Куин Пола. Лорд-обольститель

   – Киан, следи за своим мечом и ни на мгновение не отвлекайся!
   – Да! – следом за ним воскликнул Томас. – Не позволяй ему подобраться к тебе слишком близко!
   Подойдя, Танон встала рядом с Мэдоком. Она увидела, как ангельское лицо Киана стало суровым и полным решимости, юный валлиец приготовился сражаться с Гаретом.
   Тот улыбнулся, и Киан ответил на вызов, еще сильнее стиснув зубы. Ноги Гарета ударили о землю, мгновенно подхватывая ритм, пульсирующий вокруг них. Он сделал два шага влево, потом отступил на шаг назад. Киан повторил его движения, следуя за ним, но аккуратно соблюдая дистанцию в несколько футов. Подняв вверх меч, он сделал ложный выпад вперед, якобы собираясь со всего размаху стукнуть Гарета по голове, но вместо этого в последнее мгновение изменил направление и ударил справа.
   Гарет уверенно развернулся, низко нагнулся и выпрямился, зайдя за спину Киана. Одним молниеносным движением он протянул руку через плечо юного воина и вырвал из его рук меч.
   Олуин шумно рассмеялся, Томас пихнул его в бок. Мэдок лишь покачал головой при виде столь быстрого поражения младшего брата.
   Но сам Киан посмотрел на Гарета без тени унижения, Гарет опять встал перед ним и подал меч. Они повторили всю последовательность движений еще четыре раза, пока Киан не понял, в каком месте Гарет появится позади него и каким образом он там окажется.
   Когда Киан вышел из круга, Гарет нашел взглядом Танон. В его глазах догорали отблески сражения. Он подозвал ее к себе взмахом руки и легкой улыбкой, изогнувшей его губы. Танон рассмеялась и сначала решила отклонить его соблазнительное приглашение, но воины вокруг стали шутя подзадоривать ее. Танон вошла в круг, хотя разум твердил ей, что она никогда не сможет повторить сложные движения так же хорошо, как другие его ученики. Танон ожидала, что муж отпрыгнет от нее, едва она подняла руку к его лицу, но он протянул к ней ладонь. Их пальцы сплелись, и Гарет притянул ее к себе.
   – Мы начнем медленно, – пообещал он низким, мелодичным голосом. – Смотри за моими ногами.
   Она опустила взгляд и попыталась отойти.
   – Я наступлю тебе на ноги! Мне нужно убрать…
   И как только Гарет закружил ее в танце, Танон тут же поняла, что его ноги были в полной безопасности. Он двигался с невесомой грациозностью, хотя и не производил впечатления изящного человека. Исходящие от него волны мужественности, казалось, насыщали воздух мускусным запахом, усиливая впечатление, которое производили на Танон его широкие плечи и горячее дыхание, что касалось ее губ.
   Он положил ее руку к себе на грудь, туда, где слышалось сильное биение его сердца, сливающееся с ритмами барабанов. Она позволила ему повести себя в танце по кругу. Когда скорость возросла, Гарет подхватил Танон, на ходу показывая движения. Танон испытывала огромное удовольствие, танцуя с Гаретом, она понимала теперь, почему любая женщина в селении желала победить его, ведь за победу можно было получить право на то, чем наслаждалась сейчас она сама.
   Танон не поняла, как ей это удалось, но ни разу не упала на протяжении всего танца. Она вообще не знала, касались ли все это время ее ноги земли.
   В тот день Гарет преподал ей первый основной урок равновесия. Он занимался с ней и на следующий день, а по ночам овладевал ею, уступая гораздо более первобытным желаниям.

Глава 20

   Адара вцепилась в простыни руками и закричала во всю мочь. Шел уже пятый час ее родов – это происходило на следующий день после того, как Гарет танцевал с Танон на поляне. Теперь Танон, склонившись, вытирала влажной тряпкой лоб роженицы, убеждая ее, что все идет как надо. Что скоро ребенок появится на свет.
   – Да, он упрямится. – Ребекка стояла с другой стороны кровати и втирала мазь в живот Адары. Ее голос был таким же успокаивающим, как и пальцы. – Первые детки все так себя ведут. – Она улыбнулась Танон, а потом сообщила Кадуин: – Пятнадцать.
   Адара зажмурила глаза, вся напряглась, а потом разразилась потоком валлийских ругательств, которые вогнали в краску Изольду и Кадуин.
   – Ну, потерпи еще немножко, – мягко прошептала Танон, беря Адару за руку. – Осталось совсем чуть-чуть. У тебя уже пятнадцатые схватки. Наберись мужества. Боль – это нормально.
   – Не может быть! – взвизгнула Адара. – Что-то не так.
   – Non. – Танон провела пальцами по ее щекам. – Адара, посмотри на меня. Моя мама рожала уже семь раз, и через несколько месяцев опять будет рожать.
   – И каждый раз ей было больно, – добавила Ребекка, отходя от кровати, чтобы принести еще одну простыню.
   – Я перережу Томасу горло, если он захочет, чтобы я прошла через это еще семь раз. – Адара так вцепилась в руку Танон, что та онемела.
   – Пора, ты готова, – спокойно произнесла Ребекка.
   Танон закрыла глаза. Она ненавидела эту часть родов еще больше, чем период схваток. Женщина должна обладать сильным телом, разумом и духом, чтобы вытолкнуть из себя ребенка. Ее мама – необыкновенно сильная женщина, и все же она кричала от боли, когда на свет появились близнецы.
   – Кадуин, – отрывисто, с полнейшим самообладанием произнесла Ребекка, – нагрей пеленку у огня. Изольда, ванна готова?
   – Да, все готово.
   Изольда выглядела так же решительно, как и Ребекка. Танон выпрямила спину и похлопала Адару по плечу.
   – Танон, теперь возьми ее под руки, – скомандовала Ребекка. – И подними.
   – Но ей надо лежать. – Кадуин ринулась к ним. На ее круглом лице читалось смятение.
   – Нет, не надо. – Ребекка прижала ладони к обеим сторонам живота Адары. – Леди Бринна рожала своих детей в сидячем положении. А некоторые турецкие женщины, как мне рассказывали, рожают, стоя на корточках. Так более естественно.
   Кадуин открыла рот от изумления.
   Спустя десять минут на свет появился сын Адары, грязный, скользкий и орущий. Ребекка перерезала пуповину, а Танон прочистила младенцу нос и рот. Она запеленала его в теплую пеленку и отдала в руки Адары. Пока Изольда готовила мать и ребенка к ванне, Кадуин плакала.
   – Это было не так уж ужасно, – сказала Ребекка, меняя простыни на кровати, и посмотрела на Танон.
   Та усмехнулась.
   – Это было отвратительно. Как и всегда. – Она вытерла руки и пошла к двери. – Я приведу Томаса.
   Адара едва оторвала заплаканное, счастливое лицо от своего малыша.
   Выйдя наружу, Танон на мгновение задержалась, вдыхая прохладный, свежий воздух. Перед ней появился Томас.
   – Ну? – Он выглядел так, будто готов свалиться в обморок прямо к ее ногам.
   Танон улыбнулась и протянула ему руку.
   – У тебя родился сын.
   – А как Адара?
   – Она жива, с ней все в порядке.
   Томас схватил Танон за плечи, прижал к себе, поцеловал в щеку, а потом бросился в хижину.
   Танон подняла голову и увидела Гарета. Он пошел к ней, освещенный последними отблесками догорающего заката. На нем была рубашка оливково-зеленого цвета, украшенная маленькими серебряными застежки необычного вида, что начинались от горла и опускались к его худощавым бедрам. Тесьма того же цвета подчеркивала изящный покрой рубашки. Длинные рукава струились по его упругим, мускулистым рукам и заканчивались манжетами, на которых также были нашиты идущие до локтей застежки. Ноги, при виде которых сердце Танон, как всегда, на мгновение замерло в груди, облегали бриджи из тонкой лайковой кожи цвета легкого загара. Сапоги на шнуровке плотно прилегали к стройным икрам.
   Гарет подошел к жене, молча обвил ее плечо одной рукой и приблизил к себе.
   – Как ты себя чувствуешь? – мягко спросил он.
   – Хорошо. – Танон вдохнула знакомый пряный запах и обняла мужа за талию. – Я уже не раз помогала при родах.
   Он чуть отодвинулся, чтобы посмотреть на нее.
   – Да. – Его улыбка была нежной, длинными прядями цвета меда играл прохладный вечерний бриз. – Мне кажется, что ты даже не застонешь, когда будешь рожать нашего ребенка.
   Танон намеревалась сказать ему, что совсем не хочет страдать так, как Адара сегодня, но почувствовала, что это прозвучит слишком трусливо. Она не могла произнести такого, пока ощущала сильные, надежные руки мужа, видела решительность в его взгляде. И внезапно в ее сердце вспыхнуло желание родить Гарету ребенка.
   Появление Томаса еще больше разожгло огонь этого нового для нее чувства. Он шел к ним и прижимал к груди лежащего на руках малютку, завернутого в теплую пеленку.
   – Гарет, это мой сын, Дейниол.
   Ее муж взял малыша. Осторожно, одним пальцем Гарет откинул материю с его лица. А потом растаял.
   – Сын, – пробормотал Гарет многозначительно. Его улыбка была такой нежной, что голова у Танон закружилась от одного взгляда на нее. – Сегодня Господь щедро одарил тебя, Томас.
   Гарет любил бы их ребенка. Танон читала это по теплому взгляду его бирюзово-голубых глаз. Боже правый, как бы она хотела, чтобы Гарет так же сильно полюбил и ее саму!
   Киан и Мэдок направлялись к ним из долины, где уже шли приготовления к еще одному шумному празднику в Честь рождения сына Адары и Томаса. На одно неописуемое блаженное мгновение Танон представила, что Гарет так нежно держит на руках их собственного ребенка. Сейчас муж выглядел еще прекраснее.
   Киан вытер затуманенные слезами глаза, и Мэдок щелкал его по затылку. Но потом обычно невозмутимый воинам расплылся в трогательной улыбке, приветствуя своего нового племянника обещанием научить его драться.
   – Ты объявишь о нем людям, Гарет? – спросил Томас забирая Дейниола. – Я приду на праздник позже, а сейчас мне хочется побыть с Адарой.
   Гарет согласился, взял Танон за руку и кивнул, когда Киан с Мэдоком заявили, что тоже придут попозже. Три брата вошли в дом, и Танон склонила голову на плечо мужа.
   – Будешь ли ты считать дочь таким же благословением, как и рождение сына?
   – Да. – Гарет развернул Танон к себе, чтобы заглянуть в ее глаза. – Особенно если она будет хоть немного похожа на свою мать.
   Он воспламенял ее… и дарил ощущение, что в ней нуждаются.
   – Может быть, тогда… – Танон наклонила голову и прошептала рядом с его ртом, – я подарю тебе и мальчика, и девочку.
   Его глаза под золотистыми бровями засверкали, а один уголок рта изогнулся в чувственной улыбке, от которой колени Танон превратились в тающий мед.
   – Тогда давай как можно скорее займемся этим.
   Они добрались до своего дома только на следующее утро. Гарет остановил музыку, чтобы объявить о рождении Дейниола. Танон отделывалась односложными фразами: «Все прошло хорошо» и «Адара держалась молодцом». После этого, конечно, толпа вокруг разразилась радостными криками. Селяне сидели и поедали дымящуюся баранью похлебку, наливая в огромные кубки только что сваренный брагауд. Настроение и музыка были веселыми. Танон вскоре обнаружила, что смеется вместе с Херевордом, и даже Олуин несколько раз благосклонно улыбнулся ей. Когда к ним наконец присоединилась Ребекка, Танон с радостью уступила ей место рядом с Херевордом. Эти двое сели рядом и принялись, смеясь, поедать фрукты из одной чашки. Танон была уверена, что няня никогда еще не выглядела такой счастливой.
   Когда Ион попросил ее потанцевать с ним, Танон сначала отказалась, но после двух кубков брагауда отбросила свои аристократические манеры и решила продемонстрировать то, чему ее успел обучить Гарет.
   Она чувствовала, что Гарет смотрит на нее, освещенную ярким сиянием факелов. Она слышала его смех и тоже начинала смеяться. Когда муж наконец встретился с ней в центре круга, переполненного танцующими парами, то заключил ее в свои объятия и поднял на руки.
   Мэдок вышел из хижины Томаса вместе с Кианом и пошел через поляну в сторону праздника. Бросив взгляд на свое жилище, что располагалось ниже по склону холма, он остановился. В другое время его ничуть не обеспокоила бы чуть приоткрытая дверь – это было обычным делом. Киан часто забывал закрыть ее за собой. Но Мэдок заметил, как на фоне горевшего внутри очага задвигалась чья-то тень. А так как с ним жил один Киан, который стоял сейчас рядом, в доме точно находился чужой.
   – Киан. – Мэдок положил руку на спину брата. – Иди. Я скоро приду. – Киан вопросительно повернулся к нему, но Мэдок подтолкнул его вперед. – Иди же, брат. Ты не успеешь сосчитать и до десяти, как я уже появлюсь.
   Как только Киан ушел, Мэдок стремительно направился к хижине. Оказавшись у порога, он остановился и перевел дух, прежде чем войти внутрь.
   – Что, черт побери, ты тут делаешь?
   Перед очагом на низком стуле сидел Седрик. Он посмотрел на Мэдока и улыбнулся.
   – Нам нужно кое-что обсудить.
   – Разве нельзя подождать? – спросил Мэдок, входя и закрывая за собой дверь. – Тебя могли увидеть. Вместо меня сюда мог зайти мой брат.
   Седрик раздраженно закатил глаза.
   – Меня никто не видел. Думаешь, что Гарет – единственный, кто научился от дяди всяким хитростям? Кроме того, – пожал он плечами, – все сейчас в долине. Я с легкостью проник в деревню. А что до Киана, то я мог выскользнуть через заднюю дверь, если бы увидел, что он тут бродит. Право Мэдок, ты оскорбляешь меня.
   – Одна ошибка, Седрик, – Мэдок двумя шагами покрыл расстояние между ними, – одна ошибка – и все могло пойти прахом. А теперь расскажи, мне, какое неотложное дело привело тебя сюда, ради чего ты пошел на столь огромный риск?
   – Хорошо. – Седрик издал страдальческий вздох. – Ты должен убить этого сакса.
   Мэдок изумленно посмотрел на него.
   –Что?
   – Убей сакса. Хереворда Уэйка. Сделай это сразу же после того, как Гарет уедет в Лландейло.
   – Седрик. – Мэдок устремил тяжелый взгляд на брата Гарета. – Я ведь поеду туда вместе с Гаретом.
   – Нет, наши планы слегка изменились. Ты поедешь не с Гаретом, а со мной. И ты приведешь ко мне норманнскую жену моего брата.
   – Нет, – прошептал Мэдок сквозь плотно сжатые губы. – Не нужно ничего менять. Она должна остаться тут. Мы договорились, что ты вернешься за ней после того, как станешь королем.
   Седрик уже качал головой, не слушая доводов Мэдока.
   – Я хочу, чтобы мне доставили ее после того, как Гарет уедет. Она поскачет с нами в Лландейло.
   – Зачем? По какой причине?! – нетерпеливо воскликнул Мэдок.
   – Она дорога ему. – Седрик встал со стула и начал ходить взад-вперед перед Мэдоком. – Я наблюдал за ним. Он все время смотрит на нее. Его смех слышен повсюду. – Он становился и посмотрел на едва горевший огонь в очаге. – Мой дядя предпочитает думать так же, как и Гарет. Дурак. Гарет присвоил себе все, что у меня было. – Его голос звучал ровно и спокойно – ведь он был уверен, что отомстит брату. – Я хочу, чтобы он четко понимал, что я отберу у него все. И Гарет поймет это, когда увидит свою жену в моих руках.
   Мэдок посмотрел на дверь, а потом бросился к Седрику.
   – Послушай, ты! Гарет совсем не дурак. Он заподозрит что-то неладное, если я не поеду с ним. Нам нельзя менять план. Если он подготовится к встрече с нами, то раздавит всех одной ногой. Я буду сопровождать Гарета и встречусь с тобой в Лландейло, как мы и договорились. А потом вернемся за девчонкой.
   – Нет, – повторил Седрик. В его голосе послышалась угроза, предостерегавшая Мэдока от дальнейшего спора. – Убеди Гарета, что ты слишком плохо себя чувствуешь, чтобы ехать с ним. Нанеси себе рану мечом – сделай все, что угодно, но только заставь его поверить, что ты не выдержишь пути. Возможно, Гарет не станет противиться этому, если ты пообещаешь ему помочь Хереворду присматривать за женой в его отсутствие. – Мэдок ничего не ответил, и тогда Седрик удивленно приподнял брови. – Она ведь ничего для тебя не значит, да?
   – Я уже говорил тебе: она – норманнка.
   – Хорошо. Тогда я встречусь с вами обоими через три дня.
   Мэдок наконец согласился с Седриком, сухо и коротко кивнув ему, а потом направился к двери.
   – Выход ты найдешь сам, – бросил он напоследок.
   Перед тем как вступить на поляну, залитую мягким светом костров, Мэдок остановился неподалеку, в тени. Он быстро нашел Танон и Гарета среди толпы народа, потому что в этой паре было нечто такое, что сразу притягивало к ним взгляд. Они обменивались улыбками, в которых светилось глубокое чувство, их смех звучал веселее, чем смех тех кто окружал их. Когда они касались друг друга, можно было ощутить охватывавшую их дрожь – настолько сильным было их взаимное притяжение. Седрик оказался прав – Гарет к ней неравнодушен. Мэдок ясно видел это. Казалось, будто Гарет пил глазами пленительное лицо Танон, насыщая свою душу ее красотой. Привязанность Танон была такой же очевидной. Потому что с кем бы она ни говорила, ее взгляд всегда следовал туда, где находился муж. В ее глазах читались едва заметное удивление, облегчение и радость – как будто счастье, в котором она сейчас купалась, оказалось для нее неожиданностью.
   Мэдок вступил на поляну и решительно пошел в их сторону.
   – Нам тебя не хватало, брат. – Гарет перестал разговаривать с Херевордом, когда Мэдок подошел к ним. – Все в порядке?
   – Да. – Мэдок посмотрел прямо в глаза Гарета, а потом оглядел поляну. – А где Киан?
   – Я отослал его по важному делу.
   – Ты не будешь против, если я потанцую с твоей женой?
   – Конечно, нет.
   Гарет взял пустую кружку, которую ему подал Мэдок, и подмигнул Танон, когда она пошла вслед за свирепым валлийцем в центр круга.
   – Я не знала, что ты танцуешь, Мэдок, – решила подразнить его Танон, когда несколько мгновений спустя они встали лицом друг к другу. В ее голосе слышались веселые нотки.
   Мэдок окинул Танон быстрым взглядом, а потом ее за руки.
   – Король Риз научил нас искусству двигаться под музыку. И мы с Гаретом освоили его вместе, когда были мальчиками. Отклоняйся и наноси удар. Сначала защищайся… – он наклонился налево, потом направо с такой скоростью, что Танон захихикала, – а потом нападай. – Он провел ногой в сапоге по ее ногам, и когда Танон споткнулась и начала падать назад, поймал ее согнутой рукой. – Запомни одно. – Мэдок наклонился, вцепившись в нее своими черными пронзительными глазами. – Твой муж смертельно опасен в бою, и никто не может равняться с ним в силе, кроме меня, Я никому не позволю причинить вред тому, кто мне дорог.
   Танон попыталась понять, что прячется в глубине его скрытного взгляда. Слова Мэдока звучали, как предупреждение. Он хотел сказать что-то еще, но промолчал. Валлиец явно скрывал от нее нечто важное. Танон положила ладони ему на грудь и оттолкнула от себя.
   – Что это значит? Почему ты мне все это говоришь?
   Он выпрямился, позволяя ей вырваться из его рук.
   – Просто… запомни это.
   Танон его не понимала, и ей не нравилось то, как изменилось настроение Мэдока. Валлиец вдруг стал тем свирепым воином, каким был в Уинчестере, еще до того, как она узнала его поближе. Шагнув от него в сторону, Танон наткнулась на кого-то. Она повернулась и сразу же увидела глаза Гарета.
   Муж посмотрел через ее голову на Мэдока.
   – Танон, найди Хереворда и Ребекку и побудь с ними, пока я перекинусь парой слов со своим другом.
   К большому изумлению Гарета, она ушла без единого слова возражения. Когда повелитель Дехубара снова посмотрел на Мэдока, под густыми ресницами вспыхнула искра пламени.
   – Пойдем, нам надо поговорить.

Глава 21

   Гарет не улыбался уже два дня. Танон заметила, что его настроение испортилось после того, как он на празднике поговорил с Мэдоком. Когда она начинала расспрашивать его, Гарет уверял, что все в порядке. Но он наорал на Олуина и Томаса, когда те принесли ему доски не того размера для новых стульев, которые он мастерил. Муж едва обратил внимание на милые желтые занавески и скатерть для стола, сшитые ее руками. Он обозвал Вильгельма грязным боровом. И хотя эти слова относились всего лишь к ее поросенку, Танон все равно обиделась. Он кричал, ругался и хмурился с утра до вечера. А когда в долину приходила ночь, Гарет страстно, грубо овладевал женой на их новом, набитом пухом матрасе, а потом держал в своих объятиях до самого рассвета.
   Утром третьего дня Танон проснулась и обнаружила, что кровать пуста. Она услышала, что во дворе рубят дрова, и пошла к двери.
   В прохладном воздухе чувствовалось приближение осени, но обнаженная грудь ее мужа заблестела от пота, когда Гарет опустил топор на полено, разрубая его на две части. Он не сразу заметил ее, и Танон позволила своему голодному взгляду насладиться видом его плоского живота и длинных, гладких мускулов, что заиграли на руках, когда он положил на чурбан еще одно полено. Он опять опустил топор, и его выгоревшие под солнцем густые пряди волос дрогнули и заколыхались.
   Когда она начала так сильно любить его? Это пугало ее. Она не хотела ехать в Уэльс, но теперь не представляла себе жизни без Гарета. Произошло что-то ужасное. Она чувствовала это кожей. Где Киан? Он еще не вернулся оттуда, куда его послал Гарет. Что могло произойти между Гаретом и Мэдоком, отчего ее муж стал так отвратительно вести себя последние несколько дней? Это имеет какое-нибудь отношение к ней? К норманнам? Танон знала, что Вильгельм никогда не отступится отданного слова и не пойдет войной на Уэльс. – Гарет?
   Он с силой опустил топор, разрубая полено, а потом посмотрел на нее. Его лицо было изборождено морщинами тревоги, полные губы – плотно сжаты. Танон едва не отпрянула от страха, увидев страдание, застывшее в его взгляде.
   – Что тебя так беспокоит? – спросила она. – Сегодня ты уезжаешь, чтобы встретиться с королем, и твое мрачное настроение пугает меня. Произошло что-то, имеющее отношение к моему народу?
   – Дело не в норманнах. – Он отвернулся от ее вопросительного взгляда. – Миру угрожают не они, а мои собственные соплеменники. До дяди дошли слухи, что принц Дафидд планирует напасть на Лландейло.
   Танон коротко вдохнула. В глазах запылал страх от того, что она может потерять его.
   – Ты будешь драться? Гарет отвел топор в сторону.
   – Если и буду, то выиграю. Не бойся.
   Она больше не могла ни мгновения оставаться вдали от него, но только Танон направилась к мужу, тот выставил вперед ладонь, вынуждая ее остановиться.
   – Я боюсь, – сказал Гарет, глядя в изумленные глаза Танон взглядом, в котором читалось мучительное желание прижать ее к себе, – что если прикоснусь к тебе, то не смогу уехать.
   – Если ты не прикоснешься ко мне, то я не отпущу тебя.
   – Танон, раньше моя жизнь состояла лишь из насилия и кровопролития. Ты наполнила ее миром и чистотой. А я взамен принес тебя в жертву. Отдал на растерзание волкам.
   Она нежно улыбнулась ему и сделала еще один шаг в его сторону.
   – Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что принес меня в жертву? – спросила его Танон, улыбаясь еще шире. – На самом деле ты воплотил мои мечты.
   Он криво, страдальчески улыбнулся ей в ответ.
   – Значит, ты мечтала о том, чтобы поселиться в убогой лачуге? Танон, ты должна жить в крепости, надежной и безопасной.
   – Твои руки – вот моя крепость, – сказала она ему, – Ты – это все, что мне нужно.
   Гарет бросил топор и двумя шагами покрыл расстояние между ними. Он заключил ее в крепкие объятия. Проведя пальцами по бархатным завиткам ее волос, он посмотрел ей в глаза.
   – Я хочу как можно глубже погрузиться в тебя, – хриплым шепотом произнес он, наклонившись к ее губам. – И заставить тебя забыть… – Гарет тяжело застонал, и Танон почувствовала, как вниз по спине пронесся обжигающий поток пламени. – …Забыть обо всем, кроме того, как наши тела становятся единой плотью, – закончил Гарет.
   Он нагнулся, взял ее на руки и понес в дом.
   Они упали на кровать и принялись раздевать друг друга, торопясь разделить еще несколько мгновений сладостной близости, будто это счастье могло оказаться последним в их жизни. Гарет накрыл ее своим телом и одним мощным, чувственным движением пронзил ее плоть.
   Когда они оба достигли вершины наслаждения и в изнеможении рухнули вниз, Гарет крепко прижал Танон к себе.
   – Прости меня, – прошептал он, закрывая глаза и обнимая ее так, как будто Танон была для него важнее, чем люди, которых он поклялся защищать.
   Два часа спустя воины из смертоносного теулу – личной гвардии Гарета – уже сидели верхом и были готовы к путешествию.
   Танон стояла вместе с Ребеккой и Адарой у сельской таверны и смотрела, как Гарет разговаривал с Ионом. Потом он обратился к Хереворду. На муже, как и на остальных воинах его отряда, была рубаха алого цвета – символ принадлежности к элите королевских войск.
   Томас поцеловал жену и ребенка, а потом отступил к лошади.
   – Всегда будь начеку. Веди себя осторожно, – отдал он последний наказ жене и вскочил в седло, присоединяясь к остальным.
   Только сейчас Танон полностью осознала, что означает для них всех отъезд Гарета. Селение со всех сторон окружали враги, и без его воинов оно оказывалось беззащитным. На них в любой момент могла напасть огромная и кровожадная армия неприятелей. От этой мысли Танон вдруг показалось, что подул ледяной ветер, и она замерзла до самых костей. Танон обняла себя руками. Благодаря Гарету жители не были совершенно беспомощными. Она мысленно поблагодарила Бога, что все тут знали, как надо драться.
   Когда Гарет повернулся и направился к ней, Танон устремилась в его объятия.
   – Я скоро вернусь к тебе. – Его губы произнесли это рядом с ее ухом, по телу разлилось тепло. Он чуть отстранился от нее и взял лицо Танон в свои ладони. – Мэдок заболел и не поедет со мной. Танон, – сказал Гарет, пристально глядя ей в глаза, – я доверил ему твою безопасность.