— Чем мы можем вам помочь? — спросил один из хозяев. Своим видом он напоминал попрошайку-бурундука. Губки сложены в умильную улыбочку, а маленькие ручки соединены ладошками перед грудью.
— Робин!..
— Прошу тебя хранить молчание, Пенни. Итак, джентльмены?
— Я разыскиваю одного человека, — ответил я.
— Разве все мы не находимся в вечном поиске? — произнес Робин с широкой улыбкой.
Этот тип, кажется, вздумал ломать комедию?
Пенни же подумал, что это смешно. Пенни захихикал.
Скользкий нахмурился. Гаррет тоже сдвинул брови. После чего эти ребята затихли по-настоящему. Робин пялился сквозь нас на улицу, будто оттуда могло явиться к нему спасение.
— Я ищу девушку. Могу описать. Восемнадцать лет. Рыжие волосы. Вот такого роста. Не исключено, что с веснушками. Такая хорошенькая, что даже кровожадный пират бросит на нее второй взгляд и прольет скупую слезу, сожалея о содеянном. Вероятно, отзывается на имя Жюстина или Эмеральд Дженн.
Парни уставились на меня безумными глазами. Моя магическая мощь обратила их в полоумных.
На улице Айви втолковывал какой-то матроне, что лавка ненадолго закрыта. Дама пыталась его переубедить. Попка-Дурак, разобравшись в ситуации, начал выкрикивать непристойные предложения.
Я прошелся по магазину, выискивая товары на вид подороже. Торговое помещение было просторным, его украшала вычурная, довольно странная на вид мебель.
— Да, все предметы могут происходить отсюда, как, впрочем, и из любого другого места, — пробормотал я.
Я не заметил никакой реакции с их стороны. Парни были прекрасно вышколены и сохраняли нейтральное выражение лиц.
Пенни все же не выдержал и ухмыльнулся:
— Разве?
Я мог отличить его от Робина только по размеру усов. В остальном они вполне могли сойти за близнецов. Этих грубых и мерзких флибустьеров объединяло заметное стремление к нарциссизму.
— Скорее всего именно отсюда. — Я описал им несколько магических предметов, обнаруженных в комнатах Эмеральд.
Описание было безукоризненным. Покойник меня отлично выдрессировал. Безжизненные, спокойные маски, которые нацепили на себя Робин и Пенни, начали давать трещины.
Пенни, бесспорно, знал, о чем я говорю. Возможно, это было известно и Робину. Просто Робин лучше умел притворяться.
— Отлично. Итак, ребятки, вы знакомы с этими предметами. Скорее всего вы их и продали. Скажите теперь — кому.
Я взял в руки великолепный кинжал из рубинового стекла. Настоящий художник потратил месяцы, чтобы придать ему нужную форму, на гравировку и полировку. Это был шедевр дьявольской красоты.
— Я не сказал бы вам, даже если бы… Что вы делаете?! Прекратите!
Кинжал едва не выскользнул из моих пальцев. — Что? Вы хотели сказать, даже если бы вы знали… Нет, Пенни, вы мне все скажете. Я не очень добрый человек. Впрочем, как и мой друг. Я уронил кинжал и едва успел подхватить его у самого пола. Ребятишки содрогнулись. Они не могли оторвать глаз от клинка. Кинжал, наверное, стоил целое состояние.
— Ребята, я — тот самый тип, что являлся вам в ночных кошмарах. Именно я скрывался за маской, преследовавшей вас в сновидениях. Я — человек, который обожает неуклюже играть бесценным стеклянным церемониальным кинжалом над твердым дубовым полом, человек, способный разгромить ваше заведение и привести вас к банкротству. Естественно, если вы откажетесь со мной разговаривать.
Положив кинжал, я взял в руки книгу — старую и на первый взгляд ничем не примечательную, так как в ней отсутствовали каббалистические знаки. Ничего особенного. Правда, так я думал недолго. Робин и Пенни начали выкрикивать ответы даже на те вопросы, которых я не задавал.
Они захлебываясь сообщили о мужчине, купившем названные мною предметы. Подивившись такому повороту, Я внимательнее изучил книгу. И по-прежнему не обнаружил в ней ничего особенного.
Книга называлась «Яростные клинки» — средняя часть эпической трилогии «Вороны не остались голодными». «Яростным клинкам» предшествовали «Стальные игры», а заключали трилогию «Ураганы битв». Романтизированная история одного типа по прозвищу Орел, который усеивал трупами два континента и три моря почти тысячу лет назад. По теперешним стандартам Орел являлся отъявленным негодяем. Как друзья, так и враги в конечном итоге жалели, что повстречались с ним на жизненном пути. В представлении своего времени он был великим героем — оттого, что сумел прожить долгую и безбедную жизнь. Говорят, и до нашего времени ребятишки в провинции Бусивад мечтают стать новым Орлом.
— Это один из ранних списков? — поинтересовался я. По-настоящему древние экземпляры стали в наше время раритетами.
Робин и Пенни заболтали с еще большим энтузиазмом. В чем дело? Неужели они уже созрели для того, чтобы признаться в убийстве?
— Давайте еще раз все повторим. Вы говорите, это был невысокий мужчина с рыжими, тронутыми сединой волосами, зелеными глазами и лицом без морщин? Вы уверены, что это был мужчина?
Их яростные кивки оказались столь же смертельны для моей теории, как солнце для вытянутого на поверхность червя. Даже эти безумцы не могли принять Мэгги Дженн за мужчину.
— Примерно сорока лет? Не восемнадцати?
По описанию не похож ни на одного из известных мне людей, кроме, пожалуй, коротышки, которого я видел на складе.
— И вы не имеете никакого представления, кто это мог быть? — Я не успел заметить цвета волос и глаз Кливера. — Вы знаете о нем что-нибудь?
— Нет.
— Мы ничего не знаем.
Они не отрывали взгляда от книги, стараясь всем своим видом показать, что ничего особенного не происходит.
— Он платил наличными? Вошел, огляделся, выбрал то, что ему надо, и заплатил, не торгуясь, не заботясь о явно завышенных ценах?
— Да.
— Наверняка деревенщина, — улыбнулся я, возвращая книгу на место. — Вот видите, если захотеть, можно оказаться весьма полезными. Надо всего лишь заинтересоваться проблемой. — Оба владельца облегченно вздохнули, когда я отошел от их сокровища. — Вы не знаете, что может быть общим для всего закупленного им барахла?
Мне казалось, что такая общность существовала, но что я знаю о предметах демонического культа? Никогда не испытывал к нему интереса.
В ответ я получил энергичные кивки.
— На каждом предмете имелась серебряная звезда с козлиной головой внутри.
— Все это предметы культа поклонения демонам. Наши товары — массовая продукция гномов. Мы закупаем ее большими партиями. Думаю, большая их часть почти не имеет таинственных свойств или подлинной оккультной ценности. Они не подделка, но в то же время не придают владельцу могущества, — пояснил Пенни, взмахнув ручкой.
Я подошел к витрине, на которой рядами были уложены медальоны, подобные тому, что я нашел в жилище Жюстины.
— Вам известна девушка, которую я вам описал? Отрицательное мотание головами. Нет, это просто удивительно.
— И вы уверены, что не знаете мужчину, купившего предметы?
Снова отрицательное покачивание головами.
— Вы не имеете представления, где я мог бы найти парня?
От постоянных кивков и вращении черепом у ребят могло начаться головокружение.
— В таком случае я, пожалуй, пойду, — бросил я, поворачиваясь к Скользкому.
Виксон и Уайт бросились в заднюю комнату, спасая свои жизни. Не знаю, что они могли подумать о моих предстоящих действиях. Видимо, ничего приятного. Они захлопнули за собой дверь. Весьма солидную дверь, надо признать. Мы услышали звук задвигаемого тяжелого запора. Скользкий ухмыляясь вышел вслед за мной на улицу.
Глава 35
Скользкий оглянулся и спросил:
— Почему вы не взяли их покрепче за глотку? Вы же видели, как они взмокли, когда вы взялись за книгу.
— Иногда я предпочитаю действовать не прямолинейно. Айви, жди здесь. Свистни, если кто-нибудь появится.
Справа от меня находился узкий проход, ведущий к задней стороне магазина Виксона и Уайта.
В интересующей меня стене дома окна не оказалось. Сплошные сюрпризы. Даже в самых благополучных районах города на первых этажах было крайне мало окон. Искушать судьбу следует как можно реже.
Однако в лавке оказался черный ход, не менее уязвимый, чем окно. Интересно, чем занимаются эти парни, если им понадобился тайный выход? Может, с его помощью они спасаются от разъяренных потребителей?
Черный ход вел в комнату, куда бежали мои приятели. Дверь не могла до конца приглушить шума жаркого спора.
— … местом ты думал, выставляя ее на всеобщее обозрение?
— Я забыл о ней.
— Ты забыл! Ты забыл! Не верю в это.
— Ты же видел, любимый, он ничего не заподозрил. Его интересовало лишь местонахождение девчушки Дженн.
— В таком случае почему ты сразу не сказал, чтобы избавиться от него? Он мог что-то заподозрить. То, как ты себя вел…
— Я не сказал только потому, что мне не известно, где она сейчас находится. Девица не появлялась у нас с тех пор, как ее мамочка возникла в городе.
Интересно. Очень интересно.
— Гаррет… — проговорил Скользкий. Я отмахнулся, изо всех сил напрягая слух. Надо было попробовать составить из обрывочных слов нечто более цельное.
Положительно необходимо еще разок поговорить с этими флибустьерами моря оккультизма.
— Гаррет!
— Подожди же! Незнакомый голос произнес:
— Вам, ребята, лучше было бы оказаться замаскированными крысюками — сборщиками мусора. В противном случае…
— Посоветуй, Гаррет, с которого из них мне начинать? — произнес Скользкий.
— … вас увезут отсюда на телеге с мусором. Разговорчивый тип оказался представителем пяти болванов в одинаковых, небрежно скроенных одеяниях серого цвета. Я сообразил, что это униформа местного отряда охраны. Я, кажется, упоминал, насколько мирно выглядела округа? Приближающаяся старость и как следствие медлительность мысли заставили меня утратить бдительность. Они появились со стороны, не прикрытой Айви. Из-за двери не доносилось даже обрывков разговора. Вполне естественно.
— Так с кого же начинать? — вновь спросил Скользкий. Он рвался в бой с полной уверенностью, что разделается со всеми. Стражники не отличались ростом, поверх поясов у них свисали порядочные животики, а на толстых рожах едва виднелись крошечные свиные глазки. Ворчание Скользкого заставило главного хряка задуматься. Он, видимо, начал понимать, что Скользкий сможет разобраться со всей его командой.
Я решил, что сейчас не самое лучшее время для битвы. У меня еще оставалась бутылочка с чудесным спасительным соком Великого Магистра Милта. Я свистнул, чтобы Айви насторожился, и с силой швырнул пузырек под ноги охранителей порядка.
Мне повезло. Бутылочка разбилась.
Отвратительно черное пятно начало расползаться по кирпичной мостовой как нечто живое. Впрочем, больше ничего не произошло. Придурков волшебство не задело. Их как ветром сдуло, едва они поняли, что что-то может случиться. Они не стали ждать, когда это «что-то» начнется. Я потянул Скользкого за рукав:
— Пора рвать когти!
Тоненький столбик тумана начал подниматься с мостовой. Что же, лучше поздно, чем никогда. Беда в том, что столбик потянулся ко мне — единственному человеку, который двигался.
— Послушай, Гаррет, разве обязательно нужно бежать? Может, я догоню этих серых и проломлю пару черепов?
— Валяй. Но с этого момента ты отвечаешь сам за себя. Я ухожу.
Клубы дыма надвигались все ближе.
Я принялся действовать в своей обычной манере — избегать ненужного шума. Но действовал быстро и решительно. Пробегая по проходу между домами, я схватил Айви. Это заставило Попку-Дурака выступить с одной из своих самых запоминающихся проповедей.
У Скользкого, видимо, наступило прозрение, и он тяжело затопал за нами.
Глава 36
Выходящая на улицу дверь лавки Виксона и Уайта была заперта. В витрине виднелась табличка с надписью «ЗАКРЫТО», жалюзи на окнах опущены. Я был уверен, что даже если постучать, ребята все едино не откликнутся.
— Мы вернемся, когда эти типы начнут думать, что мы о них забыли, — сказал я. — Сейчас же отправимся в более дружественные районы нашего любимого города.
Я заметил, как к нам приближаются несколько отрядов людей, облаченных в серые наряды. Заметить это было несложно, так как улица вдруг обезлюдела. Таков уж наш Танфер.
Мы двинулись с максимальной скоростью, которую мог выдержать Айви в компании с этой идиотской птицей. Серые придурки нас не преследовали, удовлетворенные тем, что мы отправились чинить безобразия в других местах.
Через некоторое время я спросил:
— Скользкий, знаешь, почему я предпочитаю работать в одиночку?
— Что?.. Нет. Почему?
— Да потому, что когда я работаю один, рядом нет людей, называющих меня по имени в присутствии типов, которых я не желаю знать. Не терплю, если ко мне обращаются даже один раз, не говоря уж о четырех попытках.
Он надолго задумался и наконец пришел к выводу, к которому я его так тонко подводил:
— Это, наверное, была глупость, да?
— Именно.
С какой стати я должен беречь чувства этого человека. Ошибка такого рода может оказаться фатальной.
С другой стороны, у серых болванов не было никакого резона продолжать меня преследовать. Они изгнали нас из своих владений, не дав моим карманам наполниться предметами, которые, по их мнению, красть дозволено только им. Теперь придурки могли бить себя в грудь и заявлять Ассоциации торговцев, что они могучие охранники и неустрашимые истребители злодеев. Виксон и Уайт тоже вряд ли решат заняться моей персоной. Единственной их заботой была сохранность книги.
— Заткните же наконец пасть этому воробью-мутанту! — проревел я.
Книга меня заинтересовала. Я прочитал все три тома эпопеи «Вороны не остались голодными», поджидая свою подругу в библиотеке. Основной пружиной действия в книге являлась династическая склока, в которой принимала участие толпа людей, состоящих друг с другом в родственных отношениях разной степени. Главным призом была практически призрачная королевская власть над рыхлой ассоциацией варварских кланов. Ни одно действующее лицо в саге вы бы ни за что не решились пригласить в свой дом. Главный герой — головорез Орел — за свою жизнь лично умертвил более сорока человек.
В основе сюжета «Вороны не остались голодными» лежали подлинные события, которые несколько столетий мариновались в виде устных пересказов и только после этого были записаны.
Мне книга не понравилась. Отчасти потому, что в ней не оказалось симпатичных персонажей, но главным образом оттого, что автор считал своим долгом перечислить всех предков каждого игрока основного состава, а также его кузенов, отпрысков и остальных родственников. И то же самое для персонажей, с которыми главные действующие лица сочетались браком или которых они прикончили. Через некоторое время было невозможно уследить за всевозможными Торами, Торалфами, Торолфами, Торолдами, Тордами, Тодорсисами, Торидами, Торирсами, Торинсами, Тораринсами, Торгирсами, Торгьерами, Торгилами, Торбальдами, Торвальдами, Тофиннами и Торштенами. Уж не говоря о многочисленных Оддах, Эриках и Геральдах, каждый из которых мог изменить имя в любое время по самой ничтожнейшей причине.
— Что теперь? — спросил Скользкий, выводя меня из состояния задумчивости.
Айви печально оглянулся. Он, похоже, больше Скользкого был разочарован тем, что драка не состоялась. Но он все же ухитрился заставить цветную курицу прекратить приставать к прохожим с гнусными предложениями.
— Теперь я собираюсь домой, чтобы перекусить.
— Но какая от этого будет польза?
— Я перестану ощущать голод. Кроме того, смогу закрыться от него, Айви и марширующей за нами колонны соглядатаев. У меня были свои планы.
Глава 37
Доверив Скользкому и Айви приготовление ланча, я отправился в свой кабинет пообщаться с. Элеонорой. Однако она не помогла мне расслабиться. Беспокойство не исчезало. Интересно… Я пошел через зал. Покойник, видимо, крепко спал. Но у меня на этот счет начали возникать сомнения. И раньше мне доводилось переживать подобные периоды беспокойства.
Мне совсем не хотелось заниматься логхиром. Проглотив наскоро пищу и соврав ребятам, что отлучусь на минутку, я выскочил на улицу. От наблюдателей удалось избавиться быстро — помогло оживленное движение. Жизнь на улицах кипела сильнее обычного. Повсюду кишели беженцы. В результате на каждом углу витийствовал оратор, призывая немедленно вышвырнуть их из Каренты. Или даже более того — прикончить. В атмосфере клубились тучи очередного кризиса.
Убедившись, что за мной больше никто не следит, я направился на Холм.
Я подошел к двери Мэгги с таким видом, будто явился по приглашению. На многократный стук дверным молотком никто не ответил.
Был ли я удивлен? По правде говоря, не очень.
Изучив унылый, безликий фасад, я пришел к выводу, что он оставался таким же унылым и безликим, как и раньше. И вдобавок негостеприимным.
Я побродил некоторое время по округе, и ни одна душа не остановила меня. Решив дальше не испытывать судьбу, я удалился.
На половине пути к заведению Морли я обнаружил, что у меня вновь появился «хвост». Неуклюжий недоумок опять брел следом. Что на это скажешь? Может быть, он все-таки кое-что соображает?
Я вошел в зал. Там сидели два моих лучших друга — Морли Дотс и Плоскомордый Тарп — и глазели на мою свежую любовь.
— Чэстити! Что может такая славная девушка делать в подобном заведении?
Морли одарил меня мрачным взглядом. Такой взгляд он приобрел не для своих жертв, а для тех, кто позволял себе усомниться, что его таверна — воплощенный в миниатюре рай эпикурейцев. Плоскомордый осклабился. Это был огромный, могучий увалень. Я заметил, что у него не хватает еще одного зуба.
— Я проверяю вашу надежность, — ответила Чэстити.
— Не принимайте на веру ни одного слова этих парней. Особенно того, которого зовут Морли. Он ни за что не скажет правды, если можно соврать. Спросите у его жены и семнадцати неухоженных ребятишек.
Морли продемонстрировал мне две сотни остроконечных зубов. Он выглядел польщенным. Ухмылка Плоскомордого стала еще шире. Его зубы смахивали на широкие лопаты желтого и зеленого цвета.
Похоже, эти люди прекрасно проводят здесь время.
Усевшись, я прокричал:
— Рохля! Доставь мне немного яблочного сока. У меня какой-то неприятный привкус во рту, словно я жевал подошву.
Дотс и Тарп продолжали скалиться. Стручок доставил мой напиток и хлопнул сосуд на стол передо мной, не отрывая взгляда от леди-доктора. Я вполне одобрял вкусы парнишки. Она действительно великолепно смотрелась.
— Вы не ответили на мой вопрос, — обратился я к Чэс.
— Почему я здесь? Мистер Тарп предложил подкрепиться перед тем, как мы отправимся в больницу.
— Мы? В Бледсо?
Мистер Тарп испытывал к Бледсо слепую, но лютую ненависть. Мистер Тарп имел честь родиться в Бледсо и полагался на медицинские услуги этого богоугодного заведения всю жизнь, за исключением службы в армии, где он впервые узнал, что такое настоящее лечение. Я не мог представить, как Плоскомордый может согласиться добровольно приблизиться к этому месту.
Многие люди предпочитают самостоятельно одолевать все болезни, но не отправляться в больницу Бледсо, которая заслуженно считается вратами смерти.
— Я ее телохранитель, — сообщил мне Плоскомордый.
— Что? Но я полагал…
— Я видела вашу подругу, — улыбнулась Чэстити. Мои лучшие друзья захихикали.
— Мою подругу? Странно. Неужели она не согласилась на работу?
— Отослала ее ко мне, — заявил Тарп. Над этим следовало хорошенько подумать.
— А где твои дружки, Гаррет? — спросил Морли.
— Дома. Ухаживают за Попкой-Дураком. Надеюсь, жарят его на медленном огне. Но почему ты спрашиваешь?
— Идут разговоры, что ваша троица намеревалась разбомбить лавку каких-то гомиков на Западной стороне.
Я помрачнел. Странно, что об этом стало известно так быстро.
— Я всего-навсего хотел проработать одну версию по делу Эмеральд и даже особо не давил на ребят.
Я рассказал им о визите к Виксону и Уайту. По мере повествования Морли мрачнел все сильнее и сильнее. Он дал мне договорить, но как только я закончил, спросил:
— Ты уверен, что это была старинная копия одного из томов «Вороны не остались голодными»?
— Да. «Яростные клинки». Ты знаешь что-то чакое, что не известно мне?
— Ты помнишь, о чем там идет речь?
— Я читал книгу.
— Это меня нисколько не удивляет, — ухмыльнулся он, видимо, припоминая сложности в моих отношениях с Линдой Ли. — Раз читал, наверное, помнишь, что происходит в самом конце. Орлу за восемьдесят, он еще вполне бодр, хотя постепенно слепнет. Женщины начинают донимать его, вероятно, стараясь рассчитаться за те пакости, которые он им творил раньше. Когда его проняло, он забрал пару рабов, все сокровища, что накопил за семьдесят лет, и куда-то свалил. Через несколько дней он возвращается в одиночестве с пустыми руками и никому не говорит, что произошло с рабами и сокровищами.
— Ну и что?
— Да то, что любители поискать клады, собравшись вместе, больше всего треплются о «кладе Орла». Согласно одному из мифов, ключ к обнаружению хранилища можно найти в ранних вариантах «Воронов». Легенды гласят, что переписчики обнаружили сокровище, создав всего лишь первые пять экземпляров, но перебили один другого, прежде чем успели клад откопать.
В устах Морли история человеческой жадности и предательства выглядела столь же отвратительно, как и похождения самого Орла.
По правде говоря, рассказ Морли не стоил и бумаги, на которой его можно было бы записать. Я не придал бы ему никакого значения, если бы не заметил столь знакомого блеска в глазах рассказчика. Я понял: он взволнован и верит в то, что говорит. Сейчас он думает о том, чтобы самостоятельно нанести визит Виксону и Уайту, без всякой связи с моим делом.
— Во втором томе? — спросил я в надежде остудить его пыл. — Но почему именно в нем? Ведь Орел схоронил сокровища лишь к концу третьего.
Морли, улыбнувшись, пожал плечами. Бедный глуповатый Гаррет не замечает очевидного. Чэстити бросила на нас странный взгляд. Она понимала, что что-то происходит, но не знала — что именно.
— Наверное, ты прав, — сказал Морли, явно чтобы ввести всех в заблуждение.
Ему было известно нечто такое, о чем он не желал распространяться. Как и все, с кем мне довелось общаться в последнее время. Я, в свою очередь, пожал плечами:
— Я намерен навестить дом Мэгги Дженн. Не хочешь пойти со мной?
— Почему бы и нет?
Плоскомордый тоже выразил свое согласие. Он взирал на меня с большим подозрением, но вопросов задавать не стал. Незачем вводить Чэстити в курс дела во всех деталях. Особенно помня, что у нее друзья в Гвардии.
Час видела, что мы исключаем ее из игры. Девице это не нравилось, но она понимала, что все равно ничего от нас не узнает.
— Вы знакомы с Грэнджем Кливером? — спросил я ее. — Он появляется когда-нибудь в Бледсо?
— Я иногда встречаю его, правда, реже, чем раньше. Он член Совета попечителей. Члены Совета появляются время от времени, чтобы продемонстрировать свое значение.
— Понимаю. Каковы его функции в Совете?
— Не знаю. Я ведь всего-навсего платный ординатор и не возношусь в такие выси.
Морли не терпелось вступить в разговор, что он и не преминул сделать:
— Как Кливер сейчас выглядит? Он обычно выступает в гриме, и только самым близким друзьям известна его подлинная наружность.
Чэстити недоуменно спросила:
— Какой ему смысл гримироваться? Таких коротышек среди мужчин сыскать трудно.
— Он не всегда выступал мужчиной. Он мог прикинуться и гномом, если желал.
— Или эльфом, — высказал я предположение.
— Никогда не существовало эльфа столь отвратительного вида, Гаррет, — рассвирепел Морли. — А если такой и появлялся на свет, то не выходил живым из колыбели.
Я припомнил того типа в пакгаузе. Несколько феминизированный, но вовсе не безобразный. Просто какой-то несчастной девочке по иронии судьбы достался не тот водопроводный кран.
— Не могли бы вы обрисовать его нам, Чэстити? Сказать что-то еще, помимо того, что он коротышка. Она постаралась изо всех сил.
— Достаточно. Это тот самый парень, Морли. Морли раздраженно заворчал. Чэстити вновь одарила нас изумленным взглядом.
— Все объясним позже, — пообещал я. Интересно, что связывает Морли с Дождевиком? Морли вел несколько своих собственных войн. Я оставался от них в стороне, считая, что лучше не быть в курсе всех подробностей. Если потребуется моя помощь, Морли сам расскажет все, что мне нужно знать.
Впрочем, будем держать ухо востро. Бывало, что иногда он выжидал слишком долго.
— Так ты идешь или нет? — раздраженно спросил он.
— Встретимся позже, — сказал я, обращаясь к Чэс.
— Обещания, обещания…
Плоскомордый бросил на меня взгляд, давая понять, что он станет хорошенько присматривать за ней. Тарп хотел дать обещание, потому что в прошлом числил за собой серьезный грех. В свое время я поручил ему охранять женщину, и он провалил дело. Женщина умерла. То, что при этом он истребил орду головорезов и едва не погиб сам, для Плоскомордого значения не имело. Главным для него оставалась его вина. И не было способа переубедить его.
Более надежной охраны, чем Плоскомордый, для Чэстити просто не существовало.