Страница:
На месте папаши Вейдера я бы поместил Тома в более веселое окружение. Нарисовал бы на голых стенах картинки всякие – пастушков с пастушками, что ли, или зверюшек каких-нибудь. С другой стороны, чего особенно веселиться? Ведь мир, в котором мы живем, – бесконечная череда скорбей и смертей… Я задержал дыхание и, пятясь, выбрался в коридор, где воздух был относительно свежим.
В голове постепенно прояснялись. Это же надо, как заразно безумие, если оно пропитало всю комнату! Или наоборот – комната превратила Тома в того, кем он стал? Может, всему виной эта вонь?
В дальнем конце коридора, у парадной лестницы, мелькнул чей-то силуэт. Я успел заметить что-то красное – верно, рукав платья или что-нибудь в том же роде. Хотел было побежать туда, но вдруг на меня навалилась чудовищная апатия: дышать и то приходилось через силу.
Короче, когда я таки добрался до парадной лестницы, на ней, разумеется, никого не было.
Что называется, по долгу службы я проверил остальные помещения на этаже, но не нашел ничего сколько-нибудь интересного.
Где Аликс? Честно говоря, я был несколько удивлен, что она, с ее-то характером, до сих пор не путается у меня под ногами.
35
36
37
38
39
40
В голове постепенно прояснялись. Это же надо, как заразно безумие, если оно пропитало всю комнату! Или наоборот – комната превратила Тома в того, кем он стал? Может, всему виной эта вонь?
В дальнем конце коридора, у парадной лестницы, мелькнул чей-то силуэт. Я успел заметить что-то красное – верно, рукав платья или что-нибудь в том же роде. Хотел было побежать туда, но вдруг на меня навалилась чудовищная апатия: дышать и то приходилось через силу.
Короче, когда я таки добрался до парадной лестницы, на ней, разумеется, никого не было.
Что называется, по долгу службы я проверил остальные помещения на этаже, но не нашел ничего сколько-нибудь интересного.
Где Аликс? Честно говоря, я был несколько удивлен, что она, с ее-то характером, до сих пор не путается у меня под ногами.
35
Апатия помаленьку проходила, и моя тревога за Аликс становилась все сильнее. В конце концов я решил сходить и посмотреть, где она.
Того, кто всегда ожидает худшего, редко подстерегает разочарование. Случаются, конечно, и приятные исключения…
Однако на сей раз все сложилось так, как и должно было сложиться.
Аликс без чувств распростерлась на полу. Кто-то тюкнул ее по макушке и удалился в неизвестном направлении. Мистер Картер Стоквелл вновь испарился. Тело Тома Вейдера также исчезло. Мало того, Аликс была полураздета. Нет, я все понимаю; покажите мне того, кто останется равнодушен к ее прелестям, но лестничная площадка все-таки – не самое романтичное место в доме. Да и предаваться любовным утехам с девицей, которая ничего не воспринимает… Может, кому-то и нравится, но это не по мне.
– Эй, лапушка! – позвал я. – Просыпайся! Аликс! Хватит дурака валять! – Попробовать, что ли, тот способ, каким приводят в чувство героинь во всяких сказках? Нет, не стоит: на меня и без того слишком многие зуб имеют…
Аликс шевельнулась, застонала, попыталась сесть.
– Что стряслось? – спросил я, помогая ей выпрямиться.
– Разве не видно? Кто-то на меня напал. – Раздражение Аликс было вполне объяснимо. – Поднялся снизу и… Ты что, не слышал, как я кричала?
– Нет. – Я был совершенно искренен: будучи наверху, я не слышал ни единого звука.
– Так вот, я кричала. Громко-громко. А когда попыталась убежать, то споткнулась о Тома и получила по голове прежде, чем успела встать. – Тут она заметила, в каком состоянии ее одежда. – Это еще что такое? Сказал бы, я сама бы все скинула.
– Это не я. Бесчувственные девушки не в моем вкусе.
– Даже не знаю, то ли радоваться, то ли обижаться.
– Я вовсе не хотел тебя обижать. – Вечно женщины понимают меня неправильно. Наверное, они это делают нарочно.
– Так что? Я вполне пришла в себя…
– Звучит заманчиво, вот только времени в обрез. По дому шастают какие-то гнусные типы, и мы понятия не имеем, что им нужно. Что с Томом сталось, не знаешь?
– Нет. Думаю, они продолжили то, чем занимались, когда мы их прервали.
– Может быть. Вставай, поправь одежду. Я хочу потолковать с твоим отцом.
– Не оставляй меня здесь.
– Я и не собираюсь. Поэтому ты должна выглядеть прилично.
– А! – На мгновение она стала прежней шаловливой Аликс, но потом в ее взоре вновь мелькнул страх. – Как по-твоему, что все это означает?
– Самого бы кто просветил. Я надеялся, что Стоквелл нам поможет…
– Стоквелл?
– Ну да, тот парень, которого ты стерегла. Я с ним уже встречался. Его зовут Картер Стоквелл.
– Как я выгляжу? Как будто мы только-только слезли с сеновала?
– Гм… Не совсем.
– Эх! – Она усмехнулась. – Жаль… А то все подумали бы, что мне наконец повезло.
– Не забывай, что когда б тебе и вправду повезло, я бы оказался по уши в дерьме.
– Я никому не скажу, – пообещала она. – Смотри, сам не трепись. – И слегка подалась вперед.
Да, за последние годы Аликс сильно повзрослела. Однако на ее слова я бы не особенно полагался: по-моему, она была из тех девиц, которые обожают хвастаться своими победами.
Того, кто всегда ожидает худшего, редко подстерегает разочарование. Случаются, конечно, и приятные исключения…
Однако на сей раз все сложилось так, как и должно было сложиться.
Аликс без чувств распростерлась на полу. Кто-то тюкнул ее по макушке и удалился в неизвестном направлении. Мистер Картер Стоквелл вновь испарился. Тело Тома Вейдера также исчезло. Мало того, Аликс была полураздета. Нет, я все понимаю; покажите мне того, кто останется равнодушен к ее прелестям, но лестничная площадка все-таки – не самое романтичное место в доме. Да и предаваться любовным утехам с девицей, которая ничего не воспринимает… Может, кому-то и нравится, но это не по мне.
– Эй, лапушка! – позвал я. – Просыпайся! Аликс! Хватит дурака валять! – Попробовать, что ли, тот способ, каким приводят в чувство героинь во всяких сказках? Нет, не стоит: на меня и без того слишком многие зуб имеют…
Аликс шевельнулась, застонала, попыталась сесть.
– Что стряслось? – спросил я, помогая ей выпрямиться.
– Разве не видно? Кто-то на меня напал. – Раздражение Аликс было вполне объяснимо. – Поднялся снизу и… Ты что, не слышал, как я кричала?
– Нет. – Я был совершенно искренен: будучи наверху, я не слышал ни единого звука.
– Так вот, я кричала. Громко-громко. А когда попыталась убежать, то споткнулась о Тома и получила по голове прежде, чем успела встать. – Тут она заметила, в каком состоянии ее одежда. – Это еще что такое? Сказал бы, я сама бы все скинула.
– Это не я. Бесчувственные девушки не в моем вкусе.
– Даже не знаю, то ли радоваться, то ли обижаться.
– Я вовсе не хотел тебя обижать. – Вечно женщины понимают меня неправильно. Наверное, они это делают нарочно.
– Так что? Я вполне пришла в себя…
– Звучит заманчиво, вот только времени в обрез. По дому шастают какие-то гнусные типы, и мы понятия не имеем, что им нужно. Что с Томом сталось, не знаешь?
– Нет. Думаю, они продолжили то, чем занимались, когда мы их прервали.
– Может быть. Вставай, поправь одежду. Я хочу потолковать с твоим отцом.
– Не оставляй меня здесь.
– Я и не собираюсь. Поэтому ты должна выглядеть прилично.
– А! – На мгновение она стала прежней шаловливой Аликс, но потом в ее взоре вновь мелькнул страх. – Как по-твоему, что все это означает?
– Самого бы кто просветил. Я надеялся, что Стоквелл нам поможет…
– Стоквелл?
– Ну да, тот парень, которого ты стерегла. Я с ним уже встречался. Его зовут Картер Стоквелл.
– Как я выгляжу? Как будто мы только-только слезли с сеновала?
– Гм… Не совсем.
– Эх! – Она усмехнулась. – Жаль… А то все подумали бы, что мне наконец повезло.
– Не забывай, что когда б тебе и вправду повезло, я бы оказался по уши в дерьме.
– Я никому не скажу, – пообещала она. – Смотри, сам не трепись. – И слегка подалась вперед.
Да, за последние годы Аликс сильно повзрослела. Однако на ее слова я бы не особенно полагался: по-моему, она была из тех девиц, которые обожают хвастаться своими победами.
36
Несмотря на все старания Аликс, вид у нее остался… скажем так… растрепанный, и, когда мы вошли в кабинет Вейдера, Белинда смерила нас суровым взглядом, на миг оторвавшись от дружеской беседы с Маренго Норт-Энглишем. Судя по всему, они уже успели сойтись достаточно близко, тем паче что племянницы Маренго нигде не было видно.
Сразу чувствуется деловая хватка. Улыбаться человеку, который, возможно, умышляет против тебя… Я бы так не смог.
– Гаррет! – пробасил Вейдер. – Очень кстати! Мы как раз про тебя говорили.
– Босс, у нас проблемы, – выпалил я. – Тома пытались похитить.
– Похитили, – поправила Аликс.
– Точно, похитили, – согласился я и быстренько выложил подробности, а потом спросил у Норт-Энглиша: – Слыхали что-нибудь насчет этих Черных Драконов или насчет их командира, полковника Нортона Вальсунга?
Маренго снизошел до ответа лишь потому, что был гостем дома, в котором ко мне относились с уважением. Повстречайся мы на улице, он бы меня и не заметил.
– Никогда не слышал ни о Драконах, ни о полковнике Вальсунге, молодой человек. Впрочем, в нашей армии было много разных отрядов. Вдобавок организация у нас большая, за всеми не уследишь. Вполне возможно, этот полковник – если даже он состоит в рядах нашей организации – действовал без моего разрешения.
Ну и скользкий же ты тип, Маренго!
– Я тоже с ними не сталкивался. Правда, в Кантарде я, можно сказать, и не был – нас быстренько перебросили на острова.
Вейдер, умиленно взиравший на всех, кто был в кабинете, сказал:
– Гаррет, в ближайшие дни ко мне должны заглянуть наши генералы. Я их спрошу.
Что-то мне не нравится его спокойствие.
– Тебе как будто начхать на Тома, – брякнул я.
– Гаррет, посуди сам, в доме толпа гостей. Ну кто сумеет вынести тело и остаться незамеченным?
– Не знаю, не знаю. Смотри – они пробрались внутрь, у них был некий план, значит, и пути отступления они должны были просчитать. Все коммандос-самоубийцы остались в Кантарде, Макс.
Вейдер повернулся к крепким ребятам, мявшимся у дальней стены кабинета.
– Предупредите остальных, ребята. И скажите Гилби, чтоб зашел ко мне.
– И за Киттиджо приглядите, – вклинился я. – Лично я ее так и не нашел. Макс, тут явно не обошлось без колдовства. Стоит на секунду отвести взгляд, как эти хмыри пропадают без следа.
Если принять мое предположение за истину, из него следовало, что Черные Драконы Вальсунга неким образом связаны с Холмом. Только этого и не хватало для полного счастья!
– Все страньше и страньше, – проворчал Вейдер. – Но почему я? Кому я мог досадить? Колдунов знакомых у меня раз-два и обчелся, да и те, коль разозлятся, мелочиться не станут: раздавят, как жука, и вся недолга. А деньги вымогать, похищать кого-то – нет, это для них слишком мелко.
Он подошел к камину, в котором потрескивали дрова, и уставился на огонь. Потом поманил меня пальцем. Когда я подошел, он спросил шепотом:
– Мне опять достанется, да? – На мгновение Макс Вейдер, глава пивной империи, стал обыкновенным человеком, растерянным и напуганным.
– Постараюсь этого не допустить, босс, – пообещал я и сердито поглядел на Норт-Энглиша. Тот и бровью не повел. Верно, этакие взгляды были для него не в диковинку. Успел привыкнуть.
Аликс порывисто обняла отца.
– Не волнуйся, папочка, Гаррет все уладит.
Это она о ком? Лично мне тот Гаррет, который перед папашей Вейдером стоит, особого доверия не внушает.
Вейдер опустился в кресло и прикрыл рукой глаза. Никогда не видел его таким… опустошенным, что ли. Впрочем, окажись я на его месте, еще неизвестно, как бы я себя повел…
– Насколько могу судить, – изрек Норт-Энглиш, – вы не симпатизируете Вольным Сообществам, мистер Гаррет?
С ума сойти – великий Маренго изволил заговорить с мелкой сошкой!
– Ну почему же? – удивился я. – Очень даже симпатизирую. Цели у вас где-то даже благородные. Вот только публика собралась… гм… Глотки луженые, лишь бы хай поднять. Неужто, по-вашему, людям захочется, чтоб эти горлопаны ими управляли? И потом, уж извините, но большинству ваших молодчиков наплевать на всякие там права. Им бы захапать себе побольше, только и всего.
Норт-Энглиш пристально поглядел на меня. Вид у него был такой, словно он раскрыл дорожную сумку и увидел там жирную змею.
– В любой организации, мистер Гаррет, даже в той, которая преследует самые возвышенные цели, обязательно найдутся фанатики и мародеры. Такова человеческая натура. Вот если бы все участники движения были столь же рассудительны и спокойны, как вы…
Куда это он клонит?
– На вашем месте я бы проследил, чтоб рассудительные герои приглядывали за особо буйными, а то вы двоих человек привлекаете, а десяток отталкиваете своими выходками.
Глаза Норт-Энглиша сузились. Мелкая сошка осмелилась учить его жизни! Я уверен, в глубине души он наверняка одобрял все фортели своих субчиков.
Н-да, если дальше так пойдет, мы с ним быстро друг друга на чистую воду выведем.
Мне самому Маренго был даром не нужен, но Макс Вейдер считал его своим другом, а Релвей просил меня проникнуть в его движение…
– Прощу прощения за резкость. Просто я еще не успел отойти от встречи с вашими фанатиками пару дней назад.
– Я слышал об этом. – Маренго овладел собой, и лицо его вновь стало бесстрастной маской. – Мы стараемся избавиться от подобных людей. Вот, кстати, почему в Танфере сейчас столько мелких групп – они откололись от «Клича», то есть их выгнали. Эти люди – все равно что сорняки, и мы их постепенно выпалываем.
Норт-Энглиш, похоже, и не заметил, что ненароком признал принадлежность Черных Драконов к возглавляемому им «Кличу», а я не стал ему о том сообщать, чтобы не усугублять ситуацию. Релвею не понравится, если я не сумею оказаться в Вольных Сообществах из-за собственной несдержанности.
– Прошу прощения, – повторил я. – Не со зла, сами понимаете… Просто я работаю на мистера Вейдера, а сегодня у нас тяжелый денек.
– Все в порядке, мистер Гаррет. Загляните ко мне, когда вас ничто не будет тяготить. «Клич» заинтересован в таких людях, как вы, в тех, кто побывал на юге, видел войну своими глазами, совершал подвиги на поле брани, а когда вернулся, столкнулся с черствостью, неблагодарностью и откровенным равнодушием. Люди вернулись и обнаружили, что их жизнями теперь заправляют те, кто и пальцем не шевельнул ради победы… О, извините, пожалуйста! Когда рядом нет племянницы – она меня останавливает, – я могу говорить часами. К сожалению, разговоры далеко не всегда помогают обрести новых друзей.
Маренго Норт-Энглиш – один из богатейших людей Танфера и всей Каренты. Говорят, он чуть ли не купается в золоте. На кой, интересно, ему сдалось движение городских низов? Уж таким, как он, без работы остаться точно не грозит. Они все равно ни дня в своей жизни не работали.
– Гаррет!
– Да, мистер Вейдер?
– Время идет.
– Слушаюсь, сэр.
Заболтался! До чего дошло – Макс Вейдер велит Гаррету не языком чесать, а делом заниматься!
Сразу чувствуется деловая хватка. Улыбаться человеку, который, возможно, умышляет против тебя… Я бы так не смог.
– Гаррет! – пробасил Вейдер. – Очень кстати! Мы как раз про тебя говорили.
– Босс, у нас проблемы, – выпалил я. – Тома пытались похитить.
– Похитили, – поправила Аликс.
– Точно, похитили, – согласился я и быстренько выложил подробности, а потом спросил у Норт-Энглиша: – Слыхали что-нибудь насчет этих Черных Драконов или насчет их командира, полковника Нортона Вальсунга?
Маренго снизошел до ответа лишь потому, что был гостем дома, в котором ко мне относились с уважением. Повстречайся мы на улице, он бы меня и не заметил.
– Никогда не слышал ни о Драконах, ни о полковнике Вальсунге, молодой человек. Впрочем, в нашей армии было много разных отрядов. Вдобавок организация у нас большая, за всеми не уследишь. Вполне возможно, этот полковник – если даже он состоит в рядах нашей организации – действовал без моего разрешения.
Ну и скользкий же ты тип, Маренго!
– Я тоже с ними не сталкивался. Правда, в Кантарде я, можно сказать, и не был – нас быстренько перебросили на острова.
Вейдер, умиленно взиравший на всех, кто был в кабинете, сказал:
– Гаррет, в ближайшие дни ко мне должны заглянуть наши генералы. Я их спрошу.
Что-то мне не нравится его спокойствие.
– Тебе как будто начхать на Тома, – брякнул я.
– Гаррет, посуди сам, в доме толпа гостей. Ну кто сумеет вынести тело и остаться незамеченным?
– Не знаю, не знаю. Смотри – они пробрались внутрь, у них был некий план, значит, и пути отступления они должны были просчитать. Все коммандос-самоубийцы остались в Кантарде, Макс.
Вейдер повернулся к крепким ребятам, мявшимся у дальней стены кабинета.
– Предупредите остальных, ребята. И скажите Гилби, чтоб зашел ко мне.
– И за Киттиджо приглядите, – вклинился я. – Лично я ее так и не нашел. Макс, тут явно не обошлось без колдовства. Стоит на секунду отвести взгляд, как эти хмыри пропадают без следа.
Если принять мое предположение за истину, из него следовало, что Черные Драконы Вальсунга неким образом связаны с Холмом. Только этого и не хватало для полного счастья!
– Все страньше и страньше, – проворчал Вейдер. – Но почему я? Кому я мог досадить? Колдунов знакомых у меня раз-два и обчелся, да и те, коль разозлятся, мелочиться не станут: раздавят, как жука, и вся недолга. А деньги вымогать, похищать кого-то – нет, это для них слишком мелко.
Он подошел к камину, в котором потрескивали дрова, и уставился на огонь. Потом поманил меня пальцем. Когда я подошел, он спросил шепотом:
– Мне опять достанется, да? – На мгновение Макс Вейдер, глава пивной империи, стал обыкновенным человеком, растерянным и напуганным.
– Постараюсь этого не допустить, босс, – пообещал я и сердито поглядел на Норт-Энглиша. Тот и бровью не повел. Верно, этакие взгляды были для него не в диковинку. Успел привыкнуть.
Аликс порывисто обняла отца.
– Не волнуйся, папочка, Гаррет все уладит.
Это она о ком? Лично мне тот Гаррет, который перед папашей Вейдером стоит, особого доверия не внушает.
Вейдер опустился в кресло и прикрыл рукой глаза. Никогда не видел его таким… опустошенным, что ли. Впрочем, окажись я на его месте, еще неизвестно, как бы я себя повел…
– Насколько могу судить, – изрек Норт-Энглиш, – вы не симпатизируете Вольным Сообществам, мистер Гаррет?
С ума сойти – великий Маренго изволил заговорить с мелкой сошкой!
– Ну почему же? – удивился я. – Очень даже симпатизирую. Цели у вас где-то даже благородные. Вот только публика собралась… гм… Глотки луженые, лишь бы хай поднять. Неужто, по-вашему, людям захочется, чтоб эти горлопаны ими управляли? И потом, уж извините, но большинству ваших молодчиков наплевать на всякие там права. Им бы захапать себе побольше, только и всего.
Норт-Энглиш пристально поглядел на меня. Вид у него был такой, словно он раскрыл дорожную сумку и увидел там жирную змею.
– В любой организации, мистер Гаррет, даже в той, которая преследует самые возвышенные цели, обязательно найдутся фанатики и мародеры. Такова человеческая натура. Вот если бы все участники движения были столь же рассудительны и спокойны, как вы…
Куда это он клонит?
– На вашем месте я бы проследил, чтоб рассудительные герои приглядывали за особо буйными, а то вы двоих человек привлекаете, а десяток отталкиваете своими выходками.
Глаза Норт-Энглиша сузились. Мелкая сошка осмелилась учить его жизни! Я уверен, в глубине души он наверняка одобрял все фортели своих субчиков.
Н-да, если дальше так пойдет, мы с ним быстро друг друга на чистую воду выведем.
Мне самому Маренго был даром не нужен, но Макс Вейдер считал его своим другом, а Релвей просил меня проникнуть в его движение…
– Прощу прощения за резкость. Просто я еще не успел отойти от встречи с вашими фанатиками пару дней назад.
– Я слышал об этом. – Маренго овладел собой, и лицо его вновь стало бесстрастной маской. – Мы стараемся избавиться от подобных людей. Вот, кстати, почему в Танфере сейчас столько мелких групп – они откололись от «Клича», то есть их выгнали. Эти люди – все равно что сорняки, и мы их постепенно выпалываем.
Норт-Энглиш, похоже, и не заметил, что ненароком признал принадлежность Черных Драконов к возглавляемому им «Кличу», а я не стал ему о том сообщать, чтобы не усугублять ситуацию. Релвею не понравится, если я не сумею оказаться в Вольных Сообществах из-за собственной несдержанности.
– Прошу прощения, – повторил я. – Не со зла, сами понимаете… Просто я работаю на мистера Вейдера, а сегодня у нас тяжелый денек.
– Все в порядке, мистер Гаррет. Загляните ко мне, когда вас ничто не будет тяготить. «Клич» заинтересован в таких людях, как вы, в тех, кто побывал на юге, видел войну своими глазами, совершал подвиги на поле брани, а когда вернулся, столкнулся с черствостью, неблагодарностью и откровенным равнодушием. Люди вернулись и обнаружили, что их жизнями теперь заправляют те, кто и пальцем не шевельнул ради победы… О, извините, пожалуйста! Когда рядом нет племянницы – она меня останавливает, – я могу говорить часами. К сожалению, разговоры далеко не всегда помогают обрести новых друзей.
Маренго Норт-Энглиш – один из богатейших людей Танфера и всей Каренты. Говорят, он чуть ли не купается в золоте. На кой, интересно, ему сдалось движение городских низов? Уж таким, как он, без работы остаться точно не грозит. Они все равно ни дня в своей жизни не работали.
– Гаррет!
– Да, мистер Вейдер?
– Время идет.
– Слушаюсь, сэр.
Заболтался! До чего дошло – Макс Вейдер велит Гаррету не языком чесать, а делом заниматься!
37
Я был сбит с толку. От меня требовали действий, а я знать не знал, что предпринять. Между тем гости прибывали и прибывали, так что отыскать злоумышленников с каждой минутой становилось все труднее. Не будешь же хватать каждого, на ком жилетка официанта. И потом, если у них достало ума до сих пор не попасться, значит, они сменили маскировку. Наряд официантов потребовался лишь для того, чтобы «на законных основаниях» проникнуть в дом.
Мне в голову вдруг пришла ужасная мысль. Точнее, жуткое воспоминание. Картер с Трейсом были в моем доме, находились всего в какой-нибудь дюжине ярдов от Покойника, и он не учуял в них и намека на злодейство!
Следом за этой мыслью прискакала вторая, не менее ужасная. Простучала копытцами – я отчетливо расслышал их цокот. И мысль была такая: эти ребята слишком уж хорошо знали внутреннее устройство вейдеровского дома…
– Что будем делать? – спросила Аликс, глядя из-за моего плеча на толпу гостей у подножия лестницы.
– Хороший вопрос. Для начала подыщем тебе безопасное местечко. Вдруг они покусятся на тебя или на Киттиджо? Или даже на Тая? – Напоминаю: Тай бегать не может, а из Ланса телохранитель так себе.
– С тобой я буду в полной безопасности, Гаррет.
– Не могу сказать того же про себя.
– Гаррет! Я ведь и обидеться могу!
– Вон Гилби. Пошли к нему.
Манвил Гилби выглядел замученным. Гости прибывали пачками, Дженорд – осипнет, бедняга, как пить дать осипнет! – не переставая выкрикивал имена; за всеми было не уследить даже при огромном желании.
– Ну что еще? – буркнул Гилби.
– Тома похитили. Их было трое, возможно, четверо. Поднялись по черной лестнице, там мы с ними и столкнулись. Том был жив, но без сознания. И Киттиджо я найти не смог.
– Минуту назад она спустилась по парадной лестнице. Обознаться было трудновато: своим платьем она всех затмила… Брр! Очередной желающий лично побеседовать с Максом. – Гилби приветствовал высокого, подтянутого старика, в котором я с некоторым запозданием узнал отставного генерала кавалерии. – Надо предупредить ребят у двери.
– Макс уже распорядился.
– Все равно напомню; от них не убудет. А ты смотри в оба. Злодеи должны быть где-то здесь.
– Слушаюсь, босс, – я состроил гримасу, но Гилби уже отвернулся. Генерал – прямой, как древко копья – оглядел меня с таким видом, будто силился вспомнить день нашего знакомства. Верно, он с кем-то меня перепутал.
Я направился в комнаты обслуги. Аликс не отставала от меня ни на шаг.
Ко мне подскочил Грессер.
– Что прикажете делать? У меня теперь людей не хватает!..
– Неужто еще кто-нибудь сбежал?
Его щеки порозовели.
– Вас, кажется, Гарретом зовут?
– С утра точно звали, а что?
– Гаррет, я не собираюсь снова извиняться за свои промахи. Если у вас есть что обсудить, давайте обсудим. Если нет, извольте не мешаться под ногами.
– Понял, учту. Вот задачка: кто-то похитил Тома Вейдера – не знаю уж, зачем, да это и не важно. Сейчас важно другое – изловить похитителей. Как, по-вашему, они могли выбраться из дома?
Честно говоря, на толковый ответ я не рассчитывал. Старый циник Гаррет не привык находить поддержку у ближних.
– Может, воспользовались доставочным фургоном?
– Чем-чем?
– Часть угощения – торты и прочие сладости – заказывалась на стороне и доставлялась в фургонах. Эти фургоны стоят на заднем дворе. Их разгружают по мере необходимости…
– Мистер Грессер, беру обратно все нелестные высказывания в ваш адрес. Я замолвлю за вас словечко перед мистером Вейдером.
– Спасибо. Но как мне быть с нехваткой рук?
– Не знаю. Погодите, коли рук не хватает, есть еще ноги и зубы. Во всяком случае…
Аликс дернула меня за рукав:
– Гаррет, ты треплешься, а Тома, быть может, как раз увозят!
Я позволил себя увести.
– Мне показалось, тебя нужно выручать, – заметила девушка.
– Ну…
– Иногда полезно быть грубым.
– Моя матушка учила меня, что хорошие манеры – прежде всего.
– Сюда. – У Аликс явно было иное представление о хороших манерах.
Насколько я мог судить, мы двигались кружным путем. В отдалении мелькнула Тинни; должно быть, Аликс углядела ее раньше моего, потому и направилась в обход. Улучив момент, когда Аликс отвернулась, я помахал Тинни. Она махнула в ответ. Мало того, я удостоился взмаха руки и поощрительной улыбки от миловидной дамы в возрасте; похоже, она была вне себя от счастья из-за того, что привлекла внимание столь симпатичного кавалера.
Конечно, быть грубым и вправду иногда полезно, но я иначе воспитан. Вдобавок как тут будешь грубым, когда рядом с тобой красивая женщина?
Мне в голову вдруг пришла ужасная мысль. Точнее, жуткое воспоминание. Картер с Трейсом были в моем доме, находились всего в какой-нибудь дюжине ярдов от Покойника, и он не учуял в них и намека на злодейство!
Следом за этой мыслью прискакала вторая, не менее ужасная. Простучала копытцами – я отчетливо расслышал их цокот. И мысль была такая: эти ребята слишком уж хорошо знали внутреннее устройство вейдеровского дома…
– Что будем делать? – спросила Аликс, глядя из-за моего плеча на толпу гостей у подножия лестницы.
– Хороший вопрос. Для начала подыщем тебе безопасное местечко. Вдруг они покусятся на тебя или на Киттиджо? Или даже на Тая? – Напоминаю: Тай бегать не может, а из Ланса телохранитель так себе.
– С тобой я буду в полной безопасности, Гаррет.
– Не могу сказать того же про себя.
– Гаррет! Я ведь и обидеться могу!
– Вон Гилби. Пошли к нему.
Манвил Гилби выглядел замученным. Гости прибывали пачками, Дженорд – осипнет, бедняга, как пить дать осипнет! – не переставая выкрикивал имена; за всеми было не уследить даже при огромном желании.
– Ну что еще? – буркнул Гилби.
– Тома похитили. Их было трое, возможно, четверо. Поднялись по черной лестнице, там мы с ними и столкнулись. Том был жив, но без сознания. И Киттиджо я найти не смог.
– Минуту назад она спустилась по парадной лестнице. Обознаться было трудновато: своим платьем она всех затмила… Брр! Очередной желающий лично побеседовать с Максом. – Гилби приветствовал высокого, подтянутого старика, в котором я с некоторым запозданием узнал отставного генерала кавалерии. – Надо предупредить ребят у двери.
– Макс уже распорядился.
– Все равно напомню; от них не убудет. А ты смотри в оба. Злодеи должны быть где-то здесь.
– Слушаюсь, босс, – я состроил гримасу, но Гилби уже отвернулся. Генерал – прямой, как древко копья – оглядел меня с таким видом, будто силился вспомнить день нашего знакомства. Верно, он с кем-то меня перепутал.
Я направился в комнаты обслуги. Аликс не отставала от меня ни на шаг.
Ко мне подскочил Грессер.
– Что прикажете делать? У меня теперь людей не хватает!..
– Неужто еще кто-нибудь сбежал?
Его щеки порозовели.
– Вас, кажется, Гарретом зовут?
– С утра точно звали, а что?
– Гаррет, я не собираюсь снова извиняться за свои промахи. Если у вас есть что обсудить, давайте обсудим. Если нет, извольте не мешаться под ногами.
– Понял, учту. Вот задачка: кто-то похитил Тома Вейдера – не знаю уж, зачем, да это и не важно. Сейчас важно другое – изловить похитителей. Как, по-вашему, они могли выбраться из дома?
Честно говоря, на толковый ответ я не рассчитывал. Старый циник Гаррет не привык находить поддержку у ближних.
– Может, воспользовались доставочным фургоном?
– Чем-чем?
– Часть угощения – торты и прочие сладости – заказывалась на стороне и доставлялась в фургонах. Эти фургоны стоят на заднем дворе. Их разгружают по мере необходимости…
– Мистер Грессер, беру обратно все нелестные высказывания в ваш адрес. Я замолвлю за вас словечко перед мистером Вейдером.
– Спасибо. Но как мне быть с нехваткой рук?
– Не знаю. Погодите, коли рук не хватает, есть еще ноги и зубы. Во всяком случае…
Аликс дернула меня за рукав:
– Гаррет, ты треплешься, а Тома, быть может, как раз увозят!
Я позволил себя увести.
– Мне показалось, тебя нужно выручать, – заметила девушка.
– Ну…
– Иногда полезно быть грубым.
– Моя матушка учила меня, что хорошие манеры – прежде всего.
– Сюда. – У Аликс явно было иное представление о хороших манерах.
Насколько я мог судить, мы двигались кружным путем. В отдалении мелькнула Тинни; должно быть, Аликс углядела ее раньше моего, потому и направилась в обход. Улучив момент, когда Аликс отвернулась, я помахал Тинни. Она махнула в ответ. Мало того, я удостоился взмаха руки и поощрительной улыбки от миловидной дамы в возрасте; похоже, она была вне себя от счастья из-за того, что привлекла внимание столь симпатичного кавалера.
Конечно, быть грубым и вправду иногда полезно, но я иначе воспитан. Вдобавок как тут будешь грубым, когда рядом с тобой красивая женщина?
38
– Я думала, ты беспокоишься за Тома, – дружески упрекнула Аликс. Очень дружески, очень ласково… Моя знаменитая стойкость благополучно трещала по швам, мое удивительное хладнокровие и нечувствительность к душевным мукам подбирались к крайнему пределу. Если я не унесу ноги из этой пустынной подсобки, мне грозит стать ближайшим другом Аликс Вейдер.
В подсобке было пыльно – не прибирались в ней, вероятно, как минимум несколько лет. Я чихнул. Аликс последовала моему примеру. Пошатываясь, я вывалился в коридор.
Тут, откуда-то с задворок, появилась Тинни.
– А, вот вы где! Я уж решила, что вы заблудились.
– Мы ищем Тома, – объяснила Аликс у меня из-за спины, ничуть не смущенная появлением подруги. По ее тону нельзя было и заподозрить, что она пыталась учинить со мной лишь мгновение назад. – Его похитили прямо из комнаты. Гаррет сумел задержать похитителей, но они ускользнули и прихватили Тома с собой. Манвил утверждает, что они не могли выбраться из дома, потому мы и осматриваем все помещения. А мистер Грессер считает, что…
Одурачить Тинни не так-то просто. Взглядом она посулила мне допрос с пристрастием, а вслух спросила:
– Кому мог понадобиться твой брат?
Аликс пожала плечами – и вновь обернулась этакой робкой, наивной девочкой, будто натянула на себя маску. Удивительная способность к притворству! Старина Макс убежден, что держит дочь в строгости, но, по-моему, он сильно заблуждается.
Уж насчет Киттиджо он точно заблуждался. Во-первых, Киттиджо была решительнее своей младшей сестры. А во-вторых, в те дни нас меньше отвлекали…
Честно говоря, я не рвался возобновлять знакомство. На мой вкус, Киттиджо чересчур… гм… возбудима. Она из тех коварных истеричек, которые поначалу успешно скрывают свою истерию, зато потом дают себе волю…
– Возможно, Грессер прав, – сказал я. – Сами видите, тут столько пыли, непременно должны были остаться хоть какие-то следы. Но следов нет и в помине.
– Надо обыскать все помещения, – заявила Аликс тоном, не терпящим возражений.
Я подошел к двери черного хода – именно через нее вошла Тинни, – открыл дверь и выглянул наружу.
– Эй, Рыжик, ты никого не заметила?
– Я видела то же, что и ты сейчас.
То есть двух поварят, таскавших подносы с пирожками. И фургоны…
– Пошли, поглядим.
Аликс вскинула головку.
– Я не собираюсь пачкать свои новые туфли в навозе.
Пару минут назад она готова была запачкать чем угодно свое новое платье… Я хмыкнул. Разумеется, это совсем другое дело.
– Почему бы тебе не вернуться в залу, Аликс? – предложила Тинни. – Таю наверняка тяжело принимать гостей одному. А Никс не в настроении.
Аликс не хотела веселиться. Аликс вообще ничего не хотела. Нет, ей определенно не мешает еще чуточку повзрослеть. Впрочем, этого она тоже не хотела.
Оставив девушек мило щебетать, я вышел на двор.
Пять фургонов. Два я отмел сразу – с них сняли колеса и выпрягли лошадей. Оставалось три; может статься, один из них был тот самый…
Все грязные, покосившиеся, обшарпанные. Правда, не те нынче времена, чтоб разъезжать в новых фургонах. Сейчас вообще ничего нового не появляется. Последний новый дом на моей памяти построили до того, как я ушел на фронт. Или даже раньше.
Короче, сегодня наш девиз: «Береги, что имеешь, и не рыпайся».
Я оглядел лошадей, запряженных в постромки. Лошади – самые хитрые твари на всем белом свете! Скольких простаков они одурачили! Не исключено, что животина преступников такая же злодейская, как они сами, и ее можно отличить от прочих…
Одна лошадь крепко спала, другая засыпала. А вот третья искоса поглядывала на меня из-под ресниц, выказывая нездоровый интерес к моей персоне. Точнее, третий: это был мерин, которому, похоже, не терпелось отомстить мне – и всему человечеству в моем лице – за свое унижение. Я старался не подходить близко, но на какой-то миг забылся – и едва успел увернуться. Клацнули зубы, и я остался без пуговиц на левом рукаве.
– Ты и есть, – пробормотал я. – С такими зубами только урок возить. – Кстати, мерина стреножили, а это говорило о многом: вьючных лошадей, как правило, не стреноживают – тем паче в городе.
Я обошел гнусную животину и встал перед фургоном. Мерин оскалил зубы в презрительной усмешке.
– Слушай, коняга, почему бы тебе тоже не вздремнуть?
Мерин вновь усмехнулся, наглядно выказав свое отношение к моему предложению в частности и моим умственным способностям в целом.
Фургон представлял собой деревянный мост со складным тентом. Разумеется, тент был поднят. Крепился он деревянным колышком на кожаном ремне. Я подергал колышек, взялся за ремень, потянул…
Кто-то звезданул меня по черепу мешком с конскими подковами. Я плавно опустился наземь, будто гонимый ветром осенний лист. Как ударился о землю – то бишь о плиты, которыми был вымощен двор, – уже не запомнил.
В подсобке было пыльно – не прибирались в ней, вероятно, как минимум несколько лет. Я чихнул. Аликс последовала моему примеру. Пошатываясь, я вывалился в коридор.
Тут, откуда-то с задворок, появилась Тинни.
– А, вот вы где! Я уж решила, что вы заблудились.
– Мы ищем Тома, – объяснила Аликс у меня из-за спины, ничуть не смущенная появлением подруги. По ее тону нельзя было и заподозрить, что она пыталась учинить со мной лишь мгновение назад. – Его похитили прямо из комнаты. Гаррет сумел задержать похитителей, но они ускользнули и прихватили Тома с собой. Манвил утверждает, что они не могли выбраться из дома, потому мы и осматриваем все помещения. А мистер Грессер считает, что…
Одурачить Тинни не так-то просто. Взглядом она посулила мне допрос с пристрастием, а вслух спросила:
– Кому мог понадобиться твой брат?
Аликс пожала плечами – и вновь обернулась этакой робкой, наивной девочкой, будто натянула на себя маску. Удивительная способность к притворству! Старина Макс убежден, что держит дочь в строгости, но, по-моему, он сильно заблуждается.
Уж насчет Киттиджо он точно заблуждался. Во-первых, Киттиджо была решительнее своей младшей сестры. А во-вторых, в те дни нас меньше отвлекали…
Честно говоря, я не рвался возобновлять знакомство. На мой вкус, Киттиджо чересчур… гм… возбудима. Она из тех коварных истеричек, которые поначалу успешно скрывают свою истерию, зато потом дают себе волю…
– Возможно, Грессер прав, – сказал я. – Сами видите, тут столько пыли, непременно должны были остаться хоть какие-то следы. Но следов нет и в помине.
– Надо обыскать все помещения, – заявила Аликс тоном, не терпящим возражений.
Я подошел к двери черного хода – именно через нее вошла Тинни, – открыл дверь и выглянул наружу.
– Эй, Рыжик, ты никого не заметила?
– Я видела то же, что и ты сейчас.
То есть двух поварят, таскавших подносы с пирожками. И фургоны…
– Пошли, поглядим.
Аликс вскинула головку.
– Я не собираюсь пачкать свои новые туфли в навозе.
Пару минут назад она готова была запачкать чем угодно свое новое платье… Я хмыкнул. Разумеется, это совсем другое дело.
– Почему бы тебе не вернуться в залу, Аликс? – предложила Тинни. – Таю наверняка тяжело принимать гостей одному. А Никс не в настроении.
Аликс не хотела веселиться. Аликс вообще ничего не хотела. Нет, ей определенно не мешает еще чуточку повзрослеть. Впрочем, этого она тоже не хотела.
Оставив девушек мило щебетать, я вышел на двор.
Пять фургонов. Два я отмел сразу – с них сняли колеса и выпрягли лошадей. Оставалось три; может статься, один из них был тот самый…
Все грязные, покосившиеся, обшарпанные. Правда, не те нынче времена, чтоб разъезжать в новых фургонах. Сейчас вообще ничего нового не появляется. Последний новый дом на моей памяти построили до того, как я ушел на фронт. Или даже раньше.
Короче, сегодня наш девиз: «Береги, что имеешь, и не рыпайся».
Я оглядел лошадей, запряженных в постромки. Лошади – самые хитрые твари на всем белом свете! Скольких простаков они одурачили! Не исключено, что животина преступников такая же злодейская, как они сами, и ее можно отличить от прочих…
Одна лошадь крепко спала, другая засыпала. А вот третья искоса поглядывала на меня из-под ресниц, выказывая нездоровый интерес к моей персоне. Точнее, третий: это был мерин, которому, похоже, не терпелось отомстить мне – и всему человечеству в моем лице – за свое унижение. Я старался не подходить близко, но на какой-то миг забылся – и едва успел увернуться. Клацнули зубы, и я остался без пуговиц на левом рукаве.
– Ты и есть, – пробормотал я. – С такими зубами только урок возить. – Кстати, мерина стреножили, а это говорило о многом: вьючных лошадей, как правило, не стреноживают – тем паче в городе.
Я обошел гнусную животину и встал перед фургоном. Мерин оскалил зубы в презрительной усмешке.
– Слушай, коняга, почему бы тебе тоже не вздремнуть?
Мерин вновь усмехнулся, наглядно выказав свое отношение к моему предложению в частности и моим умственным способностям в целом.
Фургон представлял собой деревянный мост со складным тентом. Разумеется, тент был поднят. Крепился он деревянным колышком на кожаном ремне. Я подергал колышек, взялся за ремень, потянул…
Кто-то звезданул меня по черепу мешком с конскими подковами. Я плавно опустился наземь, будто гонимый ветром осенний лист. Как ударился о землю – то бишь о плиты, которыми был вымощен двор, – уже не запомнил.
39
Я застонал и осторожно приоткрыл один глаз. Неужто уже утро, будь оно проклято? И опять с похмелья… Ну сколько можно, Гаррет?
В поле моего зрения вплыл ангел. Точнее, ангелица. И что-то прошептала. Я не разобрал слов, но этого и не требовалось: мы с этим ангелочком вволю порезвимся, дайте мне только вдохнуть полной грудью.
Должно быть, я умер и попал на небеса. Так внушала мне матушка: все достойные люди после смерти попадают на небеса.
Ангелица продолжала говорить. Вдруг у меня в мозгу словно что-то щелкнуло, и я услышал, о чем вещает небесное видение:
– Хватит пудрить мне мозги, Гаррет. Я слишком давно тебя знаю.
– Ой… Обманули, значит. Я всегда думал, что вы, демоницы, такие – рыженькие, пухленькие… Или пухленькие и рыженькие…
– Лесть тебе не поможет.
– Как знать, как знать. – Я провел рукой по волосам – и нащупал солидную шишку. – Чем это меня долбанули? Птичка место для посадки искала? – Если это была моя птичка, с нее вполне станется.
– Понятия не имею. Когда я наконец уговорила Аликс пойти за тобой, мы вышли во двор и увидели, что ты лежишь на земле, а какой-то тип собирается снова тебя ударить. Мы закричали, из кухни выскочили слуги, и он убежал.
– А фургон?
– Какой фургон?
– Который тут стоял. Я как раз собирался в него заглянуть, когда меня огрели. – Конечно, нелепо ожидать, что она заметила именно тот фургон. – Сдается мне, мы влипли по уши.
Кое-как поднявшись, я подковылял к воротам и растолкал сонного охранника. Здоровенный детина, сплошные мышцы – и ни единой извилины. Такой никого мимо себя не пропустит, что вы, сэр.
– За последние пять минут фургоны выезжали?
Он уставился на меня из-под могучих, как скалы, надбровных дуг. Бровей у него, как ни удивительно, не было и в помине.
– А ты кто такой? – буркнул он, явно недовольный тем, что его разбудили.
– Гарретом кличут. Шеф службы безопасности на пивоварне. – Ну и что, что неправда? Для пользы дела же.
– А, слыхали. Ну да, Робин-Боббин укатил. Круто, верно?
– Что круто?
– Да имечко. Как в стишках. И запомнить легко.
– Понял. Да, круто. Клево. Отпад. Следующий вопрос: почему ты его выпустил? Или не знаешь, что в дом забрались грабители и мы их ловим?
– Не-а. – Охранник покрутил головой. – Я никого не видал, как на пост заступил, окромя возницы Робинова. Остальные все внутри были.
– Йех! – пробормотал я, без особого, впрочем, чувства. – Ладно. Смотри, больше никого не выпускай без моего разрешения. Усек? Сколько народу было в том фургоне?
– Я ж говорю, один возница. – Охранник начал злиться.
Лихо у них получилось, ничего не скажешь. Фьюить – и ищи свищи.
Я повернулся, собираясь уйти.
Тинни подхватила меня под руку, заглянула мне в самое сердце своими огромными глазищами.
– Какой вы настойчивый, мистер Гаррет, – промурлыкала она. В свете факелов ее зубки отливали алым.
– Я озабоченный. Мало мне, что ли, было швов на башке? Придется шлем носить. Выберу офицерский, с шишаком. По сходной цене сторгую и буду таскать.
– Тогда тебе ногу сломают. Или руку.
– Дорогуша, твоими устами мед бы пить.
– Стараюсь, Гаррет. На твоем месте я бы сменила род занятий. Нельзя же всю жизнь тратить на тех, кто только и ждет, чтоб увечье тебе нанести.
– Гм… Пойду-ка снова к старику загляну. В том фургоне могли увезти Тома.
Кажется, Тинни рассердилась. Ну и субчик этот Гаррет, так и норовит разговор на пустяки свести!
Есть вещи, которым научиться невозможно, сколько ни зубри.
В поле моего зрения вплыл ангел. Точнее, ангелица. И что-то прошептала. Я не разобрал слов, но этого и не требовалось: мы с этим ангелочком вволю порезвимся, дайте мне только вдохнуть полной грудью.
Должно быть, я умер и попал на небеса. Так внушала мне матушка: все достойные люди после смерти попадают на небеса.
Ангелица продолжала говорить. Вдруг у меня в мозгу словно что-то щелкнуло, и я услышал, о чем вещает небесное видение:
– Хватит пудрить мне мозги, Гаррет. Я слишком давно тебя знаю.
– Ой… Обманули, значит. Я всегда думал, что вы, демоницы, такие – рыженькие, пухленькие… Или пухленькие и рыженькие…
– Лесть тебе не поможет.
– Как знать, как знать. – Я провел рукой по волосам – и нащупал солидную шишку. – Чем это меня долбанули? Птичка место для посадки искала? – Если это была моя птичка, с нее вполне станется.
– Понятия не имею. Когда я наконец уговорила Аликс пойти за тобой, мы вышли во двор и увидели, что ты лежишь на земле, а какой-то тип собирается снова тебя ударить. Мы закричали, из кухни выскочили слуги, и он убежал.
– А фургон?
– Какой фургон?
– Который тут стоял. Я как раз собирался в него заглянуть, когда меня огрели. – Конечно, нелепо ожидать, что она заметила именно тот фургон. – Сдается мне, мы влипли по уши.
Кое-как поднявшись, я подковылял к воротам и растолкал сонного охранника. Здоровенный детина, сплошные мышцы – и ни единой извилины. Такой никого мимо себя не пропустит, что вы, сэр.
– За последние пять минут фургоны выезжали?
Он уставился на меня из-под могучих, как скалы, надбровных дуг. Бровей у него, как ни удивительно, не было и в помине.
– А ты кто такой? – буркнул он, явно недовольный тем, что его разбудили.
– Гарретом кличут. Шеф службы безопасности на пивоварне. – Ну и что, что неправда? Для пользы дела же.
– А, слыхали. Ну да, Робин-Боббин укатил. Круто, верно?
– Что круто?
– Да имечко. Как в стишках. И запомнить легко.
– Понял. Да, круто. Клево. Отпад. Следующий вопрос: почему ты его выпустил? Или не знаешь, что в дом забрались грабители и мы их ловим?
– Не-а. – Охранник покрутил головой. – Я никого не видал, как на пост заступил, окромя возницы Робинова. Остальные все внутри были.
– Йех! – пробормотал я, без особого, впрочем, чувства. – Ладно. Смотри, больше никого не выпускай без моего разрешения. Усек? Сколько народу было в том фургоне?
– Я ж говорю, один возница. – Охранник начал злиться.
Лихо у них получилось, ничего не скажешь. Фьюить – и ищи свищи.
Я повернулся, собираясь уйти.
Тинни подхватила меня под руку, заглянула мне в самое сердце своими огромными глазищами.
– Какой вы настойчивый, мистер Гаррет, – промурлыкала она. В свете факелов ее зубки отливали алым.
– Я озабоченный. Мало мне, что ли, было швов на башке? Придется шлем носить. Выберу офицерский, с шишаком. По сходной цене сторгую и буду таскать.
– Тогда тебе ногу сломают. Или руку.
– Дорогуша, твоими устами мед бы пить.
– Стараюсь, Гаррет. На твоем месте я бы сменила род занятий. Нельзя же всю жизнь тратить на тех, кто только и ждет, чтоб увечье тебе нанести.
– Гм… Пойду-ка снова к старику загляну. В том фургоне могли увезти Тома.
Кажется, Тинни рассердилась. Ну и субчик этот Гаррет, так и норовит разговор на пустяки свести!
Есть вещи, которым научиться невозможно, сколько ни зубри.
40
Я ворвался в кабинет Вейдера, совершенно не подумав о том, что там меня не ждут. До сих пор мне ни разу не приходилось оправдываться за свои визиты.
А тут… Меня встретила мертвая тишина, вроде той, какая бывает после раската грома. На наглеца – это я про себя – устремилась дюжина взоров. Маренго Норт-Энглиш заткнулся на полуслове.
В кабинете Вейдера собрались на совет главари всех танферских придурков. Точнее, всех придурков, радеющих за права человеков. Демократов и апологетов теории круглой земли я не заметил.
Чуть позади Норт-Энглиша, по правую руку от него, сидела Белинда Контагью. Отблески пламени из камина падали на ее лицо, придавая ему бесовское выражение. Белинду явно побаивались – даже законченный псих Бондурант Алтуна хранил почтительное молчание.
А тут… Меня встретила мертвая тишина, вроде той, какая бывает после раската грома. На наглеца – это я про себя – устремилась дюжина взоров. Маренго Норт-Энглиш заткнулся на полуслове.
В кабинете Вейдера собрались на совет главари всех танферских придурков. Точнее, всех придурков, радеющих за права человеков. Демократов и апологетов теории круглой земли я не заметил.
Чуть позади Норт-Энглиша, по правую руку от него, сидела Белинда Контагью. Отблески пламени из камина падали на ее лицо, придавая ему бесовское выражение. Белинду явно побаивались – даже законченный псих Бондурант Алтуна хранил почтительное молчание.