Страница:
«И звезда, которую они видели взошедшей на небо, вела их туда, где родился ребенок. Там она остановилась».Таким образом, если звезда Вифлеема не выдумка и не представляет собой сочетание нескольких феноменов, существовавших в разное время (комета, сверхновая звезда, метеор), то можно предположить следующий сценарий: волхвы пришли из междуречья Месопотамии с ее высокой культурой. Здесь астрологи уже много лет ждали прихода мессии. На 7 год до н.э. была предсказана тройная конъюгация Сатурна и Юпитера в созвездии Рыб, которое играет для евреев особую роль: Юпитер считается приносящим счастье, а Сатурн – звезда иудеев, так что это событие интерпретировалось в смысле предсказаний Ветхого Завета. Эту тройную конъюгацию можно было наблюдать в 7 году до н.э. 29 мая, 29 сентября и 4 декабря. 12 апреля планеты впервые вместе появились в созвездии Рыб, так что у звездочетов было достаточно времени, чтобы подготовиться к долгому пути, а созвездие Рыб было хорошо видно на небе почти в течение всего года.
ЗВЕЗДА ДАВИДА
Звезда Давида – древнееврейский символ.
Шестиконечная звезда Давида, которую евреи обязаны были носить на одежде в нацистской Германии, стала символом еврейской нации лишь в XIX веке. Именно с этих пор евреи стали рисовать шестиконечную звезду как символ своей веры на стенах синагог, подобно тому, как христиане воздвигают на церквах кресты.
До этого же времени шестиконечной звезде никакого особого смысла евреи не приписывали – она была известна как магический символ во многих культурах и религиях.
Шестиконечная звезда Давида, которую евреи обязаны были носить на одежде в нацистской Германии, стала символом еврейской нации лишь в XIX веке. Именно с этих пор евреи стали рисовать шестиконечную звезду как символ своей веры на стенах синагог, подобно тому, как христиане воздвигают на церквах кресты.
До этого же времени шестиконечной звезде никакого особого смысла евреи не приписывали – она была известна как магический символ во многих культурах и религиях.
ЗВЕЗДЫ ЭКРАНА
Звезды умирают молодыми.
«Звезды живут в среднем 63 года – это на 13 лет меньше, чем средний житель Западной Европы, – утверждает газета „Бильд“ и сразу же приводит аргументы: – Алкоголь, наркотики, самоубийства». Не будем спорить с этим утверждением, укажем только на одно парадоксальное явление – многие только за счет своей ранней смерти стали звездами! Вряд ли кто-нибудь помнил бы о таких людях, как Джеймс Дин, Бадди Холл или Джимми Хендрикс, если бы они не ушли из жизни так рано. Они остаются в памяти людей только потому, что умерли в расцвете лет. К тому же недостаток такой статистики заключается в том, что определение звезды расплывчато. Многие бывшие звезды умерли незаметно для общественности и в статистике не упоминаются.
«Звезды живут в среднем 63 года – это на 13 лет меньше, чем средний житель Западной Европы, – утверждает газета „Бильд“ и сразу же приводит аргументы: – Алкоголь, наркотики, самоубийства». Не будем спорить с этим утверждением, укажем только на одно парадоксальное явление – многие только за счет своей ранней смерти стали звездами! Вряд ли кто-нибудь помнил бы о таких людях, как Джеймс Дин, Бадди Холл или Джимми Хендрикс, если бы они не ушли из жизни так рано. Они остаются в памяти людей только потому, что умерли в расцвете лет. К тому же недостаток такой статистики заключается в том, что определение звезды расплывчато. Многие бывшие звезды умерли незаметно для общественности и в статистике не упоминаются.
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ (1)
Стоимость оказания медицинской помощи резко увеличилась.
На здравоохранение в Федеративной Республике Германии в год расходуется 500 миллиардов марок, что больше, чем совокупный национальный продукт Португалии и Греции вместе взятых (для сравнения: в 1970 году расходы на здравоохранение составили 70 миллиардов).
Причины этого лавинообразного увеличения расходов кроются совсем не в том, что видят многие критики современной медицины. Как известно, эта сумма складывается, во-первых, из цены, и, во-вторых, из объема услуг. Приведенная таблица подтверждает, что цены на здравоохранение растут вовсе не быстрее, чем прочие. Судите сами.
Даже в больницах, где услуги по оказанию помощи больным резко возросли, цены выросли не так уж значительно. Не забудем, что день пребывания в больнице в наши дни – это нечто совсем иное, чем 40 или 50 лет тому назад. А ведь если кто-то 40 лет назад покупал «фольксваген-жук», а теперь хочет «мерседес», то он не должен жаловаться на увеличение цены.
На здравоохранение в Федеративной Республике Германии в год расходуется 500 миллиардов марок, что больше, чем совокупный национальный продукт Португалии и Греции вместе взятых (для сравнения: в 1970 году расходы на здравоохранение составили 70 миллиардов).
Причины этого лавинообразного увеличения расходов кроются совсем не в том, что видят многие критики современной медицины. Как известно, эта сумма складывается, во-первых, из цены, и, во-вторых, из объема услуг. Приведенная таблица подтверждает, что цены на здравоохранение растут вовсе не быстрее, чем прочие. Судите сами.
Даже в больницах, где услуги по оказанию помощи больным резко возросли, цены выросли не так уж значительно. Не забудем, что день пребывания в больнице в наши дни – это нечто совсем иное, чем 40 или 50 лет тому назад. А ведь если кто-то 40 лет назад покупал «фольксваген-жук», а теперь хочет «мерседес», то он не должен жаловаться на увеличение цены.
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ (2)
Чем больше денег ты выкладываешь на здоровье, тем более здоровым ты становишься.
Мы, немцы, – нация больных людей. Каждый десятый немец, согласно статистике, считается инвалидом, каждый пятый имеет психические расстройства, каждый третий старадает от аллергии. Больше десяти миллионов граждан ФРГ имеют повышенное кровяное давление, ревматизм или боли в спине (и при том три миллиона больных ревматизмом страдают от таких болей, что, согласно данным Немецкого общества ревматизма, нуждаются в постоянном лечении), у пяти миллионов камни в желчных протоках, у четырех – поражения печени, три миллиона страдают хроническими бронхитами, больше миллиона жителей ФРГ больны раком. Еще полмиллиона человек, в большинстве своем молодые женщины, страдают мышечной, а более двух миллионов – костной дистрофией. Эксперты усматривают здесь наступление новой «народной» болезни. Примерно 10 процентов всех школьников до 14 лет страдают астмой. Десять миллионов наших сограждан плохо слышат и, собственно говоря, нуждаются в слуховых аппаратах. Пятнадцать миллионов – толстяки, более трех миллионов сидят на диете, потому что больны. Врачи усматривают у четырех миллионов немцев наличие поражения вен с последующим риском смертельного тромбоза. Сюда следует добавить миллионы людей, страдающих пристрастием к спиртным напиткам или наркотикам (считается, что в ФРГ около трех миллионов алкоголиков, нуждающихся во врачебной помощи), сотни тысяч легочных и желудочных больных и, наконец, жертвы несчастных случаев. Так что, несмотря на пятьсот миллиардов марок, ежегодно расходуемых на здравоохранение, здоровье немцев неуклонно ухудшается. «Здравоохранение, на которое уже к концу 60-х годов расходовалось около 10 процентов национального валового продукта, – пишут специалисты по вопросам здравоохранения Кристиан и Лизелотта фон Фербер, – очень неудачно использует эти деньги. Весьма распространенная раньше оптимистическая точка зрения, согласно которой увеличение объема врачебной помощи позволяет улучшить ситуацию с здравоохранением в стране и тем самым вполне оправдано, в настоящее время разделяется немногими». «Ни в коем случае нельзя утверждать, что люди становятся все более здоровыми, а увеличение стоимости здравоохранения не привело к снижению смертности» (Ганс Шефер). «Огромные расходы на персонал и материалы, на госпитали, врачей, техническое оснащение и лекарства дали нам в результате то, что мы с трудом удерживаем состояние здоровья населения на уровне 1960 года» (Майнрад Шер).
Этот парадокс, заключающийся в том, что чем больше денег мы выкладываем за здоровье, тем больнее становимся, имеет совсем другую причину, чем полагают многие. На самом деле здесь вообще нет противоречия и кажущийся столь незначительным вклад современной медицины вовсе не так уж мал.
Горькая правда заключается в том, что мы становимся все более больными не потому, что медицина мало что может, а именно потому, что она способна на многое.
Лучше всего пояснить этот парадокс на примере большого собрания людей, которые по какой-то причине собрались вместе в большом зале (скажем, они отмечают день рождения). Собравшиеся договариваются поиграть в одну игру. Она будет заключаться в том, что тот, у кого с собой денег меньше, чем какая-то обозначенная сумма, покинет зал. Сколько же денег в среднем в кармане у оставшихся?
Очевидно, это зависит от критической границы – суммы, которая будет обозначена в игре. Если, скажем, в качестве такой границы будет названа тысяча марок, т.е. каждый, у кого меньше тысячи, должен покинуть зал, значит, у каждого из оставшихся в кармане больше тысячи, а в среднем у каждого в зале больше одной тысячи марок. Если же спустить критическую линию до ста марок, то, с одной стороны, в зале останется больше людей, а с другой (и на этом мы хотим заострить внимание), в среднем оставшиеся в зале люди беднее, чем в первом случае. Состояние богатых клиентов не изменилось, но средний уровень упал.
Можно продолжить рассуждение: например, если опустить границу до десяти марок, то в зале останутся почти все, но в среднем они все будут еще беднее. В этом-то и штука с современной медициной – она предоставляет медицинские услуги все большему числу людей.
Возьмем почечную недостаточность. В Германии резко возросло число пациентов с почечными заболеваниями, но не потому, что у нас плохая медицина, а потому, что она очень хорошая. Если бы мы не создали образцовую систему промывания пораженной шлаками крови для всех, кто в этом нуждается, у нас было бы намного меньше почечных больных. В Англии, например, на миллион жителей приходится сто почечных больных, а в Германии двести, но не потому, что у англичан почки болеют реже, а потому, что на острове мало кто из почечных больных доживает до 60 лет.
Вот другой пример – сахарный диабет. В ФРГ сейчас 2 миллиона диабетиков, в 10 раз больше, чем во времена Рентгена или Коха. Однако это не потому, что медицинская помощь стала хуже, а потому, что 60 лет тому назад был изобретен инсулин. Вот в чем дело, и мы с полной ответственностью утверждаем: не будь такого прогресса в медицине, люди в среднем были бы здоровее, чем сейчас.
Достаточно примеров. Остается процитировать президента Федеральной палаты немецких врачей, который сказал, что чем лучше медицина, тем больше число больных. Так что современного врача легче представить не в белой одежде ангела, открывающего врата к вечной жизни, а скорее в рабочей одежде Сизифа, труды и заботы которого возрастают после каждого достигнутого им успеха. Да, конечно, каждому отдельному больному труды врача идут на пользу, но в совокупности общество не становится здоровее.
Современная медицина прочно застряла в ловушке, созданной ею самой.
Мы, немцы, – нация больных людей. Каждый десятый немец, согласно статистике, считается инвалидом, каждый пятый имеет психические расстройства, каждый третий старадает от аллергии. Больше десяти миллионов граждан ФРГ имеют повышенное кровяное давление, ревматизм или боли в спине (и при том три миллиона больных ревматизмом страдают от таких болей, что, согласно данным Немецкого общества ревматизма, нуждаются в постоянном лечении), у пяти миллионов камни в желчных протоках, у четырех – поражения печени, три миллиона страдают хроническими бронхитами, больше миллиона жителей ФРГ больны раком. Еще полмиллиона человек, в большинстве своем молодые женщины, страдают мышечной, а более двух миллионов – костной дистрофией. Эксперты усматривают здесь наступление новой «народной» болезни. Примерно 10 процентов всех школьников до 14 лет страдают астмой. Десять миллионов наших сограждан плохо слышат и, собственно говоря, нуждаются в слуховых аппаратах. Пятнадцать миллионов – толстяки, более трех миллионов сидят на диете, потому что больны. Врачи усматривают у четырех миллионов немцев наличие поражения вен с последующим риском смертельного тромбоза. Сюда следует добавить миллионы людей, страдающих пристрастием к спиртным напиткам или наркотикам (считается, что в ФРГ около трех миллионов алкоголиков, нуждающихся во врачебной помощи), сотни тысяч легочных и желудочных больных и, наконец, жертвы несчастных случаев. Так что, несмотря на пятьсот миллиардов марок, ежегодно расходуемых на здравоохранение, здоровье немцев неуклонно ухудшается. «Здравоохранение, на которое уже к концу 60-х годов расходовалось около 10 процентов национального валового продукта, – пишут специалисты по вопросам здравоохранения Кристиан и Лизелотта фон Фербер, – очень неудачно использует эти деньги. Весьма распространенная раньше оптимистическая точка зрения, согласно которой увеличение объема врачебной помощи позволяет улучшить ситуацию с здравоохранением в стране и тем самым вполне оправдано, в настоящее время разделяется немногими». «Ни в коем случае нельзя утверждать, что люди становятся все более здоровыми, а увеличение стоимости здравоохранения не привело к снижению смертности» (Ганс Шефер). «Огромные расходы на персонал и материалы, на госпитали, врачей, техническое оснащение и лекарства дали нам в результате то, что мы с трудом удерживаем состояние здоровья населения на уровне 1960 года» (Майнрад Шер).
Этот парадокс, заключающийся в том, что чем больше денег мы выкладываем за здоровье, тем больнее становимся, имеет совсем другую причину, чем полагают многие. На самом деле здесь вообще нет противоречия и кажущийся столь незначительным вклад современной медицины вовсе не так уж мал.
Горькая правда заключается в том, что мы становимся все более больными не потому, что медицина мало что может, а именно потому, что она способна на многое.
Лучше всего пояснить этот парадокс на примере большого собрания людей, которые по какой-то причине собрались вместе в большом зале (скажем, они отмечают день рождения). Собравшиеся договариваются поиграть в одну игру. Она будет заключаться в том, что тот, у кого с собой денег меньше, чем какая-то обозначенная сумма, покинет зал. Сколько же денег в среднем в кармане у оставшихся?
Очевидно, это зависит от критической границы – суммы, которая будет обозначена в игре. Если, скажем, в качестве такой границы будет названа тысяча марок, т.е. каждый, у кого меньше тысячи, должен покинуть зал, значит, у каждого из оставшихся в кармане больше тысячи, а в среднем у каждого в зале больше одной тысячи марок. Если же спустить критическую линию до ста марок, то, с одной стороны, в зале останется больше людей, а с другой (и на этом мы хотим заострить внимание), в среднем оставшиеся в зале люди беднее, чем в первом случае. Состояние богатых клиентов не изменилось, но средний уровень упал.
Можно продолжить рассуждение: например, если опустить границу до десяти марок, то в зале останутся почти все, но в среднем они все будут еще беднее. В этом-то и штука с современной медициной – она предоставляет медицинские услуги все большему числу людей.
Возьмем почечную недостаточность. В Германии резко возросло число пациентов с почечными заболеваниями, но не потому, что у нас плохая медицина, а потому, что она очень хорошая. Если бы мы не создали образцовую систему промывания пораженной шлаками крови для всех, кто в этом нуждается, у нас было бы намного меньше почечных больных. В Англии, например, на миллион жителей приходится сто почечных больных, а в Германии двести, но не потому, что у англичан почки болеют реже, а потому, что на острове мало кто из почечных больных доживает до 60 лет.
Вот другой пример – сахарный диабет. В ФРГ сейчас 2 миллиона диабетиков, в 10 раз больше, чем во времена Рентгена или Коха. Однако это не потому, что медицинская помощь стала хуже, а потому, что 60 лет тому назад был изобретен инсулин. Вот в чем дело, и мы с полной ответственностью утверждаем: не будь такого прогресса в медицине, люди в среднем были бы здоровее, чем сейчас.
Достаточно примеров. Остается процитировать президента Федеральной палаты немецких врачей, который сказал, что чем лучше медицина, тем больше число больных. Так что современного врача легче представить не в белой одежде ангела, открывающего врата к вечной жизни, а скорее в рабочей одежде Сизифа, труды и заботы которого возрастают после каждого достигнутого им успеха. Да, конечно, каждому отдельному больному труды врача идут на пользу, но в совокупности общество не становится здоровее.
Современная медицина прочно застряла в ловушке, созданной ею самой.
ЗДРАВООХРАНЕНИЕ (3)
Технический прогресс позволяет удешевить медицинские услуги.
Увы. Вот с компьютерами дело действительно обстоит таким образом, что они постоянно дешевеют (если забыть о новых, более производительных моделях). В медицине же технический прогресс резко повышает в цене всю систему здравоохранения. Дело в том, что технологический прогресс в электронной технике – это прежде всего развитие «эрзацных технологий», т.е. усовершенствование методов, сводящихся к повышению эффективности работы.
Подобные эрзацные технологии существуют и в медицине, но скорее на периферии медицинского прогресса, а доминирующими являются так называемые «дополнительные технологии», т.е. методы, которые направлены на то, чтобы сделать возможным прежде казавшееся невозможным. Дополнительные технологии, например пересадка органов или операция на открытом сердце, сами создают потребность, которая до этого, можно сказать, и не существовала. Приведем таблицу.
Эту истину можно приложить как к контактным линзам, так и к томографам, использующим физический эффект ядерно-магнитного резонанса, и именно отсюда те миллиарды марок, в которые обходится современная медицина. Так что основной источник расходов в здравоохранении не врачи и не фармацевтическая промышленность, не больные и не больничные кассы, а сам медицинский прогресс как таковой. Раньше медицинская помощь была дешевле, потому что не существовало роскошных технических новшеств.
Увы. Вот с компьютерами дело действительно обстоит таким образом, что они постоянно дешевеют (если забыть о новых, более производительных моделях). В медицине же технический прогресс резко повышает в цене всю систему здравоохранения. Дело в том, что технологический прогресс в электронной технике – это прежде всего развитие «эрзацных технологий», т.е. усовершенствование методов, сводящихся к повышению эффективности работы.
Подобные эрзацные технологии существуют и в медицине, но скорее на периферии медицинского прогресса, а доминирующими являются так называемые «дополнительные технологии», т.е. методы, которые направлены на то, чтобы сделать возможным прежде казавшееся невозможным. Дополнительные технологии, например пересадка органов или операция на открытом сердце, сами создают потребность, которая до этого, можно сказать, и не существовала. Приведем таблицу.
Эту истину можно приложить как к контактным линзам, так и к томографам, использующим физический эффект ядерно-магнитного резонанса, и именно отсюда те миллиарды марок, в которые обходится современная медицина. Так что основной источник расходов в здравоохранении не врачи и не фармацевтическая промышленность, не больные и не больничные кассы, а сам медицинский прогресс как таковой. Раньше медицинская помощь была дешевле, потому что не существовало роскошных технических новшеств.
ЗЕРО
«Зеро» (0) – это число, которое выигрывает в рулетке.
Для банкомета «зеро» – такая же цифра, как и все остальные. Хозяин рулетки выигрывает оттого, что из 37 поставленных на зеленое поле фишек выпадает только 36.
Возьмем пример: игроки ставят на каждое из 37 чисел от 0 до 36 по 10 марок, т.е. всего 370 марок. Какое бы число ни выиграло, будь то 0, 7 или 17, выигравший получает в 36 раз больше, чем он поставил, т.е. 360 марок. Другие не получат ничего – значит, банк получит 10 марок.
Конечно, игроки не всегда ведут себя столь «равномерно», но банк с абсолютной равномерностью выплачивает меньше, чем было поставлено.
По правилам рулетки, банк выигрывает «зеро» только при простых шансах, т.е. когда разыгрываются варианты «красное-черное», «чет-нечет», число меньше или больше 18. В этих вариантах банк берет себе половину ставки (одну марку из 74).
Запомните одно: банк никогда не проигрывает!
Для банкомета «зеро» – такая же цифра, как и все остальные. Хозяин рулетки выигрывает оттого, что из 37 поставленных на зеленое поле фишек выпадает только 36.
Возьмем пример: игроки ставят на каждое из 37 чисел от 0 до 36 по 10 марок, т.е. всего 370 марок. Какое бы число ни выиграло, будь то 0, 7 или 17, выигравший получает в 36 раз больше, чем он поставил, т.е. 360 марок. Другие не получат ничего – значит, банк получит 10 марок.
Конечно, игроки не всегда ведут себя столь «равномерно», но банк с абсолютной равномерностью выплачивает меньше, чем было поставлено.
По правилам рулетки, банк выигрывает «зеро» только при простых шансах, т.е. когда разыгрываются варианты «красное-черное», «чет-нечет», число меньше или больше 18. В этих вариантах банк берет себе половину ставки (одну марку из 74).
Запомните одно: банк никогда не проигрывает!
ЗМЕИ (1)
Змеи обвивают ветви и стволы деревьев.
Змеи вовсе не обвивают ветви деревьев, они лежат на них. Известная сцена из фильма «Маугли», где Каа обвивает ствол дерева, не соответствует реальному поведению змей.
Змеи вовсе не обвивают ветви деревьев, они лежат на них. Известная сцена из фильма «Маугли», где Каа обвивает ствол дерева, не соответствует реальному поведению змей.
ЗМЕИ (2)
Гремучие змеи трещат своим хвостом перед тем, как напасть.
Наоборот – если змея приводит в действие свою трещотку, она хочет сказать: «Убирайся прочь, не то нападу!» И если существо, вторгшееся на ее территорию, убежит, змея нападать не будет.
Наоборот – если змея приводит в действие свою трещотку, она хочет сказать: «Убирайся прочь, не то нападу!» И если существо, вторгшееся на ее территорию, убежит, змея нападать не будет.
ЗМЕИ (3)
Большие змеи разом удушают жертву в своих объятиях.
Такие гигантские змеи, как боа-констриктор, тратят на умерщвление своей жертвы значительно меньше сил, чем обычно полагают. Вначале змея обвивает жертву, причем при каждом вздохе все сильнее и сильнее – до тех пор, пока кровообращение и дыхание не прекращаются полностью. Но все это происходит постепенно.
Такие гигантские змеи, как боа-констриктор, тратят на умерщвление своей жертвы значительно меньше сил, чем обычно полагают. Вначале змея обвивает жертву, причем при каждом вздохе все сильнее и сильнее – до тех пор, пока кровообращение и дыхание не прекращаются полностью. Но все это происходит постепенно.
ЗМЕИ (4)
Змеи высовывают язык, угрожая нападением.
Змея манипулирует в воздухе своим языком не в порядке угрозы, а чтобы лучше почуять добычу и определить ее местонахождение. У змей нет носа, но в передней части нёба имеется углубление, так называемый «орган Якобсона», очень чувствительный ко всем запахам. Поток воздуха воздействует на этот участок. В менее выраженной форме этот орган имеется в полости рта некоторых амфибий, ящериц и млекопитающих.
Змея манипулирует в воздухе своим языком не в порядке угрозы, а чтобы лучше почуять добычу и определить ее местонахождение. У змей нет носа, но в передней части нёба имеется углубление, так называемый «орган Якобсона», очень чувствительный ко всем запахам. Поток воздуха воздействует на этот участок. В менее выраженной форме этот орган имеется в полости рта некоторых амфибий, ящериц и млекопитающих.
ЗМЕИ (5)
Большинство змей ядовито.
Только 400 из известных науке 2500 видов змей ядовиты (имеют ядовитые зубы). Только 9 из этих видов встречается в Европе.
Только 400 из известных науке 2500 видов змей ядовиты (имеют ядовитые зубы). Только 9 из этих видов встречается в Европе.
ЗМЕИ (6)
Змея слышит звуки флейты, когда укротитель играет на ней.
Когда укротитель змей на базаре где-нибудь в Аравии или Индии ставит на землю корзину, поднимает крышку и начинает играть на флейте, змея высовывает из корзины сначала голову, а потом и туловище и начинает извиваться в такт звукам флейты. Но никаких звуков она при этом не слышит.
Змеи вообще не имеют слуха. Если они и воспринимают звуковые волны, то только как колебания почвы (но не воздуха). Можно сказать, что они «чувствуют» звуки. Так что змея качается не в такт звукам, а в такт движениям флейты.
Когда укротитель змей на базаре где-нибудь в Аравии или Индии ставит на землю корзину, поднимает крышку и начинает играть на флейте, змея высовывает из корзины сначала голову, а потом и туловище и начинает извиваться в такт звукам флейты. Но никаких звуков она при этом не слышит.
Змеи вообще не имеют слуха. Если они и воспринимают звуковые волны, то только как колебания почвы (но не воздуха). Можно сказать, что они «чувствуют» звуки. Так что змея качается не в такт звукам, а в такт движениям флейты.
ЗОЛОТО (1)
Большую часть золота добывают в золотых рудниках.
Больше всего золота имеется не на суше, а в воде. В океанах плавает почти 9 миллионов тонн золота, примерно в 200 раз больше, чем было добыто за всю историю человечества во всех золотых месторождениях.
Кстати сказать, помимо золота в морской воде имеется и много других минералов. Вот таблица, в которой приводится количество минералов в тоннах на кубический километр морской воды:
Правда, надо признаться, что из всех этих минералов только хлористый натрий и магний удается получить из воды в количестве, представляющем коммерческий интерес.
Больше всего золота имеется не на суше, а в воде. В океанах плавает почти 9 миллионов тонн золота, примерно в 200 раз больше, чем было добыто за всю историю человечества во всех золотых месторождениях.
Кстати сказать, помимо золота в морской воде имеется и много других минералов. Вот таблица, в которой приводится количество минералов в тоннах на кубический километр морской воды:
Правда, надо признаться, что из всех этих минералов только хлористый натрий и магний удается получить из воды в количестве, представляющем коммерческий интерес.
ЗОЛОТО (2)
Золото встречается реже, чем железо.
Когда-то все было наоборот. Инки Южной Америки вообще не знали железа до завоевания их испанцами, зато золота у них было предостаточно. Они использовали его не только для украшений, но и делали из золота посуду, гребни, гвозди.
В Древнем Египте более ценным считалось серебро, потому что оно реже встречается в самородном виде.
Когда-то все было наоборот. Инки Южной Америки вообще не знали железа до завоевания их испанцами, зато золота у них было предостаточно. Они использовали его не только для украшений, но и делали из золота посуду, гребни, гвозди.
В Древнем Египте более ценным считалось серебро, потому что оно реже встречается в самородном виде.
ЗОЛОТО (3)
Золото не вступает в реакцию с кислотами.
Золото можно растворить в смеси, состоящей из 3 частей соляной и 1 части азотной кислоты («царская водка»). Дело в том, что азотная кислота вначале окисляет золото, а окисленное золото уже растворимо в соляной кислоте.
Золото можно растворить в смеси, состоящей из 3 частей соляной и 1 части азотной кислоты («царская водка»). Дело в том, что азотная кислота вначале окисляет золото, а окисленное золото уже растворимо в соляной кислоте.
ЕВНУХИ
Евнухи не способны заниматься любовью.
На самом деле это зависит от того рода хирургического вмешательства, которому они подверглись. Врач Вернер Келлер пишет, что «как правило, им удаляли только яички. Поскольку при этом все еще сохраняется способность к эрекции и, значит, к совокуплению, а для хранителя гарема это только усугубляет их незавидную участь, на Ближнем Востоке им нередко удаляли также половой член и мошонку. Немногие остававшиеся в живых после столь мучительной операции ценились чрезвычайно высоко».
На самом деле это зависит от того рода хирургического вмешательства, которому они подверглись. Врач Вернер Келлер пишет, что «как правило, им удаляли только яички. Поскольку при этом все еще сохраняется способность к эрекции и, значит, к совокуплению, а для хранителя гарема это только усугубляет их незавидную участь, на Ближнем Востоке им нередко удаляли также половой член и мошонку. Немногие остававшиеся в живых после столь мучительной операции ценились чрезвычайно высоко».
ЕДА (1)
Еда, известная под названием «фаст фуд», – нездоровая пища.
Один «биг-мак» в ресторане «Макдональдс» представляет собой не более и не менее здоровое питание, чем меню в многозвездочном ресторане. Пожалуй, в «биг-маке», если судить по калориям, слишком много жира и недостаточно балластных веществ, но зато больше витаминов, кальция и железа, чем во многих блюдах ресторанного меню (а если выпить в придачу еще и стакан апельсинового сока, то можно будет быстро и без проблем восстановить равновесие между балластными веществами и жиром). Известный гурман и знаток тонкой пищи Герт фон Паченски утверждает, что «привычные нападки средств массовой информации на быструю еду, особенно на гамбургеры, которые стали истинным символом этой методики приготовления пищи, основываются на ложных предпосылках и говорят, прежде всего, о нашем воистину вопиющем невежестве в отношении собственной истории питания». «Фаст фуд» – приготовленная заранее еда, которая затем продавалась в будках, была известна в городах Европы и Азии за многие тысячи лет до американского «Макдональдса», только вот питательные свойства ее были ниже.
Что же касается сегодняшней «фаст фуд», то большинство экспертов не находят в ней каких-либо существенных изъянов по сравнению с блюдами, которые ублажают гурманов в дорогих ресторанах. Имеет смысл ставить вопрос не так: «Можно ли питаться в ресторанах быстрой еды?», а лишь «Насколько много стоит съедать в „Макдональдсе?“»
То же самое относится и к любой еде. Нет сомнений, что нелюбовь к «Макдональдсу» имеет совсем другие корни, чем соображения питательности, – тут и методы приготовления еды, и слишком большое количество отходов, и попытка монополизировать рынок. Все это можно обсуждать – давайте только не будем слушать гурманов и не дадим им испортить себе удовольствие от гамбургера или сосиски с жареной картошкой.
Один «биг-мак» в ресторане «Макдональдс» представляет собой не более и не менее здоровое питание, чем меню в многозвездочном ресторане. Пожалуй, в «биг-маке», если судить по калориям, слишком много жира и недостаточно балластных веществ, но зато больше витаминов, кальция и железа, чем во многих блюдах ресторанного меню (а если выпить в придачу еще и стакан апельсинового сока, то можно будет быстро и без проблем восстановить равновесие между балластными веществами и жиром). Известный гурман и знаток тонкой пищи Герт фон Паченски утверждает, что «привычные нападки средств массовой информации на быструю еду, особенно на гамбургеры, которые стали истинным символом этой методики приготовления пищи, основываются на ложных предпосылках и говорят, прежде всего, о нашем воистину вопиющем невежестве в отношении собственной истории питания». «Фаст фуд» – приготовленная заранее еда, которая затем продавалась в будках, была известна в городах Европы и Азии за многие тысячи лет до американского «Макдональдса», только вот питательные свойства ее были ниже.
Что же касается сегодняшней «фаст фуд», то большинство экспертов не находят в ней каких-либо существенных изъянов по сравнению с блюдами, которые ублажают гурманов в дорогих ресторанах. Имеет смысл ставить вопрос не так: «Можно ли питаться в ресторанах быстрой еды?», а лишь «Насколько много стоит съедать в „Макдональдсе?“»
То же самое относится и к любой еде. Нет сомнений, что нелюбовь к «Макдональдсу» имеет совсем другие корни, чем соображения питательности, – тут и методы приготовления еды, и слишком большое количество отходов, и попытка монополизировать рынок. Все это можно обсуждать – давайте только не будем слушать гурманов и не дадим им испортить себе удовольствие от гамбургера или сосиски с жареной картошкой.
ЕДА (2)
Упитанные люди едят больше, чем худые.
Почему толстяки толстые?
Самый расхожий ответ: потому, что они много едят. В некотором смысле так оно и есть: если бы они ели меньше, они и весили бы не так много. Однако эта нехитрая мудрость справедлива для всех, и толстых и тонких. Каждая калория, превышающая наши истинные потребности, делает нас тяжелее, каждая калория, недостающая для компенсации энергетических потерь, делает нас легче.
И все же это не совсем так. Может быть, толстяки и хотели бы есть больше, чем нужно для поддержания своего веса, но в среднем «более упитанные едят меньше, чем худые», – утверждает специалист по вопросам питания Питер Вуд из Стенфордского университета в Калифорнии.
Многочисленные исследования убедительно показывают, что люди, которые много едят, как правило, люди худые. Так, например, английские подростки потребляют меньше, чем их родители – они недобирают в среднем 300–500 калорий по сравнению с нормами, рекомендуемыми Всемирной организацией здравоохранения, и все же большинство из них страдает избыточным весом. Еще одно исследование, проведенное в Шотландии, показало, что толстые девочки едят не больше худощавых. Наконец, была выполнена обширная работа, к которой были привлечены более 3000 взрослых англичан – девятьсот сотрудников фирмы «Бичем Фудс», тысяча работников городского управления Лондона и полторы тысячи других государственных служащих. Итог – «поразительное отсутствие соответствия между потреблением калорий и весом тела, независимо от пола и вида деятельности».
Исследователи Кеннон и Эйнциг приходят к выводу: «Точные цифры привести трудно, но, обобщая, можно уверенно утверждать: когда мы меньше едим, мы становимся толще».
Ниже приведем таблицу с точными выкладками. В ней содержатся данные по потреблению калорий, определенные различными учеными.
К этой таблице можно было бы еще кое-что добавить (например, что входит в понятие «избыточного веса» – возраст, профессия, нормальный вес испытуемых и т.д.), но общий результат несомненен – только в одном исследовании толстые люди ели больше, чем худые.
Эти люди с избыточным весом толсты именно потому, что изнуряют себя диетой. Потребность нашего организма в энергии также зависит от пищи, которую мы потребляем: кто мало ест, тот помогает своему организму оптимальным образом распорядиться небольшим количеством калорий – как говорят крестьяне, лучше использовать свой корм.
Если, скажем, взять двух мужчин ростом 180 см и весом 80 килограммов с ежедневной потребностью в 2800 калорий, каждый из которых съест по два бифштекса с гарниром, да еще выпьет по паре кружек пива, т.е. примет примерно 3500 калорий, то может оказаться, что один от этого потолстеет, а другой – похудеет. Дело в том, что если один из них в течение долгого времени был на диете, его организм использует все 3000 или 3500 калорий, на 200 калорий больше, чем ему нужно для поддержания собственного веса. Другими словами, этот человек поправится. Другой же ни на какой диете не сидел, особое внимание калорийному содержанию своей пищи не уделяет, поэтому его организм использует только 2500 калорий из предложенных ему 3500. Это на 300 калорий меньше, чем ему нужно, и он соответственно сбросил эти 300 калорий.
Иное дело, когда два человека одного роста, имеющие одинаковые вес и телосложение могут нуждаться в различном количестве калорий оттого, что один занимается спортом и держит себя в форме, а другой нет. Спортсмен, у которого мышцы занимают большую долю от общего веса, даже в состоянии полного покоя расходует больше калорий, чем его ленивый сосед, за счет «более активного основного метаболизма». Спортсмен, питающийся так же, как неспортивный человек, может худеть, в то время как лентяй, не съедающий ни на грамм больше, поправляется.
Почему толстяки толстые?
Самый расхожий ответ: потому, что они много едят. В некотором смысле так оно и есть: если бы они ели меньше, они и весили бы не так много. Однако эта нехитрая мудрость справедлива для всех, и толстых и тонких. Каждая калория, превышающая наши истинные потребности, делает нас тяжелее, каждая калория, недостающая для компенсации энергетических потерь, делает нас легче.
И все же это не совсем так. Может быть, толстяки и хотели бы есть больше, чем нужно для поддержания своего веса, но в среднем «более упитанные едят меньше, чем худые», – утверждает специалист по вопросам питания Питер Вуд из Стенфордского университета в Калифорнии.
Многочисленные исследования убедительно показывают, что люди, которые много едят, как правило, люди худые. Так, например, английские подростки потребляют меньше, чем их родители – они недобирают в среднем 300–500 калорий по сравнению с нормами, рекомендуемыми Всемирной организацией здравоохранения, и все же большинство из них страдает избыточным весом. Еще одно исследование, проведенное в Шотландии, показало, что толстые девочки едят не больше худощавых. Наконец, была выполнена обширная работа, к которой были привлечены более 3000 взрослых англичан – девятьсот сотрудников фирмы «Бичем Фудс», тысяча работников городского управления Лондона и полторы тысячи других государственных служащих. Итог – «поразительное отсутствие соответствия между потреблением калорий и весом тела, независимо от пола и вида деятельности».
Исследователи Кеннон и Эйнциг приходят к выводу: «Точные цифры привести трудно, но, обобщая, можно уверенно утверждать: когда мы меньше едим, мы становимся толще».
Ниже приведем таблицу с точными выкладками. В ней содержатся данные по потреблению калорий, определенные различными учеными.
К этой таблице можно было бы еще кое-что добавить (например, что входит в понятие «избыточного веса» – возраст, профессия, нормальный вес испытуемых и т.д.), но общий результат несомненен – только в одном исследовании толстые люди ели больше, чем худые.
Эти люди с избыточным весом толсты именно потому, что изнуряют себя диетой. Потребность нашего организма в энергии также зависит от пищи, которую мы потребляем: кто мало ест, тот помогает своему организму оптимальным образом распорядиться небольшим количеством калорий – как говорят крестьяне, лучше использовать свой корм.
Если, скажем, взять двух мужчин ростом 180 см и весом 80 килограммов с ежедневной потребностью в 2800 калорий, каждый из которых съест по два бифштекса с гарниром, да еще выпьет по паре кружек пива, т.е. примет примерно 3500 калорий, то может оказаться, что один от этого потолстеет, а другой – похудеет. Дело в том, что если один из них в течение долгого времени был на диете, его организм использует все 3000 или 3500 калорий, на 200 калорий больше, чем ему нужно для поддержания собственного веса. Другими словами, этот человек поправится. Другой же ни на какой диете не сидел, особое внимание калорийному содержанию своей пищи не уделяет, поэтому его организм использует только 2500 калорий из предложенных ему 3500. Это на 300 калорий меньше, чем ему нужно, и он соответственно сбросил эти 300 калорий.
Иное дело, когда два человека одного роста, имеющие одинаковые вес и телосложение могут нуждаться в различном количестве калорий оттого, что один занимается спортом и держит себя в форме, а другой нет. Спортсмен, у которого мышцы занимают большую долю от общего веса, даже в состоянии полного покоя расходует больше калорий, чем его ленивый сосед, за счет «более активного основного метаболизма». Спортсмен, питающийся так же, как неспортивный человек, может худеть, в то время как лентяй, не съедающий ни на грамм больше, поправляется.
«И ВСЕ-ТАКИ ОНА ВЕРТИТСЯ!..»
Галилей никогда не произносил таких слов. Мы не находим их ни в протоколах инквизиции, ни в письмах Галилея, ни в каких-либо иных современных ему письменных источниках.
Впервые упоминание об этих исторических словах мы находим в печально известных своими неточностями «Литературных источниках» («Querelles Litteraires») аббата Ирелли, который, похоже, просто их придумал. Необычайная популярность этих слов объясняется тем, что в них выражена торжествующая уверенность в победе над католической церковью, а Галилей выглядит мучеником за справедливость.
Впервые упоминание об этих исторических словах мы находим в печально известных своими неточностями «Литературных источниках» («Querelles Litteraires») аббата Ирелли, который, похоже, просто их придумал. Необычайная популярность этих слов объясняется тем, что в них выражена торжествующая уверенность в победе над католической церковью, а Галилей выглядит мучеником за справедливость.
ИГЛУ
Эскимосы живут в иглу.
На языке эскимосов слово «иглу» просто означает «дом». В этом смысле они действительно живут в иглу. Но если под иглу понимать хижину, сделанную из снега, а нам всегда именно так представляется жилище эскимоса, то это – серьезное заблуждение.
Из 30 тысяч эскимосов, которые населяют в наши дни Гренландию и Канаду, половина и в глаза не видела снежных домиков, не говоря уж о том, чтобы в них жить. Лишь очень немногие канадские эскимосы живут в ледяных иглу, да и то только зимой и лишь когда не найдут материала для постройки другого дома. В большинстве же случаев иглу служит в качестве временного укрытия, когда эскимосы отправляются на длительную охоту.
На языке эскимосов слово «иглу» просто означает «дом». В этом смысле они действительно живут в иглу. Но если под иглу понимать хижину, сделанную из снега, а нам всегда именно так представляется жилище эскимоса, то это – серьезное заблуждение.
Из 30 тысяч эскимосов, которые населяют в наши дни Гренландию и Канаду, половина и в глаза не видела снежных домиков, не говоря уж о том, чтобы в них жить. Лишь очень немногие канадские эскимосы живут в ледяных иглу, да и то только зимой и лишь когда не найдут материала для постройки другого дома. В большинстве же случаев иглу служит в качестве временного укрытия, когда эскимосы отправляются на длительную охоту.
ИГРА В КАЗИНО
Если играть осторожно, то можно выиграть.
Если кто-то решил, имея небольшую сумму денег, приумножить ее в игре, он должен рисковать – осторожность может только помешать. Ведь все игры основаны на том, что выплата в среднем ниже, чем сумма денег, поставленных игроками, так что здесь имеет смысл идти на максимальный риск.
Если вы специально приехали в Лас-Вегас, чтобы обратить свои девятьсот долларов в тысячу, то ни в коем случае не следует ставить по одному доллару на каждый номер. Хотя казино выплачивает довольно солидный процент – 94,7% на 10 вложенных долларов, шанс когда-либо получить тысячу долларов на один составляет 0,003%, другими словами, осторожной игрой такой суммы не наберешь.
Если же, напротив, поставить на один шанс 100 долларов, а при потере удваивать эту сумму, пока мы не выиграем или не потеряем все свои деньги, шанс поиметь тысячу долларов возрастает до 89%.
Кстати, это и верхняя граница возможностей – никакая иная стратегия не имеет больше шансов.
Например, для европейской рулетки, где выплачивают 98,6% вложенных денег, также имеет смысл сразу вложить весь свой капитал в первый шанс. Если соотношение между исходным и конечным капиталом составляет 1:2, то верхняя граница вероятности рассчитывается по формуле:
1 − (1 − 1/2) в степени 0,986 = 0,495 = 49,5%
Для других игр с другими ставками стратегия может быть иной. Например, если мы хотим не удвоить свой капитал при игре в рулетку, а удесятерить его, то стратегия будет заключаться в том, чтобы ставить на одно-единственное число.
В лотерее надо все ряды заполнять одинаковыми числами. На скачках – своя стратегия (например, можно ставить на самую бесперспективную лошадь). Как бы то ни было, осторожный игрок, пожалуй, не вернется домой нищим, но и цели своей он вряд ли достигнет.
Если кто-то решил, имея небольшую сумму денег, приумножить ее в игре, он должен рисковать – осторожность может только помешать. Ведь все игры основаны на том, что выплата в среднем ниже, чем сумма денег, поставленных игроками, так что здесь имеет смысл идти на максимальный риск.
Если вы специально приехали в Лас-Вегас, чтобы обратить свои девятьсот долларов в тысячу, то ни в коем случае не следует ставить по одному доллару на каждый номер. Хотя казино выплачивает довольно солидный процент – 94,7% на 10 вложенных долларов, шанс когда-либо получить тысячу долларов на один составляет 0,003%, другими словами, осторожной игрой такой суммы не наберешь.
Если же, напротив, поставить на один шанс 100 долларов, а при потере удваивать эту сумму, пока мы не выиграем или не потеряем все свои деньги, шанс поиметь тысячу долларов возрастает до 89%.
Кстати, это и верхняя граница возможностей – никакая иная стратегия не имеет больше шансов.
Например, для европейской рулетки, где выплачивают 98,6% вложенных денег, также имеет смысл сразу вложить весь свой капитал в первый шанс. Если соотношение между исходным и конечным капиталом составляет 1:2, то верхняя граница вероятности рассчитывается по формуле:
1 − (1 − 1/2) в степени 0,986 = 0,495 = 49,5%
Для других игр с другими ставками стратегия может быть иной. Например, если мы хотим не удвоить свой капитал при игре в рулетку, а удесятерить его, то стратегия будет заключаться в том, чтобы ставить на одно-единственное число.
В лотерее надо все ряды заполнять одинаковыми числами. На скачках – своя стратегия (например, можно ставить на самую бесперспективную лошадь). Как бы то ни было, осторожный игрок, пожалуй, не вернется домой нищим, но и цели своей он вряд ли достигнет.