Каптал нервно спросил:
— А вы, случаем, не одна из тех… тех, чья магическая сила зависит…
Она обидчиво надула свои великолепные губки.
— Что вы, сэр! — И тут же со смехом продолжила:
— Ну конечно, нет. Я не столь глупа, чтобы ставить свое могущество в зависимость от того, что так легко потерять. Я ничем не отличаюсь от любой другой женщины.
Старик почувствовал легкий укол зависти к тому, кто первым разделит ее ложе.
— И что же вы мне можете предложить? — спросил он.
— То же, что и отец, — ответила Мгла. — Но в отличие от него я вас не обману.
Он уже схватил крючок, но все еще пытался дергаться.
— Каковы ваши планы?
— Я намерена испытать свою силу. На границах Шинсана множество Малых Королевств, чинящих нам неприятности. Кроме того, я разделаюсь с О Шингом.
— А затем?
— Затем займусь крупными восточными державами — Эскалоном и Матаянгой.
— Вот как?
Она была, несомненно, честолюбива. Но ее честолюбие пока обращено лишь на те цели, достижение которых Шинсан считал своим историческим предназначением. Каптал решил выдвинуть свои условия.
— Ваше предложение может меня заинтересовать. Но пока вы меня не убедили. Если вы успешно справитесь с Эскалоном, я вступлю в союз с вами.
Эскалон располагал такими же могущественными магами, что и Шинсан.
Мгла хотела вновь открыть туннель перехода. У нее оказался на Востоке друг — итаскиец по имени Визигодред. Он обитал вдали от центра событий и был абсолютно аполитичен. Она хотела, чтобы контроль над туннелем был в его руках.
Владычица ночи
Судя по внешнему виду, ей нельзя было дать больше семнадцати лет. Злопыхатель мог бы заявить, что ей уже девятнадцать. Но семнадцать ей было в то время, когда Йо Хси натравил Вартлоккура на Ильказар. Она сама, проведя сотни лет вдали от мирских искушений и власти, не знала своего подлинного возраста.
Йо Хси не мог забыть, как он и Ну Ли Хси свергли своего отца Туан Хуа, и постоянно опасался быть низложенным своими наследниками… Всех отпрысков мужского пола он уничтожал при рождении. Мгле была сохранена жизнь только после клятвенного обещания матери, что дочь всю жизнь проведет за монастырскими стенами.
В молодости она была одержима единственной целью — выжить и делала все, чтобы убедить отца в том, что не питает никаких честолюбивых планов.
Ей это удалось. И он даже пошел на то, что одарил дочь вечной юностью.
Добившись первого успеха, она приступила к самообразованию в сфере магии.
Имея в своем распоряжении столетия, она могла неторопливо и незаметно, капля за каплей, усваивать новые знания. К тому моменту, когда пришло разоблачение, она была не менее могущественна, чем любой из тервола. Магическая Сила была у нее в крови. В то же время она не выказывала никаких стремлений, кроме желания совершенствовать свои познания. Отец в конце концов решил ее не убивать.
Но на самом деле она была страшно честолюбива. И страшно терпелива. Вартлоккур и крушение империи показали ей, что Йо Хси посеял зерно собственного уничтожения. Ей оставалось только ждать.
Вартлоккур появился в Шинсане ребенком — беглецом, преисполненным ненависти. Верховный чародей Ильказара сжег его мать, дабы не сбылось пророчество, что империя падет от деяний колдуньи. Йо Хси начал обучение мальчишки, чтобы выковать из него оружие уничтожения единственной державы, способной бросить вызов Шинсану. Но лично сам он за ходом учебы не следил, предоставив все наблюдения тервола, а те не видели причины, почему бы мальчику не встречаться и с Ну Ли Хси.
Каждый из принцев решил использовать его в своих целях. Но Вартлоккур избавился от их власти, уничтожив Ильказар и укрывшись в Драконьих Зубах. Когда по прошествии столетий они попытались восстановить над ним контроль, он заманил их обоих в ловушку…
Мгла взошла на Трон Демона без всяких усилий и без какого-либо риска. Ей лишь слегка пришлось затуманить способности ясновидения отца и Ну Ли Хси, в результате чего им пришлось встретиться со своей судьбой немного ранее назначенного срока.
Захват Эскалона оказался делом вовсе не сложным. Ей лишь надо было преодолеть магическую силу Наставника и Слезы Мимизан, О Шинг бежал. За тылы можно было не беспокоиться.
Однако внешняя сторона событий оказалась обманчивой. Эскалоп обладал гораздо большей магической силой, чем она думала, а видимая слабость О Шинга оказалась трюком фазана, притворяющегося покалеченным.
Кузен нанес удар в тот момент, когда она вела битву с Эскалопом, и лишь угроза вторжения эскалонцев в Шинсан спасла ее от того, что О Шинг не взял под свой контроль войска.
Использовав прием О Шинга, Мгла нанесла ответный удар, когда тот проводил крупнейшую операцию против Наставника. Командование вновь перешло к ней, и она продолжила начатую авантюру.
В Эскалоне ей удалось пленить несколько западных наемников. Среди них оказались весьма любопытные братцы по имени Турран и Вальтер — довольно незначительные чародеи, участвовавшие в заговоре против ее отца. Особенной привязанности к Эскалону они не проявляли. Не испытывали они любви и к Вартлоккуру, с которым, как полагала Мгла, неизбежно придется столкнуться. Она ввела братьев в постоянно растущий круг приближенных к ней иностранцев.
Тервола выступили с резким предупреждением против иностранцев. Но она эти предупреждения проигнорировала.
Младший из братьев, Вальтер, ей особенно нравился. Он был приятным, умным, веселым, острым на язык человеком, всегда готовым пошутить или рассказать потрясающую историю. Вальтер был сражен ее красотой, в то время как все мужчины испытывали ужас от ее сущности.
Их чувства развивались очень медленно, и ни один из них не сомневался, что это не более чем простая взаимная симпатия. Они вместе развлекались соколиной охотой в мирных, далеких от войны местах, кружили по лесистым ущельям гор Шинсана или, используя туннели перехода, отправлялись в города и замки, неизвестные в Империи Ужаса. Она показала ему тотемы и святилища своего отца и деда. Мгла позволила Вальтеру принять участие в охоте на О Шинга.
Но, кроме того, шла война, ее война, и это было превыше всего. Если она ее проиграет, то потеряет Трон Демона.
Шло время и их взаимная симпатия неуклонно крепла и углублялась. Тервола все видели, все понимали и осуждали.
И вот наступила ночь празднеств и свершения магических ритуалов — ритуалов перед решительным штурмом Татарьяна. Настроение у всех было приподнятое. У Эскалона почти не оставалось сил… Презрев протесты своих генералов, Мгла пригласила Туррана и Вальтера. Ее шатер — огромный и роскошный — был воздвигнут неподалеку от магической оборонительной линии; наиболее ценные трофеи и самые важные пленники были собраны под его крышей. Мгле хотелось сделать капитуляцию Наставника как можно более унизительной, ведь он доставил ей столько неприятностей.
— Вальтер, — сказала она, когда тот вместе с Турраном вступил под своды шатра, — сядь рядом со мною.
По лицу Вальтера растеклась широкая улыбка. Он направился к ней, и вслед ему как ужасное оружие поворачивались изображающие демонические морды забрала шлемов мрачных тервола. Брат тоже провожал его недовольным взглядом. Вальтер уселся и, склонившись к ушку владычицы, прошептал:
— Вы сегодня великолепны, миледи. Вы светитесь счастьем.
Хорошие новости?
Она слегка покраснела.
Представление началось. Музыканты заиграли, эскалонские девушки-танцовщицы выступили вперед. Вальтер, хлопая в такт музыки, бесстыдно пожирал глазами девиц.
Тервола становились все суровее и суровее. Один из них покинул шатер.
Мгла сердито наблюдала за развитием событий. Она предвидела осложнения, включая возможную борьбу за власть. Она держалась на Троне Демона лишь милостью этих суровых, угрюмых людей, скрывающих свои лица за непристойными масками.
Неужели эти типы думают, что она останется их марионеткой?
Она вдруг обнаружила, что ее ладонь, как бы в поисках опоры, лежит в руке Вальтера.
Еще один тервола вышел из шатра.
Ей необходимо укрепить свое положение. Но каким образом? Только какой-нибудь совершенно неожиданный и дикий поступок сможет произвести впечатление на этих холодных старцев. Вечер не удался, с каждым номером представления атмосфера становилась все более гнетущей. Тервола продолжали уходить.
Военачальники подавали ей сигнал, который она отказывалась принять.
Чтобы посмотреть, что произойдет, Мгла склонилась ближе к Вальтеру.
Еще один тервола скрылся, но назло им всем она разрешила Вальтеру некоторые вольности.
Да кто они такие, чтобы судить ее поступки? Разве не она принцесса-демон?
Мгла пила не переставая.
Забыв о войне и своих обязанностях, она позволила себе расслабиться, целиком предавшись наслаждениям.
Гедонизм в Шинсане находился под запретом. В этой ледяной стране каждый человек, несмотря на социальное и общественное положение, занимал предназначенное ему место с вытекающими отсюда обязательствами. Чувство долга преобладало над всем остальным.
Но Мгла вела себя как взбалмошная девчонка, которой безразличны все предрассудки общества.
В конце концов в шатре остался лишь один человек — брат Вальтера. Он был бледен и угрюм. По всему было заметно, что и он предпочел бы находиться в другом месте.
У эскалонских пленников, актеров и слуг тоже был несчастный вид.
— Вон отсюда! — завопила она. — Все прочь с глаз моих! И ты тоже, вошь ползучая!
Уходя, Турран бросил на брата умоляющий взгляд. Но Вальтер был слишком занят — он щекотал Мгле пятку.
Проклятые тервола! Пусть корчат любые рожи под своими дьявольскими масками! Она желает быть хозяйкой самой себе. Она никому не сказала ни слова, но уже утром владычица убедилась, что все — от последнего копейщика до самых высокородных — знают все.
Когда эскалонская заря окрасила крышу шатра в розовый цвет, ее единорог ушел.
Однако, прежде чем кто-то успел бросить ей вызов, она обрушилась на Татарьян, следуя совету, который поздней ночью нашептал ей на ушко Вальтер.
Город, державшийся так долго, пал в течение нескольких часов.
На тервола это произвело сильное впечатление.
Их головы сблизились, и между ними сверкнули искры зла
Оборона Эскалопа рухнула. Татарьян лежал в руинах. Мгла уже положила глаз на Матаянгу, хотя еще не могла объявить о победе над О Шингом.
Для Каптала наступило время принятия решений.
Мгла навещала его довольно часто. Его тяга к ней превратилась в большое чувство. Но все же он продолжал гордиться своим, как ему казалось, закоренелым реализмом. Он изучает факты и действует соответственно, какими бы личными потерями ему это ни грозило.
У него была лишь одна слабость. Ребенок из Форгреберга.
Девчушку назвали Каролан, но прозвище Кики прилипло к ней само собой. Ее постоянные спутники Шоптау и Бурла, безусловно, предпочитали последнее. Это был большеглазый, золотоволосый бесенок, целиком состоящий из хихиканья и непрерывной беготни. Девочка росла веселой, беззаботной, но становилась воплощением серьезности, когда Каптал начинал обсуждать с ней ее судьбу. Он никогда не скрывал от ребенка ее высокого предназначения.
Любить сильнее, чем любил ее старик, было просто невозможно. Ее обожали все. И баловали. И портили… Все, включая Мглу.
Крылатый человек привел Кики. Каптал расплылся в улыбке. Собственная судьба его больше не волновала, он беспокоился лишь о будущем Кики. Его мучил вопрос: имеет ли он право подвергнуть шестилетнего ребенка всем тяготам борьбы за трон Кавелина?
— Ты ведь хочешь поговорить со мной о тете Мгле? Разве не так, папа Дрейк? — спросила она, глядя на Каптала огромными беззаботными глазами.
— Да. Дела в Эскалоне закончены. Нам надо решать насчет Кавелина.
Она вложила свои ручонки в его ладони.
— Следует продумать, что будет для тебя лучше, — закончил Каптал.
— А я-то думала, что ты хотел…
— То, что хочу я, не важно. У меня уже имеется Майсак. У меня есть Шоптау и Бурла. И ты. — Крылатый смущенно отвернулся. Каптал покраснел — он начал понимать цену, которую придется платить за Форгреберг. — Но ты… ты должна получить все самое лучшее.
— В таком случае почему бы тебе не поговорить с тетей Мглой?
— Я знаю, чего хочет она.
— Все равно поговори с ней. Она очень красивая. — На личике Каролан появилось решительное выражение, и она добавила:
— Но иногда она бывает ужасно страшной.
— Да уж, она такая, — рассмеялся Каптал. — Надо узнать, найдет ли она время для визита?
Она появилась у них через три часа.
Каптал обычно приветствовал ее каким-нибудь миленьким комплиментом. Но на этот раз Мгла выглядела просто ужасно.
— Что случилось? — спросил он.
Рухнув в кресло, она произнесла:
— Я оказалась полной дурой.
— Но тем не менее вы победили.
— И вышла из войны слишком ослабленной, чтобы продолжать борьбу далее. By, любимый тервола О Шинга, — демон. Гений. Они едва не скинули меня с трона.
— Я слышал об этом. Но вы устояли.
— Дрейк, сейчас легионы бьются с легионами. Тервола сражаются с тервола. Подобного никогда не случалось. А Эскалон… Наставник оказался сильнее, чем я предполагала. В итоге я сумела завоевать лишь кусочек пустыни. До поражения он даже успел вывезти Слезу Мимизан. Четверть территории Шинсана так же безжизненна, как и Эскалон. Я теряю былую хватку. Тервола могут передумать. Они бы уже покинули меня, не сумей я так лихо взять Татарьян.
Похоже, что он вновь сделал ставку на проигравшую сторону.
— Итак, вы хотите получить право контроля над проходом, чтобы вернуть их поддержку?
— Я вас не осуждаю, — произнесла она со слабой улыбкой. — Или, скажем так, осуждаю не больше, чем своих военачальников. Мы все уважаем силу и способности. На вашем месте я тоже бы усомнилась.
Каптал нервно откашлялся — она читала его мысли.
— Могу ли я немного подсластить наш будущий союз?
Она ослаблена. Находится в отчаянном положении. Итак:
— Никаких Эскалопов. Никаких немедленных захватов. Полное разоружение. Господство без оккупации…
— Возврат к империи? Шинсан вместо Ильказара?
— Любой здравомыслящий человек не будет отрицать, что нам необходимо единство. Самой большой проблемой остается проблема местных суверенитетов.
— Но каким образом вы сможете обеспечить мою власть над ними?
— Давайте не будем ставить погонщика впереди мулов. Вы в принципе согласны?
— Согласна. Уж как-нибудь, но мы с ними справимся. Как насчет Кавелина?
— Король болен и скоро умрет. Вот-вот начнется свара. Бароны создают партии. Брейтбарт кажется очень сильным. Кавелином интересуются Эль Мюрид и Волстокин, что включает в игру Итаскию, Алтею и Анстокин… Надеюсь, вы видите, какие возможности открываются. Я высылаю крылатых людей понаблюдать за моими соседями. Мне следовало бы послать их дальше, туда, где по-настоящему делается политика.
— А Каролан?
— Не знаю. Мне хотелось бы защитить ее.
— Мне тоже. Но вам потребуется поддержка. Она — тот инструмент, который вам надлежит использовать.
— Знаю. Знаю. В этом вся загвоздка. Собственно, по этой причине я вас и пригласил. Она настаивала на том, чтобы я с вами поговорил.
— Но почему бы не спросить ее прямо, чего она хочет? Она твердо стоит на земле обеими ножками. Она же наверняка думала об этом.
Каролан хотела стать королевой.
И Каптал решил изменить своему отечеству ради шестилетней девчонки и женщины, которой на самом деле следовало быть его злейшим врагом.
Глава 6
1002 год от основания Империи Ильказара
НАЕМНИКИ
Вопрос дисциплины
— Это даже смахивает на армию, — произнес Насмешник, когда он и Рагнарсон спустились по склону в долину, где Черный Клык и Драконоборец разбили свой тренировочный лагерь. Рядом протекала река Портун, за которой лежал Кендель — самое северное из Малых Королевств.
Они выехали через неделю после Черного Клыка. Именно столько времени потребовалось Браги, чтобы закончить свои дела и убедить Ута и Дала вернуться к Элане без него. Для этого пришлось объяснить Уту, которому он полностью доверял, всю сложность ситуации. Но этого Браги показалось мало, и он написал длиннющее письмо, в котором требовал, чтобы Элана и Беволд без всяких оговорок сотрудничали с агентами министра.
— Ага, — буркнул Браги. — Армия детишек. Или скорее состоящая из переростков уличная банда.
Уже несколько дней он находился в скверном настроении. Во-первых, это Насмешник настоял на том, чтобы двинуться на юг. Браги же предпочел бы остаться командиром в своем доме. Элана — непредсказуема. Беволд начисто лишен воображения. И эта парочка, вне всякого сомнения, разругается.
Его последняя надежда отвертеться от кавелинской авантюры испарилась после того, как отборные парни роялистов убили герцога Грейфеллза у самых ворот цитадели Итаскии.
Волна, вызванная этим событием, еще сотрясала все вокруг. Постоянная война между партизанами Гаруна и сторонниками Эль Мюрида, обитавшими в городском гетто, давно не привлекала внимания. Но убийство…
Половина Итаскии была потрясена. Вторая половина начала охоту на ведьм.
— Взгляни, кого навербовал Рескирд. Это же дети, — сказал Рагнарсон, указывая на вооруженных мечами новобранцев, которых муштровал поседевший в битвах ветеран.
— Лично я, — хихикнул Насмешник, — припоминаю приход безусого, здоровенного как жеребец мальчишки с покрытого льдами Севера…
— Я — другое дело. Отец дал мне правильное воспитание.
— Нет, вы только послушайте этого человека! — вскричал Насмешник. — Он называет это правильным воспитанием! Старик воспитал хитроумного пройдоху, поджигателя, любителя посидеть в засаде…
Браги был не в настроении продолжать разговор в этом духе и спорить не стал. Он внимательно рассматривал укрепленный лагерь. Лагерь Драконоборца ему понравился, его люди не только выкопали добротный глубокий ров, но и возвели за ним ограду из бревен.
Однако становище тролледингцев имело ужасающий вид. Даже дикари разбивали лагерь лучше. Это что-то новенькое: такого безобразия не было, когда они вставали лагерем в его владениях.
— Семьи. С ними надо что-то делать, если мы не хотим оказаться в дерьме. Все начнется с того, что в кустах застукают их девицу с итаскийцем…
— Лично я в этих делах не специалист… Вообще-то я зря так сказал, потому что я эксперт во множестве вопросов и вообще гений, неохватный как вековой дуб. Но даже и для столь объемистой гениальности некоторые вещи могут остаться неизвестными. Но никому не говори об этом. Пусть люди продолжают считать, что старый, жирный нечестивец непогрешим, всеведущ и в мудрости своей приближается к божеству.
— Нельзя ли обратить твою мудрость и всеведение на дело? Насмешник перешел к делу, но Рагнарсон, казалось, уже не слушал.
Они въехали в лагерь тролледингцев. Браги высоко поднял голову. Вообще-то тролледингцы были знамениты своей нелюбовью к дисциплине и неряшливостью, но то безобразие, которое он видел, превосходило все мыслимые границы, указывало на существование серьезных проблем и просто кричало об отсутствии должного командования.
До них долетали возбужденные, злые выкрики.
— Видимо, придется последовать твоему совету, — сказал Браги.
— Угу, — буркнул толстяк. Он тоже оглядывал злые лица, пялящиеся на них из палаток и фургонов. — Ты действуй, а я стану держать руку на эфесе.
Оказалось, что кричали друг на друга Черный Клык и огромный, звероподобный человек. Свой спор они вели среди толпы ворчащих тролледингцев. Браги повел свою лошадь в гущу людей. Насмешник на своем осле следовал у него в кильватере. Зеваки неохотно расступались, бросая на них недобрые взгляды.
— Что здесь у тебя, Клык? — прогремел Рагнарсон. — Свинарник?! — Он вперил взгляд в человека, стоявшего перед его молочным братом.
Животное. Свинья. Но этот вывод он сделал, скорее исходя из поведения и настроения этого типа, а не на основе его внешности. Не очень умный, алчный и явно игрушка в чьих-то руках, предположил Рагнарсон.
Отсалютовав, Черный Клык доложил:
— Приходится объяснять кое-что, сэр. Некоторые считают, что мы должны совершать набеги, а не отправляться в забытое небом, затерянное в кустах Малое Королевство.
— Ах вот что? Ты что, совсем идиот? Вербуешь кретинов-самоубийц? Разберись с этим дерьмом. Затем прикажи навести порядок в лагере и явись ко мне.
Противник Черного Клыка этого стерпеть не мог.
— Кто такая эта горластая свинопаска? И почему она смеет приказывать мужчинам? — На Рагнарсоне было итаскийское платье. — Разве мы рабы, чтобы слушать каждого проезжающего здесь евнуха…
Сапог Рагнарсона врезался бунтовщику прямо в рот. Тот рухнул, а когда немного очухался, поднял на всадника изумленный взгляд, пробуя пальцем шатающиеся зубы.
— Десять плетей, — бросил Рагнарсон и добавил:
— В знак особой милости, чтобы не говорили, что я имею зуб на детей своих старых врагов. Но в следующий раз я его без колебаний повешу.
Парень от удивления поднял голову и вопросительно взглянул на Браги, который продолжил:
— Значит, ты — один из щенков Бьерна Торфинсона? Как тебя зовут?
— А? Рагнар…
— Рагнар? Самый наглый и злобный из всех. Впрочем, не важно. Это вполне достойное, благородное имя — не позорь его. Правда, есть поговорка: «Яблоко от яблони недалеко падает». Надеюсь, что в данном случае она не оправдается. Черный Клык, где-то в лагере скрывается человек с сумкой, полной золота. Этот человек был бедняком, когда уходил с севера. Найди его и приведи ко мне.
Он двинул коня, а широко улыбающийся Насмешник тронулся следом.
Ребенок с повадками женщины
Рагнарсон провел военный совет с тролледингцами и итаскийцами, входящими в его штаб. Хотя Драконоборец номинально командовал последними, вопрос подчиненности мог встать довольно остро. Большинство итаскийцев являлись неотесанными юнцами, но их офицеры и сержанты, вне всякого сомнения, были ветеранами, лично отобранными министром из состава регулярных войск.
Но основную проблему порождали тролледингцы. Их командиры были серьезными, надежными людьми, хорошо понимающими порядок вещей. Однако новобранцам настоящих войн видеть не доводилось. Им хотелось как можно скорее вволю пограбить, и более сдержанных они величали трусами. Им мало что было известно об итаскийских способах ведения боевых действий. Налеты на побережье, в которых они участвовали, не давали нужного представления о том, какое сопротивление могут оказать атакуемые.
— Рескирд, — сказал Рагнарсон после долгих разговоров, оказавшихся простым сотрясанием воздуха, — расчисти свой плац. Выкопай по центру траншею, такую глубокую и широкую, какую можно создать за пару часов. Вооружи своих лучших людей щитами и пиками. Раздай остальным тупые стрелы — обмотай для этого чем-нибудь наконечники. Черный Клык будет тебя атаковать в стиле тролледингцев. Это придаст твоим юнцам немного уверенности и одновременно собьет спесь с мальчишек Хаакена, Мрачный, как всегда, Драконоборец заметил:
— Двух зайцев одним ударом? Покажем им итаскийскую боевую мощь, чтобы они утратили интерес к диким налетам и грабежам.
— Именно. — Обращаясь к тролледингским офицерам, Рагнарсон сказал:
— Атакуйте итаскийцев что есть мочи. Попытайтесь их сломать. Прямая фронтальная атака — никаких хитростей. Посмотрим, смогут ли они выстоять…
У входа раздался какой-то шум, и появился Черный Клык, толкая перед собой испуганного тролледингца.
— Вот наш «золотой человек», — рычал он. — Поймал его в тот момент, когда он явно норовил смыться.
Рагнарсон внимательно вгляделся в молодого человека, оказавшегося одним из телохранителей Хаакена в Итаскии.
— Это заняло у тебя много времени, да и приволок ты не того, кого надо.
— Золото было с ним, когда мы его схватили.
— Возникает вопрос, где он раздобыл металл? Ведь он был с нами в Итаскии. Насмешник, разве я не прав? — Толстяк утвердительно кивнул. — Он раньше чинил тебе неприятности?
— Никогда.
— Где ты раздобыл это, Вульф? Солдат хранил молчание. Черный Клык поднял кулачище.
— Лично я, — вмешался Насмешник, — привык пользоваться мозгами вместо кулаков и полагаю, что наступило время включить в дело извилины. Кто друзья у этого мальчишки? Может быть, один из его друзей возбуждает людей? Может быть, этот друг…
— Нету у него никаких друзей, — прервал толстяка Черный Клык. — Только эта девчонка Астрид, вокруг которой он постоянно увивается…
— А? — сказал Насмешник. — Девчонка? Правильно говорят:
«Ищите женщину». Может оказаться сестренкой горлопана, которого мы встретили утром в лагере. Видел одну рядом с этим пареньком в Итаскии.
— Есть ли у Бьерна дочь? — спросил Рагнарсон. Он смутно припомнил личико — очень юное. Что там говорил Звездный Всадник? Опасайся ребенка с повадками женщины? — Привести ее!
— Вот уж совсем не думал о женщине, — бросил, уходя, Черный Клык.
Скоро он вернулся, волоча за собой брыкающуюся, воющую и упирающуюся девчонку-подростка. За ней с угрюмым видом следовала небольшая группа молодых людей.
— Где ее брат? — спросил Рагнарсон. — Я хочу, чтобы он тоже был здесь.
Рагнара тут же привели.