Крес Феликс. Северная граница

   Делая короткие остановки, они продолжали идти почти до самого захода солнца. Наконец Рават решил, что они преодолели достаточное расстояние и могут не опасаться погони, о которой, впрочем, ничто не говорило. Трюк явно удался. Однако проделанный путь был чересчур короток, если учесть, что они намеревались добраться лесом до самой деревни. Сотник расставил посты, после чего позвал Дорваля, Астата и кота.
   - Дорлот, - сказал он, - тебе отдыхать не придется. Найдешь ту стаю, где бы она ни была. Впрочем, думаю, это несложно, раз их так много. Попробуй точнее оценить численность, оружие, хотя что я тебе указываю... Утром мне должно быть известно все об этой... армии.
   Кот, по своему обычаю, не подтвердил приказ, молча ожидая, пока командир закончит. Он даже зевнул.
   - Ты поел? - спросил Рават.
   - Нет.
   - Поешь и иди.
   Кот ушел, зовя Агатру.
   - Тише, тише, сейчас покормлю тебя, - донесся из темноты ее голос.
   Рават и офицеры невольно улыбнулись.
   Деревня, к которой они направлялись, была расположена на расстоянии двух-трех полетов стрелы от стены леса. Среди деревьев струился медленный, довольно широкий ручей, через который был переброшен деревянный мостик. Однако особого значения эта переправа не имела, поскольку с тем же успехом ручей можно было преодолеть вброд; жители деревни построили мостик скорее для удобства, чем из-за действительной необходимости. На юго-востоке, сразу за селением, возвышался ровный склон невысокого холма, поросшего травой.
   Сотник поймал себя на том, что мысленно составляет план обороны Трех Селений, словно речь идет об обычной стае, насчитывающей сотню голов. Он начал опасаться, что придется убеждать селян бросить все нажитое. Тяжкое дело... Армектанский крестьянин ничем не напоминает темного и забитого, боязливого полураба из Дартана или Гарры. В редких случаях он умел писать, поскольку на обучение этому непростому искусству у него не было ни времени, ни возможности, но читать, как правило, мог - в Армекте этому учили каждого ребенка. Он много знал об истории своего края, называл себя армектанцем и искренне этим гордился. В жилах этих людей текла горячая кровь отцов-воинов, которые когда-то, среди непрекращающихся войн, объединили разобщенный Армект в одно могущественное королевство, после чего покорили все остальные народы и племена Шерера, дав им взамен мирную жизнь в границах Вечной Империи. Право на военную службу было неотъемлемой привилегией каждого армектанца. Особенно привлекали связанные с этим уважение в глазах общества и хорошая карьера. В армектанской деревне каждый ребенок умел держать лук, ведь этот лук мог когда-нибудь полностью изменить его жизнь... А уж сюда, на Северную Границу, попадали по-настоящему крепкие люди. Лишь человек отважный, которому нечего терять, готов был рисковать собственной жизнью и жизнью своей семьи, ища счастья в краях, которые пользуются столь дурной славой. И когда такой человек реально чего-то добивался, то защищал свою собственность клыками и когтями, с небывалой злобой и упорством. Уже не раз бывало, что слишком самоуверенные или неосторожные алерцы получали крепкую взбучку от жителей деревни, которые с палками и топорами в руках отвечали ударом на удар и раной на рану, око за око и зуб за зуб. Рават по собственному опыту знал: пытаясь спасти крестьян, приходится иногда применять силу, чтобы заставить их бросить свои дома.
   - Дорлот! - позвал он, осененный внезапной мыслью.
   - Ушел, - ответил кто-то из лучников.
   Рават выругался под нос.
   Кот единственный из всех мог без проблем передвигаться по лесу как днем, так и ночью. Сотник подумал, что вместо разведки нужно было послать кота в Три Селения, и сейчас жалел о собственном недосмотре. Он хорошо знал Дорлота: как всякий кот, тот был невероятно терпелив, добросовестен и точен. Рават не сомневался, что разведчик, отыскав вражескую стаю, будет кружить вокруг нее до тех пор, пока не решит, что ничего ценного узнать больше не сможет. Другое дело, если бы ему приказали спешить. Но Рават ничего такого не говорил. Возвращения разведчика следовало ожидать не раньше утра. К уходу отряда, а может, и позже.
   Он думал. Офицеры терпеливо ждали, когда им объяснят, зачем их вызвали.
   - Не знаю, сможет ли справиться наша конница. Нужно послать человека в деревню, - наконец сказал сотник. - Прямо сейчас. Это должен быть кто-то неглупый. Его задача - поднять тревогу среди крестьян и убедить их бежать. Возможно, стая придет в Три Селения, неизвестно, быть может, она уже движется туда. Есть у нас человек, который доберется до Трех Селений к рассвету? Он должен не заблудиться в лесу. И постараться не угодить волкам в лапы...
   Он сделал некоторую паузу.
   - Есть у нас такой человек? - повторил он.
   Офицеры молчали. Наконец Дорваль спросил:
   - Может быть, Дольтар?
   Рават задумался.
   - Он уже немолод.
   - Я пойду, - сказал Астат.
   Сотник снова погрузился в размышления, подсчитывая раненых, которым следовало помочь, когда отряд двинется дальше.
   - Пойдете вдвоем, - после долгого молчания проговорил он. - Дольтар знает деревню, и я думаю, что он справился бы и сам. Впрочем, в тебе, Астат, я тоже не сомневаюсь. Просто не хочу, чтобы одинокий солдат бегал по лесу... Пойдете вдвоем, мне людей хватит. Все, Астат. Отыщи Дольтара и подготовьтесь. Перед тем как уходить, еще раз явитесь ко мне. Возьмите с собой водки. Если нет в багаже, дам своей, у меня еще немного осталось. Все.
   Лучник встал и исчез во тьме.
   - Остальным спать, - сказал сотник Дорвалю. - Проследи. Проверь, все ли поели, хорошо ли укрыли раненых. Утром двинемся через эту чащу бегом.
   - Так точно, господин.
   Астат и Дольтар не тратили времени зря. Они появились уже через несколько минут. Астат сжимал в руке верный лук; кроме этого, оба взяли только мечи, сочтя остальное оружие излишним. От шлемов отказались, а Дольтар оставил и свой щит. Однако бросить кирасу не пожелал - привык к своему тяжелому панцирю и без него чувствовал себя беззащитным.
   - Если не обнаружите в деревне алерцев, гоните крестьян в лес, - велел Рават. - Держитесь берегов ручья, так нам легче будет вас найти. Возможно, что в деревне уже наша конница. Но... - Он сделал неопределенный жест рукой. - Я послал бы Дорлота, только не подумал приказать ему, чтобы он побыстрее возвращался. Так что здесь он будет только на рассвете. Придется идти вам. Если случится что-то непредвиденное... в общем, полностью на вас полагаюсь. Вы оба тройники, так что пусть командует тот, кто старше и опытнее. Да, еще одно: несмотря на данные им указания, сильно сомневаюсь, что крестьяне укрепили деревню. Может, они что-то и попытались соорудить, но наверняка не закончили. Как это обычно у крестьян бывает. У них всегда найдется какая-нибудь более срочная работа, нежели установка частокола. Так что шансов на оборону никаких, даже если бы явились несколько сотен, а не целые тысячи... Все, идите.
   Солдаты исчезли в ночном мраке.
   Дорлот, как и предполагал сотник, вернулся лишь на рассвете, когда солдаты заканчивали сворачивать импровизированный лагерь. Кот принес точные и ободряющие известия. Правда, парочку новостей нельзя было назвать приятными. О судьбе конных лучников Дорлот ничего не узнал, однако, похоже, алерцы сперва поверили, что преследуют целый армектанский отряд. За ними гналась по степи половина армии, пытаясь взять в окружение. Вторая часть стаи остановилась возле леса, невдалеке от побоища. Лишь некоторое время спустя они прочесали край леса и пустились вдоль него в погоню, видимо решив, что пехота уходила в том же направлении, что и конница, скрываясь среди деревьев и следуя вдоль степи.
   - Однако, сотник, - говорил кот, - вряд ли наша конница добралась до Трех Селений. Даже если они живы. Рано или поздно им наверняка пришлось отойти от края леса и бежать в степь.
   Рават кивнул:
   - Продолжай, Дорлот.
   - Их тысяча с лишним, может, полторы тысячи, но не стану клясться, что не две. Более точную численность назвать не могу, отряды то уходили из лагеря, то возвращались, не знаю, те же самые или другие. Никогда не видел такого количества воинов. Внутри этой большой стаи есть стаи поменьше, разной величины. Воины отличаются друг от друга, возможно, это несколько Серебряных Племен. У некоторых стай много нашего оружия, я заметил даже кольчуги. Другие же стаи выглядят так, словно вообще никогда не совершали набегов, поскольку трофейного оружия у них нет, нет ни нашей, ни крестьянской одежды, никаких одеял, никакой добычи. Одни наездники. Все вооружены, командир, почти как передовой отряд. Я имею в виду щиты и доспехи, их доспехи, не только трофейные.
   Рават снова кивнул. Собственно говоря, его несколько удивило хорошее вооружение побежденных алерцев. Но потом он перестал удивляться: когда выяснилось, что это был передовой отряд; в такие части отбирали лучше всего вооруженных, да и вообще лучших воинов. А теперь у него снова возникли сомнения. Алерцы носили панцири из гибкой древесной коры, но какая это была кора!
   Ее снимали большими пластами и обрезали так, чтобы получилась длинная широкая полоса. Затем вырезали отверстие для головы. Надетый таким образом панцирь закрывал туловище спереди и сзади, по бокам его сшивали ремнями или какими-нибудь лианами. Узор на коре имел вид почти ровных квадратных пластинок, причем необычайно твердых. Панцирь мог сгибаться только там, где соприкасались пластинки, и неплохо защищал от самого разного оружия. К счастью, железо было все равно крепче дерева, однако разрубить такие доспехи мечом стоило немалого труда. Легче было пробить их острием, но это ограничивало возможности солдата.
   Легионеры всерьез относились к этим деревянным панцирям, тем более что какое-нибудь копье мог выстругать себе любой, тогда как доспехи носили только самые лучшие (или самые богатые?) воины. На заставах считали, что дело с доспехами обстоит примерно так же, как с алерскими верховыми животными, а именно: их слишком мало, учитывая потребности Серебряных Племен. Может, деревья с подобной корой - это какая-то редкость? Однако известие, принесенное Дорлотом, противоречило устоявшемуся мнению. Полторы тысячи наездников в доспехах! Еще два дня назад Рават готов был побиться об заклад, что такое просто невозможно.
   - Все?
   - Нет, сотник.
   Солдаты закончили сворачивать лагерь. Рават дал приказ отправляться.
   - Продолжай, - велел он, когда они стронулись с места.
   - Судя по всему, у них есть какая-то определенная цель, и, похоже, они очень торопятся. Но видимо, боятся, что в окрестностях есть еще какие-то войска, а потому не двинутся с места, пока не убедятся, что наш отряд это все и никакой засады нет. Было разослано множество патрулей, в том числе и в глубь леса, но не слишком далеко. По-моему, наша ошибка, сотник, сыграла нам же на пользу. Они обследовали побоище и наверняка поняли, что мы особо не спешили. Такой слабый отряд, как наш, уничтожив передовую часть большой армии, должен был бежать прочь сломя голову, а мы перевязывали на поле боя раненых, собирали оружие и стрелы. Скорее всего они сочли, что мы тоже лишь передовой отряд более крупных сил, а потому ведем себя соответственно. Ну а теперь самое удивительное, - продолжал кот; ему редко доводилось делать столь долгие доклады, и он уже начал уставать. - У них с собой очень много мотыг и лопат. Трофейных и своих. Есть даже корзины для переноски земли. И они ведут с собой вьючных вехфетов, много вьючных вехфетов. Уж не знаю, что там во вьюках. В некоторых только еда. Может быть, и в остальных то же самое.
   Рават нахмурился.
   Мотыги и лопаты! А еще корзины для переноски земли! Неужели алерцы рассчитывают возвести какие-то земляные укрепления? Но зачем? Где? Неужели?.. Нет, гадать не имеет смысла; он понял, что правду все равно не узнает. Алерцы и земляные валы? Нет... Наличие же вьючных животных он, как солдат, оценивал единственным образом: поход должен продлиться дольше обычного. Независимо от цели. Воины всегда носили еду с собой, и каждый заботился только о себе. Походы продолжались недолго, впрочем, при необходимости стая пополняла запасы в захваченной деревне - ведь грабеж и был целью их набегов. Они никогда не водили с собой вьючных вехфетов, тем более (снова загадка!) что животных не хватало даже для всадников.
   - Сколько там вьючных вехфетов?
   - Несколько сотен.
   Кот на самом деле страшно устал, и Рават не стал его больше мучить. Впрочем, Дорлот сделал намного больше, чем от него требовалось... Мало того что принес известия, он еще потрудился сделать выводы и выстроить разнообразные предположения. Это целиком и полностью задача командира... но дело не только в этом. Коты терпеть не могли рассуждений типа "с одной стороны, с другой стороны". Дорлот все еще чувствовал себя виноватым из-за того, что неумело провел разведку перед боем, и теперь пытался помочь командиру чем можно, принуждая себя к тому, чего откровенно не терпел и чего, как правило, не делал.
   Вернувшись мыслями к алерским лопатам, прекрасным доспехам и численности стаи, Рават окончательно помрачнел. Он угодил в самый центр каких-то таинственных, весьма необычных событий. А все, чем он располагает, - несколько раненых и измученных солдат.
   4
   Гарнизонные гонцы не принадлежали к какому-либо определенному роду войск; хотя они и ездили верхом, но не имели с армектанской легкой конницей ничего общего. Гонцы не пользовались доспехами, а оружие могли выбирать по своему усмотрению; чаще их вооружение состояло из лука, нескольких стрел и легкого меча. Как правило, гонцами были невысокие, хлипкого телосложения мужчины, но часто (значительно чаще, чем в боевых отрядах) среди них встречались и женщины, по самой своей природе более хрупкие и, следовательно, более легкие. От гонцов требовалось отменное умение ездить верхом, а также отличная память, поскольку многие известия им приходилось передавать устно; что же касается всего прочего, им даже не обязательно было уметь считать до трех...
   Обычно гонцы использовали коней с Золотых Холмов, что в центральном Дартане, - кони эти были более крупными и быстрыми, чем их армектанская степная разновидность, но при этом более привередливыми и требовательными. Покрытый пеной гнедой конь, несший на себе маленького всадника, был как раз чистокровным дартанцем. Когда открылись ворота заставы, солдат спрыгнул с седла и бегом помчался в комендатуру. Извещенный о прибытии посланца, Амбеген приказал немедленно впустить новоприбывшего.
   На плацу начали собираться солдаты. Они узнали одного из гонцов из Алькавы и теперь, разбившись на небольшие группы, делились соображениями и догадками. Двое конников Терезы, которым в тот день выпало дежурить по конюшне, занялись гнедым. Пить ему не дали, лишь увлажнили морду, обтерли сеном спину и бока, накрыли попонами и стали водить по двору. Прекрасное благородное животное, стоящее целого состояния, было заезжено почти до смерти.
   Некоторое время спустя дверь комендатуры с треском распахнулась, и из здания вышел Амбеген в сопровождении гонца. Отпустив солдата, который тут же побежал к своему коню, комендант громко назвал имя. Повторять не пришлось. Один из гонцов Эрвы в мгновение ока появился перед ним. Получив запечатанное письмо, он выслушал несколько негромких указаний, ответил "так точно!" и помчался на конюшню.
   Солдаты на плацу начали нервничать. Услышав из уст Амбегена: "Офицеров ко мне!" - дежурный легионер отправился искать подсотников. Комендант вернулся в кабинет. Все видели, что он сильно взволнован.
   Подсотники явились тотчас же. Амбеген велел им сесть, после чего несколько мгновений смотрел на них, не говоря ни слова, затем взял в руку помятое, пропитавшееся потом письмо. Тереза и командир лучников обменялись короткими взглядами. Письма особой важности гонцы прятали порой в местах... попросту невероятных. Например, в штанинах, под рубашкой - и неизвестно, где еще. В седельной сумке, где полагалось возить сообщения, обычно лежал какой-нибудь пустячный, ни о чем не говорящий рапорт. Дело в том, что порой гонцы становились жертвами нападений. Алерцы читать не умели, но разбойники попадались грамотные...
   - От коменданта Алькавы, - сказал сотник. Пропустив "шапку", он сразу начал читать содержание приказа: - "Немедленно эвакуировать заставу. Пехота вместе со всем имуществом будет перевезена в Алькаву водным путем. Произвести глубокую и обширную разведку местности силами конницы. Многотысячные..." Здесь подчеркнуто, - заметил Амбеген, на мгновение прерывая чтение. - "Многотысячные силы Серебряных Племен форсировали Лезену выше и ниже Алькавы. Эвакуацию провести в течение трех дней. Завершив разведку не позднее тех же трех дней, конница должна явиться на главную заставу округа. Приказ командирам конницы: в поле не атаковать, избегать столкновений". Конец.
   Он отложил письмо.
   - Конец, - повторил он. - Кто-то совсем свихнулся...
   - Что значит "избегать столкновений"? - разозлилась подсотница. - Если я встречу стаю, то что? Отпустить тварей целыми и невредимыми? Может, еще и провизии им подкинуть на дорожку?
   - Никаких дискуссий! - предостерегающе сказал Амбеген. - Не сейчас, подсотница! - Он поднял палец. - Имей в виду, если дела и в самом деле обстоят именно так, - комендант показал на письмо, - то у нас тут настоящая война, а мы к ней не готовы. Это вам не рейды, не дозоры и не патрули. Это война. В Алькаве, как я вижу, хотят сосредоточить все силы. А их не так уж и много. Если конница начнет ввязываться в мелкие стычки... Он снова поднял палец, так как Тереза опять открыла было рот. - Ни слова, Тереза. Мне самому не слишком нравится то, что здесь написано. Подумать только, указания командирам конницы отдаются через голову коменданта! Тем не менее приказ совершенно ясен и будет в точности исполнен. Понятно?
   - Понятно, - мрачно ответила Тереза. - Так точно, понятно.
   - Подготовь людей. Разведка, - назидательно произнес комендант, глубокая и всесторонняя, но только разведка. Большое количество усиленных патрулей, но только патрулей. Поняла? А ты, - обратился он к командиру пехоты, - займешься эвакуацией. Сначала запасы воды и пищи, фураж для коней, затем кузница, столярные инструменты, весь скарб седельника, шорника, сапожника и портного, кухонная утварь, и в самом конце обстановка солдатских казарм. В таком порядке все должно быть соответствующим образом упаковано и сложено на пристани. Под охраной. Усиль также сторожевые посты, в особенности на башне, поставь там четырех парней с хорошим зрением. Когда сделаете все, что надо, снова явитесь ко мне. Найдется немного времени, чтобы поговорить, я с удовольствием выслушаю, что вы думаете и что хотите сказать... Но сейчас - за работу.
   - Есть, господин! - хором ответили оба в ответ на речь коменданта.
   Амбеген остался один. Он еще раз прочитал письмо. Потом посмотрел в окно. Его гонец как раз выводил своего сивку из конюшни.
   Сотник развернулся, медленно поднял руку и, неожиданно для самого себя, грохнул кулаком о стену, аж доски затрещали.
   За четыре года, проведенных на Северной Границе, Амбеген побывал поочередно командиром топорников, заместителем коменданта Эрвы и, наконец, добрался до коменданта. Первый раз в жизни он слышал о том, чтобы бросали заставу. Это означало отдать ее на растерзание алерским ордам, то есть заставу полностью уничтожат, и позднее ее придется восстанавливать. А это потребует денег и времени, войско же надолго лишится опорного пункта. В кордоне застав появится дыра... и, судя по всему, не одна! Вряд ли эвакуируют только Эрву, оставив остальные заставы в покое.
   Амбеген догадывался о намерениях Алькавы. Учитывая небывалую численность алерских отрядов, было решено сосредоточить в одном месте все силы округа; обособленные, слишком слабые, чтобы оказывать успешное сопротивление, маленькие гарнизоны не составит труда разгромить. Однако комендант Эрвы опасался, что это внешне справедливое решение принято преждевременно. Никакой угрозы пока что не чувствовалось.
   Да, алерцам явно известно, что из Эрвы ушла значительная часть личного состава. Ночные патрули спугнули их разведчиков. Однако возвращение конников остудило пыл алерских воинов, и нападения на частокол больше не повторялись. Это свидетельствовало о том, что силы, готовые осаждать Эрву, не крупнее обычного и вряд ли насчитывают много тысяч воинов. Заставу отдавали даром, добровольно отказываясь от хорошо подготовленного форпоста, который мог обеспечить защиту действующим в этом регионе войскам. Амбеген считал, что это ошибка. Однако он получил четкий приказ и ничего не мог поделать.
   Впрочем, возможно, в Алькаве знают несколько больше, чем это следует из короткого, немногословного распоряжения. Вероятно, какие-то весомые предпосылки свидетельствуют о необходимости собрать все силы в один кулак. Не имея на этот счет никаких данных, Амбеген не мог и не хотел подвергать сомнению решение начальства. Его мучило другое - судьба отряда Равата. Его заместитель оказался в незавидной ситуации. Мало того что по армектанским землям бегают алерские армии, каждая из которых в порошок сотрет его отряд, даже не замедлив шага, так еще по возвращении Равату предстояло обнаружить пустую заставу... Амбеген все же надеялся, что Рават появится в Эрве прежде, чем из Алькавы придут речные барки, чтобы забрать людей и имущество. Жаль, нельзя было выделить заместителю одного из конных курьеров... Но в Эрве таких было только трое, одного из которых, тяжело заболевшего, не так давно перевезли в глубь страны. Второй гонец сопровождал отряд Терезы (и совершенно зря, поскольку подсотнице даже в голову не пришло сообщать о чем-либо на заставу). Так что Амбеген не мог выделить Равату последнего и единственного гонца, который у него оставался.
   Комендант снова посмотрел в окно. Подсотники времени даром не теряли. Конники готовились к выходу в поле, группа пехотинцев маршировала к пристани. Сама пристань была укреплена и соединена с заставой, но так, чтобы в случае необходимости можно было отказаться от ее обороны, не ослабляя валов и частокола, защищающих собственно заставу. А можно было поступить наоборот - покинуть заставу и обороняться на пристани, чтобы в крайнем случае уйти по реке. В Эрве было несколько небольших лодок. Хотя, конечно, с плоскодонными речными кораблями, которыми располагала Алькава, эти суденышки не выдерживают никакого сравнения.
   Убедившись, что все идет как надо, сотник уже собирался отойти от окна, когда вдруг заметил Терезу, чуть ли не бегом направляющуюся к комендатуре. Вскоре она уже стояла перед ним. Злость ее прошла, и девушка снова выглядела не слишком красивой.
   - Я отдала приказы, беру половину конницы и выхожу в поле. Естественно, только на разведку, - подчеркнула она.
   - Я бы предпочел, чтобы ты осталась. Кстати, чем ты собралась командовать? Патрулем?
   - Патрулем, - кивнула она. - Тем, который пойдет дальше всех и в Эрву уже не вернется. Сразу проследует в Алькаву.
   Он понял, что она имеет в виду.
   - Мне всегда казалось, что ты не любишь Равата? - сказал он и тут же пожалел о своих словах.
   Какое-то время она молчала, спокойно глядя ему в глаза.
   - Стыдно, комендант, - негромко ответила она. - Даже если это и так, что с того? Там ведь не только сотник Рават, с ним еще тридцать солдат. Да будь он там один! Ведь это армектанский легионер. А я - армектанская легионерка.
   - Прости, Тереза, - сказал комендант. - Не сумел сдержать язык. Ты права. Хорошо, найди его.
   - Есть, господин, - бесстрастно произнесла она, поворачиваясь, чтобы уйти.
   - Подожди.
   Несколько мгновений он напряженно размышлял.
   - Когда вернутся с разведки твои люди, в поле пойдет вторая половина. Тот гонец из Алькавы пока остается здесь, он слишком устал. Возьми второго, нашего. Если нужно будет... если действительно будет нужно, слышишь? В общем, пришлешь его ко мне. Барки из Алькавы будут здесь самое раннее послезавтра утром. До этого времени, если твой гонец обернется, я могу, собрав все патрули, отправить людей к тебе, в назначенное место. Поняла, Тереза? Но рассчитывай свои силы.
   - Спасибо, господин. Хорошо, я... спасибо.
   - Прежде всего - разведка. Это может оказаться важнее всего остального.
   - Есть, господин.
   - Все. Чтоб я тебя больше не видел.
   - Есть, господин!
   5
   По мере того как легионеры приближались к мосту через ручей, накатывающаяся со стороны степи могучая волна алерских всадников становилась все гуще. Из леса тоже появились первые из преследовавших их воинов.