Страница:
– И кто же этот заказчик? Хромой тип с пышными бакенбардами?
Несколько секунд громилы озадаченно сопели, потом Барт неуверенно спросил:
– А как это вы узнали?
– Не важно. Ну, раз уж мы все выяснили и вы потратили столько трудов, я хочу наконец услышать, чего хочет от меня этот господин.
Джорджи откашлялся и торжественно произнес:
– Вы должны перестать совать нос в некие финансовые схемы, которые вас совсем не касаются. – Адам едва сдержал улыбку. Громила словно отвечал вызубренный урок. – А если вы не послушаетесь и по-прежнему будете лезть, куда вас не просят, то некий дневник окажется в руках журналистов.
– Спасибо, – вежливо сказал Адам. – Вы подтвердили мои подозрения. Теперь я знаю точно, что дневник попал в руки убийцы.
– Убийцы? – испуганно переспросил Джорджи. – Эй, вы что это говорите?
– Тот тип, которой нанял вас, чтобы доставить мне послание, недавно убил человека... А может быть, и двоих.
– Да вы псих, – фыркнул Барт. – Человек, который нас нанял, – он не убийца. Что я, не отличу, что ли? Он деловой человек, за версту видать.
– Я тоже деловой человек, – холодно заявил Адам. – И что с того?
Он чуть подался вперед. Тускло блеснуло лезвие. Секундная тишина – и вот уже Барт и Джорджи улепетывают со всех ног, и стук их башмаков кажется оглушительным в темной пустоте улицы.
Глава 31
Глава 32
Несколько секунд громилы озадаченно сопели, потом Барт неуверенно спросил:
– А как это вы узнали?
– Не важно. Ну, раз уж мы все выяснили и вы потратили столько трудов, я хочу наконец услышать, чего хочет от меня этот господин.
Джорджи откашлялся и торжественно произнес:
– Вы должны перестать совать нос в некие финансовые схемы, которые вас совсем не касаются. – Адам едва сдержал улыбку. Громила словно отвечал вызубренный урок. – А если вы не послушаетесь и по-прежнему будете лезть, куда вас не просят, то некий дневник окажется в руках журналистов.
– Спасибо, – вежливо сказал Адам. – Вы подтвердили мои подозрения. Теперь я знаю точно, что дневник попал в руки убийцы.
– Убийцы? – испуганно переспросил Джорджи. – Эй, вы что это говорите?
– Тот тип, которой нанял вас, чтобы доставить мне послание, недавно убил человека... А может быть, и двоих.
– Да вы псих, – фыркнул Барт. – Человек, который нас нанял, – он не убийца. Что я, не отличу, что ли? Он деловой человек, за версту видать.
– Я тоже деловой человек, – холодно заявил Адам. – И что с того?
Он чуть подался вперед. Тускло блеснуло лезвие. Секундная тишина – и вот уже Барт и Джорджи улепетывают со всех ног, и стук их башмаков кажется оглушительным в темной пустоте улицы.
Глава 31
«Эдмунд, – шептала Лидия, и в голосе ее звучало отчаяние. – Вы не должны этого делать. Вскоре гнев ваш пройдет, и вы пожалеете о содеянном... Особенно когда узнаете всю правду. Клянусь всем святым, вы ошибаетесь – я невиновна...
Но Дрейк не слушал ее мольбы, покрывая лицо и шею девушки страстными поцелуями. Он был словно пират или мародер, ворвавшийся в город и не знающий пощады. Жертва должна подчиниться – таков закон, и он не желал знать иных правил.
Лидия чувствовала себя беспомощной и бессильной. Что может сделать женщина, распластанная под тяжестью мужского тела? Ярость и страсть оглушили Эдмунда, и он оставался глух к ее мольбам.
Потом, когда разум вернется; он будет сожалеть... он придет в ужас от того, что натворил. Но будет поздно...
Мысли Лидии метались в безуспешных поисках выхода. Что же делать? Она должна спасти себя... себя и его, ибо страдание выпадет на долю Дрейка тоже. Лидия мучительно пыталась найти выход, изо всех сил упираясь кулачками в его широкие плечи...»
Кэролайн отложила перо, перечитала написанное и недовольно поджала губы. Нет, не то. Эдмунд Дрейк не контролирует свои действия. Это, несомненно, придает сцене дополнительное напряжение и страстность, но, с другой стороны, совершенно не в его характере. Вздохнув, Кэролайн решила переписать сцену и уже взяла ручку... но тут послышался стук в парадную дверь. «Надо же, – удивилась она, прислушиваясь, – Эмма и Милли вернулись так рано. Должно быть, спектакль оказался скучным, и они сбежали во время антракта».
Стук повторился. Кэролайн вздохнула и поднялась из-за стола. Похоже, тетушки забыли ключи. На миссис Пламмер рассчитывать не приходится. Она уже приняла свою обычную успокоительную микстуру и удалилась на покой. Теперь можно палить из пушек и петь песни – разбудить экономку не удастся. После того как Кэролайн узнала, что чудодейственная микстура состоит из капель лауданума[1] и солидной порции джина, ее перестал удивлять столь беспробудный сон экономки.
Молодая женщина вышла в прихожую и, прежде чем открыть дверь, заглянула сквозь стеклянную вставку, служащую украшением и средством обзора одновременно. Увидев Адама, тяжело привалившегося к косяку, она испытала настоящий шок.
Торопливо распахнув дверь, Кэролайн прошептала:
– Адам, что вы здесь делаете в такой поздний час?
– Это долгая история, – ответил он.
Кэролайн заметила, каким взглядом он окинул ее, и вдруг вспомнила, что на ней лишь тапочки и ночная рубашка. Она вспыхнула, беспокойство ее все усиливалось. Кэролайн чувствовала, что мужчина, стоящий на пороге, пребывает в состоянии сильнейшего напряжения, и это пугало и тревожило ее.
– Адам. – Она вглядывалась в странно неподвижное лицо. – Я вижу, что-то не так. Скажите же, что случилось?
– Можно мне войти?
– Конечно!
Кэролайн отступила, и, с видимым усилием оторвавшись от косяка, Адам вошел в прихожую. Теперь она заметила, что в движениях Хардести нет той легкости и грации хищника, которая так восхищала ее обычно. Сейчас его крупное тело двигалось с трудом, а под правым глазом наливался кровоподтек.
– Что с вами? Что произошло? – спросила она и сама же ответила: – Я вижу, что вам больно... Вы ранены?
– Мне не помешал бы стаканчик того самого хереса, которым я угощался в прошлый раз, – проворчал Адам, швыряя шляпу на стол в углу. – А еще лучше два стаканчика.
Кэролайн увидела, что он морщится, снимая плащ, и поспешила ему на помощь:
– Давайте я. – Она осторожно стянула плащ и спросила: – Вы расскажете мне, что произошло?
– А нельзя мне сначала получить немного хереса? Кэролайн отвела гостя в кабинет, усадила в удобное кресло и налила щедрую порцию хереса.
Адам сделал долгий глоток и опустил стакан, то ли вздохнув, то ли застонав.
– Сегодня вечером я вдруг понял, что уже не так молод, как был когда-то, – проворчал он. – Неудивительно, что все вокруг твердят мне: пора жениться.
– Вы пугаете меня, – нахмурилась Кэролайн. – Прошу вас, расскажите же, что с вами случилось.
Откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, Хардести принялся излагать события:
– Сегодня вечером двое джентльменов, принадлежащих к криминальным кругам, передали мне некое послание. Суть его заключалась в том, что если я не перестану вести расследование финансовых махинаций, связанных с убийством медиумов, то известный мне дневник будет передан в газеты.
– Вас могли убить, – прошептала Кэролайн. Сердце ее сжалось; она вдруг поняла, как больно было бы ей потерять этого человека.
– Но ведь не убили же.
Хардести открыл глаза, и, заглянув в их зеленую глубину, Кэролайн отшатнулась: на нее смотрели глаза хищного зверя – красивые и холодные. Девушке стало не по себе. Сегодня ночью сидящий перед ней человек был в опасности и справился с нею... но какой ценой? Насколько он сам подверг опасности других? Насколько вообще опасен этот человек? Эти размышления напомнили ей о его скованных движениях, и она сказала подобающим случаю тоном доброй самаритянки:
– Мне показалось, что вы оберегали бок, когда снимали плащ. Возможно, у вас сломаны ребра.
– Нет. – Адам осторожно пощупал бок и повторил: – Переломов нет, я уверен. Синяки, и только.
– Подождите здесь. – Кэролайн уже спешила к двери. – Я принесу мазь, которую тетя Эмма применяет при ушибах.
– Не стоит беспокоиться, – начал он, но девушка уже выскользнула из комнаты.
Все необходимое хранилось в кухне, и Кэролайн быстро нашла чистый кусок полотна и мазь. Вернувшись в комнату, она обнаружила, что Адам уже покинул кресло. Теперь он стоял у стола и читал неоконченную главу, которую она сочиняла перед его приходом. При этом она механически отметила, что он налил себе второй стакан хереса.
– Как же вы, черт возьми, могли допустить такое? – Адам насмешливо уставился на Кэролайн. – Эдмунд Дрейк набросился на мисс Лидию!
– Видите ли, произошла чудовищная ошибка, – принялась объяснять Кэролайн, открывая баночку с мазью. – Эдмунд Дрейк полагает, что мисс Лидия обманула его. В гневе он вышел из себя и потерял голову от страсти.
– Подобное оправдание годится только для сумасшедшего или негодяя, – бросил Адам.
– Вы правы. – Кэролайн на секунду отвлеклась от повязки, которую готовила. – Я чувствовала, что с этой сценой не все в порядке. Она совершенно не в характере героя... Мне придется придумать другое объяснение его неразумному поведению.
– К чему? По-моему, именно этого персонажа вы назначили главным негодяем. Ну, так ему и положено вести себя, словно он безумец. От отрицательного героя все именно этого и ждут, не так ли?
– Не думайте об этом, – мягко сказала Кэролайн. Она приложила пропитанную лекарством салфетку к его разбитой скуле. – Подержите так, а я приготовлю повязку на ребра.
Адам послушно прижал к лицу ткань и спросил:
– А где Эмма и Милли?
– В театре. Дома только я и миссис Пламмер, но она всегда спит очень крепко. Ну вот, повязка готова. Постойте спокойно, я помогу вам раздеться.
Хардести молча стоял, пока она стягивала с него рубашку. Но Кэролайн услышала, как он скрипнул зубами, и старалась действовать как можно осторожнее. Вид его обнаженного торса отвлек ее от врачевания. «Я во второй раз вижу его вот таким, – думала молодая женщина, разглядывая завитки волос на широкой груди. – Ну и что? В конце концов, я имею на это право – ведь он мой любовник». Отогнав эти пришедшие не ко времени мысли, она аккуратно обернула его торс пропитанной лекарством тканью. Адам поморщился и одним глотком допил херес.
– Я делаю вам больно? – с беспокойством спросила Кэролайн.
– Нет. Мазь холодная.
– Это хорошо. Ушибы проходят быстрее, если приложить холод.
Адам смотрел, как она накладывает повязку и осторожно завязывает концы ткани.
– Надеюсь, мазь изготовлена не на основе мышьяка?
– О нет. Впрочем, тетушка, говоря, что это вещество неплохо помогает при ушибах, заметила, что она все же считает его опасным. Синяки и ссадины часто сопровождаются порезами и царапинами, и через них яд проникнет в кровь, что может привести к отравлению... Адам, те люди, что напали на вас... Как вы считаете, они могут иметь отношение к убийствам?
– Уверен, что нет. Они заявили, что их нанял наш таинственный финансовый гений: хромой и с пышными бакенбардами.
– Но что, если...
Кэролайн не смогла договорить. Адам вдруг отбросил компресс, который прижимал к лицу, и, наклонившись, накрыл ее губы своими. Этот поцелуй был скорее страстным, чем нежным, и Кэролайн тотчас забыла, о чем они говорили.
Когда Хардести оторвался от ее уст, ей пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не упасть – так закружилась голова.
– Адам...
– Я не должен был приходить сюда. Нужно было отправляться домой.
– Нет-нет, все в порядке. – Кэролайн постаралась справиться с голосом. – У нас, в конце концов, роман, так что вы имеете полное право быть здесь.
– Правда? – Он взял ее лицо в ладони. – Я действительно имею право быть здесь? Наедине с вами? Вы правда так думаете? Ответьте мне, Кэролайн!
– Ну конечно. – Она никак не могла понять, что его так тревожит, и потому чувствовала неуверенность. – Ведь мы любовники.
– Любовники. – Адам повторил это слово почти с удивлением, словно никак не мог понять, что оно значит. – Да, я ваш любовник.
И он поцеловал ее снова. Сердце Кэролайн колотилось, как крылья бабочки, бьющейся о стекло.
– Вы не должны этого делать, – пробормотала она, с трудом переводя дыхание. – Сегодня на вашу долю выпало тяжелое испытание и... '
– Я хочу вас.
– Здесь? – Кэролайн решила, что ослышалась. – Сейчас?
– Здесь. Сейчас. – О!
– Вы сами сказали, что мы любовники. – Адам расстегнул ворот ее рубашки и коснулся губами бешено бьющейся жилки на нежной шее. – Чем же должны заниматься любовники? Разве не любовью?
– В кабинете? – Кэролайн растерянно обвела взглядом шкафы и письменный стол.
– Везде, где им этого захочется. – Еще одна пуговичка. – Любовники должны использовать любую возможность.
– Ну, раз вы так считаете... – Кэролайн была в нерешительности. – Но вдруг кто-нибудь войдет и застанет нас здесь?
– Мы будем переживать о том, что так случилось, когда это произойдет. Поцелуйте меня, Кэролайн.
Она робко обвила шею Адама руками, боясь причинить ему боль.
– Я же сказал, поцелуйте меня, – резко повторил он.
Кэролайн вдохнула его запах: запах мужчины, побывавшего в битве. Он все еще полон был чуждой ей агрессивной энергией. Ей хотелось, чтобы ярость, кипевшая в нем, сменилась нежностью. Она коснулась его губ, желая успокоить, убаюкать лаской. В следующий момент он одним быстрым движением распахнул ее рубашку, и, ахнув, женщина оказалась на руках несносного и своенравного варвара. Почему-то Кэролайн была уверена, что он опустит ее на ковер – где еще можно лечь в кабинете? Но он посадил ее на край стола и развел колени, оказавшись стоящим меж ее бедер. Ошеломленная, она и не подумала возражать. А потом было поздно: руки Адама ласкали ее, приводя в исступление и заставляя желать его с новой силой.
Кэролайн вдруг засмеялась: может, это и глупо – смеяться, извиваясь в руках мужчины от страсти, но ее чувство действительно было радостным: она знала, что, как бы агрессивен он ни был, как бы страстно ни желал ее, он всегда сохранит контроль над собой, ибо она для него дороже собственного удовольствия. Чувство своей значимости и защищенности было для нее новым и удивительно радостным.
Адам быстро сбросил одежду.
Кэролайн протянула руку и взяла его горячую и твердую плоть.
– Это невероятно, – прошептала она, пораженная размером и тем, сколь трепетный и одновременно твердый предмет обжигает теплом ее ладонь.
Он рассмеялся и опять начал ласкать ее, сводя с ума, даря наслаждение и подводя к той черте, когда нет больше сил ждать и когда жизнь останавливается для того, чтобы подняться на новую высоту наслаждения.
– Адам...
Тело Кэролайн выгнулось, сотрясаемое спазмом удовольствия. Все внутри сжималось и пульсировало. В следующий момент она почувствовала, как Адам рывком вошел в нее. Когда мужчина застонал и достиг своего пика, Кэролайн, сплетая ноги на его бедрах, познала еще одну тайну – радость от того, что смогла подарить ему подобное наслаждение. И еще она лелеяла маленькую надежду, что он не сможет пережить то же самое с другой... что их... занятия любовью всегда будут особенными.
Одна эпоха сменилась другой: успокоилось дыхание, и мир перестал вращаться вокруг них и вновь не спеша поплыл вокруг солнца. Хардести с трудом оторвался от тела своей подруги и теперь бродил по кабинету, собирая и натягивая на себя одежду.
– Мне пора идти. Скоро дернутся тетушки, а я не в том состоянии, чтобы вести светскую беседу.
– Пообещайте мне, что возьмете кеб. Я не хочу, чтобы вы шли домой пешком.
Улыбаясь, Адам снял ее со стола и аккуратно поставил на ноги.
– После вашего восхитительного тонизирующего средства я чувствую себя обновленным, – заявил он, нежно целуя Кэролайн в нос.
– Но что, если те двое громил опять нападут на вас? Адам ухмыльнулся:
– Не думаю, что увижу их когда-нибудь еще. Спокойной ночи, милая. Я зайду завтра.
Кэролайн смотрела на него и не верила своим глазам. Перед ней был прежний Адам: веселый, легкий в движениях, с насмешливой улыбкой. Неужели занятия любовью оказывают на мужчин столь целительное воздействие?
Адам был уже у двери. Кэролайн бросилась следом и схватила его за руку:
– Пообещайте мне, что будете осторожны!
– Само собой.
Он говорил слишком небрежно, но что она могла сделать? Кэролайн проводила Адама до двери и с тревогой смотрела вслед, пока широкоплечая фигура не скрылась в ночи.
Захлопнув дверь и повернув ключ, она обессилено прислонилась к косяку. Прижалась лбом к прохладному дереву. «Все-таки мужчины ужасно странные существа», – думала известная писательница, чувствуя, как дрожат ее колени.
Через некоторое время она вернулась в кабинет, села за письменный стол и вновь перечитала незаконченную главу. Теперь она показалась ей еще менее удачной. Немыслимо, чтобы Эдмунд Дрейк не мог контролировать свои порывы и поступки. Даже если он потерял голову от страсти, даже если он полагал, что мисс Лидия предала его, все равно – не такой он человек...
«Подобное оправдание годится только для сумасшедшего или негодяя».
Вдруг Кэролайн вспомнила слова Адама, сказанные им, когда она бинтовала его ребра: «Надеюсь, мазь изготовлена не на основе мышьяка?»
И ее собственный ответ, что яд может попасть в кровь через малейшую царапину. Яд. Если Эдмунд Дрейк был отравлен, то он вполне мог действовать неразумно.
Схватив перо, Кэролайн быстрым движением перечеркнула написанное ранее и принялась выводить новые строки:
« Эдмунд, вы слышите меня? Ну же, сэр, вы должны меня послушать! – умоляла Лидия. – Вы не отдаете себе отчета в своих действиях... Мне кажется, вас отравили.
– Отравили? – замер, уставившись на девушку расширенными зрачками. – Но кто и как мог отравить меня?
– Я думаю, яд был подмешан в пирожные. После того как вы попробовали их, ваше поведение резко изменилось. Словно темное облако застилает вам разум...
– Черт возьми, похоже, вы правы! – Лидия с облегчением заметила, как черты его лица немного расслабились. К Дрейку возвращался разум, а значит, и способность рассуждать здраво. Он потряс головой, словно надеялся побыстрее рассеять туман, обволокший его мозг. – Теперь я тоже чувствую что-то странное... Я сам не свой.
Ужас исказил его черты, и Дрейк поднял на девушку потемневшие глаза:
– Скажите, что я успел натворить? Простите меня, мисс Лидия, я уже никогда не смог бы причинить вам вред.
– Я знаю. – Девушка села, торопливо оправив юбки. – Ничего страшного не случилось. А теперь нам нужно выяснить, как получилось, что вы обвинили меня в обмане... Я чиста пред вами, поверьте мне, сэр. Произошла ужасная ошибка...»
«Ну вот, – удовлетворенно вздохнула Кэролайн, – так гораздо лучше. Эдмунд просто молодец». Впрочем, теперь перед ней встала другая проблема: нужно было срочно найти нового отрицательного героя. Что уж обманывать себя – Эдмунд Дрейк оказался не так плох, как Кэролайн думала вначале, и быстро завоевал сердце героини. Но закон жанра должен соблюдаться. В конце романа она обязана наказать негодяя, который и был во всем виноват. А до конца остается не так уж и много, всего несколько глав.
Но Дрейк не слушал ее мольбы, покрывая лицо и шею девушки страстными поцелуями. Он был словно пират или мародер, ворвавшийся в город и не знающий пощады. Жертва должна подчиниться – таков закон, и он не желал знать иных правил.
Лидия чувствовала себя беспомощной и бессильной. Что может сделать женщина, распластанная под тяжестью мужского тела? Ярость и страсть оглушили Эдмунда, и он оставался глух к ее мольбам.
Потом, когда разум вернется; он будет сожалеть... он придет в ужас от того, что натворил. Но будет поздно...
Мысли Лидии метались в безуспешных поисках выхода. Что же делать? Она должна спасти себя... себя и его, ибо страдание выпадет на долю Дрейка тоже. Лидия мучительно пыталась найти выход, изо всех сил упираясь кулачками в его широкие плечи...»
Кэролайн отложила перо, перечитала написанное и недовольно поджала губы. Нет, не то. Эдмунд Дрейк не контролирует свои действия. Это, несомненно, придает сцене дополнительное напряжение и страстность, но, с другой стороны, совершенно не в его характере. Вздохнув, Кэролайн решила переписать сцену и уже взяла ручку... но тут послышался стук в парадную дверь. «Надо же, – удивилась она, прислушиваясь, – Эмма и Милли вернулись так рано. Должно быть, спектакль оказался скучным, и они сбежали во время антракта».
Стук повторился. Кэролайн вздохнула и поднялась из-за стола. Похоже, тетушки забыли ключи. На миссис Пламмер рассчитывать не приходится. Она уже приняла свою обычную успокоительную микстуру и удалилась на покой. Теперь можно палить из пушек и петь песни – разбудить экономку не удастся. После того как Кэролайн узнала, что чудодейственная микстура состоит из капель лауданума[1] и солидной порции джина, ее перестал удивлять столь беспробудный сон экономки.
Молодая женщина вышла в прихожую и, прежде чем открыть дверь, заглянула сквозь стеклянную вставку, служащую украшением и средством обзора одновременно. Увидев Адама, тяжело привалившегося к косяку, она испытала настоящий шок.
Торопливо распахнув дверь, Кэролайн прошептала:
– Адам, что вы здесь делаете в такой поздний час?
– Это долгая история, – ответил он.
Кэролайн заметила, каким взглядом он окинул ее, и вдруг вспомнила, что на ней лишь тапочки и ночная рубашка. Она вспыхнула, беспокойство ее все усиливалось. Кэролайн чувствовала, что мужчина, стоящий на пороге, пребывает в состоянии сильнейшего напряжения, и это пугало и тревожило ее.
– Адам. – Она вглядывалась в странно неподвижное лицо. – Я вижу, что-то не так. Скажите же, что случилось?
– Можно мне войти?
– Конечно!
Кэролайн отступила, и, с видимым усилием оторвавшись от косяка, Адам вошел в прихожую. Теперь она заметила, что в движениях Хардести нет той легкости и грации хищника, которая так восхищала ее обычно. Сейчас его крупное тело двигалось с трудом, а под правым глазом наливался кровоподтек.
– Что с вами? Что произошло? – спросила она и сама же ответила: – Я вижу, что вам больно... Вы ранены?
– Мне не помешал бы стаканчик того самого хереса, которым я угощался в прошлый раз, – проворчал Адам, швыряя шляпу на стол в углу. – А еще лучше два стаканчика.
Кэролайн увидела, что он морщится, снимая плащ, и поспешила ему на помощь:
– Давайте я. – Она осторожно стянула плащ и спросила: – Вы расскажете мне, что произошло?
– А нельзя мне сначала получить немного хереса? Кэролайн отвела гостя в кабинет, усадила в удобное кресло и налила щедрую порцию хереса.
Адам сделал долгий глоток и опустил стакан, то ли вздохнув, то ли застонав.
– Сегодня вечером я вдруг понял, что уже не так молод, как был когда-то, – проворчал он. – Неудивительно, что все вокруг твердят мне: пора жениться.
– Вы пугаете меня, – нахмурилась Кэролайн. – Прошу вас, расскажите же, что с вами случилось.
Откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза, Хардести принялся излагать события:
– Сегодня вечером двое джентльменов, принадлежащих к криминальным кругам, передали мне некое послание. Суть его заключалась в том, что если я не перестану вести расследование финансовых махинаций, связанных с убийством медиумов, то известный мне дневник будет передан в газеты.
– Вас могли убить, – прошептала Кэролайн. Сердце ее сжалось; она вдруг поняла, как больно было бы ей потерять этого человека.
– Но ведь не убили же.
Хардести открыл глаза, и, заглянув в их зеленую глубину, Кэролайн отшатнулась: на нее смотрели глаза хищного зверя – красивые и холодные. Девушке стало не по себе. Сегодня ночью сидящий перед ней человек был в опасности и справился с нею... но какой ценой? Насколько он сам подверг опасности других? Насколько вообще опасен этот человек? Эти размышления напомнили ей о его скованных движениях, и она сказала подобающим случаю тоном доброй самаритянки:
– Мне показалось, что вы оберегали бок, когда снимали плащ. Возможно, у вас сломаны ребра.
– Нет. – Адам осторожно пощупал бок и повторил: – Переломов нет, я уверен. Синяки, и только.
– Подождите здесь. – Кэролайн уже спешила к двери. – Я принесу мазь, которую тетя Эмма применяет при ушибах.
– Не стоит беспокоиться, – начал он, но девушка уже выскользнула из комнаты.
Все необходимое хранилось в кухне, и Кэролайн быстро нашла чистый кусок полотна и мазь. Вернувшись в комнату, она обнаружила, что Адам уже покинул кресло. Теперь он стоял у стола и читал неоконченную главу, которую она сочиняла перед его приходом. При этом она механически отметила, что он налил себе второй стакан хереса.
– Как же вы, черт возьми, могли допустить такое? – Адам насмешливо уставился на Кэролайн. – Эдмунд Дрейк набросился на мисс Лидию!
– Видите ли, произошла чудовищная ошибка, – принялась объяснять Кэролайн, открывая баночку с мазью. – Эдмунд Дрейк полагает, что мисс Лидия обманула его. В гневе он вышел из себя и потерял голову от страсти.
– Подобное оправдание годится только для сумасшедшего или негодяя, – бросил Адам.
– Вы правы. – Кэролайн на секунду отвлеклась от повязки, которую готовила. – Я чувствовала, что с этой сценой не все в порядке. Она совершенно не в характере героя... Мне придется придумать другое объяснение его неразумному поведению.
– К чему? По-моему, именно этого персонажа вы назначили главным негодяем. Ну, так ему и положено вести себя, словно он безумец. От отрицательного героя все именно этого и ждут, не так ли?
– Не думайте об этом, – мягко сказала Кэролайн. Она приложила пропитанную лекарством салфетку к его разбитой скуле. – Подержите так, а я приготовлю повязку на ребра.
Адам послушно прижал к лицу ткань и спросил:
– А где Эмма и Милли?
– В театре. Дома только я и миссис Пламмер, но она всегда спит очень крепко. Ну вот, повязка готова. Постойте спокойно, я помогу вам раздеться.
Хардести молча стоял, пока она стягивала с него рубашку. Но Кэролайн услышала, как он скрипнул зубами, и старалась действовать как можно осторожнее. Вид его обнаженного торса отвлек ее от врачевания. «Я во второй раз вижу его вот таким, – думала молодая женщина, разглядывая завитки волос на широкой груди. – Ну и что? В конце концов, я имею на это право – ведь он мой любовник». Отогнав эти пришедшие не ко времени мысли, она аккуратно обернула его торс пропитанной лекарством тканью. Адам поморщился и одним глотком допил херес.
– Я делаю вам больно? – с беспокойством спросила Кэролайн.
– Нет. Мазь холодная.
– Это хорошо. Ушибы проходят быстрее, если приложить холод.
Адам смотрел, как она накладывает повязку и осторожно завязывает концы ткани.
– Надеюсь, мазь изготовлена не на основе мышьяка?
– О нет. Впрочем, тетушка, говоря, что это вещество неплохо помогает при ушибах, заметила, что она все же считает его опасным. Синяки и ссадины часто сопровождаются порезами и царапинами, и через них яд проникнет в кровь, что может привести к отравлению... Адам, те люди, что напали на вас... Как вы считаете, они могут иметь отношение к убийствам?
– Уверен, что нет. Они заявили, что их нанял наш таинственный финансовый гений: хромой и с пышными бакенбардами.
– Но что, если...
Кэролайн не смогла договорить. Адам вдруг отбросил компресс, который прижимал к лицу, и, наклонившись, накрыл ее губы своими. Этот поцелуй был скорее страстным, чем нежным, и Кэролайн тотчас забыла, о чем они говорили.
Когда Хардести оторвался от ее уст, ей пришлось ухватиться за его плечи, чтобы не упасть – так закружилась голова.
– Адам...
– Я не должен был приходить сюда. Нужно было отправляться домой.
– Нет-нет, все в порядке. – Кэролайн постаралась справиться с голосом. – У нас, в конце концов, роман, так что вы имеете полное право быть здесь.
– Правда? – Он взял ее лицо в ладони. – Я действительно имею право быть здесь? Наедине с вами? Вы правда так думаете? Ответьте мне, Кэролайн!
– Ну конечно. – Она никак не могла понять, что его так тревожит, и потому чувствовала неуверенность. – Ведь мы любовники.
– Любовники. – Адам повторил это слово почти с удивлением, словно никак не мог понять, что оно значит. – Да, я ваш любовник.
И он поцеловал ее снова. Сердце Кэролайн колотилось, как крылья бабочки, бьющейся о стекло.
– Вы не должны этого делать, – пробормотала она, с трудом переводя дыхание. – Сегодня на вашу долю выпало тяжелое испытание и... '
– Я хочу вас.
– Здесь? – Кэролайн решила, что ослышалась. – Сейчас?
– Здесь. Сейчас. – О!
– Вы сами сказали, что мы любовники. – Адам расстегнул ворот ее рубашки и коснулся губами бешено бьющейся жилки на нежной шее. – Чем же должны заниматься любовники? Разве не любовью?
– В кабинете? – Кэролайн растерянно обвела взглядом шкафы и письменный стол.
– Везде, где им этого захочется. – Еще одна пуговичка. – Любовники должны использовать любую возможность.
– Ну, раз вы так считаете... – Кэролайн была в нерешительности. – Но вдруг кто-нибудь войдет и застанет нас здесь?
– Мы будем переживать о том, что так случилось, когда это произойдет. Поцелуйте меня, Кэролайн.
Она робко обвила шею Адама руками, боясь причинить ему боль.
– Я же сказал, поцелуйте меня, – резко повторил он.
Кэролайн вдохнула его запах: запах мужчины, побывавшего в битве. Он все еще полон был чуждой ей агрессивной энергией. Ей хотелось, чтобы ярость, кипевшая в нем, сменилась нежностью. Она коснулась его губ, желая успокоить, убаюкать лаской. В следующий момент он одним быстрым движением распахнул ее рубашку, и, ахнув, женщина оказалась на руках несносного и своенравного варвара. Почему-то Кэролайн была уверена, что он опустит ее на ковер – где еще можно лечь в кабинете? Но он посадил ее на край стола и развел колени, оказавшись стоящим меж ее бедер. Ошеломленная, она и не подумала возражать. А потом было поздно: руки Адама ласкали ее, приводя в исступление и заставляя желать его с новой силой.
Кэролайн вдруг засмеялась: может, это и глупо – смеяться, извиваясь в руках мужчины от страсти, но ее чувство действительно было радостным: она знала, что, как бы агрессивен он ни был, как бы страстно ни желал ее, он всегда сохранит контроль над собой, ибо она для него дороже собственного удовольствия. Чувство своей значимости и защищенности было для нее новым и удивительно радостным.
Адам быстро сбросил одежду.
Кэролайн протянула руку и взяла его горячую и твердую плоть.
– Это невероятно, – прошептала она, пораженная размером и тем, сколь трепетный и одновременно твердый предмет обжигает теплом ее ладонь.
Он рассмеялся и опять начал ласкать ее, сводя с ума, даря наслаждение и подводя к той черте, когда нет больше сил ждать и когда жизнь останавливается для того, чтобы подняться на новую высоту наслаждения.
– Адам...
Тело Кэролайн выгнулось, сотрясаемое спазмом удовольствия. Все внутри сжималось и пульсировало. В следующий момент она почувствовала, как Адам рывком вошел в нее. Когда мужчина застонал и достиг своего пика, Кэролайн, сплетая ноги на его бедрах, познала еще одну тайну – радость от того, что смогла подарить ему подобное наслаждение. И еще она лелеяла маленькую надежду, что он не сможет пережить то же самое с другой... что их... занятия любовью всегда будут особенными.
Одна эпоха сменилась другой: успокоилось дыхание, и мир перестал вращаться вокруг них и вновь не спеша поплыл вокруг солнца. Хардести с трудом оторвался от тела своей подруги и теперь бродил по кабинету, собирая и натягивая на себя одежду.
– Мне пора идти. Скоро дернутся тетушки, а я не в том состоянии, чтобы вести светскую беседу.
– Пообещайте мне, что возьмете кеб. Я не хочу, чтобы вы шли домой пешком.
Улыбаясь, Адам снял ее со стола и аккуратно поставил на ноги.
– После вашего восхитительного тонизирующего средства я чувствую себя обновленным, – заявил он, нежно целуя Кэролайн в нос.
– Но что, если те двое громил опять нападут на вас? Адам ухмыльнулся:
– Не думаю, что увижу их когда-нибудь еще. Спокойной ночи, милая. Я зайду завтра.
Кэролайн смотрела на него и не верила своим глазам. Перед ней был прежний Адам: веселый, легкий в движениях, с насмешливой улыбкой. Неужели занятия любовью оказывают на мужчин столь целительное воздействие?
Адам был уже у двери. Кэролайн бросилась следом и схватила его за руку:
– Пообещайте мне, что будете осторожны!
– Само собой.
Он говорил слишком небрежно, но что она могла сделать? Кэролайн проводила Адама до двери и с тревогой смотрела вслед, пока широкоплечая фигура не скрылась в ночи.
Захлопнув дверь и повернув ключ, она обессилено прислонилась к косяку. Прижалась лбом к прохладному дереву. «Все-таки мужчины ужасно странные существа», – думала известная писательница, чувствуя, как дрожат ее колени.
Через некоторое время она вернулась в кабинет, села за письменный стол и вновь перечитала незаконченную главу. Теперь она показалась ей еще менее удачной. Немыслимо, чтобы Эдмунд Дрейк не мог контролировать свои порывы и поступки. Даже если он потерял голову от страсти, даже если он полагал, что мисс Лидия предала его, все равно – не такой он человек...
«Подобное оправдание годится только для сумасшедшего или негодяя».
Вдруг Кэролайн вспомнила слова Адама, сказанные им, когда она бинтовала его ребра: «Надеюсь, мазь изготовлена не на основе мышьяка?»
И ее собственный ответ, что яд может попасть в кровь через малейшую царапину. Яд. Если Эдмунд Дрейк был отравлен, то он вполне мог действовать неразумно.
Схватив перо, Кэролайн быстрым движением перечеркнула написанное ранее и принялась выводить новые строки:
« Эдмунд, вы слышите меня? Ну же, сэр, вы должны меня послушать! – умоляла Лидия. – Вы не отдаете себе отчета в своих действиях... Мне кажется, вас отравили.
– Отравили? – замер, уставившись на девушку расширенными зрачками. – Но кто и как мог отравить меня?
– Я думаю, яд был подмешан в пирожные. После того как вы попробовали их, ваше поведение резко изменилось. Словно темное облако застилает вам разум...
– Черт возьми, похоже, вы правы! – Лидия с облегчением заметила, как черты его лица немного расслабились. К Дрейку возвращался разум, а значит, и способность рассуждать здраво. Он потряс головой, словно надеялся побыстрее рассеять туман, обволокший его мозг. – Теперь я тоже чувствую что-то странное... Я сам не свой.
Ужас исказил его черты, и Дрейк поднял на девушку потемневшие глаза:
– Скажите, что я успел натворить? Простите меня, мисс Лидия, я уже никогда не смог бы причинить вам вред.
– Я знаю. – Девушка села, торопливо оправив юбки. – Ничего страшного не случилось. А теперь нам нужно выяснить, как получилось, что вы обвинили меня в обмане... Я чиста пред вами, поверьте мне, сэр. Произошла ужасная ошибка...»
«Ну вот, – удовлетворенно вздохнула Кэролайн, – так гораздо лучше. Эдмунд просто молодец». Впрочем, теперь перед ней встала другая проблема: нужно было срочно найти нового отрицательного героя. Что уж обманывать себя – Эдмунд Дрейк оказался не так плох, как Кэролайн думала вначале, и быстро завоевал сердце героини. Но закон жанра должен соблюдаться. В конце романа она обязана наказать негодяя, который и был во всем виноват. А до конца остается не так уж и много, всего несколько глав.
Глава 32
Бал графини Саутвуд стал самым значительным событием сезона. Успех был полный и заслуженный. Римские руины, воздвигнутые в залах, выглядели в высшей степени живописно и реалистично, фонтаны журчали все до одного и нигде не протекали. Джулия правила балом с уверенностью и изяществом прирожденной патрицианки. Несомненно, многие попытаются повторить римскую тему, но что с того – они будут лишь слабыми подражателями.
Адам искренне радовался успеху сестры. Однако его ждали не только развлечения, но и дела. Он незаметно выскользнул из зала и прошел в библиотеку. Музыка и шум голосов медленно затихали за его спиной в коридорах и переходах большого дома. У Адама сегодня тоже был веский повод для радости. Кэролайн пришла на бал. Она была удивительно хороша в темно-красном вечернем платье, со множеством маленьких золотых цветочков, украшавших высокую прическу.
Больше всего Адам был поражен тем, с каким восторгом гости отнеслись к присутствию миссис Фордайс; и не потому, что она, по слухам, состояла в близких отношениях с братом хозяйки дома. О нет, успех принадлежал всецело самой Кэролайн: ее чествовали как известную писательницу. Стоило ей появиться в зале, как плотная толпа поклонников окружила молодую женщину. Все горели желанием узнать, что ждет дальше Эдмунда Дрейка.
Адам вошел в библиотеку и закрыл за собой дверь.
– Я получил твою записку, Гарольд.
Гарольд Филби перестал мерить шагами комнату и повернулся к хозяину. Адам увидел, что он встревожен. Стекла очков запотели от волнения.
– Простите, что прервал такой приятный вечер, сэр, но я только что вернулся в Лондон и хотел сообщить вам результаты своего расследования. Мне кажется, они того стоят.
– Бал никуда не денется, – небрежно отмахнулся Адам. – Кроме того, моего отсутствия никто и не заметит. У нас сегодня миссис Фордайс, и все увлечены только ею.
– Понятно. – Гарольд внимательно разглядывал синяк на лице Адама: – Что с вами приключилось, сэр? Несчастный случай?
– Это длинная и запутанная история. Расскажу позже, ладно?
– Конечно. Так вот, – откашлялся Гарольд. – Информация, которую я привез, касается миссис Фордайс. Я выехал в меcтечко Чиллингем, как только получил вашу телеграмму. Должен сказать, это было нелегко, но мне все же удалось разузнать детали скандала, в котором она была замешана.
– А знаешь, тут столько всего случилось, что я почти забыл, куда и зачем отправил тебя, – задумчиво сказал Адам. – Впрочем, это все глупости. Я готов выслушать твой доклад. Начинай.
– Хочу предупредить, что это грустная и страшная история. В ней есть попытка убийства, лишившаяся рассудка женщина и любовная связь джентльмена и незамужней леди.
– Мне следовало бы знать, что миссис Фордайс не привыкла ограничиваться полумерами, – сквозь зубы пробурчал Адам. – Если уж скандал, то по полной программе.
– Очень важный момент этой истории состоит в том, что одним из ее участников является джентльмен, принадлежащий к аристократическим кругам.
– Я так и думал, ведь девушку должен был кто-то соблазнить.
– Вы, как всегда, правы, сэр. А имя этого джентльмена.
Адам вздрогнул:
– Я же его знаю!
– Несомненно, сэр. Хочу также обратить ваше внимание на то, что этот господин и его жена сейчас находятся в Лондоне. Более того, они вращаются в высшем обществе. Должен ли я напомнить вам, сэр, что все общество собралось сегодня на бал вашей сестры, ибо это самое знаменательное событие сезона...
– Проклятие! – Адам рванулся к двери. – Айвибридж наверняка бродит меж чертовых руин в бальном зале. Я должен найти Кэролайн прежде, чем они встретятся!
«Я не должна впадать в панику, – уговаривала себя Кэролайн, – в конце-то концов, он меня не видел».
Она поспешила в самый дальний конец бального зала и сквозь распахнутые французские окна попала на террасу. Здесь не было ни души, а в углу ее глазам предстало идеальное убежище – нечто вроде грота из искусственных камней, вход в который закрывал кусок изящно драпированного синего бархата с золотыми прищепками. Из грота доносилось умиротворяющее журчание воды.
Джулия была предусмотрительной хозяйкой, а потому по саду и террасам оказалось разбросано достаточно много подобных уютных убежищ, где гости могли уединиться и отдохнуть от шума, музыки и любопытных глаз. Эти убежища годились для парочек, ищущих любовных утех, для страдающих мигренью матрон и для обсуждения деловых вопросов.
Устремившись к спасительному гроту, Кэролайн от всей души надеялась, что он окажется незанятым. Так и оказалось – никто не заметил маленькую пещерку в дальнем конце полутемной террасы.
Приподняв синий бархат, молодая женщина скользнула в убежище. Здесь стояла деревянная скамья и журчал небольшой фонтанчик – как в римском саду.
Кэролайн без сил рухнула на скамью. Она глубоко дышала, пытаясь привести в порядок мысли и чувства. Какое счастье, что она заметила Айвибриджа, едва он вместе с женой вошел в зал. Сейчас она в безопасности. И вообще, с чего ей пришло в голову, что он станет разыскивать ее? Даже зная об успехе писательницы миссис Фордайс, Айвибридж никак не может связать это имя с Кэролайн Коннор. Она взяла этот псевдоним уже после отъезда из Чиллингема.
Эмма и Милли весь последний час провели в одной из комнат, где для любителей были расставлены карточные столы. Нужно найти способ предупредить их об опасности, тогда они смогут исчезнуть прежде, чем Айвибридж столкнется с одной из них. Иначе может произойти непоправимое...
Напуганная этой мыслью, Кэролайн поплотнее закрыла портьеру на входе. Если кто-то и набредет на грот, то решит, что уютное местечко уже занято, и не нарушит ее уединения.
Нужно сосредоточиться и придумать план, как предупредить Милли и Эмму. Самое простое – послать им весточку с одним из лакеев. Затем останется только предупредить Адама, что она вынуждена спешно покинуть бал. Объяснения можно отложить на завтра.
Ее слух различил приближающиеся шаги. Кэролайн замерла, чувствуя себя дичью в западне. Неужели Айвибридж заметил ее и пошел следом?
– Надеюсь, вы не настолько устали от танцев, чтобы отказаться повальсировать немного со мной. – Адам одним движением откинул портьеру и теперь стоял у входа в грот. – Я понимаю, что вы сегодня сполна пожинаете плоды своей популярности и желающих потанцевать с вами больше чем достаточно, но хочу напомнить, что мы старые друзья и потому я рассчитываю на некоторые привилегии.
Губы его улыбались, но глаза оставались темными и непроницаемыми. Или так только кажется из-за полумрака и колеблющихся на ветру свечей?
– Адам! – Кэролайн почувствовала не просто облегчение – его появление было словно ответом на се молитвы. – Какое счастье, что это вы! Мне нужно уехать как можно скорее – назревает ужасный скандал...
– Еще один? Последнее время скандалы следуют один за другим, а то и одновременно несколько. Я буквально потерял им счет.
– Уверяю вас, этот отодвинет на задний план все остальные. Поверьте мне, будет лучше для всех, если я и тетушки быстро и незаметно покинем бал. И нужно организовать все так, чтобы нас никто не видел.
– Похоже, я что-то пропустил. Какое-то неожиданное и удивительное событие. – Адам покачал головой. – После встречи с вами жизнь стала все больше походить на приключенческий роман.
– Не время шутить, сэр! – Кэролайн вдруг осознала, что абсолютно не владеет собой: говорит слишком громко, да еще и размахивает веером. Она смутилась, приняла позу, полную сдержанного достоинства – как и подобает леди, – и произнесла ровным голосом: – Мне нужно было сразу признаться вам во всем, но мы были так увлечены и заняты расследованием убийств и всего, что связано с медиумами, что я как-то забыла о тех событиях в Чиллингеме.
Адам искренне радовался успеху сестры. Однако его ждали не только развлечения, но и дела. Он незаметно выскользнул из зала и прошел в библиотеку. Музыка и шум голосов медленно затихали за его спиной в коридорах и переходах большого дома. У Адама сегодня тоже был веский повод для радости. Кэролайн пришла на бал. Она была удивительно хороша в темно-красном вечернем платье, со множеством маленьких золотых цветочков, украшавших высокую прическу.
Больше всего Адам был поражен тем, с каким восторгом гости отнеслись к присутствию миссис Фордайс; и не потому, что она, по слухам, состояла в близких отношениях с братом хозяйки дома. О нет, успех принадлежал всецело самой Кэролайн: ее чествовали как известную писательницу. Стоило ей появиться в зале, как плотная толпа поклонников окружила молодую женщину. Все горели желанием узнать, что ждет дальше Эдмунда Дрейка.
Адам вошел в библиотеку и закрыл за собой дверь.
– Я получил твою записку, Гарольд.
Гарольд Филби перестал мерить шагами комнату и повернулся к хозяину. Адам увидел, что он встревожен. Стекла очков запотели от волнения.
– Простите, что прервал такой приятный вечер, сэр, но я только что вернулся в Лондон и хотел сообщить вам результаты своего расследования. Мне кажется, они того стоят.
– Бал никуда не денется, – небрежно отмахнулся Адам. – Кроме того, моего отсутствия никто и не заметит. У нас сегодня миссис Фордайс, и все увлечены только ею.
– Понятно. – Гарольд внимательно разглядывал синяк на лице Адама: – Что с вами приключилось, сэр? Несчастный случай?
– Это длинная и запутанная история. Расскажу позже, ладно?
– Конечно. Так вот, – откашлялся Гарольд. – Информация, которую я привез, касается миссис Фордайс. Я выехал в меcтечко Чиллингем, как только получил вашу телеграмму. Должен сказать, это было нелегко, но мне все же удалось разузнать детали скандала, в котором она была замешана.
– А знаешь, тут столько всего случилось, что я почти забыл, куда и зачем отправил тебя, – задумчиво сказал Адам. – Впрочем, это все глупости. Я готов выслушать твой доклад. Начинай.
– Хочу предупредить, что это грустная и страшная история. В ней есть попытка убийства, лишившаяся рассудка женщина и любовная связь джентльмена и незамужней леди.
– Мне следовало бы знать, что миссис Фордайс не привыкла ограничиваться полумерами, – сквозь зубы пробурчал Адам. – Если уж скандал, то по полной программе.
– Очень важный момент этой истории состоит в том, что одним из ее участников является джентльмен, принадлежащий к аристократическим кругам.
– Я так и думал, ведь девушку должен был кто-то соблазнить.
– Вы, как всегда, правы, сэр. А имя этого джентльмена.
Адам вздрогнул:
– Я же его знаю!
– Несомненно, сэр. Хочу также обратить ваше внимание на то, что этот господин и его жена сейчас находятся в Лондоне. Более того, они вращаются в высшем обществе. Должен ли я напомнить вам, сэр, что все общество собралось сегодня на бал вашей сестры, ибо это самое знаменательное событие сезона...
– Проклятие! – Адам рванулся к двери. – Айвибридж наверняка бродит меж чертовых руин в бальном зале. Я должен найти Кэролайн прежде, чем они встретятся!
«Я не должна впадать в панику, – уговаривала себя Кэролайн, – в конце-то концов, он меня не видел».
Она поспешила в самый дальний конец бального зала и сквозь распахнутые французские окна попала на террасу. Здесь не было ни души, а в углу ее глазам предстало идеальное убежище – нечто вроде грота из искусственных камней, вход в который закрывал кусок изящно драпированного синего бархата с золотыми прищепками. Из грота доносилось умиротворяющее журчание воды.
Джулия была предусмотрительной хозяйкой, а потому по саду и террасам оказалось разбросано достаточно много подобных уютных убежищ, где гости могли уединиться и отдохнуть от шума, музыки и любопытных глаз. Эти убежища годились для парочек, ищущих любовных утех, для страдающих мигренью матрон и для обсуждения деловых вопросов.
Устремившись к спасительному гроту, Кэролайн от всей души надеялась, что он окажется незанятым. Так и оказалось – никто не заметил маленькую пещерку в дальнем конце полутемной террасы.
Приподняв синий бархат, молодая женщина скользнула в убежище. Здесь стояла деревянная скамья и журчал небольшой фонтанчик – как в римском саду.
Кэролайн без сил рухнула на скамью. Она глубоко дышала, пытаясь привести в порядок мысли и чувства. Какое счастье, что она заметила Айвибриджа, едва он вместе с женой вошел в зал. Сейчас она в безопасности. И вообще, с чего ей пришло в голову, что он станет разыскивать ее? Даже зная об успехе писательницы миссис Фордайс, Айвибридж никак не может связать это имя с Кэролайн Коннор. Она взяла этот псевдоним уже после отъезда из Чиллингема.
Эмма и Милли весь последний час провели в одной из комнат, где для любителей были расставлены карточные столы. Нужно найти способ предупредить их об опасности, тогда они смогут исчезнуть прежде, чем Айвибридж столкнется с одной из них. Иначе может произойти непоправимое...
Напуганная этой мыслью, Кэролайн поплотнее закрыла портьеру на входе. Если кто-то и набредет на грот, то решит, что уютное местечко уже занято, и не нарушит ее уединения.
Нужно сосредоточиться и придумать план, как предупредить Милли и Эмму. Самое простое – послать им весточку с одним из лакеев. Затем останется только предупредить Адама, что она вынуждена спешно покинуть бал. Объяснения можно отложить на завтра.
Ее слух различил приближающиеся шаги. Кэролайн замерла, чувствуя себя дичью в западне. Неужели Айвибридж заметил ее и пошел следом?
– Надеюсь, вы не настолько устали от танцев, чтобы отказаться повальсировать немного со мной. – Адам одним движением откинул портьеру и теперь стоял у входа в грот. – Я понимаю, что вы сегодня сполна пожинаете плоды своей популярности и желающих потанцевать с вами больше чем достаточно, но хочу напомнить, что мы старые друзья и потому я рассчитываю на некоторые привилегии.
Губы его улыбались, но глаза оставались темными и непроницаемыми. Или так только кажется из-за полумрака и колеблющихся на ветру свечей?
– Адам! – Кэролайн почувствовала не просто облегчение – его появление было словно ответом на се молитвы. – Какое счастье, что это вы! Мне нужно уехать как можно скорее – назревает ужасный скандал...
– Еще один? Последнее время скандалы следуют один за другим, а то и одновременно несколько. Я буквально потерял им счет.
– Уверяю вас, этот отодвинет на задний план все остальные. Поверьте мне, будет лучше для всех, если я и тетушки быстро и незаметно покинем бал. И нужно организовать все так, чтобы нас никто не видел.
– Похоже, я что-то пропустил. Какое-то неожиданное и удивительное событие. – Адам покачал головой. – После встречи с вами жизнь стала все больше походить на приключенческий роман.
– Не время шутить, сэр! – Кэролайн вдруг осознала, что абсолютно не владеет собой: говорит слишком громко, да еще и размахивает веером. Она смутилась, приняла позу, полную сдержанного достоинства – как и подобает леди, – и произнесла ровным голосом: – Мне нужно было сразу признаться вам во всем, но мы были так увлечены и заняты расследованием убийств и всего, что связано с медиумами, что я как-то забыла о тех событиях в Чиллингеме.