Кривенко Евгений. Окликни меня среди теней (Часть 1)

   Сделалось тише и скачки самолета стали не так ощутимы, но смотреть на землю без головокружения Русов не мог. У него потом сильнее билось сердце, когда вспоминал этот полет. Наверное, так могла выглядеть чужая планета с борта космического корабля. Стремительно текли реки темной лавы - в них с трудом угадывались леса. Молниеносно возникали и исчезали бледные протуберанцы - озера. Проносились зазубренные купола темных лун - гребни холмов...
   - Машина делает полторы тысячи километров в час, - голос Сирина звучал почти нормально, в нем слышалась гордость. - Засечь нас радаром на этой высоте труднее, чем крылатую ракету.
   - А если все-таки увидят? - собственный голос Русову не понравился, в нем прозвучали визгливые нотки.
   - Ну и что? Пускай попробуют догнать.
   Они замолчали. Понемногу стало светать, во второй раз начинался все тот же день. Вдруг самолет успокоился и пошел совершенно ровно, внизу понеслась серая гладь воды.
   - Великие озера, - облегченно вздохнул Сирин. - Мичиган. Поднимаемся.
   Самолет стал набирать высоту. Горизонт слева загорелся желтым огнем - их нагоняло солнце. А потом Русову показалось, что увидел впереди лес: словно оранжевые стволы сосен поднимались над темной водой. Лишь спустя минуту он сообразил, что для деревьев они чересчур высоки - это здания неправдоподобной вышины первыми встречали восход солнца. Вскоре свет затопил и кабину - солнце, зашедшее над Лабрадором, поднималось над озером Мичиган.
   - Надо же, Евгений, - голос Сирина звучал хрипло от волнения. - Ведь это Чикаго! Теперь надо искать место для посадки. Топлива осталось на полчаса.
   Город медленно приближался - экономя горючее, Сирин уменьшил скорость. Русов смотрел как зачарованный. Среди исполинских зданий одно было особенно высоким, две антенны на крыше горели жарким золотом, напомнив Русову купола церквей на родине. Здания наклонились, самолет огибал район небоскребов.
   ...И тревога вошла в сердце Русова, великолепный город был мертв. Не видно было разрушений, как в городах Европы; бесчисленные коробочки автомобилей усеивали улицы, но не двигались, и Русов знал, что даже если самолет опустится ниже, они не увидят пешеходов на тротуарах. Лишь глубокие тени наполняли ущелья улиц.
   - Черная зона, - сквозь зубы процедил Сирин. - Надо лететь дальше.
   Русов с грустью глядел вниз, пытаясь представить, что творилось в городе после той странной войны. Наверное, жители не сразу поняли, что произошло: сейсмические толчки от чудовищных взрывов докатились ослабленными, небоскребы устояли, а когда люди вышли из убежищ, то как будто ничего не изменилось только дни стали сумрачнее, да по ночам восходила кроваво-красная луна, но это объясняли тучами дыма и пепла, выброшенными в стратосферу. Лишь когда стала нарастать волна заболеваний, поднялась паника. Вероятно, люди бросали всё, пытаясь вырваться из города, было столпотворение, жуткие пробки на улицах. И конечно, это никого не спасло...
   Остались сумеречные даже днем улицы; остались, зловеще перерождаясь, деревья в парках; остались, делаясь все хищнее и опаснее для человека крысы, собаки и кошки...
   Медленно и величаво мертвый город ушел за горизонт. Потянулась сумрачная земля, наводя на сердце странную тоску. Но на высоте было не опасно, а вскоре местность повеселела: появились желтые и зеленые квадраты полей, а на идеально прямой полосе шоссе Русов увидел первую ползущую букашку.
   - Все, садимся. - Голос Сирина был напряжен. - Горючего осталось на пятнадцать минут. На электронной карте указан местный аэропорт. Если полоса будет занята, попробуем сесть на шоссе. Можно катапультироваться, но машину жалко. Как она нас сюда донесла. Птичка моя!
   Аэропорт оказался маленьким: небольшой аэровокзал, с десяток автомобилей на стоянке, несколько ангаров. Никакого движения, все словно вымерло. Полоса оказалась свободной. Сирин низко пролетел над нею, всматриваясь. Потом развернулся, отлетел подальше и повернул снова. Самолет тряхнуло - это выдвинулось шасси.
   - Ну, с богом! - хрипло сказал Сирин.
   Русов почувствовал, как учащенно забилось сердце: он знал, что наступает самый опасный момент.
   Самолет пронесся над началом полосы, бешено замелькали бетонные плиты, но колеса никак не могли коснуться их. Аэровокзал вырастал на глазах и Русову сделалось страшно: стало видно, насколько самолет быстрее машины... Вдруг его втиснуло в кресло, а остаток полосы ушел вниз.
   - Пойдем на второй круг, - прохрипел Сирин. - Не сбросил вовремя скорость. Земля отдалилась, плавно поворачиваясь под крылом. С высоты она казалась безопасной, и Русову захотелось остаться здесь. Но он понимал, что горючее на исходе и самолет может упасть в любую минуту.
   Снова зашли на полосу. Опять понеслись бетонные плиты - и вдруг самолет рухнул вниз. Ударились так сильно, что у Русова в голове мелькнуло: ''Конец!'' Но нет, самолет с пронзительным визгом несся по полосе. Уже виднелось ее окончание, аэродром явно не был рассчитан на прием сверхзвуковых машин.
   ''Разобьемся, - обречено подумал Русов. - Стоило лететь в такую даль''.
   Рвануло вперед так, что на глазах выступили слёзы. Но ремни удержали, а краем глаза Русов заметил позади раздувшееся красно-белое полотно. Самолет сбавил ход и вскоре остановился. Наступила неправдоподобная тишина. Сирин манипулировал чем-то на панели.
   - Если бы не тормозные парашюты, нам хана, - добродушно улыбнулся он. - Как только не оторвались. Надо потом собрать. Хотя вряд ли теперь понадобятся. Снова зашумели турбины. Сирин подрулил к аэровокзалу и защелкал тумблерами. Самолет смолк, теперь уже окончательно.
   - Все, приехали. - Сирин освободился от ремней и шлема, потом помог Русову. В полу открылся люк, едко пахнуло керосиновой гарью. Откинулся трап, Сирин ловко спустился по нему, прислонился к стойке шасси и закурил.
   - Интересно, тут ''Беломорканал'' найти можно? А то у меня последняя. - Он повертел полупустую пачку и бережно положил в карман.
   Русов тоже стал спускаться. На последней ступеньке ослабевшие ноги подвели, и он сел на бетон, цепляясь за лесенку. Сирин снова рассмеялся. Он жадно затягивался, оглядываясь по сторонам.
   - Никого, Евгений. Все брошено, как и у нас.
   Русов осторожно встал. Было удивительно тепло, они словно переместились не только в пространстве, но во времени и вернулись к зениту лета. Солнечный свет был мягок, и в нем словно нежилась зелень и белые стены аэровокзала. Но беспорядочно разбросанные машины говорили, что и на эту землю пришла беда.
   - Ладно, пошли оглядимся, - сплюнул Сирин. - А то наедет ихняя полиция, нас точно арестуют. Будем любоваться Америкой сквозь решетку.
   Русову это не понравилось, лишь теперь пришло в голову, что их могут встретить враждебно. Он поплелся за Сириным.
   От названия на фасаде аэровокзала сохранились только две буквы - ''R'' и ''L''. Внутри было пусто, повсюду лежала пыль: на диванах, громоздких телефонах-автоматах, многочисленных автоматах для продажи кока-колы и бог знает чего еще. Все двери были распахнуты, некоторые сломаны.
   Они побродили и вернулись. Сирин забрался в самолет и стал передавать Русову сумки, тяжелый ящик, наполненные канистры.
   - Бензин, масло, аккумулятор, - буркнул он. - Так и думал, что придется ехать на машине, все взял. Тут небось тоже дефицит.
   Русов удивился:
   - Когда ты успел погрузить? Ведь времени не было...
   Сирин криво усмехнулся:
   - Я, Евгений, всю ночь самолет готовил. Хрен бы мы долетели без запасных баков. Хотел с тобой поговорить, чтоб отправился со мной переводчиком. Но тут нагрянули эти хмыри, не до разговоров стало.
   - Ну и ну, - оторопело сказал Русов. - А что тебе в Америке понадобилось?
   - Потом расскажу, - голос Сирина прозвучал странно. - А может, и не стану ничего рассказывать, целее будешь... Ладно, давай переоденемся. Жарко.
   Здесь же у самолета сняли комбинезоны. Сирин переоделся в прихваченную с собой одежду, а Русов остался в тренировочном костюме, брюки и куртку забыл на базе. Хорошо, что ключи от газика оставил в кармане брюк, а то влетело бы от отца. И тут Русов чуть истерически не рассмеялся: увидит ли он теперь отца вообще?
   Сирин забросил комбинезоны в кабину, что-то сделал. Трап поднялся, а следом закрылся люк и самолет сразу показался чужим и недоступным. Потом отнесли канистры с сумками к аэровокзалу и занялись тормозными парашютами. Русов вспотел, пока сложили как следует и запихали в хвостовой отсек самолета. Сирин потоптался у машины, перенесшей их на другой континент, расстроено крякнул и пошел к вокзалу.
   Русов смахнул пыль со столика, и они перекусили консервами из НЗ. Одна канистра была наполнена водой, а в бывшем баре Русов отыскал пластмассовые кружки.
   Сирин выпил целую кружку, глянул на Русова и ухмыльнулся:
   - Что такой кислый, Евгений. Или какую зазнобу дома оставил?
   Только тут Русов вспомнил и даже беспомощно оглянулся. Дина и Рая, его сестрички! Кто будет покупать им подарки и скрашивать жизнь в негостеприимном доме, где они остались без матери?
   Он скрипнул зубами: встретит ли их вновь?
   - Двух оставил. Но выпутываться им придется самим.
   - Ладно, - вяло сказал Сирин, вытирая рот. - Отдохну немного и пойдем машину искать. Может, какая заведется. - Он лег на диван, подняв облачко пыли, и сразу захрапел.
   Русов сел на другой диван и стал глядеть сквозь стеклянную стену. В сон не клонило, подремал в самолете. Небо над аэропортом было темно-голубым, по нему плыли редкие облака, словно причудливые шахматные фигуры. День обещал быть жарким, Русов не привык к таким.
   Он встал, подошел к телефону-автомату и снял трубку - мертвая тишина. Вышел наружу, приостановился от яркого света и пошел к зарослям по другую сторону парковки. По пути миновал несколько автомобилей непривычно обтекаемых форм: даже стоя на месте, словно неслись куда-то. Но все были грязные и на спущенных шинах, видимо эти машины бросили еще несколько лет назад.
   Бетон кончился, путь преградила темно-зеленая стена. Она была выше головы Русова и источала густой травяной запах, кое-где виднелись желтые початки. Русов вспомнил рассказы матери о родительской ферме, куда с такой радостью ездила на каникулы, и понял, что видит кукурузу. Ни разу ее не пробовал, но срывать початок не хотелось: все были деформированы, да и растительность выглядела зловеще - толстые искривленные стебли и мясистая листва почти скрывали рыжую, будто напитанную кровью землю. В глубине зарослей сгущалась тьма, оттуда веяло неопределенной угрозой - верный признак близости Черной зоны.
   Русов постоял, темнота притягивала взгляд. Странное томление ощутил в сердце, захотелось войти в заросли и бездумно уходить все глубже, чувствуя на лице прохладу, растворяясь в зеленом забвении...
   Он очнулся, стоя на коленях, зарывшись пальцами в неприятно теплую землю. К лицу тянулось зелеными остриями сразу несколько листьев. Русов отпрянул, будто увидел змей. Надо же, едва не поддался черному зову! Что-то странно привлекательное таилось в Черных зонах, немало людей уходило в подобный сумрак, и больше их никто не видел.
   Он кое-как встал (ноги подгибались) и вернулся в аэровокзал. Долго мыл руки, потом сполоснул разгоряченное лицо: профилактика не помешает.
   Сирин все еще спал - с улыбкой на помятом лице, посапывая словно довольный ребенок. Русов сел и стал смотреть на самолет. Тот стоял за стеклянной стеной, как нахохлившаяся птица - угольно-черный в ослепительном свете дня. Облака превратились в башни, их медлительное движение походило на шествие белых ладей, вот и первая тень накрыла аэровокзал.
   Русов зевнул и вытянул ноги. Он устал переживать - первоначальный испуг прошел, и на душе было мирно и спокойно, словно впереди ждали долгие летние каникулы. Это надо же, он в Америке!
   Сирин заворочался, спустил ноги на пол, лицо сделалось озабоченным.
   - Ну ладно, Евгений. Отдохнули, а теперь пора и за дело. Надо машину искать, не пешком же идти.
   Они вышли из аэровокзала, но у машин на стоянке не задержались. Сирин покачал головой:
   - Эти все сгнили. Надо искать среди тех, что стоят в гараже.
   Стали заглядывать в пристройки, но тщетно. Сирин повернулся к ангарам и вздохнул: по полю аэропорта плыли тени от облаков, но ангары стояли в более густой тени, которая не двигалась.
   Граница Зоны!
   - Посмотрим там.
   Русов неохотно пошел следом и, войдя в тень, ощутил холодок. Наверное, от страха, потому что температура в Зонах всегда была выше, чем снаружи. Впрочем, кратковременное пребывание никому особенно не вредило.
   Зато в первом же ангаре помимо двухмоторного самолета обнаружилась целая стоянка - полдесятка автомобилей, некоторые на подставках, так что колеса не касались земли.
   Сирин удовлетворенно кивнул:
   - Хозяева собирались вернуться, да видно не пришлось. Здесь мы что-нибудь найдем.
   Машины блестели в полумраке как новые. Русову это было знакомо: вещи в Черных зонах сохранялись лучше, чем в обычных условиях. Словно впитали неведомую энергию, которая законсервировала их в неизменном виде.
   Провозились все-таки долго. Русову пришлось отыскать тележку и привезти от аэровокзала тяжелый ящик универсального аккумулятора и канистры. За это время Сирин открыл ворота ангара, в тусклом свете с улицы поднял капот первому автомобильному диву и начал копаться в моторе. Сначала чертыхался изредка, потом ругательства потекли непрерывным потоком, но это испытанное средство не помогло: машина с роскошным салоном не отреагировала ни на аккумулятор, ни на проклятья. Русов хотел предложить идти пешком, но вспомнил зловещие заросли и закрыл рот.
   И так казалось, что свет меркнет и что-то невидимое наваливается на плечи Зона касалась его, пока играючи...
   Вторая машина завелась, но стала чихать и заглохла. Сирин повозился со свечами, еще пару раз попробовал и поднял мокрое от пота лицо:
   - Пошли дальше, некогда разбираться.
   Стал обхаживать третью, с табличкой ''форд'' на радиаторе, и она завелась сразу, мотор загудел мощно и ровно. Сирин даже ругаться перестал от неожиданности.
   - Упокой, Господи, душу раба твоего, Генри Форда, - с чувством сказал он, вытирая со лба пот.
   Русов только вздохнул: что-то неестественное было в легкости, с какой завелась машина, простоявшая в ангаре бог весть сколько лет. Наверное, сказывалось зловещее колдовство Зоны.
   Канитель на этом не кончилась. Сирин заливал бензин, масло, воду, то и дело проверяя - не подтекает ли, а Русов тем временем накачивал шины. Нашелся домкрат, машину сняли с подставок. Сирин сел за руль, и ''форд'' с рычанием прополз несколько метров.
   - Ничего, как-нибудь доедем, - ухмыльнулся Сирин, вылез и принялся закреплять под капотом аккумулятор вместо выброшенного фордовского. К счастью, места хватило. Русов сходил в аэровокзал за вещами, радуясь яркому солнцу.
   Наконец все было готово. Сирин постоял, глядя на покидаемый самолет. В глазах этого немолодого лысоватого мужчины была печаль, словно расставался с любимой женщиной. На миг и Русов увидел самолет его глазами: черная птица понуро опустила клюв к бетонной дорожке, суждено ли ей еще летать?
   - Ладно, поехали, - буркнул Сирин. - Садись за руль, Евгений. Да поосторожнее крути, здесь гидравлика.
   Русов уселся на непривычно удобное сиденье и стал искать ручку переключения передач. Устроившийся рядом Сирин издал смешок:
   - Здесь автоматика, Евгений. Всего две педали - газ и тормоз. Да баранку не забывай крутить.
   Руль и в самом деле слушался необычайно легко - пару раз Русов повернул слишком круто, но потом привык. Они выехали на дорогу, и кукуруза скрыла аэропорт с самолетом. Двигатель работал неровно, надо было регулировать или бензин был неподходящий. Русов не стал разгоняться, хотя и хотелось скорее миновать кукурузный лес. Солнце прошло зенит и, должно быть, палило нещадно, на небе не оставалось ни облачка, тем не менее дорога тонула в густой тени.
   Русов поежился и глянул на Сирина
   - Надо же, сели на краю зоны.
   - Ну и ладно, - зевнул тот. - Зато в аэропорту нет никого, и машина как новенькая.
   Черные зоны - одна из загадок минувшей войны... Русов кое-что знал об их происхождении из рассказов бывавших в отцовском доме военных. Но ни они, ни ученые из единственного в Карельской Автономии университета не понимали природы происшедших там изменений. Ходили слухи, что не только животные, но и некоторые люди выжили в них - только это были уже не люди. Так что Русов обрадовался, когда дорога вырвалась на солнце и влилась в просторное шоссе.
   - Мы сели в аэропорту Гринфилд, - сказал Сирин, глянув на поблекший от непогоды указатель. - Жаль, что нет атласа автодорог, а электронную карту с собою не возьмешь. Ладно, поехали куда глаза глядят.
   Дорога оказалась непривычно широкой - две полосы в одну сторону и две в другую, пространство между ними заросло буйной травой и кустарниками. Русов ехал медленно: жалел мотор, и указатель спидометра колебался у отметки ''30''. Русов вспомнил, что это не километры, а мили. Он попытался представить время, когда по всем четырем полосам неслись разноцветные автомобили, но не получилось. Казалось, шоссе всегда было пустынным и всегда на него гневно смотрел ослепительный глаз солнца.
   Но местность потихоньку менялась: кукуруза сделалась более ухоженной, а потом проехали домик, перед которым на странной карусели сохло белье.
   - Смотри! - оживился Сирин.
   - Остановимся? - Русову стало не по себе: вдруг их встретят враждебно?
   - Не стоит, - расслабился Сирин. - Доедем до какого-нибудь городка. Может, у них кофе хороший есть. Десять лет, как ячменную бурду пить приходится. И сигаретами запастись надо. Авось долларов хватит. - Он похлопал по карману.
   - Если такие еще ходят, - хмыкнул Русов, несколько успокоенный беззаботностью Сирина.
   Наконец они увидели на дороге первое транспортное средство: ''форд'' догнал ярко-желтый автомобильчик, и Русов стал обгонять его. Выглядел автомобиль занятно - вдвое короче ''форда'', обтекаемой формы и сильно смахивал на жука, сходство усиливалось парой больших фар. За рулем сидел мужчина в костюме, на ''форд'' глядел с удивлением, даже рот приоткрыл.
   - Ясненько, - сказал Сирин, когда жук остался позади. - С бензином у них тоже плоховато. Похож на электромобиль: выхлопной трубы я не заметил. Сбылись мечты экологов.
   - А нам на сколько бензина хватит? - поинтересовался Русов.
   - А черт его знает. Видишь, тут вместо приборной доски дисплей, информация должна выводиться на него. Но работает только спидометр: наверное, компьютер сдох. Хорошо еще, двигатель без него завели. А то хрен бы уехали, так бы нас эта кукуруза и слопала.
   - Вряд ли она людей ест, - усомнился Русов.
   И тут они въехали в городок. Дорожный указатель был новее и гласил: Anotherdale (''Другой Дол'', - автоматически перевел Русов). Населения числилось 15 248 человек, вдоль улицы высились незнакомые деревья с густыми кронами, а в глубине стояли дома - нарядные, не чета серым пятиэтажкам родного города Русова. Кое-где на подъездных дорожках виднелись автомобили, похожие на давешнего жука. Различались только цветами: красные, синие, белые...
   Сирин схватил его за руку:
   - Тормози, черт! Перекресток.
   Русов резко затормозил и поглядел налево, потом направо - других машин не было видно.
   - Здесь цивилизация, дурья голова. - Сирин смотрел вверх. - Светофоры работают, не то что у нас. Ну вот, зеленый. Трогай, но езжай медленнее.
   Встретилось всего несколько прохожих, их "форд" провожали взглядами. Сирин первым заметил вывеску "BAR & RESTAURANT".
   - Стоп машина! Попробуем здешнего кофейку. А может, у них и пиво есть? - В голосе Сирина послышались мечтательные нотки. - Это надо же, двадцать лет как хорошего пива не пил. До войны в России умели пиво делать. Сколько было сортов, глаза разбегались. Может и сейчас где варят, только не в Кандале. У нас прямо моча собачья. Не забыл, как по-английски пиво будет, Евгений?
   Русов хмыкнул, подрулил к пустому тротуару и стал. Помедлил, открыл дверцу и вышел. Откуда-то подул ветерок, подняв над улицей немного пыли, солнце глядело все так же пристально. Русов вздохнул, пригладил волосы и открыл дверь. Следом с сопением вошел Сирин.
   Внутри оказалось чисто, сверкали многочисленные бутылки, из-за стойки поглядел бармен в белой рубашке. Вдоль окон стояли столики и стулья из темного красноватого дерева. Русов с Сириным потоптались и сели поближе к двери.
   - Может быть, надо подойти заказать? - прошептал Русов.
   Но тут откуда-то выпорхнула девушка в голубенькой форме, белом переднике и с черными как смоль волосами. На миловидном личике выделялись фиолетовые губы. Сирин прямо впился в нее глазами. Официантка с удивлением поглядела на тренировочный костюм Русова и прощебетала:
   - Что будете, парни? - Разумеется, по-английски.
   Русов почувствовал себя странно, вот и пригодился язык. Он вспомнил, как заказывали в каком-то фильме; слова от волнения выговаривались с трудом.
   - Два пива, гамбургеры и по чашке кофе, пожалуйста.
   Официантка глянула на него с любопытством:
   - Занятный выговор. Вы с юга, ребята? Какое будете пиво?
   Русов сообразил, что в наличии несколько сортов:
   - А какое есть?
   Девушка протараторила несколько названий, ничего не говорящих Русову.
   - Последнее, - вывернулся он.
   Официантка исчезла и вернулась на удивление скоро. На подносе несла две запотевших бутылки с янтарной жидкостью, два внушительных бутерброда, из которых высовывались листья зелени, стаканы и две чашки кофе. Сирин глядел, пока она это расставляла. Официантка кокетливо стрельнула в его сторону глазками.
   Едва она отошла, Сирин попробовал кофе - и с отвращением отставил чашку.
   - Такая же ячменная дрянь, - пожаловался он тихо. - Стоило лететь за семь тысяч километров. У нас в столовой точно такой подают.
   Зато от пива не оторвался, пока не вытянул все до капли.
   - Вот это да! - восхищенно прошептал он. - Обалдеть можно.
   Грустно поглядел на пустую бутылку, и Русов подвинул свою.
   - Пей, я все равно за рулем.
   Он жевал непривычно огромный бутерброд, запивал невкусным тепловатым кофе, и в голове теснились мысли:
   ''А что дальше? Куда направимся? Что вообще делать будем?'' Он остро почувствовал свою чуждость этому опрятному ресторанчику и ухоженному городку за его стенами. ''Другой Дол'', - вспомнил он название. Действительно, другой. Ему захотелось обратно, в свою маленькую комнату в Кандале, но тут Сирин больно ткнул в плечо пальцами:
   - Спроси, у них есть настоящий кофе? Я сам стесняюсь. Произношение у меня швах, да и словарный запас кот наплакал.
   Русов механически перевел вопрос появившейся официантке. Та заулыбалась:
   - Да вы миллионеры, ребята. И машина у вас, - она глянула в окно, - давно такой не видала. Это будет стоить по пятьсот монет.
   У Сирина открылся рот. Не произнеся ни звука, он закрыл его, обвел рукой столик и на плохом английском спросил:
   - А за это сколько?
   Официантка поджала губы и оглянулась.
   - Триста, - сказала она заметно холоднее.
   Сирин вздохнул, вытащил из кармана пачку купюр, и Русов с любопытством на них поглядел - зеленоватые, с портретами бородатых господ. Первые президенты, вспомнил он. Сирин отсчитал требуемое количество и передал официантке. У той даже глаза расширились от удивления, теперь она показалась привлекательной и Русову.
   - Это надо же, старые! Извините ребята, пойду проверю на счетчике.
   Она пошепталась с барменом и исчезла, а Русов стал гадать, что эти слова могут означать: счетчик радиоактивности, что ли? Но тут входная дверь отворилась и Русов почувствовал, как по спине пробежал холодок: вошел плотно сбитый мужчина в белой рубашке и с бляхой на груди. Русов моментально опознал знакомую по фильмам звезду шерифа. На поясе у мужчины и в самом деле висела кобура. Окружающее стало казаться Русову нереальным, словно смотрел очередной фильм - с самим собой в качестве действующего лица.
   - У тебя клиенты, Мэри? - спросил шериф у появившейся официантки. На Русова с Сириным даже не поглядел.
   - Какие-то приезжие, Боб. - В голосе официантки слышалось облегчение. Представляешь, расплатились старыми. Но на гробокопателей не похожи, деньги чистые.
   Шериф повернулся к двум приятелям, подвинул себе стул и сел. Проделал это неторопливо, потом положил ладони на колени и наклонился вперед. Лицо у него было круглое, добродушное, и таким же добродушным голосом он спросил:
   - Вы откуда, ребята? Сейчас много народу шляется, а мне надо знать про всех, кто попадает в мой город.
   - Наверное, с юга, - подала голос официантка. - У этого, помоложе, южный выговор. Когда я гостила...
   - Помолчи, Мэри, - недовольно отрубил шериф. - Так откуда вы? И где взяли машину? Номерной знак штата Иллинойс, сейчас таких нет.
   Пока Русов всё понимал, разобрать речь персонажей фильмов бывало труднее. Он вздохнул и скучно сказал:
   - Мы из России. Прилетели на самолете в Гринфилд, там оставили. Взяли брошенную машину и заехали сюда кофе попить. Извините, но виз нет. Получить их у нас негде.
   Лицо шерифа почти не изменило выражения, только карие глаза потемнели, да верхняя губа приподнялась в нехорошей усмешке. Русов обратился к Сирину по-русски:
   - Миша, скажи что-нибудь.
   - Все так, - сказал Сирин на ломаном английском. - Туристы мы. - И добавил по-русски: - Неужели непонятно, елки-моталки?
   К шерифу вернулся добродушный вид, самообладания ему было не занимать. Он кивнул Русову: