Страница:
– Угу, – подтвердил я. – Он кроме Киттиджо никого не видел. – И потом, если кому и вздумалось свести счеты с Лансом, откуда этот кто-то мог знать, что именно Ланс подойдет к двери? – Дженорд, как убийца был одет?
– Что?
– Он ведь не голый пришел, верно? Опиши его одежду. Богатая или бедная? Чистая или грязная? Новая или штопаная? Ну?
Дженорд помолчал.
– Э… На нем был костюм армейского покроя, сэр. И держался он как солдат, точно. Нет, как старший сержант.
Он словно описывал себя самого.
Самодовольство росло на глазах. Экий ты переменчивый, Джеррис Дженорд.
– Нарукавной повязки не заметил? – спросил Блок. – Медалей не было? Ничего такого, что вольного правозащитника в нем бы выдало?
– Никак нет, сэр. Он же в тенях прятался.
Я сделал пару шагов в сторону, посмотрел на дверь, сказал Блоку:
– Капитан, давайте-ка мы с вами попробуем.
Блок недоуменно согласился. Что ни говори, а чутье у него имеется: следственный эксперимент оказался весьма кстати.
Дженорд снова забеспокоился.
– Я буду убийцей. Вы, капитан, Дженордом. Эй, Дженорд, отойди. Никс, ты останешься Лансом. Тай, сиди, как приклеенный. Готовы?
– Сижу, жду.
Тинни кашлянула…
– Что ты пытаешься выяснить?
– Я пытаюсь понять, что произошло на самом деле. Что-то здесь не так. Логика хромает.
Дженорд поглядел на меня исподлобья.
Так, все на месте. Я вышел наружу – не закрывая двери, чтоб от меня ничто не ускользнуло. Мы воспроизвели сцену убийства. Впору пьесу ставить, постановщик – Джеррис Дженорд. Ох и мрачная у него рожа! Потом еще раз, причем мы с Никс поменялись ролями.
– Возвращайтесь в столовую, – сказал я наконец.
Тинни было задержалась, но я подмигнул, и она покорно ушла, даже не нахмурилась.
– Ну что? – справился Блок.
– Есть одна мыслишка. Ответь мне, пожалуйста, на глупый вопрос.
– Гаррет, отвечать на глупые вопросы – моя профессия. Валяй, задавай.
Глупые вопросы различаются по степени глупости.
– Думаю, все было именно так, как мы это сыграли. Противоречий в показаниях нет.
– Но?
– А вопрос такой: почему Джеррис Дженорд оказался у входной двери посреди ночи?
– О небо! Мне и в голову не пришло …
– Ты учуял нестыковку, потому и на эксперименте настоял. А что в голову не пришло… Открывать дверь – обязанность Дженорда, вот никто и не задумался, чего это он ночами по дому шастает.
68
69
70
71
72
73
– Что?
– Он ведь не голый пришел, верно? Опиши его одежду. Богатая или бедная? Чистая или грязная? Новая или штопаная? Ну?
Дженорд помолчал.
– Э… На нем был костюм армейского покроя, сэр. И держался он как солдат, точно. Нет, как старший сержант.
Он словно описывал себя самого.
Самодовольство росло на глазах. Экий ты переменчивый, Джеррис Дженорд.
– Нарукавной повязки не заметил? – спросил Блок. – Медалей не было? Ничего такого, что вольного правозащитника в нем бы выдало?
– Никак нет, сэр. Он же в тенях прятался.
Я сделал пару шагов в сторону, посмотрел на дверь, сказал Блоку:
– Капитан, давайте-ка мы с вами попробуем.
Блок недоуменно согласился. Что ни говори, а чутье у него имеется: следственный эксперимент оказался весьма кстати.
Дженорд снова забеспокоился.
– Я буду убийцей. Вы, капитан, Дженордом. Эй, Дженорд, отойди. Никс, ты останешься Лансом. Тай, сиди, как приклеенный. Готовы?
– Сижу, жду.
Тинни кашлянула…
– Что ты пытаешься выяснить?
– Я пытаюсь понять, что произошло на самом деле. Что-то здесь не так. Логика хромает.
Дженорд поглядел на меня исподлобья.
Так, все на месте. Я вышел наружу – не закрывая двери, чтоб от меня ничто не ускользнуло. Мы воспроизвели сцену убийства. Впору пьесу ставить, постановщик – Джеррис Дженорд. Ох и мрачная у него рожа! Потом еще раз, причем мы с Никс поменялись ролями.
– Возвращайтесь в столовую, – сказал я наконец.
Тинни было задержалась, но я подмигнул, и она покорно ушла, даже не нахмурилась.
– Ну что? – справился Блок.
– Есть одна мыслишка. Ответь мне, пожалуйста, на глупый вопрос.
– Гаррет, отвечать на глупые вопросы – моя профессия. Валяй, задавай.
Глупые вопросы различаются по степени глупости.
– Думаю, все было именно так, как мы это сыграли. Противоречий в показаниях нет.
– Но?
– А вопрос такой: почему Джеррис Дженорд оказался у входной двери посреди ночи?
– О небо! Мне и в голову не пришло …
– Ты учуял нестыковку, потому и на эксперименте настоял. А что в голову не пришло… Открывать дверь – обязанность Дженорда, вот никто и не задумался, чего это он ночами по дому шастает.
68
– Извини, милая, – сказал я Тинни. – Только члены семьи. Никс, ты уже принята. – Я задумчиво посмотрел на Гилби. – И ты, Манвил.
Он разозлился: как я смел усомниться!
– Давайте отойдем в уголок. Тащите стулья. – Я приволок один для себя. Затем рассадил Вейдеров и примкнувших к ним полукругом.
– Что у тебя на уме, Гаррет? – Макс немного приободрился. Может, решил, что я что-то выяснил? Мне бы его уверенность в собственных талантах…
– Вы можете счесть мой вопрос глупым. Но ответ на него крайне важен. Объясните мне, почему Дженорд оказался у входной двери посреди ночи. Даже у меня не хватает здоровья бодрствовать сутки напролет.
Тай хмыкнул, но сказать ничего не сказал. А в прежние времена непременно произнес бы что-нибудь, дабы напомнить о своем присутствии.
Потом до него дошло, о чем я спрашиваю, и он напрягся.
– Не знаю… Джеррис всегда открывает…
– У вас нет ночного привратника?
– Нет.
– Идем дальше. Откуда мы знаем, что в дверь стучались? Так говорит Дженорд.
– Вот зараза, – прорычал Тай. – Я же был там! Но Дженорд никогда…
– Почему Дженорд оказался у входной двери посреди ночи? – перебил сына Макс.
И никто не похвалил меня. Никто не похлопал по плечу, не сказал: «Молодчина, Гаррет!».
– Может, спросим Дженорда? – предложил я.
– Я их обоих терпеть не мог, – проворчал Гилби, – и Ланса, и Дженорда, но теперь…
– Не торопись. А вдруг Дженорд не врет? – Линчевать мажордома мы всегда успеем. Что же касается того, врет он или нет, лично я ему не верил.
Макс зыркнул на меня так, что захотелось поежиться.
– Приведи его, Гаррет.
– Я приведу, – вызвался Гилби. Все правильно, его Дженорд не испугается.
Вскоре он вернулся вместе с мажордомом. Тот выглядел встревоженным. Верно, чувствовал, что попался.
– Что-то я никак не пойму, Дженорд, – начал я. – Насчет того парня у двери. Никто кроме тебя его не видел. И не слышал, хотя ты утверждаешь, что он кричал.
– Мне могло показаться. Я так испугался… – Дженорд пожал плечами. – Я вам рассказал все, как было.
– Неужели? А что ты делал у двери среди ночи, а? Ведь когда Тай с Лансом вышли в холл, ты уже торчал у двери, верно?
Дженорд переступил с ноги на ногу. Огляделся. И не ответил.
– Тебя застали врасплох, да? Они не могли тебя не заметить. Рано или поздно кто-нибудь поинтересовался бы, что ты тут делаешь. Ты запаниковал. И ухватился за первое, что пришло тебе в голову. Позволь заметить, с твоей стороны это была непростительная глупость. Которую ты усугубил, сочинив невероятно тупую байку…
– Я просто открыл дверь на стук!
– Ну да. Как же в нее колотили, если ты услыхал стук с четвертого этажа? Хватит, Дженорд, колись. Ты где-то шлялся и хотел тайком вернуться. Так? Или кого-то поджидал. Или с кем-то шептался, и этот кто-то не успел удрать, и Ланс его разглядел, а может, и узнал… – Думаю, одна из моих версий соответствует истине. – Капитан Блок?
– Что?
– Ваши люди наблюдают за домом?
– Тот охламон, которого я прислал, как раз отлучился. Говорит, кушать захотелось.
– А разве у вас поодиночке на задание ходят?
– Второй смылся и того раньше. И до сих пор ни слуху ни духу. Мы его уже отчислили.
– Сдается мне, разболтались твои ребята, Блок.
– Согласен. Правда, первый тревогу поднял, когда вернулся. Хоть на том спасибо. Знал, что ему задницу надерут, но долг выполнил.
Дженорд повеселел. Это заметили все.
– Серебряная монетка найдется? – спросил я. – И ножик заодно?
Он разозлился: как я смел усомниться!
– Давайте отойдем в уголок. Тащите стулья. – Я приволок один для себя. Затем рассадил Вейдеров и примкнувших к ним полукругом.
– Что у тебя на уме, Гаррет? – Макс немного приободрился. Может, решил, что я что-то выяснил? Мне бы его уверенность в собственных талантах…
– Вы можете счесть мой вопрос глупым. Но ответ на него крайне важен. Объясните мне, почему Дженорд оказался у входной двери посреди ночи. Даже у меня не хватает здоровья бодрствовать сутки напролет.
Тай хмыкнул, но сказать ничего не сказал. А в прежние времена непременно произнес бы что-нибудь, дабы напомнить о своем присутствии.
Потом до него дошло, о чем я спрашиваю, и он напрягся.
– Не знаю… Джеррис всегда открывает…
– У вас нет ночного привратника?
– Нет.
– Идем дальше. Откуда мы знаем, что в дверь стучались? Так говорит Дженорд.
– Вот зараза, – прорычал Тай. – Я же был там! Но Дженорд никогда…
– Почему Дженорд оказался у входной двери посреди ночи? – перебил сына Макс.
И никто не похвалил меня. Никто не похлопал по плечу, не сказал: «Молодчина, Гаррет!».
– Может, спросим Дженорда? – предложил я.
– Я их обоих терпеть не мог, – проворчал Гилби, – и Ланса, и Дженорда, но теперь…
– Не торопись. А вдруг Дженорд не врет? – Линчевать мажордома мы всегда успеем. Что же касается того, врет он или нет, лично я ему не верил.
Макс зыркнул на меня так, что захотелось поежиться.
– Приведи его, Гаррет.
– Я приведу, – вызвался Гилби. Все правильно, его Дженорд не испугается.
Вскоре он вернулся вместе с мажордомом. Тот выглядел встревоженным. Верно, чувствовал, что попался.
– Что-то я никак не пойму, Дженорд, – начал я. – Насчет того парня у двери. Никто кроме тебя его не видел. И не слышал, хотя ты утверждаешь, что он кричал.
– Мне могло показаться. Я так испугался… – Дженорд пожал плечами. – Я вам рассказал все, как было.
– Неужели? А что ты делал у двери среди ночи, а? Ведь когда Тай с Лансом вышли в холл, ты уже торчал у двери, верно?
Дженорд переступил с ноги на ногу. Огляделся. И не ответил.
– Тебя застали врасплох, да? Они не могли тебя не заметить. Рано или поздно кто-нибудь поинтересовался бы, что ты тут делаешь. Ты запаниковал. И ухватился за первое, что пришло тебе в голову. Позволь заметить, с твоей стороны это была непростительная глупость. Которую ты усугубил, сочинив невероятно тупую байку…
– Я просто открыл дверь на стук!
– Ну да. Как же в нее колотили, если ты услыхал стук с четвертого этажа? Хватит, Дженорд, колись. Ты где-то шлялся и хотел тайком вернуться. Так? Или кого-то поджидал. Или с кем-то шептался, и этот кто-то не успел удрать, и Ланс его разглядел, а может, и узнал… – Думаю, одна из моих версий соответствует истине. – Капитан Блок?
– Что?
– Ваши люди наблюдают за домом?
– Тот охламон, которого я прислал, как раз отлучился. Говорит, кушать захотелось.
– А разве у вас поодиночке на задание ходят?
– Второй смылся и того раньше. И до сих пор ни слуху ни духу. Мы его уже отчислили.
– Сдается мне, разболтались твои ребята, Блок.
– Согласен. Правда, первый тревогу поднял, когда вернулся. Хоть на том спасибо. Знал, что ему задницу надерут, но долг выполнил.
Дженорд повеселел. Это заметили все.
– Серебряная монетка найдется? – спросил я. – И ножик заодно?
69
Оборотнем Джеррис Дженорд не был. Но в том, что за ним водятся грешки, сомневаться не приходилось.
Говорить он отказался наотрез.
– У нас любой заговорит, – хмыкнул Блок. Оракул наш доморощенный…
– Обыщи его комнату, Манвил, – предложил я. – Может, найдется что-нибудь интересненькое. Не просто же так он своим хлебным местом рисковал.
Люди Блока увели Дженорда. Он шагал, гордо выпрямив спину.
– Вы его хорошо знали? – спросил я.
Не замедлило выясниться, что не очень.
М-да… Учитывая все, что уже случилось в доме Вейдеров, это предательство приобретало особенно зловещие черты.
– Друзья у него были?
Ни единого. Джеррис Дженорд, говорите? А это что? Болезнь тропическая, что ли?
Вернулся Гилби.
– Гаррет, иди взгляни сам.
– Что там такое?
– Мы совсем не знали Джерриса.
– Свинья он… – Я призадумался. – Чистюля? Аккуратист до мозга костей, верно?
– Верно. – Гилби протянул мне обгорелый клочок шерсти. Я добросовестно его изучил.
– И что?
– Ты свою одежду сжигать станешь?
Некоторые мои друзья полагали, что мне так и следует поступить.
В комнате Дженорда камина не было. Зато в углу стояла жаровня, которой, судя по всему, недавно пользовались, хотя на дворе у нас лето. В этой жаровне, помимо нескольких клочков шерсти, мы нашли обуглившиеся обрывки бумаги. Запахло паленой шерстью.
– У него было время замести следы, – заметил я.
– Угу. Между прочим, кто-то жаловался на дым, когда мы собрали всех внизу. Но я не придал значения. Из каминов частенько пованивает. Чистить их пора.
Я легонько пнул жаровню.
– Он торопился.
– Конечно.
– Значит, мы еще можем что-нибудь откопать.
– Лучше сюда глянь. – Гилби указал на большой мешок в противоположном углу.
– Армейский вещмешок. Я с таким хаживал.
– Смотри. – Манвил вывалил содержимое мешка на пол. Одежда, личные вещи, всякие безделушки… – Похоже, братец Дженорд был не прочь улизнуть втихую. И тщательно готовился. А я гадал, почему в последнее время в доме столько всего пропало…
Да, Дженорд запасся основательно.
– Драгоценностей он не носил? – Кто его знает, этого задаваку.
– Нет, Гаррет. Он просто намеревался удрать. И скоро. – Гилби выудил из кучи на полу золотой кулон. – Это кулон Киттиджо. Ланс ей подарил.
И тут я углядел под поношенной рубашкой что-то голубенькое.
– Ого!
– Нарукавная повязка! Ну и фрукт! «Я в политику не лезу». Какая группа?
– Вольные Сообщества, – ответил я. – Братство Волка.
Гилби нахмурился.
– Какое братство?
– Волка. Вооруженное подразделение «Клича». Серьезные ребята, уж поверь. – Все страньше и страньше. И жутче и жутче.
Больше ничего любопытного не нашлось. Дженорд успел сделать все, кроме одного – смыться. Может, повязку он припас, чтоб за своего сойти? Или же это милый пустячок, любезный сердцу? Вроде дрянь, а выкинуть жалко.
Когда мы вышли на лестницу, я сказал Манвилу:
– Известим только Макса. Если разойдется слух, что в доме Вейдера арестовали вольного сообщника, наверняка найдутся придурки, которые решат проучить Вейдеров, чтоб знали свое место.
Многое оставалось неясным. Вполне возможно, Дженорд не смешивал работу и политику. Возможно, но как-то не верится. Слишком много внимания в последнее время уделяли Вейдеру и его пивоварне. А у Волков дурная слава.
– Хорошая мысль. Но долго скрывать не получится.
– Там поглядим. – Как ни крути, а придется мне сделать следующий шаг, и чем скорее, тем лучше, иначе упущу отличную возможность.
В столовой я сразу же отозвал в сторонку Блока.
– Чудеса продолжаются. – Он воззрился на повязку. – Это из вещмешка, который Дженорд упаковал после убийства. Видно, свалить хотел, да засобирался малость.
– Гаррет, Волки – парни крепкие, что твои коммандос. А Дженорд хлюпик…
– Может, почетный член. Или хороший актер. И потом, он уцелел в Кантарде, а это что-нибудь да значит. Когда он Ланса прикончил, совесть его точно не мучила. Нет, ну надо ж было так проколоться!
– От страха люди способны на любую глупость. Какие предложения?
– Не знаю пока. Наверно, придется завербоваться в ряды. Глядишь, кое-что всплывет. А вам придется охранять Макса и его семью. Опасность не миновала, уж тебе ли не понимать. Тот, кто за всем этим стоит, своего еще не добился.
– С твоего позволения я заберу повязку. Дженорду покажу. А ты постарайся не обронить случайно, что имел дело с этим типом. Его дружки могут обидеться.
Дельный совет.
– Не забудь умыться. Вообще приведи себя в порядок. И попугая дома оставь. У наших радетелей чуть что – разговор короткий.
– Неужто они даже попугаев ненавидят?
– А ты думал! Особенно тех, которые сами на зуботычину нарываются. Или не видишь, что на улицах творится? «Клич» удержу не знает. Уж бьют так бьют, до смерти.
Надо запомнить.
– И про себя поменьше болтай, – продолжал наставлять Блок. – Иначе расколют в два счета.
– Не понял.
– Не только Релвей за тобою следит.
– Правда? – Он задел мое самолюбие. Я всегда гордился тем, что с ходу замечаю «хвост». А тут «хвостов», оказывается, несколько, и ни одного я не заметил…
Спецы, ничего не скажешь.
– Следят, следят, – уверил Блок, с наслаждением лицезрея мою расстроенную физиономию. – Кто именно, не знаю. Релвей пока не выяснил. Но выяснит непременно: профессиональная гордость заставит.
Уж если Релвей не знает…
Стареешь, Гаррет. На пенсию пора.
Ладно, хватит себя изводить. Сменим тему.
– Ты слыхал про Институт расовой чистоты?
– Нет. Это что такое?
Я объяснил.
– Разузнаю на досуге, – пообещал Блок. – Осторожнее там, Гаррет.
– Я пока не ухожу. – По большому счету меня ничто не удерживало, но я чувствовал, что не готов уйти. Не готов спать на каменной постели, вскакивать по приказу и по приказу ложиться, не готов отказаться от радостей жизни во имя светлого будущего – пускай даже временно.
Говорить он отказался наотрез.
– У нас любой заговорит, – хмыкнул Блок. Оракул наш доморощенный…
– Обыщи его комнату, Манвил, – предложил я. – Может, найдется что-нибудь интересненькое. Не просто же так он своим хлебным местом рисковал.
Люди Блока увели Дженорда. Он шагал, гордо выпрямив спину.
– Вы его хорошо знали? – спросил я.
Не замедлило выясниться, что не очень.
М-да… Учитывая все, что уже случилось в доме Вейдеров, это предательство приобретало особенно зловещие черты.
– Друзья у него были?
Ни единого. Джеррис Дженорд, говорите? А это что? Болезнь тропическая, что ли?
Вернулся Гилби.
– Гаррет, иди взгляни сам.
– Что там такое?
– Мы совсем не знали Джерриса.
– Свинья он… – Я призадумался. – Чистюля? Аккуратист до мозга костей, верно?
– Верно. – Гилби протянул мне обгорелый клочок шерсти. Я добросовестно его изучил.
– И что?
– Ты свою одежду сжигать станешь?
Некоторые мои друзья полагали, что мне так и следует поступить.
В комнате Дженорда камина не было. Зато в углу стояла жаровня, которой, судя по всему, недавно пользовались, хотя на дворе у нас лето. В этой жаровне, помимо нескольких клочков шерсти, мы нашли обуглившиеся обрывки бумаги. Запахло паленой шерстью.
– У него было время замести следы, – заметил я.
– Угу. Между прочим, кто-то жаловался на дым, когда мы собрали всех внизу. Но я не придал значения. Из каминов частенько пованивает. Чистить их пора.
Я легонько пнул жаровню.
– Он торопился.
– Конечно.
– Значит, мы еще можем что-нибудь откопать.
– Лучше сюда глянь. – Гилби указал на большой мешок в противоположном углу.
– Армейский вещмешок. Я с таким хаживал.
– Смотри. – Манвил вывалил содержимое мешка на пол. Одежда, личные вещи, всякие безделушки… – Похоже, братец Дженорд был не прочь улизнуть втихую. И тщательно готовился. А я гадал, почему в последнее время в доме столько всего пропало…
Да, Дженорд запасся основательно.
– Драгоценностей он не носил? – Кто его знает, этого задаваку.
– Нет, Гаррет. Он просто намеревался удрать. И скоро. – Гилби выудил из кучи на полу золотой кулон. – Это кулон Киттиджо. Ланс ей подарил.
И тут я углядел под поношенной рубашкой что-то голубенькое.
– Ого!
– Нарукавная повязка! Ну и фрукт! «Я в политику не лезу». Какая группа?
– Вольные Сообщества, – ответил я. – Братство Волка.
Гилби нахмурился.
– Какое братство?
– Волка. Вооруженное подразделение «Клича». Серьезные ребята, уж поверь. – Все страньше и страньше. И жутче и жутче.
Больше ничего любопытного не нашлось. Дженорд успел сделать все, кроме одного – смыться. Может, повязку он припас, чтоб за своего сойти? Или же это милый пустячок, любезный сердцу? Вроде дрянь, а выкинуть жалко.
Когда мы вышли на лестницу, я сказал Манвилу:
– Известим только Макса. Если разойдется слух, что в доме Вейдера арестовали вольного сообщника, наверняка найдутся придурки, которые решат проучить Вейдеров, чтоб знали свое место.
Многое оставалось неясным. Вполне возможно, Дженорд не смешивал работу и политику. Возможно, но как-то не верится. Слишком много внимания в последнее время уделяли Вейдеру и его пивоварне. А у Волков дурная слава.
– Хорошая мысль. Но долго скрывать не получится.
– Там поглядим. – Как ни крути, а придется мне сделать следующий шаг, и чем скорее, тем лучше, иначе упущу отличную возможность.
В столовой я сразу же отозвал в сторонку Блока.
– Чудеса продолжаются. – Он воззрился на повязку. – Это из вещмешка, который Дженорд упаковал после убийства. Видно, свалить хотел, да засобирался малость.
– Гаррет, Волки – парни крепкие, что твои коммандос. А Дженорд хлюпик…
– Может, почетный член. Или хороший актер. И потом, он уцелел в Кантарде, а это что-нибудь да значит. Когда он Ланса прикончил, совесть его точно не мучила. Нет, ну надо ж было так проколоться!
– От страха люди способны на любую глупость. Какие предложения?
– Не знаю пока. Наверно, придется завербоваться в ряды. Глядишь, кое-что всплывет. А вам придется охранять Макса и его семью. Опасность не миновала, уж тебе ли не понимать. Тот, кто за всем этим стоит, своего еще не добился.
– С твоего позволения я заберу повязку. Дженорду покажу. А ты постарайся не обронить случайно, что имел дело с этим типом. Его дружки могут обидеться.
Дельный совет.
– Не забудь умыться. Вообще приведи себя в порядок. И попугая дома оставь. У наших радетелей чуть что – разговор короткий.
– Неужто они даже попугаев ненавидят?
– А ты думал! Особенно тех, которые сами на зуботычину нарываются. Или не видишь, что на улицах творится? «Клич» удержу не знает. Уж бьют так бьют, до смерти.
Надо запомнить.
– И про себя поменьше болтай, – продолжал наставлять Блок. – Иначе расколют в два счета.
– Не понял.
– Не только Релвей за тобою следит.
– Правда? – Он задел мое самолюбие. Я всегда гордился тем, что с ходу замечаю «хвост». А тут «хвостов», оказывается, несколько, и ни одного я не заметил…
Спецы, ничего не скажешь.
– Следят, следят, – уверил Блок, с наслаждением лицезрея мою расстроенную физиономию. – Кто именно, не знаю. Релвей пока не выяснил. Но выяснит непременно: профессиональная гордость заставит.
Уж если Релвей не знает…
Стареешь, Гаррет. На пенсию пора.
Ладно, хватит себя изводить. Сменим тему.
– Ты слыхал про Институт расовой чистоты?
– Нет. Это что такое?
Я объяснил.
– Разузнаю на досуге, – пообещал Блок. – Осторожнее там, Гаррет.
– Я пока не ухожу. – По большому счету меня ничто не удерживало, но я чувствовал, что не готов уйти. Не готов спать на каменной постели, вскакивать по приказу и по приказу ложиться, не готов отказаться от радостей жизни во имя светлого будущего – пускай даже временно.
70
Я плюхнулся на стул и выложил Максу все – что узнал, о чем думал и что подозревал. Он внимательно выслушал. В нем кипел гнев, взгляд обжигал, как огонь. Человек высокой души, попрекать своими бедами меня он не стал.
– Уф!
С канделябра на стене донесся клекот Попки-Дурака.
Тинни была в бедовом настроении.
– Ты заснул. Мистер Вейдер просил тебя не трогать: мол, ты сильно устал за эти дни… – Ее гримаска говорила, что лично она в мою изможденность ни капельки не верит.
– И что теперь?
– Может, пойдем домой? – Она поерзала у меня на коленях. – Отдохнешь, расслабишься…
Голова моя была настолько затуманена сном, что я сперва не понял намека.
– Хорошо, хорошо. Только сосну часок перед дорогой, ладно?
Потом, с запозданием, до меня дошло.
– С другой стороны, дома тоже забот хватает. Впору умелого помощника нанимать.
Попка-Дурак злобно захихикал.
Помимо всего прочего, домой надо заглянуть по той простой причине, что в мое продолжительное отсутствие какой-нибудь окрестный хулиган решит забраться в дом, несмотря на паутину страха, которой оплел наше обиталище Покойник.
Тинни зарычала. Устала, бедняжка. Я тоже устал – и честно об этом сказал. Но покидать относительно безопасную столовую при всем при том как-то не тянуло. Блок оставил Вейдеру нескольких своих людей – как он выразился, на всякий случай. Можно подумать, они способны нас защитить… В нынешних обстоятельствах вооруженная охрана – не более, чем иллюзия безопасности.
В поле моего зрения появилась Аликс. Слегка приободрившаяся и потому снова взявшаяся за свое.
– Хочешь, я отведу тебя в уютную комнатку с мягкой кроваткой? – невинно предложила она.
– Спасибо, не надо. – Я подмигнул.
Тинни устроилась поудобнее: награда за правильный ответ.
– А как насчет моей комнатки? – промурлыкала она.
– Я бы с радостью, крошка, да дело зовет. А голос у него визгливый, противный такой.
* * *
Я проснулся от того, что вокруг моей шеи обвилась чья-то рука. Раскрыл глаза, и увидел у себя на коленях чью-то аппетитную попку.– Уф!
С канделябра на стене донесся клекот Попки-Дурака.
Тинни была в бедовом настроении.
– Ты заснул. Мистер Вейдер просил тебя не трогать: мол, ты сильно устал за эти дни… – Ее гримаска говорила, что лично она в мою изможденность ни капельки не верит.
– И что теперь?
– Может, пойдем домой? – Она поерзала у меня на коленях. – Отдохнешь, расслабишься…
Голова моя была настолько затуманена сном, что я сперва не понял намека.
– Хорошо, хорошо. Только сосну часок перед дорогой, ладно?
Потом, с запозданием, до меня дошло.
– С другой стороны, дома тоже забот хватает. Впору умелого помощника нанимать.
Попка-Дурак злобно захихикал.
Помимо всего прочего, домой надо заглянуть по той простой причине, что в мое продолжительное отсутствие какой-нибудь окрестный хулиган решит забраться в дом, несмотря на паутину страха, которой оплел наше обиталище Покойник.
Тинни зарычала. Устала, бедняжка. Я тоже устал – и честно об этом сказал. Но покидать относительно безопасную столовую при всем при том как-то не тянуло. Блок оставил Вейдеру нескольких своих людей – как он выразился, на всякий случай. Можно подумать, они способны нас защитить… В нынешних обстоятельствах вооруженная охрана – не более, чем иллюзия безопасности.
В поле моего зрения появилась Аликс. Слегка приободрившаяся и потому снова взявшаяся за свое.
– Хочешь, я отведу тебя в уютную комнатку с мягкой кроваткой? – невинно предложила она.
– Спасибо, не надо. – Я подмигнул.
Тинни устроилась поудобнее: награда за правильный ответ.
– А как насчет моей комнатки? – промурлыкала она.
– Я бы с радостью, крошка, да дело зовет. А голос у него визгливый, противный такой.
71
Тинни проводила меня до двери. На ней было простое крестьянское платье и туфли без каблуков. Глупый Гаррет спросил:
– Ты куда это собралась?
Глупый Гаррет не сообразил, что отговаривать ее поздно. Да и не слишком хорошо у меня, признаться, получается рыжих бесенят отговаривать…
– С тобой. Нам же велено ходить по двое.
– При мне моя мерзкая пташка.
– А какой от него толк в драке?
– Он орет как резаный и…
– Осторожнее, Гаррет. Думай, что говоришь.
О-хо-хо. Снова распинаться… Главное, слова не перепутать. Еще бы знать, правда, что именно я должен произнести.
Рыженькие, они такие.
А блондинки с ними заодно. И брюнетки, и все прочие прекрасные дамы.
– Ладно, пошли. Только учти – сама напросилась. Идем, что ли?
Спросите, что с нами могло случиться? Да что угодно! Ведь я намеревался нанести визит в поместье одного из любимчиков карентийской короны.
Едва мы вышли за пределы Танфера, не замедлило выясниться, что в сельской природе по-прежнему процветает дикость. Я предпочитаю прирученных, одомашненных жуков, тараканов, клопов и блох. Они не такие кровожадные. Голод утолили, и все; а эти кусают, кусают…
И зелени полным-полно. Хорошо хоть, не слишком буйной – вблизи от города траву, кусты и деревья регулярно подстригали.
– Не устала? – спросил я свою спутницу. Она выглядела свеженькой и притягательной, как булочка из печи, и наверняка таковой останется, даже когда я свалюсь без сил.
– Снова от меня избавиться пытаешься?
– Что значит «снова»? Я никогда… – Я смекнул, что занес ногу над пропастью, и поспешно заткнулся.
Учусь потихоньку.
– Ой, смотри! – Тинни резво, как девчонка лет пятнадцати, сбежала с дороги и прыгнула в заросли васильков.
– Все синее, теперь мне твоих глаз не разглядеть, – пожаловался я.
– Ничего страшн… Ай! – Тинни буквально взвилась в воздух. Вот уж не подозревал, что она такая прыгучая.
Из зарослей возникло крошечное личико. Стебли раздвинулись, и показался крошечный человечек. Ростом с пивную кружку, не больше. Он ухмылялся, но веселья в его ухмылке не было. При встрече с нами, верзилами, Малый Народец улыбкой выгадывал время и находил возможность улизнуть.
За спиной человечка я углядел зеленое с коричневым платье, приметил золотые кудри, расслышал топот каблучков. Так-так. Я усмехнулся. Попка-Дурак поддержал мое начинание.
Я взял Тинни за руку, потянул.
– Пойдем. Не будем мешать ребятишкам.
– Что? Ты хочешь сказать…
– Угу.
– Ой… А неплохая мысль, Гаррет! И как я сама не додумалась.
Ну, если она так считает…
– Вообще-то…
– Знаешь, давно я за городом не была. Воздух свежий, аж голова закружилась. А вон там, на выпасе, васильки цветут.
– И коровы с лошадьми пасутся.
– Не знала, что Малый Народец живет за стеной. Выходит, громовые ящеры не всех сожрали. Ты боишься этих несчастных коров?
Нет, коров я не боюсь. Но там лошади, а с лошадьми у меня отношения не складываются.
Как бы ответить, чтоб себя не уронить?
– А вдруг мы их напугаем, и они разбегутся?
– Гаррет, когда б вранье покупали на вес, ты бы изрядное состояние сколотил и стал первым богачом Танфера.
– Пока жив Морли Дотс, – скорбно ответствовал я, – мне суждено оставаться вторым.
Тинни подобрала юбки – и ловко проскользнула между прутьями ограды.
– Слабая женщина не может устоять против грубой мужской силы. – Ее зубки соблазнительно блеснули.
Уж такова она, моя Тинни. В семье все ее держат за ангелочка, а на самом деле она – сущий бесенок. Кстати, как будет женский род от слова «бес»?
Я облокотился о забор. Наши носы почти соприкоснулись.
– Мне тут кое-что в голову пришло.
По дороге из города мы миновали лесок, и за деревьями виднелись лишь вершина Холма, две-три башни и зловещее облако смога.
– Наверняка что-нибудь неприличное.
– Да нет. Скорее, тревожное.
– Гаррет, ну сколько можно быть серьезным?
– Выбирать не приходится, милая.
– Ладно, выкладывай.
– Капитан Блок утверждает, что за мной следят. Причем сам я слежки ни разу не замечал. Вполне возможно, и сейчас за нами увязался «хвост».
– Неужели кто-то принимает тебя всерьез? Поздравляю, Гаррет, сбылась мечта идиота.
– Спасибо, родная. Весьма польщен. Мне просто подумалось, что если я поддамся искушению и завалюсь в цветы с самой сногсшибательной красоткой к северу от Кантарда – а ничего другого мне так не хочется, – меня может затоптать толпа жаждущих доискаться, куда я провалился.
Лесок у меня за спиной представлял собой идеальное укрытие для наблюдателя.
Тинни подалась вперед. Веки подрагивают, губы приоткрылись.
– Сногсшибательной? – выдохнула она.
– Ах ты, ведьмочка моя!
Она засмеялась.
– Видишь, ты обо всем забыл… – Она внезапно умолкла и уставилась куда-то вбок.
Я обернулся.
Из леска вышел человек. Не спеша, будто на прогулке. Вперевалочку двинулся по дороге.
Тинни прошептала:
– Все равно мысль была хорошая, Гаррет. Может, на обратной дороге?
– Посмотрим.
Донесся топот, похожий на отдаленный раскат грома. Он шел из-за другого леска, впереди, до которого было приблизительно полмили.
– Это что? – спросила Тинни.
– Конные. Целый отряд.
Незнакомец на дороге тоже услышал шум. Он сперва замер, а потом сиганул через ограду и скрылся в высокой траве. Гм…
Я перебрался к Тинни.
– Двигай вон к тем зарослям.
– Зачем?
– Ты знаешь, кто это скачет? И я не знаю. Нынче на дорогах можно встретить кого угодно.
– А…
Мне уже доводилось подглядывать за кентаврами – в Кантарде, на их исторической родине.
Наверное, они что-то искали. Но пастбище их не заинтересовало, и вскоре они вновь скрылись за деревьями.
– Что им нужно? – справилась Тинни, когда топот копыт стих в отдалении. – Куда они поскакали?
– Не знаю. Но на беженцев они не похожи.
– Мне это не нравится, Гаррет.
– Мне тоже. Мы почти пришли. Обитель Норт-Энглиша за дальним леском.
Надеюсь, нас не вытурят в шею. Дескать, проваливайте, гости незваные, пока целы.
Не люблю являться без приглашения. Но что делать?
– Ты куда это собралась?
Глупый Гаррет не сообразил, что отговаривать ее поздно. Да и не слишком хорошо у меня, признаться, получается рыжих бесенят отговаривать…
– С тобой. Нам же велено ходить по двое.
– При мне моя мерзкая пташка.
– А какой от него толк в драке?
– Он орет как резаный и…
– Осторожнее, Гаррет. Думай, что говоришь.
О-хо-хо. Снова распинаться… Главное, слова не перепутать. Еще бы знать, правда, что именно я должен произнести.
Рыженькие, они такие.
А блондинки с ними заодно. И брюнетки, и все прочие прекрасные дамы.
– Ладно, пошли. Только учти – сама напросилась. Идем, что ли?
Спросите, что с нами могло случиться? Да что угодно! Ведь я намеревался нанести визит в поместье одного из любимчиков карентийской короны.
Едва мы вышли за пределы Танфера, не замедлило выясниться, что в сельской природе по-прежнему процветает дикость. Я предпочитаю прирученных, одомашненных жуков, тараканов, клопов и блох. Они не такие кровожадные. Голод утолили, и все; а эти кусают, кусают…
И зелени полным-полно. Хорошо хоть, не слишком буйной – вблизи от города траву, кусты и деревья регулярно подстригали.
– Не устала? – спросил я свою спутницу. Она выглядела свеженькой и притягательной, как булочка из печи, и наверняка таковой останется, даже когда я свалюсь без сил.
– Снова от меня избавиться пытаешься?
– Что значит «снова»? Я никогда… – Я смекнул, что занес ногу над пропастью, и поспешно заткнулся.
Учусь потихоньку.
– Ой, смотри! – Тинни резво, как девчонка лет пятнадцати, сбежала с дороги и прыгнула в заросли васильков.
– Все синее, теперь мне твоих глаз не разглядеть, – пожаловался я.
– Ничего страшн… Ай! – Тинни буквально взвилась в воздух. Вот уж не подозревал, что она такая прыгучая.
Из зарослей возникло крошечное личико. Стебли раздвинулись, и показался крошечный человечек. Ростом с пивную кружку, не больше. Он ухмылялся, но веселья в его ухмылке не было. При встрече с нами, верзилами, Малый Народец улыбкой выгадывал время и находил возможность улизнуть.
За спиной человечка я углядел зеленое с коричневым платье, приметил золотые кудри, расслышал топот каблучков. Так-так. Я усмехнулся. Попка-Дурак поддержал мое начинание.
Я взял Тинни за руку, потянул.
– Пойдем. Не будем мешать ребятишкам.
– Что? Ты хочешь сказать…
– Угу.
– Ой… А неплохая мысль, Гаррет! И как я сама не додумалась.
Ну, если она так считает…
– Вообще-то…
– Знаешь, давно я за городом не была. Воздух свежий, аж голова закружилась. А вон там, на выпасе, васильки цветут.
– И коровы с лошадьми пасутся.
– Не знала, что Малый Народец живет за стеной. Выходит, громовые ящеры не всех сожрали. Ты боишься этих несчастных коров?
Нет, коров я не боюсь. Но там лошади, а с лошадьми у меня отношения не складываются.
Как бы ответить, чтоб себя не уронить?
– А вдруг мы их напугаем, и они разбегутся?
– Гаррет, когда б вранье покупали на вес, ты бы изрядное состояние сколотил и стал первым богачом Танфера.
– Пока жив Морли Дотс, – скорбно ответствовал я, – мне суждено оставаться вторым.
Тинни подобрала юбки – и ловко проскользнула между прутьями ограды.
– Слабая женщина не может устоять против грубой мужской силы. – Ее зубки соблазнительно блеснули.
Уж такова она, моя Тинни. В семье все ее держат за ангелочка, а на самом деле она – сущий бесенок. Кстати, как будет женский род от слова «бес»?
Я облокотился о забор. Наши носы почти соприкоснулись.
– Мне тут кое-что в голову пришло.
По дороге из города мы миновали лесок, и за деревьями виднелись лишь вершина Холма, две-три башни и зловещее облако смога.
– Наверняка что-нибудь неприличное.
– Да нет. Скорее, тревожное.
– Гаррет, ну сколько можно быть серьезным?
– Выбирать не приходится, милая.
– Ладно, выкладывай.
– Капитан Блок утверждает, что за мной следят. Причем сам я слежки ни разу не замечал. Вполне возможно, и сейчас за нами увязался «хвост».
– Неужели кто-то принимает тебя всерьез? Поздравляю, Гаррет, сбылась мечта идиота.
– Спасибо, родная. Весьма польщен. Мне просто подумалось, что если я поддамся искушению и завалюсь в цветы с самой сногсшибательной красоткой к северу от Кантарда – а ничего другого мне так не хочется, – меня может затоптать толпа жаждущих доискаться, куда я провалился.
Лесок у меня за спиной представлял собой идеальное укрытие для наблюдателя.
Тинни подалась вперед. Веки подрагивают, губы приоткрылись.
– Сногсшибательной? – выдохнула она.
– Ах ты, ведьмочка моя!
Она засмеялась.
– Видишь, ты обо всем забыл… – Она внезапно умолкла и уставилась куда-то вбок.
Я обернулся.
Из леска вышел человек. Не спеша, будто на прогулке. Вперевалочку двинулся по дороге.
Тинни прошептала:
– Все равно мысль была хорошая, Гаррет. Может, на обратной дороге?
– Посмотрим.
Донесся топот, похожий на отдаленный раскат грома. Он шел из-за другого леска, впереди, до которого было приблизительно полмили.
– Это что? – спросила Тинни.
– Конные. Целый отряд.
Незнакомец на дороге тоже услышал шум. Он сперва замер, а потом сиганул через ограду и скрылся в высокой траве. Гм…
Я перебрался к Тинни.
– Двигай вон к тем зарослям.
– Зачем?
– Ты знаешь, кто это скачет? И я не знаю. Нынче на дорогах можно встретить кого угодно.
– А…
* * *
Война приучила меня спокойно воспринимать неудобства и стойко их переносить, поэтому я лишь заворчал под нос, когда в мою кожу впились колючки. Тинни же подняла крик. Что возьмешь с городской девушки? Но она разом смолкла и выпучила глаза, когда на дороге показался отряд кентавров. Одни самцы, по виду ветераны, закаленные в боях. Они четко выдерживали походный строй. Все вооружены, все готовы к схватке. Н-да, дела-делишки… Считать я их не считал, но десятка полтора в отряде точно было.Мне уже доводилось подглядывать за кентаврами – в Кантарде, на их исторической родине.
Наверное, они что-то искали. Но пастбище их не заинтересовало, и вскоре они вновь скрылись за деревьями.
– Что им нужно? – справилась Тинни, когда топот копыт стих в отдалении. – Куда они поскакали?
– Не знаю. Но на беженцев они не похожи.
– Мне это не нравится, Гаррет.
– Мне тоже. Мы почти пришли. Обитель Норт-Энглиша за дальним леском.
Надеюсь, нас не вытурят в шею. Дескать, проваливайте, гости незваные, пока целы.
Не люблю являться без приглашения. Но что делать?
72
Поместья, в которых живут наши толстосумы, похожи друг на друга, как близнецы: высокая и колючая живая изгородь, в полумиле от нее, на косогоре, – усадьба из красного кирпича; аккуратно подстриженная травка, многочисленные деревца, купы и рощицы, домашний скот на выпасах и армейские палатки на лугу. Доведись какому-нибудь мастеру пейзажа писать вид поместья, последние две подробности он наверняка бы опустил. Живописцы всегда опускают детали, нарушающие сельскую идиллию.
– Ты бывала здесь? – поинтересовался я. Лучше поздно, чем никогда, верно?
– Нет. Говорили, Маренго отшельником живет, но… – Тинни указала на палатки. – Вон сколько у него родичей гостит! А ты бывал?
– Мы с ним до недавних пор в разных кругах вращались.
Тинни кивнула, остановилась и стала обуваться. Босиком она шла от самой городской стены, под тем предлогом, что хочет ощутить пальцами землю. Пальчики были очень даже симпатичные, хоть и запылились по дороге. Усилием воли я заставил себя отвести взгляд и уставился на следы копыт перед воротами. Этих следов было множество. Какие странные подковы… Или просто свет так падает?
– Почему ворота не охраняют? – спросила Тинни, прыгая на одной ножке и одновременно пытаясь натянуть туфлю на вторую. Зрелище было достойное.
Признаться, я и сам задал себе этот вопрос. Неужели Маренго настолько уверен в своей силе? Нет, вряд ли. В непосредственной близости от Танфера боги и те не могли быть ни в чем уверены.
Мыском ноги я указал на отпечатки копыт.
– И это меня беспокоит.
Впрочем, те кентавры не слишком походили на беглецов с поля брани. И на победителей – тоже.
– Вернемся?
– Поздно. Засветло нам до ворот не добраться. – А мыкаться до утра под городской стеной я не собирался. Назовите это предрассудком, если вам так хочется. Да, мне известно, что владельцы поместий, ферм, садов и виноградников и в ус не дуют, но они живут в домах с крепкими стенками и глубокими погребами, где можно укрыться от громовых ящеров. А все прочих они убивают прежде, чем те успевают спохватиться.
Короче, по-глупому я рисковать не собираюсь.
Ночью может произойти что угодно. И смерть в пасти голодного зверя – еще не самая худшая участь.
– Струсил, Гаррет?
– Ну естественно. Ты понимаешь, чем я занимаюсь? Если нет, лучше…
– Мы с тобой команда, приятель. Ты, я и тот уродец у тебя на плече.
Уродец поднял голову и презрительно поглядел на Тинни. До ответа, как ни удивительно, он не снизошел.
Я огляделся. Куда ни посмотри, ни единого человека…
– Эй! Чем могу помочь?
Из кустов справа от ворот, застегивая ширинку, вышел запропастившийся охранник. Пальцы его не слушались. И он не сводил взгляда с Тинни.
Сочувствую. У меня такое каждый день случается.
– Гарретом кличут. Маренго меня нанял. Он грозился предупредить…
– Было дело, называли мне имя. – Охранник наморщил нос. – Но босса сейчас нет. У них сегодня большое сборище… – Он снова посмотрел на Тинни, словно приглашая ее сменить кавалера.
Ну почему все вокруг норовят обидеть бедного Гаррета? Лишь бы отобрать, увести, отбить…
– Ступайте в дом, – сказал охранник. – Через парадный вход. Там вас примут.
Я приподнял бровь – мол, благодарствую – и двинулся к усадьбе. Тинни подхватила меня под руку. Охранник насупился и печально сплюнул. Несправедливая штука жизнь…
– Ах ты, маленькая стервочка, – сказал я своей маленькой стервочке.
– Ты о чем, Гаррет?
– Как о чем?! Ты ушла со мной и разбила сердце этому типу.
– Не говори ерунды. – Она ничего не заметила, что ли?
И тут Тинни подтолкнула меня бедром.
Вот бесенок!
– Ты бывала здесь? – поинтересовался я. Лучше поздно, чем никогда, верно?
– Нет. Говорили, Маренго отшельником живет, но… – Тинни указала на палатки. – Вон сколько у него родичей гостит! А ты бывал?
– Мы с ним до недавних пор в разных кругах вращались.
Тинни кивнула, остановилась и стала обуваться. Босиком она шла от самой городской стены, под тем предлогом, что хочет ощутить пальцами землю. Пальчики были очень даже симпатичные, хоть и запылились по дороге. Усилием воли я заставил себя отвести взгляд и уставился на следы копыт перед воротами. Этих следов было множество. Какие странные подковы… Или просто свет так падает?
– Почему ворота не охраняют? – спросила Тинни, прыгая на одной ножке и одновременно пытаясь натянуть туфлю на вторую. Зрелище было достойное.
Признаться, я и сам задал себе этот вопрос. Неужели Маренго настолько уверен в своей силе? Нет, вряд ли. В непосредственной близости от Танфера боги и те не могли быть ни в чем уверены.
Мыском ноги я указал на отпечатки копыт.
– И это меня беспокоит.
Впрочем, те кентавры не слишком походили на беглецов с поля брани. И на победителей – тоже.
– Вернемся?
– Поздно. Засветло нам до ворот не добраться. – А мыкаться до утра под городской стеной я не собирался. Назовите это предрассудком, если вам так хочется. Да, мне известно, что владельцы поместий, ферм, садов и виноградников и в ус не дуют, но они живут в домах с крепкими стенками и глубокими погребами, где можно укрыться от громовых ящеров. А все прочих они убивают прежде, чем те успевают спохватиться.
Короче, по-глупому я рисковать не собираюсь.
Ночью может произойти что угодно. И смерть в пасти голодного зверя – еще не самая худшая участь.
– Струсил, Гаррет?
– Ну естественно. Ты понимаешь, чем я занимаюсь? Если нет, лучше…
– Мы с тобой команда, приятель. Ты, я и тот уродец у тебя на плече.
Уродец поднял голову и презрительно поглядел на Тинни. До ответа, как ни удивительно, он не снизошел.
Я огляделся. Куда ни посмотри, ни единого человека…
– Эй! Чем могу помочь?
Из кустов справа от ворот, застегивая ширинку, вышел запропастившийся охранник. Пальцы его не слушались. И он не сводил взгляда с Тинни.
Сочувствую. У меня такое каждый день случается.
– Гарретом кличут. Маренго меня нанял. Он грозился предупредить…
– Было дело, называли мне имя. – Охранник наморщил нос. – Но босса сейчас нет. У них сегодня большое сборище… – Он снова посмотрел на Тинни, словно приглашая ее сменить кавалера.
Ну почему все вокруг норовят обидеть бедного Гаррета? Лишь бы отобрать, увести, отбить…
– Ступайте в дом, – сказал охранник. – Через парадный вход. Там вас примут.
Я приподнял бровь – мол, благодарствую – и двинулся к усадьбе. Тинни подхватила меня под руку. Охранник насупился и печально сплюнул. Несправедливая штука жизнь…
– Ах ты, маленькая стервочка, – сказал я своей маленькой стервочке.
– Ты о чем, Гаррет?
– Как о чем?! Ты ушла со мной и разбила сердце этому типу.
– Не говори ерунды. – Она ничего не заметила, что ли?
И тут Тинни подтолкнула меня бедром.
Вот бесенок!
73
Нас и вправду приняли. С крыльца за тем, как мы поднимаемся к дому, следила высокая, статная женщина. Выглядела она странно – и по-королевски величаво, и в то же время так, словно у нее вдруг разболелся зуб. По-моему, она была мне не рада.
Тинни вновь подтолкнула меня бедром.
– За твои грязные мыслишки, – пояснила она.
Это не женщина, это логхир какой-то, честное слово!
Мисс Монтецуму, разумеется, появление мисс Тейт нисколько не обрадовало, однако она ничем не выдала своих чувств – держалась спокойно, отстраненно, слегка надменно.
– Добро пожаловать в «Пайпс», мистер Гаррет. Мисс Тейт, спасибо, что заглянули. К сожалению, вы выбрали неудачное время для визита. Все уехали в город. Сегодняшний вечер очень важен для нашего движения.
Тинни вновь подтолкнула меня бедром.
– За твои грязные мыслишки, – пояснила она.
Это не женщина, это логхир какой-то, честное слово!
Мисс Монтецуму, разумеется, появление мисс Тейт нисколько не обрадовало, однако она ничем не выдала своих чувств – держалась спокойно, отстраненно, слегка надменно.
– Добро пожаловать в «Пайпс», мистер Гаррет. Мисс Тейт, спасибо, что заглянули. К сожалению, вы выбрали неудачное время для визита. Все уехали в город. Сегодняшний вечер очень важен для нашего движения.