Крес Феликс. Северная граница

   Старый солдат в гневе стиснул зубы.
   - С ними, господин, можно только топором, - упрямо проговорил он. Зачем им нас отпускать?
   Снова поднялся ропот. На сей раз сотник позволил людям выговориться.
   - Хватит, - спустя некоторое время сказал он.
   И подождал, пока шум снова утихнет.
   - У них нет никаких причин сражаться за то, что они могут получить даром, - объяснил сотник. - Мы храбро оборонялись и дальше будем обороняться точно так же. Но им не нужны наши трупы. Для них куда важнее жизни собственных солдат. Если можно быстро и без потерь завладеть желаемым, зачем терять своих товарищей?
   - Никто никогда... - начал неугомонный Дольтар.
   - Подожди, Дольтар, я еще не закончил... Они отдали нам Дорлота.
   - Чтобы подкупить... обмануть! - взорвался топорник.
   Часть людей согласились с ним.
   - Вы видели ту стаю? Ту, что проехала мимо деревни? Они возвращались после битвы. Раны вехфетов заметили?
   С разных сторон посыпались утвердительные возгласы.
   - Астат, - обратился сотник к лучнику. - Что это были за раны? Знаешь?
   - Да, господин, - подтвердил тройник.
   - И я тоже знаю. Очень не хотелось в это верить... Но теперь я поверил. Алерцы иногда сражаются друг с другом. Вот что происходит. Эти, там, Рават показал на холм, - хотят, чтобы мы ушли отсюда, и я на их месте добивался бы того же. В любой момент здесь может разыграться битва. Им не больно-то хочется сражаться, оставив за спиной вражескую деревню. И у них нет никакого желания тратить на нас воинов, поскольку бойцы и так им нужны. Причем очень, очень нужны.
   - Но зачем, ваше благородие? С кем они сражаются? - тупо спросил кто-то из крестьян.
   - С Золотым Племенем, - объяснил сотник. - Вехфеты пострадали от лап золотых... Я сотни раз видел такие раны. У наших коней.
   Снова поднялся шум.
   - Хватит! - отрезал сотник. - Я решил. У нас есть шанс. Пусть один из ста, в любом случае это больше, чем если мы останемся. Уходим! распорядился он, обращаясь к своим солдатам. - И вы тоже, - сказал он крестьянам. - С собой брать только оружие и провизию. Перевернуть несколько повозок, быстро! - Он показал на торчащую в заграждении тяжелую, неуклюжую телегу. - Уложить туда раненых, запрячь волов, и вперед. Все!
   Легионеры тут же подчинились его приказу, и первым двинулся с места Дольтар. Мрачный, разгневанный, он предчувствовал беду, но Дольтар был солдатом. Он получил приказ и немедленно поспешил его исполнить. Этот пример подействовал на других. И очень кстати. Крестьянам вовсе не хотелось бросать свое имущество. Поэтому во время спора они беспрестанно поглядывали на Дольтара, ведь тот возражал больше всех. Но Дольтар готов был спорить лишь до тех пор, пока это позволяет командир.
   Рават бросил взгляд на шалаши под холмом, потом какое-то время следил за перемещениями алерских отрядов. Сомнений не оставалось: воины сворачивали осаду деревни, но одновременно формировали новые отряды, привлекая в них даже землекопов.
   Сотнику пришло в голову, что, если Дольтар все же окажется прав, беспомощную, неловкую толпу из солдат и крестьян перережут в мгновение ока...
   Рават отогнал кошмарное видение. Сейчас важно быть уверенным в себе. Чем торчать в этой... могиле, лучше уйти, хоть какой-то шанс выжить.
   Он обернулся и посмотрел на деревню. Сожженные дома, убогие заграждения... Всюду виднеются следы битвы. На "улице" что только не валялось: брошенное оружие, какие-то тряпки, ведра и лохани для тушения пожаров, груды соломы и поленьев, подготовленные в качестве горючего материала на случай ночного штурма... Посреди всего этого бегали куры, ходили здоровые и ползали раненые. Ноздри уже привыкли к смраду алерских трупов, начавших гнить возле деревни. Своих похоронили, но слишком неглубоко и кое-как, где попало... Жуткое зрелище представляли собой дети: необычно тихие, грязные, часто окровавленные. Не было ни мгновения, чтобы из какого-то закутка не доносился плач младенца...
   В полутора десятках шагов от Равата стояла группка крестьян. Сотник прочитал в их глазах нечто зловещее и понял, что неприятности еще не кончились... Эти люди, обороняя деревню, полагали, что защищают свое имущество. Но теперь они знают, что речь идет только о жизни и смерти.
   Но знают ли?
   Сотник вдруг начал опасаться, что крестьяне подойдут к нему и потребуют чуда... Не прошло и мгновения, как они действительно подошли и потребовали невозможного.
   - Ты собирался защищать нас, господин, - сказал один из них.
   Рават заглянул ему в глаза и смотрел до тех пор, пока крестьянин не отвел взгляд.
   - Что это? - спросил он, показывая на скотный двор.
   Все обернулись. Мимо мужчин, отчаянно пытающихся освободить застрявшую в самом низу баррикады повозку, шли какие-то женщины, таща на веревках коров. Чуть дальше из хлева выгоняли свиней, которые с визгом разбегались в разные стороны. Двое стариков, женщина и несколько ребятишек пытались снова собрать их в стадо.
   - Все это должно остаться здесь, - сказал сотник не терпящим возражений тоном. - Кур зарезать и привязать к повозкам. Никакой скотины! Если алерцы увидят, что мы все это с собой тащим, то мгновенно нападут и перережут нас! Как думаете, с какой скоростью мы поползем?! - неожиданно взорвался он. - С коровами и свиньями? Вы хоть представляете, что сейчас делается в степи?! Думаете, почему нас отпускают? Чтобы мы до завтрашнего утра выводили из деревни свиней?! - Дались ему эти свиньи... - И гоняли их между алерскими стаями?! Марш отсюда телегу вытаскивать! Я должен был вас защищать, вот и защищаю, и только благодаря тому, что я здесь, вы еще носите на плечах свои дурные головы! Вытаскивать телегу! Все! - разъяренно закончил он.
   Из-за укреплений донесся протяжный, грозный крик. Рават рассерженно обернулся и увидел воина, с которым вел переговоры. Алерец показывал на солнце. Не ожидая ответа и не замедляя бег животного, он промчался в пятидесяти шагах от заграждений и понесся дальше, к одному из самых крупных, быстро передвигающихся отрядов. Рават снова повернулся к крестьянам, но увидел лишь быстро удаляющиеся спины. Он скрипнул зубами, выгоняя остатки злости, и пошел туда, где мелькнула маленькая фигурка Эльвины. Девушка набирала воду из колодца.
   - Где Дорлот? Выживет? - тревожно спросил сотник.
   - Не знаю, господин, - ответила обеспокоенная лучница. - Агатра, господин... Она этого не переживет. А я...
   - Иди, - сказал Рават. - Вода для него, да?
   - Да, господин, - кивнула она, шмыгнув носом и чуть не плача.
   Сотник вздохнул. Женщина на войне...
   - Ладно, давай навестим его, - промолвил он.
   6
   Небольшой отряд, во главе которого покинула заставу Тереза, был, однако, не просто усиленным патрулем. Взяв с собой десятку конников в полном составе, Тереза двинулась прямо туда, куда несколько дней назад ушел Рават. Она прекрасно понимала, что никаких следов не найдет, так что выбранное направление было ничем не лучше любого другого... Отряд сотника мог находиться где угодно. Даже не слишком утомляя пехотинцев, Рават мог преодолевать по пятнадцать миль в день. А то и по двадцать, если по каким-то причинам ему пришлось спешить... Скорее всего Рават еще находился на территории, подконтрольной Эрве. Но многое зависело от стаи, которую он преследовал или от которой бежал.
   Да что же такое происходит в степи?
   Относительно распоряжений, присланных из Алькавы, Тереза придерживалась того же мнения, что и Амбеген, хотя никакими соображениями они друг с другом не делились. Что бы в действительности ни происходило, идея бросить заставу казалась Терезе неразумной и глупой. В Алькаве, похоже, совсем голов лишились. Тем не менее из письма следовало, что в нынешние дни путешествовать по степи, мягко говоря, рискованно. Многотысячные алерские силы перемещаются не вслепую, наверняка рассылают во все стороны патрули и передовые отряды. В любой момент она может наткнуться на один из таких отрядов. Однако ничего подозрительного пока не происходило, степь была спокойна как никогда. Подсотница с трудом могла представить, что где-то там, куда не достигает ее взгляд, передвигаются огромные, грозные полчища. Впрочем, их она не боялась... Они наверняка медлительны и неповоротливы, состоят в основном из пехоты, поскольку вехфетов у Серебряных Племен слишком мало, чтобы составить отряд больше чем в сто с небольшим голов.
   Тереза скорее опасалась встречи с вооруженным патрулем или с каким-нибудь большим разведывательным отрядом, наверняка состоящим из всадников. Большая армия может ловить конницу сколько угодно. Все равно что медведь попробовал бы поймать мышку - той пришлось бы самой влезть ему в пасть. Однако компактный, подвижный отряд - совсем другое дело. Кони превосходят вехфетов в скорости, но уступают в выносливости. И им нужен сон, так же как и людям. Тереза знала, что, если сразу не собьешь со следа алерскую погоню, можно в конце концов угодить в окружение. Конь умрет от усталости, а вехфет будет бежать и бежать...
   Поэтому Тереза намеревалась воспользоваться возможностью, которую представил ей комендант, причем совершенно спокойно, без каких-либо угрызений совести. Она собиралась послать гонца с просьбой о помощи. Имея рядом с собой всех конников, можно даже попытаться провести разведку боем: встреча с алерским патрулем вовсе не значит, что нужно драпать со всех ног. Напротив, Тереза могла позволить себе двинуться в сторону предполагаемых полчищ. Только таким образом у нее оставался шанс вытащить Равата из передряги, если, естественно, он в эту передрягу угодил. Ведь он тоже мог не бояться большого, медленно передвигающегося войска. Трудно не заметить тысячную орду, даже если не знать о существовании таковой. А если Рават сражался, бежал или вынужден был искать укрытия, значит, речь идет о не слишком больших, но подвижных стаях... Авангард или разведывательные отряды основных сил.
   Патрули, которые вышли вместе с ней, должны были вернуться на заставу вечером. Вряд ли рассудительный Амбеген пошлет вторую половину конников в рискованную ночную разведку; скорее, полагала Тереза, он ограничится усиленными пешими патрулями, расставив их в непосредственной близости от заставы, а конников пошлет лишь на следующее утро. Она все распланировала так, чтобы ее гонец прибыл в Эрву незадолго до рассвета. Тогда ему не потребуется ждать возвращения патрулей, чтобы привести к Терезе всю оставшуюся конницу.
   Но все получилось совсем иначе...
   Перед выездом с заставы Тереза тщательно объяснила командирам патрулей, какой путь намерена избрать и где скорее всего остановится на ночлег. Если появятся какие-то известия от Равата (или объявится он сам вместе с отрядом), ей немедленно сообщат... И сейчас, глядя на двоих мчащихся следом за ней всадников, Тереза в очередной раз убедилась в том, сколь полезно продумать все заранее...
   - Наши, - сказал один из тройников.
   На фоне заходящего солнца фигуры были едва различимы. Еще мгновение назад она сомневалась, уж не алерцы ли это на вехфетах...
   - А тебя никто не спрашивал, - отрезала она. - Два наряда ночью. Вернуться в строй.
   Солдат отошел.
   - Всем ждать.
   Она сжала ногами бока лошади и мелкой рысью двинулась навстречу всадникам. Вскоре она узнала одного из своих разведчиков. Потом увидела лицо второго легионера и не смогла удержаться от вскрика:
   - Рест!
   Солдаты остановились прямо перед ней. Бока измученных коней тяжело вздымались и опадали. Шея десятника, служащего под началом Равата, была перевязана грязной, пропотевшей и окровавленной тряпкой. На щеке и возле самого рта на ободранной коже блестели свежие струпья. Он шепелявил. Тереза заметила, что у него недостает двух зубов.
   - Я гнал изо всех сил, госпожа... - прохрипел он.
   Она отцепила от седла флягу с водой и подала ему. Рест жадно приник к горлышку.
   - Ну? - нетерпеливо спросила она.
   Солдат отнял флягу от губ и перевел дыхание. Коротко, но с явным усилием он изложил ей все случившееся вплоть до того момента, как он расстался с сотником и остальным отрядом.
   - А что дальше?
   - Мы сражались, госпожа... Потеряли вьючных, потом начали падать верховые. Нас осталось двое... Ночью мы от них оторвались. И сейчас наткнулись на патруль. Я взял коня у солдата, и мы помчались за тобой, госпожа. А те - на заставу.
   - Не знаешь, что с сотником?
   - Нет, госпожа. Мы должны были встретиться в Трех Селениях. Не удалось.
   - Не удалось... - язвительно повторила она. - Ну ладно. Хочешь вернуться на заставу?
   - А ты тоже возвращаешься, госпожа?
   - Это я тебя спрашиваю.
   Солдат помолчал, словно пытаясь прочитать на ее лице то, чего она не сказала вслух.
   - Я предпочел бы в Три Селения, госпожа...
   - А справишься? - Она показала на окровавленную тряпку.
   Он размотал повязку и отбросил в сторону. Шея выглядела еще хуже, чем лицо.
   - Да что там... - сказал он. - Чуть зацепило. Это не в бою... В темноте, в лесу, когда убегали.
   Чуть зацепило... Она представила себе низко висящий сук, вышибающий всадника из седла.
   - Хорошо, Рест, - неожиданно мягко сказала она. - Присоединяйся к остальным. Командовать тебе, там только солдаты и тройники. Ты тоже присоединяйся, - кивнула она второму легионеру. - Пришлите сюда гонца.
   - Есть, госпожа!
   Солдаты рысью двинулись к стоящей в отдалении группе. Нахмурив брови, она смотрела прямо на красный шар солнца - долго, пока не заболели глаза. Потом отвела взгляд. Черные пятна плясали перед ней.
   Вскоре появился гонец гарнизона. Наклонившись в седле, она протянула руку и похлопала великолепного жеребца по шее. После чего обратилась к курьеру.
   - Видишь те березы? - показала она рукой. - Я буду там, на краю леса. Попроси коменданта, пусть даст всех конников, всех до единого. Они нужны мне этой же ночью, как можно скорее. Вьючных животных - обычное количество, но, кроме того, пусть даст несколько запасных лошадей, под седлом. Ясно?
   - Так точно, госпожа.
   - Подожди. Скажи коменданту, что я не стану зря губить людей. Равата я вытащу, если не придется платить за это слишком высокую цену. Повторишь мои слова в точности. Понял?
   - Так точно, госпожа.
   - Подожди. Еще скажешь, что я разведаю расположение алерцев и поеду прямо в Алькаву. Ясно?
   - Так точно, госпожа.
   - Повтори.
   Он повторил все слово в слово.
   - Отлично. Гони.
   Она долго смотрела ему вслед.
   7
   Алерцы сдержали слово, но не совсем так, как хотелось бы Равату. Он долго размышлял над тем, какое направление избрать, покинув деревню: двигаться в сторону Алькавы, Эрвы или селений, где можно оставить изгнанников. Толпа крестьян начинала его обременять, и он хотел как можно скорее их пристроить... хоть куда-нибудь.
   Оказалось, однако, что вопрос выбора пути придется отложить до следующего дня. Пока что дорогу выбирали алерцы... И Рават понял: речь идет не только о том, чтобы избавиться от неудобного "гарнизона" деревни. Серебряным воинам нужно, чтобы он двинулся вперед, через степь. Его направили туда, откуда вернулась истерзанная стая... Вероятнее всего, прямо навстречу приближающимся золотым.
   Пытаясь обуздать душившую его ярость, Рават в то же время, будучи солдатом, вынужден был признать, что это хороший ход. Вступив в бой с Золотым Племенем, он ослабит силы врага, что сыграет на руку серебряным. Кроме того (а возможно, это и было первопричиной), золотым бестиям знакомы мундиры легионеров. Присутствие армектанского войска, пусть и состоящего из нескольких раненых солдат, может заставить Золотое Племя повернуть назад.
   Эскортируемые крупными алерскими силами, они тащились до самого захода солнца. Волы с трудом тянули тяжелые повозки, на которых уложили раненых. Но не только повозки замедляли передвижение. Ничто не могло помешать крестьянам забрать из деревни столько скарба, сколько можно было унести. Сотник даже пожалел о том, что запретил гнать с собой коров и свиней. Те, по крайней мере, шли бы сами... Бесчисленные черепки, какие-то мешки, ящики, наполненные неизвестно чем, - все это ходить не умело. А потому ехало на крестьянских спинах... Уже перед заходом Рават начал совершенно всерьез подумывать о том, что эти шатающиеся от усталости люди скорее бросят в степи собственных детей, только бы и дальше тащить свою рухлядь. Оглядываясь назад, он видел широкую полосу истоптанной травы, выдавленные в земле следы колес и множество потерянных пожитков.
   В течение последних нескольких дней он переживал самое кошмарное в своей жизни приключение и теперь мечтал лишь об одном: послушаться, наконец, мудрого Амбегена и приложить все усилия к тому, чтобы получить право самостоятельно командовать заставой. Впрочем, какие там усилия... Ему всего-то нужно послать рапорт, а потом спокойно ждать, когда освободится соответствующая должность. Коменданту Восточных Округов всегда не хватает опытных людей. Рават получит свою заставу и будет сидеть там... сидеть... сидеть... Пусть кто-нибудь другой носится по полям и прыгает через голову, пытаясь сколотить отряд из всякого сброда... Пусть кто-нибудь другой объясняет крестьянам, что, когда речь идет о твоей жизни, тащить с собой деревянную миску и лохань нет никакого смысла. Все это веселье Рават оставит другим. А сам засядет на заставе. Зимой, когда набеги алерцев становятся реже, он привезет себе жену. Они будут вместе два, а то и три месяца. Жизнь у них как-то не складывалась... Может, когда он наконец отслужит свое и в звании надсотника станет комендантом городского гарнизона где-нибудь в центральном Армекте или в Дартане... Может быть, тогда? Нельзя вечно бежать от самого себя. Рават постепенно начинал понимать это.
   Он посмотрел на небо. Солнце заходит... Рават позвал Астата и показал на край леса.
   - Останавливаемся на ночлег! - крикнул он.
   Потом бесстрастно посмотрел на алерцев. Те, похоже, не знали, как реагировать на то, что сопровождаемая ими группа углубляется в лес. Как быстро все меняется, подумал Рават. Еще день или два назад, увидь он толпу крестьян и солдат, эскортируемую алерской стаей, решил бы, что свихнулся.
   Алерцы развернули вехфетов и двинулись прочь. Часть стаи ушла на северо-восток. Наверняка на разведку...
   Неуклюже и шумно крестьяне устраивались на ночлег неподалеку от края леса. Рават подозвал Дольтара, который лучше всех умел договариваться с крестьянами (топорник сам был родом из похожей деревни), и поручил ему навести порядок. Но честно говоря, у Равата возникло странное чувство бесполезности любых действий. Ничем хорошим это не закончится. Бессмыслица какая-то... Пройдет ночь, наступит рассвет. Поход по степи продолжится со скоростью пять, может, шесть миль в сутки. Если бы Рават стоял во главе одной лишь конницы - свежего отряда, только что вышедшего с заставы, - еще можно было бы задуматься о том, как добраться степью и лесом до Эрвы или Алькавы... Но вокруг кишели серебряные отряды, и отнюдь не все из них знали о договоре, который он заключил, покидая деревню. Мало того, где-то поблизости бродят золотые... Будучи солдатом, он больше опасался Серебряных Племен. Но в данной ситуации Золотое Племя столь же опасно, если не опаснее. Темнота не защищала; золотые алерцы обладали необычайным чутьем, умели выслеживать добычу, подобно псам. Для золотых выследить ночью смердящую толпу крестьян - пустячное дело.
   Во всю глотку разорался младенец. Мать кормила его грудью, но поссорилась с мужем или, возможно, с братом. Чутье? Оно даже не потребуется...
   Все еще сидя в седле, Рават остановился у большого толстого дерева. Хотелось опереться лбом о шершавый ствол и остаться так до утра. А может, и навсегда.
   К нему подошел Астат.
   - Нам не уйти, сотник, - сказал он.
   - Вижу, - последовал глухой ответ.
   Лучник нерешительно переминался с ноги на ногу.
   - Ну? - спросил Рават. - Знаю, посты... Назначь... а впрочем, сколько нас? Пятеро? И это вместе с лучниками... Значит, все дежурим всю ночь. Раненых не поставишь ведь.
   Никогда еще Астат не видел командира в подобном расположении духа. Хотя сам он чувствовал себя не лучше.
   - Нет, господин. Я вовсе не о том думаю.
   - А о чем?
   Солдат молчал.
   - О чем, Астат? - вяло поторопил его сотник.
   - О том, как вернуться на заставу, господин.
   - Так ведь мы и возвращаемся.
   Лучник покачал головой.
   - Мы... - Он не знал, как лучше выразиться. - Мы служим в легионе, господин. В Армектанском Легионе. Мы здесь для того, чтобы... чтобы сражаться, господин.
   - О чем ты, Астат?
   - Ты знаешь о чем, господин! - бросил солдат, неожиданно резко и громко. - Хорошо знаешь! Я не могу за тебя решать!
   Рават хотел его приструнить, призвать к порядку, но у него уже не было сил. Он закрыл глаза и, сгорбившись, неподвижно застыл в седле.
   Легионер повернулся и ушел.
   Рават сидел в седле.
   Какое-то время спустя он спешился и ослабил упряжь. Коня жаль. Бедную животину уже несколько дней как не расседлывали... Вот и сегодня не будет покоя. Ему нужен конь, готовый к сражению. Рават опасался, что когда наконец снимет чепрак и заглянет под потник, то увидит вместо шкуры одну огромную рану.
   - Прости... - шепнул он на ухо коню.
   На краю леса уже сгущались сумерки. Ведя коня на поводу, Рават услышал голос одного из крестьян:
   - Господин... я... значит... Мы знаем, господин, что ты нас защитил... Только дома нашего жаль, господин.
   Сотник узнал крестьянина, который пытался упрекать его в деревне. "Ты должен защищать нас, господин" - так он тогда сказал. А теперь, похоже, пытался извиниться.
   В одной руке крестьянин держал деревянную миску, в другой - ложку. В миску был накрошен хлеб, перемешанный с холодным бульоном. Откуда у них бульон?.. Медленно, осторожно мужчина кормил тяжело раненных крестьянина и лучника. Подошла какая-то женщина, отобрала ложку и миску и начала кормить сама. Крестьянин, присев на повозке, необычно заботливо поддерживал головы раненым.
   Ситник отошел, потупив взгляд. Он не мог предать этих людей.
   Но и защитить тоже не мог. Никого ему не защитить - это уже ясно.
   Ночь прошла спокойно.
   Перед самым рассветом посеревший от бессонницы Рават ощутил внезапный прилив энергии. Он готов был действовать, хотя за последние дни спал всего лишь пару часов и от усталости едва держался на ногах. Немногим лучше выглядели солдаты. Лишь Эльвина хоть как-то отдохнула... поскольку заснула на посту и ее разбудили только утром. Теперь ей было стыдно глядеть товарищам в глаза. Но сотник пришел к выводу, что раз ничего не случилось, то даже и лучше, что в отряде появился хотя бы один выспавшийся солдат. Тем более что такой солдат очень нужен.
   Сначала Рават навестил раненых. Двое крестьян и один солдат ночью умерли, остальные чувствовали себя хорошо. У кота дела обстояли хуже, много хуже. Рават уже осматривал его рану, но сейчас еще раз тщательно проверил ее. Гибкие кости вроде не пострадали, но спина и лопатка выглядели далеко не лучшим образом; кроме того, кот был основательно избит. До сих пор Дорлот не произнес ни слова, и сотник мог лишь догадываться о том, что произошло. Наверняка кота выследила в степи какая-то стая и сумела догнать на вехфетах. Рана выглядела так, словно ее нанесли копьем, а потом, с воткнутым под лопатку наконечником, кота некоторое время волокли по земле. Сломанный хвост явно причинял ему немалую боль, но это так, пустяки. Главное, рана от копья начала гнить. Гангрена...
   У помрачневшего Равата не хватило сил сообщить об этом лучницам. Но Агатра все знала. Опытная легионерка повидала за свою жизнь немало ран. Сотника удивило, даже несколько встревожило ее невозмутимое спокойствие.
   - Чему быть, того не миновать, - тихо промолвила она. - Он умрет, да? Но я думаю, господин, он не хотел бы умереть... от старости. Господин, он ведь был хорошим солдатом, правда? Скажи. Он ведь сделал все, что мог...
   - Он и сейчас хороший солдат, Агатра, - сказал сотник, уходя.
   Лучница коснулась покрытой шерстью кошачьей головы.
   - Да, господин, - проговорила она без тени надежды.
   Рават подозвал Эльвину.
   - Сегодня твоя очередь, малышка, - произнес он, пытаясь стряхнуть с себя подавленное настроение, в которое его повергла близкая смерть разведчика. До сих пор он сам не сознавал, сколь сильно любил Дорлота. Поедешь в Алькаву. Возьмешь моего коня.
   От изумления и ужаса девушка вытаращила глаза.
   - Я... - выдавила она. - Я... господин...
   - Ты солдат, Эльвина, - спокойно, но сурово сказал сотник. - Как только все закончится, я отправлю тебя в гарнизон в Рапе. Там целых полсотни лучниц. Ты немного придешь в себя и, может, когда-нибудь вернешься сюда, ко мне. Стреляешь ты не хуже, чем Астат и Агатра, только они служат в легионе уже несколько лет. Ты будешь самой лучшей, малышка, мне нужен такой солдат. Но сначала спаси наши жизни. И свою жизнь тоже.
   Девушка немного опомнилась:
   - Но как, господин? Я же никогда... я не доберусь до Алькавы!
   - Отсюда поедешь прямо на северо-восток. Никуда не сворачивая. Выйдешь к Алькаве, а если нет, то к реке. А потом просто вдоль реки. Я здесь единственный на коне, но ехать не могу. Из лучников ты лучше всех держишься в седле. Мы останемся здесь, Эльвина. Здесь, в этом лесу. И рано или поздно до нас доберутся эти твари. Если только ты не приведешь помощь. Ну, все. Собирайся в путь.
   Девушка ушла. Рават приказал сворачивать лагерь и перенести его как можно дальше в глубь леса. Повозки должны были двигаться до тех пор, пока это возможно.
   Отдав все распоряжения, сотник лично подготовил коня. Он прекрасно понимал, сколь невелики шансы девушки. Тем не менее шансов этих было куда больше, чем у тех, кто останется здесь, в самом центре захваченной врагом территории.