Русов не возражал, его все еще трясло - то ли от возбуждения, то ли от страха. Оба скатились по лестнице, пробежали мимо мертвых волков, но в дверях Болдуин резко остановился и выругался:
- Собаки!
Действительно, со стороны площади сумасшедшей волной накатывался собачий лай. Вот и первые выметнулись из-за угла - бешеные как волки и лишь немногим меньше: высунутые красные языки, остервенело разинутые пасти, готовые рвать и терзать.
- Плохо дело. - Болдуин аккуратно прицелился. - Пока мы от них отбиваемся, нас самих десять раз пристрелят.
Вдруг свирепый лай сменился испуганным визгом; собаки тормозили лапами, катились кубарем, поворачивали, с истерическим гавканьем налетали друг на друга. Несколько секунд, и от своры не осталось следа; все псы, поджав хвосты, убежали обратно.
Болдуин осклабился и опустил пистолет.
- Надо же, и от дохлых волков бывает польза. Собаки запах учуяли. Обыкновенных бы не испугались, но этих... Ладно, бежим. Сначала по улице, будем прятаться за домами.
Они кинулись бегом, все время оглядываясь. Кое-где дома хорошо сохранились: целые стекла, белые веранды. Казалось, вот-вот выйдут хозяева, сядут в кресла-качалки, улыбнутся мягко греющему солнцу и с любопытством будут наблюдать за странными беглецами: откуда такие взялись?
Но пробегали дом за домом, Русов вспотел, сердце сильно билось, а никто не показывался. Добежали до конца городка - никого позади. Пробежали еще немного, дорога сделала поворот, дома скрылись за высокими деревьями. Пошли быстрым шагом, оба задыхались. Русов стал успокаиваться, думая, что их не стали преследовать. Но тут Болдуин обернулся и закричал:
- Смотри!
Дорога казалась темной, с обеих сторон ее затеняли деревья. И над этой темной рекой, вырастая на глазах, беззвучно, без ржания, на них скакали три белых лошади с всадниками в черных плащах. Что-то смутно напомнила Русову эта картина, словно увидел иллюстрацию в старой книге, странное онемение почувствовалось в груди... Болдуин первым вскинул пистолет.
- По всадникам не стреляй, - деловито сказал он. - Целься в лошадей. Я беру левую.
Русов послушно поднял пистолет, выстрелили одновременно. Сила отдачи едва не опрокинула Русова на асфальт, но пуля в неистовой скорости полета, похоже, остановила коня на скаку; не издав ни звука, тот вскинулся на задние копыта и грянулся оземь, всадник отлетел в сторону.
Лошадь слева жалобно заржала и покатилась по дороге, наездник с удивительным проворством успел соскочить. Третий всадник натянул поводья, развернул лошадь и понесся прочь. Сброшенный наездник зашевелился, приподнял голову. Болдуин дернул оцепеневшего Русова за рукав:
- Бежим, чего стоишь? Они повернули в лес. Снова кусты, цепляющаяся за ноги трава, калейдоскоп деревьев. Когда взобрались на холм, Русов был мокрым от пота. Не задерживаясь, кинулись вниз, миновали прогалину, лес стал реже, побежали по ровной земле. Перешли вброд речку. Русов приостановился, плеснул в рот несколько пригоршней холодной воды. Болдуин уже стаскивал маскировочную сеть с фургона, вышли как раз на него. Поспешно забрались в машину, и Болдуин с места дал газ.
Примерно через полчаса, когда речка светлым плесом ушла в сторону, он сбавил скорость.
- Уф! От места, где на нас выехали эти всадники Апокалипсиса, до машины добежали меньше, чем за час. Вряд ли нас станут преследовать. Поняли, что можем огрызнуться, да и цивилизация уже недалеко.
Всадники Апокалипсиса, вот кто это был! Русов вспомнил книгу со старинными гравюрами и жутких всадников на свирепых изможденных конях. Только там, кажется, было четверо... Всадники Апокалипсиса пронеслись над этой землей, над всем миром, а недавно скакали и на них по темному шоссе. И вряд ли это был последний выезд.
Русова опять стала бить дрожь.
- Холодно? - глянул Болдуин. - Давай переоденемся, а то мокрые от пота. Он остановил фургон, переоделись в сухую одежду. Русов вволю напился, надел смену белья и запасную рубашку Болдуина; его собственные вещи, в том числе выстиранный Джанет тренировочный костюм, так и пропали.
- А почему ты заступился за этого урода? - поинтересовался Болдуин. - Он уже не человек вовсе. Я таких не трону, если первыми не полезут, но помогать... брр.
- Долг платежом красен, - вздохнул Русов. - Есть такая русская пословица. И он человек, как ты и я. Помог мне вчера вечером, только просил ничего не рассказывать.
''Мы одной крови, ты и я'', - вспомнил он слова Уолда. Что бы они значили?
- Ну-ну. - Болдуин поглядел искоса, они снова ехали. - Смотри, как бы эти человеки горло не перегрызли. Хотя и поклонникам Трехликого попадаться не стоит.
Ехали молча, пересекая поля. На каком из них встретились с бесноватым, Русов не помнил. У большой реки Болдуин съехал на пустую площадку для отдыха, ветерок шевелил на ней всякий мусор.
- Искупаемся, да и перекусить пора. Ты, наверное, целые сутки не ел. Жаль, свежей оленины не попробовали. С другой стороны, хорошо что нами самими не пообедали. - И Болдуин хохотнул.
Русов жадно накинулся на консервы, потом разделся и вошел в холодную воду. Солнце начало спуск по небосводу, то и дело скрываясь за белыми облаками. Русов поплыл, и течение мягко повлекло его вниз, куда-то в сторону Мексиканского залива. Дрожа от холода, выбрался из воды, сел рядом с Болдуином, и они выпили по последней банке пива. Вокруг была голубая вода, желтый песок, покой и прохлада. Наверное, так выглядели реки в средних широтах России - побывать там Русову не довелось.
Успели вернуться к обеду. Болдуин помахал на прощанье и уехал. Русов поднялся на веранду, чувствуя себя очень усталым: столько всего произошло за два дня.
Джанет пошутила насчет оленины, что осталась бегать в лесу, и стала накрывать на стол. Грегори приветствовал Русова из комнаты; ему нездоровилось, обедать не стал. Джанет положила на большую зеленую тарелку нечто коричневое - с упоительным мясным ароматом и желтыми ломтиками какого-то фрукта сверху. К комбинации мяса и фруктов Русов привык и ел с удовольствием.
Джанет ограничилась чаем, она выглядела по-домашнему уютно в халате красноватых тонов. Прихлебывала чай, изредка поглядывая на Русова.
- Очень вкусно, - вздохнул тот, отрезая очередной кусок.
Чай был горьковатый, она любила такой. Удовольствие доставила и похвала этого русского, хотя и высказанная невнятно, в процессе жевания. Она постаралась сегодня: приготовила свиную отбивную с ананасом, пусть консервированным, но свежие слишком дорогие. Мужчины много едят - похоже, он съест все на тарелке. Впрочем, от свежего воздуха всегда разыгрывается аппетит, вон как раскраснелся после охоты...
Приятно смотреть, как мужчина поглощает приготовленный тобой обед. Когда-нибудь она будет сидеть в уютной гостиной собственного дома и смотреть, как ест ее муж. Конечно, он будет выглядеть иначе, чем этот... Может быть, такого же роста, чуть выше нее. Светлые волосы неплохо смотрятся, особенно после стрижки, но ей больше нравятся брюнеты, как восхитительный Том Климт из ''Последнего поезда в Калифорнию''. И он не будет неуклюжим, а элегантным и утонченным - из колледжа или университета. Там они познакомятся - в ресторане или на студенческой вечеринке - и сразу влюбятся друг в друга...
Когда она поступит в колледж? Это означает уехать в Колумбус, оставить дядю, но что поделаешь? Он предлагает даже деньги на учебу, хотя правительственного гранта за отца должно хватить... Да, в будущем году она поедет учиться. Как-нибудь переживет эту зиму и свалившегося на голову русского. Впрочем, заботиться о нем иногда бывает приятно.
Она встряхнула головой: слишком размечталась, и поставила пустую чашку. Юджин действительно подчистил все на тарелке и теперь пил чай с солидным куском пирога.
- Что-нибудь интересное случилось на охоте? - спросила она.
Пирог застыл на полпути ко рту, глаза потемнели и стали цвета тревожной синевы. Красиво.
- Вообще-то да, - сказал нехотя. - Но лучше расскажу завтра, пусть в голове уляжется. Сейчас пойду спать, устал.
Все-таки гладко говорит по-английски - и не скажешь, что из другой страны. Она не ожидала этого, когда ехала к ратуше. А охотничьи приключения ее не интересовали, пусть слушает дядя.
- Завтра так завтра. - Она встала и привычно убрала посуду в моечную машину.
Сделав все дела, поднялась в ванную и с улыбкой перевесила мокрое полотенце: вечно приходится убирать за этими мужчинами. В своей комнате долго сидела у окна. Медленно мерк день, и обычная тревога проникала в сердце вместе с крадущимися сумерками. Правда, сегодня было легче; все-таки неплохо иметь в доме гостя. Она легла и ночью видела на удивление приятные сны.
- Собаки!
Действительно, со стороны площади сумасшедшей волной накатывался собачий лай. Вот и первые выметнулись из-за угла - бешеные как волки и лишь немногим меньше: высунутые красные языки, остервенело разинутые пасти, готовые рвать и терзать.
- Плохо дело. - Болдуин аккуратно прицелился. - Пока мы от них отбиваемся, нас самих десять раз пристрелят.
Вдруг свирепый лай сменился испуганным визгом; собаки тормозили лапами, катились кубарем, поворачивали, с истерическим гавканьем налетали друг на друга. Несколько секунд, и от своры не осталось следа; все псы, поджав хвосты, убежали обратно.
Болдуин осклабился и опустил пистолет.
- Надо же, и от дохлых волков бывает польза. Собаки запах учуяли. Обыкновенных бы не испугались, но этих... Ладно, бежим. Сначала по улице, будем прятаться за домами.
Они кинулись бегом, все время оглядываясь. Кое-где дома хорошо сохранились: целые стекла, белые веранды. Казалось, вот-вот выйдут хозяева, сядут в кресла-качалки, улыбнутся мягко греющему солнцу и с любопытством будут наблюдать за странными беглецами: откуда такие взялись?
Но пробегали дом за домом, Русов вспотел, сердце сильно билось, а никто не показывался. Добежали до конца городка - никого позади. Пробежали еще немного, дорога сделала поворот, дома скрылись за высокими деревьями. Пошли быстрым шагом, оба задыхались. Русов стал успокаиваться, думая, что их не стали преследовать. Но тут Болдуин обернулся и закричал:
- Смотри!
Дорога казалась темной, с обеих сторон ее затеняли деревья. И над этой темной рекой, вырастая на глазах, беззвучно, без ржания, на них скакали три белых лошади с всадниками в черных плащах. Что-то смутно напомнила Русову эта картина, словно увидел иллюстрацию в старой книге, странное онемение почувствовалось в груди... Болдуин первым вскинул пистолет.
- По всадникам не стреляй, - деловито сказал он. - Целься в лошадей. Я беру левую.
Русов послушно поднял пистолет, выстрелили одновременно. Сила отдачи едва не опрокинула Русова на асфальт, но пуля в неистовой скорости полета, похоже, остановила коня на скаку; не издав ни звука, тот вскинулся на задние копыта и грянулся оземь, всадник отлетел в сторону.
Лошадь слева жалобно заржала и покатилась по дороге, наездник с удивительным проворством успел соскочить. Третий всадник натянул поводья, развернул лошадь и понесся прочь. Сброшенный наездник зашевелился, приподнял голову. Болдуин дернул оцепеневшего Русова за рукав:
- Бежим, чего стоишь? Они повернули в лес. Снова кусты, цепляющаяся за ноги трава, калейдоскоп деревьев. Когда взобрались на холм, Русов был мокрым от пота. Не задерживаясь, кинулись вниз, миновали прогалину, лес стал реже, побежали по ровной земле. Перешли вброд речку. Русов приостановился, плеснул в рот несколько пригоршней холодной воды. Болдуин уже стаскивал маскировочную сеть с фургона, вышли как раз на него. Поспешно забрались в машину, и Болдуин с места дал газ.
Примерно через полчаса, когда речка светлым плесом ушла в сторону, он сбавил скорость.
- Уф! От места, где на нас выехали эти всадники Апокалипсиса, до машины добежали меньше, чем за час. Вряд ли нас станут преследовать. Поняли, что можем огрызнуться, да и цивилизация уже недалеко.
Всадники Апокалипсиса, вот кто это был! Русов вспомнил книгу со старинными гравюрами и жутких всадников на свирепых изможденных конях. Только там, кажется, было четверо... Всадники Апокалипсиса пронеслись над этой землей, над всем миром, а недавно скакали и на них по темному шоссе. И вряд ли это был последний выезд.
Русова опять стала бить дрожь.
- Холодно? - глянул Болдуин. - Давай переоденемся, а то мокрые от пота. Он остановил фургон, переоделись в сухую одежду. Русов вволю напился, надел смену белья и запасную рубашку Болдуина; его собственные вещи, в том числе выстиранный Джанет тренировочный костюм, так и пропали.
- А почему ты заступился за этого урода? - поинтересовался Болдуин. - Он уже не человек вовсе. Я таких не трону, если первыми не полезут, но помогать... брр.
- Долг платежом красен, - вздохнул Русов. - Есть такая русская пословица. И он человек, как ты и я. Помог мне вчера вечером, только просил ничего не рассказывать.
''Мы одной крови, ты и я'', - вспомнил он слова Уолда. Что бы они значили?
- Ну-ну. - Болдуин поглядел искоса, они снова ехали. - Смотри, как бы эти человеки горло не перегрызли. Хотя и поклонникам Трехликого попадаться не стоит.
Ехали молча, пересекая поля. На каком из них встретились с бесноватым, Русов не помнил. У большой реки Болдуин съехал на пустую площадку для отдыха, ветерок шевелил на ней всякий мусор.
- Искупаемся, да и перекусить пора. Ты, наверное, целые сутки не ел. Жаль, свежей оленины не попробовали. С другой стороны, хорошо что нами самими не пообедали. - И Болдуин хохотнул.
Русов жадно накинулся на консервы, потом разделся и вошел в холодную воду. Солнце начало спуск по небосводу, то и дело скрываясь за белыми облаками. Русов поплыл, и течение мягко повлекло его вниз, куда-то в сторону Мексиканского залива. Дрожа от холода, выбрался из воды, сел рядом с Болдуином, и они выпили по последней банке пива. Вокруг была голубая вода, желтый песок, покой и прохлада. Наверное, так выглядели реки в средних широтах России - побывать там Русову не довелось.
Успели вернуться к обеду. Болдуин помахал на прощанье и уехал. Русов поднялся на веранду, чувствуя себя очень усталым: столько всего произошло за два дня.
Джанет пошутила насчет оленины, что осталась бегать в лесу, и стала накрывать на стол. Грегори приветствовал Русова из комнаты; ему нездоровилось, обедать не стал. Джанет положила на большую зеленую тарелку нечто коричневое - с упоительным мясным ароматом и желтыми ломтиками какого-то фрукта сверху. К комбинации мяса и фруктов Русов привык и ел с удовольствием.
Джанет ограничилась чаем, она выглядела по-домашнему уютно в халате красноватых тонов. Прихлебывала чай, изредка поглядывая на Русова.
- Очень вкусно, - вздохнул тот, отрезая очередной кусок.
Чай был горьковатый, она любила такой. Удовольствие доставила и похвала этого русского, хотя и высказанная невнятно, в процессе жевания. Она постаралась сегодня: приготовила свиную отбивную с ананасом, пусть консервированным, но свежие слишком дорогие. Мужчины много едят - похоже, он съест все на тарелке. Впрочем, от свежего воздуха всегда разыгрывается аппетит, вон как раскраснелся после охоты...
Приятно смотреть, как мужчина поглощает приготовленный тобой обед. Когда-нибудь она будет сидеть в уютной гостиной собственного дома и смотреть, как ест ее муж. Конечно, он будет выглядеть иначе, чем этот... Может быть, такого же роста, чуть выше нее. Светлые волосы неплохо смотрятся, особенно после стрижки, но ей больше нравятся брюнеты, как восхитительный Том Климт из ''Последнего поезда в Калифорнию''. И он не будет неуклюжим, а элегантным и утонченным - из колледжа или университета. Там они познакомятся - в ресторане или на студенческой вечеринке - и сразу влюбятся друг в друга...
Когда она поступит в колледж? Это означает уехать в Колумбус, оставить дядю, но что поделаешь? Он предлагает даже деньги на учебу, хотя правительственного гранта за отца должно хватить... Да, в будущем году она поедет учиться. Как-нибудь переживет эту зиму и свалившегося на голову русского. Впрочем, заботиться о нем иногда бывает приятно.
Она встряхнула головой: слишком размечталась, и поставила пустую чашку. Юджин действительно подчистил все на тарелке и теперь пил чай с солидным куском пирога.
- Что-нибудь интересное случилось на охоте? - спросила она.
Пирог застыл на полпути ко рту, глаза потемнели и стали цвета тревожной синевы. Красиво.
- Вообще-то да, - сказал нехотя. - Но лучше расскажу завтра, пусть в голове уляжется. Сейчас пойду спать, устал.
Все-таки гладко говорит по-английски - и не скажешь, что из другой страны. Она не ожидала этого, когда ехала к ратуше. А охотничьи приключения ее не интересовали, пусть слушает дядя.
- Завтра так завтра. - Она встала и привычно убрала посуду в моечную машину.
Сделав все дела, поднялась в ванную и с улыбкой перевесила мокрое полотенце: вечно приходится убирать за этими мужчинами. В своей комнате долго сидела у окна. Медленно мерк день, и обычная тревога проникала в сердце вместе с крадущимися сумерками. Правда, сегодня было легче; все-таки неплохо иметь в доме гостя. Она легла и ночью видела на удивление приятные сны.