Тинни тоже услышала это.
– Снова идет снег, – пояснила она. – Так странно… Его нападало уже на ползимы, а она по-настоящему еще и не должна была начаться!
Мне принесли еще воды. Дин не брюзжал по своему обыкновению, что означало, что я действительно побывал на самом краю. Я отхлебнул немного, потом сказал:
– Ужасно хочется есть. Но чувствую, что меня не ждет ничего лучшего, чем куриный супчик.
– И будьте благодарны, что вам дают хотя бы это.
– Эй, Костяная Нога! Что это было, то зелье? Или что-то другое?
«Ты должен сказать спасибо за свое положение мистеру Уайту – если не тому человеку по имени Колда. Предполагаемое противоядие, судя по всему, оказалось еще одним ядом».
Учитель. Ну конечно – такой парень, который влез во все эти неприятности, чтобы поквитаться за Паука Уэбба и Оригинала Пипу, несомненно захотел поквитаться и со мной.
– Погоди-ка! А почему ты меня не предупредил? Если Учитель пытался отравить меня, разве ты не должен был увидеть это у него в голове?
«Очевидно, Уайт в то время не имел сознательного намерения совершить убийство».
Дин принес предсказанный мною куриный суп. Только вот в нем не было ничего, кроме бульона, – все существенное было тщательно выловлено из жидкости. Бульон был густым и теплым, а я умирал от голода. Я глотал его, пока не почувствовал, что сейчас лопну.
Прошло несколько минут. Наконец я объявил:
– Я начинаю чувствовать себя человеком! – Пауза. – Ну? Кто-нибудь собирается ловить меня на слове?
– Никто не в настроении, Гаррет. Последние пятнадцать часов были совершенным кошмаром. Там внизу всe готово, Дин?
– Котел кипит, вода горячая. Ванна на месте. Сейчас найду что-нибудь, чтобы вытереть его, и можно начинать.
– Давай, здоровяк, шевели задницей, – поторопила меня Тинни. – Пора принимать ванну.
Я встал. С посторонней помощью. Окружающий мир не был стабилен, но он уже не так угрожающе качался, как тогда, когда я, спотыкаясь, брел по стране кошмарных грез.
Я почувствовал себя еще лучше к тому времени, когда мы дошли до кухни – где воздух был густым от пара, глаза слезились от запаха трав, а жар был всепоглощающим. Дин притащил сюда из кладовой большой медный таз для стирки. Еще два, поменьше, грелись на плите. Увидев это, я сказал:
– Ну уж теперь-то из меня выварится парочка демонов!
– Если бы, – фыркнули Тинни и Дин одновременно.
«Если бы! Скорее всего, кризис миновал, Гаррет, но нам нужно удостовериться. В целом ты уже дышишь сам по себе. Кроме того Дин и мисс Тейт желали бы, чтобы твой персональный аромат стал несколько менее пикантным».
У меня было недостаточно сил, чтобы почувствовать себя уязвленным.
– Руки над головой! – рявкнула Тинни. – Снимай с себя эти грязные тряпки.
Среди жара и пара я уловил несколько струек того, от чего остальные, очевидно, страдали все это время. Неудивительно, что Синдж с её удивительным носом нигде не было видно.
Эта травяная баня была сущим мучением.
Глава 50
Они парили меня весь остаток столетия. Они не скупились, заливая в меня воду и пиво, но из меня все равно выпарилось добрых десять вонючих фунтов. К концу процедуры я был уже слишком слаб, чтобы добраться до кровати самостоятельно.
Постельное белье переменили. Кто-то ненадолго открыл окно, несмотря на погоду. Теперь комнату согревала угольная жаровня. К топливу были добавлены травы, чтобы замаскировать дурные запахи.
Я рухнул в постель. Моим последним воспоминанием была Тинни, ругавшаяся словно морской пехотинец, затаскивая на кровать мои свисающие конечности.
Сознание вернулось ко мне вместе с жесточайшим похмельем – опять – и еще худшим настроением. Сколько раз я должен проходить через этот круг страданий? Черт побери, этак мне удастся отполировать всю свою карму за одну жизнь!
У меня не было сил. Я был одним большим комком сырого теста, расползшимся по поверхности противня. Если бы я был способен чувствовать сострадание к кому-либо еще, я поразмыслил бы над тем, насколько ужасной должна быть жизнь для Чодо, – однако когда лежишь на противне, горизонт сужается. Лишь строгое предупреждение со стороны Покойника и оставшаяся капелька инстинкта выживания помешали мне выместить все это на Тинни.
«Она не виновата. Она не виновата».
Иногда он бывает очень кстати.
– Покойник говорит, что ты выздоровел. – Черт побери, она была бодрой! Даже веселой. Из-за чего сдерживаться было еще труднее. – Сегодня для тебя есть работа. Заметь, ты уже дышишь самостоятельно!
Тинни принялась кормить меня жидкой овсянкой и поить чаем с медом.
– Теперь ты более расположен полностью сосредоточиться на делах фабрики?
Ну вот пошли и ухабы на большой дороге романтики.
– Я думал, вы там все хотите, чтобы я оставался в сторонке. – Ввиду того, что я постоянно бурчу, брызгаю слюной и исполняю роль общественной совести. Особенно когда они пытаются раздвинуть границы корпоративных прибылей.
– Тебе не обязательно раскрывать рот. Ты можешь внести свой вклад и без того, чтобы каждому захотелось прихлопнуть тебя киянкой. Перед нами встал вопрос безопасности. У нас пропадают запчасти. Мы думаем, что кто-то пытается построить трехколесную повозку у себя дома.
Появилась Синдж с подносом. Но еды на нем не было.
– Это чай с ивовой корой. Дин подумал, что у тебя может быть похмелье.
Так и было, но мне уже стало лучше.
– Спасибо. А почему больше ничего нет?
Синдж искоса взглянула на поднос, принесенный Тинни.
– Твой желудок не сможет справиться с более тяжелой пищей.
– Даже супа нельзя? – Я был готов сразиться с бифштексом из мамонта.
– Суп будет на обед. Может быть… И может быть, что-нибудь твердое на ужин, если суп в тебе удержится.
Я был настолько зол, что мог бы жевать камни, но какой-то треклятый обрывок чувства собственного достоинства не позволял мне ругаться и протестовать, пока меня нянчили. Возможно, этому также способствовало подозрение, что нянченье может прекратиться.
Я выпил чаю. Я выпил воды. К тому моменту, когда я закончил одеваться и сошел вниз, я опять хотел пить.
Дин дал мне яблочного сока. Его вкус взорвался у меня во рту, словно бомба. Через пару почти мучительных секунд я осознал, что ко мне просто вернулись вкусовые ощущения – хотя до сих пор не замечал, что они куда-то от меня уходили.
«Как твоя правая рука? Надеюсь, ты уже можешь писать?»
Я заворчал. Я зароптал. Я издал серию звуков, подразумевавших, что я не только могу полностью сосредоточиться на работе для фабрики – я могу совсем переселиться туда, взяв с собой все свои ценности и оставив все свои обузы позади.
Ответом мне была откровенная ментальная усмешка. И признание:
«Записи завершены. Миляга Скалдит покинул наш дом в состоянии полного замешательства. Он обременен воспоминаниями, которые, как он точно знает, ему не принадлежат, – но он не в состоянии отделить их от своих собственных. Он заражен подозрениями относительно своего брата и исполнен благожелательных чувств к Учителю Уайту – который, как он отдаленно припоминает, спас ему жизнь и позаботился о том, чтобы вернуть ему здоровье после того, как кто-то попытался его отравить».
– Ты, кажется, упустил несколько моментов, имеющих отношение к нравственности.
«Я их не упустил. Просто сейчас они временно несущественны».
Я был настолько поражен, что почти на целую минуту позабыл о жалости к любимому сыночку мамаши Гаррет.
– Вот как? Объясни-ка поподробнее.
«У семьи Скалдитов разработан план. Окончательный план. Весьма неблагоприятный для Танфера. Будет гораздо лучше, если мисс Контагъю будет продолжать править преступным миром. По крайней мере, её жертвы принадлежат к числу таких же, как она, и получат только то, что заслужили».
Я понял, что он имел в виду, просмотрев записи тех воспоминаний Миляги, которые не были сделаны моей собственной прекрасной рукой.
У Рори действительно был план, включавший в себя уничтожение Стражи. И он рассчитывал на поддержку с Холма – после того, как начнется кровопролитие. Правда, Миляга не знал имен – это выглядело скорее как стремление осуществить заветную мечту, а не тщательно разработанный заговор. Тем не менее Скалдит был убежден, что разборка со Стражей неизбежна – после того, как будут удалены Чодо и его гадкая дочка. Имя Контагью по-прежнему притягивало к себе власть.
Глава 51
Я немного вздремнул, пока полковник Блок был погружен в чтение. Прогулка до дома миссис Кардонлос истощила все мои силы – даже несмотря на то что Тинни шла рядом, дабы подобрать меня, если я затеряюсь в каком-нибудь сугробе.
Моя любимая встряхнула меня, когда пришло время. Бедняжка выглядела измученной.
Блок был готов. Он так распалился, что на нем можно было кипятить воду.
– Как они посмели? Как они посмели? – вскричал он, пронзая меня гневным взглядом. Потом спросил, уже менее риторически: – Ты действительно чуть не умер?
– Тебя беспокоит мое состояние? Это заставляет меня нервничать.
Тем не менее я вкратце обрисовал ему мои несколько веков страдания.
– Я вовсе не хочу слышать о каждом твоем спазме и отрыжке, Гаррет. – Он сделал паузу. – Но это не уменьшает моего природного цинизма. Я не могу не гадать: если ты по своей воле открыл мне все это, насколько же более интересным должно быть то, что ты оставил при себе?
– Как это трудно – идти по жизни, окруженному непониманием!
– Сомневаюсь, что кто-нибудь не понимает тебя даже самую малость, Гаррет. Хотя… может быть, мисс Тейт? Как бы то ни было, мы у тебя в долгу.
– Правда? Тогда было бы неплохо, чтобы нам нанес визит кто-нибудь из этих зеленоштанников.
– Это могло бы послужить и нашим целям.
Это было произнесено без всякого колебания и возражений.
– Пришлите с ним еще кого-нибудь из своих писцов. Кого-нибудь без воображения, чтобы он не испугался Покойника. Я больше не могу писать.
Я показал ему свою руку, скрюченную, словно клешня.
– Не то чтобы я не верил в твою грамотность, Гаррет, – я сам был свидетелем нескольких случаев… Но я не могу себе представить, чтобы ты проделал такую массу работы.
Я пожал плечами. Это был не первый раз, когда я удивлял его.
В его поддразниваниях не чувствовалось задора. Его сердце было разбито. Подумать только: кто-то в городе был настолько нерасположен к власти закона, что собирался развязать по этому поводу войну!
– Где сейчас Миляга?
Я снова пожал плечами – это начинало становиться тяжелым упражнением.
– Я спал. Его выкинули за дверь, в снег – как я понял, в состоянии умственного помутнения.
– Если предположить, что твоя история находится в шапочном знакомстве с правдой, то тогда Рори может догадаться, что его маленькому братишке попался на пути единственный логхир, оставшийся в Танфере.
Не все танферские сыщики непроходимо глупы – только большинство из них. Я спросил:
– Есть идеи, где может находиться Белинда Контагью?
– Нет. Она неуловима, как её отец. А что?
– Да так, любопытно.
Блок хмыкнул. Он сидел как на иголках – ему хотелось, чтобы я поскорее ушел и он смог бы пойти обсудить все это со своим необщительным партнером. Своей рукой среди теней.
Вздохнув, Тинни взгромоздила меня на ноги. Я простонал. Мне предстоял долгий и холодный путь до дома. Я сказал Блоку:
– Мы не будем возражать, если нас посетит кто-то из йимберцев-начальников – в дополнение к штатному мордовороту с плохим вкусом в одежде.
Добрый полковник рассеянно кивнул. В этот момент он был уже не совсем с нами.
Глава 52
Ветер больше не был таким мерзким, как прежде, – теперь он дул нам в спину. К тому же я был слишком изможден, чтобы отвлекаться на свои конечности. Я не мог сосредоточиться ни на чем другом, кроме голода и желания вернуться в постель. Однако старая закалка морского пехотинца возобладала.
– Видишь ту бродяжку возле ступеней?
– Да. Это та девочка с котятами и с громким именем?
– Она самая.
– Она не очень-то похожа на принцессу.
– Как я могу убедить ее, что ей не надо меня бояться?
– Может быть, стоит заделаться евнухом?
– Брось, Тинни!
– Я люблю тебя, дорогой. Но любовь не обязательно должна быть слепа. Девочка принадлежит к женскому полу. Она уже в том возрасте, который позволяет ей ходить на задних ногах. Что означает, что ей лучше не подходить к тебе на такое расстояние, чтобы ты мог начать изображать из себя беспомощного маленького мальчика!
И вот так всю мою жизнь! Они все хотят быть мне матерями, вместо того чтобы позволить мне крутить ими как вздумается – в стиле Морли Дотса.
– Ты слишком молода и прекрасна, чтобы быть такой циничной.
– Угадай, кто сделал меня такой.
– И угадаю. И когда я узнаю, кто она, я уделю ей пару мыслей.
– Ты уверен, что у тебя найдется в запасе хотя бы одна?
Мы пришли. Она забарабанила в ворота моего замка. Я отдувался и потел долгое карабканье в гору не оставило во мне дыхания, чтобы продолжать спор.
Я мог бы покляться, что вокруг крыльца до сих пор витали призраки присутствия мистера Малклара.
Нам открыла Синдж. Тинни передала меня ей.
– Дай ему побольше воды, немного бульона, и пусть он поспит. Я скоро вернусь.
Она повернулась в сторону улицы. Синдж не дала мне времени поблагодарить ее.
«Тебе есть что доложить?» – требовательно спросил Покойник.
– Не трать время, сделай это легким путем.
Я устроился в своем кресле, без особого напряжения пытаясь вспомнить, когда мы растеряли всех своих гостей.
Чувствуя, как он копается в каше, заполнявшей мою голову, я задремал. Не прошло как мне показалось, и тридцати мгновений, как я проснулся, – обнаружив, что трапеза уже готова и стоит на столике возле меня. Синдж вернулась от входной двери, где только что впустила в дом запорошенную снегом рыжеволосую особу.
– Я думал, ты пошла домой, – сказал я. Тинни нахмурилась.
– Нет. Я ходила говорить с принцессой. – По её голосу было непохоже, чтобы её переполняла симпатия к Пенни. – Она упрямая, как пень. Она отказывается зайти сюда и согреться.
Я спросил:
– Но она спокойно сидела на месте? И разговаривала с тобой?
– Она не ощущала угрозы.
– Что её так тревожит?
– Она последняя из оставшихся, Гаррет. Она еще совсем ребенок, но она видела, как убили её мать, тетушек и бабушку. Убили мужчины.
– Но это были мужчины в зеленых панталонах, а не безвредные маленькие пушистики вроде меня.
– Мужчины – это главное. Культ А-Лафа. Кстати, судя по тому, что она говорит, он гораздо хуже, чем нам представлялось. Они считают, что женщины – это зло. Что они годятся только на то, чтобы рожать и растить рабов.
Я ощутил слабое, но подавляемое веселье.
– Осторожнее, Костяная Нога. Она сейчас на взводе, а твое отношение не очень соответствует…
– Меня беспокоит не его отношение, мальчик мой! Пора менять тему.
– Дин! Где ты там? Принеси что-нибудь для мисс Тейт. Синдж, как насчет того, чтобы помочь ей избавиться от этих мокрых тряпок?
Тинни сердито молчала. Я был в задумчивости.
Атмосфера веселья становилась все более явственной.
«Как я уже замечал, когда тебя достаточно сильно колотят в течение достаточно долгого времени, ты все же начинаешь учиться».
Тинни вспыхнула.
«Ваша встреча с этой, девочкой оказалась более продуктивной, чем вы думаете, мисс Тейт».
Покойник не стал объяснять свои слова – оставил это до того времени, когда Тинни поест, согреется и станет не такой дерганой. После этого он рассказал нам, что Тинни удалось в достаточной мере отвлечь Пенни, чтобы он смог бросить пару беглых взглядов внутрь её божественной головы.
«Я не мог себе позволить там рыться – девочку специально учили, как распознавать и противиться такому внедрению. Поэтому я просто пощупал, что там было. Страх. Отчаяние. Одиночество. И физический дискомфорт».
Последнее он не стал сообщать Тинки, которая могла тут же взорваться.
Она все еще ела. И слушала, как Синдж говорит о том, что сейчас можно будет принять ванну и как следует вздремнуть. Внезапно Синдж встала, выпрямилась и остекленевшими глазами уставилась на Покойника. Затем она направилась ко входной двери.
«Это интересно. – Он вновь не стал объяснять, а вернулся обратно к Пенни Мрак. – Описанные мною ощущения должны повысить весь эмоциональный уровень девочки в целом. Мы можем ожидать, что она станет искать эмоциональной поддержки. Тебе бы стоило присмотреть за тем, чтобы Дин не покидал дома до тех пор, пока она не сломается».
Глава 53
Толстозадый послал Дина открывать дверь. Тот попытался выскользнуть наружу, но Хохотунчик ему не позволил. Старик, брызгая слюной, толковал что-то о предполагаемом оскудении наших запасов.
Остальные были взволнованы зрелищем трех двуногих, которых доставил к нам Косс и несколько Релвеевых гонцов.
– Просите, и дастся вам! – провозгласил Косе. – Подпиши здесь, Гаррет.
Я подписал и принялся рассматривать добычу.
– Этот верзила кажется каким-то отупевшим.
– Это его нормальное состояние. Хотя ему действительно что-то такое давали – это был единственный способ сделать его послушным. А тому, другому, надо только пару раз дать по башке, и он станет сотрудничать.
– А тот длинный и костлявый – это писец?
Третий из доставленных был высоким и держался неуверенно. Он стоял, опустив плечи и засунув руки в карманы. Побежденный. Пробор в его волосах был в четыре дюйма шириной и восходил к самой макушке.
– Да. Твой дублер. В качестве бонуса. Он будет записывать вместо тебя. Назовем это общественным заданием в качестве воздаяния за плохое поведение. Директор любит такие вещи.
– Что он сделал?
– Злостно отравил одного из наших самых экзотичных карентийских подданных.
Я все не понимал. Я существовал в замедленном режиме.
– Колда, Гаррет! Это твой травник. Его накрыли сегодня утром.
– У Релвея извращенное чувство юмора.
– Нам нравится. Ладно, пора идти. Всегда найдется еще парочка плохих парней, которых еще нужно изловить.
Дин проводил служителей закона до двери. Он предпринял еще одну попытку сбежать, и Мешок с костями опять его не пустил. Синдж довела его обратно до кухни.
Я смотрел на Колду. Смотрел и не мог насмотреться. Этот человек чуть не убил меня, хотя и без злого умысла. Учитель Уайт попросил у него орудие – Колда предоставил его. Он продал бы то же снадобье и мне, если бы я спросил и если бы у меня в руке было серебро.
«Он не знает, кто ты».
– Жаль. Пожалуй, пора засадить его за работу. – Посчитаться с ним я смогу позже.
Прежде чем начать разбираться с зеленоштанной командой, Покойник прошерстил голову Колды. Он нашел там немногое.
«У иных женщин, которых ты сюда приводил, и то было больше между ушами».
– Ты что! Здесь же Тинни!..
Впрочем, я знал, что он не включил её в число слушателей этого последнего высказывания.
«И тем не менее он большой авторитет в своей области. Он мог бы написать большой трактат по лечебным травам. Он не общественное создание, хотя имеет жену и трех детей».
– И чудесно. Рад за него. Послушай, у меня глаза слипаются. Но прежде чем я засну, я хотел бы знать, удалось ли тебе извлечь из этих идиотов хоть пару самородков.
Колда и йимберский прораб начинали подозревать неладное. Колда запаниковал. Покойник успокоил его и усадил записывать то, что ему предстояло выкопать из двух остальных.
«Ага. Вот интересный кусочек: наши давние и бывшие друзья мистер Краск и мистер Садлер начинали свою карьеру в качестве инквизиторов культа А-Лафа. Чодо Контагью перекупил их. Не то чтобы они были особенно горячо верующими – просто, будучи инквизиторами, они могли без помех удовлетворять свою жажду калечить людей».
Это было очень похоже на тех ребят. А также на моего старинного приятеля Чодо.
Покойник издал ментальный эквивалент отчаянного девчоночьего визга.
– Что там?
Я едва мог держать глаза раскрытыми. Тинни-то уже пошла спать… Впрочем, последние несколько дней были трудными для нее.
«У этого коротышки имеются скрытые средства защиты. Очень неприятные. Сейчас он собирает их вместе. Он только теперь осознал свое истинное положение».
– Малость туговато соображает, а? – Впрочем, неудивительно. Множество подобных ему мелких боссов ходят по земле, засунув головы в темные и дурнопахнущие места.
«Наши друзья из Конфиденциальной Комиссии и его тоже предварительно напоили своим снадобьем, так что он сейчас соображает медленнее, чем мог бы… Ай!»
– Что?
«У него здесь мышеловки. Мне прищемило палец. Да, задачка серьезная! – Покойник был не на шутку возбужден. – И опасная. Его обучали некоторым навыкам использования чародейства».
Ох, черт побери! И во что я ввязался на этот раз?
Ладно, об этом я буду беспокоиться после того, как немного сосну. Если Толстозадый не подговорит йимберцев взорвать здание.
Глава 54
Трех часов оказалось достаточно, чтобы восстановить меня до функционального уровня.
У нас кое-что изменилось. Вновь заглянул Плоскомордый – он сидел, баюкая в ладонях кружку с чем-то горячим. Джон Пружина, в персональном кресле Синдж, трудился над большой миской тушеных яблок. У меня аж потекли слюнки. Мелонди Кадар не было. Я вообще не видел её уже какое-то время – должно быть, непогода застала её в кругу своего племени.
Синдж (без сомнения, присланная нашим Весельчаком) принесла миску и для меня. В миске была жидкая овсянка.
– Как я вижу, дом еще стоит.
И рядовой, и лейтенант банды Зеленых Штанов, судя по всему, спали.
«Даже самый могущественный колдун из когда-либо живших на свете не сможет творить свои черные дела, если не сумеет сосредоточиться. Ключ к магии – воля и концентрация».
Что там такое Покойник творил внутри инквизиторской черепушки? Я чувствовал смятение и путаницу в мыслях – хотя на меня он и не пытался влиять.
– Приятно знать. А чему мы обязаны честью посещения Плоскомордого Тарпа и Джона Пружины в такую погоду?
«Спроси их сам, я занят. Однако между делом пройдись по карманам нашего пономаря».
Синдж принесла Джону Пружине еще одну миску с яблоками и кружку пива. Плоскомордый тоже пил пиво. Синдж – очень щедрая девочка, когда при этом опустошается не её кошелек.
Из этих двоих Плоскомордый казался более способным оторваться от своего занятия.
– Итак, что нового?
– Я забрал твой камень. Битте пытался драться, но… в общем, я принес его обратно, когда ты еще был болен. Он на твоей полке с редкостями.
(У нас есть целый стеллаж, где мы держим всякие памятные вещицы. Над некоторыми из них хорошо посмеяться – теперь, когда все неприятности закончились.)
– Спасибо. Что еще?
– Я там продолжал раскапывать все эти случаи, когда кто-нибудь внезапно загорался и помирал…
Должно быть, веселое было занятие. Возможно, боги оказали мне большую услугу, позволив отравиться.
– И что?
– Ну, сначала был сорок один случай, где предположительно было замешано человеческое самовоспламенение. Это было в основном сплошное вранье.
Вот как?
– Ладно. Продолжай.
– Потом было еще шесть возгораний, где все произошло из-за недосмотра на кухне – вспыхнуло масло, и все такое. Ну, а в остальных случаях почти всегда находилось какое-нибудь обычное объяснение… Что ты делаешь с этим парнем?
– Обыскиваю его. Хохотунчик думает, что у него что-то есть в карманах.
Синдж, снисходительно поглядывая на наших нахлебников, спросила:
– Как твоя новая подружка?
На щеках Тарпа проступила краска.
– Что? – переспросил я.
Я далек от того, чтобы разочаровывать человека, как бы безнадежен он ни был. Я не стал делать этого и сейчас – хотя было удивительно, как Плоскомордому удалось найти время, чтобы завязать интрижку с еще одной женщиной.
– Значит, большинство предполагаемых… как ты это назвал, человеческих самовоспламенений?
– Ну да. Спонтанное человеческое самовоспламенение. Так это называется у колдунов.
Вот как? Надо будет потом разобраться.
– Итак, большинство из них оказалось не тем, что говорили?
– Точно. Но были и такие, для которых не было объяснения… Подозреваю, что еще несколько случаев можно было бы объяснить, если бы люди смогли заставить себя признаться, что сделали глупость. Но даже при таком раскладе часть из них не могут быть ничем иным, кроме как этими самыми спонтанными человеческими самовоспламенениями.
– Включая Бай Клакстон?
– Кого?
– Женщину, которая загорелась во время юбилейного приема Чодо.
– Я ничего не знал о ней. Её я не проверял. Но она же была на кухне, когда все произошло, разве нет?.. Что ты там нашел?
Я нашел в кармане у Большого Парня маленькое зеленое яйцо. Точную копию того, что лежало на моей полке с редкостями. Интересно. Может быть, это какое-нибудь тайное идентификационное заклятье, распознающее членов А-Лафовой шайки? Ну, да мой партнер сможет раскопать, в чем тут дело.