Кривенко Евгений. Окликни меня среди теней (Часть 3)

   - Нашел что-нибудь? - подала голос Джанет.
   - Ага, - весело сказал Русов. - Предусмотрительный у тебе дядя.
   С бензопилой Русов имел дело на зимней рыбалки, пилил сухостой для печки. Эта оказалась легче, килограмма четыре весом. Он залил бензин и масло, подошел к поваленному дереву, дернул шнур стартера и со второй попытки завел мотор.
   Пила завибрировала в руках, зубья жадно вгрызлись в древесину. Русова обдало теплой струей выхлопных газов и опилками, пряно запахло пиленым деревом. Он выпилил часть ствола, достаточную для прохода ''ровера'', потом прикинул, что такое бревно будет трудновато откатить, и распилил его на два куска.
   После визга бензопилы тишина показалась оглушительной. Он оглянулся:
   - Вылезай. Я где-то читал, что жена должна быть помощницей мужу. Вот и помоги убрать эти бревна.
   Джанет вышла, все еще настороженно оглядываясь. Но вокруг было тихо, солнце пригревало почти по-летнему, и все казалось безмятежным.
   - Эксплуататор! - Она закатала рукава блузки. - И двух дней не прошло после свадьбы, а меня уже заставляют ворочать бревна.
   Они налегли, кусок ствола покачался на воткнувшихся в землю обломках сучьев - и подался. Откатили его к обочине и вернулись за вторым. Тут пришлось тяжелее - в конце концов Русов уперся плечом, а Джанет руками, и ее груди соблазнительно обрисовались сквозь блузку прямо перед глазами Русова.
   Ствол откатили, но мысли Русова были уже не о дороге. Когда раскрасневшаяся Джанет выпрямилась, он прижался лицом к ее груди и стал целовать слегка влажную кожу в вырезе блузки. Джанет хрипловато рассмеялась, взяла Русова за уши и попыталась оттащить. Но он расстегнул пару пуговиц, забрался глубже и отыскал восхитительно упругий сосок.
   - Господи! - Джанет уже не отталкивала, а обнимала его и гладила по голове. - Мы что, будем заниматься этим прямо на дороге?
   - В багажнике есть спальный мешок, - пробормотал Русов. Сердце сильно билось, от острого желания путались мысли. - Я хочу тебя, Джанет.
   - Ну что тут будешь делать? - вздохнула Джанет. - Придется подчиниться.
   Русов с трудом оторвался от нее, достал и расстегнул спальный мешок получилось одеяло, - и бросил на увядшую траву между ветвей. Джанет принесла из машины плед. Оглянулась по сторонам, сняла джинсы, забралась под плед и повернула к Русову покрасневшее лицо.
   - Ну и хулиган!
   Не отвечая, Русов тоже разделся, ощутив бедрами прохладный воздух , залез под плед и прижался к Джанет. Она не сняла блузки, и Русов чувствовал упругость груди через ткань, но ниже была шелковистая нагота бедер. От волнения у него не получалось, и снова помогли руки Джанет. Он задвигался, рыжие завитки волос Джанет и розовая щека двигались перед глазами, и это усиливало возбуждение очень скоро он ощутил сладостную истому во всем теле, а потом блаженный покой.
   - Я люблю тебя, Джан? - выдохнул он, отстраняясь и ложась на спину.
   - Уже все? - рассмеялась Джанет.
   Русов глянул с извиняющейся улыбкой, но для ответа не хватило сил; навалилась приятная и неодолимая дремота, он уснул.
   Она полежала на спине - жестковато, но не холодно. Ощутила легкую болезненность: неужели нельзя было подождать хотя бы день после вчерашнего? Наверное, Филлис права и мужчины думают только о своем удовольствии. Им должно быть приятно, а она и теперь ничего не почувствовала. Наверное, такова участь замужней женщины - терпеть, чтобы иметь ребенка. Хотя она читала, что со временем все обычно налаживается.
   Странный народ мужчины - еще недавно Юджин разумно рассуждал и никак не удавалось его переспорить, а сейчас, она это почувствовала, совсем потерял голову. Или в этом источник мужской силы - в сочетании рассудительности и животной страсти?.. Хотя что плохого в страсти, они ведь супруги?
   Она повернулась на бок и уткнулась лицом в подмышку Юджина: как пахнет потом! Между бедер ощутила скользкую влагу, и это оказалось неожиданно приятно: в ней побывал мужчина и оставил свое семя. А вдруг она забеременеет, они ведь не предохраняются? Надо будет поговорить, разумно ли это в их положении?..
   Пахло опавшей листвой, опилками, от тела Юджина исходило успокаивающее тепло, и она даже задремала. Но быстро очнулась, лежать в лесу на открытом месте было жутковато.
   Юджина пришлось толкать, еле открыл глаза. В них было столько довольства, что она рассмеялась: ладно уж, будет терпеть его домогательства. Быстро оделись, кинули спальный мешок и плед в машину, в последний раз поглядели на полянку и поехали дальше. Вела опять она, Юджин пусть отдохнет. Секс и ему в новинку, а у мужчин на это уходит больше сил.
   - Как получилось, что ты до меня не знал женщин? - полюбопытствовала она. Если не врешь, конечно. Ведь у вас, кажется, свободные нравы - чуть ли не многоженство.
   - Гм.
   Юджин задумался. Он слегка поджимает губы при этом, так что образуется приятная ямочка на подбородке.
   - Знаешь, у нас люди разные, как и у вас. Мне, например, отец говорил, чтобы не вздумал жениться, пока не получу образования. Дескать, остолопов в его доме и так хватает. И чтобы за девками не бегал, рано еще.
   Она хихикнула:
   - Так вот зачем ты удрал в Америку, чтобы поскорее жениться? А почему не стал учиться дальше, когда закончил школу? Мне все говорят, что ты умный молодой человек. - Она подпустила в голос дозу ехидства.
   Юджин улыбнулся. Все-таки беспечная у него улыбка - и не скажешь, что бегут от зловещих белых призраков, да и других неприятных встреч хватало.
   - У нас совершеннолетие наступает в двадцать один год. Весной как раз исполнится. Отец говорил, что только после этого отпустит в университет, а то там слишком свободные нравы - вечеринки и женщины. А пока, мол, поработай и повидай жизнь.
   - Суровый у тебя отец, - улыбнулась она.
   - Да нет, часто бывает веселым. Просто у него твердые правила насчет брака, и он против сексуальной свободы... Кстати, моя мать сильно на него повлияла, хотя убежденным христианином он, по-моему, так и не стал.
   - Да уж, - рассмеялась она. - Скорее ислам на него повлиял. Ты рассказывал, что он взял Марьяну в дом, когда твоя мать еще была жива. Вы, русские, вообще язычники...
   Навстречу вдруг вывернула машина. Взвыла сирена, приказывая остановиться. Джанет всмотрелась, постепенно тормозя.
   - Это патруль, - сказала с облегчением. - Ничего страшного.
   Русов перестал доверять американской полиции, но делать было нечего. Они остановились. Из встречной машины вышел человек и направился к ним, другой остался за рулем. Подошедший носил камуфляжную форму, лицо было мальчишеское, но глаза смотрели настороженно.
   - Документы! - грубовато потребовал он.
   Джанет с Русовым полезли в карманы. Лицо патрульного исказилось гримасой, и на Русова глянул черный зрачок пистолета.
   - По одному!
   В голосе прозвучали истерические нотки. Русова пробрал озноб.
   - Спокойно, Юджин! - сказала Джанет. - Подожди, пока я достану права. Он боится, что мы оба вытащим пистолеты.
   Она протянула свою карточку. Патрульный вставил ее, а потом розовую карточку Русова в устройство, которое Боб Хопкинс называл полицейским блокнотом.
   - Куда едете, миссис Линдон?
   Джанет глянула на руку с кольцом, и щеки порозовели.
   - В Миннеаполис, навестить друзей.
   - А почему выбрали эту дорогу? - В голосе молодого патрульного все еще слышалась настороженность. - Вы знаете, что район граничит с Черной зоной?
   - У нас надежная машина, - пожала плечами Джанет. - А такой маршрут сэкономит уйму бензина.
   Патрульный отступил на шаг, вынул из-за пояса короткую трубку и провел вдоль машины. Потом спрятал обратно, повернул голову к плечу и что-то неразборчиво сказал. Несколько секунд прислушивался.
   - Все в порядке, миссис Линдон, - сказал он, возвращая документы. - Можете ехать. Дорога до Ла-Кросса проверена, сюрпризов не будет.
   Он вернулся к машине, та взревела мотором и проехала мимо. Русов заметил, что это такой же "Черный ровер" серо-стального цвета. Сидевший за рулем мужчина внимательно поглядел на них.
   - Надеюсь, они не передадут данные о нас в компьютер Мин-Айоу, - огорченно сказала Джанет, трогаясь с места. - Но просить об этом не стоило. Мы показались бы подозрительными.
   - А что это за трубка? - спросил Русов. - Патрульный что-то проверял?
   Голос Джанет прозвучал невесело:
   - Это счетчик вторичного излучения. Вещи, долгое время пробывшие в Черной зоне, начинают испускать излучение, подавляющее иммунитет. Есть мнение, что Черные зоны могут расползаться таким образом. Вряд ли это так, но патрули смотрят, чтобы из них ничего не вывозили. Заодно присматривают и за областями с повышенной радиацией.
   В удобном месте с живописным видом на реку они перекусили. Потом поехали дальше и через час миновали Ла-Кросс.
   За городом машина въехала на мост через Миссисипи. Справа громоздились синеватые облака, а слева на голубом небе сияло солнце. Река уходила к нему полосой из расплавленного серебра - длинная дорога с далекого севера к дальнему югу.
   На другой стороне Миссисипи шоссе влилось в другое и стало заметно оживленнее. Джанет передала управление Русову, а сама устроилась рядом и задремала. Русов с удовольствием вел машину. Ему не доводилось ездить по такому прекрасному шоссе: в несколько рядов мчались разноцветные электромобили, то и дело попадались яркие рекламные щиты, временами проезжали красиво сплетенные транспортные развязки.
   Джанет почмокала во сне и повернулась, устраиваясь поудобнее. Русов с нежностью посмотрел на нее. Как неожиданно сложилась его жизнь! Разве он думал, устраиваясь в тесной кабине самолета рядом с Сириным, что найдет свою любовь здесь, за океаном? Разве думал, что спустя несколько месяцев станет женатым мужчиной? А теперь красивая рыжекудрая девушка дремлет рядом, и ночью они обнимут друг друга и станут заниматься любовью...
   ''А ведь Сирин в земле, - пришла отрезвляющая мысль. - И белые призраки на хвосте. И это не свадебное путешествие, а гонка со смертью...''
   Джанет вздохнула, потянулась и открыла глаза. Внимательно поглядела на Русова.
   - Что с тобой, мой любимый? Тебя что-то тревожит?
   В голосе прозвучала такая любовь, что у Русова перехватило дыхание.
   - Ничего, Джан, - сказал он немного погодя. - Я просто думал, что с нами будет дальше? Как мы устроимся в Канаде?
   - А, - протянула Джанет. Она села прямо и посмотрела вперед, где все выше и темнее становилась стена облаков. - Ну, я думаю, здесь особых проблем не будет. У нас хорошие друзья, они живут на берегу озера Онтарио. Мы остановимся у них, а со временем найдем работу. Я о другом хотела поговорить с тобой, Юджин...
   Она помолчала. Солнце ярко освещало дорогу, и странен был контраст между золотистым светом вокруг и мрачной синевой впереди. Джанет повернулась к Русову:
   - О чем ты мечтаешь, любимый? Я более или менее знаю твое прошлое, ты многое рассказал мне. Но чего ты хочешь? К чему стремишься? Как я могу помочь тебе?.. Она умолкла. Солнце отразилось в зеркале заднего вида, и ее волосы загорелись рыжим огнем.
   Русов вздохнул.
   - Я часто думал об этом... - неуверенно начал он.
   И замолчал. Безграничная любовь и доверие прозвучали в голосе Джанет. Что он скажет ей? И в самом деле, к чему он стремится? Неужели просто живет день за днем, как придется? Случайно попал в Америку, случайно узнал тайну оружия Третьей мировой, случайно избавился от цзин, а теперь бежит и нет у него другого желания, кроме как заниматься с Джанет любовью?
   Может быть и так. И все же...
   Русов попытался собрать воедино разрозненные мысли. Словно бесшумный водопад начал рушиться в голове. ''Слова, слова, слова'' - откуда это?.. Слова отца, слова Сирина, слова Грегори, отрывки из журнальных статей, комментарии телеведущих.
   ...И вдруг все сложилось в единую картину, словно невидимая кисть нарисовала ее перед изумленным Русовым.
   Он вздохнул:
   - Ты знаешь, раньше я думал вернуться в Россию...
   У Джанет дрогнули губы, она отвернулась:
   - Юджин, я...
   - Не бойся, Джан, - грустно сказал Русов. - Кажется, я понял, что имел в виду Грегори. Мы лишь пешки в большой игре, только ходы выбираем сами...
   На глазах от обиды выступили слезы, он заморгал. Джанет посмотрела с тревогой.
   - Послушай, - Русов начал снова. - Прежний мир рухнул. Он не был идеальным, хищничество и недоверие привели его к гибели, но все-таки семьдесят лет прошло без большой войны. Тот мир держался на равновесии страха, несколько государств обладало ядерным оружием, и ни одно не могло навязать свою волю другому. В том мире было многообразие, была относительная свобода. Но он ушел, и его не вернуть...
   Русов с удивлением понял, что его голос звучит совершенно спокойно. Он помолчал, глядя как вырастают над горизонтом темные облака. Машина мчалась к ним по гладкому шоссе.
   Он заговорил снова:
   - Сейчас осталась одна могучая держава - Великий Китай. Он подчинил почти всю Азию, а через несколько десятилетий подчинит и весь мир. Это естественная логика развития сверхдержав. В школе нам рассказывали, что такие попытки в прошлом предпринимали Германия, бывший Советский Союз, а потом Америка. Всю Землю охватит единое тоталитарное государство. Всех несогласных будут вынюхивать и уничтожать цзин. Придут века тьмы. Можно ли противостоять этому?
   Русов замолчал, стало трудно говорить. Вдруг ясно понял, что сказанные слова уже не будут забыты - ни им, ни Джанет. Говоря, он возлагал на себя тяжкий груз ответственности.
   Спустя минуту продолжал:
   - Как ни странно, ответ на этот вопрос положительный. Равновесие может быть установлено вновь. Правда, это опять будет равновесие страха, но, наверное, таков уж наш мир. Только на этот раз речь идет не о ядерном оружии, оно потеряло сдерживающую силу. Но есть другое оружие - тайное оружие Третьей мировой, применение которого породило Черные зоны...
   Джанет ахнула:
   - Но его секрет утерян!
   - Нет, - Русов чувствовал странное спокойствие, словно пересек невидимую границу и шел по территории, откуда возврата не было. - Он был раскрыт вновь. Это знание стоило жизни многим людям и шло необычным путем, но теперь оно здесь.
   Он отнял руку от руля и коснулся головы.
   - Вот почему я оказался в Америке. Вот почему мы бежим в Канаду. Вот почему меня хотят заполучить цзин.
   - Но это оружие уничтожит весь мир! - закричала Джанет.
   Такое отчаяние прозвучало в ее голосе, что Русову и вправду показалось, будто мир рушится вокруг него. Он утешающе положил руку на плечо Джанет, та попыталась вывернуться.
   - Не уничтожит, - с горечью сказал Русов. - Я думаю, оно никогда больше не будет применено. Страх перед Черными зонами остановит даже самых неразумных политиков. Но на страну, обладающую таким оружием, не посмеет напасть никто, даже Китай. И быть может, островок свободы сохранится в нашем мире.
   Джанет притихла. Все чаще попадались аккуратные домики, все больше на шоссе становилось машин.
   - Но тогда надо ехать в Атланту, - наконец неуверенно заговорила она. Добиваться встречи с президентом.
   - Нет! - Русов ощущал печаль и одновременно уверенность. - В последнее время я часто думал о поведении Грегори. Оно изменилось. Ведь поначалу он очень заинтересовался: с чего это цзин устроили на меня настоящую охоту? А потом этот интерес словно пропал. Как-то я услышал странную вещь - он не хочет этого знать, так будет лучше для Америки. Из его слов я понял, что многие американские политики зависят от китайских денег. Раскрыть им секрет: не значит ли передать его в руки цзин?
   - Думаешь, Канада подойдет для этого больше? - Голос Джанет звучал ровнее.
   - Возможно. Я не раз слышал, что она почти не пострадала от войны и держится независимо от Китая.
   - Дядя не пускался в подробности, - после паузы сказала Джанет. - Наверное, профессиональная привычка к скрытности. Но в последнее время не раз говорил, что нам надо ехать в Канаду.
   Она помолчала. Потом повернулась к Русову и неуверенно улыбнулась:
   - Я восхищаюсь тобой, Юджин. Никогда не думала, что у тебя такие грандиозные планы.
   Русов вздохнул:
   - Несколько минут назад я и не подозревал о них, Джан. Просто думал, как хорошо что ты рядом. Это твоя любовь помогла мне понять, что я должен делать. А планы составлены не знаю кем. Но мы погибнем, если теперь свернем в сторону.
   Джанет отвернулась.
   - Я буду помогать тебе, любимый, - тихо сказала она. - Сколько смогу. Сколько мы будем вместе на этой дороге.
   Облака впереди закрыли полнеба, солнце меркло в дымке у горизонта. Русов улыбнулся:
   - Что мы все обо мне? А о чем мечтаешь ты, Джанет?
   Джанет тряхнула кудрями и рассмеялась:
   - А о чем может мечтать женщина, когда у нее такой замечательный муж? О собственном уютном доме, о детях.
   Она глянула на Русова и снова засмеялась. Запустила руку в его волосы и ласково потрепала.
   - Почему у тебя ошарашенный вид, милый? Разве не знаешь: от того, чем мы занимались прошлой ночью, а потом днем, бывают дети?
   Солнце скрылось. Далеко впереди на фоне иссиня-черных облаков загорелись языки красного пламени. Русов не сразу понял, что это лучи заходящего солнца отразились в стеклянных стенах огромных зданий.
   - Миннеаполис! - Голос Джанет прозвучал торжественно. - Сейчас ты увидишь, какой была прежняя Америка.
   Они въехали в Миннеаполис в сумерках, и Русов был потрясен. Конечно, он видел картины американских городов в ностальгических фильмах, которые смотрел еще в России, но телевизор был неспособен передать грандиозность зрелища: с исполинских зданий стекали реки разноцветных огней, по сигналам светофоров с места срывались лавины машин, люди толпами двигались по тротуарам...
   Они ехали и ехали по нескончаемым улицам огромного города, и даже Джанет, предусмотрительно севшая за руль на окраине, чувствовала себя неуверенно.
   Наконец попался отель. Джанет подрулила к входу и они словно попали на хорошо смазанный конвейер: машину сразу отогнали куда-то, а к дорожным сумкам Русову не дали притронуться.
   В просторном, утопающем в цветах холле инициатива полностью перешла к Джанет. Она договорилась о номере, она подтолкнула направившегося было к лестнице Русова в сторону лифта, она расплатилась с человеком, принесшим в номер их вещи. Когда дверь закрылась, огляделась и издала восторженное восклицание.
   Номер, действительно, был великолепен. Светлые стены, мебель в старинном стиле, огромный экран телевизора. За дверью оказалась спальня, половину ее занимала роскошная кровать.
   - Прямо как аэродром, - сказал потрясенный Русов.
   Джанет восхищенно оглядывалась:
   - Конечно, это дороговато. Но у нас ведь свадебное путешествие, правда, милый?
   Она надолго исчезла в ванной, а потом появилась в роскошном халате и уселась перед туалетным столиком.
   - Сейчас мы пойдем в ресторан, - мечтательно сказала она, укладывая волосы и фиксируя их каким-то хитроумным приспособлением. - Ни разу не была в ресторане в большом городе. Пожалуйста, позвони и распорядись о столике на двоих.
   Русов в ресторанах вообще не бывал и столики по этой уважительной причине не заказывал, но с поручением кое-как справился.
   Джанет тем временем переоделась и показалась Русову ослепительно красивой, снова в фиолетовом платье и сверкающим колье, которые носила в день помолвки.
   - Только прическа простовата, - пожаловалась она, поднося руки к волосам. Нет времени на парикмахерскую.
   Русов обнял ее.
   - Ты и так красавица, Джанет, - прошептал он, находя губами мочку ее уха.
   - Ой, щекотно, - засмеялась Джанет и оттолкнула Русова. - Перестань. Пойдем.
   Переговоры с официантом тоже пришлось вести Джанет. Русов в растерянности глядел на многостраничное меню.
   - Не переживай, - хихикнула Джанет, когда отпустила официанта. - Ты этому быстро научишься.
   Немного расстроенный, Русов огляделся.
   Было непривычно видеть большой зал, наполненный людьми. Непривычно слушать музыкантов, игравших на маленькой сцене. Музыка звучала медленная, завораживающая, с редкими глухими ударами.
   Принесли заказ и аппетитный аромат напомнил Русову, что целый день обходились бутербродами. Салат проглотил мигом, потом постарался аккуратнее разделать жареное мясо и стал смаковать его, запивая пивом. Виски, разумеется, не было, но бутылочку пива Джанет ему заказала. В конце подали мороженое. Русов съел его быстро, как все остальное, и откинулся на спинку стула. Настроение заметно улучшилось.
   Джанет ела мороженое медленно, поглядывая по сторонам. Ее щеки раскраснелись, глаза блестели. Русов тоже внимательнее оглядел зал.
   На одной из стен был изображен пейзаж: старинный белый пароход плыл по реке, и на палубе танцевали пары в старинных нарядах - мужчины в мундирах и смокингах, и женщины в пышных платьях. Хотя одежда танцующих была странной, мир далекого прошлого казался безмятежным и привлекательным - это чувство ностальгии, наверное, и пытался вызвать художник.
   В самом ресторане тоже танцевали: несколько пар кружились под музыку, ставшую быстрее и ритмичнее. Потом оркестр заиграл тише, на сцену вышла девушка с гитарой и взяла первые аккорды.
   Джанет встала:
   - Пойдем, потанцуем.
   Хотя Русов чувствовал себя неловко на виду у целого зала, она увлекла его в медленный танец.
   Музыка была неспешной и грустной. Перебирая струны, гитаристка пела о безответной любви девушки к парню с железной дороги. Он оставил ее и уехал, а несчастная повесилась в собственной спальне. Песню завершал грустный гитарный пассаж и просьба девушки похоронить ее во всем белом.
   Джанет улыбнулась, но глаза потемнели.
   - Это старая песня, - сказала она, и слова прозвучали двусмысленно. - Ты от меня так не сбежишь, Юджин?
   Русов не успел ответить, девушка запела снова, на этот раз сопровождая слова быстрыми гитарными переборами. Ему пришлось сосредоточить все внимание, чтобы успевать за летевшей в танце Джанет. Дамы и кавалеры прошлого с улыбками смотрели на них со стены.
   Наконец вернулись на свои места, но почти сразу Джанет пригласил на танец элегантный мужчина из-за соседнего столика. Русов почувствовал глухое раздражение, глядя, как посторонний человек обнимает его жену, но оно улетучилось, когда счастливую Джанет вернули обратно, а мужчина с улыбкой сказал:
   - У вас очаровательная жена, мистер. И как прекрасно танцует!
   Они ушли поздно и с сожалением. Русову показалось, что стал лучше понимать дух страны, жизнерадостной несмотря на все беды.
   Когда поднялись в номер, Джанет подошла к окну.
   - Юджин, гляди! - В голосе был восторг.
   Русов подошел к окну и обнял ее за талию. Вид и в самом деле был чудесный. Огни сияли под ними, вокруг них и выше них - Русов и Джанет словно стояли в центре застывшего звездного вихря. Извилистая черная лента пересекала это великолепие - наверное, там текла Миссисипи. За нею огни сливались в туманное марево.
   - Вот так выглядели большие американские города.
   Грусть прозвучала в голосе Джанет, она отвернулась от окна и прижалась лицом к груди Русова. Он успокаивающе погладил ее волосы.
   Стали целоваться и постепенно перебрались в спальню, по пути останавливаясь для все более затяжных поцелуев. Там Джанет глубоко вздохнула и села на кровать, увлекая за собой Русова. Они продолжали целоваться, все теснее прижимаясь друг к другу.
   Джанет нашла шнур выключателя, и комната погрузилась в полумрак. По стенам поплыли разноцветные тени, они вдвоем словно тонули в водах призрачного моря. Не отрываясь от губ Джанет, Русов погладил ее колени и повел ладонью вверх, сдвигая легкое платье. Джанет захихикала:
   - Вы что себе позволяете, молодой человек?
   Но сама легла навзничь, прижимая к себе Русова. Тот ощутил столь острый приступ желания, что даже не стал снимать с нее платья. Наспех разделся и вошел в Джанет с такой силой, что та вскрикнула:
   - Полегче, мой милый!
   Русов постарался совладать с собой. На этот раз тело слушалось лучше - он словно плыл по волнам нарастающего блаженства. Но все равно, разрядка пришла слишком быстро и сотрясла тело так, что он застонал.
   - У тебя все? - придушенным голосом спросила Джанет, высвободилась и легла рядом. - И все мужчины такие пылкие? Все платье мне помял. - Но в ее голосе не было особого недовольства.
   Русов умиротворенно улыбнулся и обнял ее.
   - Тебе было хорошо?
   - Терпимо, - фыркнула ему в щеку Джанет. - Я думала, поначалу будет хуже. Но ты не волнуйся. Мне было приятно чувствовать тебя, просто на этом все как-то застопорилось.
   Они разделись, уютно устроились в огромной кровати и вскоре уснули. Какой-то тревожный сон привиделся Русову - он не запомнил его, но очнулся.
   Рядом тихо дышала Джанет, по стенам все так же плыли цветные тени. Русову было уютно в мягкой постели, чувствовал себя удовлетворенным и счастливым. Но сон не шел. Русов тихонько встал и поглядел в окно: огни поредели, сделались мягкими и размытыми. Он подумал и вышел в гостиную. Прикрыл за собой дверь, включил свет.
   Светлые стены напомнили комнату в Другом Доле, только там не было такого огромного экрана телевизора - словно серое окно в никуда. Дистанционный пульт был с надписью "iTV", и, едва Русов коснулся его, на дисплее появилась надпись: "БЕСПЛАТНЫЙ ВЫХОД В СЕТЬ!"
   Тревожная мысль стала обретать форму в сознании Русова, словно жутковатая рыба медленно выплывала из глубины. Из разговоров с Грегори и Рэндом он знал, что в современной Америке вся информация о человеке поступает в компьютеры Территорий. Как ни боролись с этим правозащитные организации, ответ у властей был один - это, мол, необходимо для снижения расходов на управление и контроля за распространением черного бешенства...