Страница:
Мартин подскочил к окну спальни и рывком поднял раму. Он попытался открыть вторую раму с сеткой, но не смог и вышиб ее ногой. Ступив на пожарную лестницу, он бросился вниз. Не оступился он только чудом, так как спуск представлял собой скорее контролируемое падение. На земле выбирать направление не приходилось — только на восток. За соседним строением он попал в расположенный на пустыре огород. Стена справа преграждала путь к бульвару Гамильтона.
В восточном направлении местность круто опускалась, и он скользил и падал на усеянном камнями склоне. Свет был за спиной, а он бежал в темноту. Вскоре он натолкнулся на проволочное ограждение. За проволокой, на три метра ниже, автомобильная свалка. Дальше виднелось слабо освещенное пространство авеню Сент-Николас. Филипс собрался перелезть через ограждение, но обнаружил в нем дыру. Протиснувшись в нее, он повис на бетонной стене и прыгнул наугад.
Формально свалки здесь не было. Просто свободное место, где ржавели брошенные машины. Мартин осторожно пробирался между грудами искореженного металла, ориентируясь на свет улицы. В любой момент он ожидал услышать преследователей.
По улице бежать было легче. Ему хотелось быть как можно дальше от дома Вернера. Он искал глазами дежурную машину полиции. Никого не видно.
Дома по обе стороны имели запущенный вид, и, присмотревшись, он понял, что многие из них выгорели изнутри и заброшены. Громадные пустые дома казались скелетами в темной туманной ночи. Тротуары усыпаны мусором и обломками.
Филипс вдруг понял, где находится. Он попал прямо в Гарлем. Это заставило его замедлить шаг. Темнота и безлюдье усилили страх. В двух кварталах впереди показалась группа чернокожей шпаны, немало удивившейся при виде бегущего Филипса. Они даже оставили свои дела с наркотиками, чтобы посмотреть на белого психа, бегущего мимо них к центру Гарлема.
Мартин находился в хорошей форме, но напряженный темп вскоре его утомил; он чуть не падал, каждый вдох отзывался в груди острой болью.
Наконец он в отчаянии свернул в темный проем без дверей, тяжело дыша и спотыкаясь об осколки кирпичей. Для опоры он держался за сырую стену. В нос ударил зловонный запах. Это ничего. Главное, можно отдохнуть от бега.
Мартин осторожно выглянул. Никого. Тишина, гробовая тишина. Он почувствовал чей-то запах еще до того, как ощутил прикосновение руки, высунувшейся из черных глубин здания и схватившей его за кисть. Вопль, зародившийся в его глотке, прозвучал скорее как блеянье ягненка. Он выскочил из проема, тряся кистью, как бы пытаясь сбросить ядовитое насекомое. При этом владелец таинственной руки вывалился из проема, и Мартин увидел накачавшееся наркотиками существо, едва способное стоять прямо. — Господи! — воскликнул Филипс, поворачиваясь, чтобы продолжить путь.
Решив больше не останавливаться, он настроился на свою обычную трусцу. Он безнадежно заблудился, но надеялся, что, двигаясь все время прямо, в конце концов достигнет какого-нибудь населенного района.
Вновь начался дождь, в свете редких уличных фонарей клубилась мелкая водяная пыль.
Через пару кварталов Филипс обнаружил оазис. Он попал на широкую авеню, на углу здесь располагался ночной бар с яркой неоновой рекламой «Будвайзер», отбрасывавшей во все стороны кроваво-красные сполохи. К соседним дверям жались какие-то фигуры, искавшие у красной вывески спасения от разлагающегося города.
Проведя рукой по влажным волосам, Мартин ощутил что-то липкое. В свете рекламы он увидел, что это кровь — кровь Вернера. Такое впечатление, как будто только что вышел из драки; Мартин попробовал стереть кровь рукой.
После нескольких попыток липкость пропала, и он толкнул входную дверь.
Внутри было душно и дымно. Музыка «диско» гремела так оглушающе, что каждый такт отдавался в груди. В баре находилось человек двенадцать, все черные и все в частичной отключке. К «диско» примешивались звуки небольшого цветного телевизора, показывавшего гангстерский фильм тридцатых годов. Единственным зрителем был могучий бармен в грязном белом переднике.
Лица посетителей повернулись к Филипсу, и атмосфера сразу наэлектризовалась, как перед грозой. Филипс прожил в Нью-Йорке почти двадцать лет, но всегда старался отгородиться от той отчаянной бедности, которая так же характерна для этого города, как и выставляемое напоказ богатство.
Он шел по бару осторожно, опасаясь возможного в любой момент нападения. Хмурые лица посетителей поворачивались ему вслед. Сидевший у стойки бородач повернулся на табурете и преградил ему путь. Мускулистое тело негра источало грубую силу.
— Иди, иди, Беленький, — прорычал он.
— Флэш! — рявкнул бармен, — полегче. — Потом, обращаясь к Филипсу:
— Мистер, какого хрена вам здесь понадобилось? Жить надоело?
— Мне нужен телефон, — с трудом выговорил Филипс.
— В подсобке, — бросил бармен, недоверчиво качая головой.
Обходя человека по имени Флэш, Мартин не дышал. Найдя в кармане монету, он стал озираться в поисках телефона. Аппарат обнаружился у туалетов, но на нем висел парень, ругавшийся со своей подружкой. — Слушай, бэби, что ты хочешь, о чем ревешь?
В прежнем своем паническом состоянии Мартин мог бы попытаться отобрать у него телефон, но сейчас он, хотя бы отчасти, контролировал себя, поэтому вернулся в бар и стоял в ожидании в самом конце стойки. Атмосфера несколько разрядилась, разговоры возобновились.
Бармен потребовал деньги вперед, потом налил ему бренди. Огненная жидкость сняла напряжение и помогла сосредоточиться. Впервые после невероятных событий, связанных со смертью Вернера, у Мартина появилась возможность осмыслить случившееся. В момент нанесения удара он полагал, что стал случайным свидетелем схватки между Вернером и его убийцей. Но убийца сказал какие-то слова о том, что он следил за Филипсом. Чушь какая-то!
Мартин следил за Вернером. И Мартин видел у Вернера нож. Возможно, препаратор собирался на него напасть? Пытаясь разобраться во всем этом, Филипс еще больше запутался, особенно когда вспомнил, что ночью видел убийцу в подземке. Филипс допил бренди и заплатил еще. Он спросил бармена, где он находится, и тот рассказал. Названия улиц ничего Филипсу не говорили.
Чернокожий парень, ругавшийся с подружкой, прошел за спиной Филипса и вышел из бара. Мартин соскочил с табурета и, захватив стакан, вновь направился в подсобку. Он уже чувствовал себя спокойнее и рассчитывал более внятно изложить все полиции. Под телефоном была небольшая полочка, на нее он поставил стакан. Опустив монету, он набрал 911.
На фоне диско и телевизора можно было расслышать гудки на том конце линии. Он подумал, стоит ли говорить о подозрительных событиях в госпитале, и пришел к выводу, что этим еще больше все запутает. Он решил ничего не говорить о медицинских делах, если только не потребуется объяснять, что ему понадобилось посреди ночи в квартире Вернера. В трубке послышался безразличный сиплый голос.
— Шестое отделение. Сержант Макнили.
— Я хочу сообщить об убийстве, — произнес Мартин, стараясь говорить ровным голосом.
— Где?
— Точного адреса я не знаю, но дом смогу узнать, если увижу.
— Вам в настоящий момент что-нибудь угрожает?
— Нет, не думаю. Я нахожусь в баре в Гарлеме.
— В баре! Парень, — прервал сержант, — а сколько ты принял?
Филипс понял, что его принимают за ненормального. — Послушайте, при мне зарезали человека.
— Дружище, в Гарлеме режут очень часто. Как тебя зовут?
— Доктор Мартин Филипс. Я штатный радиолог в Медицинском центре Хобсоновского университета.
— Вы сказали Филипс? — Голос сержанта изменился.
— Совершенно верно, — ответил Мартин, удивившись реакции сержанта.
— Что же вы сразу не сказали! Мы же ждем вашего звонка. Мне велено сразу переключить вас на Бюро. Не бросайте трубку. Если прервется, звоните сразу еще. О'кей!
Полисмен не стал ждать ответа. Послышался щелчок — его переключили на ожидание. Отодвинув трубку, Филипс смотрел на нее, как будто ждал объяснения странного разговора. Сержант совершенно определенно сказал, что ждал его звонка. А что это за Бюро? Бюро чего?
После ряда щелчков было слышно, как кто-то другой взял трубку.
Этот голос был громким и возбужденным.
— Алло, Филипс, вы где?
— Я в Гарлеме. А кто это?
— Агент Сэнсон. Я помощник директора Бюро по городу.
— Какого Бюро? — Нервы Филипса, уже немного успокоившиеся, начали вибрировать, как под током.
— Федерального бюро расследований, идиот! Послушайте, у нас, возможно, мало времени. Вам нужно выбираться из этого района.
— Почему? — Мартин был ошарашен, но в голосе Сэнсона он почувствовал серьезность.
— Мне сейчас некогда объяснять. Но человек, которого вы ударили по голове, это один из моих агентов, пытавшийся вас защитить. Неужто вы не понимаете? Вернер попал в это совершенно случайно.
— Ничего не понимаю! — крикнул Филипс.
— Это не имеет значения, — рявкнул Сэнсон. Важно вытащить вас оттуда. Не вешайте, я проверю, защищена ли линия.
Послышался еще щелчок — опять переключили на ожидание. Глядя на молчащую трубку, Филипс ощутил волнение, перешедшее в ярость. Все это похоже на какую-то злую шутку.
— Линия не защищена, — вновь заговорил Сэнсон. — Дайте ваш номер, я перезвоню.
Филипс назвал номер и повесил трубку. Ярость его таяла, сменяясь снова страхом. Это же, в конце концов, ФБР.
Телефон под рукой Филипса затрезвонил, напугав его. Вновь Сэнсон. — О'кей, Филипс! Слушайте! Мы проводим тайное расследование преступной организации, действующей в Медицинском центре Хобсоновского университета.
— И это связано с радиацией, — неожиданно для себя выпалил Филипс. Кое-что стало проясняться.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Очень хорошо. Слушайте, Филипс, вы нужны для этого расследования, но есть опасения, что за вами могут следить. Нам нужно с вами поговорить. Нам нужен кто-то внутри Медицинского центра, понимаете? — Сэнсон не стал дожидаться ответа Филипса. — Если за вами следят, вам сюда идти нельзя. Сейчас ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они узнали, что ими занимается ФБР. Не вешайте.
Сэнсон замолчал, но Филипсу были слышны звуки разговора.
— Клойстерс. Филипс, вы знаете Клойстерс? — вновь заговорил Сэнсон.
— Конечно, — Филипс был совершенно сбит с толку.
— Встретимся там. Возьмите такси, выйдете из него у главного входа. Такси отпустите. Мы тогда будем знать, что все чисто.
— Чисто?
— Господи, значит, за вами не следят! Просто делайте, что вам говорят, Филипс!
Филипс стоял, держа в руке молчащую трубку. Сэнсон не стал дожидаться вопросов или подтверждения. Он дал не предложения, а указания.
Филипса очень удивила серьезность агента. Он подошел к бармену и спросил, можно ли вызвать такси.
— В Гарлем ночью такси вызвать трудно, — ответил тот.
При виде пятидолларовой бумажки он изменил мнение и воспользовался телефоном, стоящим за кассой. Там же Мартин заметил пистолет сорок пятого калибра.
Чтобы водитель такси согласился приехать, пришлось пообещать ему двадцать долларов на чай и сказать, что место назначения — Вашингтон Хайтс.
Затем он провел нервных пятнадцать минут, прежде чем увидел подъехавшее ко входу такси. Мартин уселся и такси рвануло по когда-то фешенебельной авеню.
Как только отъехали, шофер велел Мартину запереть все двери.
Проехали с десяток кварталов и город начал выглядеть менее угрожающе. Скоро они уже двигались по знакомым Мартину местам, и прежнее запустение сменилось светящимися витринами магазинов. Изредка даже встречались люди с раскрытыми зонтами.
— О'кей, куда едем? — спросил шофер. Он явно испытывал такое облегчение, как будто вывез кого-то из-за линии фронта.
— Клойстерс.
— Клойстерс! Парень, сейчас полчетвертого утра. Во всем этом районе сейчас ни души.
— Я плачу. — Мартину не хотелось спорить.
— Постой, — возразил шофер, останавливаясь на красный свет. Он обернулся и посмотрел через перегородку из плексигласа. — Мне неприятности не надо. Не знаю, какого хрена тебе это взбрело в голову, только мне неприятности не надо.
— Никаких неприятностей не будет. Мне нужно просто выйти у главного входа. А вы сразу уедете.
Светофор переключился и водитель дал газ. Ответ Мартина его, очевидно, удовлетворил, он перестал ворчать, и Мартин обрадовался возможности подумать.
Властная манера Сэнсона оказалась очень к месту. Мартин чувствовал, что в этих обстоятельствах сам он никакого решения принять не мог. Слишком все было невероятно! С того момента, когда Филипс вышел из госпиталя, он погрузился в мир, не связанный ограничениями реальности. Он даже подумал, не было ли все это плодом его воображения, но на куртке была видна кровь Вернера. В некотором смысле, это его даже как-то успокоило, по крайней мере, ясно было, что он не сошел с ума.
Глядя сквозь стекло на пляшущие огни уличного освещения, он пробовал сосредоточиться на невероятном факте вмешательства ФБР. Филипс достаточно долго проработал в госпитале и знал, что организации обычно пекутся о своих собственных интересах, а не о благе отдельных людей. Если его дело, в чем бы оно ни заключалось, имеет для ФБР такое большое значение, то как же можно поверить, что у этой организации на уме только его благополучие. Невозможно! Все эти мысли вызывали у него беспокойство по поводу назначенной встречи. Тревожила отдаленность места. Он обернулся и стал смотреть назад в попытке обнаружить преследование. Движение редкое, вероятность преследования невелика, но уверенности нет. Он уже готов был просить водителя повернуть, но с ощущением полного бессилия вынужден был признать, что не знает ни одного безопасного места. Он сидел в напряженной позе почти до самого Клойстерса, потом велел шоферу:
— Не останавливайтесь. Проезжайте дальше.
— Но вы же говорили, что выйдете, — запротестовал шофер.
Такси как раз въехало на овальную мощеную булыжником площадку у главного входа. Большой фонарь над средневекового вида дверью освещал мокрые гранитные плиты.
— Просто объедьте разочек вокруг, — попросил Филипс, озираясь.
Две дорожки, уходящие в темноту. В верхних окнах здания кое-где свет. Ночью очень похоже на грозный замок крестоносцев.
Водитель выругался, но направил машину по круговой дорожке, с которой открывался вид на Гудзон. Саму реку Мартин не видел, но мост Джорджа Вашингтона с изящными параболами огней выделялся на фоне ночного неба.
Мартин вертел головой в поисках каких-либо признаков жизни. Нигде никого, нет даже обычных парочек у реки. То ли слишком поздно, то ли холодно, а, может быть, то и другое вместе. Сделав полный круг, такси остановилось у входа.
— Ну что, какого черта здесь делать? — сказал водитель, глядя на Филипса в зеркало заднего вида.
— Поехали отсюда, — ответил Филипс.
Водитель резко дал газ, и машина понеслась прочь от здания.
— Подождите! Остановитесь! — крикнул Мартин, и водитель вдавил педаль тормоза в пол. Филипс увидел трех бродяг, смотревших на них из-за каменного ограждения въездной дорожки. Они услышали визг тормозов. К тому моменту, когда такси остановилось, они были в тридцати метрах сзади.
— Сколько? — спросил Мартин, выглядывая в окно машины.
— Ничего. Вылезай.
Филипс сунул в плексигласовый карман десять долларов и вышел.
Такси рванулось с места, как только закрылась дверь. Его звук быстро растворился во влажном ночном воздухе. Повисла тяжелая тишина, лишь изредка нарушаемая отдаленным шумом машин на шоссе Генри Хадсона. Филипс пошел по направлению к бродягам. Вправо ответвлялась мощеная дорожка, идущая вниз среди распускающихся деревьев. Дальше она раздваивалась, одна ее ветвь поворачивала назад и уходила под мост.
Филипс спустился по ней и заглянул под мост. Бродяг было не трое, а четверо. Четвертый был в отключке и храпел, лежа на спине. Остальные трое играли в карты. Горел небольшой костер, рядом валялись два пустых двухлитровых кувшина из-под вина. Некоторое время Филипс просто смотрел на них, желая удостовериться, что это действительно просто бродяги. Хорошо бы попробовать как-то использовать их в качестве буфера между собой и Сэнсоном. Не то чтобы он опасался ареста, но опыт общения с официальными органами подсказывал ему, что нужно сначала разобраться и оценить возможные последствия; единственным пришедшим ему в голову способом было использование посредника. В конце концов, ночную встречу в Клойстерсе, даже если она действительно необходима, вряд ли можно считать нормальным явлением.
Понаблюдав еще пару минут, Филипс направился под мост походкой слегка подвыпившего человека. Бродяги взглянули на него, и, не усмотрев в нем опасности, продолжили игру.
— Парни, есть возможность зашибить десять монет.
Бродяги вновь подняли глаза.
— Чего делать-то за десять монет? — поинтересовался самый молодой.
— Десять минут изображать меня.
Трое смотрели друг на друга, улыбаясь. Встал молодой.
— Ну, а делать-то что?
— Пойди вон туда к Клойстерсу и обойди вокруг. Если кто спросит, скажи, что ты Филипс.
— Покажи десять монет.
Филипс достал деньги.
— А я не подойду? — спросил другой, с трудом поднимаясь на ноги.
— Не встревай, Джек, — отмахнулся от него молодой. — Тебя как зовут, мистер?
— Мартин Филипс.
— О'кей, Мартин, по рукам.
Мартин снял куртку и надел на него, надвинул ему на глаза свою шапку. Взяв пальтецо бродяги, Мартин после некоторых колебаний сунул руки в рукава. На воротнике замызганного «честерфилда» еще сохранилась узкая полоска бархата. В кармане лежал кусок сэндвича.
Невзирая на возражения Мартина, другие двое тоже рвались пойти.
Они продолжали свои шутки, пока Мартин не пригрозил отказом от сделки.
— Ну что, так прямо и идти? — спросил молодой.
— Да. — У Мартина возникли новые соображения по поводу этого маскарада. Дорожка находилась ниже площадки перед зданием. Она круто шла вверх перед самым булыжным покрытием, на краю которого стояла скамейка для уставших пешеходов. Каменное ограждение обрывалось прямо против входа в Клойстерс.
— Да, — повторил Мартин шепотом. — Просто подойди к двери, попробуй открыть и поворачивай обратно — и десять долларов твои.
— А не боишься, что просто убегу с пальто и шляпой?
— Ничего, рискну. А потом, я тебя догоню.
— Скажи еще раз, как тебя зовут?
— Филипс. Мартин Филипс.
Бродяга натянул шапку еще ниже на лоб, так что пришлось даже немного поднять голову. Двинувшись вверх по склону, он потерял равновесие.
Мартин подтолкнул его под зад, он опустился на руки и дальше поднимался на четвереньках до самой площадки.
Мартин осторожно поднялся по склону, так чтобы можно было глядеть поверх каменной стенки. Бродяга уже пересек подъездную дорожку и ступил на булыжники, сразу закачался, но удержался на ногах. Обогнув центральную часть, служившую для стоянки автобусов, он направился к деревянной двери. — Есть кто дома? — крикнул он. Голос эхом разнесся вокруг. Он проковылял к центру площадки и опять заорал:
— Я Мартин Филипс!
Не было слышно ни звука, кроме шума только что начавшегося дождя.
Древний монастырь с оградой из грубого камня производил впечатление чего-то нереального, вневременного. Мартину вновь показалось, что он стал жертвой гигантской галлюцинации.
И вдруг тишину разорвал грохочущий звук выстрела. Бродяга на площадке взлетел в воздух и затем рухнул на гранитную поверхность. Эффект был такой, как будто пуля попала в спелую дыню. На входе — хирургически аккуратное отверстие, на выходе жуткая сила в клочья разорвала большую часть лица и разбросала все это на десяток метров.
Филипс и двое бродяг оцепенели. Поняв, что кто-то застрелил молодого, они повернулись и бросились бежать, падая друг на друга на крутом склоне, ведущем прочь от монастыря.
Никогда еще Мартин не испытывал такого отчаяния. Такого страха не было даже тогда, когда он убегал от Вернера. В любую секунду он ждал звука выстрела и ощущения жгучей боли от смертоносной пули. Кто бы ни охотился за ним, обязательно проверит тело на площадке и обнаружит ошибку. Нужно убираться как можно дальше.
Но каменистый склон был опасен и сам по себе. Филипс споткнулся и растянулся во всю длину, едва не попав на камни. Поднявшись, он увидел справа извивающуюся тропинку. Разводя руками низкие кустики, он бросился туда.
Прогремел второй выстрел, за которым последовал вопль агонии. У Филипса сердце подступило к горлу. Проскочив заросли, он побежал со всех ног по тропинке, стремясь скорее укрыться в темноте.
Не успев осознать, что происходит, он оказался в воздухе и пролетел над ступенями. Казалось, прошло невероятно долгое время, прежде чем он долетел до земли. Инстинктивно он подался вперед, прижал голову к груди и перекувыркнулся, как заправский акробат. В результате он оказался на спине, потом сел, чувствуя себя совершенно ошалевшим. Сзади слышался топот ног по тропинке, и он заставил себя подняться. Он опять бежал, с трудом преодолевая дурноту.
Следующие ступени он вовремя заметил и притормозил. Спустился, прыгая через три-четыре ступеньки, и вновь бежал, чувствуя, что ноги уже подкашиваются. Тропа под прямым углом пересекла другую, но Мартин не успел подумать, стоит ли менять направление.
На следующем перекрестке эта тропа закончилась, и Мартин на мгновение задумался. Внизу и справа лес кончался. На его краю виднелось нечто похожее на балкон с бетонной балюстрадой. Внезапно вновь послышался топот ног, на этот раз бежали несколько человек. Думать не было времени.
Внизу метров на сто тянулась бетонированная игровая площадка с качелями, скамейками и чашей в центре, вероятно, летним бассейном. За площадкой виднелась городская улица, по ней проехало желтое такси.
Услышав приближающиеся шаги, он с трудом сбежал с балкона по боковой бетонной лестнице, ведущей на игровую площадку. Только тогда, слыша все более близкий топот ног, он понял, что не успеет проскочить открытый участок до того, как бегущий сзади появится на балконе. Он будет совершенно беззащитен.
Филипс стремительно нырнул в темное углубление под балконом, не обращая внимания на зловонный запах мочи. В этот момент наверху уже слышался топот с трудом передвигаемых ног. Он испуганно подался назад и стукнулся о стену. Затем, повернувшись, позволил себе присесть, стараясь приглушить громкие судорожные выдохи.
Колонны, поддерживающие балкон, резко выделялись на размытом фоне площадки. Дальше виднелись редкие городские огни. Тяжелые шаги прозвучали над головой, затем спустились по лестнице. Темная расхристанная фигура, хрипло дыша, появилась в виде четкого силуэта и двинулась по площадке в направлении улицы.
Следующие шаги звучали более легко. Филипс слышал приглушенный разговор. Потом тишина. Фигура впереди двигалась наискосок мимо бассейна.
Над головой раздался резкий звук выстрела, и фигура на площадке упала вниз лицом. Ни единого движения. Смерть наступила мгновенно.
Мартину оставалось только полагаться на судьбу. Бежать дальше невозможно. Он загнан в ловушку, как дикий зверь. Оставалось только прикончить его. Не будь он так измотан, можно было бы думать о сопротивлении, а так он просто тихо сидел, слушая, как легкие шаги продвигаются по балкону и дальше вниз по лестнице.
Ожидая увидеть силуэты между колоннами прямо перед собой, Филипс затаил дыхание.
В восточном направлении местность круто опускалась, и он скользил и падал на усеянном камнями склоне. Свет был за спиной, а он бежал в темноту. Вскоре он натолкнулся на проволочное ограждение. За проволокой, на три метра ниже, автомобильная свалка. Дальше виднелось слабо освещенное пространство авеню Сент-Николас. Филипс собрался перелезть через ограждение, но обнаружил в нем дыру. Протиснувшись в нее, он повис на бетонной стене и прыгнул наугад.
Формально свалки здесь не было. Просто свободное место, где ржавели брошенные машины. Мартин осторожно пробирался между грудами искореженного металла, ориентируясь на свет улицы. В любой момент он ожидал услышать преследователей.
По улице бежать было легче. Ему хотелось быть как можно дальше от дома Вернера. Он искал глазами дежурную машину полиции. Никого не видно.
Дома по обе стороны имели запущенный вид, и, присмотревшись, он понял, что многие из них выгорели изнутри и заброшены. Громадные пустые дома казались скелетами в темной туманной ночи. Тротуары усыпаны мусором и обломками.
Филипс вдруг понял, где находится. Он попал прямо в Гарлем. Это заставило его замедлить шаг. Темнота и безлюдье усилили страх. В двух кварталах впереди показалась группа чернокожей шпаны, немало удивившейся при виде бегущего Филипса. Они даже оставили свои дела с наркотиками, чтобы посмотреть на белого психа, бегущего мимо них к центру Гарлема.
Мартин находился в хорошей форме, но напряженный темп вскоре его утомил; он чуть не падал, каждый вдох отзывался в груди острой болью.
Наконец он в отчаянии свернул в темный проем без дверей, тяжело дыша и спотыкаясь об осколки кирпичей. Для опоры он держался за сырую стену. В нос ударил зловонный запах. Это ничего. Главное, можно отдохнуть от бега.
Мартин осторожно выглянул. Никого. Тишина, гробовая тишина. Он почувствовал чей-то запах еще до того, как ощутил прикосновение руки, высунувшейся из черных глубин здания и схватившей его за кисть. Вопль, зародившийся в его глотке, прозвучал скорее как блеянье ягненка. Он выскочил из проема, тряся кистью, как бы пытаясь сбросить ядовитое насекомое. При этом владелец таинственной руки вывалился из проема, и Мартин увидел накачавшееся наркотиками существо, едва способное стоять прямо. — Господи! — воскликнул Филипс, поворачиваясь, чтобы продолжить путь.
Решив больше не останавливаться, он настроился на свою обычную трусцу. Он безнадежно заблудился, но надеялся, что, двигаясь все время прямо, в конце концов достигнет какого-нибудь населенного района.
Вновь начался дождь, в свете редких уличных фонарей клубилась мелкая водяная пыль.
Через пару кварталов Филипс обнаружил оазис. Он попал на широкую авеню, на углу здесь располагался ночной бар с яркой неоновой рекламой «Будвайзер», отбрасывавшей во все стороны кроваво-красные сполохи. К соседним дверям жались какие-то фигуры, искавшие у красной вывески спасения от разлагающегося города.
Проведя рукой по влажным волосам, Мартин ощутил что-то липкое. В свете рекламы он увидел, что это кровь — кровь Вернера. Такое впечатление, как будто только что вышел из драки; Мартин попробовал стереть кровь рукой.
После нескольких попыток липкость пропала, и он толкнул входную дверь.
Внутри было душно и дымно. Музыка «диско» гремела так оглушающе, что каждый такт отдавался в груди. В баре находилось человек двенадцать, все черные и все в частичной отключке. К «диско» примешивались звуки небольшого цветного телевизора, показывавшего гангстерский фильм тридцатых годов. Единственным зрителем был могучий бармен в грязном белом переднике.
Лица посетителей повернулись к Филипсу, и атмосфера сразу наэлектризовалась, как перед грозой. Филипс прожил в Нью-Йорке почти двадцать лет, но всегда старался отгородиться от той отчаянной бедности, которая так же характерна для этого города, как и выставляемое напоказ богатство.
Он шел по бару осторожно, опасаясь возможного в любой момент нападения. Хмурые лица посетителей поворачивались ему вслед. Сидевший у стойки бородач повернулся на табурете и преградил ему путь. Мускулистое тело негра источало грубую силу.
— Иди, иди, Беленький, — прорычал он.
— Флэш! — рявкнул бармен, — полегче. — Потом, обращаясь к Филипсу:
— Мистер, какого хрена вам здесь понадобилось? Жить надоело?
— Мне нужен телефон, — с трудом выговорил Филипс.
— В подсобке, — бросил бармен, недоверчиво качая головой.
Обходя человека по имени Флэш, Мартин не дышал. Найдя в кармане монету, он стал озираться в поисках телефона. Аппарат обнаружился у туалетов, но на нем висел парень, ругавшийся со своей подружкой. — Слушай, бэби, что ты хочешь, о чем ревешь?
В прежнем своем паническом состоянии Мартин мог бы попытаться отобрать у него телефон, но сейчас он, хотя бы отчасти, контролировал себя, поэтому вернулся в бар и стоял в ожидании в самом конце стойки. Атмосфера несколько разрядилась, разговоры возобновились.
Бармен потребовал деньги вперед, потом налил ему бренди. Огненная жидкость сняла напряжение и помогла сосредоточиться. Впервые после невероятных событий, связанных со смертью Вернера, у Мартина появилась возможность осмыслить случившееся. В момент нанесения удара он полагал, что стал случайным свидетелем схватки между Вернером и его убийцей. Но убийца сказал какие-то слова о том, что он следил за Филипсом. Чушь какая-то!
Мартин следил за Вернером. И Мартин видел у Вернера нож. Возможно, препаратор собирался на него напасть? Пытаясь разобраться во всем этом, Филипс еще больше запутался, особенно когда вспомнил, что ночью видел убийцу в подземке. Филипс допил бренди и заплатил еще. Он спросил бармена, где он находится, и тот рассказал. Названия улиц ничего Филипсу не говорили.
Чернокожий парень, ругавшийся с подружкой, прошел за спиной Филипса и вышел из бара. Мартин соскочил с табурета и, захватив стакан, вновь направился в подсобку. Он уже чувствовал себя спокойнее и рассчитывал более внятно изложить все полиции. Под телефоном была небольшая полочка, на нее он поставил стакан. Опустив монету, он набрал 911.
На фоне диско и телевизора можно было расслышать гудки на том конце линии. Он подумал, стоит ли говорить о подозрительных событиях в госпитале, и пришел к выводу, что этим еще больше все запутает. Он решил ничего не говорить о медицинских делах, если только не потребуется объяснять, что ему понадобилось посреди ночи в квартире Вернера. В трубке послышался безразличный сиплый голос.
— Шестое отделение. Сержант Макнили.
— Я хочу сообщить об убийстве, — произнес Мартин, стараясь говорить ровным голосом.
— Где?
— Точного адреса я не знаю, но дом смогу узнать, если увижу.
— Вам в настоящий момент что-нибудь угрожает?
— Нет, не думаю. Я нахожусь в баре в Гарлеме.
— В баре! Парень, — прервал сержант, — а сколько ты принял?
Филипс понял, что его принимают за ненормального. — Послушайте, при мне зарезали человека.
— Дружище, в Гарлеме режут очень часто. Как тебя зовут?
— Доктор Мартин Филипс. Я штатный радиолог в Медицинском центре Хобсоновского университета.
— Вы сказали Филипс? — Голос сержанта изменился.
— Совершенно верно, — ответил Мартин, удивившись реакции сержанта.
— Что же вы сразу не сказали! Мы же ждем вашего звонка. Мне велено сразу переключить вас на Бюро. Не бросайте трубку. Если прервется, звоните сразу еще. О'кей!
Полисмен не стал ждать ответа. Послышался щелчок — его переключили на ожидание. Отодвинув трубку, Филипс смотрел на нее, как будто ждал объяснения странного разговора. Сержант совершенно определенно сказал, что ждал его звонка. А что это за Бюро? Бюро чего?
После ряда щелчков было слышно, как кто-то другой взял трубку.
Этот голос был громким и возбужденным.
— Алло, Филипс, вы где?
— Я в Гарлеме. А кто это?
— Агент Сэнсон. Я помощник директора Бюро по городу.
— Какого Бюро? — Нервы Филипса, уже немного успокоившиеся, начали вибрировать, как под током.
— Федерального бюро расследований, идиот! Послушайте, у нас, возможно, мало времени. Вам нужно выбираться из этого района.
— Почему? — Мартин был ошарашен, но в голосе Сэнсона он почувствовал серьезность.
— Мне сейчас некогда объяснять. Но человек, которого вы ударили по голове, это один из моих агентов, пытавшийся вас защитить. Неужто вы не понимаете? Вернер попал в это совершенно случайно.
— Ничего не понимаю! — крикнул Филипс.
— Это не имеет значения, — рявкнул Сэнсон. Важно вытащить вас оттуда. Не вешайте, я проверю, защищена ли линия.
Послышался еще щелчок — опять переключили на ожидание. Глядя на молчащую трубку, Филипс ощутил волнение, перешедшее в ярость. Все это похоже на какую-то злую шутку.
— Линия не защищена, — вновь заговорил Сэнсон. — Дайте ваш номер, я перезвоню.
Филипс назвал номер и повесил трубку. Ярость его таяла, сменяясь снова страхом. Это же, в конце концов, ФБР.
Телефон под рукой Филипса затрезвонил, напугав его. Вновь Сэнсон. — О'кей, Филипс! Слушайте! Мы проводим тайное расследование преступной организации, действующей в Медицинском центре Хобсоновского университета.
— И это связано с радиацией, — неожиданно для себя выпалил Филипс. Кое-что стало проясняться.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Очень хорошо. Слушайте, Филипс, вы нужны для этого расследования, но есть опасения, что за вами могут следить. Нам нужно с вами поговорить. Нам нужен кто-то внутри Медицинского центра, понимаете? — Сэнсон не стал дожидаться ответа Филипса. — Если за вами следят, вам сюда идти нельзя. Сейчас ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они узнали, что ими занимается ФБР. Не вешайте.
Сэнсон замолчал, но Филипсу были слышны звуки разговора.
— Клойстерс. Филипс, вы знаете Клойстерс? — вновь заговорил Сэнсон.
— Конечно, — Филипс был совершенно сбит с толку.
— Встретимся там. Возьмите такси, выйдете из него у главного входа. Такси отпустите. Мы тогда будем знать, что все чисто.
— Чисто?
— Господи, значит, за вами не следят! Просто делайте, что вам говорят, Филипс!
Филипс стоял, держа в руке молчащую трубку. Сэнсон не стал дожидаться вопросов или подтверждения. Он дал не предложения, а указания.
Филипса очень удивила серьезность агента. Он подошел к бармену и спросил, можно ли вызвать такси.
— В Гарлем ночью такси вызвать трудно, — ответил тот.
При виде пятидолларовой бумажки он изменил мнение и воспользовался телефоном, стоящим за кассой. Там же Мартин заметил пистолет сорок пятого калибра.
Чтобы водитель такси согласился приехать, пришлось пообещать ему двадцать долларов на чай и сказать, что место назначения — Вашингтон Хайтс.
Затем он провел нервных пятнадцать минут, прежде чем увидел подъехавшее ко входу такси. Мартин уселся и такси рвануло по когда-то фешенебельной авеню.
Как только отъехали, шофер велел Мартину запереть все двери.
Проехали с десяток кварталов и город начал выглядеть менее угрожающе. Скоро они уже двигались по знакомым Мартину местам, и прежнее запустение сменилось светящимися витринами магазинов. Изредка даже встречались люди с раскрытыми зонтами.
— О'кей, куда едем? — спросил шофер. Он явно испытывал такое облегчение, как будто вывез кого-то из-за линии фронта.
— Клойстерс.
— Клойстерс! Парень, сейчас полчетвертого утра. Во всем этом районе сейчас ни души.
— Я плачу. — Мартину не хотелось спорить.
— Постой, — возразил шофер, останавливаясь на красный свет. Он обернулся и посмотрел через перегородку из плексигласа. — Мне неприятности не надо. Не знаю, какого хрена тебе это взбрело в голову, только мне неприятности не надо.
— Никаких неприятностей не будет. Мне нужно просто выйти у главного входа. А вы сразу уедете.
Светофор переключился и водитель дал газ. Ответ Мартина его, очевидно, удовлетворил, он перестал ворчать, и Мартин обрадовался возможности подумать.
Властная манера Сэнсона оказалась очень к месту. Мартин чувствовал, что в этих обстоятельствах сам он никакого решения принять не мог. Слишком все было невероятно! С того момента, когда Филипс вышел из госпиталя, он погрузился в мир, не связанный ограничениями реальности. Он даже подумал, не было ли все это плодом его воображения, но на куртке была видна кровь Вернера. В некотором смысле, это его даже как-то успокоило, по крайней мере, ясно было, что он не сошел с ума.
Глядя сквозь стекло на пляшущие огни уличного освещения, он пробовал сосредоточиться на невероятном факте вмешательства ФБР. Филипс достаточно долго проработал в госпитале и знал, что организации обычно пекутся о своих собственных интересах, а не о благе отдельных людей. Если его дело, в чем бы оно ни заключалось, имеет для ФБР такое большое значение, то как же можно поверить, что у этой организации на уме только его благополучие. Невозможно! Все эти мысли вызывали у него беспокойство по поводу назначенной встречи. Тревожила отдаленность места. Он обернулся и стал смотреть назад в попытке обнаружить преследование. Движение редкое, вероятность преследования невелика, но уверенности нет. Он уже готов был просить водителя повернуть, но с ощущением полного бессилия вынужден был признать, что не знает ни одного безопасного места. Он сидел в напряженной позе почти до самого Клойстерса, потом велел шоферу:
— Не останавливайтесь. Проезжайте дальше.
— Но вы же говорили, что выйдете, — запротестовал шофер.
Такси как раз въехало на овальную мощеную булыжником площадку у главного входа. Большой фонарь над средневекового вида дверью освещал мокрые гранитные плиты.
— Просто объедьте разочек вокруг, — попросил Филипс, озираясь.
Две дорожки, уходящие в темноту. В верхних окнах здания кое-где свет. Ночью очень похоже на грозный замок крестоносцев.
Водитель выругался, но направил машину по круговой дорожке, с которой открывался вид на Гудзон. Саму реку Мартин не видел, но мост Джорджа Вашингтона с изящными параболами огней выделялся на фоне ночного неба.
Мартин вертел головой в поисках каких-либо признаков жизни. Нигде никого, нет даже обычных парочек у реки. То ли слишком поздно, то ли холодно, а, может быть, то и другое вместе. Сделав полный круг, такси остановилось у входа.
— Ну что, какого черта здесь делать? — сказал водитель, глядя на Филипса в зеркало заднего вида.
— Поехали отсюда, — ответил Филипс.
Водитель резко дал газ, и машина понеслась прочь от здания.
— Подождите! Остановитесь! — крикнул Мартин, и водитель вдавил педаль тормоза в пол. Филипс увидел трех бродяг, смотревших на них из-за каменного ограждения въездной дорожки. Они услышали визг тормозов. К тому моменту, когда такси остановилось, они были в тридцати метрах сзади.
— Сколько? — спросил Мартин, выглядывая в окно машины.
— Ничего. Вылезай.
Филипс сунул в плексигласовый карман десять долларов и вышел.
Такси рванулось с места, как только закрылась дверь. Его звук быстро растворился во влажном ночном воздухе. Повисла тяжелая тишина, лишь изредка нарушаемая отдаленным шумом машин на шоссе Генри Хадсона. Филипс пошел по направлению к бродягам. Вправо ответвлялась мощеная дорожка, идущая вниз среди распускающихся деревьев. Дальше она раздваивалась, одна ее ветвь поворачивала назад и уходила под мост.
Филипс спустился по ней и заглянул под мост. Бродяг было не трое, а четверо. Четвертый был в отключке и храпел, лежа на спине. Остальные трое играли в карты. Горел небольшой костер, рядом валялись два пустых двухлитровых кувшина из-под вина. Некоторое время Филипс просто смотрел на них, желая удостовериться, что это действительно просто бродяги. Хорошо бы попробовать как-то использовать их в качестве буфера между собой и Сэнсоном. Не то чтобы он опасался ареста, но опыт общения с официальными органами подсказывал ему, что нужно сначала разобраться и оценить возможные последствия; единственным пришедшим ему в голову способом было использование посредника. В конце концов, ночную встречу в Клойстерсе, даже если она действительно необходима, вряд ли можно считать нормальным явлением.
Понаблюдав еще пару минут, Филипс направился под мост походкой слегка подвыпившего человека. Бродяги взглянули на него, и, не усмотрев в нем опасности, продолжили игру.
— Парни, есть возможность зашибить десять монет.
Бродяги вновь подняли глаза.
— Чего делать-то за десять монет? — поинтересовался самый молодой.
— Десять минут изображать меня.
Трое смотрели друг на друга, улыбаясь. Встал молодой.
— Ну, а делать-то что?
— Пойди вон туда к Клойстерсу и обойди вокруг. Если кто спросит, скажи, что ты Филипс.
— Покажи десять монет.
Филипс достал деньги.
— А я не подойду? — спросил другой, с трудом поднимаясь на ноги.
— Не встревай, Джек, — отмахнулся от него молодой. — Тебя как зовут, мистер?
— Мартин Филипс.
— О'кей, Мартин, по рукам.
Мартин снял куртку и надел на него, надвинул ему на глаза свою шапку. Взяв пальтецо бродяги, Мартин после некоторых колебаний сунул руки в рукава. На воротнике замызганного «честерфилда» еще сохранилась узкая полоска бархата. В кармане лежал кусок сэндвича.
Невзирая на возражения Мартина, другие двое тоже рвались пойти.
Они продолжали свои шутки, пока Мартин не пригрозил отказом от сделки.
— Ну что, так прямо и идти? — спросил молодой.
— Да. — У Мартина возникли новые соображения по поводу этого маскарада. Дорожка находилась ниже площадки перед зданием. Она круто шла вверх перед самым булыжным покрытием, на краю которого стояла скамейка для уставших пешеходов. Каменное ограждение обрывалось прямо против входа в Клойстерс.
— Да, — повторил Мартин шепотом. — Просто подойди к двери, попробуй открыть и поворачивай обратно — и десять долларов твои.
— А не боишься, что просто убегу с пальто и шляпой?
— Ничего, рискну. А потом, я тебя догоню.
— Скажи еще раз, как тебя зовут?
— Филипс. Мартин Филипс.
Бродяга натянул шапку еще ниже на лоб, так что пришлось даже немного поднять голову. Двинувшись вверх по склону, он потерял равновесие.
Мартин подтолкнул его под зад, он опустился на руки и дальше поднимался на четвереньках до самой площадки.
Мартин осторожно поднялся по склону, так чтобы можно было глядеть поверх каменной стенки. Бродяга уже пересек подъездную дорожку и ступил на булыжники, сразу закачался, но удержался на ногах. Обогнув центральную часть, служившую для стоянки автобусов, он направился к деревянной двери. — Есть кто дома? — крикнул он. Голос эхом разнесся вокруг. Он проковылял к центру площадки и опять заорал:
— Я Мартин Филипс!
Не было слышно ни звука, кроме шума только что начавшегося дождя.
Древний монастырь с оградой из грубого камня производил впечатление чего-то нереального, вневременного. Мартину вновь показалось, что он стал жертвой гигантской галлюцинации.
И вдруг тишину разорвал грохочущий звук выстрела. Бродяга на площадке взлетел в воздух и затем рухнул на гранитную поверхность. Эффект был такой, как будто пуля попала в спелую дыню. На входе — хирургически аккуратное отверстие, на выходе жуткая сила в клочья разорвала большую часть лица и разбросала все это на десяток метров.
Филипс и двое бродяг оцепенели. Поняв, что кто-то застрелил молодого, они повернулись и бросились бежать, падая друг на друга на крутом склоне, ведущем прочь от монастыря.
Никогда еще Мартин не испытывал такого отчаяния. Такого страха не было даже тогда, когда он убегал от Вернера. В любую секунду он ждал звука выстрела и ощущения жгучей боли от смертоносной пули. Кто бы ни охотился за ним, обязательно проверит тело на площадке и обнаружит ошибку. Нужно убираться как можно дальше.
Но каменистый склон был опасен и сам по себе. Филипс споткнулся и растянулся во всю длину, едва не попав на камни. Поднявшись, он увидел справа извивающуюся тропинку. Разводя руками низкие кустики, он бросился туда.
Прогремел второй выстрел, за которым последовал вопль агонии. У Филипса сердце подступило к горлу. Проскочив заросли, он побежал со всех ног по тропинке, стремясь скорее укрыться в темноте.
Не успев осознать, что происходит, он оказался в воздухе и пролетел над ступенями. Казалось, прошло невероятно долгое время, прежде чем он долетел до земли. Инстинктивно он подался вперед, прижал голову к груди и перекувыркнулся, как заправский акробат. В результате он оказался на спине, потом сел, чувствуя себя совершенно ошалевшим. Сзади слышался топот ног по тропинке, и он заставил себя подняться. Он опять бежал, с трудом преодолевая дурноту.
Следующие ступени он вовремя заметил и притормозил. Спустился, прыгая через три-четыре ступеньки, и вновь бежал, чувствуя, что ноги уже подкашиваются. Тропа под прямым углом пересекла другую, но Мартин не успел подумать, стоит ли менять направление.
На следующем перекрестке эта тропа закончилась, и Мартин на мгновение задумался. Внизу и справа лес кончался. На его краю виднелось нечто похожее на балкон с бетонной балюстрадой. Внезапно вновь послышался топот ног, на этот раз бежали несколько человек. Думать не было времени.
Внизу метров на сто тянулась бетонированная игровая площадка с качелями, скамейками и чашей в центре, вероятно, летним бассейном. За площадкой виднелась городская улица, по ней проехало желтое такси.
Услышав приближающиеся шаги, он с трудом сбежал с балкона по боковой бетонной лестнице, ведущей на игровую площадку. Только тогда, слыша все более близкий топот ног, он понял, что не успеет проскочить открытый участок до того, как бегущий сзади появится на балконе. Он будет совершенно беззащитен.
Филипс стремительно нырнул в темное углубление под балконом, не обращая внимания на зловонный запах мочи. В этот момент наверху уже слышался топот с трудом передвигаемых ног. Он испуганно подался назад и стукнулся о стену. Затем, повернувшись, позволил себе присесть, стараясь приглушить громкие судорожные выдохи.
Колонны, поддерживающие балкон, резко выделялись на размытом фоне площадки. Дальше виднелись редкие городские огни. Тяжелые шаги прозвучали над головой, затем спустились по лестнице. Темная расхристанная фигура, хрипло дыша, появилась в виде четкого силуэта и двинулась по площадке в направлении улицы.
Следующие шаги звучали более легко. Филипс слышал приглушенный разговор. Потом тишина. Фигура впереди двигалась наискосок мимо бассейна.
Над головой раздался резкий звук выстрела, и фигура на площадке упала вниз лицом. Ни единого движения. Смерть наступила мгновенно.
Мартину оставалось только полагаться на судьбу. Бежать дальше невозможно. Он загнан в ловушку, как дикий зверь. Оставалось только прикончить его. Не будь он так измотан, можно было бы думать о сопротивлении, а так он просто тихо сидел, слушая, как легкие шаги продвигаются по балкону и дальше вниз по лестнице.
Ожидая увидеть силуэты между колоннами прямо перед собой, Филипс затаил дыхание.
Глава 12
Дениз Зенгер проснулась мгновенно. Она лежала неподвижно, почти не дыша, и прислушивалась к звукам ночи. В висках ощущалась пульсация от поступившего в кровь адреналина. Дениз знала, что проснулась от какого-то постороннего звука, но он не повторился. Слышалось только натужное гудение старого холодильника. Дыхание медленно успокаивалось. Даже холодильник, вздрогнув напоследок, выключился, и в квартире установилась тишина.
Она повернулась на другой бок, подумав, что это был просто дурной сон, потом решила сходить в ванную комнату. Давление в мочевом пузыре давало о себе знать. Как ни неприятно, придется встать.
Неохотно расставшись с теплой постелью, Дениз зашлепала в ванную.
Подобрав на коленях ночную сорочку, она опустилась на холодное сиденье унитаза. Свет она не включала, дверь оставалась открытой.
Адреналин в крови, видимо, не позволял открыться мочевому пузырю, и она просидела несколько минут, прежде чем смогла помочиться. И тут же она услышала глухой звук, как будто кто-то стукнулся в ее стену из соседней квартиры.
Дениз напрягла слух в ожидании новых звуков, но все было тихо.
Набравшись смелости, она бесшумно прошла по прихожей до входной двери. К счастью, запоры на месте.
Она повернулась и направилась в спальню. В этот-то момент она и уловила движение воздуха по полу и слабый шелест бумажек, приколотых к доске у входа. Дениз изменила направление, возвратилась в прихожую и заглянула в темную гостиную. Окно на пожарную лестницу было открыто!
Дениз изо всех сил старалась не паниковать, но с самого приезда в Нью-Йорк она больше всего боялась незваных гостей. Почти целый месяц она с трудом засыпала. И сейчас, когда она увидела открытое настежь окно, ее худшие страхи сбывались. Кто-то проник в квартиру!
Она повернулась на другой бок, подумав, что это был просто дурной сон, потом решила сходить в ванную комнату. Давление в мочевом пузыре давало о себе знать. Как ни неприятно, придется встать.
Неохотно расставшись с теплой постелью, Дениз зашлепала в ванную.
Подобрав на коленях ночную сорочку, она опустилась на холодное сиденье унитаза. Свет она не включала, дверь оставалась открытой.
Адреналин в крови, видимо, не позволял открыться мочевому пузырю, и она просидела несколько минут, прежде чем смогла помочиться. И тут же она услышала глухой звук, как будто кто-то стукнулся в ее стену из соседней квартиры.
Дениз напрягла слух в ожидании новых звуков, но все было тихо.
Набравшись смелости, она бесшумно прошла по прихожей до входной двери. К счастью, запоры на месте.
Она повернулась и направилась в спальню. В этот-то момент она и уловила движение воздуха по полу и слабый шелест бумажек, приколотых к доске у входа. Дениз изменила направление, возвратилась в прихожую и заглянула в темную гостиную. Окно на пожарную лестницу было открыто!
Дениз изо всех сил старалась не паниковать, но с самого приезда в Нью-Йорк она больше всего боялась незваных гостей. Почти целый месяц она с трудом засыпала. И сейчас, когда она увидела открытое настежь окно, ее худшие страхи сбывались. Кто-то проник в квартиру!