Страница:
— Разве я тебе не рассказывала? — Феба снова зевнула. — Мама страстно увлечена картами. Она рассматривает своих зятьев в качестве потенциальных банкиров.
— Черт побери…
— Мне следовало предупредить тебя о маминых слабостях прежде, чем ты предложил мне руку и сердце, но для этого тебе следовало сначала обратиться ко мне, а потом уже к отцу.
— Стало быть, я сам и виноват, если придется покрывать долги твоей матери? — усмехнулся Габриэль.
— Вот именно, милорд. — Феба на минутку призадумалась. — Знаешь, мне кажется, нам лучше не рассказывать об этом неприятном происшествии моим родным. Они только зря будут беспокоиться, а им со мной и так хватает забот.
— Если ты не хочешь, я ничего не стану им рассказывать.
Феба улыбнулась с облегчением.
— Спасибо. А теперь я посплю, можно?
— Да, Феба. Ты должна уснуть. — Габриэль отошел от окна и приблизился к изножью ее кровати.
— У тебя какое-то странное выражение лица, Габриэль! Что ты собираешься делать, пока я буду спать?
— Отправлюсь на поиски этой Алисы…
— И что ты с ней сделаешь, когда найдешь? — Феба устало закрыла глаза и попробовала поудобнее устроиться на подушках.
— По меньшей мере выгоню без рекомендательного письма, — ответил Габриэль.
Феба широко раскрыла глаза.
— Но это же так жестоко, сэр. В ее возрасте и без рекомендаций она нигде не сможет найти работу.
— Пусть молит Бога, чтобы я не обратился в магистрат и не настоял на аресте. Уверен, она пыталась убить тебя.
Феба очень внимательно посмотрела на Габриэля.
— Значит, вы не посылали за мной утром, милорд.
— Нет, Феба, — тихо ответил Габриэль, — я за тобой не посылал.
— Понятно. — Она выглядела совершенно несчастной. — Этого-то я и боялась. Я так надеялась, что ты все-таки посылал ее за мной. Это значило бы…
— И что, по-твоему, это бы значило? — нахмурился Габриэль.
— Что ты хочешь разрушить ту стену, которую воздвиг между нами.
— Я не воздвигал никакой стены, Феба. Это сделала ты. И ты можешь уничтожить ее. — Он подошел ближе к постели и укрыл одеялом ее плечи. — Отдохни как следует, дорогая. А позже тебе принесут ужин.
— Габриэль…
— Да, Феба?
— Спасибо, что спас меня. — Она сквозь сон улыбнулась ему. — Я знала, что ты меня спасешь.
— Ты сама себя спасла, Феба, — ответил Габриэль. Эта мысль будет терзать его всю оставшуюся жизнь. Он мог потерять Фебу! — Если бы ты осталась ждать в подземном тоннеле, прошло бы очень много времени, прежде чем я догадался бы искать тебя там. Я запретил кому бы то ни было спускаться туда без моего сопровождения.
— Тогда почему же Алиса повела меня вниз? — Феба пытливо взглянула на мужа.
— Превосходный вопрос, дорогая. И я не успокоюсь, пока не найду на него ответ.
Габриэль вышел из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь. Выйдя в холл, он подозвал к себе горничную Фебы.
— Будьте с ней, пока она спит, — приказал он, — и не оставляйте одну даже на минуту.
— Да, милорд. Мадам уже лучше?
— Все будет в порядке. Не отлучайтесь от нее до моего возвращения.
— Да, милорд.
Габриэль быстро прошел по лестнице. В главном холле он разыскал Роллинза.
— Как себя чувствует мадам? — встревоженно спросил дворецкий.
— Лучше. Немедленно приведите ко мне Алису.
— Алису? — неуверенно переспросил Роллинз.
— Блондинка, довольно красивая, несколько старовата для служанки.
— Я не думаю, что среди служанок есть кто-нибудь по имени Алиса… Сейчас выясню у миссис Кримптон.
— Хорошо. Вы найдете меня внизу той лестницы, что ведет к катакомбам.
— Да, милорд.
Габриэль прихватил свечу из библиотеки и прошел в дальний конец большого холла. Он спустился по узкой винтовой лестнице и резко остановился, увидев, что тяжелая дверь в подземелье заперта.
Через десять минут пришел Роллинз. На его лице читалась крайняя озабоченность.
— В замке нет служанки по имени Алиса, сэр.
Габриэль почувствовал, как холодок пробежал по его телу.
— Кто же тогда та женщина, которая была здесь сегодня? Она назвалась Алисой и сказала, что работает в замке.
— К сожалению, милорд, мне ничего о ней не известно. Могу ли я спросить, почему вы ее разыскиваете?
— Это не важно. Я спущусь в подземелье. — Габриэль снял ключ с крюка на стене.
— Наверное, мне лучше пойти с вами, милорд?
— Нет, не вижу необходимости. Оставайтесь здесь, Роллинз, и присматривайте за всем.
— Слушаю, милорд, — вытянулся Роллинз.
Габриэль отворил деревянную дверь и вошел под сумрачные каменные своды. При свете свечи он разглядел в пыли две цепочки следов. Несомненно, кто-то сопровождал Фебу на пути по коридору. Так называемая Алиса.
Габриэль быстро шагал по тоннелю, следуя за ясными отпечатками ног. Увидев перегородившую коридор железную дверь, он в ярости заскрипел зубами. Габриэля вновь охватила ярость при мысли, что его Феба попала в ловушку, оказалась отрезанной от замка и вынуждена была рисковать жизнью, бросившись в море вплавь.
С трудом совладав со своим гневом, он наклонился за ножом, который всегда носил с собой в сапоге. С тех пор как он повстречался с Фебой, этот нож уже не первый раз выручает его.
Габриэль просунул кончик ножа в зазор между двумя камнями и нащупал тайную пружину. Мгновение — и камень отошел, обнаружив скрытый в стене механизм, который управлял железной перегородкой. Привести ее в движение можно было, нажав на определенный камень.
Габриэль пристально осмотрел старинный механизм. Все колесики и цепи были в полном порядке. Он сам, с тех пор как разгадал секрет железной двери, провел тут немало часов, налаживая ход этой машины. Габриэль получил огромное удовольствие, когда старая механика вновь заработала. Он даже включил описание подобного приспособления в свою «Безрассудную отвагу». Оставалось лишь сожалеть, что рукопись еще не попала в руки таинственному издателю. Может быть, тогда из книги Феба узнала бы устройство этого механизма. И это ее сегодня выручило бы.
Габриэль позаботился о том, чтобы все слуги в доме умели открывать и закрывать потайную дверь. Хотя он и запретил кому бы то ни было спускаться в катакомбы без его ведома, но слишком хорошо разбирался в человеческой натуре и понимал, что кто-нибудь может и пренебречь запретом. Габриэль вовсе не хотел, чтобы ослушник угодил в западню, оказавшись по ту сторону массивной двери.
Все в замке знали, как открывается дверь. Все, кроме Фебы. Таинственная Алиса могла выведать секрет у лакея или мальчишки, убирающего конюшню.
«Но зачем ей понадобилось запугивать Фебу?»— размышлял Габриэль, открывая железную дверь. Этого он пока понять не мог.
Дверь с визгом и грохотом медленно вернулась на место в стене. Габриэль двинулся вперед по тоннелю и шел, пока не добрался до тайного причала.
В бессильном гневе Габриэль подобрал с пола смятую лимонно-желтую юбку Фебы и валявшийся рядом огарок свечи. Он поглядел на черные волны, бившиеся о камень, и попытался представить себе, как Феба могла отважиться соскользнуть в них. Он знал много крепких мужчин, которые не решились бы ни на что подобное.
Его безрассудная леди не уступит в отваге любому доблестному рыцарю.
И он чуть было не потерял ее.
Вода засасывала ее, хотела утащить вниз, в пучину. Проклятие лежит на том, кто украдет эту книгу. Пусть он сам утонет в волнах. Феба старалась плыть быстрее, она раздвигала воду руками и ногами в отчаянном, усилии спастись от мрака, который остался позади, и от той черной бездны, что ждала ее внизу. Со всех сторон ее окружала непроглядная тьма. Единственной надеждой была тонкая полоска света впереди. Она должна добраться! Но вода смыкалась вокруг нее, давила, не хотела отпускать из своей ловушки.
И когда ей уже показалось, что она больше не сможет плыть, из тьмы к ней протянулась мужская рука. Феба готова была ухватиться за нее, но тут увидела руку другого мужчины, которая тоже тянулась к ней. Оба обещали спасти ее. Один из них лгал. Феба поняла, что ей нужно выбирать. И если она ошибется, то умрет…
Феба проснулась от собственного крика.
— Феба, проснись! Феба, открой глаза! — услышала она резкий встревоженный голос Габриэля.Сн крепко обхватил руками ее плечи и легонько, нетерпеливо встряхнул ее. — Ты спала. Ради Бога, женщина, проснись. Приказываю тебе! Ты слышишь меня?
Феба, медленно высвобождаясь из-под обломков сна, наконец поняла, что лежит в своей постели. Лунный свет струился в окно. Габриэль, в черном шелковом халате, сидел возле нее. Она видела, как резко проступают черты его лица в лунном свете.
Мгновение она бессмысленно глядела на него, затем, не произнеся ни звука, бросилась в его объятия, словно ища убежища.
— Черт побери, — Габриэль крепко обнял ее, — ты меня насмерть перепугала. Постарайся успокоиться. От такого крика мертвый воскреснет.
— Мне приснилось…
— Я понимаю.
— Я снова была в той пещере и пыталась плыть на свет. И тут я почему-то вспомнила проклятие из «Дамы на башне», и оно перепуталось со сном.
Он приподнял ее голову, стараясь заглянуть в глаза.
— А что это за проклятие?
— Разве ты не помнишь? — Феба заморгала, пряча слезы испуга и облегчения. — В конце «Дамы на башне» переписчик, как обычно, вставил проклятие. В нем упоминается и смерть в волнах.
— Да, помню, Феба, это только сон.
— Но все было словно наяву.
— Еще бы — после всего, что ты пережила сегодня. Может быть, я позову служанку, чтобы она посидела с тобой, пока ты не уснешь?
— Нет, уже все хорошо.
«Все хорошо, пока ты держишь меня», — но этого она не осмелилась произнести вслух. Феба прижалась к Габриэлю, словно черпая в нем силу.
Прикосновение его большого сильного тела так успокаивало ее в эту ночь. Феба вспоминала, как он поднял ее со скалы и вынес на побережье. Последние остатки страшного сна отступили.
— Феба…
— Да, Габриэль?
— Наверное, ты уже сможешь уснуть? — Голос Габриэля звучал несколько неестественно.
— Не знаю, — честно призналась она.
— Уже очень поздно. Почти два часа ночи.
— Да-да.
— Феба.
Феба обхватила Габриэля руками, пряча лицо у него на груди:
— Пожалуйста, останься.
Внезапно она почувствовала; как напряглось его тело.
— Мне не очень нравится эта идея, Феба.
— Я знаю, ты сердишься на меня. Но мне так не хочется оставаться одной.
Пальцы Габриэля чуть сжали ее волосы.
— Я не сержусь на тебя.
— Нет, ты сердишься, и я не виню тебя за это. До сих пор я была не очень-то хорошей женой, верно?
Габриэль быстро поцеловал ее волосы.
— До сих пор ты была весьма необычной женой, скажем так.
Феба глубоко вздохнула и еще теснее прижалась к нему.
— Я наговорила тогда много вздора. Теперь я понимаю. И готова стать твоей женой… по-настоящему.
Габриэль помолчал немного.
— Это потому, что боишься сегодня заснуть одна? — спросил он наконец.
— Разумеется, нет! — Рассердившись, Феба резко дернула головой и ударилась о подбородок Габриэля. Он застонал, но Фебу это не остановило. — Как вы осмеливаетесь предполагать, что я предложу вам осуществить ваши супружеские права только из страха остаться одной? Немедленно оставьте меня, милорд!
— Сомневаюсь, что мне это под силу. — Габриэль печально потирал свой подбородок. — Если даже попытаюсь встать, то рухну без сознания. От такого удара в подбородок, пожалуй, можно и к праотцам. Какой боксер давал тебе уроки, дорогая? Не Джентльмен Джексон, случайно?
Феба слегка встревожилась. Она ласково дотронулась до его щеки.
— Габриэль, я в самом деле так сильно ударила тебя?
— Да я никак не могу оправиться от сокрушительного удара. — Габриэль склонился, осторожно опуская ее на подушки. В его улыбке Феба прочитала обещание чувственных наслаждений. — Если мне повезет, я оправлюсь как раз вовремя, чтобы преподать вам очень важный урок, мадам жена.
— И какой же это урок, милорд? — Феба робко улыбнулась ему.
— Ты должна наконец узнать, что и жена тоже получает удовольствие от супружеских прав, а не один только муж.
— Я буду очень старательной ученицей, — пообещала Феба, обвивая его шею руками.
— Не беспокойся. Если ты не поймешь все с первого раза, мы будем повторять этот урок до тех пор, пока ты все не усвоишь окончательно.
Медленным, долгим поцелуем Габриэль приник к ее губам. Феба мгновенно утратила власть над своими чувствами и ответила ему со всей пылкостью, истосковавшись по той полной бесконечной близости, которую жаждала вновь пережить с Габриэлем. «Не важно, что он еще не научился любить меня, — сказала она себе. — Когда он принимает меня в свои объятия, то отдает частицу себя. Мне достаточно этого; я буду раздувать крохотный огонек его чувства, пока он не вспыхнет в пламя». И с этой мыслью Феба теснее прижалась к мужу.
Она услышала тихий смех Габриэля у самой своей щеки.
— Не так быстро, хорошая моя. На этот раз мы сделаем все как полагается.
— Не понимаю. Разве тогда мы не все сделали как полагается?
— Только отчасти. — Габриэль раздвинул складки ее ночной рубашки, высвобождая грудь. — На этот раз мы во всем будем вместе.
Феба задохнулась, чувствуя, как его язык прикасается к ее соскам. Инстинктивно она погрузила пальцы в волосы Габриэля.
— Тебе нравится, Феба?
— Да…
— Ты должна говорить мне, как тебе нравится, обо всем, что мы будем делать.
Феба облизнула губы, Габриэль осторожно покусывал ее грудь. Она почувствовала, как внутри нарастает сладостное напряжение.
— Это… это очень хорошо.
— Верно. — Габриэль приподнялся, на миг оторвавшись от нее и сбрасывая с себя халат.
Она увидела, как блестит в свете ночи его сильное мускулистое тело. Феба погладила крепкие плечи Габриэля, испытывая пьянящий восторг.
— Вы очень красивы, милорд.
— Нет, милая, совсем нет. Но если тебе так кажется, не стану спорить. — Габриэль тихо заскользил вниз по ее телу, осторожно снимая рубашку и осыпая короткими жаркими поцелуями ее груди и нежный живот. — А вот ты в самом деле прекрасна, дорогая.
Феба едва сдержала смех, но ее чувства уже пришли в смятение, и все вокруг завертелось. Смех перешел в тихий стон желания.
— Я рада, что кажусь тебе такой, Габриэль. Когда ты меня целуешь, я чувствую себя очень красивой.
— Тогда я буду все время целовать тебя, — пообещал Габриэль.
Он раздвинул ноги Фебы и лег между ними. Феба задрожала, почувствовав, как его губы касаются ее бедер. Губы Габриэля продвигались все выше, и Феба резко втянула в себя воздух.
— Подожди, Габриэль, что ты делаешь?
— Не забывай, ты должна говорить мне, как тебе это нравится. — Габриэль поцеловал завиток волос, скрывавший сладостную тайну.
Феба в ужасе сжалась.
— Остановись, Габриэль. — Ее руки с силой вцепились в его волосы. — Что ты делаешь?!
— Разве тебе не нравится? — Кончиком языка он притронулся к нежному бутону женской плоти.
— Нет! Нет! — Она уже почти кричала. — Прекрати! Немедленно прекрати! — Она рванула Габриэля за волосы.
— А-а! Сначала ты пытаешься выбить мне зубы, а теперь вырываешь последние волосы. Не всякий способен заниматься с тобой любовью, дорогая!
— Ты обещал прекратить, если я скажу, что мне не нравится, — прошептала она.
— Нет, такого я не говорил. Я просто просил тебя говорить о том, что нравится.
— Но это мне не нравится. Это слишком…
Но язык Габриэля вновь коснулся того же самого чувствительного места где-то внутри ее, и Феба утратила дар речи.
Тихий стон сотряс ее тело. Не в силах сопротивляться, она изогнулась всем телом, прижимаясь к мужу, требуя еще и еще этого странного, восхитительного прикосновения.
— Габриэль, Боже мой, Габриэль…
— Скажи, что тебе нравится, дорогая. — Габриэль продолжал свой безжалостный натиск, проникая в самые потаенные глубины. Теперь его палец входил и выходил, ласково прокладывая путь, а язык по-прежнему ласкал раскрывшийся бутон ее плоти.
— Габриэль, остановись, у меня нет сил.
— Скажи, что тебе нравится.
— Я… я не выдержу, — с трудом прошептала Феба.
— Выдержишь. Ты отважная женщина. — Еще один палец Габриэля вошел в нее, нежно терзая.
Феба извивалась под ним, сокрушенная потрясающими прикосновениями его языка и губ. Она уже ничего не могла сделать. Она не сдалась морским волнам, но перед волнами страсти Феба была бессильна.
— Скажи, что тебе нравится, Феба!
— Габриэль, не могу… не могу… Да! Да, мне нравится! Мне очень нравится! Господи, я схожу с ума! — Феба прижалась к Габриэлю, удерживая его, поднимаясь навстречу жарким поцелуям. Она почувствовала, как его пальцы снова вошли в нее, и ощутила немыслимое напряжение в своем теле, там, внизу. — Габриэль!
— Да! — прошептал он в ответ. — Да! Сейчас! Именно так. Держись за меня. Доверься мне, и я спасу тебя.
Он снова поцеловал ее, и душа Фебы разлетелась на тысячи мелких осколков. Она уже не слышала торжествующего вздоха, вырвавшегося у Габриэля, и только почувствовала, как он накрыл ее тело своим. Она изумилась, ощутив свой собственный вкус на его губах, когда он коснулся ее рта. И еще она почувствовала, как его поднявшийся мощный жезл вошел в ее напрягшееся и содрогающееся тело.
Феба приняла его, легкая быстрая дрожь восторга била ее. Феба прижалась к Габриэлю так же крепко, как днем прижималась к покрытой водорослями скале.
Она была спасена.
Глава 15
— Черт побери…
— Мне следовало предупредить тебя о маминых слабостях прежде, чем ты предложил мне руку и сердце, но для этого тебе следовало сначала обратиться ко мне, а потом уже к отцу.
— Стало быть, я сам и виноват, если придется покрывать долги твоей матери? — усмехнулся Габриэль.
— Вот именно, милорд. — Феба на минутку призадумалась. — Знаешь, мне кажется, нам лучше не рассказывать об этом неприятном происшествии моим родным. Они только зря будут беспокоиться, а им со мной и так хватает забот.
— Если ты не хочешь, я ничего не стану им рассказывать.
Феба улыбнулась с облегчением.
— Спасибо. А теперь я посплю, можно?
— Да, Феба. Ты должна уснуть. — Габриэль отошел от окна и приблизился к изножью ее кровати.
— У тебя какое-то странное выражение лица, Габриэль! Что ты собираешься делать, пока я буду спать?
— Отправлюсь на поиски этой Алисы…
— И что ты с ней сделаешь, когда найдешь? — Феба устало закрыла глаза и попробовала поудобнее устроиться на подушках.
— По меньшей мере выгоню без рекомендательного письма, — ответил Габриэль.
Феба широко раскрыла глаза.
— Но это же так жестоко, сэр. В ее возрасте и без рекомендаций она нигде не сможет найти работу.
— Пусть молит Бога, чтобы я не обратился в магистрат и не настоял на аресте. Уверен, она пыталась убить тебя.
Феба очень внимательно посмотрела на Габриэля.
— Значит, вы не посылали за мной утром, милорд.
— Нет, Феба, — тихо ответил Габриэль, — я за тобой не посылал.
— Понятно. — Она выглядела совершенно несчастной. — Этого-то я и боялась. Я так надеялась, что ты все-таки посылал ее за мной. Это значило бы…
— И что, по-твоему, это бы значило? — нахмурился Габриэль.
— Что ты хочешь разрушить ту стену, которую воздвиг между нами.
— Я не воздвигал никакой стены, Феба. Это сделала ты. И ты можешь уничтожить ее. — Он подошел ближе к постели и укрыл одеялом ее плечи. — Отдохни как следует, дорогая. А позже тебе принесут ужин.
— Габриэль…
— Да, Феба?
— Спасибо, что спас меня. — Она сквозь сон улыбнулась ему. — Я знала, что ты меня спасешь.
— Ты сама себя спасла, Феба, — ответил Габриэль. Эта мысль будет терзать его всю оставшуюся жизнь. Он мог потерять Фебу! — Если бы ты осталась ждать в подземном тоннеле, прошло бы очень много времени, прежде чем я догадался бы искать тебя там. Я запретил кому бы то ни было спускаться туда без моего сопровождения.
— Тогда почему же Алиса повела меня вниз? — Феба пытливо взглянула на мужа.
— Превосходный вопрос, дорогая. И я не успокоюсь, пока не найду на него ответ.
Габриэль вышел из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь. Выйдя в холл, он подозвал к себе горничную Фебы.
— Будьте с ней, пока она спит, — приказал он, — и не оставляйте одну даже на минуту.
— Да, милорд. Мадам уже лучше?
— Все будет в порядке. Не отлучайтесь от нее до моего возвращения.
— Да, милорд.
Габриэль быстро прошел по лестнице. В главном холле он разыскал Роллинза.
— Как себя чувствует мадам? — встревоженно спросил дворецкий.
— Лучше. Немедленно приведите ко мне Алису.
— Алису? — неуверенно переспросил Роллинз.
— Блондинка, довольно красивая, несколько старовата для служанки.
— Я не думаю, что среди служанок есть кто-нибудь по имени Алиса… Сейчас выясню у миссис Кримптон.
— Хорошо. Вы найдете меня внизу той лестницы, что ведет к катакомбам.
— Да, милорд.
Габриэль прихватил свечу из библиотеки и прошел в дальний конец большого холла. Он спустился по узкой винтовой лестнице и резко остановился, увидев, что тяжелая дверь в подземелье заперта.
Через десять минут пришел Роллинз. На его лице читалась крайняя озабоченность.
— В замке нет служанки по имени Алиса, сэр.
Габриэль почувствовал, как холодок пробежал по его телу.
— Кто же тогда та женщина, которая была здесь сегодня? Она назвалась Алисой и сказала, что работает в замке.
— К сожалению, милорд, мне ничего о ней не известно. Могу ли я спросить, почему вы ее разыскиваете?
— Это не важно. Я спущусь в подземелье. — Габриэль снял ключ с крюка на стене.
— Наверное, мне лучше пойти с вами, милорд?
— Нет, не вижу необходимости. Оставайтесь здесь, Роллинз, и присматривайте за всем.
— Слушаю, милорд, — вытянулся Роллинз.
Габриэль отворил деревянную дверь и вошел под сумрачные каменные своды. При свете свечи он разглядел в пыли две цепочки следов. Несомненно, кто-то сопровождал Фебу на пути по коридору. Так называемая Алиса.
Габриэль быстро шагал по тоннелю, следуя за ясными отпечатками ног. Увидев перегородившую коридор железную дверь, он в ярости заскрипел зубами. Габриэля вновь охватила ярость при мысли, что его Феба попала в ловушку, оказалась отрезанной от замка и вынуждена была рисковать жизнью, бросившись в море вплавь.
С трудом совладав со своим гневом, он наклонился за ножом, который всегда носил с собой в сапоге. С тех пор как он повстречался с Фебой, этот нож уже не первый раз выручает его.
Габриэль просунул кончик ножа в зазор между двумя камнями и нащупал тайную пружину. Мгновение — и камень отошел, обнаружив скрытый в стене механизм, который управлял железной перегородкой. Привести ее в движение можно было, нажав на определенный камень.
Габриэль пристально осмотрел старинный механизм. Все колесики и цепи были в полном порядке. Он сам, с тех пор как разгадал секрет железной двери, провел тут немало часов, налаживая ход этой машины. Габриэль получил огромное удовольствие, когда старая механика вновь заработала. Он даже включил описание подобного приспособления в свою «Безрассудную отвагу». Оставалось лишь сожалеть, что рукопись еще не попала в руки таинственному издателю. Может быть, тогда из книги Феба узнала бы устройство этого механизма. И это ее сегодня выручило бы.
Габриэль позаботился о том, чтобы все слуги в доме умели открывать и закрывать потайную дверь. Хотя он и запретил кому бы то ни было спускаться в катакомбы без его ведома, но слишком хорошо разбирался в человеческой натуре и понимал, что кто-нибудь может и пренебречь запретом. Габриэль вовсе не хотел, чтобы ослушник угодил в западню, оказавшись по ту сторону массивной двери.
Все в замке знали, как открывается дверь. Все, кроме Фебы. Таинственная Алиса могла выведать секрет у лакея или мальчишки, убирающего конюшню.
«Но зачем ей понадобилось запугивать Фебу?»— размышлял Габриэль, открывая железную дверь. Этого он пока понять не мог.
Дверь с визгом и грохотом медленно вернулась на место в стене. Габриэль двинулся вперед по тоннелю и шел, пока не добрался до тайного причала.
В бессильном гневе Габриэль подобрал с пола смятую лимонно-желтую юбку Фебы и валявшийся рядом огарок свечи. Он поглядел на черные волны, бившиеся о камень, и попытался представить себе, как Феба могла отважиться соскользнуть в них. Он знал много крепких мужчин, которые не решились бы ни на что подобное.
Его безрассудная леди не уступит в отваге любому доблестному рыцарю.
И он чуть было не потерял ее.
Вода засасывала ее, хотела утащить вниз, в пучину. Проклятие лежит на том, кто украдет эту книгу. Пусть он сам утонет в волнах. Феба старалась плыть быстрее, она раздвигала воду руками и ногами в отчаянном, усилии спастись от мрака, который остался позади, и от той черной бездны, что ждала ее внизу. Со всех сторон ее окружала непроглядная тьма. Единственной надеждой была тонкая полоска света впереди. Она должна добраться! Но вода смыкалась вокруг нее, давила, не хотела отпускать из своей ловушки.
И когда ей уже показалось, что она больше не сможет плыть, из тьмы к ней протянулась мужская рука. Феба готова была ухватиться за нее, но тут увидела руку другого мужчины, которая тоже тянулась к ней. Оба обещали спасти ее. Один из них лгал. Феба поняла, что ей нужно выбирать. И если она ошибется, то умрет…
Феба проснулась от собственного крика.
— Феба, проснись! Феба, открой глаза! — услышала она резкий встревоженный голос Габриэля.Сн крепко обхватил руками ее плечи и легонько, нетерпеливо встряхнул ее. — Ты спала. Ради Бога, женщина, проснись. Приказываю тебе! Ты слышишь меня?
Феба, медленно высвобождаясь из-под обломков сна, наконец поняла, что лежит в своей постели. Лунный свет струился в окно. Габриэль, в черном шелковом халате, сидел возле нее. Она видела, как резко проступают черты его лица в лунном свете.
Мгновение она бессмысленно глядела на него, затем, не произнеся ни звука, бросилась в его объятия, словно ища убежища.
— Черт побери, — Габриэль крепко обнял ее, — ты меня насмерть перепугала. Постарайся успокоиться. От такого крика мертвый воскреснет.
— Мне приснилось…
— Я понимаю.
— Я снова была в той пещере и пыталась плыть на свет. И тут я почему-то вспомнила проклятие из «Дамы на башне», и оно перепуталось со сном.
Он приподнял ее голову, стараясь заглянуть в глаза.
— А что это за проклятие?
— Разве ты не помнишь? — Феба заморгала, пряча слезы испуга и облегчения. — В конце «Дамы на башне» переписчик, как обычно, вставил проклятие. В нем упоминается и смерть в волнах.
— Да, помню, Феба, это только сон.
— Но все было словно наяву.
— Еще бы — после всего, что ты пережила сегодня. Может быть, я позову служанку, чтобы она посидела с тобой, пока ты не уснешь?
— Нет, уже все хорошо.
«Все хорошо, пока ты держишь меня», — но этого она не осмелилась произнести вслух. Феба прижалась к Габриэлю, словно черпая в нем силу.
Прикосновение его большого сильного тела так успокаивало ее в эту ночь. Феба вспоминала, как он поднял ее со скалы и вынес на побережье. Последние остатки страшного сна отступили.
— Феба…
— Да, Габриэль?
— Наверное, ты уже сможешь уснуть? — Голос Габриэля звучал несколько неестественно.
— Не знаю, — честно призналась она.
— Уже очень поздно. Почти два часа ночи.
— Да-да.
— Феба.
Феба обхватила Габриэля руками, пряча лицо у него на груди:
— Пожалуйста, останься.
Внезапно она почувствовала; как напряглось его тело.
— Мне не очень нравится эта идея, Феба.
— Я знаю, ты сердишься на меня. Но мне так не хочется оставаться одной.
Пальцы Габриэля чуть сжали ее волосы.
— Я не сержусь на тебя.
— Нет, ты сердишься, и я не виню тебя за это. До сих пор я была не очень-то хорошей женой, верно?
Габриэль быстро поцеловал ее волосы.
— До сих пор ты была весьма необычной женой, скажем так.
Феба глубоко вздохнула и еще теснее прижалась к нему.
— Я наговорила тогда много вздора. Теперь я понимаю. И готова стать твоей женой… по-настоящему.
Габриэль помолчал немного.
— Это потому, что боишься сегодня заснуть одна? — спросил он наконец.
— Разумеется, нет! — Рассердившись, Феба резко дернула головой и ударилась о подбородок Габриэля. Он застонал, но Фебу это не остановило. — Как вы осмеливаетесь предполагать, что я предложу вам осуществить ваши супружеские права только из страха остаться одной? Немедленно оставьте меня, милорд!
— Сомневаюсь, что мне это под силу. — Габриэль печально потирал свой подбородок. — Если даже попытаюсь встать, то рухну без сознания. От такого удара в подбородок, пожалуй, можно и к праотцам. Какой боксер давал тебе уроки, дорогая? Не Джентльмен Джексон, случайно?
Феба слегка встревожилась. Она ласково дотронулась до его щеки.
— Габриэль, я в самом деле так сильно ударила тебя?
— Да я никак не могу оправиться от сокрушительного удара. — Габриэль склонился, осторожно опуская ее на подушки. В его улыбке Феба прочитала обещание чувственных наслаждений. — Если мне повезет, я оправлюсь как раз вовремя, чтобы преподать вам очень важный урок, мадам жена.
— И какой же это урок, милорд? — Феба робко улыбнулась ему.
— Ты должна наконец узнать, что и жена тоже получает удовольствие от супружеских прав, а не один только муж.
— Я буду очень старательной ученицей, — пообещала Феба, обвивая его шею руками.
— Не беспокойся. Если ты не поймешь все с первого раза, мы будем повторять этот урок до тех пор, пока ты все не усвоишь окончательно.
Медленным, долгим поцелуем Габриэль приник к ее губам. Феба мгновенно утратила власть над своими чувствами и ответила ему со всей пылкостью, истосковавшись по той полной бесконечной близости, которую жаждала вновь пережить с Габриэлем. «Не важно, что он еще не научился любить меня, — сказала она себе. — Когда он принимает меня в свои объятия, то отдает частицу себя. Мне достаточно этого; я буду раздувать крохотный огонек его чувства, пока он не вспыхнет в пламя». И с этой мыслью Феба теснее прижалась к мужу.
Она услышала тихий смех Габриэля у самой своей щеки.
— Не так быстро, хорошая моя. На этот раз мы сделаем все как полагается.
— Не понимаю. Разве тогда мы не все сделали как полагается?
— Только отчасти. — Габриэль раздвинул складки ее ночной рубашки, высвобождая грудь. — На этот раз мы во всем будем вместе.
Феба задохнулась, чувствуя, как его язык прикасается к ее соскам. Инстинктивно она погрузила пальцы в волосы Габриэля.
— Тебе нравится, Феба?
— Да…
— Ты должна говорить мне, как тебе нравится, обо всем, что мы будем делать.
Феба облизнула губы, Габриэль осторожно покусывал ее грудь. Она почувствовала, как внутри нарастает сладостное напряжение.
— Это… это очень хорошо.
— Верно. — Габриэль приподнялся, на миг оторвавшись от нее и сбрасывая с себя халат.
Она увидела, как блестит в свете ночи его сильное мускулистое тело. Феба погладила крепкие плечи Габриэля, испытывая пьянящий восторг.
— Вы очень красивы, милорд.
— Нет, милая, совсем нет. Но если тебе так кажется, не стану спорить. — Габриэль тихо заскользил вниз по ее телу, осторожно снимая рубашку и осыпая короткими жаркими поцелуями ее груди и нежный живот. — А вот ты в самом деле прекрасна, дорогая.
Феба едва сдержала смех, но ее чувства уже пришли в смятение, и все вокруг завертелось. Смех перешел в тихий стон желания.
— Я рада, что кажусь тебе такой, Габриэль. Когда ты меня целуешь, я чувствую себя очень красивой.
— Тогда я буду все время целовать тебя, — пообещал Габриэль.
Он раздвинул ноги Фебы и лег между ними. Феба задрожала, почувствовав, как его губы касаются ее бедер. Губы Габриэля продвигались все выше, и Феба резко втянула в себя воздух.
— Подожди, Габриэль, что ты делаешь?
— Не забывай, ты должна говорить мне, как тебе это нравится. — Габриэль поцеловал завиток волос, скрывавший сладостную тайну.
Феба в ужасе сжалась.
— Остановись, Габриэль. — Ее руки с силой вцепились в его волосы. — Что ты делаешь?!
— Разве тебе не нравится? — Кончиком языка он притронулся к нежному бутону женской плоти.
— Нет! Нет! — Она уже почти кричала. — Прекрати! Немедленно прекрати! — Она рванула Габриэля за волосы.
— А-а! Сначала ты пытаешься выбить мне зубы, а теперь вырываешь последние волосы. Не всякий способен заниматься с тобой любовью, дорогая!
— Ты обещал прекратить, если я скажу, что мне не нравится, — прошептала она.
— Нет, такого я не говорил. Я просто просил тебя говорить о том, что нравится.
— Но это мне не нравится. Это слишком…
Но язык Габриэля вновь коснулся того же самого чувствительного места где-то внутри ее, и Феба утратила дар речи.
Тихий стон сотряс ее тело. Не в силах сопротивляться, она изогнулась всем телом, прижимаясь к мужу, требуя еще и еще этого странного, восхитительного прикосновения.
— Габриэль, Боже мой, Габриэль…
— Скажи, что тебе нравится, дорогая. — Габриэль продолжал свой безжалостный натиск, проникая в самые потаенные глубины. Теперь его палец входил и выходил, ласково прокладывая путь, а язык по-прежнему ласкал раскрывшийся бутон ее плоти.
— Габриэль, остановись, у меня нет сил.
— Скажи, что тебе нравится.
— Я… я не выдержу, — с трудом прошептала Феба.
— Выдержишь. Ты отважная женщина. — Еще один палец Габриэля вошел в нее, нежно терзая.
Феба извивалась под ним, сокрушенная потрясающими прикосновениями его языка и губ. Она уже ничего не могла сделать. Она не сдалась морским волнам, но перед волнами страсти Феба была бессильна.
— Скажи, что тебе нравится, Феба!
— Габриэль, не могу… не могу… Да! Да, мне нравится! Мне очень нравится! Господи, я схожу с ума! — Феба прижалась к Габриэлю, удерживая его, поднимаясь навстречу жарким поцелуям. Она почувствовала, как его пальцы снова вошли в нее, и ощутила немыслимое напряжение в своем теле, там, внизу. — Габриэль!
— Да! — прошептал он в ответ. — Да! Сейчас! Именно так. Держись за меня. Доверься мне, и я спасу тебя.
Он снова поцеловал ее, и душа Фебы разлетелась на тысячи мелких осколков. Она уже не слышала торжествующего вздоха, вырвавшегося у Габриэля, и только почувствовала, как он накрыл ее тело своим. Она изумилась, ощутив свой собственный вкус на его губах, когда он коснулся ее рта. И еще она почувствовала, как его поднявшийся мощный жезл вошел в ее напрягшееся и содрогающееся тело.
Феба приняла его, легкая быстрая дрожь восторга била ее. Феба прижалась к Габриэлю так же крепко, как днем прижималась к покрытой водорослями скале.
Она была спасена.
Глава 15
Бледные лучи поднимавшегося над морем солнца проникли в окно спальни, и Габриэль проснулся. Первым, еще неосознанным движением он крепче прижал к себе Фебу, словно желая убедиться, что она в безопасности, что она по-прежнему рядом.
Она была там, где ей и полагалось быть. Нежный округлый живот прижимался к бедру Габриэля, маленькая изящная ножка покоилась между его ног. Пальцы Габриэля мягко легли на прелестную округлую грудь.
Габриэль впитывал простое и такое новое для него блаженство утреннего пробуждения рядом с женой. Эта тихая близость наполняла его счастьем.
«Теперь она действительно принадлежит мне», — подумал он. Этой ночью она отдалась ему вся без остатка, как он и хотел. Феба отвечала полностью, ничего не оставляя себе. Габриэль подумал, что теперь он получил все, чего он так желал, — все, кроме одной малости. Кроме одной ничтожной малости: сегодня ночью Феба не сказала, что любит его. Даже в самые пламенные минуты страсти, когда теряла сознание в его объятиях и выкрикивала его имя, слова любви так и не слетели с ее губ.
«Не так уж это важно», — поспешил уверить себя Габриэль. В конце концов, она признавалась ему в любви иначе — тысячью поцелуев, тысячью прикосновений. Габриэль вспомнил, как Феба гладила его — сначала осторожно, потом все увереннее, привыкая к его коже и телу. При этом воспоминании Габриэль почувствовал, как вновь твердеет его плоть.
— Габриэль?
— M-м? — Габриэль повернулся на бок и принялся тянуть с Фебы одеяло, пока ее розовые соски не предстали его взору.
Феба нетерпеливо зашевелилась во сне, цепляясь за одеяло:
— Я замерзла.
— Я тебя согрею. — Он поцеловал одну теплую грудь, затем вторую.
Феба глядела на него расширившимися глазами.
— Все-таки это очень странно, правда?
— Ты о чем? — спросил он, продолжая целовать ее грудь.
— Просыпаешься утром, а в постели с тобой кто-то лежит.
— И не кто-то, — поднял голову Габриэль, — а ваш муж, мадам!
— Да, конечно, но все-таки очень странно. Я не говорю, что это неприятно, просто странно.
— Скоро привыкнешь, — заверил Габриэль.
— Может быть, — неуверенно протянула она.
— Поверь мне, ты к этому привыкнешь. — Габриэль перекатился на спину, притянул Фебу к себе на грудь. Она ощутила бедром его напрягшийся жезл.
— Боже мой, Габриэль! — Брови Фебы сошлись на переносице, когда она взглянула вниз и увидела его полную готовность. — Неужели ты всегда просыпаешься в таком состоянии, Габриэль?
— А ты всегда просыпаешься такой говорливой? — Габриэль ухватил ее за ногу и уложил поперек своих бедер.
— Не знаю. Как я уже говорила, мне еще не доводилось просыпаться вместе с кем-то… Что ты делаешь, Габриэль? — Феба задохнулась.
Габриэль нащупал пальцами ее мягкие лепестки и принялся осторожно ласкать их. Он почувствовал, как при первом же его прикосновении из нее проступил мед. Он усмехнулся:
— Я учусь командовать моей очаровательной женой-командиршей. Вы должны восхищаться своим учеником.
Габриэль отыскал влажный путь в ее недра, обхватил руками бедра Фебы и сильно потянул ее вниз.
— Габриэль!..
— Уже здесь, дорогая моя…
Прошло еще немного времени. Габриэль откинул одеяла и нехотя поднялся.
— Еще совсем рано, — не открывая глаз, пробормотала Феба. — Куда вы собрались, милорд?
— Я должен одеться. — Габриэль склонился над Фебой, по-хозяйски погладил. — И тебе тоже пора одеваться. Сразу после завтрака мы отправляемся в Лондон.
— В Лондон? — Феба резко села. — Почему в Лондон? Мы не прожили здесь и недели.
— Мне надо уладить кое-какие дела в городе, леди. Как ты помнишь, наша свадьба произошла несколько неожиданно.
— Да, конечно, но почему мы должны сломя голову мчаться в Лондон?
— Мне пришлось бросить некоторые важные дела, когда я погнался за вами, мадам графиня. — Габриэль поднял с пола халат. — Пора наконец заняться ими.
— Из-за каких важных дел мы должны так спешить? Мне очень нравится в «Дьявольском тумане».
— Рад, что тебе понравился твой новый дом, — снисходительно улыбнулся Габриэль. — И все-таки мы должны сегодня уехать.
— Полагаю, мы успеем обсудить этот вопрос за завтраком, милорд, — вздернула подбородок Феба. Габриэль чуть приподнял одну бровь:
— Феба, ты теперь замужняя женщина. Моя жена. Это значит, что в серьезных вопросах решение буду принимать я. Мы уезжаем в Лондон через два часа.
— И не подумаю! — воскликнула Феба, поспешно натягивая свой пеньюар. — Предупреждаю тебя, Габриэль, если хочешь жить со мной в мире, то должен приучиться обсуждать все со мной, прежде чем примешь свое ответственное решение. Мне уже двадцать четыре, и ты не можешь командовать мной, точно девчонкой.
Габриэль распахнул дверь, разделявшую их спальни, прислонился одним плечом к косяку и сложил руки на груди.
— Мы отправляемся в Лондон через два часа. Если ты не успеешь одеться и сложить свои вещи, я запихну тебя в карету силой. И нагишом. Все ясно?
Нежные губы Фебы упрямо скривились, она презрительно сузила глаза.
— Я не намерена волочиться за тобой повсюду только потому, что тебе, видите ли, так вздумалось.
— Бьюсь об заклад?..
Она собиралась разразиться очередной пламенной тирадой, но вдруг смолкла. Габриэль увидел, как понимание появляется в ее глазах, и с трудом подавил стон. Приятно иметь умную и отважную жену, но в этом есть свои недостатки.
— Подожди, — осторожно произнесла Феба, — ты увозишь меня в Лондон из-за того, что вчера произошло? Я права?
Габриэль обреченно вздохнул. Ему не удалось убедить Фебу, будто все дело в его капризе.
— Думаю, так будет лучше, Феба. Я хочу на какое-то время увезти тебя из «Дьявольского тумана».
Феба подалась вперед, лицо ее стало серьезным.
— Но ведь это была просто досадная случайность, Габриэль.
— Ты уверена?
— Что же еще? — Она покачала головой в недоумении.
— А я не уверен. Ясно только одно: эта таинственная Алиса совершила очень серьезное преступление. Судя по всему, она собиралась убить тебя. Прежде чем мы уедем, я загляну в магистрат округа и расскажу о случившемся. Быть может, там прекрасно знают эту Алису. Но до тех пор, пока ее не найдут, я предпочту держать тебя подальше отсюда, в безопасности.
— Вероятно, она сумасшедшая, — нахмурившись, предположила Феба.
— В таком случае ее следует запереть в сумасшедшем доме. Я не допущу, чтобы она рыскала где-нибудь поблизости, — заявил Габриэль. — Два часа в твоем распоряжении, Феба.
Развернувшись, он направился в свою комнату. Подобного рода объяснения давались ему с трудом. На корабле, посреди Южных морей, можно было отдать команду и не сомневаться, что ее выполнят. Его команды исполнялись всегда.
Не так-то легко привыкнуть к жене, которая готова оспорить любое распоряжение.
Мередит с содроганием отодвинула от себя отрез алого шелка.
— Феба, это самый немодный цвет, какой я когда-либо видела. Заклинаю тебя, не вздумай заказать такое платье.
— Ты уверена, что он так уж плох? А я нахожу его неотразимым. — Феба погладила блестящий шелк, впитывая в себя яростный цвет.
— Он совершенно неуместен.
— Ну что ж, если ты уверена…
— Я совершенно в этом уверена. На тебе он будет смотреться просто дико.
Феба подавила вздох и обернулась к хозяину магазина:
— Придется нам поискать какой-нибудь другой цвет. Может быть, пурпур или что-нибудь желтых тонов?
— Конечно, мадам. — Торговец протянул Фебе очередной отрез. — У нас есть замечательный шелк пурпурного цвета и желтый шелк из Италии.
Мередит передернула плечами.
— Феба, советую тебе выбрать бледно-голубой муслин или розовый шелк.
— Но ты же знаешь, я люблю яркие расцветки.
— Да-да, но ты теперь замужняя женщина, графиня.
— Ну и что? — удивленно спросила ее Феба.
— Хотя бы ради своего мужа ты должна считаться с тем, что принято в свете. Взгляни на муслин, белый с розовым, — настаивала Мередит. — Все носят пастельные тона.
Она была там, где ей и полагалось быть. Нежный округлый живот прижимался к бедру Габриэля, маленькая изящная ножка покоилась между его ног. Пальцы Габриэля мягко легли на прелестную округлую грудь.
Габриэль впитывал простое и такое новое для него блаженство утреннего пробуждения рядом с женой. Эта тихая близость наполняла его счастьем.
«Теперь она действительно принадлежит мне», — подумал он. Этой ночью она отдалась ему вся без остатка, как он и хотел. Феба отвечала полностью, ничего не оставляя себе. Габриэль подумал, что теперь он получил все, чего он так желал, — все, кроме одной малости. Кроме одной ничтожной малости: сегодня ночью Феба не сказала, что любит его. Даже в самые пламенные минуты страсти, когда теряла сознание в его объятиях и выкрикивала его имя, слова любви так и не слетели с ее губ.
«Не так уж это важно», — поспешил уверить себя Габриэль. В конце концов, она признавалась ему в любви иначе — тысячью поцелуев, тысячью прикосновений. Габриэль вспомнил, как Феба гладила его — сначала осторожно, потом все увереннее, привыкая к его коже и телу. При этом воспоминании Габриэль почувствовал, как вновь твердеет его плоть.
— Габриэль?
— M-м? — Габриэль повернулся на бок и принялся тянуть с Фебы одеяло, пока ее розовые соски не предстали его взору.
Феба нетерпеливо зашевелилась во сне, цепляясь за одеяло:
— Я замерзла.
— Я тебя согрею. — Он поцеловал одну теплую грудь, затем вторую.
Феба глядела на него расширившимися глазами.
— Все-таки это очень странно, правда?
— Ты о чем? — спросил он, продолжая целовать ее грудь.
— Просыпаешься утром, а в постели с тобой кто-то лежит.
— И не кто-то, — поднял голову Габриэль, — а ваш муж, мадам!
— Да, конечно, но все-таки очень странно. Я не говорю, что это неприятно, просто странно.
— Скоро привыкнешь, — заверил Габриэль.
— Может быть, — неуверенно протянула она.
— Поверь мне, ты к этому привыкнешь. — Габриэль перекатился на спину, притянул Фебу к себе на грудь. Она ощутила бедром его напрягшийся жезл.
— Боже мой, Габриэль! — Брови Фебы сошлись на переносице, когда она взглянула вниз и увидела его полную готовность. — Неужели ты всегда просыпаешься в таком состоянии, Габриэль?
— А ты всегда просыпаешься такой говорливой? — Габриэль ухватил ее за ногу и уложил поперек своих бедер.
— Не знаю. Как я уже говорила, мне еще не доводилось просыпаться вместе с кем-то… Что ты делаешь, Габриэль? — Феба задохнулась.
Габриэль нащупал пальцами ее мягкие лепестки и принялся осторожно ласкать их. Он почувствовал, как при первом же его прикосновении из нее проступил мед. Он усмехнулся:
— Я учусь командовать моей очаровательной женой-командиршей. Вы должны восхищаться своим учеником.
Габриэль отыскал влажный путь в ее недра, обхватил руками бедра Фебы и сильно потянул ее вниз.
— Габриэль!..
— Уже здесь, дорогая моя…
Прошло еще немного времени. Габриэль откинул одеяла и нехотя поднялся.
— Еще совсем рано, — не открывая глаз, пробормотала Феба. — Куда вы собрались, милорд?
— Я должен одеться. — Габриэль склонился над Фебой, по-хозяйски погладил. — И тебе тоже пора одеваться. Сразу после завтрака мы отправляемся в Лондон.
— В Лондон? — Феба резко села. — Почему в Лондон? Мы не прожили здесь и недели.
— Мне надо уладить кое-какие дела в городе, леди. Как ты помнишь, наша свадьба произошла несколько неожиданно.
— Да, конечно, но почему мы должны сломя голову мчаться в Лондон?
— Мне пришлось бросить некоторые важные дела, когда я погнался за вами, мадам графиня. — Габриэль поднял с пола халат. — Пора наконец заняться ими.
— Из-за каких важных дел мы должны так спешить? Мне очень нравится в «Дьявольском тумане».
— Рад, что тебе понравился твой новый дом, — снисходительно улыбнулся Габриэль. — И все-таки мы должны сегодня уехать.
— Полагаю, мы успеем обсудить этот вопрос за завтраком, милорд, — вздернула подбородок Феба. Габриэль чуть приподнял одну бровь:
— Феба, ты теперь замужняя женщина. Моя жена. Это значит, что в серьезных вопросах решение буду принимать я. Мы уезжаем в Лондон через два часа.
— И не подумаю! — воскликнула Феба, поспешно натягивая свой пеньюар. — Предупреждаю тебя, Габриэль, если хочешь жить со мной в мире, то должен приучиться обсуждать все со мной, прежде чем примешь свое ответственное решение. Мне уже двадцать четыре, и ты не можешь командовать мной, точно девчонкой.
Габриэль распахнул дверь, разделявшую их спальни, прислонился одним плечом к косяку и сложил руки на груди.
— Мы отправляемся в Лондон через два часа. Если ты не успеешь одеться и сложить свои вещи, я запихну тебя в карету силой. И нагишом. Все ясно?
Нежные губы Фебы упрямо скривились, она презрительно сузила глаза.
— Я не намерена волочиться за тобой повсюду только потому, что тебе, видите ли, так вздумалось.
— Бьюсь об заклад?..
Она собиралась разразиться очередной пламенной тирадой, но вдруг смолкла. Габриэль увидел, как понимание появляется в ее глазах, и с трудом подавил стон. Приятно иметь умную и отважную жену, но в этом есть свои недостатки.
— Подожди, — осторожно произнесла Феба, — ты увозишь меня в Лондон из-за того, что вчера произошло? Я права?
Габриэль обреченно вздохнул. Ему не удалось убедить Фебу, будто все дело в его капризе.
— Думаю, так будет лучше, Феба. Я хочу на какое-то время увезти тебя из «Дьявольского тумана».
Феба подалась вперед, лицо ее стало серьезным.
— Но ведь это была просто досадная случайность, Габриэль.
— Ты уверена?
— Что же еще? — Она покачала головой в недоумении.
— А я не уверен. Ясно только одно: эта таинственная Алиса совершила очень серьезное преступление. Судя по всему, она собиралась убить тебя. Прежде чем мы уедем, я загляну в магистрат округа и расскажу о случившемся. Быть может, там прекрасно знают эту Алису. Но до тех пор, пока ее не найдут, я предпочту держать тебя подальше отсюда, в безопасности.
— Вероятно, она сумасшедшая, — нахмурившись, предположила Феба.
— В таком случае ее следует запереть в сумасшедшем доме. Я не допущу, чтобы она рыскала где-нибудь поблизости, — заявил Габриэль. — Два часа в твоем распоряжении, Феба.
Развернувшись, он направился в свою комнату. Подобного рода объяснения давались ему с трудом. На корабле, посреди Южных морей, можно было отдать команду и не сомневаться, что ее выполнят. Его команды исполнялись всегда.
Не так-то легко привыкнуть к жене, которая готова оспорить любое распоряжение.
Мередит с содроганием отодвинула от себя отрез алого шелка.
— Феба, это самый немодный цвет, какой я когда-либо видела. Заклинаю тебя, не вздумай заказать такое платье.
— Ты уверена, что он так уж плох? А я нахожу его неотразимым. — Феба погладила блестящий шелк, впитывая в себя яростный цвет.
— Он совершенно неуместен.
— Ну что ж, если ты уверена…
— Я совершенно в этом уверена. На тебе он будет смотреться просто дико.
Феба подавила вздох и обернулась к хозяину магазина:
— Придется нам поискать какой-нибудь другой цвет. Может быть, пурпур или что-нибудь желтых тонов?
— Конечно, мадам. — Торговец протянул Фебе очередной отрез. — У нас есть замечательный шелк пурпурного цвета и желтый шелк из Италии.
Мередит передернула плечами.
— Феба, советую тебе выбрать бледно-голубой муслин или розовый шелк.
— Но ты же знаешь, я люблю яркие расцветки.
— Да-да, но ты теперь замужняя женщина, графиня.
— Ну и что? — удивленно спросила ее Феба.
— Хотя бы ради своего мужа ты должна считаться с тем, что принято в свете. Взгляни на муслин, белый с розовым, — настаивала Мередит. — Все носят пастельные тона.