Первые четыре часа сражения особым драматизмом не отличались. Тролледингцы Хаакена бились грудь в грудь с шинсанцами, в то время как итаскийские лучники поливали врага ливнем стрел. Обе стороны несли тяжелые потери, но общий счет был в пользу Рагнарсона благодаря успешной работе лучников.
Самые большие потери несли тролледингцы, так как им то и дело приходилось вступать в рукопашную, защищая баррикады.
Когда Хаакен сообщил, что пятая стена вот-вот падет. Браги начал отход с утеса. В противном случае он рисковал быть отрезанным. Конечно, жаль оставлять высоту врагу, но Рагнарсон полагал, что исход битвы будет решен до того, как шинсанцы смогут воспользоваться полученным преимуществом. Уходя, он оставил наверху двух Марена Димура следить за Майсаком.
Прежде чем спуститься вниз. Браги изучил западные склоны. Там должна была наступить ночь. Лагерных костров он не увидел, но зато заметил сигнальный огонь, который обязан был зажечь сэр Андвбур в случае приближения врага к его позициям. Допустим, он побьет Шинсан (что пока далеко не факт), но сумеет ли его обескровленное и утомленное войско одолеть баронов?
— Полковник!
Он обернулся.
Наступление шинсанцев обретало новые формы. Интересно, не вызвано ли это его отходом с утеса?
Из ворот Майсака выступила женщина, которую он и Насмешник видели в туманной тьме в Рудерине. Укрытая шинсанской броней, она ехала на черном как ночь жеребце. Всадница и конь двигались, залитые сверхъестественным белым светом. Даже с такого расстояния Рагнарсон был поражен красотой женщины. Подобное совершенство не могло быть простым даром природы.
Рядом с ней на белом скакуне находилось дитя не старше шести лет. На ребенке были золотая кираса и поножи, в руке он держал небольшой меч, а на его головке красовалась маленькая корона. Головной убор был незатейлив — простой железный шлем со спиленным верхом.
— Претендент на престол, — пробормотал Браги.
За женщиной и ребенком из ворот лился поток кавелинцев. Каптал, видимо, нашел для своего претендента немало сторонников.
«Сражение проиграно», — подумал он. Шинсан размягчил его сердце видом невинного ребенка и напугал вооруженной толпой. Претендент Каптала может праздновать победу. Что же, теперь самое время сделать нечто такое, чтобы поражение не превратилось в разгром.
Если выбить всадников из седла, то это произведет должное впечатление на кавелинское войско. Он натянул тетиву до отказа и пустил стрелу. Пока первая стрела находилась в полете, Браги успел выстрелить повторно.
Рагнарсон метил в лошадей, справедливо полагая, что колдунья защитила себя и свою марионетку охранительным заклятием.
Первая стрела нашла сердце белого жеребца, вторая ударила в бок черного. Белый дико заржал и сбросил ребенка.
Черный, подобно воинам Шинсана, не издал ни звука. Он зашатался, его задние ноги подогнулись, и животное опустилось на землю. Просвистели еще две стрелы, первая прошла мимо, а последняя превратилась в дым, коснувшись невидимого щита, укрывающего женщину.
Она издала крик ярости, настолько громкий, что он не мог принадлежать обычному человеку. Колдунья обратила острие сверкающего копья в сторону пика, и ее окутало облако тьмы.
Рагнарсон побежал. Оставшийся позади утес взорвался. Беглец прибавил скорости, слыша треск разваливающихся скал, сопровождаемый воплями ужаса и боли. Утес развалился полностью, обрушившись на проходящую под ним тропу. Рагнарсон осмелился оглянуться, лишь промчавшись вниз по склону пару сотен ярдов. Пик выглядел так, словно какое-то допотопное чудовище откусило его вершину — и все еще продолжало грызть.
— Что, во имя дьявола, произошло? — спросил Хаакен, когда Браги добрался до дна каньона.
— На меня взъярилась ведьма.
— В таком случае она, рассерчав на лицо, отрезала себе нос.
— А?..
— В том месте, куда свалилась гора, было сотни три шинсанцев. Люди Рагнарсона добивали тех, кто сумел пережить катастрофу. Некоторые были готовы броситься через обломки утеса к Майсаку.
— Вот теперь она рассердится по-настоящему. Отзови людей. Мы отходим.
— Но почему? Победа за нами.
— Верно. Но там еще такая огромная толпа кавелинцев… Но главная проблема — в ней.
— Ну как скажешь.
— Теперь бароны, — пробормотал Рагнарсон, усаживаясь без сил на обломок скалы.
Через некоторое время его люди собрали доспехи и оружие шинсанцев в количестве, достаточном, чтобы убедить самых завзятых скептиков.
Глава 9
1002 год от основания Империи Ильказара
СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ
Злые ветры из Итаскии
Элана не беспокоилась, пока Браги отсутствовал неделю. Однако к концу второй недели она впала в неистовство. Третье нападение превратило ее в комок нервов, а Беволд, сильно отстававший от своего хозяйственного графика, стал просто невыносим.
Большую часть свободного времени она проводила, вглядываясь в свой драгоценный камень. Это продолжалось до тех пор, пока Герда не отругала ее за отсутствие внимания к Рагнару и Гундар. Элана поняла, что ведет себя крайне глупо. И почему женщины всегда обречены на ожидание?
Единственным светлым моментом ее существования был Рольф. Его шансы на выздоровление неуклонно повышались.
Однажды во второй половине дня игравший на сторожевой башне Рагнар закричал:
— Ма, к нам едут какие-то люди!
Всадники были уже близко, и их можно было подсчитать. Шесть человек. Она узнала лошадей Ута и Дала. Элану охватило чувство безысходности.
— Проклятый негодяй! Лживый, малодушный сукин сын с мозгами из овечьего дерьма, болтающимися в мелкой воде и не способными прибиться к берегу! Он позволил Гаруну себя уговорить. Я его убью. Вначале переломаю все кости, а потом прикончу!
— Ма! — Рагнар еще ни разу не видел мать в таком состоянии.
— Хорошо, хорошо. — Она обняла сына и усадила к себе на колени.
— Пойдем встретим нашего хитреца Ута, — радостно смеясь, сказал мальчишка.
Вытащив кресло на террасу и усадив обоих детей себе на колени, Элана принялась ждать.
Ут подъехал к ней с явной неохотой, пожимая плечами и разведя руки в стороны, как бы демонстрируя свое бессилие.
— Предо мной добрая супруга Рагнарсон? — спросил один из его спутников.
Она молча кивнула.
— Я — капитан Вилхузен из штаба. Из Военного министерства. Его превосходительство приносит свои извинения и выражает сочувствие по поводу тех неудобств, которые могут возникнуть в связи с привлечением вашего супруга к действительной службе.
Действительной службе? Они не имеют права! А может быть, имеют?
— Элана?
Она немного повернулась, вглядевшись в лицо другого гостя.
— Турран! И Вальтер… Что?..
— Мы сейчас работаем на армию. Присоединились к ней как гражданские лица.
— А Брок? — На какое-то время она забыла о своем гневе.
— Погиб в Эскалопе от отравленной стрелы.
— О! Очень жаль.
— Не стоит печалиться. Мы все мертвы вот уже много лет. Просто не хотим ложиться в землю.
— Вы, надеюсь, навестите Непанту? Она очень волнуется.
— Время для этого еще представится. Теперь мы будем видеть друг друга очень часто.
— Ничего не понимаю. Однако входите в дом. Вы наверняка голодны и устали.
— А вы здесь, похоже, вполне преуспели, — заметил Турран, следуя за хозяйкой.
— Браги упорно трудился. Временами даже слишком упорно. Кроме того, нам помогают хорошие люди. Но это было нелегко.
— Не сомневаюсь. Я бывал здесь раньше и видел, что представлял собой этот край.
— Итак, чувствуйте себя как дома. Пожалуйста, капитан. Вальтер. И вы тоже. Простите, я не расслышала вашего имени.
— Сержант Хансикер, мадам. Сопровождаю капитана и прошу вас обо мне не беспокоиться.
— Никакого беспокойства. Герда, у нас гости. Голодные гости, — сказала Элана и через мгновение продолжила, не в силах более сдерживать свой гнев:
— А теперь я жду объяснений. Где мой муж?
— Позвольте мне, капитан, — произнес Турран.
Капитан кивнул.
Пока Турран говорил, Элана изучала, насколько он изменился за четыре года. Он по-прежнему оставался очень привлекательным, однако седина уже коснулась волос цвета воронова крыла. Турран очень исхудал, был бледным и казался ослабевшим. Временами его начинала бить сильная дрожь. Когда Элана поинтересовалась его здоровьем, он загадочно ответил, что в который раз, теперь уже в Эскалоне, они выбрали проигравшую сторону.
На лице Вальтера залегли странные тени. Он выглядел старше Туррана, хотя на самом деле был на десять лет младше. Если четыре года назад Вальтер был сущим живчиком, то теперь он казался чуть ли не столетним старцем. Сейчас он, ни на кого не глядя, подошел к очагу и с детским любопытством уставился на огонь.
— Что случилось с Вальтером? — шепотом спросила Элана.
— Это то появляется, то исчезает, — ответил Турран. — Он теперь совсем не говорит. Эскалон дался ему очень тяжело. Но плохие периоды становятся все короче. Иногда создается впечатление, что он готов заговорить, но затем его ум снова отправляется в странствие… Я не теряю надежды.
Сказав это, он принялся объяснять причины, по которым Браги не смог вернуться домой.
Элана не понимала, почему ей следует передать свой дом и хозяйство капитану Вилхузену, но в то же время она знала, что иного выбора у нее нет.
— Но куда же мы поедем? — спросила она. — Мы не можем остаться в королевстве. Мы не можем уйти на север к народу Браги. У всех нас есть враги в Ива Сколовде, Дваре и Прост-Каменце. Мы не имеем возможности уйти на юг, где нас могут захватить сторонники Грейфеллза.
— Да, мы окружены врагами, — согласился Турран, — но министр предложил нам воспользоваться его домом на Лазурном Побережье.
— Но отсюда нам туда не добраться.
— Доберемся, хотя это будет и нелегко.
— Каким образом?
— Есть два пути. Первин лежит через Дрискол Фенз, пересекает Серебряную Ленту, затем проходит через Шару, южнее Малых Королевств. После этого мы спускаемся по реке Скарлотти до побережья.
— Это означает, что мы должны будем проскользнуть незамеченными мимо Прост-Каменца, одновременно надеясь на то, что в Шаре нас не убьют или не заберут в рабство. Нет, второй маршрут мне нравится больше.
— В таком случае нам придется пробираться лесами до поместья министра в Сивкинге, где мы пересядем на военное транспортное судно и поплывем на юг. Этот путь выглядит действительно проще, но и он связан с некоторыми проблемами. Во-первых, корабль очень мал и не сможет взять на борт вещи. Во-вторых, он слабо вооружен и имеет малочисленную команду. Мы не сможем противостоять нападению дерзких пиратов. А таковые, насколько мне известно, все еще бесчинствуют вокруг Красных островов.
— Итак, перед нами дилемма с большим числом рогов, чем у девятиголового оленя. Я должна обсудить все со своими людьми. И Непантой. Догадываюсь, что ее ждет та же судьба.
— Естественно.
Дорога к побережью
Все согласились оставить свое добро на попечение капитана Вилхузена. Все, за единственным исключением. Этим исключением, естественно, оказался Беволд Лиф. Бывший фрейлендер оставался непоколебим.
— Мы пережили бандитов, волков, непогоду и войну, — заявил он, — переживем и сторонников Грейфеллза. Кроме того, должен же кто-то следить за тем, чтобы солдаты не растащили фамильное серебро.
Они оставили свои земли, захватив лишь еду и немного одежды. Из взрослых только Рольф Прешка не шел пешком. Он восседал на осле. Лесные тропы были слишком узки не только для повозок, но и для лошадей.
Их путь пролегал в сорока милях от Итаскии, и целых два дня беглецам пришлось двигаться северней столицы по открытой местности среди возделанных полей. Под недружелюбными взглядами местных жителей они старались как можно скорее пересечь перешеек, разделяющий два лесных массива. Добравшись до западного леса, беглецы заметили облака пыли от копыт множества лошадей.
— Не будут ли они ожидать нас с другой стороны леса? — спросила Элана.
— Они не знают, в каком месте мы можем выйти, — ответил Турран, пожимая плечами.
— Разве это так сложно вычислить? Им известно, где находится имение министра…
— Но у нас есть твой камень. Мы сможем проскользнуть мимо них в темноте.
— Будем надеяться. Ты хотел мне о нем рассказать.
— Потом.
— Сейчас и есть то самое потом. Выкладывай.
— Хорошо. Но только после того, как проверю, не преследуют ли нас. Двигайтесь вперед. Пройдите пару миль и ждите. Я догоню.
Она заняла место впереди отряда и зашагала по тропе, проложенной многими поколениями оленей. Вальтер шел следом, держа руку на рукоятке меча, однако взгляд его блуждал в каких-то иных землях. Сейчас Вальтер был не с нею. Он принимал участие в каком-то другом, бывшем давным-давно отступлении. Турран и об этом обещал рассказать.
Расставив часовых, она уселась рядом с Рольфом, который от тряски стал бледен как смерть.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Элана, положив ладонь на руку Рольфа.
— Отвратительно, — откашливаясь, ответил тот. — Боюсь, что легкие никогда не оправятся.
— Думаешь, мы прорвемся?
— На этот счет я предпочитаю не волноваться. Это зависит не от нас, а от того, какие силы они готовы бросить на наши поиски. Надо помнить, что они не дураки и понимают, что наше пленение общей ситуации не изменит.
— Расскажи мне о Кавелине. Я там не бывала.
— Не знаю, что и сказать. Это была бы прекрасная страна, если оттуда выгнать примерно пятьдесят тысяч нордменов и честолюбивых простолюдинов. Мне Кавелин понравился. Может быть, там и осяду, если Браги сумеет навести порядок.
— Думаешь, он сможет? Я хочу сказать… тысяча шестьсот человек против целой страны и, возможно, Эль Мюрида…
— Тысяча шестьсот плюс Браги плюс Насмешник и Гарун.
— Они всего лишь смертные. Рольф, я боюсь. Прошло столько лет с тех пор, когда я в последний раз была предоставлена самой себе…
— Я с тобой. Я всегда буду с тобой. Прости…
— Не надо извиняться. Я все понимаю. А вот и Турран. Турран уселся рядом с братом и произнес:
— Что же, во всяком случае, не хуже, чем раньше. Я боялся преследования, но они расставили часовых, а все остальные повернули на юг. Думаю, они все-таки решили ждать нас на противоположной стороне. Рольф, как ты? Мы идем для тебя слишком быстро?
— Переживу. Уроженцы Ива Сколовды вроде меня — люди упрямые.
— Это точно. Не ложатся и не помирают без причины, — устало улыбнулся Турран. В свое время очень недолго он владел этим городом. — Наверное, пора разбивать лагерь. Конечно, мы могли бы прошагать еще несколько миль, но лучше всем отдохнуть. Особенно детям.
— Только не Рангару и не Этриану, — фыркнула Элана. — Они могут прошагать больше миль, чем любой из нас. Может быть, теперь ты найдешь время на рассказ, который так давно обещаешь?
Обратив взгляд своих темных глаз на Вальтера, Турран сказал:
— Хорошо. Но только после ужина.
— Я пойду скажу Непанте.
Война на Востоке
— Полагаю, что все началось с того момента, когда Вальтер уговорил Брока и меня отправиться в Хэлин-Деймиель, — сказал Турран, обращаясь к слушателям, состоящим из Эланы, Непанты, Прешки, Ута и Дала Хааса. — Джеррад с нами не пошел, а отправился назад в горы. Полагаю, что он охотится и пытается восстановить Вороний Грай. Глупец. В Хэлин-Деймиеле нас нашли люди Наставника Эскалона. Они вербовали солдат с Запада для войны.
И мы угодили в сети дьявола, став вспомогательным отрядом в войне чародеев. Мы были наемниками, убийцами и вообще помощниками на все руки для боевых чародеев.
Пришлось проделать длинный путь на Восток. К тому времени, когда мы добрались до Татарьяна — столицы Эскалона, — нас уже были многие тысячи.
Только добравшись до места, мы узнали, что Эскалоп воюет с Шинсаном. Эскалон — сильная держава, но где ему до Империи Ужаса.
Эскалон войну проигрывал. Королевство было осаждено черными силами. Орды демонов и других адских существ бились на каждой из сторон.
Нас, иностранцев, сразу бросили в драку. Некоторое время нам удавалось сдерживать напор шинсанцев. Но затем их продвижение возобновилось.
Наставник решил все поставить на кон в последней и решительной магической битве. Нет слов, чтобы описать это сражение. Продолжалось оно девять дней. Территория размером с Итаскию превратилась в дымящуюся пустыню. Погибли многие миллионы. В Эскалоне сохранились лишь Татарьян и еще несколько крупных городов. Что осталось в Шинсане, нам неизвестно. Мы не проиграли схватку, но и не победили, что означало в конечном итоге наше неизбежное поражение.
Во время этой битвы мы и потеряли Брока. Каждый из нас стал слишком много думать о собственной безопасности. Прилетела стрела и ранила его. То, что она была выпущена в Шинсане, за тысячи миль от нас, не может служить оправданием. У нас были средства заранее узнать о нападении. Мы же просто не обратили внимания.
Рана была легкой, но на стрелу наложили заклятие, высасывающее у жертвы душу. В конце он просто умолял нас убить его. — Турран ненадолго замолчал, целиком уйдя в воспоминания. — После этого Наставник решил, что Эскалон потерян, — продолжил Тур-ран. — Вызвав меня и Вальтера, он сказал, что теперь Шинсан нападет на Матаянгу. Наставник считал, что все надежды мира связаны с западом, потому что именно там были уничтожены Йо Хси и Ну Ли Хси. Сейчас, по его словам, он пытается лишь выиграть время. Наставник надеялся, что кто-нибудь вроде Вартлоккура или Звездного Всадника, увидев, что творится, покончит с хаосом на Западе.
Вот тогда-то, Элана, он и дал мне камень. Тот, который я переслал тебе. Ты использовала его самые незначительные охранительные свойства. Наставник считал, что камень является одним из Полюсов Силы. Откуда он это взял, я не знаю. Но ясно одно — владение драгоценной каплей имеет огромное значение. Я видел, как Наставник ею пользовался… Поверь, она способна двигать горы. Старик хотел, чтобы я передал камень Звездному Всаднику. Но я не стал делать этого. Сам не знаю почему. Когда все закончится, я попытаюсь отдать каплю Вартлоккуру. Он знает, что такое Империя Ужаса. Полагаю, что у него наилучшие шансы остановить Шинсан.
Над костром повисла тяжелая тишина. Несколько минут слушатели переваривали рассказ Туррана. Затем его сестра, глядя на мирно подремывающего Вальтера, спросила:
— Но почему вы сразу не вернулись? Вы потеряли Брока, война закончилась…
— Война не закончилась, она была только проиграна. Надо было обязательно выиграть время. Мы думали, что сможем помочь. После великой битвы чародеев обеим сторонам некоторое время пришлось полагаться на самых обычных солдат. Меня все считают весьма приличным военачальником, только немного импульсивным и сверхоптимистичным, пожалуй. Однако эти качества не очень проявляются, когда я работаю на других. Одним словом, в течение нескольких месяцев я успешно дрался с Шинсаном.
— Я совсем запуталась. Ты упоминал о наследниках как Ну Ли Хси, так и Йо Хси… С кем же вы дрались?
— С обоими. То с одним, то с другой. Они между собой враждуют. Но армия Шинсана едина. Она повинуется тому, кто в данный момент отдает приказы. Когда мы только пришли в Эскалон, то начали сражаться с дочерью Йо Хси. После Великой Битвы нашим противником стал О Шинг. Не знаю, когда произошла смена. Момента перехода командования в другие руки мы не заметили. Несколько месяцев спустя нашим противником снова стала Мгла.
— Я видел эту женщину… Невероятно. Столь много зла в таком прекрасном облике.
— Но что случилось с Вальтером? — спросила Непанта.
— Тебе никогда не хватало терпения. Все это — весьма запутанная история. Постарайся не прерывать.
Непанта и он пикировались уже много-много лет.
— При помощи Силы, оставшейся в распоряжении Наставника, он захватил одного из тервола и сумел продержать его живым до тех пор, пока не узнал, что Мгла лично намерена вести войска на штурм Татарьяна. Наставник попытался сыграть, швырнув кости в последний раз. Ставка в игре была одна — смерть Мглы.
Сердцем плана должны были стать Вальтер и я. И мы сорвали всю операцию. Мы должны были попасть в плен…
Турран говорил сбивчиво и часто погружался в молчание. Во время длительных пауз он ворошил палкой огонь, бросал в костер шишки или вдруг начинал чистить ногти.
— Мы могли позволить себе это, так как не имели отношения к смерти ее отца. Наставник полагал, что она захочет нас допросить. В этом случае мы должны были сделать вид, что перешли на ее сторону, и затем убить, как только такая возможность представится.
Все получилось наилучшим образом.
У женщины была одна слабость. Тщеславие. Нет, пожалуй, две. Еще и внутренняя незащищенность. Мы сыграли на них. Она стала держать нас при себе вроде ручных зверюшек. Задавала нам тысячи вопросов о жизни на Западе.
Все пошло не так после того, как Валт сам поверил в то, что ей говорил…
Слушатели как по команде тяжко вздохнули и снова обратились в слух. Турран опять стал тыкать палкой костер.
— Это была целиком моя вина… Мне следовало… В Шинсане, чтобы усилить власть Силы, они пользуются особыми растениями. Эти растения заодно останавливают процесс старения. Но, употребив их однажды, вы должны ими постоянно пользоваться…
— И ты тоже? — спросила Непанта.
— Каждый, кто служит Империи Ужаса, обязан прибегать к этому средству. Предав Эскалон, Валт решил загладить вину, попытавшись убить Мглу. У него ничего не получилось. Не знаю, как объяснить последующие события. Может быть, в бочке ее зла присутствует капля милосердия? А может быть, в ковер злобы случайно вплелась золотая нить добра. Не знаю. Из всех возможных видов наказания она выбрала самое легкое — лишила нас волшебных растений.
— Так вот почему он такой, — не сдержалась на сей раз Элана. — Как получилось, что ты выздоровел?
— Я не знаю, как работает мозг. Да, я выздоровел. Это произошло шесть месяцев тому назад в приюте для безумцев в Хэлин-Деймиеле. Некоторое время я не понимал, что представляют собой мои воспоминания — реальность или кошмарное видение. Никто не знал, кто мы такие. Стража обнаружила нас на улице и ради нашей же безопасности доставила в лечебницу. Ученые, изучавшие наше поведение, сказали мне, что Вальтер подсознательно использует синдром абстиненции как предлог, чтобы не возвращаться в реальную жизнь, где ему некуда будет скрыться от чувства вины.
— Если бы здесь был Насмешник… — пробормотала Непанта с отсутствующим, как у Вальтера, взглядом. — Он бы сумел достучаться до сознания Валта.
— Время — великий целитель, — сказал ей Турран. — Меня оно излечило, и я не теряю надежды.
Лазурное Побережье
С помощью камня Эланы им удалось проскользнуть мимо врагов и добраться до Сивкинга. Но корабля там еще не было. Когда же корабль по имени «Динголфинг» прибыл, стало ясно, что в таком состоянии, в котором он находится, до Лазурного Побережья ему не доплыть. Вскоре после выхода из Портсмута корабль попал в сильный шторм, а затем на траверзе Кровавого мыса повстречался с капером тролледингцев. По словам капитана Майлза Норвайна, только на ремонт оснастки и такелажа потребуется не меньше недели. Повреждения корпуса могли подождать до прибытия в доки Итаскии.
— Создается впечатление, — заметила Элана, стоя с Непантой и Турраном на пирсе, — что в обители богов поселился маленький извращенец, получающий удовольствие от того, что заставляет меня мучиться.
— Похоже, что ты не совсем права, — фыркнул Турран. — Думаю, что и шеф твоего мучителя думает так же. — С этими словами он указал на палатки, поставленные на господствующем над поместьем холме.
Чуть позже гонец принес сообщение о том, что Браги пересек Портун.
— Некоторые ренегаты попытаются испытать судьбу, как только узнают об этом, — продолжил Турран. — Пожалуй, надо подготовиться.
Той же ночью он и еще несколько человек устроили засаду на границе поместья. Элана и Дал Хаас решили понаблюдать.
Как и предполагалось, около полуночи через кустарник начали просачиваться люди. Ловушка Туррана сработала как нельзя лучше. Сюрприз был полный. За какую-то минуту дюжина врагов была изрублена в куски, а остальные со стонами и воплями убежали к себе на холм.
Полуобезумевший Дал своим кинжалом прирезал раненого врага, подползавшего к Элане. Как только мальчишка осознал, что сделал, он выдал обратно весь свой ужин и зарыдал. Элана пыталась его успокоить, когда появился отец.
— Что случилось? — спросил Ут.
Элана объяснила.
Обняв сына за плечи, Ут сказал:
— Ты поступил правильно. В первый раз это всегда очень тяжело. Я знаю, что многие, испытывая муки совести, начинали действовать в бою нерешительно и в результате гибли.
Дал кивнул, но заверения отца не очень ему помогли.
Капитан Норвайн залатал паруса, законопатил пробоину в корпусе и был готов рискнуть отправиться в путь. Элана поставила вопрос на голосование, большинство вынесло вердикт — плыть.
«Динголфинг» без всяких неприятностей обошел Кровавый мыс и миновал эстуарий Серебряной Ленты, Портсмут и протекторат Октилия. Капитан Норвайн прижимался к берегу, как любящая мамаша прижимается к своему дитяти. В случае опасности он был готов немедленно выброситься на сушу. Где-то за Портсмутом им пришлось пережить небольшой шторм и провести два волнительных дня за помпами и беготней с ведрами. Они вышли из бури невредимыми, если не считать потерь, понесенных желудками сухопутных крыс-пассажиров.