Куин Пола. Лорд-обольститель

   Боже правый, Киан говорил об убийстве пятидесяти человек, как о каком-то небольшом препятствии на их пути. Нет, она никогда не сможет привыкнуть к таким варварским взглядам на жизнь.
   Танон шагнула к своему одеялу. Хрустнула ветка. Странно, звук раздался не под ее башмаком. Мгновение спустя Киан вскочил на ноги и схватил ее за руку.
   – Ложитесь на одеяло, сейчас же! – Танон повиновалась, но не слишком проворно, и Киан встряхнул ее и вытащил из ножен свой длинный палаш.
   Танон не успела еще упасть, как услышала позади себя высокомерный мужской голос, который со злобой произнес:
   – Киан, неужели Веферн всерьез полагал, что я и мои люди будем сидеть и ждать, когда вы нападете на нас?
   Танон обернулась и увидела стоявшего перед Кианом Бледдейна. С его руки свешивался боевой топор, а лицо было искажено презрительной ухмылкой. Это все, что ей удалось рассмотреть, в следующее мгновение ее рот накрыла большая рука и потянула в темноту. Танон изо всех сил вонзилась в руку зубами, и мужчина позади нее прорычал непристойное ругательство. Танон заметила, что его вторая рука надежно сжимала рот Ребекки.
   – Танон, будь ты неладна, это Хереворд, – прошептал рядом с ее ухом дородный сакс. – Больше не кусай меня.
   Хереворд? Ей понадобилось некоторое время, чтобы поверить в то, что это на самом деле был он. А потом Танон почувствовала в темноте движение. В просвете между листьями появилась луна, и в ее серебряном свете блеснул клинок. Булькающий звук, а потом тяжелый удар. Еще один взмах клинка и приглушенный стон. Хруст ломающихся костей.
   В темноте шло сражение. И она находилась в самом его центре.
   Широко открыв глаза от ужаса, Танон сжала плечо Хереворда.
   – До чего же он умный, этот подлец. Значит, Гарет и есть Веферн, – ошеломленно пробормотал сакс рокочущим шепотом. – Что ж, он был прав насчет Бледдейна. Это он привел их сюда.
   Глаза Танон скользнули в ту же сторону, куда был направлен взор Хереворда. Между толстыми стволами деревьев она увидела Бледдейна, стоявшего посреди ярко освещенного лагеря и смотревшего в темноту леса. На мгновение он явно растерялся, не понимая, куда делись две женщины. Но когда Танон увидела позади него крадущуюся фигуру, ее лицо приняло такое же удивленное выражение. Этот человек двигался абсолютно бесшумно и остановился за спиной Бледдейна. Позолоченный шлем повторял изгибы головы и заканчивался как раз над полной верхней губой. Вместо забрала в нем были искусно вырезаны два отверстия, в них виднелись темные, горевшие беспощадным светом глаза. Своей формой шлем напоминал дракона. И действительно, когда воин заговорил, Танон показалось, что его голос опалил противника дьявольским огнем:
   – Бледдейн, я точно знаю, где ты и твои люди испустят дух.
   Бледдейн побледнел и развернулся. Их глаза встретились. Веферн окинул его безжалостным взглядом и полоснул мечом по животу. Бледдейн упал на колени, а потом – вперед, на землю. Прославленный Ядовитый Дракон поднял голову и посмотрел туда, где, замерев от ужаса, стояла Танон.
   Поляна ожила – со всех сторон выскочили рыцари, крича и размахивая оружием. Веферн отскочил вправо, с легкостью избегая удара по голове. А справа от Танон с ветки дерева спрыгнул Мэдок и вонзил клинок в спину воину, который набросился на Веферна.
   Танон в страхе повернулась к Хереворду, прижалась к его могучей груди и зажмурилась. Но он уже отстранялся от нее.
   – Ты тут в безопасности. – Когда сакс отпустил Ребекку, Танон схватилась за его руку. – Я им нужен. – Он показал в сторону кипевшего сражения. – Оставайся тут. Никуда не уходи, – предостерег ее Хереворд. – Дождись его.
   Она закачала головой, но он уже пошел мимо нее в сторону лагеря.
   Хереворд огляделся вокруг. Его ярко-рыжие волосы струились между лежащими на плечах мечами, словно реки крови.
   – Да, хорошая выдалась ночь для драки.
   Он глубоко, с чувством втянул воздух, прежде чем на него справа налетел неприятель. Мощный сакс ударил его кулаком. Хрустнули кости, брызнула кровь, а потом Хереворд занес клинок высоко над головой и покончил с врагом.
   Танон хотела бежать, но была слишком испугана, чтобы сделать хоть одно движение. Она почувствовала, как Ребекка потянула ее за юбку.
   – Ложись, иначе тебя увидят! – Няня еще сильнее дернула ее.
   Танон упала на колени. Она росла среди воинов, всю свою жизнь наблюдала, как люди ее отца учились сражаться на тренировочном поле в Аварлохе. Во время жестоких уроков некоторые даже получали кровавые раны. На турнирах при королевском дворе она видела состязания по рукопашному бою, где десятки людей бились друг с другом в живом клубке из деревянных мечей и мелькающих кулаков. Но сейчас все было по-настоящему. Все было омерзительно. От острого запаха крови у нее перехватывало дыхание, а к горлу подкатывалась тошнота от вида мертвых тел, что лежали чуть ли не в десяти футах от нее. Танон хотела оказаться дома.
   Уголком глаза она поймала какое-то движение. Среди деревьев на противоположной стороне поляны кто-то несся в центр сражения. Потом она опять заметила человека, но уже у самой кромки леса. Широко раскрытыми глазами Танон посмотрела на сияющий ореол кудрей Киана. Юный воин бился с неприятелем, стоя спиной к деревьям, и не знал, что его жизни угрожает опасность.
   Ее взгляд перескочил на Гарета. Тот дрался с двумя врагами сразу – и слишком далеко от Киана, чтобы прийти ему на помощь. Мэдок находился ближе всего, но прежде чем Танон смогла бы добежать до него, его брата уже ударили бы мечом. Ее горло конвульсивно сжалось. Тело охватила волна ужаса. Прежде чем подумать о том, что она делает, Танон вскочила на ноги и бросилась к лагерю.
   – Киан! Сзади! – закричала она.
   Тот обернулся и проткнул врага, который уже занес вверх меч, чтобы обрушить его на голову молодого валлийца.
   Танон даже не успела перевести дух, как другой войн повалил ее на землю. Она попыталась закричать, но пальцы сжали ей горло с такой силой, что ей не удалось вдохнуть воздух. В другой руке воин сжимал кинжал. Напавший занес кинжал над ее головой, но вдруг над Танон появилась еще одна запачканная кровью ладонь и отшвырнула неприятеля.
   Над напавшим на нее воином стоял Мэдок. Его взгляд больше не был бесстрастным – он стал черным от бушующей ярости, не знающей пощады к врагу. Мэдок вытащил из ножен второй меч и обоими клинками крест-накрест снес мужчине голову.
   Танон охватило животное чувство паники. Она буквально взвилась вверх и, отпрыгнув назад, упала на землю. Ей удалось отвернуться как раз вовремя, чтобы не видеть жестокого убийства. Танон встала на четвереньки и, не теряя ни единого мгновения и не оборачиваясь на Мэдока, поползла в тень деревьев.
   Теперь, когда половина врагов была истреблена, силы обеих сторон приблизительно сравнялись. Сражение закончилось с первыми мягкими лучами солнца, осветившими лес.
   Танон все это время лежала, спрятавшись за стволом могучего дуба. Она видела, как Веферн снял свой шлем в форме дракона и направился прямо к ней. Его рубашка была перепачкана полосами темно-красного цвета. К великому облегчению Танон, это была не его кровь. Все из отряда Гарета носили схожие знаки сражения: их руки, грудь, лица были заляпаны кровью.
   Ее супруг появился из-за деревьев и, взяв за руку, помог подняться на ноги.
   – С тобой все в порядке? – Он коснулся пальцами ее лица. Во взгляде Гарета застыла боль, и Танон решила, что ее первое предположение было неверно. Он, наверное, был ранен.
   – Да, я цела, – заверила его дрожащая от пережитого Танон. Она осторожно подняла руку к кровавому пятну на груди. – А ты?
   Он сжал ее пальцы, прежде чем Танон прикоснулась, и поднес их к губам.
   – Я тоже.
   Она как завороженная смотрела, как Гарет целовал тыльную сторону ее ладони. В это мгновение сквозь лабиринт деревьев к ним подошел Хереворд. Он увидел свою подопечную живой и невредимой и с облегчением выдохнул. Потом сакс повернулся к Ребекке и, подняв руку, вытер слезу с ее щеки.
   – Хереворд, – произнес Гарет, бросив взгляд в сторону мертвых тел, разбросанных по поляне. – Уведи Ребекку, пока мои люди очищают лагерь. – Он позвал Мэдока. – Отнесите убитых в лес. Мы дадим людям выспаться, а потом поедем. Киан, найди чистую рубашку среди моих вещей.
   Киан бросился выполнять его приказ. Вернувшись назад и подав рубашку Гарету, самый юный из его воинов остановился перед Танон и ослепительно, от всей души улыбнулся ей.
   – Спасибо, – мягким голосом сказал он и вернулся в лагерь.
   Танон ощущала на себе взгляд Гарета, но не смотрела на него, потому что боялась, что в ее глазах он прочитает бурю охвативших ее чувств. У Танон все еще подкашивались ноги от страха. А когда она увидела, что Гарет и Киан живы, го от нахлынувшего счастья у нее закружилась голова. И только одна мысль мешала ей броситься в объятия Гарета. Ее муж был Веферном.
   Танон позволила Гарету увести себя в глубь густого леса, подальше от убитых. Солнечный светлился на землю сквозь ветви деревьев. Лучи были похожи на огромные колонны, заполненные желтым рассеянным сиянием.
   Гарет остановился и стянул с себя окровавленную рубаху.
   – Ты очень храбро поступила, когда предупредила Киана об опасности, – сказал он. – Но я до смерти испугался за тебя.
   Танон смотрела, как солнце играет на его лице, на гладких мышцах.
   – В тот момент я вовсе не чувствовала себя храброй. – Она не чувствовала себя храброй и сейчас, оставшись наедине с Гаретом. Но смотреть на него было гораздо приятней, чем вспоминать о бойне, которая произошла на ее глазах.
   Он улыбнулся.
   – Без страха не было бы смелости.
   Танон нахмурила лоб.
   – А как ты узнал, что они нападут на наш лагерь? – спросила она.
   Ее брови приподнялись и сошлись на переносице. Озадаченное выражение так красило Танон, что взгляд Гарета зажегся восхищением.
   – Я понял: если Бледдейн скажет им, что я собираюсь атаковать, то они не станут ждать. Он поведет людей, чтобы застать нас врасплох, прежде чем мы покинем нашу стоянку. Я решил устроить засаду в лесу, потому что это дало бы нам больше шансов на победу. Тебя и твою няню оставили спящими. А Хереворду было дано задание вывести вас в безопасное место.
   Танон кивнула. Ее завораживал хрипловатый, бархатный тон его голоса, невероятная глубина его глаз. По спине пробежал холодок. Эти негодяи наверняка убили бы ее, Ребекку и Киана, если бы Гарет не поступил так умно. Но ведь молва недаром считала Веферна искусным воином.
   – Ты заклятый враг моего народа.
   Гарет отвел от нее глаза и сел на мокрую oт росы траву, Его движения были грациозными и плавными.
   – Я враг только для тех, кто пытается причинить вред моему народу.
   – Ты солгал Вильгельму и моему отцу, – глядя на него сверху вниз, произнесла Танон.
   Господи, как поступит Вильгельм, если когда-нибудь узнает, что выдал ее замуж за Веферна? Танон захотелось быть поближе к Гарету, и она села рядом с ним на траву.
   – Мне пришлось это сделать, – ответил он тихим голосом. – Моя смерть не положит конец войне между нашими странами, Танон.
   Танон обвила вокруг пальца прядь волос, которая выбилась из прически. Она уже и так провела слишком много времени, боясь за его жизнь, и больше не желала представлять себе, как потухнет взгляд Гарета, когда дух покинет его тело.
   – Ты очень любишь свой народ, – сказала Танон, ощущая укол ревности, глубоко вонзающийся в сердце. – Ради него ты пойдешь на все.
   Он посмотрел на лес впереди себя и кивнул:
   – Да, ради него я пойду на все.
   – Даже возьмешь в жены норманнку.
   Его глаза устремились на нее. Потом он повернул голову, и в его взгляде появилось радостное удивление. Значит, вот почему Танон скрывала от него свой смех? Она думала, что брак с ней пришелся ему не по вкусу? Черт побери, но ведь он никогда не говорил ей правды!
   – Сначала я на самом деле не хотел жениться на тебе, но…
   Она холодно улыбнулась ему и отвернулась, сосредоточив внимание на видневшейся вдали горе.
   – Хотя ты постоянно испытываешь мое терпение, я…
   – Я испытываю твое терпение? – Она тут же повернулась к нему. – Мне даже не нужно пытаться побороть добрые чувства по отношению к тебе. Ты так ведешь себя, что они исчезают сами…
   Гарет не дал ей договорить и накрыл ее рот поцелуем. Чтобы Танон не отстранилась, он обхватил ладонью ее затылок. Но в этом не было нужды. У нее не осталось ни сил, ни желания вырываться из его объятий. Он буквально пожирал ее поцелуем, поглощая дыхание, лишая последних остатков разума. На мгновение Гарет оторвался от нее, но лишь для того, чтобы нежно улыбнуться, и Танон поняла, что ее будущее отныне решено. Потому что с этого момента она оставила попытки заставить Гарета относиться к ней равнодушно. И значит, попрощалась с надеждой на спокойное, лишенное страсти существование, к которому себя готовила. Не было смысла скрывать правду: ей очень нравился Гарет, и Танон тоже хотела нравиться ему.
   Его крепкое тело пришло в движение. Когда Гарет прижался к ее бедрам, его глаза потемнели от опалившей их вспышки желания.
   – С тобой трудно сдерживаться, – прошептал он и устремил губы к изгибу ее шеи. Танон закрыла глаза и опустила руки, инстинктивно приподнимаясь навстречу.
   Вдруг слева она услышала звук, похожий на шаги или хлопки. Тишину утра разорвал пронзительный крик, за которым последовал не менее душераздирающий вопль, который издала Танон.
   Гарет скатился с нее и вскочил на ноги, вынимая из-за пояса два ножа. Перед собой на земле он рассмотрел ворона, что смотрел на него, подняв голову, и громко каркал.
   Танон села. Улыбка на ее лице превратилась в веселый смех, когда она увидела Гарета, готового оберегать ее жизнь от птицы.
   – Мой защитник! – воскликнула она.
   Гарет заткнул ножи за пояс и криво усмехнулся.
   – Ты слишком смешлива для воспитанной леди.
   – А ты слишком медлителен для воина, – не осталась в долгу Танон, готовая продолжить игривую перепалку, от которой во взгляде Гарета полыхнуло голубое пламя. Enfer, его поведение нельзя было назвать аристократическим. И это радовало Танон. – Ворон мог выклевать десять волосинок на твоей голове, прежде чем ты обратил на него внимание.
   Гарет пожал плечами, его губы изогнулись в улыбке, которая зажгла пожар в крови Танон.
   – Я был поглощен мыслями о поцелуях.
   Но щеки Танон не залились румянцем. Вместо этого она ощутила, как губы сами сложились в любопытную улыбку. Ее воспитывали как леди, но рядом с Гаретом она чувствовала себя женщиной.
   На ее лице появилось изумленное выражение.
   – Да, я бы сказал, что тебе нужна была защита от того, что я собирался сделать с тобой.
   Танон нервно захихикала, прикрывая рот ладонью.
   – Ты смеешься? – Он произнес вопрос с таким удивлением и обидой в голосе, что Танон принялась смеяться еще сильнее. – Боже, я обречен, – пробормотал Гарет и улыбнулся. Платье Танон было в грязи, в волосах застряли листья. Но она казалась ему прекраснее, чем когда-либо. Гарет видел радость на ее лице, слышал смех, и это возвращало его в прошлое, в детство. В те времена, когда он еще не был принцем и не брал в руки оружие.

Глава 14

   – Мне нужна война.
   Седрик стоял в одной из двух сторожевых башен, похожих друг на друга, как близнецы-братья. Его мрачный взгляд был направлен через деревянный частокол крепости, где правил принц Дафидд ап Груффид, к пологим склонам гор и поросшим лесом холмам на горизонте. Земли Гвинедд… Седрик с удовольствием глубоко вдохнул прохладный, пахнущий соснами воздух. Еще довольно много земель на севере Кимране были осквернены вторжением норманн. Места тут были такими же дикими и жестокими, как и его сны. Валлиец сжал челюсти, поросшие короткой каштановой щетиной. Именно тут он обоснуется после войны. Он уже решил, что будет жить в этой самой крепости после того, как избавится от ее нынешнего владельца.
   – Риддерх из Пауиса и этот дурень принц Амрен из Гвента сидят и ничего не делают, а норманны медленно продвигаются в глубь Кимра. Я слышал, что некоторые подданные лорда Беневера из центральной части марки уже начали брать в жены валлиек. Наши враги проникают в наши земли и в наши жизни, подобно болезни.
   Стоящий рядом с ним принц Дафидд согласно кивнул.
   – И твой брат следует их примеру. Он женился на норманнке.
   – Да. И это после всего того, что натворили ее соплеменники. – Седрик опять обратил холодный взгляд на пейзаж вокруг. – Они напали на земли Истред-Тови и превратили его главное селение Лландовери в руины. Они убили много людей, а мой брат отплатил им тем, что взял в жены девушку их крови.
   – Разве ты забыл, что сообщил нам твой Бледдейн? – спросил его Дафидд. – Гарет и Веферн – это один и тот же человек. Если он сказал правду, то тогда твой брат тоже перебил немало норманнов.
   На губах Седрика появилась деланная ухмылка.
   – Веферн, народный герой, который прячет лицо за шлемом. – Седрик рассмеялся, но его смех был безрадостен. – Он боится норманнов. В тот день, когда мы впервые встретились с и королем, Гарет стал мечтать о мире. Вильгельм запугал его своей огромной армией. Вот почему Веферн прячется. Он убил нескольких норманнов, потому что те изнасиловали крестьянку или сожгли пару хижин. У него нет страсти к войне, нет и гордости за Кимр.
   Дафидд сжал челюсти, скрытые за кустистой темной бородой. Его губы превратились в тонкую линию.
   – Боится или нет, но он отнимает у своих жертв жизни так, как будто ему неведом страх смерти. Мудро ли недооценивать человека, который перерезал гарнизон лорда Гамильтона из Чепстоу, а самого хозяина держал в плену на своей земле, в стенах замка?
   – Конечно, нет, Дафидд, – заверил его Седрик более мягким тоном. – Вот почему мы не стали в открытую атаковать его поселение, но тщательно спланировали смерть Гарета, а также смерть моего дяди. И мы убьем его, если, конечно, нас не опередит король Вильгельм.
   – Ты думаешь, что предводитель норманнов поверит, будто Гарет приказал напасть на Уинчестер?
   – Да. У моих людей есть его знамя. Хотя в общем-то меня особенно не волнует, к какому выводу придет Вильгельм. Так или иначе, но я заставлю норманнов выйти на поле битвы и очищу от них Кимр.
   – А Бледдейну можно доверять?
   – Он служит мне уже три года.
   – А Гарету?
   На губах Седрика появилась внушающая ужас улыбка.
   – Он желает Гарету смерти так же сильно, как и мы. Он приведет его прямо к нам. Мой брат предал свой народ, женившись на норманнке. Такой поступок нелегко простить.

* * *

   Спустя два дня Гарет и его спутники сделали привал на окраине графства Херефордшир. Они разожгли небольшой костер и, устроившись вокруг, принялись за еду. Танон сидела рядом с Ребеккой и молча слушала, как Хереворд наконец принялся расспрашивать Гарета о его второй личине.
   – Валлийцы не могут не восставать против вторжения, – спокойно говорил ее муж, но глаза в свете догорающего костра смотрели на сакса с непоколебимой убежденностью. Когда норманны пытаются напасть на землю, которой я правлю, я сдерживаю их натиск мечом и армией. Но люди, живущие вдоль границы, в марке, не имеют такой защиты. В большинстве своем это крестьяне, которых оставили на произвол судьбы их бывшие властители. Некоторые из норманнских лордов относятся к ним хорошо. Другие – нет. Я не могу сидеть сложа руки, когда детей превращают в рабов, а женщин и стариков истязают или убивают, потому что они отказываются служить новым господам.
   Танон смотрела на Гарета. Хотя его слова было страшно слушать, на сердце стало тепло. Герой ее детства стал настоящим защитником своего народа.
   – Почему ты сражаешься с ними под именем Веферн? – спросил Хереворд.
   – Если норманны узнают, кто я на самом деле, то жестоко покарают людей, живущих в моем селении.
   – Но если бы ты бился с ними открыто, как принц…
   Мэдок кинул недоеденный кусок хлеба в костер и направил темные глаза в сторону Хереворда.
   – Однажды ты воевал с тем же самым человеком, что и Гарет. Он отнял у тебя землю. Но ты не нападал на него открыто, а скрывался годами. Почему же ты осуждаешь Гарета зато, что он поступает так же, как и ты?
   – Я его не осуждаю, – возразил Хереворд. – Я понимаю, в каком положении он находится. Но если бы он вышел на поле битвы как принц и объявил во всеуслышание причину, по которой взялся за оружие, к нему бы присоединились другие валлийские правители.
   – Причина, по которой я взялся за оружие, известна тем, кто умер от моей руки, – сдержанно произнес Гарет. – Но скажи мне, Хереворд, кто из принцев пришел ко мне на подмогу, когда я сражался против лорда Фицджеральда, который осадил Истред-Тови? – Гарет не стал дожидаться ответа. – Пока мы не объединимся, никто из нас не сможет противостоять армии страны, что простирается до самой Нормандии. Я не хочу ввергнуть Кимр в войну, в которой нам не победить.
   – И все же ты убиваешь норманнских дворян в их постелях, – продолжал спорить Хереворд.
   – Я вершу правосудие над теми, кто этого заслуживает.
   – Мы убили только… – Киан закрыл глаза и задвигал губами, считая в уме, – трех, нет, четырех норманнских баронов, не так ли, Гарет?
   – А также полностью истребили их гарнизоны, – лаконично напомнил ему Хереворд.
   Томас кивнул и выплюнул соломинку изо рта.
   – Да, и обстоятельства их смерти наполнили страхом остальных. Нам больше не надо было проливать крови.
   – А если тебя разоблачат? – озабоченно спросил Хереворд.
   Гарет ему нравился. Хереворд прожил в доме его дяди целый год и за это время составил о младшем племяннике короля Риза свое мнение.
   Олуин вылил в рот остатки эля, потом утерся тыльной стороной ладони и поднял взгляд на Танон.
   – Норманны не узнают, кто такой Веферн, если им об этом кто-нибудь не расскажет.
   Танон смотрела на крепко сложенного воина. Она не нравилась ему. Теперь Танон понимала причину. Но не все норманны вели себя жестоко. Ее отец, ее дядя и сам Вильгельм обращались со своими вассалами по-доброму.
   – Я верна своему королю, Олуин, – ответила Танон. – Но я также верна и мужу.
   – Король Вильгельм не тот безжалостный тиран, каким ты его себе представляешь. – Хереворд обвел взглядом Олуина, а потом опять обратился к Гарету: – Иначе он бы давно послал войско, чтобы выследить и поймать Веферна. Он простил меня, хотя я убил больше норманнов, чем ты.
   Танон обняла себя за плечи и задрожала. Она достаточно наслушалась про убийства своих сородичей. Ей не хотелось думать о войне, смерти и обмане. Танон обвела взглядом погруженную в полумрак поляну, молясь, чтобы на этот раз за деревьями не прятались никакие враги. Она посмотрела на Гарета, сидевшего напротив, и он подмигнул ей. Может, дело было в его уверенности, а может, и в нежности, которая светилась в его глазах, но он помог ей успокоиться. За это Танон благодарно улыбнулась ему.
   Поднявшись на ноги, Гарет обошел неповоротливого Олуина и встал рядом с ней.
   – Пойдем. – Гарет протянул руку, и Танон позволила увести себя к расстеленному одеялу.
   Когда муж лег рядом, Танон не стала протестовать.
   Гарет крепко прижал ее к себе и заключил в объятия.
   – Тебе нечего бояться, – прошептал он, когда ощутил трепет ее тела.
   Танон хотела сказать ему, что она не боится, но это было бы ложью. От каждого взгляда, улыбки и прикосновения Гарета защитные барьеры вокруг ее сердца неумолимо рушились, и Танон понятия не имела, что будет, когда они рухнут окончательно.
   Олуин присел к костру и посмотрел в ту же сторону, что и Мэдок. Тот заморгал и отвел взгляд от засыпающей пары. В его глазах, подсвеченных дрожащими языками костра, отражалась темная бездна ночи.
   – Он влюбляется в нее, – пробурчал Олуин и бросил в рот кусок яблока. – А клялся, что этого не произойдет. Что у него может быть общего с этой нормандкой?
   – Заткнись, – рявкнул Мэдок.
   – Она хорошенькая, это правда. Но в Лландовери живут дюжины хорошеньких девушек. Он сказал нам, что согласился взять в жены нормандку только ради мира.
   – Так оно и есть. А теперь заткнись ты, черт тебя подери, – опять предупредил его Мэдок.
   – Посмотри, как она уютно устроилась в его объятиях. Он точно попался…
   Мэдок двинул локтем по носу Олуина. Раздался оглушительный треск, который заставил поморщиться даже Хереворда.
   – Не смей говорить о ней так, будто она ровня тому дерьму, что ты затаскиваешь к себе в постель, Олуин. Это мое последнее предупреждение.
   Придерживая нос, который уже так часто ломали, что сейчас из него даже не потекла кровь, Олуин ошеломленно посмотрел на Мэдока.
   – Она – его жена, – низким, пугающим голосом произнес Мэдок. – Она рискнула жизнью, чтобы спасти моего брата. И потому моя жизнь теперь принадлежит ей.
   На следующее утро Танон проснулась первой. Она попыталась отодвинуться от Гарета, чтобы не разбудить его. Боже правый, какой он красивый! Чем дольше Танон смотрела на него, тем сильнее ей хотелось, чтобы Гарет проснулся.
   Танон вздохнула. Бороться с чувствами, которые он пробуждал в ней, было бессмысленно и слишком тяжело. Единственное, что она может сделать, – не ждать от него ответных глубоких чувств. Танон кивнула и встала. Она должна помнить, что Гарет вернулся в Уинчестер ради мира. Не ради нее. Ей повезло, что они понравились друг другу, но она не позволит себе надеяться на большее. Не окажется в таком же положении, как Ребекка.