– Да, конечно. – Я задумался. – А по ночам на мотокаре никто не ездил?
– С какой стати?
– Я просто полюбопытствовал, вот и все.
Весна молча разглядывала мешок с мукой. Глаза её затуманились.
– Мне очень не хватает твоего отца, – сказала она наконец.
Я ушёл, так и не узнав ничего полезного.
А через пару дней кое-что произошло.
Я как раз жарил на обед свою скудную порцию мяса, когда услышал пыхтение мотокара и подошёл к окну.
То был мотокар из Носса. За румпелем сидела Лонесса, а рядом с ней… Моё сердце подпрыгнуло, потому что рядом с ней стояла Чара, невероятно прелестная в коротком белом платье из шерсти локса и широкополой шляпе из красной соломки. Увидев меня в окне, ой улыбнулась и помахала рукой.
Сердце моё подпрыгнуло второй раз, а дыхание остановилось. Что это со мной? Было бы обидно умереть прямо сейчас, когда я, кажется, прощён.
Поскольку Станс и Триггер охотились, я решил, что несу отвественность за мужскую деревню. К сожалению, великолепный церемониальный плащ отца потерялся в тот трагический день. Но я надел одну из его самых эффектных накидок и отправился выяснять причин и цель неожиданного визита.
Чару и Лонессу я нашёл в амбаре. Лонесса спорила с Вандой.
– Это вас не касается! – Сухое лицо Ванды выражало непобедимое упрямство.
– Коснётся, если вы снова придёте просить у нас еду.
– Мы благодарим вас за рыбу, она помогла нам переждать прошлую стужу, – с деревянной любезностью произнесла Ванда. – Мы приняли меры, чтобы в этом году зерна хватило на обе деревни.
– И тем не менее я должна осмотреть поля.
– Это неслыханно!
– Думаю, ты не будешь возражать.
– Конечно, буду! Предоставь эти заботы нам!
– Мне нетрудно увидеть ваши посевы, покатавшись на мотокаре, – Лонесса скупо улыбнулась. – Но я надеялась, что ты сама мне все покажешь, Ванда.
– У тебя нет прав в Иаме, Лонесса!
Предводительница Носса потеряла терпение.
– Я приехала сюда с миром! Весь Носс взбудоражен тем, что я согласилась оказать вам помощь. Я хочу лично удостовериться, что вы способны вернуть долг.
Я понял, что настало время вмешаться.
– Мне кажется, это разумно, Ванда.
– Разумно? – взвизгнула наша предводительница. – Разве ты не видишь, Харди, что она поставила себя над Иамом!
– Нет, мы сами поставили её над собой, когда взяли взаймы рыбу. О чём теперь спорить? Покажи Лонессе всё, что она захочет. В том нет никакого вреда.
Жилы на морщинистой шее Ванды надулись, она яростно сверкнула глазами… И вдруг расслабилась и кивнула.
– Наверное, ты прав, Харди. На меня тоже валятся все шишки. Пойдём, Лонесса, нам надо обернуться до темноты.
Они ушли, оживлённо болтая. Лонесса явно забыла про Чару, и мы остались стоять, уставившись друг на друга.
– Отличная работа, Харди, – улыбнулась она.
– Раньше мне велели бы заткнуться, вот и все.
– Но теперь всё изменилось, не так ли?
– Хочешь посмотреть, где я живу? Я кое-что припас для тебя.
– Для меня? – Казалось, она волновалась. – Почему для меня?
– А вот увидишь…
Мы прошли через всю деревню под любопытными взглядами мужчин. Чара была невозмутима. Я отворил дверь, пропустил её вперёд и плотно закрыл дверь за собой. Потом я извлёк кристалл из-за выщербленного камня в стене и вручил его Чаре.
– О, Харди! Огромное тебе спасибо! – Она порывисто обняла меня, так крепко, что должна была почувствовать, как колотится сердце в моей груди. – Где ты его нашёл?
– В пруду близ дороги на Тотни.
Она сразу отпустила меня и отступила на несколько шагов.
– В пруду? Но как он мог туда попасть?
– Садись, я все тебе расскажу.
После смерти отца я сложил наши спальные меха в одну большую груду, и мы чинно уселись на неё.
– И что ты обо всём этом думаешь? – спросил я, когда закончил повествование.
– Я думаю, ты должен быть очень осторожным, – немного поколебавшись, сказала она. – Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
– О! А почему?
– Ну…
– Потому что я тебе нравлюсь? – Благодарение Фа, насколько легче произносить такие слова в полутьме!
– Ну… да.
– Но ведь я земляной червяк?
– О!
Я скорее почувствовал, чем увидел, как она сделала нетерпеливый жест, и тут мне на помощь пришла неустойчивая меховая гора: Чара свалилась прямо на меня, и я обнял её одной рукой.
Это был не самый лучший момент для визита, но дверь отворилась и меня ослепил яркий свет фонаря. Проморгавшись, я увидел доброе лицо матери, а ведь могло быть намного хуже.
– Ради Фа, Харди! Лонесса ищет Чару. Они заночуют в доме Ванды. А тебе, девочка, лучше бы поторопиться.
Мы уже стояли на ногах. Чара беспомощно проговорила:
– Но я не знаю, где это.
– Я тебя отведу, – предложила Весна.
Я блаженно растянулся на меховой постели и оживил события дня во всех подробностях и деталях. На это ушло полночи, не меньше.
Чара хихикнула.
– Извини, Харди. Но это безумно смешно, правда.
– Таковы наши традиции, – поспешил оправдаться я.
– Но почему твой дядя Станс так по-дурацки размахивает копьём? А все остальные маршируют за локсами, выстроившись цепочкой? Почему бы им не войти в деревню, как все нормальные люди? У нас в Носсе рыбаки просто пристают к берегу и разгружают улов.
– Речь идёт не о вонючей рыбе, Чара! Мы охотники, у нас все по-другому.
По правде говоря, это был неподходящий момент для демонстрации гражданской гордости. Станс, как всегда, возглавлял свой отряд в сопровождении шести локсов, но пять животных несли на себе только свёрнутые тенты и меха. Лишь один из локсов, шагавший впереди, являл народу результат четырёхдневных усилий охотничьей команды: тощее долгошеее создание о трёх ногах – жалкий плод неблагоприятных мутаций, обычно почитаемый несъедобным.
Разглядев костлявого мутанта, Чара безудержно захохотала.
– Спасибо, но я предпочитаю рыбу!
– Никак уродец подох на бегу, не так ли, Станс? – насмешливо выкрикнул кто-то среди шумного веселья и хохота. Но многие сразу вернулись в свои дома, дабы в узком кругу обсудить очередное свидетельство того, что Великий Локс окончательно оставил народ Иама.
– И это всё? – критически спросила Лонесса у Станса.
– Мы не нашли дичи. – Теперь, когда односельчане разошлись, уже не было нужды притворяться, и Станс выглядел самим собой: маленький, усталый человечек, вынужденный смириться с неудачей. – Ещё слишком рано, – пробормотал он.
Лонесса уставилась на него долгим, не сулящим ничего хорошего взглядом. Потом она отвернулась и забралась в мотокар.
– Поехали, Чара!
Чара помахала мне рукой, и они свернули на южную дорогу.
– Охота не удалась только из-за тебя! – немедленно разразился Станс.
– Да ну? Разве вы видели другую дичь, кроме этой дохлятины? Наверное, не там искали?
Он бросил на меня угрожающий взгляд, не хуже Лонессы, резко развернулся и отправился домой.
По традиции охотники устраивают весёлую пирушку в честь своего возвращения, но я нашёл в пивном зале мрачную компанию. Налив себе кружку пива, я присел рядом с Триггером и Каунтером и сказал:
– Не слишком много мяса за четыре дня охоты.
Каунтер немедленно принял эти слова на свой счёт.
– Посмотрел бы я на тебя! По крайней мере, мы старались.
– Да, – эхом откликнулся Триггер. – Мы старались.
– А ты что делал, Харди? Ты же должен был пойти на охоту?
– Я немного прихворнул.
– Отец взбесился, как хрипун, когда ты остался дома, – с ухмылкой сообщил Триггер. – Он сказал, что ты сущий позор Иама. Отец собирается отчитать тебя, как только побеседует с Вандой.
– А после разговора с Вандой он взбесится ещё больше, – усмехнулся Каунтер.
– Печально, но мы уже поговорили. Значит, все полагают, что моё присутствие на охоте привлекло бы дичь?
– Возможно, – подтвердил Триггер.
– А может быть, твоему отцу следовало устроить охоту в другом месте? Там, где дичь водится?
– И где это место, если ты такой умный?
– В прошлый раз вы неплохо поохотились в окрестностях Носса, разве не так?
– Возле Носса? А, это когда твой отец… – Даже у Триггера хватило такта смутиться. – Да, охота была удачной, – закончил он.
– Ещё бы. Вы добыли пять лоутов за три дня. А как? Окружали дичь широким кольцом и сгоняли её к середине?
– Ну да, так мы и делали! – радостно подтвердил Триггер, вспомнив золотые денёчки.
– Но ведь люди часто теряют друг друга при таком способе охоты? Почти на целый день?
– Кто сказал, что я потерялся возле Носса? – возмутился Триггер. – Не было этого!
– Конечно, нет. Это был кто-то другой, правда?
– Никто не потерялся! Мы, охотники, никогда не теряемся!
Каунтер внимательно посмотрел на меня.
– А почему ты об этом спрашиваешь?
– Просто интересуюсь охотничьей тактикой.
– Тактика охоты тебя не касается. Это дело моего отца, и только! – разбушевался Триггер. – Теперь, когда твоего старика нет, никто не мешает предводителю дурацкими советами!
– А ну вас к Раксу, – пробормотал я и встал, оставив их сидеть. Я присоединился к двум охотникам, стоявшим с кружками у стены. Вскоре я перевёл разговор в желаемое русло.
– Лоуты? – переспросил Кворн, старший помощник Станса. – Да, в это время года у побережья встречаются лоуты. Они дожидаются грума, я так думаю.
– А в прошлый раз как вы узнали, что лоуты бродят в окрестностях Носса?
– Твой отец и сказал, кто же ещё? Он получил из Носса весточку!
– Да уж, охота была так охота, – протяжно произнёс второй охотник по имени Патч. – Лоуты быстрые твари, очень быстрые. Мы брали их в широкое кольцо.
– Очень широкое?
– Ага. Очень широкое. Ага. Это секрет охоты на лоутов – широкое кольцо.
– Трудно, наверное, почти весь день не видеть друг друга?
– Ага. Ага. Это может быть трудно, – приступил он к пережёвыванию новой темы, но я быстро вмешался:
– Кто-нибудь может потеряться, верно?
– Охотники никогда не теряются, – твёрдо сказал Кворн. Что было, естественно, неправдой: я сам неоднократно терялся на охоте, но может быть, новички не идут в счёт. Так или иначе, я задел его профессиональную гордость.
– Мы можем не видеть никого, но вечером мы все встречаемся, – сказал Патч.
– Это вроде инстинкта, – заметил Кворн.
– Охотничий инстинкт, – с гордостью подтвердил Патч.
– Ну и как там было, на той охоте? – Я терял время понапрасну и знал это. – Кто-нибудь пропадал надолго?
– Не видел ни души целый день, – сообщил Патч. – Но вечером мы все собирались вместе. Охотничий инстинкт, иначе не скажешь.
Несколько дней назад я думал, что уже приблизился к разгадке тайны, но теперь очутился почти на том же месте, с которого начал. Я знал, что преступник скорее из Иама, чем из Носса, но это было всё.
Возможно, кто-нибудь в Носсе видел человека из Иама в день смерти отца. Но не могу же я отправиться туда наводить справки? В Носсе сразу припомнят, как я обвинил Каффа, и хорошо, если удастся унести ноги.
Уже смеркалось. Я засветил лампы, разжёг очаг и поставил вариться супец из сушёной рыбы. Я как раз раздумывал, каким же образом перебить опостылевший рыбный вкус, не говоря уж о запахе, когда Станс с грохотом ввалился в дверь и занял стратегическую позицию в центре комнаты.
Сидя на корточках, я бросил взгляд через плечо и сразу же вернулся к своему горшку: на поверхности начала сгущаться противная белая пена – чрезвычайно питательная, по утверждению мистера Мак-Нейла. Я почти физически ощущал, как Станс буравит мою спину глазами.
– Что ты должен рассказать о себе?
Это был странный вопрос, но весьма типичный для Станса.
– Да ничего особенного, – сказал я нарочито небрежно. – А что ты должен рассказать о себе, Станс?
– Что? Что? – Я услышал быстрые шаги, и на моё плечо упала тяжёлая рука. – Что ты сказал?!
Я повернулся и встал. Я был на голову выше его, и его жест со стороны выглядел дружеским. Кажется, он понял это и отдёрнул руку.
– Заруби себе на носу, Харди! Я не позволю беспокоить моих людей.
– Хорошо. Что-нибудь ещё?
Он явно не ожидал такого ответа.
– А разве этого мало?
– Как скажешь, Станс.
– ДЯДЯ СТАНС, бесстыжий отморозок!
– Это правда, ты мой дядя.
– И никогда не забывай об этом!
– Вряд ли я смогу забыть такое, Станс.
Что-то в его лице изменилось, но он по-прежнему взирал на меня, как на упрямого локса.
– Мои люди сказали, что ты выражал сомнение в их компетентности, а значит, и в моей. Я не потерплю этого, Харди, слышишь, не потерплю!
Я начал уставать от этого маленького глупого человека. Без благотворного влияния отца он был всего лишь напыщенным прототипом своего сына-осла. Но как же от него избавиться? Я попытался сменить тему разговора.
– Будем надеяться, что животные скоро начнут мигрировать, иначе нам придётся пережить ещё одну голодную стужу. Ты не помнишь, была ли когда-нибудь стужа похуже прошлой?
Он уставился на меня, открыв рот. И наконец произнёс с очевидным усилием:
– Ты говоришь о том, чего не понимаешь. Это не входит в твою крошечную сферу ответственности. Я должен напомнить тебе, Харди, что предводитель здесь я. – В глазах его, как мне почудилось, вспыхнул безумный огонёк. – Прошлого нет, оно умерло! Теперь для нас имеет значение только будущее, и мы должны принять его со стойкостью и здравым смыслом. Слишком долго мы обращались к предкам, а в итоге повторяли одни и те же ошибки из поколения в поколение.
Станс святотатствовал!..
Неужто он сошёл с ума? Лампа, освещавшая лицо дяди снизу, придавала ему демонический вид; глаза невидяще вперились в дальнюю стену.
– Станс! – Я схватил его за плечи и потряс.
– Что? – Он моргнул и уставился на меня.
– О чём ты говоришь?
– Я… Сейчас тяжёлые времена, Харди. Ты не поймёшь. – Казалось, Станс выговорил весь свой гнев. – Время покажет, – пробормотал он к моему изумлению, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Я всё ещё был ошарашен, когда вскарабкался по лестнице на чердак, где время от времени ночую для разнообразия. Внезапно меня посетила ужасная мысль: уж если Станс действительно спятил, то предводителем станет Триггер… И что же тогда будет со злосчастным Иамом?!
Но возможно, они назначат временного предводителя до тех пор, пока Триггер не достигнет возраста благоразумия, если это вообще возможно. Таких прецедентов было предостаточно, и я знал, что здесь есть одна тонкость: временный предводитель получает свой статус на продолжительный срок. И если Триггер не проявит никаких признаков возмужания… то постоянным предводителем стану я.
Я так и сяк обдумывал эту пугающую возможность, когда внизу раздался скрип входной двери, а за ним – сдавленный шёпот. Потом я услышал тихие шаги, крадущиеся к лестнице на чердак.
У нас не принято врываться в чужие дома по ночам. В нашем мире вообще творится очень мало преступлений. И если бы не события последних дней, я бы, наверное, лишь удивился необычной ситуации. Но теперь я, заподозрив самое худшее, поспешно выкатился из мехов и натянул одежду. Непрошеные гости перешёптывались уже у самого основания лестницы.
Что делать? Оружия у меня нет, а если те замыслили зло, у них ножи. Конечно, я могу ударить ногой по голове того, кто первым покажется в люке, но это лишь отсрочит неминуемое. Конечно, я могу закричать, но никто не обратит внимания на вопли среди ночи: это обычное следствие чёрной вспышки памяти, земляне называют её ночным кошмаром.
Мне оставалось только бегство, но враг мой, скорее всего, способен поднять на меня половину мужского населения Иама. А я великолепно запомнил разъярённых мужчин Носса! Толпа не посчитается с законом и традициями, и Чара на сей раз не прибежит меня спасать.
На чердаке когда-то хранили припасы, и под коньком крыши было пробито небольшое окошко, снабжённое скобой и блочком для подъёма корзин с продуктами. В детстве я частенько развлекался с этим устройством, пока верёвка не лопнула, и я не грохнулся на землю. Отец не стал привязывать новую бечеву, и сейчас мне пришлось пожалеть об этом. Делать было нечего: я открыл ставни, перекинул ноги через подоконник и, оттолкнувшись, канул во тьму.
Грохнулся я не хуже, чем в детстве, сразу попытался встать и тут же упал. Правая лодыжка взорвалась нестерпимой болью, и хорошо, если это не перелом.
– Его здесь нет, – услышал я голос наверху.
– Но он должен быть здесь, – возразил кто-то другой. – Он где-то прячется.
Скоро они сообразят, куда я делся. Я встал и, стиснув зубы, заковылял в сторону женской деревни, так быстро, как только мог. Ночью по морозу далеко не уйдёшь, и мне необходимо было убежище.
– Харди, во имя Великого Локса! Что ты здесь делаешь в такое время?
– Я все тебе объясню, – быстро сказал я, протискиваясь в дверь и плотно закрывая её за собой.
Весна стояла передо мной в белой ночной рубашке из земной материи, с небольшой, тускло горящей лампой в руке.
– Значит, это случилось, Харди? Сколько их было?
– Больше одного, уж это точно.
– Ты узнал кого-нибудь?
– Нет, я не стал задерживаться.
Весна потушила лампу, и мы сидели в темноте, пока я подробно излагал суть дела.
– Ночью они далеко не пойдут. До утра я буду здесь в безопасности, если ты не возражаешь, конечно.
– Конечно, нет, дорогой.
– Спасибо, – пробормотал я в смущении. – Я уйду на рассвете. – Было очень странно зависеть от женщины, но я доверял Весне.
– Куда ты пойдёшь?
– Пока ещё не решил. Возможно, в Носс. Я не собираюсь уходить далеко. В Иаме происходит что-то странное, и я желаю быть в курсе событий.
– По-моему, в Носсе тебя не слишком жалуют?
– То было недоразумение. Я всё улажу.
– Она тебе поможет.
– Она?..
– О, ради Фа, Харди, не пытайся меня одурачить! Твой отец и я… мы другие. Что бы там ни было, ты мог унаследовать это от нас. – Весна вздохнула. – Люди не умирают парами, знаешь ли. Поэтому люби свою Чару, пока возможно. Твой отец замечал, что она относится к тебе так же, как я к нему.
– Я никогда не видел пару, похожую на вас с отцом.
– Правда? Тогда послушай, что я тебе скажу. В Иаме есть и женщины, похожие на меня, и мужчины, похожие на Бруно. Просто у них не хватает духу признать, что они не такие, как все. Бруно ничего не боялся, но ведь он имел высокий статус.
Я молчал в замешательстве, и Весна сказала:
– Ладно, я ложусь спать. Меховые подстилки найдёшь в том углу.
– Я уйду на рассвете.
– Возьми горячий кирпич и пару шкур. В хлеву за амбаром есть несколько локсов, одного можешь взять. Пешком ты далеко не уйдёшь.
– Большое спасибо!
– Удачи тебе, Харди. – Её рубашка прошелестела в темноте, я ощутил тёплое дыхание, и мягкие губы прикоснулись к моему лбу. Потом она ушла, оставив меня в растерянности.
Я проснулся, когда сквозь ставни пробивался серый свет, поспешно встал и тут же со стоном упал на пол. Я снова поднялся, как можно осторожнее, добрался до ближайшего окна, приоткрыл ставни и внимательно изучил больную ногу. Щиколотка невероятно распухла и была багрового цвета с тёмными, почти чёрными пятнами. В целом моя правая нога не составляла впечатления конечности, при помощи которой можно ходить.
Я сел, закутался в меха и стал думать, что делать дальше. Задерживаться было нельзя. Если моя мать увидит эту ногу, то постарается меня задержать, а то ещё, чего доброго, пошлёт за лекарем. Нет, я должен уйти, невзирая на боль, в Иаме оставаться небезопасно.
Я прилёг на минутку, чтобы облегчить боль… и проснулся от криков и стука в дверь. Комнату заливал яркий солнечный свет. Я подвёл Весну – мои враги явились за мной.
– Сейчас! Сейчас!
Весна спускалась по лестнице с чердака. Увидев меня, она приложила палец к губам и указала на чёрный ход. Во входную дверь опять заколотили. Я схватил пару шкур и выбрался через заднее крыльцо.
– Дайте же мне одеться, ради Фа! – закричала Весна. – Что вам нужно в этакую рань?
Ответа я не разобрал, но прозвучал он угрожающе. Потом раздался грохот и негодующий вскрик Весны. Мои враги вломились в дом, и кто-то резким тоном начал задавать вопросы.
Я огляделся в поисках спасения. За домом лежала открытая местность. Бежать я не мог, а возможно, не мог и ходить. Всё, на что я годился, – это обогнуть дом, пока преследователи оставались внутри, встать на проезжей дороге и кричать что было мочи, привлекая внимание. Возможно, они не рискнут разделаться со мной на людях?
Я дохромал до угла дома и свернул в узкий проход между домами, но тут споткнулся и привалился к стене, задыхаясь от отчаяния: проход был наглухо перегорожен. В панике я никак не мог сообразить, чем.
Я кинулся на препятствие грудью, и оно вдруг мягко подалось. Я перевалился через какой-то барьерчик на уровне живота и упал в темноту. Нащупав груду мехов, быстро заполз под неё и забился в угол, стараясь дышать как можно тише.
– Я не видела его, говорю вам ещё раз! – где-то рядом кричала Весна. – Или вы не знаете, что это женская деревня, отморозки?
– Он где-то здесь, – сказал мужчина очень близко, и я окаменел: этот голос был мне слишком хорошо знаком.
Часть загадки в конце концов разрешилась.
И тут пол подо мной задвигался.
Это было так неожиданно и так нереально, что я чуть не заорал, но успел взять себя в руки, решив, что это подземный толчок. Мне надо лежать очень тихо, а враги оставят Весну в покое и уйдут.
Но пол всё продолжал трястись и раскачиваться, и до меня наконец дошло, что виной тому не землетрясение – я еду в какой-то повозке.
И в данный момент она увозит меня от врагов!
Я лежал, как мёртвое животное. Больше всего на свете я боялся услышать удивлённый возглас, после которого с меня сдёрнут меха. Повозка остановится посреди дороги, её хозяин громогласно потребует объяснений, и мои преследователи окажутся тут как тут.
Нет, они не прикончат меня при свидетелях, но найдут предлог, чтобы забрать меня с собой, невзирая на мой предполагаемый статус. Потому что голос, который я слышал последним, принадлежал моему родному дяде Стансу…
– Ну ладно, вылезай оттуда!
С меня сорвали меха.
Я заморгал от яркого света и приготовился было к сражению, когда обнаружил перед собой знакомое лицо.
– Клянусь пресветлым Фа! – воскликнул Смит. – Да это же малыш Харди!
Я окинул быстрым взглядом мирную обстановку фургона: объёмистая Смита на коленях у тлеющей жаровни, кучи угля и металла, корзины с инструментами и овощами, рассеянные в случайном порядке. Завешенный шкурами вход и кожаный тент надёжно скрывали меня от посторонних глаз. Смита справилась с изумлением и широко улыбнулась.
– Пожалуйста, не выдавайте меня! Я все объясню, когда мы выедем из деревни. Только не надо останавливаться, ради Фа!
Смит без единого слова накрыл меня шкурами.
Я лежал в ожидании и наконец услышал крики. Фургон продолжал катить по дороге. Должно быть, им управлял этот лорин Вилт. Крики приблизилась, и кузнец прогорланил в ответ:
– Что я, по-вашему, не знаю содержимого своего фургона?
Голос Станса, запыхавшийся и совсем близко:
– Он мог проскользнуть незаметно! Остановись на минутку, и мы проверим.
– Если ты думаешь, что я позволю твоему сброду шарить в моём фургоне, то глубоко ошибаешься!
– Возможно, ты укрываешь убийцу, Смит!
– Так и быть, я пойду на этот риск.
– Если ты там, Харди, – завопил дядя, – то далеко не уйдёшь! Тебе не избежать правосудия!
Мне не было нужды скрываться от правосудия, но вот от Станса… С ним самим я бы как-нибудь справился, но его сопровождали избранные члены охотничьей команды, явно убеждённые в том, что я кого-то убил. Наверное, собственного отца, поскольку все остальные были живы и здоровы.
За мной охотится мой родной дядя!
Интересно, чем ещё я обязан своему родственничку? Ночным вторжением в мой дом? Вполне вероятно. Ледяным дьяволом в моём пруду? У Станса мотокар всегда под рукой. Убийством отца и подменой спирта? Что ж, как раз в это время он охотился в холмах у Носса. И Стансу ужасно не понравилось, что я расспрашивал его людей об этой охоте.
Однако способен ли он убить родного брата?
Возможно, да.
Но зачем?
Отец был чрезвычайно полезен Иаму. Но, наверное, Станс не ценил его поддержку. Недаром говорят, что предки дают нам память, но не могут дать разума, чтобы пользоваться ею в благих целях. Неужто Станс настолько горделив и подозрителен, что усматривал в помощи брата угрозу собственной власти?
Но даже если так, при чём тут я?..
С меня ещё раз сдёрнули меха, и Смит сказал:
– Порядок, Харди! Мы уже за деревней. А теперь почему бы тебе не объяснить, из-за чего сыр-бор?
– Мне и самому хотелось бы это узнать, – мрачно ответил я, отогнув уголок шкуры, закрывающей входное отверстие в задней стенке фургона. Вдали на дороге стояла кучка мужчин: Станс и его охотники, общим счётом пять человек. Это были мои враги.
А есть ли у меня друзья?
– Иди сюда, мальчик, погрейся у жаровни, – сострадательно предложила Смита. Я подполз на четвереньках и уселся на узкую скамью.
– С такой ногой ты далеко не убежишь, – заключила она, разглядев мою щиколотку.
– Мне нельзя оставаться в Иаме.
– Это мы уже заметили, – сказал Смит. – Так как там насчёт убийства?
– Точно не знаю. Но думаю, меня обвиняют в смерти отца.
– С какой стати?
– Я просто полюбопытствовал, вот и все.
Весна молча разглядывала мешок с мукой. Глаза её затуманились.
– Мне очень не хватает твоего отца, – сказала она наконец.
Я ушёл, так и не узнав ничего полезного.
А через пару дней кое-что произошло.
Я как раз жарил на обед свою скудную порцию мяса, когда услышал пыхтение мотокара и подошёл к окну.
То был мотокар из Носса. За румпелем сидела Лонесса, а рядом с ней… Моё сердце подпрыгнуло, потому что рядом с ней стояла Чара, невероятно прелестная в коротком белом платье из шерсти локса и широкополой шляпе из красной соломки. Увидев меня в окне, ой улыбнулась и помахала рукой.
Сердце моё подпрыгнуло второй раз, а дыхание остановилось. Что это со мной? Было бы обидно умереть прямо сейчас, когда я, кажется, прощён.
Поскольку Станс и Триггер охотились, я решил, что несу отвественность за мужскую деревню. К сожалению, великолепный церемониальный плащ отца потерялся в тот трагический день. Но я надел одну из его самых эффектных накидок и отправился выяснять причин и цель неожиданного визита.
Чару и Лонессу я нашёл в амбаре. Лонесса спорила с Вандой.
– Это вас не касается! – Сухое лицо Ванды выражало непобедимое упрямство.
– Коснётся, если вы снова придёте просить у нас еду.
– Мы благодарим вас за рыбу, она помогла нам переждать прошлую стужу, – с деревянной любезностью произнесла Ванда. – Мы приняли меры, чтобы в этом году зерна хватило на обе деревни.
– И тем не менее я должна осмотреть поля.
– Это неслыханно!
– Думаю, ты не будешь возражать.
– Конечно, буду! Предоставь эти заботы нам!
– Мне нетрудно увидеть ваши посевы, покатавшись на мотокаре, – Лонесса скупо улыбнулась. – Но я надеялась, что ты сама мне все покажешь, Ванда.
– У тебя нет прав в Иаме, Лонесса!
Предводительница Носса потеряла терпение.
– Я приехала сюда с миром! Весь Носс взбудоражен тем, что я согласилась оказать вам помощь. Я хочу лично удостовериться, что вы способны вернуть долг.
Я понял, что настало время вмешаться.
– Мне кажется, это разумно, Ванда.
– Разумно? – взвизгнула наша предводительница. – Разве ты не видишь, Харди, что она поставила себя над Иамом!
– Нет, мы сами поставили её над собой, когда взяли взаймы рыбу. О чём теперь спорить? Покажи Лонессе всё, что она захочет. В том нет никакого вреда.
Жилы на морщинистой шее Ванды надулись, она яростно сверкнула глазами… И вдруг расслабилась и кивнула.
– Наверное, ты прав, Харди. На меня тоже валятся все шишки. Пойдём, Лонесса, нам надо обернуться до темноты.
Они ушли, оживлённо болтая. Лонесса явно забыла про Чару, и мы остались стоять, уставившись друг на друга.
– Отличная работа, Харди, – улыбнулась она.
– Раньше мне велели бы заткнуться, вот и все.
– Но теперь всё изменилось, не так ли?
– Хочешь посмотреть, где я живу? Я кое-что припас для тебя.
– Для меня? – Казалось, она волновалась. – Почему для меня?
– А вот увидишь…
Мы прошли через всю деревню под любопытными взглядами мужчин. Чара была невозмутима. Я отворил дверь, пропустил её вперёд и плотно закрыл дверь за собой. Потом я извлёк кристалл из-за выщербленного камня в стене и вручил его Чаре.
– О, Харди! Огромное тебе спасибо! – Она порывисто обняла меня, так крепко, что должна была почувствовать, как колотится сердце в моей груди. – Где ты его нашёл?
– В пруду близ дороги на Тотни.
Она сразу отпустила меня и отступила на несколько шагов.
– В пруду? Но как он мог туда попасть?
– Садись, я все тебе расскажу.
После смерти отца я сложил наши спальные меха в одну большую груду, и мы чинно уселись на неё.
– И что ты обо всём этом думаешь? – спросил я, когда закончил повествование.
– Я думаю, ты должен быть очень осторожным, – немного поколебавшись, сказала она. – Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
– О! А почему?
– Ну…
– Потому что я тебе нравлюсь? – Благодарение Фа, насколько легче произносить такие слова в полутьме!
– Ну… да.
– Но ведь я земляной червяк?
– О!
Я скорее почувствовал, чем увидел, как она сделала нетерпеливый жест, и тут мне на помощь пришла неустойчивая меховая гора: Чара свалилась прямо на меня, и я обнял её одной рукой.
Это был не самый лучший момент для визита, но дверь отворилась и меня ослепил яркий свет фонаря. Проморгавшись, я увидел доброе лицо матери, а ведь могло быть намного хуже.
– Ради Фа, Харди! Лонесса ищет Чару. Они заночуют в доме Ванды. А тебе, девочка, лучше бы поторопиться.
Мы уже стояли на ногах. Чара беспомощно проговорила:
– Но я не знаю, где это.
– Я тебя отведу, – предложила Весна.
Я блаженно растянулся на меховой постели и оживил события дня во всех подробностях и деталях. На это ушло полночи, не меньше.
Чара хихикнула.
– Извини, Харди. Но это безумно смешно, правда.
– Таковы наши традиции, – поспешил оправдаться я.
– Но почему твой дядя Станс так по-дурацки размахивает копьём? А все остальные маршируют за локсами, выстроившись цепочкой? Почему бы им не войти в деревню, как все нормальные люди? У нас в Носсе рыбаки просто пристают к берегу и разгружают улов.
– Речь идёт не о вонючей рыбе, Чара! Мы охотники, у нас все по-другому.
По правде говоря, это был неподходящий момент для демонстрации гражданской гордости. Станс, как всегда, возглавлял свой отряд в сопровождении шести локсов, но пять животных несли на себе только свёрнутые тенты и меха. Лишь один из локсов, шагавший впереди, являл народу результат четырёхдневных усилий охотничьей команды: тощее долгошеее создание о трёх ногах – жалкий плод неблагоприятных мутаций, обычно почитаемый несъедобным.
Разглядев костлявого мутанта, Чара безудержно захохотала.
– Спасибо, но я предпочитаю рыбу!
– Никак уродец подох на бегу, не так ли, Станс? – насмешливо выкрикнул кто-то среди шумного веселья и хохота. Но многие сразу вернулись в свои дома, дабы в узком кругу обсудить очередное свидетельство того, что Великий Локс окончательно оставил народ Иама.
– И это всё? – критически спросила Лонесса у Станса.
– Мы не нашли дичи. – Теперь, когда односельчане разошлись, уже не было нужды притворяться, и Станс выглядел самим собой: маленький, усталый человечек, вынужденный смириться с неудачей. – Ещё слишком рано, – пробормотал он.
Лонесса уставилась на него долгим, не сулящим ничего хорошего взглядом. Потом она отвернулась и забралась в мотокар.
– Поехали, Чара!
Чара помахала мне рукой, и они свернули на южную дорогу.
– Охота не удалась только из-за тебя! – немедленно разразился Станс.
– Да ну? Разве вы видели другую дичь, кроме этой дохлятины? Наверное, не там искали?
Он бросил на меня угрожающий взгляд, не хуже Лонессы, резко развернулся и отправился домой.
По традиции охотники устраивают весёлую пирушку в честь своего возвращения, но я нашёл в пивном зале мрачную компанию. Налив себе кружку пива, я присел рядом с Триггером и Каунтером и сказал:
– Не слишком много мяса за четыре дня охоты.
Каунтер немедленно принял эти слова на свой счёт.
– Посмотрел бы я на тебя! По крайней мере, мы старались.
– Да, – эхом откликнулся Триггер. – Мы старались.
– А ты что делал, Харди? Ты же должен был пойти на охоту?
– Я немного прихворнул.
– Отец взбесился, как хрипун, когда ты остался дома, – с ухмылкой сообщил Триггер. – Он сказал, что ты сущий позор Иама. Отец собирается отчитать тебя, как только побеседует с Вандой.
– А после разговора с Вандой он взбесится ещё больше, – усмехнулся Каунтер.
– Печально, но мы уже поговорили. Значит, все полагают, что моё присутствие на охоте привлекло бы дичь?
– Возможно, – подтвердил Триггер.
– А может быть, твоему отцу следовало устроить охоту в другом месте? Там, где дичь водится?
– И где это место, если ты такой умный?
– В прошлый раз вы неплохо поохотились в окрестностях Носса, разве не так?
– Возле Носса? А, это когда твой отец… – Даже у Триггера хватило такта смутиться. – Да, охота была удачной, – закончил он.
– Ещё бы. Вы добыли пять лоутов за три дня. А как? Окружали дичь широким кольцом и сгоняли её к середине?
– Ну да, так мы и делали! – радостно подтвердил Триггер, вспомнив золотые денёчки.
– Но ведь люди часто теряют друг друга при таком способе охоты? Почти на целый день?
– Кто сказал, что я потерялся возле Носса? – возмутился Триггер. – Не было этого!
– Конечно, нет. Это был кто-то другой, правда?
– Никто не потерялся! Мы, охотники, никогда не теряемся!
Каунтер внимательно посмотрел на меня.
– А почему ты об этом спрашиваешь?
– Просто интересуюсь охотничьей тактикой.
– Тактика охоты тебя не касается. Это дело моего отца, и только! – разбушевался Триггер. – Теперь, когда твоего старика нет, никто не мешает предводителю дурацкими советами!
– А ну вас к Раксу, – пробормотал я и встал, оставив их сидеть. Я присоединился к двум охотникам, стоявшим с кружками у стены. Вскоре я перевёл разговор в желаемое русло.
– Лоуты? – переспросил Кворн, старший помощник Станса. – Да, в это время года у побережья встречаются лоуты. Они дожидаются грума, я так думаю.
– А в прошлый раз как вы узнали, что лоуты бродят в окрестностях Носса?
– Твой отец и сказал, кто же ещё? Он получил из Носса весточку!
– Да уж, охота была так охота, – протяжно произнёс второй охотник по имени Патч. – Лоуты быстрые твари, очень быстрые. Мы брали их в широкое кольцо.
– Очень широкое?
– Ага. Очень широкое. Ага. Это секрет охоты на лоутов – широкое кольцо.
– Трудно, наверное, почти весь день не видеть друг друга?
– Ага. Ага. Это может быть трудно, – приступил он к пережёвыванию новой темы, но я быстро вмешался:
– Кто-нибудь может потеряться, верно?
– Охотники никогда не теряются, – твёрдо сказал Кворн. Что было, естественно, неправдой: я сам неоднократно терялся на охоте, но может быть, новички не идут в счёт. Так или иначе, я задел его профессиональную гордость.
– Мы можем не видеть никого, но вечером мы все встречаемся, – сказал Патч.
– Это вроде инстинкта, – заметил Кворн.
– Охотничий инстинкт, – с гордостью подтвердил Патч.
– Ну и как там было, на той охоте? – Я терял время понапрасну и знал это. – Кто-нибудь пропадал надолго?
– Не видел ни души целый день, – сообщил Патч. – Но вечером мы все собирались вместе. Охотничий инстинкт, иначе не скажешь.
Несколько дней назад я думал, что уже приблизился к разгадке тайны, но теперь очутился почти на том же месте, с которого начал. Я знал, что преступник скорее из Иама, чем из Носса, но это было всё.
Возможно, кто-нибудь в Носсе видел человека из Иама в день смерти отца. Но не могу же я отправиться туда наводить справки? В Носсе сразу припомнят, как я обвинил Каффа, и хорошо, если удастся унести ноги.
Уже смеркалось. Я засветил лампы, разжёг очаг и поставил вариться супец из сушёной рыбы. Я как раз раздумывал, каким же образом перебить опостылевший рыбный вкус, не говоря уж о запахе, когда Станс с грохотом ввалился в дверь и занял стратегическую позицию в центре комнаты.
Сидя на корточках, я бросил взгляд через плечо и сразу же вернулся к своему горшку: на поверхности начала сгущаться противная белая пена – чрезвычайно питательная, по утверждению мистера Мак-Нейла. Я почти физически ощущал, как Станс буравит мою спину глазами.
– Что ты должен рассказать о себе?
Это был странный вопрос, но весьма типичный для Станса.
– Да ничего особенного, – сказал я нарочито небрежно. – А что ты должен рассказать о себе, Станс?
– Что? Что? – Я услышал быстрые шаги, и на моё плечо упала тяжёлая рука. – Что ты сказал?!
Я повернулся и встал. Я был на голову выше его, и его жест со стороны выглядел дружеским. Кажется, он понял это и отдёрнул руку.
– Заруби себе на носу, Харди! Я не позволю беспокоить моих людей.
– Хорошо. Что-нибудь ещё?
Он явно не ожидал такого ответа.
– А разве этого мало?
– Как скажешь, Станс.
– ДЯДЯ СТАНС, бесстыжий отморозок!
– Это правда, ты мой дядя.
– И никогда не забывай об этом!
– Вряд ли я смогу забыть такое, Станс.
Что-то в его лице изменилось, но он по-прежнему взирал на меня, как на упрямого локса.
– Мои люди сказали, что ты выражал сомнение в их компетентности, а значит, и в моей. Я не потерплю этого, Харди, слышишь, не потерплю!
Я начал уставать от этого маленького глупого человека. Без благотворного влияния отца он был всего лишь напыщенным прототипом своего сына-осла. Но как же от него избавиться? Я попытался сменить тему разговора.
– Будем надеяться, что животные скоро начнут мигрировать, иначе нам придётся пережить ещё одну голодную стужу. Ты не помнишь, была ли когда-нибудь стужа похуже прошлой?
Он уставился на меня, открыв рот. И наконец произнёс с очевидным усилием:
– Ты говоришь о том, чего не понимаешь. Это не входит в твою крошечную сферу ответственности. Я должен напомнить тебе, Харди, что предводитель здесь я. – В глазах его, как мне почудилось, вспыхнул безумный огонёк. – Прошлого нет, оно умерло! Теперь для нас имеет значение только будущее, и мы должны принять его со стойкостью и здравым смыслом. Слишком долго мы обращались к предкам, а в итоге повторяли одни и те же ошибки из поколения в поколение.
Станс святотатствовал!..
Неужто он сошёл с ума? Лампа, освещавшая лицо дяди снизу, придавала ему демонический вид; глаза невидяще вперились в дальнюю стену.
– Станс! – Я схватил его за плечи и потряс.
– Что? – Он моргнул и уставился на меня.
– О чём ты говоришь?
– Я… Сейчас тяжёлые времена, Харди. Ты не поймёшь. – Казалось, Станс выговорил весь свой гнев. – Время покажет, – пробормотал он к моему изумлению, повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Я всё ещё был ошарашен, когда вскарабкался по лестнице на чердак, где время от времени ночую для разнообразия. Внезапно меня посетила ужасная мысль: уж если Станс действительно спятил, то предводителем станет Триггер… И что же тогда будет со злосчастным Иамом?!
Но возможно, они назначат временного предводителя до тех пор, пока Триггер не достигнет возраста благоразумия, если это вообще возможно. Таких прецедентов было предостаточно, и я знал, что здесь есть одна тонкость: временный предводитель получает свой статус на продолжительный срок. И если Триггер не проявит никаких признаков возмужания… то постоянным предводителем стану я.
Я так и сяк обдумывал эту пугающую возможность, когда внизу раздался скрип входной двери, а за ним – сдавленный шёпот. Потом я услышал тихие шаги, крадущиеся к лестнице на чердак.
У нас не принято врываться в чужие дома по ночам. В нашем мире вообще творится очень мало преступлений. И если бы не события последних дней, я бы, наверное, лишь удивился необычной ситуации. Но теперь я, заподозрив самое худшее, поспешно выкатился из мехов и натянул одежду. Непрошеные гости перешёптывались уже у самого основания лестницы.
Что делать? Оружия у меня нет, а если те замыслили зло, у них ножи. Конечно, я могу ударить ногой по голове того, кто первым покажется в люке, но это лишь отсрочит неминуемое. Конечно, я могу закричать, но никто не обратит внимания на вопли среди ночи: это обычное следствие чёрной вспышки памяти, земляне называют её ночным кошмаром.
Мне оставалось только бегство, но враг мой, скорее всего, способен поднять на меня половину мужского населения Иама. А я великолепно запомнил разъярённых мужчин Носса! Толпа не посчитается с законом и традициями, и Чара на сей раз не прибежит меня спасать.
На чердаке когда-то хранили припасы, и под коньком крыши было пробито небольшое окошко, снабжённое скобой и блочком для подъёма корзин с продуктами. В детстве я частенько развлекался с этим устройством, пока верёвка не лопнула, и я не грохнулся на землю. Отец не стал привязывать новую бечеву, и сейчас мне пришлось пожалеть об этом. Делать было нечего: я открыл ставни, перекинул ноги через подоконник и, оттолкнувшись, канул во тьму.
Грохнулся я не хуже, чем в детстве, сразу попытался встать и тут же упал. Правая лодыжка взорвалась нестерпимой болью, и хорошо, если это не перелом.
– Его здесь нет, – услышал я голос наверху.
– Но он должен быть здесь, – возразил кто-то другой. – Он где-то прячется.
Скоро они сообразят, куда я делся. Я встал и, стиснув зубы, заковылял в сторону женской деревни, так быстро, как только мог. Ночью по морозу далеко не уйдёшь, и мне необходимо было убежище.
– Харди, во имя Великого Локса! Что ты здесь делаешь в такое время?
– Я все тебе объясню, – быстро сказал я, протискиваясь в дверь и плотно закрывая её за собой.
Весна стояла передо мной в белой ночной рубашке из земной материи, с небольшой, тускло горящей лампой в руке.
– Значит, это случилось, Харди? Сколько их было?
– Больше одного, уж это точно.
– Ты узнал кого-нибудь?
– Нет, я не стал задерживаться.
Весна потушила лампу, и мы сидели в темноте, пока я подробно излагал суть дела.
– Ночью они далеко не пойдут. До утра я буду здесь в безопасности, если ты не возражаешь, конечно.
– Конечно, нет, дорогой.
– Спасибо, – пробормотал я в смущении. – Я уйду на рассвете. – Было очень странно зависеть от женщины, но я доверял Весне.
– Куда ты пойдёшь?
– Пока ещё не решил. Возможно, в Носс. Я не собираюсь уходить далеко. В Иаме происходит что-то странное, и я желаю быть в курсе событий.
– По-моему, в Носсе тебя не слишком жалуют?
– То было недоразумение. Я всё улажу.
– Она тебе поможет.
– Она?..
– О, ради Фа, Харди, не пытайся меня одурачить! Твой отец и я… мы другие. Что бы там ни было, ты мог унаследовать это от нас. – Весна вздохнула. – Люди не умирают парами, знаешь ли. Поэтому люби свою Чару, пока возможно. Твой отец замечал, что она относится к тебе так же, как я к нему.
– Я никогда не видел пару, похожую на вас с отцом.
– Правда? Тогда послушай, что я тебе скажу. В Иаме есть и женщины, похожие на меня, и мужчины, похожие на Бруно. Просто у них не хватает духу признать, что они не такие, как все. Бруно ничего не боялся, но ведь он имел высокий статус.
Я молчал в замешательстве, и Весна сказала:
– Ладно, я ложусь спать. Меховые подстилки найдёшь в том углу.
– Я уйду на рассвете.
– Возьми горячий кирпич и пару шкур. В хлеву за амбаром есть несколько локсов, одного можешь взять. Пешком ты далеко не уйдёшь.
– Большое спасибо!
– Удачи тебе, Харди. – Её рубашка прошелестела в темноте, я ощутил тёплое дыхание, и мягкие губы прикоснулись к моему лбу. Потом она ушла, оставив меня в растерянности.
Я проснулся, когда сквозь ставни пробивался серый свет, поспешно встал и тут же со стоном упал на пол. Я снова поднялся, как можно осторожнее, добрался до ближайшего окна, приоткрыл ставни и внимательно изучил больную ногу. Щиколотка невероятно распухла и была багрового цвета с тёмными, почти чёрными пятнами. В целом моя правая нога не составляла впечатления конечности, при помощи которой можно ходить.
Я сел, закутался в меха и стал думать, что делать дальше. Задерживаться было нельзя. Если моя мать увидит эту ногу, то постарается меня задержать, а то ещё, чего доброго, пошлёт за лекарем. Нет, я должен уйти, невзирая на боль, в Иаме оставаться небезопасно.
Я прилёг на минутку, чтобы облегчить боль… и проснулся от криков и стука в дверь. Комнату заливал яркий солнечный свет. Я подвёл Весну – мои враги явились за мной.
– Сейчас! Сейчас!
Весна спускалась по лестнице с чердака. Увидев меня, она приложила палец к губам и указала на чёрный ход. Во входную дверь опять заколотили. Я схватил пару шкур и выбрался через заднее крыльцо.
– Дайте же мне одеться, ради Фа! – закричала Весна. – Что вам нужно в этакую рань?
Ответа я не разобрал, но прозвучал он угрожающе. Потом раздался грохот и негодующий вскрик Весны. Мои враги вломились в дом, и кто-то резким тоном начал задавать вопросы.
Я огляделся в поисках спасения. За домом лежала открытая местность. Бежать я не мог, а возможно, не мог и ходить. Всё, на что я годился, – это обогнуть дом, пока преследователи оставались внутри, встать на проезжей дороге и кричать что было мочи, привлекая внимание. Возможно, они не рискнут разделаться со мной на людях?
Я дохромал до угла дома и свернул в узкий проход между домами, но тут споткнулся и привалился к стене, задыхаясь от отчаяния: проход был наглухо перегорожен. В панике я никак не мог сообразить, чем.
Я кинулся на препятствие грудью, и оно вдруг мягко подалось. Я перевалился через какой-то барьерчик на уровне живота и упал в темноту. Нащупав груду мехов, быстро заполз под неё и забился в угол, стараясь дышать как можно тише.
– Я не видела его, говорю вам ещё раз! – где-то рядом кричала Весна. – Или вы не знаете, что это женская деревня, отморозки?
– Он где-то здесь, – сказал мужчина очень близко, и я окаменел: этот голос был мне слишком хорошо знаком.
Часть загадки в конце концов разрешилась.
И тут пол подо мной задвигался.
Это было так неожиданно и так нереально, что я чуть не заорал, но успел взять себя в руки, решив, что это подземный толчок. Мне надо лежать очень тихо, а враги оставят Весну в покое и уйдут.
Но пол всё продолжал трястись и раскачиваться, и до меня наконец дошло, что виной тому не землетрясение – я еду в какой-то повозке.
И в данный момент она увозит меня от врагов!
Я лежал, как мёртвое животное. Больше всего на свете я боялся услышать удивлённый возглас, после которого с меня сдёрнут меха. Повозка остановится посреди дороги, её хозяин громогласно потребует объяснений, и мои преследователи окажутся тут как тут.
Нет, они не прикончат меня при свидетелях, но найдут предлог, чтобы забрать меня с собой, невзирая на мой предполагаемый статус. Потому что голос, который я слышал последним, принадлежал моему родному дяде Стансу…
– Ну ладно, вылезай оттуда!
С меня сорвали меха.
Я заморгал от яркого света и приготовился было к сражению, когда обнаружил перед собой знакомое лицо.
– Клянусь пресветлым Фа! – воскликнул Смит. – Да это же малыш Харди!
Я окинул быстрым взглядом мирную обстановку фургона: объёмистая Смита на коленях у тлеющей жаровни, кучи угля и металла, корзины с инструментами и овощами, рассеянные в случайном порядке. Завешенный шкурами вход и кожаный тент надёжно скрывали меня от посторонних глаз. Смита справилась с изумлением и широко улыбнулась.
– Пожалуйста, не выдавайте меня! Я все объясню, когда мы выедем из деревни. Только не надо останавливаться, ради Фа!
Смит без единого слова накрыл меня шкурами.
Я лежал в ожидании и наконец услышал крики. Фургон продолжал катить по дороге. Должно быть, им управлял этот лорин Вилт. Крики приблизилась, и кузнец прогорланил в ответ:
– Что я, по-вашему, не знаю содержимого своего фургона?
Голос Станса, запыхавшийся и совсем близко:
– Он мог проскользнуть незаметно! Остановись на минутку, и мы проверим.
– Если ты думаешь, что я позволю твоему сброду шарить в моём фургоне, то глубоко ошибаешься!
– Возможно, ты укрываешь убийцу, Смит!
– Так и быть, я пойду на этот риск.
– Если ты там, Харди, – завопил дядя, – то далеко не уйдёшь! Тебе не избежать правосудия!
Мне не было нужды скрываться от правосудия, но вот от Станса… С ним самим я бы как-нибудь справился, но его сопровождали избранные члены охотничьей команды, явно убеждённые в том, что я кого-то убил. Наверное, собственного отца, поскольку все остальные были живы и здоровы.
За мной охотится мой родной дядя!
Интересно, чем ещё я обязан своему родственничку? Ночным вторжением в мой дом? Вполне вероятно. Ледяным дьяволом в моём пруду? У Станса мотокар всегда под рукой. Убийством отца и подменой спирта? Что ж, как раз в это время он охотился в холмах у Носса. И Стансу ужасно не понравилось, что я расспрашивал его людей об этой охоте.
Однако способен ли он убить родного брата?
Возможно, да.
Но зачем?
Отец был чрезвычайно полезен Иаму. Но, наверное, Станс не ценил его поддержку. Недаром говорят, что предки дают нам память, но не могут дать разума, чтобы пользоваться ею в благих целях. Неужто Станс настолько горделив и подозрителен, что усматривал в помощи брата угрозу собственной власти?
Но даже если так, при чём тут я?..
С меня ещё раз сдёрнули меха, и Смит сказал:
– Порядок, Харди! Мы уже за деревней. А теперь почему бы тебе не объяснить, из-за чего сыр-бор?
– Мне и самому хотелось бы это узнать, – мрачно ответил я, отогнув уголок шкуры, закрывающей входное отверстие в задней стенке фургона. Вдали на дороге стояла кучка мужчин: Станс и его охотники, общим счётом пять человек. Это были мои враги.
А есть ли у меня друзья?
– Иди сюда, мальчик, погрейся у жаровни, – сострадательно предложила Смита. Я подполз на четвереньках и уселся на узкую скамью.
– С такой ногой ты далеко не убежишь, – заключила она, разглядев мою щиколотку.
– Мне нельзя оставаться в Иаме.
– Это мы уже заметили, – сказал Смит. – Так как там насчёт убийства?
– Точно не знаю. Но думаю, меня обвиняют в смерти отца.