Кривенко Евгений. Окликни меня среди теней (Часть 1)

   - А ты откуда язык знаешь, парень?
   - Мать научила, - вздохнул Русов. - Она у меня из Южной Каролины. Застряла в России, когда это началось... - он неопределенно повел рукой.
   - Я же говорила... - радостно встряла Мэри. Шериф оборвал ее движением руки.
   - Ладно, ребята, - задумчиво произнес он. - Я вынужден вас арестовать. Незаконная иммиграция, так это вроде называлось. Но если накурились и несете чушь... - он поднес здоровенный кулак к носу Сирина, - это для вас плохо кончится. Пошли! Идите вперед, руки за голову. Не делайте резких движений.
   Он вывел их из ресторана. Рядом с ''фордом'' стояла машина с мигалкой. Шериф негрубо, но сильно подтолкнул к ней, заставил положить руки на крышу и сноровисто обыскал. Из одежды Сирина извлек пистолет, осмотрел и положил в свой карман. Потом извлек футляр величиной с портсигар и, не глядя, сунул туда же. Открыл заднюю дверцу:
   - Залезайте. Только не вздумайте безобразничать, пристрелю. Слава богу, законы у нас сейчас простые.
   Он не надел наручников, но места впереди отделяла прозрачная перегородка, сидеть было тесновато. Закрыв дверцу, шериф обошел машину и сел за руль. Нажал что-то на передней панели и сказал приглушенным голосом:
   - Сэм! Сгоняй-ка в Гринфилд. Там может стоять чужой самолет. Если найдешь, - шериф покосился назад, - вызывай военных и жди. Полетят чьи-то головы. Если самолета нет, дуй назад. Успеешь до темноты.
   Шериф помолчал, потом рассмеялся:
   - Чей самолет? Русский, если наши новые приятели не врут. Добрались-таки до нас. Ладно, давай поскорее.
   Он что-то переключил:
   - Ник! Езжай к ресторану Поллака и забери ''форд''... Да, из тех еще, на бензине. А то шпана мигом угонит. Скорее всего из Зоны, так что сразу в могильник... Нет, без ключей. Мотор работает на холостом ходу.
   Машина тронулась и уже через несколько минут свернула к широко раскинувшемуся зданию. Русов успел заметить вывеску HOSPITAL и удивился: думал, что их доставят в полицейский участок. Остановились у бокового входа. Шериф вышел, открыл дверцу и препроводил обоих в большую комнату, похожую на приемный покой больницы, только с решетками на окнах. Там передал двум здоровенным мужикам в синих халатах и прикрывающих рот и нос масках - видимо, санитарам.
   - Обработайте их, ребята.
   Сам ушел, а Русову с Сириным грубо приказали раздеться догола, сложить одежду в пластмассовые корзины, а потом затолкали в душевую, где минут пятнадцать обдавали струи воды с запахом какой-то дезинфицирующей дряни. Затем вода перестала хлестать, поток горячего воздуха быстро высушил тело, дверь открылась, и им сунули новую одежду - пижамы из желтоватой ткани.
   Русов успел натянуть только штаны. Его схватили, опрокинули на холодный скользкий стол и пристегнули ремнями. Последовала малоприятная процедура: санитар перетянул руку, всадил в вену иглу и набрал кровь - видимо, на анализ. Потом освободил от зажимов и дал тампон, чтобы прижать ранку.
   Русов хмуро сел и спустил ноги со стола. Санитар повернулся к Сирину, но тот вдруг оскалился и его кулак взлетел к скуле американца. Здоровяк в синем халате покачнулся и выругался, а Сирин победно крикнул: "Врешь, нас не возьмешь!", и развернулся ко второму.
   Но тот, сохраняя флегматичный вид, снял с пояса дубинку и огрел воинственного Сирина по голове. Русов вздрогнул и соскочил на пол. Осевшее тело Сирина забросили на стол и тоже взяли кровь. Потом отошли, и получивший по скуле санитар стал прилеплять к больному месту пластырь.
   Русов неуверенно подошел к столу, но Сирин зашевелился и кое-как сел сам. Тут же застонал и поднял руку к голове.
   - Черт! - прошипел он. - В нашей КПЗ просто в морду бьют, а тут сразу дубинками.
   Загудело и рядом раздвинулась прозрачная перегородка. Им приказали зайти за нее, а потом в камеру из металлических прутьев. Русов поддерживал Сирина, тот пошатывался. Сначала дверь камеры, а потом перегородка автоматически закрылись.
   - Ну и ну, - фыркнул Сирин, садясь на койку. - Обращаются, как со зверьми в зоопарке. Всех так обрабатывают, или только нам такая честь? Боятся, что заразу занесем в их Америку.
   - Ладно, - угрюмо сказал Русов, разглядывая камеру. Сквозь перегородку было видно, как санитары пьют что-то из кружек. - Здесь, наверное, карантин. Интересно, сколько нас продержат? А вот нашей КПЗ я так и не видел.
   - И немногое потерял. - Сирин как будто пришел в себя, надел куртку и улегся на койке.
   Русов тоже лег и чуть не хихикнул: матрац оказался мягче, чем на кровати дома.
   ''Нервы у тебя разгулялись'', - подумал он и спросил:
   - Интересно, что с нами сделают?
   Сирин хмыкнул:
   - Известно чего. Посадят в тюрьму и будут морды бить, гады. Или в клетке возить, показывать. И зачем только сюда прилетели?
   "Да уж", - вяло подумал Русов. Стало клонить в сон: видимо, сказывалась потеря крови.
   Незаметно он задремал и опять привиделась река - но не черная, из-за которой мать помахала рукой, а сверкавшая под солнцем. Он забрасывал удочку в заводь, поплавок повело, и когда ушел под воду, Русов подсек. Раздался всплеск.
   ...И перешел в лязг открываемого замка.
   Русов с трудом разлепил глаза. Похоже, он проспал довольно долго.
   В проеме раздвинувшейся перегородки стоял шериф, а за ним - двое в темных костюмах. Русов вспомнил слова Сирина, и по телу пробежал озноб: неужели сейчас повезут в тюрьму?.. Ну и дурак Сирин, затащил в страну, где должны ненавидеть русских!
   - Выходите, - в голосе шерифа проскальзывали юмористические нотки. - Это надо же, русский военный самолет в самом сердце Ил-Оу! У вас случайно ядерной бомбочки на борту нет, а? К сожалению, ребята, его наверное конфискуют. Военные в бешенстве, даже прислали за вами вертолет из Колумбуса.
   Русову стало чуть легче: тюрьма откладывалась. Приятно было и то, что понял речь шерифа до последнего слова. Тот стоял подбоченясь, а двое санитаров с улыбками наблюдали за сценой. Масок на них не было: видимо, анализы уже провели и сочли Русова с Сириным не заразными.
   Двое в темном ничего не сказали, только отошли подальше. Санитар принес одежду - в тех же корзинах, но с запахом дезинфекции. Пока приятели переодевались, шериф продолжал болтать:
   - Думал, что вы меня разыгрываете. Или накурились. У нас по границам Черных зон в рост пошло такое, что куда там прежней травке. Ник чуть не ошалел, когда увидел ваш самолет. Минут пять ощупывал, словно бабу. Испугался, что глюки из кукурузы до него добрались. Теперь сидит, ждет военных шишек из Колумбуса.
   Когда закончили одеваться, шериф махнул в сторону выхода. Сирин покосился на санитаров, но ничего не сказал и пошел первым. Следом направился Русов, а потом и вся остальная компания: шериф и двое в темном. Сели в ту же машину, но перегородку шериф опустил.
   - Раньше этой хреновины не было, но теперь нас маловато, а возить приходится таких типов... - он сплюнул на тротуар.
   Один в темном костюме сел рядом с шерифом, а другой сзади, пахнув хорошим одеколоном и отпихнув локтем Русова. Оба приезжих из Колумбуса молчали и смотрели прямо перед собой. Русов почувствовал себя неуютно.
   - Хотите курить? - Шериф дружелюбно протянул назад пачку сигарет.
   Сирин выхватил одну. Русов отказался.
   Они поехали.
   - А на чем работает двигатель? - тщательно подбирая слова, поинтересовался Сирин. - Тут вроде все электромобили.
   - Этот на обычном бензине, - беспечно сказал шериф. Он словно не замечал соседа. - Только делают из угля. Дорого выходит, не всем по карману. Так что большинство ездит на электро. Тоже недёшево, да и не разгонишься. Зато превышения скорости почти не бывает.
   Шериф хохотнул.
   Проскочили несколько улиц - Русов заметил, что они пересекаются под прямым углом. На приборной панели замигал зеленый огонек и женский голос сказал:
   - Боб, заедь ко мне. Вместе с задержанными.
   - Есть, мэм. - Шериф повернулся к человеку в темном костюме и ухмыльнулся: - Слышали? Вертолету придется подождать.
   - У нас приказ губернатора, - раздраженно отозвался тот.
   - А у меня моего начальства, - пожал плечами шериф. - Начхать мне на губернатора, я не от него жалованье получаю.
   Он свернул и вскоре машина остановилась перед белым зданием с колоннами. Над колоннами свисал американский флаг со звездами и полосами, а надпись золотыми буквами гласила: CYTY HALL.
   - Ратуша, - шериф выключил двигатель. - Пошли, ребята, я вас представлю.
   Сначала выбрался Сирин, потом Русов. Двое в темном недовольно двинулись вслед.
   Поднялись по ступенькам лестницы и пересекли холл. По контрасту с переполненной отцовской канцелярией Русова поразили простор, обилие мрамора и безлюдье. В приемной шериф кивнул девушке за компьютером, а та с вежливой улыбкой обратилась к приезжим из Колумбуса:
   - Джентльмены, вас просят подождать. Боб, останься тоже.
   Шериф пожал плечами и плюхнулся в кресло. Двое потоптались и сели у входа. Девушка с любопытством смотрела, как Русов пытается открыть дверь (та просто отодвинулась, когда подошел вплотную). Из-за обширного стола с телефоном и компьютером поднялась женщина средних лет в сером строгом костюме. Голубые глаза внимательно оглядели Русова и Сирина, она первой подала руку:
   - Хелен Роузвотер, мэр Другого Дола. Имя Евгений она выговорила с трудом, так что Русов попросил звать себя на американский манер - Юджином. Сирин из Михаила превратился в Майкла.
   - Садитесь. - Хелен повела рукой на кресла, и Русов подумал, что никогда не видел таких ухоженных ногтей.
   Она села, поставила локти на стол и положила подбородок на сплетенные пальцы. В глазах появилась усмешка, на миг мэр показалась Русову совсем юной девушкой.
   - Ну, рассказывайте, - потребовала она. - Как вы оказались в моем городе?
   Рассказывать пришлось Русову. Несколько раз он сбивался, смущенный пристальным взглядом женщины-мэра (неслыханная вещь для Карельской автономии), да и слова приходилось подбирать: не привык говорить по-английски. Иногда Хелен задавала вопросы. Конечно спросила, откуда так хорошо знает язык...
   Когда Русов дошел до событий на базе, то запнулся и глянул на Сирина. Тот, видимо, схватывал суть рассказа, так как выразительно подмигнул приятелю и гладко сказал:
   - Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Надоело сидеть на одном месте, вот и решил взглянуть на Америку. А тебя лететь уговорил.
   Русов перевел, хотя и почувствовал себя неловко, что приходится врать. Хелен при упоминании о рыбе недоуменно сдвинула брови, а потом внимательно поглядела на Сирина.
   Наконец Русов довел рассказ до конца: как стали расплачиваться в кафе и появился шериф.
   - Не ожидал, что чашка кофе будет стоить полтысячи долларов, - вставил Сирин. Видимо, он долго готовил фразу и произнес ее гладко.
   Хелен откинулась на спинку кресла и рассмеялась:
   - Инфляция. Да и настоящий кофе теперь редкость. Поставок с Кубы недостаточно, а китайцы перепродают за дорого.
   Она говорила не торопясь, голос звучал музыкально. Повернула голову к окну, где начало темнеть небо, и продолжила:
   - Ну ладно. Посидите пока в приемной, а я поговорю с Бобом.
   Приятели вышли из кабинета. Двое в темных костюмах не повернули голов, но Русов почувствовал, что наблюдают краем глаза.
   Девушка за компьютером кивнула шерифу, тот встал и развалистою походкой скрылся за дверью. Русов мрачно разглядывал мебель. Сейчас их увезут неизвестно куда и, скорее всего, придется коротать ночь в тюремной камере. Хорошо еще, если не годы.
   Шериф появился через пару минут, широко улыбаясь:
   - Ребята, да вы ходячий юридический казус! Власти в Колумбусе хотят, чтобы вас туда препроводили. А наш мэр считает, что вы в городе ничего не нарушили и для ареста нет оснований. Так как с вами поступить, а?
   Русов неуверенно улыбнулся: как лучше ответить? Подумав, сказал покладисто:
   - Сэр, я не знаю американского законодательства. Но готов признать, что мы оказались здесь незаконно. Мы подчинимся любому решению властей. Шериф расхохотался:
   - Вот законопослушный молодой человек! Такого жалко в тюрьму сажать. Но это вряд ли понадобится...
   - Эй! - вскочил человек в темном. - Вы что, не собираетесь выполнять распоряжения губернатора?
   Шериф подбоченился, ситуация явно доставляла ему удовольствие:
   - Согласно поправке Бьюкенена распоряжения мэров на территории их компетенции, не нарушающие Конституции Соединенных Штатов, могут быть оспорены только в судебном порядке. Поскольку обвинения не предъявлены, наши гости свободны. Пусть ваши умники в Колумбусе разбираются: нарушены иммиграционные законы или нет? Пока, джентльмены. Передавайте привет губернатору.
   Джентльмены мрачно переглянулись и один сказал:
   - Ладно. Только вы много себе позволяете. Еще увидимся.
   Они повернулись и вышли. Русов вздохнул с облегчением.
   - Давайте-ка познакомимся, - ухмыльнулся шериф. - Боб Хопкинс.
   Ладонь у него была большая, а хватка вроде добродушная, но цепкая. Имена Русова и Сирина он тоже выговорил с трудом, так что пришлось снова назваться Юджином и Майклом. Скорее всего, новые имена пристали навсегда.
   - Вы не вернете мой портсигар? - обыденным тоном спросил Сирин.
   - Что? - не понял шериф. Потом сунул руку в карман, достал футляр и протянул Сирину. Похоже, в него и не заглядывал. Русов подивился самообладанию Сирина.
   - Ладно, мне пора. Ваши вещички я оставлю в холле. Мэр вас еще вызовет. Он ушел, что-то насвистывая.
   Через некоторое время приятелей опять пригласили в кабинет. Хелен задумчиво посмотрела на них, от благодарности Русова отмахнулась:
   - Ладно. У вас выдался нелегкий день. Надо оформить бумаги и устроить вас куда-нибудь. Вряд ли наскребете денег на отель... Салли! - обратилась она в пространство. - Отпечатай пару бланков въезда в страну, образец возьми на сайте Территории. И узнай, нужны ли таможенные декларации?
   Она улыбнулась Русову:
   - Вообще-то этим занимаются службы в Колумбусе. Но у мэров сейчас широкие права, и отсылать вас туда не хочется. Начнется бюрократическая канитель и неизвестно где окажетесь. Вы надолго в Штаты?
   Русов пожал плечами:
   - Самолет нам едва ли вернут. А если вернут, так дома посадят за угон. Так что, скорее всего, надолго.
   - Ну и хорошо. Две пары рабочих рук нам не помешают, а жить в Америке, наверное, полегче, чем в России. Даже сейчас.
   Мэр перестала улыбаться, и словно тень легла на красивое, но несколько увядшее лицо. Теперь она не казалась юной.
   - Но о России, надеюсь, мы еще поговорим. Идите заполняйте бланки, а я узнаю, где вас можно разместить.
   В приемной белокурая девушка-секретарша дала им по два бланка. Русову пришлось вписывать ответы и за Сирина. Таких документов он прежде не видел, и заполнять их было занятно. Без труда преодолев пункты с первого по шестой, он застрял на седьмом - ''аэролиния и номер рейса''. Помог компьютер - Салли поводила карандашиком по дисплею, и тот высветил: ''специальный рейс''. Так и записали.
   В пунктах о месте и дате выдачи визы поставили Другой Дол и день нынешний.
   - Конечно, власти в Колумбусе могут это оспорить, - деловито пояснила Салли. - Могут даже обратиться в суд Территории, чтобы тот аннулировал решение мэра, а вас посадили в тюрьму за незаконный въезд. Но они редко вмешиваются в распоряжения мэров.
   Пункт об адресе проживания посоветовала пока не заполнять. После названия города Русов увидел: ''Территория Ил-Оу''.
   - А это что? - удивился он. - Раньше ведь были штаты. Моя мать, например, родом из Южной Каролины.
   Салли похлопала длинными ресницами:
   - Штатов давно нет, со времени Реорганизации. Некоторые почти вымерли, как Мичиган и Висконсин, а в других население сильно сократилось. Поэтому штаты объединились в Территории. Наша включает бывшие штаты Иллинойс, Индиану и Огайо, поэтому и называется сокращенно Ил-Оу. Столица в Колумбусе, там наш конгресс и правительство. К западу лежит Территория Мин-Айоу, а к востоку Пенси-Мэр... Салли вздохнула и на этом закончила краткий урок географии.
   - Хм, - Русов не нашелся, что сказать, и стал заполнять таможенную декларацию.
   Тут затруднения вызвал вопрос: был ли кто на ферме или ранчо вне пределов США (название страны, видимо, не изменилось) в течение последних 30 дней? Русов с Сириным посоветовались, решили, что окрестности Кандалы на ранчо не походят, и написали ''нет''.
   На следующий вопрос - есть ли у кого сумма, превышающая 500 000 долларов? они тоже с чистой совестью ответили ''нет''.
   Зато вопрос о приобретенных за границей вещах Русова озадачил.
   - По-моему, у нас все заграничное: и одежда, и пожитки в машине. Неужели все надо указывать?
   Он попытался объяснить проблему Салли. Бедная девушка опять стала елозить карандашиком по дисплею и наконец отыскала вариант для иностранцев.
   - Миша, - сделал открытие Русов, корпя над двумя декларациями сразу. - Да тут бюрократия похлеще нашей!
   Наконец бумаги были заполнены, и оба снова явились перед очи мэра. Хелен улыбнулась:
   - Все устроено. Мне самой даже звонить не пришлось. О вас сообщили по радио, и я получила с десяток звонков. Восемь человек предложили погостить у них некоторое время. Двое сочли более подходящим местом городскую тюрьму. Я подумала, что вы предпочтете первое.
   Она снова улыбнулась, хотя не так весело, и продолжала:
   - Двум пожилым леди требуется помощь по дому, а один скучающий джентльмен хочет увидеть живого русского. Кто из вас лучше справится с ремонтом?
   - Я! - откликнулся просиявший Сирин.
   - Тогда поедете со мной, я подвезу. А вы, - она глянула на Русова, подождите внизу. За вами приедут.
   На этом аудиенция закончилась. Приятели спустились в холл, забрали свои пожитки, оставленные шерифом, и вышли на крыльцо. Сирин вытер лоб и мрачно сказал:
   - Кажется, обошлось. Я уж думал, в самом деле придется куковать в тюрьме. То ли ты ей понравился, то ли из-за твоей матери за нас вступилась... А про бойню на базе никому не рассказывай, скверная это история. Я тебя под дулом пистолета лететь заставил. Или уговорил, рассказывай как знаешь.
   Зафырчал мотор, и сбоку выехал большой черный автомобиль. За рулем сидела сама Хелен, приоткрыла дверцу и поманила Сирина. Тот вздохнул, сунул на прощание Русову руку и сел в машину.
   Они уехали. Русов остался один.
   Солнце скрылось за грядой перламутровых облаков на горизонте. Зелень деревьев потемнела, и ярче забелели стены домов. Было тихо, только с соседней улицы слышалось жужжание проезжавших электромобилей.
   Русову стало одиноко: чужой город, чужая страна, другой конец Земли. Он бывал в одиночестве, но только в лесу - на охоте или рыбалке, а в городе вокруг всегда были люди. Вот и сейчас близился час, когда пора было отправляться на ужин в переполненную столовую отцовского дома. Марьяна и ее родственники сидели чопорно, а их сыновья, дочери и племянники разговаривали и смеялись, но не прикасались к блюдам. Понемногу устанавливалась тишина. Наконец появлялся отец (всегда в пиджаке и при галстуке), шумно садился, и прислуга наливала ему стограммовую рюмку водки. Он выпивал одним махом и это служило сигналом, все хватали ложки и начинался пир...
   Русов сглотнул слюну и уставился на пустую улицу. Наконец послышалось жужжание, и из-за подстриженных кустарников появился кургузый автомобильчик желтого цвета. Он свернул, неспешно подъехал к крыльцу и остановился. Дверца открылась, и из автомобиля вышла девушка в мешковатом брючном костюме. Русов отметил рыжие волосы, выдвинутый подбородок и длинноватое по русским меркам лицо.
   Она неприязненно поглядела на Русова и резко спросила:
   - Хай! Это ты Юджин?
   Удивленный Русов кивнул.
   - Садись! - И не дожидаясь ответа, девушка скрылась в машине.
   Русов нехотя поднялся со ступенек. На душе стало муторно: послужит сейчас потехой. И занесло его в эту Америку!
   Дверок было две - по одной с каждой стороны, - и внутри оказалось теснее, чем в ''форде''. Русову пришлось поджать ноги. Девушка не поглядела в его сторону и тронулась резко, так что голова Русова дернулась назад. Когда стали выезжать на улицу, он повернулся - глянуть, нет ли других машин и заодно рассмотреть свою спутницу.
   Подбородок действительно оказался великоват, скулы выступали, а волосы были рыжие и кого-то Русову смутно напомнили. Глаза зеленые, неприязненные, что для Америки вроде нетипично. Даже его мать, застряв в осколке бывшей России под названием Карельская автономия, улыбалась гораздо чаще, чем русские женщины, хотя постепенно эта улыбка и становилась все более жалкой...
   ''Ну погоди'', - усмехнулся про себя Русов и с лучшим каролинским прононсом, какой смог изобразить, спросил:
   - Как вас зовут, леди?
   Автомобильчик рыскнул в сторону. Девушка поглядела на Русова - как и ожидал, во взгляде промелькнула растерянность.
   - Джанет.
   Но больше не произнесла ни слова. Не очень походило на обещанное Хелен гостеприимство. Вскоре свернули, и Русов увидел большие деревья, раскинувшие ветви над зеленой лужайкой и белым двухэтажным домом. За глянцевой листвой отсвечивали красным окна второго этажа.
   - Как называются эти деревья? - поинтересовался Русов, когда машина остановилась.
   Джанет глянула с удивлением:
   - Дубы.
   ''Интересно, она подряд когда-нибудь два слова скажет?'' - подумал Русов.
   Он вышел и стал глядеть на могучие деревья. Джанет тем временем загоняла автомобиль в гараж.
   День прошел хорошо: не чувствовалось ломоты в костях и ходил по веранде дольше обыкновенного, хорошо сознавая, что со стороны выглядит комично согбенная фигура, вихляющая из-за непослушных ног походка. Ничего, надо двигаться, надо бороться за послушность тела, за жизнь. Новости по радио слишком взволновали: чего он ждет от объявившихся в Ил-Оу русских? Все давно унесено в забвение водами Леты. Все же он позвонил по телефону и теперь сидел в кресле, отдыхая, ощущая на лице солнечный свет.
   И незаметно он снова стал молодым и здоровым - ноги несли его даже чересчур быстро, словно плыл над забитыми черным илом улицами, потонувшими в грязи автомобилями, мимо искривленных скелетов зданий, где не уцелело ни одного окна, а впереди все жутко горело - это над черными этажерками оснований плавились в свете заката остатки стеклянной одежды небоскребов. Он узнал мертвый Нью-Йорк, бывшую столицу мира, гибель настигла его, когда на подбитой русской подлодке взорвались ядерные боеголовки. Волна радиоактивного кипятка накрыла город и смела все на десятки километров от побережья...
   Все гуще становились вечерние тени, все холоднее воздух, угас этот адский свет, а он все несся над улицами в отчаянном и бесплодном поиске. Кого или чего он искал?..
   Он очнулся. В окнах отражался угрюмый свет заходящего солнца, похолодало. Перед верандой остановилась машина, кто-то вышел. Он прищурился, стараясь разглядеть лицо, и холодок разочарования пробежал по спине... Наконец заставил себя говорить.
   - Молодой человек! - послышалось со стороны дома.
   Русов обернулся: с веранды махали рукой. Он поднялся по ступенькам и остановился.
   В плетеном кресле сидел мужчина в зеркальных очках, с ежиком седых волос на голове, но не старый; лицо выглядело даже моложаво, хотя была в нем странная окаменелость черт, словно человеку пришлось продираться сквозь что-то невыразимо страшное и с тех пор на лице навсегда застыла маска горечи и упрямого достоинства.
   - Добрый вечер, сэр, - сказал Русов. - Меня зовут Юджин и я только что прилетел из России.
   Человек в кресле снял очки. Света еще хватало и Русов разглядел, что глаза у него серо-зеленые, хотя и тусклее, чем у Джанет. Одно веко подергивалось и Русов подумал, что вероятно поэтому мужчина носит очки. Не вставая, тот протянул руку. Пожатие было крепкое, но слова дались с трудом:
   - Грегори Линдон, полковник в отставке. Извините, что не встаю - памятка о войне. Не думал, что доведется пожать руку русскому. Это я выпросил вас у Хелен: хотел узнать о России, как говорится, из лошадиного рта...
   - Из чего? - уныло переспросил Русов. Замучили его непонятные выражения, а он-то думал, что хорошо знает английский...
   - Это значит, из первых рук... - затрудненно улыбнулся Грегори, продолжая разглядывать Русова.
   ''Вряд ли ты тот, о ком я просил... Господи, есть ли ты на свете? Я долго не верил в тебя, но когда воззвал о помощи, ты откликнулся. Ты оставил мне жизнь, одному из всех. И с тех пор я жду, что ты выполнишь и другую мою просьбу. Я жду давно. Но это не тот человек. Это зеленый юнец. Он ничего не знает. Он ничего не значит. Неужели мне придется ждать дальше?.. Или я обманываю себя, и тебе безразличны земные дела?"
   - Дядя, потом поговорите. - Джанет поднялась на веранду и остановилась позади Русова. - Пора обедать. Наш гость, наверное, проголодался. - Хотя в голосе слышалась ирония, он прозвучал спокойно, словно ветерок повеял.
   Она помогла дяде встать и, придерживаясь за ее плечо, тот заковылял к двери. Походка была странная, вихляющая. За дверью оказался настоящий зал - с роскошной на взгляд Русова мебелью и ведущей наверх лестницей. Джанет проводила Русова в ослепительно чистую ванную - чтобы вымыл руки.
   Отдельной кухни не было, сели за стол в полукруглом углу гостиной. Окна выходили на зеленую лужайку, где в тени дубов пламенели цветы. Джанет достала из сверкающего металлом агрегата тарелки.
   Вместо привычной по дому селедки перед Русовым поставили тарелку с ломтиками чего-то желтого и ароматного. Это был не то фрукт, не то овощ - на вкус нежно-сладкий и назывался дыней. Курица оказалась в таком остром соусе, что пришлось приоткрыть рот, чтобы его остудить. Вдобавок Русов испытал легкую панику, увидев как Джанет разделывает курицу ножом и вилкой, у них привыкли обходиться руками. Он попытался копировать Джанет, вспотел при этом, и ему показалось, что та слегка улыбается.