- Не запирайтесь! - прикрикнул я. - Генерал разоблачен. Он убил Элеонору, и, наверное, зверски убил. Теперь настал час расплаты, но меня волнует не это, мне нравится идея возмездия, божественной кары и тому подобное. Но она взялась за Дженнифер, а это уже нехорошо. Кончайте кочевряжиться и выкладывайте все как есть. Кухарка посмотрела на Дженнифер. Девушка еще не совсем оправилась.
- Я намекала, да до тебя доходит как до верблюда. Генерал... Я говорила уже, он поклонялся миссис Элеоноре, мало сказать, он был одержим ею. Но это не мешало ему волочиться за каждой юбкой, любую шлюху увидит - и не успокоится, пока не уложит ее на спину. Он даже не делал секрета из своих похождений. И миссис Элеонора - при ее-то наивности в конце концов обо всем догадалась. Не знаю, любила ли она генерала, она никогда об этом не говорила и виду не показывала. Но, так или иначе, она стала его женой, и деваться ей было некуда: родители умерли, а король жаждал ее крови. Страдала она ужасно; наверное, будь она погрубее, попроще, она смогла бы закрыть глаза на его поведение. Но такая, какой она была, она страдала сильнее, чем страдают обычно обманутые жены. И вот в один прекрасный день Элеонора заявила муженьку, что или ты, мол, исправляешься, или, как говорится, что позволено гусаку, то позволено и гусыне. Девочка в жизни не осмелилась бы на такое, проживи она хоть миллион лет. Смирная она была, дерзости не было ни на грош. Но разве он что соображал своей дурьей башкой? Он думал, что все скроены по его образцу. Он избил ее до полусмерти и убил бы совсем, не стань я между ними. И с тех пор он не унимался. Бедное дитя, и всего-то разочек отважилась она восстать против своего повелителя. Я хотел было попросить кухарку сократить рассказ, но потом рассудил, что лучше не перебивать ее, ведь она изливала душу.
- Ну девочка забеременела. Она носила мисс Дженнифер, но долго не понимала, что с ней. Наивное дитя. А когда поняла, было уже поздно. Я /./kb + al вразумить генерала, но он и слышать ничего не хотел: не верил, что ребенок его. До самой ее смерти не верил. Думал, что бедняжка такая же развратница, как ее непутевый муженек. Но кто же тогда ее отец? Кто? Я много раз его спрашивала. Был ли в доме еще хоть один мужчина? Нет, черт побери. А девочка никогда не выходила за ворота, да и из комнаты почти не выходила. Но он уперся как осел. Проклятый, упрямый негодяй! Он заставил ее пройти через ад, да, через ад, иначе не скажешь. Мучил ее, пытал. Элеонора все время ходила в синяках. Он пытался выбить из нее имя любовника. Я делала, что могла. Но что я могла? Стоило мне отвернуться, он набрасывался на нее еще свирепей. Совсем плохо стало, когда помер старый генерал. - Кухарка посмотрела на меня, по щекам ее текли слезы размером с крупные яйца. - Но, Богом клянусь, я и подумать не смела, что он таки убил ее. Пошли сплетни, а я все равно не верила. Знай я, до чего он докатился, я повырывала бы пальцы у него на руках, пальцы у него на ногах, я бы печень и сердце у него вырвала, как перышки у цыпленка. Но как он мог, как мог?! - Не знаю. Но собираюсь спросить. - Я повернулся к доктору Року. - Вы хотите устроить им очную ставку? - спросил он.
- Вот именно. - Я хищно усмехнулся. - Он нанял меня, чтобы разобраться со своими неприятностями. Не стесняйтесь, мол, мистер Гаррет, не бойтесь огорчить меня. Отлично - я доведу его до удара.
- Полегче, - остановил меня Морли. - Не делай того, о чем сам потом пожалеешь. Хороший совет. Есть у меня такая черта - если заденет за живое, мчусь, не разбирая пути, как обезглавленная курица, сокрушая всех и вся, а больше всех себя самого. - Ладно, я в порядке. Я взглянул на Дженнифер. За время рассказа кухарки она окончательно пришла в себя, хотя вид у нее был еще слегка ошалевший. Она рассматривала портрет матери и казалась изумленной и озадаченной.
- Так это моя мать. Женщина с портрета в отцовской спальне, прошептала она. - Почему вы не сказали мне этого прошлой ночью? - спросил я Питерса.
- Я не поверил. У меня возникло подозрение, но на том портрете она другая. Я подумал, что обознался, что это простое совпадение. Снэйк никогда ее не видел. - Неправда, - вмешалась кухарка.
- Кстати, мне давно следовало обдумать это. Он ведь отсюда родом? Так видел он ее или нет? Кухарка покачала головой.
- Он никогда не заходил в дом, она не выходила. Но он мог ее видеть на расстоянии.
- Я не поверил, - повторил Питерс. Я вспомнил, как они с Кидом спорили после нашего ухода. Теперь я знал, о чем. Они старались разубедить друг друга.
- Что будем делать с призраком, доктор? В этот момент, несмотря на Дженнифер, я был на стороне белокурой леди. Ее можно понять. Прошлой ночью она впервые изменила мужу, то есть сделала то, за что поплатилась двадцать лет назад. Теперь он наказан сполна. А потом мы с Дженни... Но почему она не обвинила во всем меня? Почему не решила, что Дженнифер моя жертва, как сама она была жертвой Стэнтнора? Нет ли здесь еще чего, мне неизвестного? Наверное, Рок может объяснить, но спросить неудобно. Я пожал плечами. Нет, баста. Не буду мозги ломать, а то и спятить недолго. Черт с ними, с мотивами, иметь дело с результатами куда проще.
- Она заслужила покой, - сказал Рок. - Подумайте, все это время она оставалась в доме и бродила ночами напролет, не зная отдыха. Это не может так продолжаться, наказание слишком жестоко. Пусть почиет с миром. - Рок остановился, ожидая комментариев, но их не последовало, и он продолжал: Не мне судить их. Лично я считаю, что убийца все это заслужил, но профессиональная этика требует, чтобы я остановил преследование. Под шутовской внешностью скрывалось вполне разумное существо. Я и сам руководствуюсь теми же принципами. Как правило, руководствуюсь. Несколько раз меня угораздило впутаться в домашние судилища - и ничего хорошего из этого не проистекло.
- В целом я согласен. Дальше. На безобразном лице Рока появилась улыбка.
- Я построю преграду, которая помешает ей тянуть соки из живых людей. Ваш хозяин немедленно начнет поправляться, а когда он немножко отойдет и наберется сил - я вызову Элеонору, и мы устроим очную ставку. Хотите соглашайтесь, хотите нет, но я надеюсь, что после встречи она станет более сговорчивой. Заклинать же разъяренного духа - задача не из легких.
- Хорошо. - Я верил в познания Рока, а слова об очной ставке и вовсе ласкали слух.
- Не делайте этого, - запротестовала Дженнифер. - Он не вынесет, его удар хватит. Но никому не было дела до здоровья генерала. В этом доме у Стэнтнора осталось мало сторонников. Кухарка, та вообще обдумывала, как побыстрее отправить его к праотцам. Правда, она вырастила его как собственного сына, но гордиться результатом не приходилось. - Я на кухню, - заявила она, - а то ленча вам не дождаться. Она удалилась, тяжело ступая. - Присматривайте за ней, сержант. Она не в себе от горя. - Ладно.
ГЛАВА 40 Рок не нуждался в помощниках, он предпочел бы остаться в одиночестве.
- Это рискованное занятие, к тому же я склонен недооценивать духов. Для всех будет безопасней, если вы выйдете и подождете, пока я закончу. - Все слышали? - обратился я к присутствующим в комнате. Компания молча разошлась. Разговаривать никому не хотелось: было над чем подумать. Питерс отправился караулить кухарку. Кид поднялся наверх проведать старика. Думаю, он испытывал весьма смешанные чувства. Мне, во всяком случае, трудно было связать сложившееся в Кантарде представление о генерале Стэнтноре с открывшимся нам образом злобного маньяка. Морли пошел потолковать о прежних временах с Дожанго и его здоровенными братцами. Я проводил Дженнифер и уложил ее отдохнуть. Девушка вся дрожала и хотела одного - свернуться калачиком под одеялом и забыть обо всем. Мне хотелось бы того же, если бы я узнал, что мой папа убил мою маму. Пока Рок не закончит приготовления, больше делать нечего. Я надел пальто и побрел на кладбище. Постоял немного, глядя на могилу Элеоноры и пытаясь примириться сам с собой. Ничего не выходило. Я заметил прислоненную к ограде лопату. Уэйн не стал уносить ее, точно предвидел, что понадобятся еще могилы, а значит, нечего таскать инструмент туда-сюда. Я нашел подходящее место и начал копать. Быть может, удастся успокоиться, готовя место успокоения для Чейна. Но это мало помогло. Тем более что, вырыв яму в три фута глубиной, я увидел Элеонору. Она стояла у своего надгробного камня и смотрела на меня. Я остановился и попытался прочесть что-либо на ее лице, черты которого при дневном свете казались расплывчатыми, неясными. Прошлой ночью она была совсем как живая, потому что высосала почти всю жизнь из Стэнтнора. Бывала ли она столь же живой, когда мстила генералу, уничтожая его слуг? Привидение не нуждается в этом, оно может убить человека так, что все припишут его смерть несчастному случаю - забодал бык или случился сердечный приступ. - Прости, Элеонора. Я не хотел причинить тебе боль. Она ничего не ответила. Она говорила со мной лишь однажды - когда нашла на пороге комнаты Питерса. Сейчас она тоже казалась живой, настоящей. Почему медлит Рок? Справиться с ней оказалось трудней, чем он рассчитывал, не по зубам этот орешек? Я старался думать о посторонних вещах - о могиле, которую рыл, об убийце, о ленче, о чем угодно - только бы отвлечься от Элеоноры, забыть о печальной, никчемной короткой жизни этой женщины. Ничего не помогало. Я присел на край могилы, прямо в грязь. Я сидел и оплакивал ее, а она, почти прозрачная, невесомая, сидела напротив с тем же заботливым, участливым видом, с каким склонялась над поверженным горесыщиком.
- Ах, если б все было иначе, если б ты жила в мое время или я жил в b".%... Элеонора протянула руку. Прикосновение ее было нежным и легким, как лебяжий пух. Она улыбнулась слабой, грустной, всепрощающей улыбкой. Я хотел улыбнуться в ответ - и не смог. В мире много зла. Наверное, так и должно быть, но примириться с этим нелегко. Безвинные страдания Элеоноры Стэнтнор - не обычное, рядовое зло. Не люди, боги в ответе за него. Потому я и стал безбожником. Я не желаю поклоняться небесным хищникам, которые наводнили мир незаслуженными мучениями. Возмездие настигло генерала Стэнтнора, но вина не целиком на нем. И, конечно, не на родителях Элеоноры. Мать просто старалась защитить ее. Никто из смертных не виновен, виновны боги, и они, только они заслуживают равных страданий. Я поднял глаза. Рок, видимо, заканчивал работу. От Элеоноры мало что осталось. Она бледнела, испарялась, но улыбалась, улыбалась мне. Наверное, никто не относился к ней так хорошо. Можете представить себе мои чувства. - Мир и покой тебе, Элеонора. - Я махнул рукой. А потом она исчезла. Я копал как одержимый, будто хотел докопаться до ада и столкнуть в него все людские горести. Вырыв могилу на фут глубже, чем следовало, я немного успокоился, выбрался наружу и направился к дому. Я весь перемазался и боялся, что кто-нибудь примет меня за вылезшего из болота мертвеца.
ГЛАВА 41 Я остановился поболтать с Дожанго и парнями, но мысли мои были далеко. Через пять минут я оставил их и пошел дальше. Морли взволнованным голосом что-то сказал Дожанго и побежал за мной. Дожанго тяжко вздохнул, я вспомнил, что у него это означало крайнюю степень изнеможения, подтянул штаны и припустил за нами. Какого черта они лезут? Проходя мимо мрачных предков Стэнтнора, я погрозил им кулаком и высказал все, что думал об их роде, особенно о последнем его представителе. Морли догнал меня. - Ты в порядке, Гаррет?
- Нет. Чувствую себя препогано, хуже быть не может. Но я приведу себя в порядок. Иногда просто терпение лопается, сил нет переносить творящиеся на свете безобразия. Ничего, все будет нормально.
- Вот это да! Гаррет в чистом виде. Гаррет, мечта которого расстроиться, чтобы принимать в три раза больше участия в чужих неприятностях. Я слабо усмехнулся: - Что-то в этом роде. - Нельзя же все взваливать себе на плечи... Нельзя. Но я никак не затвержу этот урок, никак не привыкну быть просто сторонним наблюдателем. Из главного холла донесся ужасный металлический грохот, а вслед за тем пронзительный вопль - так кричит подстреленный кролик. Отпихивая друг друга, мы бросились на крик. Кид лежал в нескольких шагах от места гибели Чейна, зашибленный сброшенным сверху панцирем. Он был еще жив, еще чуть подергивался и напомнил мне раздавленного жука. Прежде чем мы успели освободить его, Кид затих совсем. Я опустился рядом на колени, но свет уже померк в его глазах. - Все, остался один вариант, выбора больше нет, - шепнул мне Морли. - Теперь я знаю, кто это. Я готов был возненавидеть себя. Я должен был догадаться раньше. Доктор Рок прав: с самого начала я подошел к делу не с той стороны. Нам свойственно закрывать глаза на то, чего видеть не хочется. Я слишком сосредоточился на поиске мотивов и был ослеплен тем единственным, который сумел найти. Я не учел, что мотивы безумцев нормальным людям кажутся бессмысленными.
- Да. - Морли тоже знал, теперь это не вызывало сомнений. Но он ни словом не упомянул об убийце, он сказал: - Ты больше ничего не можешь для него сделать, сейчас тебе вообще делать нечего, пойди почистись и умойся. - Зачем? Все равно придется копать еще одну могилу. - Это подождет, а тебе надо помыться. Я за всем присмотрю. Может, Морли прав. Может, он, дьявол его побери, знает меня даже слишком хорошо. Ванна не поможет, но она как бы символ покоя и нормальной жизни. Я прошел на кухню. Питерс с кухаркой заканчивали приготовления к ленчу. Как ни странно, они не слышали грохота. Я не стал рассказывать им о случившемся, я просто набрал горячей воды и потащил бадью к себе в комнату. Они, в свою очередь, не стали задавать вопросов: наверное, вид у меня был устрашающий. Вниз я спустился уже чистым и переодетым. Но самочувствие мое не улучшилось. Не всякую грязь можно смыть водой. - Ну что слышно? - спросил я. Морли покачал головой:
- Ничего. Только Рок хочет видеть тебя. Я вошел в комнату, в которой оставил доктора Рока. Он-то слышал грохот, но при виде меня у него глаза на лоб полезли. - Неважно выглядите. Я ввел его в курс дела.
- Я подозревал это, - изрек он. - Миссия моя здесь почти закончена, осталось только свести Элеонору с мужем. Я рассказал ему о свидании с Элеонорой. Под безобразной внешностью доктора скрывалась добрая душа.
- Я понимаю вас. Я несколько раз попадал в такое положение. В вашем бизнесе, как и в моем, не обойтись без болезненных переживаний. Но я дам вам еще одну возможность проститься с ней. - Так пошли.
- Не сейчас. Вы еще не готовы, вы слишком взбудоражены, необходимо успокоиться. Я было заспорил. - Я в ваши дела не вмешиваюсь, не указываю, что, где и когда. Не вмешивайтесь и вы в мои. Дело не в вас. Мы не можем работать в неспокойной обстановке. Лишние эмоции искажают картину. И Рок прав. Пора мне научиться не смешивать личные переживания с делом. - Хорошо. Я буду сдержан. Морли просунул голову в дверь: - Ленч подан. Гаррет, тебе надо подкрепиться. Поразительно, как все пекутся о моем рассудке и душевном здравии. Мне захотелось завопить, затопать ногами, послать всех куда подальше. - Хорошо, иду, - сказал я. Думаю, выглядел я немногим лучше, чем час назад. Во всяком случае. Черный Пит не сводил с меня глаз. - Что-нибудь случилось? - спросил он.
- Да. Кое-что случилось. С Кидом. Его раздавило панцирем, сброшенным с четвертого этажа. Насмерть. Питерс нахмурился. Секунд пять они с кухаркой молча смотрели друг на друга. Потом она тихо заплакала. - После еды пойдем к старику, - обратился я к присутствующим. - Пора кончать.
- Теперь уже не о чем волноваться, - сказал Питерс. - Я почти жалею, что пригласил тебя.
- А я уж точно жалею. - Я отодвинул тарелку, не проглотив ни кусочка. Остальные не торопились. Морли с опаской поглядывал на меня: опасался взрыва. - Я в порядке, - успокоил я его. - Гаррет холоден и невозмутим, как айсберг. - С внутренним кипением я и в самом деле справился. Но так и с трупом бывает - сначала перестает работать сердце, и лишь постепенно холодеют конечности. Они ели все медленней и медленней, как дети, знающие, что после ужина их ждет порка. Я резко отодвинул стул. - Зайду к себе, - бросил я Морли на ходу. - Вернусь через минуту. Я кое-что забыл - одну из картин Снэйка. К моему возвращению трапеза была окончена. Пришел Рок со своими инструментами и портретом под мышкой. Он внимательно оглядел собравшихся и остался доволен моей сдержанностью. - Девушку пригласите? - спросил он.
- Конечно. Морли, понесешь это. Мы, отводя глаза, прошли мимо Кида и стали подниматься по лестнице. На третьем этаже я отстал и свернул в коридор, к покоям Дженнифер. Дверь была заперта, но на этот раз я захватил отмычку. Я прошел через большую гостиную, в комнату, где застал ее ночью. Она и сейчас была здесь, сидела на том же стуле, лицом к тому же окну. Она спала. На лице ее застыло невинное, невозмутимое - ну прямо ребеночекангелочек - выражение. - Проснись, Дженнифер. - Я тронул ее за плечо. Она подскочила.
- Что? Что такое? - Она быстро успокоилась. - В чем дело? - повторила она. - Мы идем к твоему отцу.
- Я не хочу. Вы собираетесь... Это убьет его. Я не хочу участвовать, мне этого не вынести.
- Вынесешь. Пошли. Без тебя нам не обойтись. - Я взял ее за руку и повел, почти потащил по коридору. Она упиралась, но драться не стала. Все собрались в гостиной Стэнтнора и ждали нас. Когда я привел Дженнифер, Питерс распахнул дверь. Следующая комната оказалась маленькой гостиной, в точности такой же, как у Дженни. Мы гуськом прошли в спальню.
ГЛАВА 42 Старик походил на мумию. Глаза его были закрыты, рот разинут, какая-то слизь вытекала из него и сбегала по подбородку. Каждый третий вздох с шумом вырывался из груди как предсмертное хрипение. Мы принялись за дело. Я собрал картины, Морли стал на страже у дверей. Питерс разбудил генерала и усадил его. Кухарка подбросила дров в камин. Вид у старика был хуже некуда, но способности соображать он не утратил. В глазах появился блеск. По нашему зловещему виду он понял, что я пришел с последним докладом.
- Не тратьте сил, генерал, не говорите и не спорьте. Вы угадали, это мой последний доклад. Он не займет много времени, но предупреждаю, такого вы не видели и в самых кошмарных снах. Я не намерен давать вам советы. Я просто изложу факты, а вы уж поступайте как знаете. Его глаза сердито сверкнули.
- Незнакомый вам человек, - продолжал я, - доктор Рок, специалист по паранормальным явлениям. Он мне очень помог. Вы, наверное, недоумеваете, где Уэйн. Его нет - он покинул нас сегодня утром. Нет также Чейна и Кида, потому что они скоропостижно скончались. Как Хокес и Брэдон. От той же руки. Прошу, доктор. Рок приступил к сольной партии. Я дал ему время распаковать инструменты и сосредоточиться. Стэнтнор смотрел не отрываясь, сжав бесцветные губы в одну тонкую линию. Жили только его глаза - ив мою сторону они смотрели отнюдь не благосклонно. Но, кроме гнева, в них было что-то еще. Волнение? Страх?
- Сначала о том, кто пытается убить вас. Рок издал какой-то звук, не то вопль, не то свист. Показалось пламя. Все так и подскочили. Я, конечно, не специалист, но ощущение было неприятное. - Все в порядке? Доктор задыхался.
- Я борюсь. Но я приведу ее к вам. Не вертитесь под ногами и не отвлекайте меня. Прошло несколько минут. Дух Элеоноры материализовался в нескольких шагах от кровати. Но Рок добился успеха не с первой попытки. Сперва мы ясно увидели Снэйка Брэдона, затем куда менее четкого Каттера Хокеса, и лишь с третьего захода Элеонора сдалась. Я взглянул на портрет, которым, по словам домочадцев, постоянно любовался генерал. Сходство было весьма относительным, не походил он и на женщину с картины Брэдона. Глаза Стэнтнора вылезли из орбит. Он выпрямился и завизжал:
- Нет! - И закрыл глаза рукой. - Нет! Уберите ее! - Он захныкал, как побитый мальчишка. - Уберите ее отсюда!
- Вы сами наняли меня, чтобы докопаться до истины, и сказали, что не важно, насколько неприятной она окажется. И вот истина перед вами, другой не существует. Не скрою, я испытываю удовольствие, столкнув вас с ней лицом к лицу. Женщина, которую вы пытали, которую вы убили... Дженнифер не выдержала: - Он убил ее? Мою мать? Он, а не доктор? - Она пошатнулась. - Займись ею, Морли. Морли отошел от двери и поддержал девушку. Она лепетала что-то невнятное, а потом разразилась плачем. Стэнтнор пыхтел и плевался, как будто бегом поднялся на крутую гору. Говорить он не мог, только хрипел. Похоже, его хватил-таки предсказанный Дженнифер удар. Я повернулся к Элеоноре.
- Ступай теперь. Отдохни. Ты сделала достаточно, но это недостойно тебя. Не марайся больше, не загрязняй свою чистую душу. - Глаза наши встретились. Мы смотрели друг на друга так долго, что остальные начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. - Пожалуйста, - сказал я, пожалуйста. Я и сам не понимал, о чем молю ее.
- Ей станет легче, мистер Гаррет, - ласково заверил меня доктор Рок. Она отдохнет, обещаю.
- Отпустите ее, хватит, ей не надо слышать... - Я вовремя замолчал, не успев наговорить лишнего, закрыл глаза и попытался взять себя в руки. Когда я открыл их, от Элеоноры оставалась лишь еле заметная тень. Она улыбнулась мне. Прощай. - Прощай. Я не сразу заставил себя взглянуть в лицо старику. Он дышал по-прежнему тяжело, с присвистом, но все же чуть-чуть оправился.
- Я принес вам, генерал, одну штучку, чтобы вы не скучали по Элеоноре. Вам понравится. - Я убрал со стола ненужный уже портрет и поставил на его место шедевр Снэйка. - Согласитесь, это будет посильней. Стэнтнор смотрел на картину, и чем дольше смотрел, тем страшнее становилось его лицо. Он закричал. Я взглянул на портрет и тоже с трудом удержался от крика. Что-то изменилось, словами не описать, не выразить, что именно, но изменилось. Картина рассказывала историю Элеоноры, и никто не мог остаться равнодушным к ее боли и страху, не мог не трепетать вместе с ней, не разделить ее ужас перед тем, что настигло ее, - перед безумной тенью с лицом молодого Стэнтнора. Року с трудом удалось оторвать меня от картины.
- Вы еще не закончили, мистер Гаррет, - мягко напомнил он. Голос его проник мне прямо в сердце, как проникал голос Покойника, смягчая и удерживая меня, не давая сорваться в пропасть. - Что вы делаете? - спросил доктор. - Я хочу, чтобы он остаток своих дней провел, созерцая этот портрет. - Не надо. Продолжайте. - Конечно, вы правы. Питерс, на минуточку. Питерс повернул голову старика в мою сторону. В глазах Стэнтнора больше не было безумия. Он просто смотрел на что-то, недоступное взгляду других. Ад раскрылся перед ним. Теперь он вернулся к нам, по крайней мере на несколько минут.
- У меня есть еще один подарок. Он вам тоже понравится. - Дабы отвлечь старика от Элеоноры, я отвернул ее портрет изображением к стене, а на его место водрузил последний портрет Дженнифер работы Снэйка. - Ваша любимая дочка, так похожая на своего папочку. Дженнифер закричала и кинулась на меня. Но Морли перехватил ее и держал мертвой хваткой. Она не почувствовала боли. Кухарка перестала помешивать огонь в камине, отпихнула Морли, обняла Дженнифер, отняла у нее нож. Она успокаивала, убаюкивала, оплакивала ее: - Детка, моя бедная больная детка. Все молчали. Но все поняли, даже генерал. - Вот почему сгорела ваша конюшня - из-за этой картины. Дженнифер несколько раз позировала Снэйку. Но Снэйк Брэдон не был обычным художником. Он мог видеть суть вещей. Наверное, поэтому он избегал людей: слишком много ужасного прозревал он в их душах. Я был призван, чтобы раскрыть правду, но я опоздал, я действовал чересчур медленно. Может, я не хотел знать правды. Не в первый раз зло явилось в мир в красивенькой, блестящей обертке. А может, я был слишком занят портретом Элеоноры и недостаточно внимательно изучил портрет ее дочери. Стэнтнор попытался перебить меня.
- Восемь убийств, генерал. Ваша дочурка погубила восьмерых здоровых мужчин. Четверых она заманила к болоту, к тому, что на земле Мельхиора. Стоило мне понять, что виновница преступлений - Дженнифер, кусочки головоломки сложились в одно целое. - Понадобилось время, но в конце концов я допер. Все они были охотниками - а она прикидывалась дичью, приводила их туда, убивала и топила в болоте. Я никак не мог представить себе, все время на этом спотыкался - как она перетаскивала тела? Просто, как все гениальное: они приходили сами. Трудней всего было спихнуть Чейна a четвертого этажа и сбросить панцирь на Кида. Медлил я и потому, что нелегко представить себе убийцу в облике хрупкой девушки. Я упустил из виду, что в доме, полном морских пехотинцев, все думают, как они, и готовы пролить кровь. Но кому бы пришло в голову, что женщина осмелится напасть на опытного солдата и накинуть ему на шею удавку? Я подумал о нашей прогулке на кладбище. Дженни планировала убить меня там. Доброта спасла мне жизнь, и если бы не она, Дженнифер вышла бы сухой из воды. - Теперь я знаю, кто и как. Но, разрази меня гром, не пойму, зачем. Она раскололась. Захлебываясь то смехом, то слезами, она выдавала себя и ни капли смысла не было в ее бессвязном лепете. Она лопотала о своем страхе и о том, что, если бы остались другие наследники, кроме них с кухаркой, поместье пришлось бы разделить и продать. И тогда бы ей не миновать этого ужасного мира, в котором ей удалось побывать лишь однажды, четырнадцатилетней девочкой. Я ошибся в одном. Не восемь, одиннадцать убийств. Она убила и тех троих, которые якобы погибли от несчастного случая или умерли естественной смертью. Она во всем призналась. Она даже хвасталась перед нами, издевалась над нами потому что до сих пор ей удавалось дурачить всех. И все время Стэнтнор смотрел на нее как громом пораженный. Я знал, о чем он думал. Он думал - чем я заслужил такое? Я хотел объяснить ему. - Гаррет! - Морли дернул меня за рукав. - Что?
- Пора идти. Ты выполнил свою работу. Рок уже ушел. Он сделал свое дело - Элеонора получила покой. Кухарка пыталась утихомирить и успокоить Дженнифер, а заодно и саму себя. Эта девушка ей не родная дочь, но... Стэнтнор отвернулся от Дженнифер. Теперь он обратился к ее портрету. Наверное, он видел в нем нечто, недоступное никому другому, кроме Снэйка. Может, он видел того, кто произвел на свет этого монстра. Напрасно я искал в душе хоть крупинку жалости - ее не было. Потом с ним снова случился припадок. Он не прекращался, приступы следовали один за другим. - Гаррет. Пора идти. Старик умирал, умирал в страшных мучениях, и Морли не желал при этом присутствовать. Питерс стоял не двигаясь, не в силах произнести ни слова. Он не знал, что делать. Его-то я очень жалел. Я стряхнул овладевшее мной оцепенение.
- Я намекала, да до тебя доходит как до верблюда. Генерал... Я говорила уже, он поклонялся миссис Элеоноре, мало сказать, он был одержим ею. Но это не мешало ему волочиться за каждой юбкой, любую шлюху увидит - и не успокоится, пока не уложит ее на спину. Он даже не делал секрета из своих похождений. И миссис Элеонора - при ее-то наивности в конце концов обо всем догадалась. Не знаю, любила ли она генерала, она никогда об этом не говорила и виду не показывала. Но, так или иначе, она стала его женой, и деваться ей было некуда: родители умерли, а король жаждал ее крови. Страдала она ужасно; наверное, будь она погрубее, попроще, она смогла бы закрыть глаза на его поведение. Но такая, какой она была, она страдала сильнее, чем страдают обычно обманутые жены. И вот в один прекрасный день Элеонора заявила муженьку, что или ты, мол, исправляешься, или, как говорится, что позволено гусаку, то позволено и гусыне. Девочка в жизни не осмелилась бы на такое, проживи она хоть миллион лет. Смирная она была, дерзости не было ни на грош. Но разве он что соображал своей дурьей башкой? Он думал, что все скроены по его образцу. Он избил ее до полусмерти и убил бы совсем, не стань я между ними. И с тех пор он не унимался. Бедное дитя, и всего-то разочек отважилась она восстать против своего повелителя. Я хотел было попросить кухарку сократить рассказ, но потом рассудил, что лучше не перебивать ее, ведь она изливала душу.
- Ну девочка забеременела. Она носила мисс Дженнифер, но долго не понимала, что с ней. Наивное дитя. А когда поняла, было уже поздно. Я /./kb + al вразумить генерала, но он и слышать ничего не хотел: не верил, что ребенок его. До самой ее смерти не верил. Думал, что бедняжка такая же развратница, как ее непутевый муженек. Но кто же тогда ее отец? Кто? Я много раз его спрашивала. Был ли в доме еще хоть один мужчина? Нет, черт побери. А девочка никогда не выходила за ворота, да и из комнаты почти не выходила. Но он уперся как осел. Проклятый, упрямый негодяй! Он заставил ее пройти через ад, да, через ад, иначе не скажешь. Мучил ее, пытал. Элеонора все время ходила в синяках. Он пытался выбить из нее имя любовника. Я делала, что могла. Но что я могла? Стоило мне отвернуться, он набрасывался на нее еще свирепей. Совсем плохо стало, когда помер старый генерал. - Кухарка посмотрела на меня, по щекам ее текли слезы размером с крупные яйца. - Но, Богом клянусь, я и подумать не смела, что он таки убил ее. Пошли сплетни, а я все равно не верила. Знай я, до чего он докатился, я повырывала бы пальцы у него на руках, пальцы у него на ногах, я бы печень и сердце у него вырвала, как перышки у цыпленка. Но как он мог, как мог?! - Не знаю. Но собираюсь спросить. - Я повернулся к доктору Року. - Вы хотите устроить им очную ставку? - спросил он.
- Вот именно. - Я хищно усмехнулся. - Он нанял меня, чтобы разобраться со своими неприятностями. Не стесняйтесь, мол, мистер Гаррет, не бойтесь огорчить меня. Отлично - я доведу его до удара.
- Полегче, - остановил меня Морли. - Не делай того, о чем сам потом пожалеешь. Хороший совет. Есть у меня такая черта - если заденет за живое, мчусь, не разбирая пути, как обезглавленная курица, сокрушая всех и вся, а больше всех себя самого. - Ладно, я в порядке. Я взглянул на Дженнифер. За время рассказа кухарки она окончательно пришла в себя, хотя вид у нее был еще слегка ошалевший. Она рассматривала портрет матери и казалась изумленной и озадаченной.
- Так это моя мать. Женщина с портрета в отцовской спальне, прошептала она. - Почему вы не сказали мне этого прошлой ночью? - спросил я Питерса.
- Я не поверил. У меня возникло подозрение, но на том портрете она другая. Я подумал, что обознался, что это простое совпадение. Снэйк никогда ее не видел. - Неправда, - вмешалась кухарка.
- Кстати, мне давно следовало обдумать это. Он ведь отсюда родом? Так видел он ее или нет? Кухарка покачала головой.
- Он никогда не заходил в дом, она не выходила. Но он мог ее видеть на расстоянии.
- Я не поверил, - повторил Питерс. Я вспомнил, как они с Кидом спорили после нашего ухода. Теперь я знал, о чем. Они старались разубедить друг друга.
- Что будем делать с призраком, доктор? В этот момент, несмотря на Дженнифер, я был на стороне белокурой леди. Ее можно понять. Прошлой ночью она впервые изменила мужу, то есть сделала то, за что поплатилась двадцать лет назад. Теперь он наказан сполна. А потом мы с Дженни... Но почему она не обвинила во всем меня? Почему не решила, что Дженнифер моя жертва, как сама она была жертвой Стэнтнора? Нет ли здесь еще чего, мне неизвестного? Наверное, Рок может объяснить, но спросить неудобно. Я пожал плечами. Нет, баста. Не буду мозги ломать, а то и спятить недолго. Черт с ними, с мотивами, иметь дело с результатами куда проще.
- Она заслужила покой, - сказал Рок. - Подумайте, все это время она оставалась в доме и бродила ночами напролет, не зная отдыха. Это не может так продолжаться, наказание слишком жестоко. Пусть почиет с миром. - Рок остановился, ожидая комментариев, но их не последовало, и он продолжал: Не мне судить их. Лично я считаю, что убийца все это заслужил, но профессиональная этика требует, чтобы я остановил преследование. Под шутовской внешностью скрывалось вполне разумное существо. Я и сам руководствуюсь теми же принципами. Как правило, руководствуюсь. Несколько раз меня угораздило впутаться в домашние судилища - и ничего хорошего из этого не проистекло.
- В целом я согласен. Дальше. На безобразном лице Рока появилась улыбка.
- Я построю преграду, которая помешает ей тянуть соки из живых людей. Ваш хозяин немедленно начнет поправляться, а когда он немножко отойдет и наберется сил - я вызову Элеонору, и мы устроим очную ставку. Хотите соглашайтесь, хотите нет, но я надеюсь, что после встречи она станет более сговорчивой. Заклинать же разъяренного духа - задача не из легких.
- Хорошо. - Я верил в познания Рока, а слова об очной ставке и вовсе ласкали слух.
- Не делайте этого, - запротестовала Дженнифер. - Он не вынесет, его удар хватит. Но никому не было дела до здоровья генерала. В этом доме у Стэнтнора осталось мало сторонников. Кухарка, та вообще обдумывала, как побыстрее отправить его к праотцам. Правда, она вырастила его как собственного сына, но гордиться результатом не приходилось. - Я на кухню, - заявила она, - а то ленча вам не дождаться. Она удалилась, тяжело ступая. - Присматривайте за ней, сержант. Она не в себе от горя. - Ладно.
ГЛАВА 40 Рок не нуждался в помощниках, он предпочел бы остаться в одиночестве.
- Это рискованное занятие, к тому же я склонен недооценивать духов. Для всех будет безопасней, если вы выйдете и подождете, пока я закончу. - Все слышали? - обратился я к присутствующим в комнате. Компания молча разошлась. Разговаривать никому не хотелось: было над чем подумать. Питерс отправился караулить кухарку. Кид поднялся наверх проведать старика. Думаю, он испытывал весьма смешанные чувства. Мне, во всяком случае, трудно было связать сложившееся в Кантарде представление о генерале Стэнтноре с открывшимся нам образом злобного маньяка. Морли пошел потолковать о прежних временах с Дожанго и его здоровенными братцами. Я проводил Дженнифер и уложил ее отдохнуть. Девушка вся дрожала и хотела одного - свернуться калачиком под одеялом и забыть обо всем. Мне хотелось бы того же, если бы я узнал, что мой папа убил мою маму. Пока Рок не закончит приготовления, больше делать нечего. Я надел пальто и побрел на кладбище. Постоял немного, глядя на могилу Элеоноры и пытаясь примириться сам с собой. Ничего не выходило. Я заметил прислоненную к ограде лопату. Уэйн не стал уносить ее, точно предвидел, что понадобятся еще могилы, а значит, нечего таскать инструмент туда-сюда. Я нашел подходящее место и начал копать. Быть может, удастся успокоиться, готовя место успокоения для Чейна. Но это мало помогло. Тем более что, вырыв яму в три фута глубиной, я увидел Элеонору. Она стояла у своего надгробного камня и смотрела на меня. Я остановился и попытался прочесть что-либо на ее лице, черты которого при дневном свете казались расплывчатыми, неясными. Прошлой ночью она была совсем как живая, потому что высосала почти всю жизнь из Стэнтнора. Бывала ли она столь же живой, когда мстила генералу, уничтожая его слуг? Привидение не нуждается в этом, оно может убить человека так, что все припишут его смерть несчастному случаю - забодал бык или случился сердечный приступ. - Прости, Элеонора. Я не хотел причинить тебе боль. Она ничего не ответила. Она говорила со мной лишь однажды - когда нашла на пороге комнаты Питерса. Сейчас она тоже казалась живой, настоящей. Почему медлит Рок? Справиться с ней оказалось трудней, чем он рассчитывал, не по зубам этот орешек? Я старался думать о посторонних вещах - о могиле, которую рыл, об убийце, о ленче, о чем угодно - только бы отвлечься от Элеоноры, забыть о печальной, никчемной короткой жизни этой женщины. Ничего не помогало. Я присел на край могилы, прямо в грязь. Я сидел и оплакивал ее, а она, почти прозрачная, невесомая, сидела напротив с тем же заботливым, участливым видом, с каким склонялась над поверженным горесыщиком.
- Ах, если б все было иначе, если б ты жила в мое время или я жил в b".%... Элеонора протянула руку. Прикосновение ее было нежным и легким, как лебяжий пух. Она улыбнулась слабой, грустной, всепрощающей улыбкой. Я хотел улыбнуться в ответ - и не смог. В мире много зла. Наверное, так и должно быть, но примириться с этим нелегко. Безвинные страдания Элеоноры Стэнтнор - не обычное, рядовое зло. Не люди, боги в ответе за него. Потому я и стал безбожником. Я не желаю поклоняться небесным хищникам, которые наводнили мир незаслуженными мучениями. Возмездие настигло генерала Стэнтнора, но вина не целиком на нем. И, конечно, не на родителях Элеоноры. Мать просто старалась защитить ее. Никто из смертных не виновен, виновны боги, и они, только они заслуживают равных страданий. Я поднял глаза. Рок, видимо, заканчивал работу. От Элеоноры мало что осталось. Она бледнела, испарялась, но улыбалась, улыбалась мне. Наверное, никто не относился к ней так хорошо. Можете представить себе мои чувства. - Мир и покой тебе, Элеонора. - Я махнул рукой. А потом она исчезла. Я копал как одержимый, будто хотел докопаться до ада и столкнуть в него все людские горести. Вырыв могилу на фут глубже, чем следовало, я немного успокоился, выбрался наружу и направился к дому. Я весь перемазался и боялся, что кто-нибудь примет меня за вылезшего из болота мертвеца.
ГЛАВА 41 Я остановился поболтать с Дожанго и парнями, но мысли мои были далеко. Через пять минут я оставил их и пошел дальше. Морли взволнованным голосом что-то сказал Дожанго и побежал за мной. Дожанго тяжко вздохнул, я вспомнил, что у него это означало крайнюю степень изнеможения, подтянул штаны и припустил за нами. Какого черта они лезут? Проходя мимо мрачных предков Стэнтнора, я погрозил им кулаком и высказал все, что думал об их роде, особенно о последнем его представителе. Морли догнал меня. - Ты в порядке, Гаррет?
- Нет. Чувствую себя препогано, хуже быть не может. Но я приведу себя в порядок. Иногда просто терпение лопается, сил нет переносить творящиеся на свете безобразия. Ничего, все будет нормально.
- Вот это да! Гаррет в чистом виде. Гаррет, мечта которого расстроиться, чтобы принимать в три раза больше участия в чужих неприятностях. Я слабо усмехнулся: - Что-то в этом роде. - Нельзя же все взваливать себе на плечи... Нельзя. Но я никак не затвержу этот урок, никак не привыкну быть просто сторонним наблюдателем. Из главного холла донесся ужасный металлический грохот, а вслед за тем пронзительный вопль - так кричит подстреленный кролик. Отпихивая друг друга, мы бросились на крик. Кид лежал в нескольких шагах от места гибели Чейна, зашибленный сброшенным сверху панцирем. Он был еще жив, еще чуть подергивался и напомнил мне раздавленного жука. Прежде чем мы успели освободить его, Кид затих совсем. Я опустился рядом на колени, но свет уже померк в его глазах. - Все, остался один вариант, выбора больше нет, - шепнул мне Морли. - Теперь я знаю, кто это. Я готов был возненавидеть себя. Я должен был догадаться раньше. Доктор Рок прав: с самого начала я подошел к делу не с той стороны. Нам свойственно закрывать глаза на то, чего видеть не хочется. Я слишком сосредоточился на поиске мотивов и был ослеплен тем единственным, который сумел найти. Я не учел, что мотивы безумцев нормальным людям кажутся бессмысленными.
- Да. - Морли тоже знал, теперь это не вызывало сомнений. Но он ни словом не упомянул об убийце, он сказал: - Ты больше ничего не можешь для него сделать, сейчас тебе вообще делать нечего, пойди почистись и умойся. - Зачем? Все равно придется копать еще одну могилу. - Это подождет, а тебе надо помыться. Я за всем присмотрю. Может, Морли прав. Может, он, дьявол его побери, знает меня даже слишком хорошо. Ванна не поможет, но она как бы символ покоя и нормальной жизни. Я прошел на кухню. Питерс с кухаркой заканчивали приготовления к ленчу. Как ни странно, они не слышали грохота. Я не стал рассказывать им о случившемся, я просто набрал горячей воды и потащил бадью к себе в комнату. Они, в свою очередь, не стали задавать вопросов: наверное, вид у меня был устрашающий. Вниз я спустился уже чистым и переодетым. Но самочувствие мое не улучшилось. Не всякую грязь можно смыть водой. - Ну что слышно? - спросил я. Морли покачал головой:
- Ничего. Только Рок хочет видеть тебя. Я вошел в комнату, в которой оставил доктора Рока. Он-то слышал грохот, но при виде меня у него глаза на лоб полезли. - Неважно выглядите. Я ввел его в курс дела.
- Я подозревал это, - изрек он. - Миссия моя здесь почти закончена, осталось только свести Элеонору с мужем. Я рассказал ему о свидании с Элеонорой. Под безобразной внешностью доктора скрывалась добрая душа.
- Я понимаю вас. Я несколько раз попадал в такое положение. В вашем бизнесе, как и в моем, не обойтись без болезненных переживаний. Но я дам вам еще одну возможность проститься с ней. - Так пошли.
- Не сейчас. Вы еще не готовы, вы слишком взбудоражены, необходимо успокоиться. Я было заспорил. - Я в ваши дела не вмешиваюсь, не указываю, что, где и когда. Не вмешивайтесь и вы в мои. Дело не в вас. Мы не можем работать в неспокойной обстановке. Лишние эмоции искажают картину. И Рок прав. Пора мне научиться не смешивать личные переживания с делом. - Хорошо. Я буду сдержан. Морли просунул голову в дверь: - Ленч подан. Гаррет, тебе надо подкрепиться. Поразительно, как все пекутся о моем рассудке и душевном здравии. Мне захотелось завопить, затопать ногами, послать всех куда подальше. - Хорошо, иду, - сказал я. Думаю, выглядел я немногим лучше, чем час назад. Во всяком случае. Черный Пит не сводил с меня глаз. - Что-нибудь случилось? - спросил он.
- Да. Кое-что случилось. С Кидом. Его раздавило панцирем, сброшенным с четвертого этажа. Насмерть. Питерс нахмурился. Секунд пять они с кухаркой молча смотрели друг на друга. Потом она тихо заплакала. - После еды пойдем к старику, - обратился я к присутствующим. - Пора кончать.
- Теперь уже не о чем волноваться, - сказал Питерс. - Я почти жалею, что пригласил тебя.
- А я уж точно жалею. - Я отодвинул тарелку, не проглотив ни кусочка. Остальные не торопились. Морли с опаской поглядывал на меня: опасался взрыва. - Я в порядке, - успокоил я его. - Гаррет холоден и невозмутим, как айсберг. - С внутренним кипением я и в самом деле справился. Но так и с трупом бывает - сначала перестает работать сердце, и лишь постепенно холодеют конечности. Они ели все медленней и медленней, как дети, знающие, что после ужина их ждет порка. Я резко отодвинул стул. - Зайду к себе, - бросил я Морли на ходу. - Вернусь через минуту. Я кое-что забыл - одну из картин Снэйка. К моему возвращению трапеза была окончена. Пришел Рок со своими инструментами и портретом под мышкой. Он внимательно оглядел собравшихся и остался доволен моей сдержанностью. - Девушку пригласите? - спросил он.
- Конечно. Морли, понесешь это. Мы, отводя глаза, прошли мимо Кида и стали подниматься по лестнице. На третьем этаже я отстал и свернул в коридор, к покоям Дженнифер. Дверь была заперта, но на этот раз я захватил отмычку. Я прошел через большую гостиную, в комнату, где застал ее ночью. Она и сейчас была здесь, сидела на том же стуле, лицом к тому же окну. Она спала. На лице ее застыло невинное, невозмутимое - ну прямо ребеночекангелочек - выражение. - Проснись, Дженнифер. - Я тронул ее за плечо. Она подскочила.
- Что? Что такое? - Она быстро успокоилась. - В чем дело? - повторила она. - Мы идем к твоему отцу.
- Я не хочу. Вы собираетесь... Это убьет его. Я не хочу участвовать, мне этого не вынести.
- Вынесешь. Пошли. Без тебя нам не обойтись. - Я взял ее за руку и повел, почти потащил по коридору. Она упиралась, но драться не стала. Все собрались в гостиной Стэнтнора и ждали нас. Когда я привел Дженнифер, Питерс распахнул дверь. Следующая комната оказалась маленькой гостиной, в точности такой же, как у Дженни. Мы гуськом прошли в спальню.
ГЛАВА 42 Старик походил на мумию. Глаза его были закрыты, рот разинут, какая-то слизь вытекала из него и сбегала по подбородку. Каждый третий вздох с шумом вырывался из груди как предсмертное хрипение. Мы принялись за дело. Я собрал картины, Морли стал на страже у дверей. Питерс разбудил генерала и усадил его. Кухарка подбросила дров в камин. Вид у старика был хуже некуда, но способности соображать он не утратил. В глазах появился блеск. По нашему зловещему виду он понял, что я пришел с последним докладом.
- Не тратьте сил, генерал, не говорите и не спорьте. Вы угадали, это мой последний доклад. Он не займет много времени, но предупреждаю, такого вы не видели и в самых кошмарных снах. Я не намерен давать вам советы. Я просто изложу факты, а вы уж поступайте как знаете. Его глаза сердито сверкнули.
- Незнакомый вам человек, - продолжал я, - доктор Рок, специалист по паранормальным явлениям. Он мне очень помог. Вы, наверное, недоумеваете, где Уэйн. Его нет - он покинул нас сегодня утром. Нет также Чейна и Кида, потому что они скоропостижно скончались. Как Хокес и Брэдон. От той же руки. Прошу, доктор. Рок приступил к сольной партии. Я дал ему время распаковать инструменты и сосредоточиться. Стэнтнор смотрел не отрываясь, сжав бесцветные губы в одну тонкую линию. Жили только его глаза - ив мою сторону они смотрели отнюдь не благосклонно. Но, кроме гнева, в них было что-то еще. Волнение? Страх?
- Сначала о том, кто пытается убить вас. Рок издал какой-то звук, не то вопль, не то свист. Показалось пламя. Все так и подскочили. Я, конечно, не специалист, но ощущение было неприятное. - Все в порядке? Доктор задыхался.
- Я борюсь. Но я приведу ее к вам. Не вертитесь под ногами и не отвлекайте меня. Прошло несколько минут. Дух Элеоноры материализовался в нескольких шагах от кровати. Но Рок добился успеха не с первой попытки. Сперва мы ясно увидели Снэйка Брэдона, затем куда менее четкого Каттера Хокеса, и лишь с третьего захода Элеонора сдалась. Я взглянул на портрет, которым, по словам домочадцев, постоянно любовался генерал. Сходство было весьма относительным, не походил он и на женщину с картины Брэдона. Глаза Стэнтнора вылезли из орбит. Он выпрямился и завизжал:
- Нет! - И закрыл глаза рукой. - Нет! Уберите ее! - Он захныкал, как побитый мальчишка. - Уберите ее отсюда!
- Вы сами наняли меня, чтобы докопаться до истины, и сказали, что не важно, насколько неприятной она окажется. И вот истина перед вами, другой не существует. Не скрою, я испытываю удовольствие, столкнув вас с ней лицом к лицу. Женщина, которую вы пытали, которую вы убили... Дженнифер не выдержала: - Он убил ее? Мою мать? Он, а не доктор? - Она пошатнулась. - Займись ею, Морли. Морли отошел от двери и поддержал девушку. Она лепетала что-то невнятное, а потом разразилась плачем. Стэнтнор пыхтел и плевался, как будто бегом поднялся на крутую гору. Говорить он не мог, только хрипел. Похоже, его хватил-таки предсказанный Дженнифер удар. Я повернулся к Элеоноре.
- Ступай теперь. Отдохни. Ты сделала достаточно, но это недостойно тебя. Не марайся больше, не загрязняй свою чистую душу. - Глаза наши встретились. Мы смотрели друг на друга так долго, что остальные начали нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. - Пожалуйста, - сказал я, пожалуйста. Я и сам не понимал, о чем молю ее.
- Ей станет легче, мистер Гаррет, - ласково заверил меня доктор Рок. Она отдохнет, обещаю.
- Отпустите ее, хватит, ей не надо слышать... - Я вовремя замолчал, не успев наговорить лишнего, закрыл глаза и попытался взять себя в руки. Когда я открыл их, от Элеоноры оставалась лишь еле заметная тень. Она улыбнулась мне. Прощай. - Прощай. Я не сразу заставил себя взглянуть в лицо старику. Он дышал по-прежнему тяжело, с присвистом, но все же чуть-чуть оправился.
- Я принес вам, генерал, одну штучку, чтобы вы не скучали по Элеоноре. Вам понравится. - Я убрал со стола ненужный уже портрет и поставил на его место шедевр Снэйка. - Согласитесь, это будет посильней. Стэнтнор смотрел на картину, и чем дольше смотрел, тем страшнее становилось его лицо. Он закричал. Я взглянул на портрет и тоже с трудом удержался от крика. Что-то изменилось, словами не описать, не выразить, что именно, но изменилось. Картина рассказывала историю Элеоноры, и никто не мог остаться равнодушным к ее боли и страху, не мог не трепетать вместе с ней, не разделить ее ужас перед тем, что настигло ее, - перед безумной тенью с лицом молодого Стэнтнора. Року с трудом удалось оторвать меня от картины.
- Вы еще не закончили, мистер Гаррет, - мягко напомнил он. Голос его проник мне прямо в сердце, как проникал голос Покойника, смягчая и удерживая меня, не давая сорваться в пропасть. - Что вы делаете? - спросил доктор. - Я хочу, чтобы он остаток своих дней провел, созерцая этот портрет. - Не надо. Продолжайте. - Конечно, вы правы. Питерс, на минуточку. Питерс повернул голову старика в мою сторону. В глазах Стэнтнора больше не было безумия. Он просто смотрел на что-то, недоступное взгляду других. Ад раскрылся перед ним. Теперь он вернулся к нам, по крайней мере на несколько минут.
- У меня есть еще один подарок. Он вам тоже понравится. - Дабы отвлечь старика от Элеоноры, я отвернул ее портрет изображением к стене, а на его место водрузил последний портрет Дженнифер работы Снэйка. - Ваша любимая дочка, так похожая на своего папочку. Дженнифер закричала и кинулась на меня. Но Морли перехватил ее и держал мертвой хваткой. Она не почувствовала боли. Кухарка перестала помешивать огонь в камине, отпихнула Морли, обняла Дженнифер, отняла у нее нож. Она успокаивала, убаюкивала, оплакивала ее: - Детка, моя бедная больная детка. Все молчали. Но все поняли, даже генерал. - Вот почему сгорела ваша конюшня - из-за этой картины. Дженнифер несколько раз позировала Снэйку. Но Снэйк Брэдон не был обычным художником. Он мог видеть суть вещей. Наверное, поэтому он избегал людей: слишком много ужасного прозревал он в их душах. Я был призван, чтобы раскрыть правду, но я опоздал, я действовал чересчур медленно. Может, я не хотел знать правды. Не в первый раз зло явилось в мир в красивенькой, блестящей обертке. А может, я был слишком занят портретом Элеоноры и недостаточно внимательно изучил портрет ее дочери. Стэнтнор попытался перебить меня.
- Восемь убийств, генерал. Ваша дочурка погубила восьмерых здоровых мужчин. Четверых она заманила к болоту, к тому, что на земле Мельхиора. Стоило мне понять, что виновница преступлений - Дженнифер, кусочки головоломки сложились в одно целое. - Понадобилось время, но в конце концов я допер. Все они были охотниками - а она прикидывалась дичью, приводила их туда, убивала и топила в болоте. Я никак не мог представить себе, все время на этом спотыкался - как она перетаскивала тела? Просто, как все гениальное: они приходили сами. Трудней всего было спихнуть Чейна a четвертого этажа и сбросить панцирь на Кида. Медлил я и потому, что нелегко представить себе убийцу в облике хрупкой девушки. Я упустил из виду, что в доме, полном морских пехотинцев, все думают, как они, и готовы пролить кровь. Но кому бы пришло в голову, что женщина осмелится напасть на опытного солдата и накинуть ему на шею удавку? Я подумал о нашей прогулке на кладбище. Дженни планировала убить меня там. Доброта спасла мне жизнь, и если бы не она, Дженнифер вышла бы сухой из воды. - Теперь я знаю, кто и как. Но, разрази меня гром, не пойму, зачем. Она раскололась. Захлебываясь то смехом, то слезами, она выдавала себя и ни капли смысла не было в ее бессвязном лепете. Она лопотала о своем страхе и о том, что, если бы остались другие наследники, кроме них с кухаркой, поместье пришлось бы разделить и продать. И тогда бы ей не миновать этого ужасного мира, в котором ей удалось побывать лишь однажды, четырнадцатилетней девочкой. Я ошибся в одном. Не восемь, одиннадцать убийств. Она убила и тех троих, которые якобы погибли от несчастного случая или умерли естественной смертью. Она во всем призналась. Она даже хвасталась перед нами, издевалась над нами потому что до сих пор ей удавалось дурачить всех. И все время Стэнтнор смотрел на нее как громом пораженный. Я знал, о чем он думал. Он думал - чем я заслужил такое? Я хотел объяснить ему. - Гаррет! - Морли дернул меня за рукав. - Что?
- Пора идти. Ты выполнил свою работу. Рок уже ушел. Он сделал свое дело - Элеонора получила покой. Кухарка пыталась утихомирить и успокоить Дженнифер, а заодно и саму себя. Эта девушка ей не родная дочь, но... Стэнтнор отвернулся от Дженнифер. Теперь он обратился к ее портрету. Наверное, он видел в нем нечто, недоступное никому другому, кроме Снэйка. Может, он видел того, кто произвел на свет этого монстра. Напрасно я искал в душе хоть крупинку жалости - ее не было. Потом с ним снова случился припадок. Он не прекращался, приступы следовали один за другим. - Гаррет. Пора идти. Старик умирал, умирал в страшных мучениях, и Морли не желал при этом присутствовать. Питерс стоял не двигаясь, не в силах произнести ни слова. Он не знал, что делать. Его-то я очень жалел. Я стряхнул овладевшее мной оцепенение.