Кренц Джейн Энн. Безрассудство

 
   — Что происходит?! Что, черт побери, происходит?! — повторял Энтони.
   Схватив со стола бутылку кларета, он трясущейся рукой налил себе полный стакан и снова обернулся к сидевшему напротив него Габриэлю.
   — Прошу тебя, потише. — Габриэль быстро огляделся. Было еще рано, и зала пустовала, но все-таки два-три человека находились достаточно близко от них, чтобы разобрать громко сказанное слово. — Я вовсе не хочу, чтобы о моих делах толковал весь свет.
   — Хорошо, — недовольно ответил Энтони, все-таки понизив голос, — но объясните, наконец, что все это значит.
   — Кто-то пытается навредить Фебе или по крайней мере сильно ее напугать… — Или даже убить ее, добавил Габриэль про себя. Вслух он этого говорить не стал.
   — Боже мой! — пробормотал Энтони. Он был явно потрясен. — Вы уверены в этом?
   — Да, уверен.
   — Кто этот враг? Я покончу с ним.
   — Вам придется подождать своей очереди. Первым хотел бы приняться за него я. Пока мне известно только, что исполнителем была женщина по имени Алиса. Она либо безумна, либо преступница с задатками актрисы. Она выдала себя за служанку — и Феба поверила ей. Не исключаю возможности, что в деле замешан Нил Бакстер. — И он коротко изложил все факты.
   Энтони молча слушал. Когда Габриэль закончил, Энтони прорвало:
   — Черт бы все побрал! Бакстер считался покойником. Вы сами сказали нам, что он мертв.
   — Можете мне поверить, его неожиданное воскресение огорчает меня куда больше, чем вас.
   — Что, черт побери, вы собираетесь сделать с ним теперь?!
   — Теперь? Теперь мне придется еще раз покончить с ним, — ответил Габриэль. — Но на этот раз я позабочусь, чтобы он больше никогда не попадался мне на пути.
   — Вы уверены, что он убийца? — пристально глянул на него Энтони.
   — Мои моряки, чудом оставшиеся в живых, свидетельствовали, что Бакстер получал удовольствие, перерезая людям глотку.
   — Почему он принялся за Фебу?
   — Полагаю, таким образом он надеется отомстить мне.
   — Почему он пользуется услугами этой Алисы? — продолжал свои расспросы Энтони.
   — Например, для того, чтобы не оставить улик против самого себя. — Габриэль, нахмурившись, перебирал возможности. — Если она попадется, осудят только ее. Если она и вправду сумасшедшая, то не сумеет дать показания против Бакстера, а если она принадлежит к преступному миру, ее показания никто не примет во внимание.
   — К тому же она могла даже не видеть Бакстера, — продолжил его мысль Энтони. — Он мог нанять ее, чтобы она выполнила за него грязную работу, и скрыть от нее свое имя.
   — Вполне вероятно, — кивнул Габриэль. — Но я должен обнаружить связь между ними.
   — Как же быть?
   Габриэль наклонился вперед, еще больше понижая голос:
   — Я нанял частного сыщика и поручил ему выяснить, есть ли у Бакстера любовница и есть ли у него знакомства в преступном мире.
   Энтони пристально посмотрел на собеседника.
   — А если вам не удастся доказать, что за этими нападениями на Фебу стоит Бакстер? Что тогда?
   — Я предпочел бы получить доказательство того, что все эти неприятности исходят от Бакстера, — пожал плечами Габриэль. — По крайней мере Фебе пришлось бы отказаться от своего златокудрого Ланселота. Но я в любом случае должен избавиться от Бакстера. В худшем случае обойдусь и без доказательств, мне вполне достаточно собственного убеждения в своей правоте.
   — Но Феба потребует доказательств. Она не откажется просто так от старого друга. Феба не умеет предавать.
   — Я знаю. — Габриэлю с трудом удалось сохранить спокойное выражение лица. — Но Бакстер представляет слишком большую опасность. Я не могу допустить, чтобы он все время кружил поблизости от нее. Ему ничего не стоит соблазнить такое наивное создание, как Феба. Там, на островах, он подчинил своим чарам не одну женщину. Жены выдавали ему секреты своих мужей, и любовницы открывали ему тайны своих возлюбленных.
   — Ваша любовница в том числе?
   — Не совсем так, — поправил его Габриэль. — Это была женщина, на которой я собирался жениться. Она была дочерью моего партнера. Ее звали Онора . Какая насмешка, не правда ли? На всем свете, должно быть, не сыскать более неверной женщины, чем Онора Ральстон.
   — Она сообщала какие-то сведения Бакстеру?
   — Он стал ее любовником. Убедил, что я опасный пират, скрывающийся под маской честного торговца. Сказал, что его задача — загнать меня в западню.
   — Понятно. — Энтони заколебался, но все-таки спросил:
   — И вы в какой-то момент догадались, что происходит?
   — Да.
   — И что же вы сделали? — Теперь Энтони смотрел на него с любопытством.
   — Разве непонятно? — Габриэль недоумевающе приподнял плечи. — Я использовал Онору, чтобы передать Бакстеру ложную информацию, и расставил ему ловушку.
   — Простите мой вопрос, но что было с ней дальше?
   — Когда ее отец обнаружил, что дочь стала любовницей Бакстера и к тому же едва не погубила его компанию, он поспешил выдать ее замуж.
   — За кого? — продолжал допрос Энтони.
   — За одного из своих партнеров, весьма немолодого.
   — Уж не она ли наша таинственная Алиса? У нее могло возникнуть желание отомстить, — прищурился Энтони.
   — Вряд ли. Последнее, что я о ней слышал, — это то, что она ждет второго ребенка. Она по-прежнему живет на островах. Ее престарелый супруг, видимо, решил основать династию судовладельцев.
   — Итак, остается загадочная Алиса и ее предполагаемая связь с Нилом Бакстером. — Энтони призадумался. — Как же нам быть с Фебой?
   Габриэль нехотя оторвался от своих размышлений.
   — В каком смысле?
   — Вы уверены, что она будет в безопасности, пока вы разыскиваете Алису?
   — Разумеется. Вы что, считаете, я не позабочусь о ней?
   — Конечно, позаботитесь, — ответил Энтони, — если только она вам позволит. Вы, наверное, уже поняли, что с Фебой очень трудно иметь дело. Где она сейчас?
   — Дома. Я предупредил всех слуг, чтобы в дом не пускали посторонних людей — ни под каким предлогом.
   — И Феба согласилась просидеть весь день дома? — озабоченно спросил Энтони.
   — Она останется в доме столько, сколько понадобится. Я запретил ей выходить, если я или Стинтон не сможем сопровождать ее.
   Энтони рот открыл от изумления.
   — Вы посадили Фебу под замок?
   — Вот именно.
   — На неопределенный срок?
   — Да.
   — И она согласилась? — мрачно настаивал Энтони.
   Габриэль нетерпеливо побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
   — Феба поступит так, как я скажу.
   — Да вы что, совсем спятили, Уальд? Феба поступит так, как вы ей скажете?! Черта с два! Она будет делать только то, что захочет. Почему вы решили, что она послушается?
   — Она моя жена, — напомнил ему Габриэль.
   — Какая разница? Она никогда никому не уступала — ни отцу, ни мне, а я все-таки старший брат. Феба слушается только себя, своих безрассудных порывов. Господи Боже, да она, быть может, отправилась к черту в зубы прямо в эту минуту, когда мы тут с вами болтаем. Она вполне могла убедить себя, что ее долг — разыскать эту таинственную Алису.
   Габриэль лениво поднялся, стараясь скрыть, насколько встревожили его слова Энтони.
   — Я строго-настрого запретил ей выходить сегодня. Она не посмеет нарушить мой запрет.
   — Хорошо сказано, — одобрил его Энтони, — но мы ведь говорим о моей сестренке, верно? А она один раз уже удрала от вас, Уальд.
   — Это совсем другое дело. — Габриэль дрогнул, но сдаваться не собирался.
   — Как хотите. Я сейчас же отправлюсь к вам в гости. Я должен убедиться, что она еще дома.
   — Она дома.
   Энтони обернулся от двери и насмешливо предложил:
   — Держу пари на десять фунтов: ее там нет. Уж я знаю нашу Фебу. Слишком упряма, чтобы выслушивать указания, даже от мужа.
   — Я пойду с вами, — откликнулся Габриэль, — мы вместе навестим мою жену, и я с удовольствием получу свои десять фунтов.
   — А если ее нет? Что тогда? — поддразнил его Энтони.
   — Тогда я отыщу ее и запру в комнате, — посулил Габриэль.
   — Феба знает, как сделать лестницу из простыни, — напомнил ему Энтони.
 
   Уже через полчаса, после того как Феба послала своим родным записки с просьбой о помощи, графиня Лидия и Мередит вошли в городской особняк Габриэля. Они поспешили в гостиную. На лице Мередит и даже на лице графини явственно читались признаки неподдельной тревоги.
   — Что такое, почему это Уальд не позволяет тебе выходить из дома?! — вскричала любящая мать, выхватывая из ридикюля очки и поспешно обегая заботливым взглядом фигуру дочери. — Что у вас произошло? Он тебя бил? Ручаюсь, твой отец не потерпит этого. И я не потерплю! Мы позволили ему жениться на тебе в надежде, что он сумеет тебя перевоспитать, но никто не позволит ему заходить так далеко.
   Мередит, все еще возившаяся с тесемками своей шляпки, тоже бросила взволнованный взгляд на Фебу.
   — Он дурно обращается с тобой, Феба? Я говорила, он не умеет владеть собой. Но ты не беспокойся, мы с ним справимся.
   Феба весело улыбнулась и потянулась за чайником.
   — Прошу вас, присаживайтесь. Произошла потрясающая история. Мне не терпится кому-нибудь ее рассказать, вот я и позвала вас.
   Усаживаясь, графиня снова пристально взглянула на дочь, но на этот раз уже с подозрением:
   — Феба, надеюсь, ты нас не разыграла? Я получила твое письмо и страшно перепугалась. Уальд запер тебя под замок, не так ли?
   — Мне запрещено выходить без сопровождения мужа. — Феба забавно сморщила носик. — Или некоего мистера Стинтона. Все это ужасно скучно, честное слово.
   — Значит, правда? Ты заперта в этом доме против своей воли? — Мередит взяла чашку чаю, не спуская глаз с лица младшей сестры.
   — Да уж, конечно, не по своей воле, — пожаловалась Феба.
   — Но почему он запер тебя?! — напрямик заявила графиня.
   — Уальд очень боится за меня, — пояснила Феба, отпивая чай. — По-моему, это весьма обнадеживающе, верно? Думаю, если он так боится за меня, значит, он меня любит. Только не желает признаться в этом.
   Мередит обменялась тревожными взглядами с матерью и вновь обратилась к Фебе:
   — Лучше бы ты рассказала все с самого начала.
   — Конечно, — согласилась Феба и быстро изложила все свои приключения. — Вся беда в том, что мы так и не выяснили, кто такая эта Алиса, и не знаем, откуда ей известно проклятие из «Дамы на башне». Габриэль подозревает, что Нил Бакстер каким-то образом замешан в этом деле.
   — Господи Боже, — вздохнула графиня, — неужели мы никогда не избавимся от этого кошмарного типа.
   Феба поджала губы.
   — Я не уверена, что Нил Бакстер имеет какое-то отношение к этой загадочной истории. Думаю, Уальд поторопился обвинить его, потому что терпеть не может Нила… И потом, он чуточку ревнует меня к нему.
   — Ах да, это многое объясняет, не правда ли? — пробормотала Мередит.
   — Мне бы хотелось так думать, — весело призналась Феба, — но факт остается фактом: Уальд запретил мне даже приближаться к Нилу, так что у меня нет никаких шансов выслушать его версию этой истории.
   — И слава Богу, если хотите знать мое мнение, — ответила графиня. — А чем же я и Мередит можем помочь тебе? Мы, разумеется, будем навещать тебя в заточении…
   — Право же, мама, Феба вовсе не пленница, — возмутилась Мередит.
   — Нет, пленница! — возразила Феба.
   — Конечно, пленница, — подтвердила любящая мать. Мередит нахмурилась, неодобрительно посмотрев на обеих.
   — Уальд совершенно правильно поступил. Тебя надо держать взаперти, в безопасности, пока он разберется, что происходит. Я нисколько не виню его за это.
   — Пожалуй, намерения у него самые добрые, — согласилась Феба, — он, как всегда, хочет помочь мне, но делает это в своей неуклюжей манере. Но я не теряю надежды, что со временем мне удастся исправить хотя бы некоторые привычки.
   — Очень правильный подход. — Графиня так и светилась от материнской гордости. — Я знала, из тебя должна была получиться замечательная жена.
   Прелестное личико Мередит снова неодобрительно сморщилось.
   — Ты не должна придумывать, как изменить привычки своего мужа. Благодари судьбу, что он способен руководить тобой.
   — Переменим тему, — решительно потребовала Феба. — Я пригласила вас с совершенно определенной целью. Я хочу как можно скорее выбраться из своей тюрьмы.
   — И как же ты собираешься это проделать? — заинтересовалась графиня.
   — С вашей помощью, разумеется, — улыбнулась в ответ Феба.
   — Ты же не хочешь, чтобы мы с мамой помогли тебе ускользнуть из дома! — задохнулась от возмущения Мередит. — Феба, ты не должна так поступать со своим мужем. Он не причинил тебе вреда, он только старается защитить тебя. Если мы поможем тебе уйти, Уальд страшно рассердится.
   — Я не стану сердить Уальда, по крайней мере в данном случае, — ответила Феба.
   — Слава Богу, — облегченно вздохнула Мередит.
   — Вот что я хочу сделать, — продолжала Феба, — я хочу помочь Уальду решить загадку и узнать, кто виноват во всех этих странных происшествиях.
   — О Господи! — пробормотала сестра. Лидия с любопытством уставилась на дочь.
   — Что ты собираешься предпринять?
   — Во-первых, мы должны раздобыть правду о Ниле, — объявила Феба, продолжая разливать чай. — Я хочу наконец знать, кто же он на самом деле: негодяй или жертва несчастного стечения обстоятельств и недоразумения.
   — Как же выяснить правду?! — спросила Лидия, и глаза ее азартно блеснули за выпуклыми стеклышками очков.
   — Полагаю, мама, в этом деле ты, как никто другой, можешь мне помочь, — улыбнулась Феба. — Я хочу, чтобы ты за картами осторожно расспросила своих друзей. Понимаешь? Очень осторожно, очень тонко. Ведь они всегда знают все и обо всех. И наверняка расскажут что-нибудь о Ниле, а может быть, и о женщине по имени Алиса.
   — Замечательный план! — одобрила графиня.
   — Полагаю, это осуществимо, — не сразу согласилась Мередит.
   — Что касается тебя, Мередит, — продолжала Феба, — по-моему, ты тоже вполне можешь кое-что разузнать.
   — Потому что у меня всегда бывает много гостей? — Глаза ее широко раскрылись.
   — Конечно. И люди болтают с тобой, ничего не скрывая. Глядя на тебя, они видят лишь прекрасный образец супруги и матери.
   — Не стоит углубляться в детали, — поспешно перебила ее сестра. — Я знаю, что большинство не замечает, что у меня тоже имеются мозги. И должна признать, это часто бывает мне на руку. Мне не раз удавалось заполучить весьма важные сведения, которые очень пригодились Троубриджу в его бизнесе.
   — Ты прекрасно знаешь, что твой муж полагается на тебя как на лучшего партнера в своих делах. И ты отлично справляешься с этим. А мне ты поможешь?
   — Разумеется, — сказала Мередит.
   — Каких чудесных дочек я воспитала! — сияя от счастья, заметила графиня Лидия.
   В этот момент дверь гостиной распахнулась, три женщины испуганно оглянулись: перед ними предстали Энтони и граф Уальд.
   Первым делом Габриэль посмотрел на свою жену. Феба заметила в его глазах облегчение и что-то похожее на триумф. Удивившись, она вопросительно приподняла брови.
   — Я говорил тебе, она будет сидеть дома, — обратился Габриэль к Энтони.
   — Черт меня подери, — хохотнул Энтони. — Она в самом деле сидит здесь. Поздравляю, от души поздравляю, Уальд. В жизни бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами. Добрый день, леди!
   — Добрый день, милорды, — вежливо откликнулась Феба. — Мы вас не ждали. Выпьете с нами чаю?
   Габриэль с улыбкой направился к ней.
   — С большим удовольствием, дорогая. Я вижу, ты позвала гостей, чтобы не скучать в заточении.
   — Да, мама и Мередит были так добры, что заглянули ко мне сегодня.
   Феба протянула мужу чашку. Она хотела уже поведать Габриэлю о своем замечательном плане, но тут услышала знакомые шаги в прихожей, а вслед за тем раздался столь же знакомый голос, провозгласивший:
   — Где, черт побери, моя дочь?!
   — Кларингтон! — пробормотала графиня Лидия. — Я уж думала, не заблудился ли он.
   — Какого дьявола ему тут надо? — помрачнел Габриэль.
   Дверь опять распахнулась, и в комнату ворвался граф Кларингтон. Одним взглядом он проверил состояние своей младшей дочери и тут же набросился на Габриэля:
   — Вы посмели поднять руку на мою дочь, сэр?
   — Пока нет, — холодно отвечал Габриэль, — хотя, должен признать, однажды я могу не справиться с искушением.
   — Что, черт побери, все это значит, почему вы ее заперли? — настаивал Кларингтон.
   — Последнее время Феба почувствовала вкус к домашнему хозяйству, — ответил Габриэль, бросив иронический взгляд на жену. — Она предпочитает уединение у камина. Не правда ли, дорогая?
   — Можно сказать и так, — пробормотала Феба. — Чашечку чаю, папа?
   — Нет уж, благодарю. Мне еще надо заглянуть в математическое общество. — Кларингтон обежал недоверчивым взглядом всех членов своей семьи. — Так что, все в порядке?
   — У Фебы и Уальда все просто замечательно, дорогой, — сладко улыбнулась ему графиня. — Вот только одна неприятность — этот кошмарный Бакстер.
   Кларингтон снова набросился на зятя:
   — Какого черта, Уальд, почему вы до сих пор не разделались с Бакстером?
   — Именно это я и собираюсь сделать, — ответил Габриэль.
   — Прекрасно. Стало быть, теперь это ваша проблема. Я полагаю, вы сумеете с ней справиться. Если вам понадобится моя помощь, заходите в любое время. А теперь мне пора. — Кларингтон коротко кивнул своей жене и быстро вышел из гостиной.
   Феба подождала, пока за ее отцом затворилась дверь, и радостно улыбнулась мужу.
   — У меня замечательные новости, Габриэль. Мама и Мередит помогут нам выяснить правду о Ниле Бакстере. Не беспокойся, мы узнаем всю подноготную этой истории.
   — Ад и все дьяволы! — рявкнул Габриэль, захлебнувшись чаем.
   Энтони подбежал и дружески постучал Габриэля по спине.
   — Не огорчайтесь так, Уальд, — подбодрил его Энтони, наблюдая, как Габриэль откашливается и отфыркивается. — Пора бы уже понять — с Фебой не соскучишься!

Глава 19

   Габриэль с трудом дождался той минуты, когда родственники жены наконец-то простились с ним. Как только последний из них затворил за собой дверь, он резко обернулся к Фебе.
   — Ты сию же секунду откажешься от своей безрассудной идеи расследовать прошлое Бакстера, — потребовал он. — Я не позволю тебе впутываться в эту историю.
   — Во-первых, я уже в нее впутана, — напомнила ему Феба. — И потом, расследовать будут мама и Мередит. Ты же запретил мне выходить из дома, если помнишь…
   Ему хотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
   — Ты не понимаешь, насколько опасен Бакстер.
   — Мама и Мередит ничем не рискуют, — уговаривала его Феба. — Они просто осторожно зададут несколько вопросов. Мама упомянет имя Бакстера за картами, а Мередит поболтает с каким-нибудь престарелым лордом, который выпьет лишнего у нее на званом вечере.
   — Мне это не нравится. — Габриэль принялся расхаживать по комнате большими шагами. — Я уже поручил это дело Стинтону.
   — Стинтон не вращается в высшем свете, как мама и Мередит.
   — Твой брат и я сами разберемся с высшим светом.
   Феба только головой покачала:
   — Вы с Энтони не сможете собрать сплетни светских старичков, любящих перекинуться в картишки. А Мередит ничего не стоит поболтать с людьми, которые никогда не станут откровенничать с вами. Не спорь, Габриэль. Я придумала блестящий план, и ты должен признать это.
   Габриэль провел рукой по волосам и в отчаянии уставился на Фебу. К сожалению, он понимал, что она совершенно права. Графиня Кларингтон и Мередит способны узнать многое там, где они с Энтони не смогут задать даже пустячный вопрос.
   — И все-таки мне это не нравится.
   — Я понимаю, Габриэль. Это потому, что ты тревожишься за меня. Это так мило…
   — Мило?!
   — Ну конечно. Но ведь я в полной безопасности тут, дома, а маме и Мередит ничто не грозит, если они всего-навсего осторожно зададут несколько вопросов. Не упрямься.
   — Может быть, и так, — неохотно признал он. — Но мне не нравится, что твоя семья теперь тоже вовлечена в эту историю.
   Феба поднялась на ноги, прошла через всю комнату и остановилась напротив Габриэля. Она нежно и немного печально улыбнулась мужу.
   — Знаешь, в чем твоя беда, Габриэль?
   — В чем? — мрачно переспросил он.
   — Ты не привык чувствовать себя частью семьи. Ты так долго жил сам по себе, что не знаешь, как это бывает, когда другие заботятся о тебе. Не знаешь, что такое иметь родных, которые всегда будут на твоей стороне, что бы ни приключилось.
   — Мы ведь говорим о твоей семье, Феба, а не о моей, — пробормотал он. — Они беспокоятся из-за тебя, а не из-за меня.
   — Сейчас это уже одно и то же. Для них ты теперь один из Кларингтонов, поскольку мы женаты. — Феба снова улыбнулась ему. — Тебе придется смириться с фактом, что ты уже не одинок на этой земле, Габриэль.
   Больше не одинок. Он посмотрел в ее нежные глаза и почувствовал, как внутри его что-то размягчается, словно ослабла давно натянутая струна. Инстинктивно он попытался воспротивиться этому теплу, этой непривычной слабости. Это катастрофа. Он не позволит чувствам взять над ним верх.
   — По-твоему, это еще одно великое приключение, да, Феба? Ни ты, ни твои родные понятия не имеете, чта собой представляет Нил Бакстер. — Габриэль помолчал с минуту, обдумывая следующие свои слова. — Все равно я не смогу остановить твою мать и Мередит. Пусть задают свои вопросы — может быть, и выяснят что-нибудь полезное. Но ты по-прежнему будешь сидеть дома.
   — Да, милорд, — произнесла Феба и скорчила гримаску. Габриэль невольно улыбнулся. Обхватив Фебу за плечи, он притянул жену к себе, быстро, крепко поцеловал ее в лоб.
   — Напомни мне прибавить десять фунтов к твоему содержанию.
   — Почему ты решил увеличить мое содержание именно на десять фунтов? Мне вполне хватает на книги.
   — Я должен тебе десять фунтов. Долг чести, как говорится. — Выпустив Фебу из объятий, Габриэль направился к двери. — Твой брат проиграл мне эту сумму, убеждая, что ты не послушаешься моего приказа и не останешься дома. Я непременно получу с него эти деньги. Будет справедливо, если я отдам их тебе. В конце концов, я не выиграл бы их без твоей помощи.
   Феба задохнулась от ярости:
   — Ты выиграл пари, поспорив, что я буду тебя слушаться?! Как ты посмел?!
   Она стремительно пересекла комнату, схватила с дивана расшитую подушку и запустила Габриэлю в голову.
   Габриэль даже не обернулся. Он небрежно поймал мягкий метательный снаряд, когда тот пролетал мимо его уха.
   — Мои поздравления, дорогая. Если ты будешь продолжать в том же духе, то очень скоро превратишься в образец супружеских добродетелей.
   — Ни за что!
   Габриэль, тихонько посмеиваясь, покинул комнату. Он очень надеялся, что она права.
 
   Через два часа Габриэлю было уже не до улыбок. Отворив дверь неописуемо грязного кабачка, он быстро оглядел маленькую комнатенку, в которой почти не было мебели. За столом, уже поджидая его, сидел Стинтон. Пройдя по скрипучим деревянным половицам, Габриэль уселся напротив маленького человечка.
   — Я получил вашу записку, — без предисловий начал Габриэль. — О чем идет речь?
   — Сам еще точно не знаю, милорд. — Приподняв тяжелую кружку, Стинтон отхлебнул глоток пива. — Вы просили меня нанять мальчишку присматривать за вашим городским домом, пока я добуду что-нибудь новое насчет вашего мистера Бакстера. Я поручил это своему сыну: всегда лучше сохранить денежки в семье, знаете ли.
   — Мне все равно, кого вы наняли. Что случилось?
   — Может быть, и ничего. А может, что-то интересное. Поди разберись.
   — О чем вы говорите, наконец? — пытался добиться ответа Габриэль.
   — Как говорит мой парнишка, час назад через заднюю дверь вашего дома передали записку.
   — Какую записку? — нетерпеливо переспросил Габриэль.
   — Не знаю. Он сказал только, что доставили записку. Я подумал, вам лучше знать об это.
   Габриэль сердито поморщился:
   — Что за дьявольщина? Кому предназначалась записка? Кому-нибудь из горничных от воздыхателя-лакея?
   — Вряд ли это была любовная записка, — задумчиво произнес Стинтон. — А если и любовная, то никак не для горничной. Парнишка мой слышал, как посланный сказал: «Для леди».
   Вскочив на ноги, Габриэль бросил на стол несколько монет.
   — Довольно, Стинтон. Заплатите за ваше пиво и займитесь тем, что я вам поручил.
   — Тут у меня идет туговато, — со вздохом признался сыщик. — Никто слыхом не слыхивал о мистере Бакстере. Похоже, в последние дни он лег на дно.
   — Так берите глубже. — Габриэль был уже у двери. Через двадцать минут он входил в свой особняк. Дворецкий мгновенно распахнул перед ним дверь.
   — Где миледи? — негромко спросил его Габриэль.
   — Полагаю, миледи в своей спальне, — ответил Шел-тон, принимая из рук Габриэля шляпу, отороченную бобровым мехом. — Послать горничную предупредить миледи, что вы вернулись?
   — Не надо. Я сам зайду к ней.
   Обойдя дворецкого, Габриэль быстро поднялся по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Так же поспешно он пересек площадку верхнего этажа и распахнул дверь комнаты Фебы, не удосужившись постучать.
   Феба в лиловом платье с желтой каймой сидела у своего маленького позолоченного столика. Когда Габриэль ворвался в комнату, она подняла на него встревоженные глаза: