою добропорядочность. Ты станешь моей женой, и тогда мое доброе имя останется незапятнанным. Мы поженимся очень скоро, я закажу тебе новое платье. Ты будешь улыбчива и ласкова со мной. А если тебя спросят обо мне, ты будешь отзываться почтительно и с любовью.
– Если я не соглашусь, ты убьешь Лотти?
– Да.
Зарабет понимала, что Олав теперь всегда будет использовать Лотти, чтобы добиться своего. Она отрезала хлеб, намазала его медом и стала есть.
– Отвечай мне, Зарабет!
Она не торопясь доела хлеб и вытерла губы.
– Не припомню, чтобы ты задавал какой-то вопрос. Так что тебя интересует, Олав?
– Черт побери, ты станешь моей женой!
– Это не вопрос.
Он в ярости вскочил со стула, и Зарабет почувствовала нешуточную угрозу. Но отчиму не удалось застать ее врасплох. Она схватила нож и крепко зажала его в кулаке.
Не двигайся, Олав, или я зарежу тебя.
– Ты этого не сделаешь.
– Я не шучу, Олав. Ты не посмеешь прикоснуться ко мне или к Лотти, иначе я убью тебя. Клянусь, я говорю правду.
Отчим замер на месте, стараясь не показать, что испугался. Зарабет положила нож на стол, и только тогда он с облегчением вздохнул.
– Жена не должна угрожать своему мужу.
– Зато падчерица может угрожать своему отчиму.
– Ты говоришь, как сирота, с которой плохо обращались в детстве, – усмехнулся Олав, услышав в ее словах горечь. – В действительности же тебе прекрасно жилось в этом доме, и я никогда не ограничивал твоей свободы. Любая женщина была бы рада оказаться на твоем месте.
– Ты позовешь своего сына с женой на свадебное торжество?
Олав злорадно улыбнулся, но Зарабет осталась к этому равнодушна. Ее не волновало, как отнесется к их браку Кейт. С тех пор как Магнус покинул Иорк, ее вообще мало что интересовало. Если сын бросится на Олава с кулаками или Токи закатит истерику, ей все равно.
– Да, – ответил Олав, потирая руки. – Я позову всех.
Так он и сделал. Через неделю после этого разговора Олав закатил пир, не считаясь с расходами. В солнечный майский день отчим и падчерица стали мужем и женой. Сначала их обвенчали по-христиански. Таинство свершил сам епископ, что подтверждало одобрение брака королем Гутрумом. Затем соответствующие обряду молитвы были вознесены богам викингов – Одину, Тору и Фрее. Олав заказал Зарабет красивое платье из розового шелка, его стягивал на талии белый кожаный пояс, и накидку на полтона потемнее, которую на плечах поддерживали серебряные броши. Их сделал на заказ лучший мастер в городе.
На площади Медных ворот были выставлены столы, покрытые белыми скатертями. Гости угощались жареной говядиной, яблоками, грушами, репой с луком. Здесь было вдоволь поджаренного хлеба, меда и масла. Гости, пораженные щедростью Олава, неустанно возносили ему хвалы. Казалось, никого не удивляло то, что он женится на падчерице, которая вдвое моложе его.
Олав даже снизошел до того, что велел сшить новое шерстяное платьице для Лотти. Малышка ни на шаг не отходила от сестры и во время христианской церемонии стояла рядом, уткнувшись лицом ей в юбку.
Кейт с женой тоже присутствовали на церемонии и были на удивление молчаливы. Токи, которая редко сдерживала свои эмоции, предпочла отмолчаться, понимая, что не только соседи и знакомые, но и все знатные горожане одобряют выбор Олава и превозносят его до небес за добросердечие и щедрость. В середине дня появился король Гутрум, и Олав был сам не свой от гордости.
Зарабет ловила на себе завистливые взгляды незамужних женщин и вдов, но по-прежнему оставалась равнодушной ко всему. Если бы только эти люди знали, как тяжело и пусто у нее на душе! Девушка задумалась о предстоящей ночи, о том, как выглядит Олав нагишом, о том, что совсем скоро он лишит ее девственности, но эти мысли не пробудили в ней даже отвращения. Казалось, все это должно произойти не с ней, а с кем-то другим. Зарабет обняла Лотти за плечи и крепко прижала к себе.
Она видела, как Олав поднимает рог из прекрасного голубого рейнского стекла, до краев полный сладким медом, и предлагает его королю. Гутрум, толстый и седой старик, сидел рядом со своей увядшей женой, в то время как две его юные наложницы порхали вокруг и весело болтали. Гости были уже достаточно пьяны и засыпали Олава скабрезными советами по поводу того, как провести первую брачную ночь.
Зарабет оставалась безразлична, даже когда изрядно выпившая Токи, злобно косясь на Олава, подсела к ней.
– Уверена, что победила, Зарабет? Ерунда! Ты только посмотри на Олава. Он так пьян, что еле держится на ногах. Послушай, как старик смеется над плоскими остротами короля. Да он выглядит полным идиотом! А ты за все поплатишься, девочка, помяни мое слово.
– Возможно.
– Он не сделает тебе ребенка!
– Надеюсь, что так.
Токи замолчала, глядя на нее с сосредоточенностью выпившего человека.
– Тебя это не волнует, – заключила она наконец с недоверием и изумлением.
Зарабет крепче сжала ладошку Лотти и посмотрела на пьяного Олава с нескрываемым отвращением.
– Ничего, вот начнет его рвать, разволнуешься!
– Да нет, просто уберу за ним, – обреченно вздохнула Зарабет.
Токи с ненавистью взглянула на Лотти и вернулась к своему пьяному мужу. Зарабет вышла из-за стола. Никто не обратил на нее внимания, потому что попойка была в самом разгаре. Поздно вечером двое мужчин с пьяным хохотом приволокли домой Олава, который не держался на ногах.
– Ничего, ласковая молодая жена быстро приведет его в чувство!
– А может, лучше ему лечь одному? К утру он либо помрет, либо решит постричься в монахи.
Зарабет смертельно устала за день и мечтала только о том, чтобы поскорее уснуть. По ее просьбе мужчины уложили Олава на кровать и ушли, похотливо поглядывая на новобрачную. Она надеялась, что отчим проспит до утра. Но этого не случилось. Олав очнулся среди ночи совершенно разбитый, вспомнил, что женился на Зарабет, и отправился разыскивать ее. Он нашел падчерицу в кровати рядом с Лотти и сильно потряс за плечо.
– Почему ты лежишь здесь, с ней? Ты должна спать со мной! Я щедро заплатил за тебя. Ты моя жена!
Зарабет так и не удалось уснуть. Она слышала, как Олав крался в темноте по комнате, и успела подготовиться к встрече.
– Возвращайся к себе в постель, Олав. Женщины сказали, что ты сегодня слишком пьян, чтобы исполнить супружеский долг. Тебя может стошнить, а я не имею ни малейшего желания потом мыться после тебя. Уходи.
В этот момент Олав и сам понял, что от близости с молодой женой этой ночью придется отказаться. У старика так сильно скрутило живот, что он застонал от боли, согнулся и обхватил себя обеими руками. Зарабет слышала, как Олав вышел на улицу, но не шевельнулась, а тихо прошептала, обращаясь к Лотти:
– Спи, моя радость. По крайней мере сегодня ночью он нас уже не побеспокоит.
На следующее утро Кейт нашел отца спящим беспробудным сном у дверей лавки.
Зарабет призвала на помощь все свое терпение, чтобы преодолеть упрямство и недоверие Токи.
– Я не лгу. Мне нужна Лотти. Отдай ее, и я навсегда покину Йорк. Вы больше никогда меня не увидите, и Олав станет добрее к своему сыну. И щедрее. Я говорю правду, Токи. Зачем мне лгать, сама подумай?
Токи была вне себя от злобы и зависти. Она всей душой ненавидела дочь чужеземки, которая подчинила себе Олава и заставила его отвернуться от собственного сына. Ненависть, которую Токи испытывала раньше к Маре, после смерти несчастной перенеслась на Зарабет. Токи больше всего на свете хотела, чтобы эта девушка исчезла из их жизни, а еще лучше – умерла. И все же не могла поверить ей.
– Так, значит, ты все еще хочешь быть с этим викингом? И ты лгала ему сегодня утром на площади?
– Да, чтобы убедить Олава, будто готова подчиниться ему. Мне пришлось солгать Магнусу ради сестры. Он поверил мне и очень рассердился, поэтому я должна поспешить, чтобы найти его и все объяснить. Пожалуйста, мне каждая минута дорога!
Токи терзали сомнения. Если она отдаст девчонку, то лишится своей козырной карты и не сможет вступить в сделку с Олавом. Но если Зарабет говорит правду… Токи так разволновалась, что залпом осушила недопитый бокал Кейта и тыльной стороной ладони вытерла губы. Вид мирно храпевшего мужа привел ее в бешенство.
– Токи, прошу тебя, подумай как следует! Зачем мне лгать…
– Ты знаешь, у меня нет ребенка, – вдруг отозвалась Токи и бросила взгляд на мужа, который спал, уткнувшись лицом в стол. – Кейт регулярно исполняет свой супружеский долг, но я не могу зачать. Его это мало беспокоит. А я совсем одна, мне не с кем словом перемолвиться за целый день. Но теперь у меня есть Лотти. Я поняла, что она вовсе не слабоумная, а совершенно нормальная девочка.
Зарабет готова была задушить Токи в этот момент. Ей стоило большого труда говорить спокойно и сдержанно. Кейт мог проснуться в любую минуту. Справиться с ними двумя было бы гораздо труднее.
– Но Лотти не принадлежит тебе. Она всегда была моей и моей останется. Ты должна вернуть ее. Будь у меня деньги или драгоценности, я охотно отдала бы тебе все, но у меня ничего нет.
– Ас какой стати я должна возвращать тебе девчонку? Сомневаюсь, что Олав позволит вам сбежать к викингу. Он горд и тщеславен, но далеко не глуп. Если бы у его сына была хоть капля мозгов… Да Олав сотрет меня в порошок, если я это сделаю. А нам с Кейтом приходится подчиняться ему, иначе мы умрем с голоду. Я начинаю ненавидеть его.
Зарабет не поняла, сына или отца имеет в виду Токи, но не стала уточнять.
– Отдай мне Лотти. Тебе ведь не нужна дочь потаскухи, правда? А вдруг Олав со временем привяжется к малышке и совсем отдалит от себя Кейта? Ты знаешь, он способен на такое. Лотти красивая девочка и похожа на свою мать. А если мы обе исчезнем, возможно, Олав захочет, чтобы вы с Кейтом переселились к нему. У вас будет все, что пожелаете. Тебе понравится такая жизнь, Токи. У тебя будет много новых платьев и драгоценностей.
В глазах у Токи вспыхнул огонь алчности.
– Я в это не верю. Ведь у тебя же нет красивых платьев и драгоценностей. Олав заботится только о себе, его интересует только собственная персона. У тебя даже брошь на плаще лишь посеребренная. Ты не носишь ни колец, ни браслетов. А Олав ходит в серебре и золоте. С какой стати он будет делать для меня больше, чем для своей любимой Зарабет?
– Не знаю, но он всегда говорил, что должен выглядеть так, чтобы чужеземные купцы считали его преуспевающим торговцем и хотели иметь дело только с ним. Я думаю, если Олав позовет вас жить к себе и ты будешь умело вести хозяйство, то он захочет отблагодарить тебя. Отдай мне Лотти.
– Ладно, так и быть, – ответила Токи и скрылась за медвежьей шкурой, которая отгораживала угол комнаты. Через минуту она вышла оттуда с Лотти на руках.
– Не волнуйся, я просто подмешала ей порошка для сна. Она все время кричала, твое имя не сходило у нее с языка. Сначала я хотела выпороть идиотку, но потом передумала.
Зарабет переполняла ярость, но давать ей выход было нельзя. Слишком близка победа.
– Я ухожу, – сказала Зарабет, беря девочку на руки. – И не забудь, что я сказала, Токи.
– Не забуду.
Через десять минут девушка была уже на пристани. Черные тучи сгустились на небе, закрыв луну. Вокруг не было ни души. Казалось, даже ночные разбойники и бездомные собаки, которые тут вечно рылись в кучах мусора, погрузились в сон. Только тихий плеск волн нарушал тишину. Возле причала темнели силуэты кораблей. Зарабет хотела поскорее найти Магнуса, объяснить ему все и бежать хоть на край света, только чтобы никогда больше не видеть Иорк.
Она готова была уже прокричать в темноту имя викинга, но сдержалась. Что-то было не так, что-то…
Зарабет вгляделась в большой торговый корабль, который покачивался на волнах, и поняла, что никогда не видела его прежде. На мачте развевался другой флаг. Она в панике еще раз пробежала вдоль пирса и поняла, что великолепного красавца «Морского ветра» здесь нет.
Магнус покинул Иорк.
Девушка никак не могла с этим смириться. Лотти захныкала во сне, и она ласково погладила ее по головке. Он уплыл… в полной уверенности, что Зарабет предала его. Магнус поверил в обман и теперь считает ее подлой лгуньей. И он никогда не узнает, что это не так.
Вдруг все прояснилось: это конец. Участь ее решена, и надеяться больше не на что.
Зарабет опустилась на деревянный причал, обняла покрепче Лотти и стала укачивать ее, тихо напевая колыбельную, но не для того, чтобы успокоить девочку, а чтобы успокоиться самой.
Здесь на рассвете и нашел их Олав.
– Я принял решение, – сказал отчим.
С тех пор как викинг покинул Йорк, прошел месяц, и Олав пребывал в прекрасном расположении духа. Зарабет стала такой, как прежде, разве что еще более тихой и замкнутой. Но Олаву нравилась эта перемена, потому что острый язычок падчерицы всегда его раздражал. Главное, она была здесь, покорная и услужливая. И такое смирение устраивало его более всего.
Зарабет равнодушно взглянула на Олава, которого задело ее равнодушие. Он нахмурился. Абсолютная пассивность падчерицы не входила в его планы.
– Да, я принял решение, – повторил он, но в этот момент Лотти позвала сестру. – Почему ты не научишь ее хотя бы твое имя выговаривать четко? – спросил он раздраженно.
– Лотти произносит его достаточно четко. – Зарабет пожала плечом и добавила несколько слов, от которых Олава бросило в ярость:
– Просто я молода и хорошо слышу.
Она протянула Лотти кусочек только что обжаренного хлеба, намазанного медом, и поцеловала сестренку в макушку.
– Что с тобой происходит? – потерял терпение Олав. – Почему ты так странно ведешь себя? Тебя совсем не интересует мое решение?
– Я думаю, ты сообщишь его вне зависимости от того, интересует оно меня или нет.
– Что ж, ладно. Так вот, я решил жениться на тебе.
Внешне Зарабет осталась безучастной к этому заявлению, но ее охватила тревога. Почему отчим не хочет просто переспать с ней? Зачем ему понадобилось жениться? Быть наложницей Олава омерзительно, стать его женой – еще хуже. Зарабет молчала, опасаясь ненароком сказать что-нибудь такое, от чего Олав придет в бешенство. Решение о браке – это какая-то дьявольская хитрость или бред сумасшедшего.
– Я говорил с советниками короля Гутрума, а потом и с ним самим, – продолжал Олав. – Он не забыл о том, что я раздобыл ему прекрасное лапландское перо для подушек. Кстати, я продал его не без выгоды для себя. Король отнесся ко мне милостиво. Когда я сказал, что хочу жениться на тебе и в твоих жилах течет не моя кровь, он ответил, что даже христианские священники не стали бы возражать против такого брака.
– Но почему ты хочешь жениться на мне? Ты же знаешь, что я презираю тебя. Зачем тебе это нужно?
– Выбирай выражения, Зарабет, – девчонка все слышит и понимает. Кстати, Лотти может услышать и о том, что я сделаю с ней, если ты не покоришься моей воле.
Зарабет уже не пугали его угрозы. Она давно жила как во сне, не надеясь на то, что судьба когда-нибудь одарит ее счастьем. Если бы не Лотти, которая нуждалась в ней, Зарабет просто легла и умерла бы. Но ради сестренки девушка готова была продолжить свое жалкое существование.
– Ты будешь спать со мной либо как жена, либо как наложница.
– Тогда уж лучше как наложница, – равнодушно ответила она. Во взгляде Зарабет не отразилось ни единого чувства, ее глаза оставались холодны, как и ее окаменевшее сердце.
Олав подумал, что ей не следовало говорить так. Зарабет должна на коленях благодарить его за то, что он согласен взять ее в жены без приданого, а она просто издевается, желая привести его в ярость!
– Ну уж нет, наложницей ты не будешь. Это может повредить моей репутации, – стараясь говорить спокойно, объяснил Олав. – Люди начнут шептаться у меня за спиной, сплетничать, строить козни. Я потеряю покупателей. Нет, я не хочу ставить под сомнение свою добропорядочность. Ты станешь моей женой, и тогда мое доброе имя останется незапятнанным. Мы поженимся очень скоро, я закажу тебе новое платье. Ты будешь улыбчива и ласкова со мной. А если тебя спросят обо мне, ты будешь отзываться почтительно и с любовью.
– Если я не соглашусь, ты убьешь Лотти?
– Да.
Зарабет понимала, что Олав теперь всегда будет использовать Лотти, чтобы добиться своего. Она отрезала хлеб, намазала его медом и стала есть.
– Отвечай мне, Зарабет!
Она не торопясь доела хлеб и вытерла губы.
– Не припомню, чтобы ты задавал какой-то вопрос. Так что тебя интересует, Олав?
– Черт побери, ты станешь моей женой!
– Это не вопрос.
Он в ярости вскочил со стула, и Зарабет почувствовала нешуточную угрозу. Но отчиму не удалось застать ее врасплох. Она схватила нож и крепко зажала его в кулаке.
Не двигайся, Олав, или я зарежу тебя.
– Ты этого не сделаешь.
– Я не шучу, Олав. Ты не посмеешь прикоснуться ко мне или к Лотти, иначе я убью тебя. Клянусь, я говорю правду.
Отчим замер на месте, стараясь не показать, что испугался. Зарабет положила нож на стол, и только тогда он с облегчением вздохнул.
– Жена не должна угрожать своему мужу.
– Зато падчерица может угрожать своему отчиму.
– Ты говоришь, как сирота, с которой плохо обращались в детстве, – усмехнулся Олав, услышав в ее словах горечь. – В действительности же тебе прекрасно жилось в этом доме, и я никогда не ограничивал твоей свободы. Любая женщина была бы рада оказаться на твоем месте.
– Ты позовешь своего сына с женой на свадебное торжество?
Олав злорадно улыбнулся, но Зарабет осталась к этому равнодушна. Ее не волновало, как отнесется к их браку Кейт. С тех пор как Магнус покинул Иорк, ее вообще мало что интересовало. Если сын бросится на Олава с кулаками или Токи закатит истерику, ей все равно.
– Да, – ответил Олав, потирая руки. – Я позову всех.
Так он и сделал. Через неделю после этого разговора Олав закатил пир, не считаясь с расходами. В солнечный майский день отчим и падчерица стали мужем и женой. Сначала их обвенчали по-христиански. Таинство свершил сам епископ, что подтверждало одобрение брака королем Гутрумом. Затем соответствующие обряду молитвы были вознесены богам викингов – Одину, Тору и Фрее. Олав заказал Зарабет красивое платье из розового шелка, его стягивал на талии белый кожаный пояс, и накидку на полтона потемнее, которую на плечах поддерживали серебряные броши. Их сделал на заказ лучший мастер в городе.
На площади Медных ворот были выставлены столы, покрытые белыми скатертями. Гости угощались жареной говядиной, яблоками, грушами, репой с луком. Здесь было вдоволь поджаренного хлеба, меда и масла. Гости, пораженные щедростью Олава, неустанно возносили ему хвалы. Казалось, никого не удивляло то, что он женится на падчерице, которая вдвое моложе его.
Олав даже снизошел до того, что велел сшить новое шерстяное платьице для Лотти. Малышка ни на шаг не отходила от сестры и во время христианской церемонии стояла рядом, уткнувшись лицом ей в юбку.
Кейт с женой тоже присутствовали на церемонии и были на удивление молчаливы. Токи, которая редко сдерживала свои эмоции, предпочла отмолчаться, понимая, что не только соседи и знакомые, но и все знатные горожане одобряют выбор Олава и превозносят его до небес за добросердечие и щедрость. В середине дня появился король Гутрум, и Олав был сам не свой от гордости.
Зарабет ловила на себе завистливые взгляды незамужних женщин и вдов, но по-прежнему оставалась равнодушной ко всему. Если бы только эти люди знали, как тяжело и пусто у нее на душе! Девушка задумалась о предстоящей ночи, о том, как выглядит Олав нагишом, о том, что совсем скоро он лишит ее девственности, но эти мысли не пробудили в ней даже отвращения. Казалось, все это должно произойти не с ней, а с кем-то другим. Зарабет обняла Лотти за плечи и крепко прижала к себе.
Она видела, как Олав поднимает рог из прекрасного голубого рейнского стекла, до краев полный сладким медом, и предлагает его королю. Гутрум, толстый и седой старик, сидел рядом со своей увядшей женой, в то время как две его юные наложницы порхали вокруг и весело болтали. Гости были уже достаточно пьяны и засыпали Олава скабрезными советами по поводу того, как провести первую брачную ночь.
Зарабет оставалась безразлична, даже когда изрядно выпившая Токи, злобно косясь на Олава, подсела к ней.
– Уверена, что победила, Зарабет? Ерунда! Ты только посмотри на Олава. Он так пьян, что еле держится на ногах. Послушай, как старик смеется над плоскими остротами короля. Да он выглядит полным идиотом! А ты за все поплатишься, девочка, помяни мое слово.
– Возможно.
– Он не сделает тебе ребенка!
– Надеюсь, что так.
Токи замолчала, глядя на нее с сосредоточенностью выпившего человека.
– Тебя это не волнует, – заключила она наконец с недоверием и изумлением.
Зарабет крепче сжала ладошку Лотти и посмотрела на пьяного Олава с нескрываемым отвращением.
– Ничего, вот начнет его рвать, разволнуешься!
– Да нет, просто уберу за ним, – обреченно вздохнула Зарабет.
Токи с ненавистью взглянула на Лотти и вернулась к своему пьяному мужу. Зарабет вышла из-за стола. Никто не обратил на нее внимания, потому что попойка была в самом разгаре. Поздно вечером двое мужчин с пьяным хохотом приволокли домой Олава, который не держался на ногах.
– Ничего, ласковая молодая жена быстро приведет его в чувство!
– А может, лучше ему лечь одному? К утру он либо помрет, либо решит постричься в монахи.
Зарабет смертельно устала за день и мечтала только о том, чтобы поскорее уснуть. По ее просьбе мужчины уложили Олава на кровать и ушли, похотливо поглядывая на новобрачную. Она надеялась, что отчим проспит до утра. Но этого не случилось. Олав очнулся среди ночи совершенно разбитый, вспомнил, что женился на Зарабет, и отправился разыскивать ее. Он нашел падчерицу в кровати рядом с Лотти и сильно потряс за плечо.
– Почему ты лежишь здесь, с ней? Ты должна спать со мной! Я щедро заплатил за тебя. Ты моя жена!
Зарабет так и не удалось уснуть. Она слышала, как Олав крался в темноте по комнате, и успела подготовиться к встрече.
– Возвращайся к себе в постель, Олав. Женщины сказали, что ты сегодня слишком пьян, чтобы исполнить супружеский долг. Тебя может стошнить, а я не имею ни малейшего желания потом мыться после тебя. Уходи.
В этот момент Олав и сам понял, что от близости с молодой женой этой ночью придется отказаться. У старика так сильно скрутило живот, что он застонал от боли, согнулся и обхватил себя обеими руками. Зарабет слышала, как Олав вышел на улицу, но не шевельнулась, а тихо прошептала, обращаясь к Лотти:
– Спи, моя радость. По крайней мере сегодня ночью он нас уже не побеспокоит.
На следующее утро Кейт нашел отца спящим беспробудным сном у дверей лавки.
Глава 8
Лицо у Олава посерело, глаза лихорадочно блестели, а над верхней губой выступила испарина. Толстые щеки и двойной подбородок обвисли, а одежда болталась на нем так, словно была с чужого плеча.
Боли в животе продолжали мучить Олава, и он не мог больше работать в лавке. Целыми днями он сидел на жилой половине дома и наблюдал, как Зарабет занимается хозяйством. Время от времени он вскакивал и со стонами выбегал из комнаты, держась за живот. Поначалу его навещали друзья, но Олав не мог кутить и веселиться с ними, потому что боль ни на минуту не отпускала его. Знакомые стали появляться в доме реже, только к Зарабет приходили женщины, засыпали ее советами, сочувственно смотрели на Олава и сокрушенно вздыхали.
Олав не сводил глаз с Зарабет. Был полдень, и она готовила ему жиденький супчик с хлебным мякишем – еду для старого беззубого калеки. Пышные рыжие локоны обрамляли лицо его молодой жены. Зарабет была тиха, молчалива и не повышала голоса, даже когда муж кричал на нее.
Боль, страх и отчаяние терзали Олава. Ведь он так ни разу и не исполнил свой супружеский долг! Неужели ему придется навсегда проститься с мечтой обладать этой женщиной, тем более теперь, когда она стала его женой?
Лотти играла на полу с деревянными солдатиками. Она строила их в шеренгу и пересчитывала вслух. Олав не мог слышать ее отвратительный голос. Ему хотелось закричать, но у него не было сил.
Зарабет часто наклонялась к девочке, гладила ее по голове, говорила что-то и ласково улыбалась. Но ни разу падчерица не посмотрела ласково на него, хотя и стала ему женой.
Адская резь в животе заставила Олава вскрикнуть от боли. Он согнулся и выбежал из комнаты. Зарабет хмуро посмотрела ему вслед. Олав заболел в день их свадьбы, и за две недели, которые прошли с тех пор, сильно сдал и превратился в жалкого, ворчливого старика. Сначала Олав думал, что рези в животе вызваны большим количеством меда и эля, выпитых на свадебном пиршестве. Но время шло, а боль не проходила, напротив, усиливалась, причиняя ему неимоверные страдания.
Боли в животе продолжали мучить Олава, и он не мог больше работать в лавке. Целыми днями он сидел на жилой половине дома и наблюдал, как Зарабет занимается хозяйством. Время от времени он вскакивал и со стонами выбегал из комнаты, держась за живот. Поначалу его навещали друзья, но Олав не мог кутить и веселиться с ними, потому что боль ни на минуту не отпускала его. Знакомые стали появляться в доме реже, только к Зарабет приходили женщины, засыпали ее советами, сочувственно смотрели на Олава и сокрушенно вздыхали.
Олав не сводил глаз с Зарабет. Был полдень, и она готовила ему жиденький супчик с хлебным мякишем – еду для старого беззубого калеки. Пышные рыжие локоны обрамляли лицо его молодой жены. Зарабет была тиха, молчалива и не повышала голоса, даже когда муж кричал на нее.
Боль, страх и отчаяние терзали Олава. Ведь он так ни разу и не исполнил свой супружеский долг! Неужели ему придется навсегда проститься с мечтой обладать этой женщиной, тем более теперь, когда она стала его женой?
Лотти играла на полу с деревянными солдатиками. Она строила их в шеренгу и пересчитывала вслух. Олав не мог слышать ее отвратительный голос. Ему хотелось закричать, но у него не было сил.
Зарабет часто наклонялась к девочке, гладила ее по голове, говорила что-то и ласково улыбалась. Но ни разу падчерица не посмотрела ласково на него, хотя и стала ему женой.
Адская резь в животе заставила Олава вскрикнуть от боли. Он согнулся и выбежал из комнаты. Зарабет хмуро посмотрела ему вслед. Олав заболел в день их свадьбы, и за две недели, которые прошли с тех пор, сильно сдал и превратился в жалкого, ворчливого старика. Сначала Олав думал, что рези в животе вызваны большим количеством меда и эля, выпитых на свадебном пиршестве. Но время шло, а боль не проходила, напротив, усиливалась, причиняя ему неимоверные страдания.