Страница:
Танон почувствовала, как подкосились ноги. Он дорожит ею? Что это значит? Голова закружилась. Танон не ожидала услышать такое от Гарета, но не могла отрицать, что его слова ей очень понравились.
Женщины в толпе начали перешептываться. Волки вдруг суетливо занервничали и окинули ее более вежливыми взглядами. Хереворд, Киан и Томас, который теперь стоял в обнимку с красивой беременной женщиной, улыбнулись ей.
– Вы завоевали ее? – крикнул кто-то.
– Да, вы сражались с норманнами, повелитель? – выкрикнул другой.
Гарет кивнул и победоносно улыбнулся – то есть сделал то, чего от него ждали.
– Да. Я сражался с ее женихом на королевском турнире и выиграл.
– И победил не только ее жениха, но и восемь человек из его свиты, – громким голосом добавил Киан.
Толпа взорвалась радостными криками, а потом люди начали потихоньку расходиться.
– Пойдем домой, – сказал Гарет, но Танон тут же подозвала к себе Ребекку.
Не сказать ли сейчас о том, что ее няня не будет жить вместе с ними? Гарет подумал и решил немного подождать с этим. Пусть Танон сначала оправится от потрясения.
– Где твой замок? – спросила Танон.
Ее ноги уже начали болеть от усилий, которые она прикладывала, чтобы поспевать за размашистыми шагами Гарета. Они миновали основное поселение и теперь пересекали широкую открытую долину с одиночными хижинами и полями, обещавшими богатый урожай ячменя и пшеницы.
Гарет указал на дом, который почти ничем не отличался от крестьянских. Он был лишь немного больше по размеру, да по обе его стороны располагалась низкая каменная стена, отделявшая строение от засеянных полей. Стены дома были побелены, а крышу густо устилала солома. Окна смотрели на восток, а в центре фасада находилась маленькая деревянная дверь с бронзовой ручкой. Позади дома росли высокие деревья, их кроны приятно шелестели на ветру.
– Ты живешь тут?
Танон не заметила, как остановилась. Гарет остановился рядом. Он смотрел на нее, слегка нахмурив золотистые брови.
– Я понимаю, это не то, к чему ты привыкла, но тебе придется смириться.
– Он… – Боже правый, дом был такой крохотный! Здесь не было даже второго этажа. Танон сглотнула и попыталась улыбнуться. Ей не хотелось обижать Гарета. – …Довольно милый. – Она посмотрела на няню. – Правда, Ребекка?
– Да, – с мрачным вздохом сказала женщина. – Милый.
Гарет с любопытством, наклонив голову, окинул взглядом свое жилище.
– Тут кое-чего не хватает, вот и все, – поспешно проговорила Танон. – Я просто ожидала чего-то более внушительного. Ведь ты принц, в конце концов.
– Крепость отделяет правителя от народа. Я предпочитаю жить так, как живут мои люди. – Он произнес эти слова извиняющимся тоном, а потом пошел вперед.
«Жить так, как живут мои люди». Танон закусила губу. Это значит, не иметь слуг, камеристок, поваров.
– Это очень благородно с твоей стороны, – сказала она и заторопилась вслед за Гаретом, заметив внезапно охватившую его печаль.
Если бы она вышла замуж за Роджера, то стала бы хозяйкой прекрасного, необыкновенно уютного замка… и чувствовала бы себя там такой несчастной, что к этому дню уже, наверное, выбросилась бы с высокой стены. Танон незаметно вздохнула. Дом Гарета не был похож на могущественную цитадель, но под этой крышей он ел, спал, сюда он возвращался после сражений с неприятелями. Танон представила, как Гарет ходит по комнате, сидит в удобном кресле у огня, рубит дрова для очага. На сердце потеплело. С яркими занавесками и красивыми цветами, посаженными вдоль стены, жилище действительно приобретет очень приятный вид.
– Мне нравится твой дом, – сказала Танон.
На этот раз ее улыбка выглядела достаточно убедительной. Гарет смотрел на нее удивленно.
Его жена привыкла к роскоши. Ее покои в Аварлохе были больше, чем весь дом Гарета. Танон проявила чуткость, притворившись, что ей нравится его жилище. Вежливость была у нее в крови.
Гарет вошел в дом.
Танон и Ребекка остановились на пороге, вглядываясь в темноту. В воздухе витал неприятный запах, и Танон сморщила нос. Гарет зажег свечи. Когда комнату залило мягкое золотистое сияние, Танон захотелось подбежать и немедленно задуть пламя.
– Боюсь, что из-за моего долгого отсутствия дом пришел в запустение, – произнес Гарет, когда Танон, набравшись мужества, вошла внутрь. – Но если тут убрать, то он будет выглядеть лучше.
Нос Танон зачесался от запаха заплесневелого тростника, которым был устлан пол. Оказалось, что окнам не нужны были занавески. Их толстым слоем покрывала грязь, оттого внутри и было так темно. К одной стене была придвинута маленькая кровать. На ней лежал рваный матрас, из дыр которого выглядывала старая солома. Вдоль другой стены расположился тяжелый резной дубовый шкаф почти до самого потолка. С деревянной полки свешивались ножи, мечи и топоры. Гарет уже сидел на корточках перед очагом и смотрел в дымоход. Стол и единственный стул завершали скромную обстановку, больше в доме мебели не было.
Танон поджала губы. Увиденное требовало больше самообладания, чем у нее было.
– Тут есть туалет? – спросила она мужа.
– Вон там.
Гарет указал на дверь в противоположном конце жилища. Танон подошла к ней, открыла, а потом вернулась назад, немного побледнев.
– Там река.
Хереворд, сопровождавший их, подавил улыбку. Ему было жаль девочку. Это место так же сильно отличалось от Аварлоха, как он от… Бранда Ризанде. Сакс посмотрел на Ребекку, и когда их взгляды встретились, она тут же отвернулась. Хереворд помрачнел.
– Тут только одна кровать, – произнесла Ребекка, продолжая стоять на пороге. – И нет стен, которые отделяли бы вашу комнату от моей.
Гарет едва слышно выругался, потом оторвался от дымохода, выпрямился и подошел к няне.
– Вы не будете тут жить. Я сейчас найду вам подходящее жилище. – Ребекка попыталась протестовать, но Гарет лишь ободряюще кивнул: – Знаю-знаю. Вы должны жить неподалеку от госпожи.
Он прошел мимо Хереворда и спросил его, не составит ли сакс компанию в поисках жилища для Ребекки. Но громадный сакс отрицательно покачал головой.
– Нет, я дождусь твоего возвращения тут. Я пообещал отцу твоей жены, что буду присматривать за ней.
Гарет бросил понимающий взгляд в сторону Ребекки, а потом вышел из дома.
Танон последовала за ним.
– Гарет, – сказала она ему, – мне понадобится Ребекка, чтобы…
Он остановился и повернулся к ней. Внезапно все мысли в голове Танон перепутались. Его озаряли лучи солнца, вспыхивая на золотых обручах, он выглядел как какой-то непобедимый бог из древних преданий. Глаза в обрамлении густых ресниц с вниманием смотрели на нее, ожидая продолжения речи.
– М-м… чтобы помочь мне одеться.
Особая, предназначенная только для нее улыбка дразняще приподняла губы Гарета. Танон судорожно вздохнула и запретила себе приближаться к Гарету.
– Ребекка нужна мне, чтобы заплетать волосы по утрам.
Он охватил взглядом длинные, растрепанные локоны, ниспадавшие ей на плечи.
– Твои волосы и так само совершенство.
Танон дотронулась до них пальцами и улыбнулась.
– Но они не причесаны. Я выгляжу…
– Восхитительно.
Танон счастливо вздохнула. Неужели Гарет правда находил ее восхитительной, ведь она и часа не потратила на свою внешность?
– Танон. – Он притянул ее к себе. – Я держался из последних сил, чтобы не сорвать это чертово платье. Но если я как можно скорее не окажусь с тобой наедине, то боюсь, что превращусь в того самого дикаря, о котором ты постоянно твердишь.
От этих слов тело Танон запылало и напряглось.
– Иди, – наконец произнесла Танон сдавленным голосом.
Скоро Гарет вернулся и повел Ребекку к дому Томаса и его беременной жены, Адары. Хереворд поплелся за ними.
Оставшись в одиночестве, Танон еще раз оглядела пыльную, заплесневелую комнату. Она опустилась на кровать и поморщилась, услышав скрип матраса. Ох, ей же нужно в туалет! Она всю последнюю неделю справляла нужду, прячась за деревьями, и теперь очень надеялась на настоящую уборную. Танон посмотрела на парадную дверь, мечтая, чтобы на пороге появился Гарет и внес какую-нибудь красивую вещь в это унылое жилище. Как она вообще сможет тут выжить?
Танон прикусила губу, подумывая, не написать ли родителям, не попросить ли их приехать и забрать ее отсюда. Боже правый, но ведь она не такая слабая, как ей кажется? Кроме того, возвращаться домой не хотелось. Эта мысль поразила ее так же сильно, как и следующая – она не хотела покидать Гарета. Ведь Танон пообещала Вильгельму, что попытается найти в Уэльсе свое счастье.
– Хватит распускать нюни, – приказала себе Танон.
Она посмотрела на метлу, прислоненную к стене. Да, если ей хочется стать образцовой женой, то лучше начать прямо сейчас.
Танон встала и потянулась за метлой, и в этот момент Дверь открылась. В дом вошел Киан, а за ним – Олуин.
– Ну, что вы думаете о Кимре? – спросил Киан с усмешкой.
Танон улыбнулась и посмотрела на грязный пол.
– Тут чудесно, – ответила она.
У нее не хватило духу выразиться менее лестно.
Олуин даже не попытался скрыть своего изумления, когда он осмотрелся по сторонам.
– Ты знаешь, как пользоваться этим? – Валлиец указал на метлу в руках Танон и усмехнулся, явно показывая что он очень в этом сомневается.
– Конечно, – отозвалась Танон.
Ей совсем не понравились насмешливые ноты в его голосе.
– Я с большим удовольствием помогу тебе убрать здесь, – галантно предложил Киан.
Выражение ее лица смягчилось.
– Нет, я великолепно справлюсь сама, спасибо. – В доказательство этого Танон провела метлой по полу. В сторону Олуина полетело облако трухи. – О Боже! – Танон прикрыла рот ладонью, увидев, что громадный валлиец начал кашлять и махать перед собой рукой.
Когда ворчащий Олуин пошел к выходу, Киан улыбнулся.
– Ты уверена, что помощь не нужна? – еще раз спросил ее юный поэт.
Танон отрицательно покачала головой. Киан направился к двери. Танон улыбнулась ему вслед, а потом опять провела метлой по тростниковому полу – на этот раз осторожнее. Очень глупо со стороны Олуина думать, что она вообще никогда раньше не подметала. Но она никогда раньше не подметала такое грязное помещение. Высокомерие Гарета было под стать его неряшливости. Но почему же она продолжает улыбаться?
Глава 16
Женщины в толпе начали перешептываться. Волки вдруг суетливо занервничали и окинули ее более вежливыми взглядами. Хереворд, Киан и Томас, который теперь стоял в обнимку с красивой беременной женщиной, улыбнулись ей.
– Вы завоевали ее? – крикнул кто-то.
– Да, вы сражались с норманнами, повелитель? – выкрикнул другой.
Гарет кивнул и победоносно улыбнулся – то есть сделал то, чего от него ждали.
– Да. Я сражался с ее женихом на королевском турнире и выиграл.
– И победил не только ее жениха, но и восемь человек из его свиты, – громким голосом добавил Киан.
Толпа взорвалась радостными криками, а потом люди начали потихоньку расходиться.
– Пойдем домой, – сказал Гарет, но Танон тут же подозвала к себе Ребекку.
Не сказать ли сейчас о том, что ее няня не будет жить вместе с ними? Гарет подумал и решил немного подождать с этим. Пусть Танон сначала оправится от потрясения.
– Где твой замок? – спросила Танон.
Ее ноги уже начали болеть от усилий, которые она прикладывала, чтобы поспевать за размашистыми шагами Гарета. Они миновали основное поселение и теперь пересекали широкую открытую долину с одиночными хижинами и полями, обещавшими богатый урожай ячменя и пшеницы.
Гарет указал на дом, который почти ничем не отличался от крестьянских. Он был лишь немного больше по размеру, да по обе его стороны располагалась низкая каменная стена, отделявшая строение от засеянных полей. Стены дома были побелены, а крышу густо устилала солома. Окна смотрели на восток, а в центре фасада находилась маленькая деревянная дверь с бронзовой ручкой. Позади дома росли высокие деревья, их кроны приятно шелестели на ветру.
– Ты живешь тут?
Танон не заметила, как остановилась. Гарет остановился рядом. Он смотрел на нее, слегка нахмурив золотистые брови.
– Я понимаю, это не то, к чему ты привыкла, но тебе придется смириться.
– Он… – Боже правый, дом был такой крохотный! Здесь не было даже второго этажа. Танон сглотнула и попыталась улыбнуться. Ей не хотелось обижать Гарета. – …Довольно милый. – Она посмотрела на няню. – Правда, Ребекка?
– Да, – с мрачным вздохом сказала женщина. – Милый.
Гарет с любопытством, наклонив голову, окинул взглядом свое жилище.
– Тут кое-чего не хватает, вот и все, – поспешно проговорила Танон. – Я просто ожидала чего-то более внушительного. Ведь ты принц, в конце концов.
– Крепость отделяет правителя от народа. Я предпочитаю жить так, как живут мои люди. – Он произнес эти слова извиняющимся тоном, а потом пошел вперед.
«Жить так, как живут мои люди». Танон закусила губу. Это значит, не иметь слуг, камеристок, поваров.
– Это очень благородно с твоей стороны, – сказала она и заторопилась вслед за Гаретом, заметив внезапно охватившую его печаль.
Если бы она вышла замуж за Роджера, то стала бы хозяйкой прекрасного, необыкновенно уютного замка… и чувствовала бы себя там такой несчастной, что к этому дню уже, наверное, выбросилась бы с высокой стены. Танон незаметно вздохнула. Дом Гарета не был похож на могущественную цитадель, но под этой крышей он ел, спал, сюда он возвращался после сражений с неприятелями. Танон представила, как Гарет ходит по комнате, сидит в удобном кресле у огня, рубит дрова для очага. На сердце потеплело. С яркими занавесками и красивыми цветами, посаженными вдоль стены, жилище действительно приобретет очень приятный вид.
– Мне нравится твой дом, – сказала Танон.
На этот раз ее улыбка выглядела достаточно убедительной. Гарет смотрел на нее удивленно.
Его жена привыкла к роскоши. Ее покои в Аварлохе были больше, чем весь дом Гарета. Танон проявила чуткость, притворившись, что ей нравится его жилище. Вежливость была у нее в крови.
Гарет вошел в дом.
Танон и Ребекка остановились на пороге, вглядываясь в темноту. В воздухе витал неприятный запах, и Танон сморщила нос. Гарет зажег свечи. Когда комнату залило мягкое золотистое сияние, Танон захотелось подбежать и немедленно задуть пламя.
– Боюсь, что из-за моего долгого отсутствия дом пришел в запустение, – произнес Гарет, когда Танон, набравшись мужества, вошла внутрь. – Но если тут убрать, то он будет выглядеть лучше.
Нос Танон зачесался от запаха заплесневелого тростника, которым был устлан пол. Оказалось, что окнам не нужны были занавески. Их толстым слоем покрывала грязь, оттого внутри и было так темно. К одной стене была придвинута маленькая кровать. На ней лежал рваный матрас, из дыр которого выглядывала старая солома. Вдоль другой стены расположился тяжелый резной дубовый шкаф почти до самого потолка. С деревянной полки свешивались ножи, мечи и топоры. Гарет уже сидел на корточках перед очагом и смотрел в дымоход. Стол и единственный стул завершали скромную обстановку, больше в доме мебели не было.
Танон поджала губы. Увиденное требовало больше самообладания, чем у нее было.
– Тут есть туалет? – спросила она мужа.
– Вон там.
Гарет указал на дверь в противоположном конце жилища. Танон подошла к ней, открыла, а потом вернулась назад, немного побледнев.
– Там река.
Хереворд, сопровождавший их, подавил улыбку. Ему было жаль девочку. Это место так же сильно отличалось от Аварлоха, как он от… Бранда Ризанде. Сакс посмотрел на Ребекку, и когда их взгляды встретились, она тут же отвернулась. Хереворд помрачнел.
– Тут только одна кровать, – произнесла Ребекка, продолжая стоять на пороге. – И нет стен, которые отделяли бы вашу комнату от моей.
Гарет едва слышно выругался, потом оторвался от дымохода, выпрямился и подошел к няне.
– Вы не будете тут жить. Я сейчас найду вам подходящее жилище. – Ребекка попыталась протестовать, но Гарет лишь ободряюще кивнул: – Знаю-знаю. Вы должны жить неподалеку от госпожи.
Он прошел мимо Хереворда и спросил его, не составит ли сакс компанию в поисках жилища для Ребекки. Но громадный сакс отрицательно покачал головой.
– Нет, я дождусь твоего возвращения тут. Я пообещал отцу твоей жены, что буду присматривать за ней.
Гарет бросил понимающий взгляд в сторону Ребекки, а потом вышел из дома.
Танон последовала за ним.
– Гарет, – сказала она ему, – мне понадобится Ребекка, чтобы…
Он остановился и повернулся к ней. Внезапно все мысли в голове Танон перепутались. Его озаряли лучи солнца, вспыхивая на золотых обручах, он выглядел как какой-то непобедимый бог из древних преданий. Глаза в обрамлении густых ресниц с вниманием смотрели на нее, ожидая продолжения речи.
– М-м… чтобы помочь мне одеться.
Особая, предназначенная только для нее улыбка дразняще приподняла губы Гарета. Танон судорожно вздохнула и запретила себе приближаться к Гарету.
– Ребекка нужна мне, чтобы заплетать волосы по утрам.
Он охватил взглядом длинные, растрепанные локоны, ниспадавшие ей на плечи.
– Твои волосы и так само совершенство.
Танон дотронулась до них пальцами и улыбнулась.
– Но они не причесаны. Я выгляжу…
– Восхитительно.
Танон счастливо вздохнула. Неужели Гарет правда находил ее восхитительной, ведь она и часа не потратила на свою внешность?
– Танон. – Он притянул ее к себе. – Я держался из последних сил, чтобы не сорвать это чертово платье. Но если я как можно скорее не окажусь с тобой наедине, то боюсь, что превращусь в того самого дикаря, о котором ты постоянно твердишь.
От этих слов тело Танон запылало и напряглось.
– Иди, – наконец произнесла Танон сдавленным голосом.
Скоро Гарет вернулся и повел Ребекку к дому Томаса и его беременной жены, Адары. Хереворд поплелся за ними.
Оставшись в одиночестве, Танон еще раз оглядела пыльную, заплесневелую комнату. Она опустилась на кровать и поморщилась, услышав скрип матраса. Ох, ей же нужно в туалет! Она всю последнюю неделю справляла нужду, прячась за деревьями, и теперь очень надеялась на настоящую уборную. Танон посмотрела на парадную дверь, мечтая, чтобы на пороге появился Гарет и внес какую-нибудь красивую вещь в это унылое жилище. Как она вообще сможет тут выжить?
Танон прикусила губу, подумывая, не написать ли родителям, не попросить ли их приехать и забрать ее отсюда. Боже правый, но ведь она не такая слабая, как ей кажется? Кроме того, возвращаться домой не хотелось. Эта мысль поразила ее так же сильно, как и следующая – она не хотела покидать Гарета. Ведь Танон пообещала Вильгельму, что попытается найти в Уэльсе свое счастье.
– Хватит распускать нюни, – приказала себе Танон.
Она посмотрела на метлу, прислоненную к стене. Да, если ей хочется стать образцовой женой, то лучше начать прямо сейчас.
Танон встала и потянулась за метлой, и в этот момент Дверь открылась. В дом вошел Киан, а за ним – Олуин.
– Ну, что вы думаете о Кимре? – спросил Киан с усмешкой.
Танон улыбнулась и посмотрела на грязный пол.
– Тут чудесно, – ответила она.
У нее не хватило духу выразиться менее лестно.
Олуин даже не попытался скрыть своего изумления, когда он осмотрелся по сторонам.
– Ты знаешь, как пользоваться этим? – Валлиец указал на метлу в руках Танон и усмехнулся, явно показывая что он очень в этом сомневается.
– Конечно, – отозвалась Танон.
Ей совсем не понравились насмешливые ноты в его голосе.
– Я с большим удовольствием помогу тебе убрать здесь, – галантно предложил Киан.
Выражение ее лица смягчилось.
– Нет, я великолепно справлюсь сама, спасибо. – В доказательство этого Танон провела метлой по полу. В сторону Олуина полетело облако трухи. – О Боже! – Танон прикрыла рот ладонью, увидев, что громадный валлиец начал кашлять и махать перед собой рукой.
Когда ворчащий Олуин пошел к выходу, Киан улыбнулся.
– Ты уверена, что помощь не нужна? – еще раз спросил ее юный поэт.
Танон отрицательно покачала головой. Киан направился к двери. Танон улыбнулась ему вслед, а потом опять провела метлой по тростниковому полу – на этот раз осторожнее. Очень глупо со стороны Олуина думать, что она вообще никогда раньше не подметала. Но она никогда раньше не подметала такое грязное помещение. Высокомерие Гарета было под стать его неряшливости. Но почему же она продолжает улыбаться?
Глава 16
Гарет вышел из хижины Иона, когда в долину уже пришла ночь. Он посмотрел на свой дом и нахмурился. Черт, он не рассчитывал, что ему придется оставить Танон на целый день. Но ведь Гарета не было в Лландовери очень долго, и он должен был предвидеть, что у людей накопится к нему много вопросов. После заточения в подземелье Дафидда он почти сразу уехал за своей норманнской невестой.
Гарет рассказал людям о смерти Бледдейна и о плане врагов поссорить с валлийцами короля Вильгельма. План, который придумали сами валлийцы. Гарет добился мира с норманнами, а вот принцы северных земель вели себя совсем по-другому. Видимо, мир с ними можно было заключить только на поле сражения. Чем раньше Гарет встретится со своим дядей, тем скорее закончится междоусобная война.
Но все-таки сегодня его люди не хотели думать о битвах. Они желали отпраздновать его возвращение. Гарет намеревался провести эту ночь наедине с Танон. Но он не мог отказать своим подданным. Крестьянам нужен отдых от каждодневных забот. Им нужен праздник.
Гарет улыбнулся и помахал рукой женщинам, несущим одеяла и сумы с едой на поляну, а затем открыл дверь своего жилища.
Гарет всегда знал, что рожден быть воином. И знал, что его будущей жене волей-неволей придется разделить с ним трудности такого образа жизни. Но когда Гарет вошел в дом и увидел отмытый пол, то почувствовал такую гордость, что чуть не упал на колени.
Он тихо подошел к кровати. Танон спала. Присев на краешек, Гарет не отрываясь смотрел на спящую жену. Вот она лежит перед ним – хрупкая с виду девушка, но обладающая стойкостью настоящего воина. Шпильки уже давно выпали из ее волос. Черные как уголь кудри мягкими волнами закрывали изящный контур ее лица. Гарет отвел их в сторону, и сердце в груди сжалось. Это происходило каждый раз, когда он смотрел на нее.
Танон больше недели спала в лесу на тонком одеяле и вынесла это без единого стона. Ее пытались убить, она видела, как люди умирали всего в футе от нее. Но жена не умоляла его вернуться назад. Он поселил ее в грязной хижине, и Танон отмыла ее. Он посмотрел на руки жены, красные и Распухшие от уборки. Подняв их к губам, Гарет поцеловал каждый палец. Танон следовало бы сидеть на троне и очаровывать мужчин своей улыбкой и ямочками на щеках. Конечно, Гарет вел себя эгоистично, но ему было все равно. Он хотел, чтобы Танон была рядом. При каждой ее улыбке душа Гарета словно возвращалась в то время, когда ему еще не были знакомы ужасы войны. Он хотел защищать ее, радовать. Хотел любить.
Ресницы Танон дрогнули.
Гарет провел пальцем по ее лбу.
Она послала мужу сонную улыбку.
– Я скучала по тебе.
Она потянулась, а потом сморщилась от боли. Пошарив под собой рукой, Танон вытащила вонзившийся в спину жесткий стебель соломы.
– Я тоже скучал по тебе.
– Правда?
– Да, – прошептал он рядом с ее губами, а затем взобрался на кровать и взял лицо Танон в ладони. – Боюсь, что я слишком часто думаю о тебе. – Гарет прикоснулся губами к ее губам, потом к подбородку, а затем покрыл поцелуями шею. – Прости меня за то, что покинул тебя на весь день. Во мне нуждались…
– И я понимаю, почему в тебе нуждаются, мой муж.
Это было правдой. Его чудесная улыбка взволновала ее с первой встречи в Уинчестерском замке. Его поцелуи и прикосновения будили в ней самые низменные, первобытные желания. Те желания, которые она не до конца осознавала, но жаждала утолить.
Сначала Танон боялась его свирепого вида, думая, что валлийский принц овладеет ею сразу, как только они обменяются брачными клятвами. Во время путешествия в Уэльс она была уверена, что дикарь, живущий у него внутри, в итоге вырвется на свободу и лишит ее невинности, не обращая внимания на чувства. Но поцелуи Гарета заставили Танон хотеть большего. Его самообладание еще сильнее разожгло ее желание узнать, как поведет себя Гарет, когда его терпение лопнет. Она не могла ждать дальше.
Ее руки наслаждались необычайной силой рук Гарета. Гарет завладел ее ртом, его язык, словно созданный из обжигаюшего пламени, заплясал вокруг языка Танон. Страсть придала Танон храбрости, и она ласково провела пальцем по широким изгибам плеч мужа.
– Подожди.
Она уперлась ладонями в его грудь. Гарет застонал и, прекратив мощное нападение на ее шею, поднял голову вверх. В его глазах горел огонь желания, рот был приоткрыт, готовый жечь ее тело ласками. Танон затрепетала. Она прикусила губу, пытаясь успокоиться.
– Мне нужно сначала помыться, – выдохнула Танон.
Гарет покачал головой и медленно, чувственно улыбнулся ей, соблазняя без единого прикосновения.
– Ты только зря потеряешь время. Мы сейчас станем очень грязными.
Но тут дверь распахнулась, и в жилище ввалились Киан и Томас. Они огляделись, а потом одновременно повернули головы в сторону кровати.
Танон с удивительной силой оттолкнула от себя мужа и выпрямилась. Ее разрумяненные щеки побледнели, потом опять покраснели, и она опустила голову, чтобы спрятаться от понимающих взглядов гостей.
В отличие от Танон Гарет не почувствовал себя униженным. Он медленно сел в кровати и обдал Киана и Томаса таким взглядом, от которого те попятились.
– Вы больше никогда не войдете в этот дом, не постучав в дверь.
Он не кричал. Предупреждение в его голосе звучало и так достаточно устрашающе.
– Наши извинения, – пробормотал Томас, стараясь не смотреть в сторону Танон.
Но Киан, наоборот, не мог отвести от нее глаз. Ее красота завораживала его, рождала в душе стихи, которые могли заставить влюбиться в Танон, даже не видя ее. Киан перевел взгляд на Гарета, прокашлялся и произнес:
– Люди ожидают своего повелителя, который принес мир. Хотя, не в обиду тебе будет сказано, Гарет, принесенная жертва оказалась не такой уж и большой.
Томас стукнул младшего брата по спине.
– Адара хочет, чтобы вы надели вот это. – Томас протянул Танон какое-то свернутое одеяние. – Я думаю, это платье. Она говорит, что жена нашего господина не должна ходить в мятых вещах. Ваша няня, Ребекка, передает, что у нее все отлично.
Танон приняла подарок с благодарной улыбкой, при виде которой Киан едва подавил вздох.
– Ладно, а теперь идите отсюда оба. – Гарет пихнул их к двери. – Мы скоро появимся.
Когда они вышли, Танон развернула материю и встала с кровати.
– О, Гарет, – прошептала Танон, глядя на мягкое, словно пух, шерстяное платье желтого цвета.
Оно было простого покроя, с низким вырезом и короткими пышными рукавами. У талии ткань была собрана и ниспадала вниз частыми летящими складками. К наряду прилагались красивая красная шаль и широкий ремень из необычайно искусно выделанной кожи.
Гарет не мог оторвать взгляд от лица Танон, которое озарилось радостным удивлением. Потом он привлек ее к себе.
– Ты пробуждаешь во мне безумное желание, но мои люди ждут нас.
Она посмотрела в его затуманенные глаза.
– А для чего они нас ждут?
– Чтобы отпраздновать мое возвращение и нашу свадьбу. Это традиция. Пойдем, они подготовили музыку и угощение. Нам нужно лишь немного побыть вместе с ними. А чуть позже наступит наше время. Мы останемся вдвоем.
Танон пожелала про себя, чтобы этот момент наступил как можно быстрее. Но не стала говорить об этом вслух – ей вообще с трудом верилось в собственное поведение. Ведь если бы Томас и Киан не появились в тот момент на пороге, она бы наверняка сорвала рубашку с Гарета и буквально зубами впилась бы в его тело.
Танон похлопала себя по раскрасневшимся щекам и отошла от мужа.
– Я надену подарок Адары.
– Тогда мне лучше подождать за дверью, пока ты одеваешься, – сказал Гарет. Если он увидит, как Танон раздевается, то им так и не удастся попасть на праздник. Гарет направился к выходу, но вдруг остановился и посмотрел на нее. Его глаза потемнели от желания. – Ты спрашивала о моем самообладании. Это последние его остатки.
С этими словами Гарет закрыл за собой дверь.
Ее муж точно знал, как разжечь в ней огонь. Когда Танон увидела его впервые, ей стало интересно, как много от варвара есть в характере Гарета. Сегодня ей станет это известно. Танон не могла дождаться момента, когда опять окажется в его объятиях.
Платье пришлось впору, но Танон сначала слегка испугалась, поняв, что у нее нет нижней рубашки. Та, которую она носила сейчас, была слишком грязной, а вещи еще не распаковывали. Non, придется довольствоваться этим. К тому же шерсть была достаточно плотной, чтобы скрывать тело. Танон повязала ремень вокруг тонкой талии и набросила на плечи шаль.
И каким же невероятным блаженством показалось Танон то, что она обошлась без помощи трех камеристок, дергающих и шнурующих ее целый час.
Улыбаясь, Танон открыла дверь и вышла на свежий воздух. Ей показалось, что она попала в мерцающий рай. Горную долину освещали сотни факелов, которые сияли как звезды на бархатном фоне ночи. В прохладном воздухе звучала музыка. От ароматных запахов жареного кролика и свежеиспеченного хлеба кружилась голова.
Танон проскользнула мимо стоявшего у дома Гарета и оглядела людей, собравшихся вокруг десятков небольших костров. Они смеялись, пили и один за другим поворачивались в ее сторону.
Гарет не мог оторвать взгляда от своей жены. Его пульс участился, сердце в груди бешено забилось. Танон обернулась к нему, и Гарет увидел ее широко открытые от изумления глаза, взглянул на губы, с которых слетел возглас удивления. Он едва сумел улыбнуться ей в ответ – его настолько поразила красота жены, что хотелось просто стоять и любоваться ею. Может, ее и воспитывали как благородную, полную достоинства даму, но сегодня Танон выглядела так, будто выросла в Кимре, среди диких пейзажей и огненных закатов его родной страны.
– Ты понимаешь, как невероятно прекрасно ты выглядишь, Танон?
Она ослепительно улыбнулась ему.
– Недавно начала понимать, муж мой.
Гарет взял ее за руку. Их пальцы переплелись, а потом он накрыл ртом ее губы, завораживая Танон дерзостью своего поцелуя.
– Пойдем, люди ожидают нас. – И он повел ее через долину, останавливаясь возле костров и представляя всем свою молодую жену.
Танон познакомилась с Кадуин, веселой, пухлой женщиной, которая подарила ей моток пряжи синего цвета. Потом ее поприветствовал Лльюид, муж Кадуин и искусный кузнец. Он подал ей устрашающего вида кинжал, сопроводив его добрым пожеланием никогда его не использовать. Йон и его супруга, Дейдре, подарили трех кроликов, а также пообещали научить Танон готовить каус поби.[16]
Гарет и Танон шли дальше, и крестьяне преподносили им все больше подарков. Им дарили еду, ткани, украшения и кухонную утварь. Танон принимала все с искренней благодарностью и даже обнимала некоторых женщин, отчего их вежливые улыбки становились шире и дружелюбнее.
– Ты покоряешь их сердца легко и естественно, – прошептал Гарет, склоняясь к ней.
Он был рад, но не удивлен.
Танон села за стол и заключила Ребекку в такие жаркие объятия, как будто не виделась с ней пару лет. Потом поблагодарила Адару за платье, поцеловав ее в щеку.
– О, Киан, – воркующим голосом обратилась Танон к самому юному воину Гарета, восхитившись праздничным убранством стола, – ну и повезет же однажды той юной леди, которая станет твоей женой!
Киан вздохнул, словно отравленный любовным недугом поэт, увидев, в каком состоянии находится этот бесстрашный воин, Гарет покачал головой.
– Пока вас не было, Мэдок помогал мне собирать вереск, – известил их Киан.
Удивленно приподняв брови, Гарет посмотрел на стоявшего вдалеке лучшего друга. Слова Киана поразили его.
– Ну, его жене всего лишь потребуется чуть больше смелости, чем твоей. – Танон сняла башмаки, она заметила, что никто вокруг не носил обуви. – Я ведь говорила вам, что Мэдок – очень приятный человек.
– Такой же приятный, как скисшее козье молоко, – вступил в разговор Томас, который наливал Танон напиток, прибавленный из смеси эля, меда и специй.
– Это называется брагауд, – сказал ей Гарет, усаживаясь рядом. Когда Танон попыталась повторить слово, он мягко засмеялся. – Не пей слишком много, – добавил он и хитро подмигнул, напоминая Танон о ночи после свадьбы.
Танон поднесла бокал ко рту, пригубила напиток и вздохнула от божественного аромата.
– Ходить босиком – это такая валлийская традиция?
– Многие из моих людей долгие годы не могли позволить себе кожаную обувь, – объяснил Гарет. – Они ходили босиком, потому что не было выбора. Теперь мы сознательно отказываемся носить обувь, потому что босыми ногами лучше чувствуется земля.
Ей нравился его голос, глубокий и мелодичный акцент.
– Ты теперь одна из нас, – продолжил Гарет, многозначительно улыбаясь ей. – Мы не называем себя валлийцами. Мы – кимры.
– Кимры, – повторила Танон, он кивнул. – Научи меня еще каким-нибудь словам.
Гарет посмотрел на подходившего к ним Мэдока.
– Noswaith dda, Мэдок.
– Noswaith dda. – Мэдок кивнул ему, а потом склонил голову перед Танон. – Моя госпожа.
– Они желают друг другу доброго вечера, – пояснил Киан, наклоняясь к Танон. – Я мог бы научить тебя говорить на нашем языке, пока Гарет будет у короля.
Танон повернулась к мужу, который разговаривал с Мэдоком, и дернула его за рубашку.
– Ты уезжаешь?
– Да. Мне нужно встретиться с дядей в Лландейло.
– Когда?
– Через несколько дней. О тебе будут хорошо заботиться в мое отсутствие, – тихо пообещал Гарет. – За тобой будут приглядывать Йон и Хереворд. Ты будешь в безопасности.
– Я знаю. – Она отвернулась, чтобы он не заметил в ее глазах печаль близкого расставания.
Гарет заговорил, и Танон почувствовала движение его губ на своем затылке:
– Значит, ты будешь по мне скучать?
– Oui, – призналась Танон.
Боже, каким нежным голосом она произнесла это могущественное слово!
Гарет отодвинулся и посмотрел ей в глаза.
– Я постараюсь как можно быстрее закончить дела с дядей.
– Разреши мне сказать слово, – попросил Мэдок. Когда Гарет согласно кивнул, воин поднял бокал.
– Слушайте меня! – Сильный голос Мэдока прогремел над собравшимися в долине. – Сегодня мы радуемся нескольким событиям. Наш принц вернулся домой! – После этого раздались приветственные крики, но через мгновение Мэдок поднял ладонь, и шум стих. – Он привез нам надежду от норманнского короля, имя которой – мир… красота, смелость. – Мэдок быстрым взглядом окинул Танон, а потом перевел его обратно, на толпу людей. – Пусть эта надежда найдет путь к нашим сердцам и станет великой ценностью для всех нас. За Кимр!
– За Кимр! – закричали в ответ воины и крестьяне.
– Это было прекрасно. – Олуин шмыгнул носом и вытер с глаз воображаемую слезу.
Улыбка Мэдока была под стать зловещему блеску в его глазах, когда он перевернул свой бокал вверх дном и вылил остатки брагауда на голову Олуину. Затем Мэдок спокойно уселся рядом с Гаретом и вежливо сказал Олуину:
Гарет рассказал людям о смерти Бледдейна и о плане врагов поссорить с валлийцами короля Вильгельма. План, который придумали сами валлийцы. Гарет добился мира с норманнами, а вот принцы северных земель вели себя совсем по-другому. Видимо, мир с ними можно было заключить только на поле сражения. Чем раньше Гарет встретится со своим дядей, тем скорее закончится междоусобная война.
Но все-таки сегодня его люди не хотели думать о битвах. Они желали отпраздновать его возвращение. Гарет намеревался провести эту ночь наедине с Танон. Но он не мог отказать своим подданным. Крестьянам нужен отдых от каждодневных забот. Им нужен праздник.
Гарет улыбнулся и помахал рукой женщинам, несущим одеяла и сумы с едой на поляну, а затем открыл дверь своего жилища.
Гарет всегда знал, что рожден быть воином. И знал, что его будущей жене волей-неволей придется разделить с ним трудности такого образа жизни. Но когда Гарет вошел в дом и увидел отмытый пол, то почувствовал такую гордость, что чуть не упал на колени.
Он тихо подошел к кровати. Танон спала. Присев на краешек, Гарет не отрываясь смотрел на спящую жену. Вот она лежит перед ним – хрупкая с виду девушка, но обладающая стойкостью настоящего воина. Шпильки уже давно выпали из ее волос. Черные как уголь кудри мягкими волнами закрывали изящный контур ее лица. Гарет отвел их в сторону, и сердце в груди сжалось. Это происходило каждый раз, когда он смотрел на нее.
Танон больше недели спала в лесу на тонком одеяле и вынесла это без единого стона. Ее пытались убить, она видела, как люди умирали всего в футе от нее. Но жена не умоляла его вернуться назад. Он поселил ее в грязной хижине, и Танон отмыла ее. Он посмотрел на руки жены, красные и Распухшие от уборки. Подняв их к губам, Гарет поцеловал каждый палец. Танон следовало бы сидеть на троне и очаровывать мужчин своей улыбкой и ямочками на щеках. Конечно, Гарет вел себя эгоистично, но ему было все равно. Он хотел, чтобы Танон была рядом. При каждой ее улыбке душа Гарета словно возвращалась в то время, когда ему еще не были знакомы ужасы войны. Он хотел защищать ее, радовать. Хотел любить.
Ресницы Танон дрогнули.
Гарет провел пальцем по ее лбу.
Она послала мужу сонную улыбку.
– Я скучала по тебе.
Она потянулась, а потом сморщилась от боли. Пошарив под собой рукой, Танон вытащила вонзившийся в спину жесткий стебель соломы.
– Я тоже скучал по тебе.
– Правда?
– Да, – прошептал он рядом с ее губами, а затем взобрался на кровать и взял лицо Танон в ладони. – Боюсь, что я слишком часто думаю о тебе. – Гарет прикоснулся губами к ее губам, потом к подбородку, а затем покрыл поцелуями шею. – Прости меня за то, что покинул тебя на весь день. Во мне нуждались…
– И я понимаю, почему в тебе нуждаются, мой муж.
Это было правдой. Его чудесная улыбка взволновала ее с первой встречи в Уинчестерском замке. Его поцелуи и прикосновения будили в ней самые низменные, первобытные желания. Те желания, которые она не до конца осознавала, но жаждала утолить.
Сначала Танон боялась его свирепого вида, думая, что валлийский принц овладеет ею сразу, как только они обменяются брачными клятвами. Во время путешествия в Уэльс она была уверена, что дикарь, живущий у него внутри, в итоге вырвется на свободу и лишит ее невинности, не обращая внимания на чувства. Но поцелуи Гарета заставили Танон хотеть большего. Его самообладание еще сильнее разожгло ее желание узнать, как поведет себя Гарет, когда его терпение лопнет. Она не могла ждать дальше.
Ее руки наслаждались необычайной силой рук Гарета. Гарет завладел ее ртом, его язык, словно созданный из обжигаюшего пламени, заплясал вокруг языка Танон. Страсть придала Танон храбрости, и она ласково провела пальцем по широким изгибам плеч мужа.
– Подожди.
Она уперлась ладонями в его грудь. Гарет застонал и, прекратив мощное нападение на ее шею, поднял голову вверх. В его глазах горел огонь желания, рот был приоткрыт, готовый жечь ее тело ласками. Танон затрепетала. Она прикусила губу, пытаясь успокоиться.
– Мне нужно сначала помыться, – выдохнула Танон.
Гарет покачал головой и медленно, чувственно улыбнулся ей, соблазняя без единого прикосновения.
– Ты только зря потеряешь время. Мы сейчас станем очень грязными.
Но тут дверь распахнулась, и в жилище ввалились Киан и Томас. Они огляделись, а потом одновременно повернули головы в сторону кровати.
Танон с удивительной силой оттолкнула от себя мужа и выпрямилась. Ее разрумяненные щеки побледнели, потом опять покраснели, и она опустила голову, чтобы спрятаться от понимающих взглядов гостей.
В отличие от Танон Гарет не почувствовал себя униженным. Он медленно сел в кровати и обдал Киана и Томаса таким взглядом, от которого те попятились.
– Вы больше никогда не войдете в этот дом, не постучав в дверь.
Он не кричал. Предупреждение в его голосе звучало и так достаточно устрашающе.
– Наши извинения, – пробормотал Томас, стараясь не смотреть в сторону Танон.
Но Киан, наоборот, не мог отвести от нее глаз. Ее красота завораживала его, рождала в душе стихи, которые могли заставить влюбиться в Танон, даже не видя ее. Киан перевел взгляд на Гарета, прокашлялся и произнес:
– Люди ожидают своего повелителя, который принес мир. Хотя, не в обиду тебе будет сказано, Гарет, принесенная жертва оказалась не такой уж и большой.
Томас стукнул младшего брата по спине.
– Адара хочет, чтобы вы надели вот это. – Томас протянул Танон какое-то свернутое одеяние. – Я думаю, это платье. Она говорит, что жена нашего господина не должна ходить в мятых вещах. Ваша няня, Ребекка, передает, что у нее все отлично.
Танон приняла подарок с благодарной улыбкой, при виде которой Киан едва подавил вздох.
– Ладно, а теперь идите отсюда оба. – Гарет пихнул их к двери. – Мы скоро появимся.
Когда они вышли, Танон развернула материю и встала с кровати.
– О, Гарет, – прошептала Танон, глядя на мягкое, словно пух, шерстяное платье желтого цвета.
Оно было простого покроя, с низким вырезом и короткими пышными рукавами. У талии ткань была собрана и ниспадала вниз частыми летящими складками. К наряду прилагались красивая красная шаль и широкий ремень из необычайно искусно выделанной кожи.
Гарет не мог оторвать взгляд от лица Танон, которое озарилось радостным удивлением. Потом он привлек ее к себе.
– Ты пробуждаешь во мне безумное желание, но мои люди ждут нас.
Она посмотрела в его затуманенные глаза.
– А для чего они нас ждут?
– Чтобы отпраздновать мое возвращение и нашу свадьбу. Это традиция. Пойдем, они подготовили музыку и угощение. Нам нужно лишь немного побыть вместе с ними. А чуть позже наступит наше время. Мы останемся вдвоем.
Танон пожелала про себя, чтобы этот момент наступил как можно быстрее. Но не стала говорить об этом вслух – ей вообще с трудом верилось в собственное поведение. Ведь если бы Томас и Киан не появились в тот момент на пороге, она бы наверняка сорвала рубашку с Гарета и буквально зубами впилась бы в его тело.
Танон похлопала себя по раскрасневшимся щекам и отошла от мужа.
– Я надену подарок Адары.
– Тогда мне лучше подождать за дверью, пока ты одеваешься, – сказал Гарет. Если он увидит, как Танон раздевается, то им так и не удастся попасть на праздник. Гарет направился к выходу, но вдруг остановился и посмотрел на нее. Его глаза потемнели от желания. – Ты спрашивала о моем самообладании. Это последние его остатки.
С этими словами Гарет закрыл за собой дверь.
Ее муж точно знал, как разжечь в ней огонь. Когда Танон увидела его впервые, ей стало интересно, как много от варвара есть в характере Гарета. Сегодня ей станет это известно. Танон не могла дождаться момента, когда опять окажется в его объятиях.
Платье пришлось впору, но Танон сначала слегка испугалась, поняв, что у нее нет нижней рубашки. Та, которую она носила сейчас, была слишком грязной, а вещи еще не распаковывали. Non, придется довольствоваться этим. К тому же шерсть была достаточно плотной, чтобы скрывать тело. Танон повязала ремень вокруг тонкой талии и набросила на плечи шаль.
И каким же невероятным блаженством показалось Танон то, что она обошлась без помощи трех камеристок, дергающих и шнурующих ее целый час.
Улыбаясь, Танон открыла дверь и вышла на свежий воздух. Ей показалось, что она попала в мерцающий рай. Горную долину освещали сотни факелов, которые сияли как звезды на бархатном фоне ночи. В прохладном воздухе звучала музыка. От ароматных запахов жареного кролика и свежеиспеченного хлеба кружилась голова.
Танон проскользнула мимо стоявшего у дома Гарета и оглядела людей, собравшихся вокруг десятков небольших костров. Они смеялись, пили и один за другим поворачивались в ее сторону.
Гарет не мог оторвать взгляда от своей жены. Его пульс участился, сердце в груди бешено забилось. Танон обернулась к нему, и Гарет увидел ее широко открытые от изумления глаза, взглянул на губы, с которых слетел возглас удивления. Он едва сумел улыбнуться ей в ответ – его настолько поразила красота жены, что хотелось просто стоять и любоваться ею. Может, ее и воспитывали как благородную, полную достоинства даму, но сегодня Танон выглядела так, будто выросла в Кимре, среди диких пейзажей и огненных закатов его родной страны.
– Ты понимаешь, как невероятно прекрасно ты выглядишь, Танон?
Она ослепительно улыбнулась ему.
– Недавно начала понимать, муж мой.
Гарет взял ее за руку. Их пальцы переплелись, а потом он накрыл ртом ее губы, завораживая Танон дерзостью своего поцелуя.
– Пойдем, люди ожидают нас. – И он повел ее через долину, останавливаясь возле костров и представляя всем свою молодую жену.
Танон познакомилась с Кадуин, веселой, пухлой женщиной, которая подарила ей моток пряжи синего цвета. Потом ее поприветствовал Лльюид, муж Кадуин и искусный кузнец. Он подал ей устрашающего вида кинжал, сопроводив его добрым пожеланием никогда его не использовать. Йон и его супруга, Дейдре, подарили трех кроликов, а также пообещали научить Танон готовить каус поби.[16]
Гарет и Танон шли дальше, и крестьяне преподносили им все больше подарков. Им дарили еду, ткани, украшения и кухонную утварь. Танон принимала все с искренней благодарностью и даже обнимала некоторых женщин, отчего их вежливые улыбки становились шире и дружелюбнее.
– Ты покоряешь их сердца легко и естественно, – прошептал Гарет, склоняясь к ней.
Он был рад, но не удивлен.
Танон села за стол и заключила Ребекку в такие жаркие объятия, как будто не виделась с ней пару лет. Потом поблагодарила Адару за платье, поцеловав ее в щеку.
– О, Киан, – воркующим голосом обратилась Танон к самому юному воину Гарета, восхитившись праздничным убранством стола, – ну и повезет же однажды той юной леди, которая станет твоей женой!
Киан вздохнул, словно отравленный любовным недугом поэт, увидев, в каком состоянии находится этот бесстрашный воин, Гарет покачал головой.
– Пока вас не было, Мэдок помогал мне собирать вереск, – известил их Киан.
Удивленно приподняв брови, Гарет посмотрел на стоявшего вдалеке лучшего друга. Слова Киана поразили его.
– Ну, его жене всего лишь потребуется чуть больше смелости, чем твоей. – Танон сняла башмаки, она заметила, что никто вокруг не носил обуви. – Я ведь говорила вам, что Мэдок – очень приятный человек.
– Такой же приятный, как скисшее козье молоко, – вступил в разговор Томас, который наливал Танон напиток, прибавленный из смеси эля, меда и специй.
– Это называется брагауд, – сказал ей Гарет, усаживаясь рядом. Когда Танон попыталась повторить слово, он мягко засмеялся. – Не пей слишком много, – добавил он и хитро подмигнул, напоминая Танон о ночи после свадьбы.
Танон поднесла бокал ко рту, пригубила напиток и вздохнула от божественного аромата.
– Ходить босиком – это такая валлийская традиция?
– Многие из моих людей долгие годы не могли позволить себе кожаную обувь, – объяснил Гарет. – Они ходили босиком, потому что не было выбора. Теперь мы сознательно отказываемся носить обувь, потому что босыми ногами лучше чувствуется земля.
Ей нравился его голос, глубокий и мелодичный акцент.
– Ты теперь одна из нас, – продолжил Гарет, многозначительно улыбаясь ей. – Мы не называем себя валлийцами. Мы – кимры.
– Кимры, – повторила Танон, он кивнул. – Научи меня еще каким-нибудь словам.
Гарет посмотрел на подходившего к ним Мэдока.
– Noswaith dda, Мэдок.
– Noswaith dda. – Мэдок кивнул ему, а потом склонил голову перед Танон. – Моя госпожа.
– Они желают друг другу доброго вечера, – пояснил Киан, наклоняясь к Танон. – Я мог бы научить тебя говорить на нашем языке, пока Гарет будет у короля.
Танон повернулась к мужу, который разговаривал с Мэдоком, и дернула его за рубашку.
– Ты уезжаешь?
– Да. Мне нужно встретиться с дядей в Лландейло.
– Когда?
– Через несколько дней. О тебе будут хорошо заботиться в мое отсутствие, – тихо пообещал Гарет. – За тобой будут приглядывать Йон и Хереворд. Ты будешь в безопасности.
– Я знаю. – Она отвернулась, чтобы он не заметил в ее глазах печаль близкого расставания.
Гарет заговорил, и Танон почувствовала движение его губ на своем затылке:
– Значит, ты будешь по мне скучать?
– Oui, – призналась Танон.
Боже, каким нежным голосом она произнесла это могущественное слово!
Гарет отодвинулся и посмотрел ей в глаза.
– Я постараюсь как можно быстрее закончить дела с дядей.
– Разреши мне сказать слово, – попросил Мэдок. Когда Гарет согласно кивнул, воин поднял бокал.
– Слушайте меня! – Сильный голос Мэдока прогремел над собравшимися в долине. – Сегодня мы радуемся нескольким событиям. Наш принц вернулся домой! – После этого раздались приветственные крики, но через мгновение Мэдок поднял ладонь, и шум стих. – Он привез нам надежду от норманнского короля, имя которой – мир… красота, смелость. – Мэдок быстрым взглядом окинул Танон, а потом перевел его обратно, на толпу людей. – Пусть эта надежда найдет путь к нашим сердцам и станет великой ценностью для всех нас. За Кимр!
– За Кимр! – закричали в ответ воины и крестьяне.
– Это было прекрасно. – Олуин шмыгнул носом и вытер с глаз воображаемую слезу.
Улыбка Мэдока была под стать зловещему блеску в его глазах, когда он перевернул свой бокал вверх дном и вылил остатки брагауда на голову Олуину. Затем Мэдок спокойно уселся рядом с Гаретом и вежливо сказал Олуину: