Кук Робин. Зараза

   Ричард среагировал мгновенно — перегнувшись через переднее сиденье, он с силой ударил Джека по голове каким-то тяжелым предметом, Степлтон почти без чувств повалился на пол.
   — Осторожнее, — зашипела Тереза, — не бей его так сильно — весь салон вымажешь кровью!
   — Думаю, сейчас важнее вырубить его, чтобы не вякал, — огрызнулся Ричард. Набрав пригоршню мелочи, он сунул монеты в щель автомата.
   От удара головная боль усилилась. Джек закрыл глаза. Он попытался принять более удобное положение, но это было не так легко сделать. Слава Богу, скоро, несмотря на непрерывную тряску, Джек забылся тяжелым сном, больше похожим на кому. За пунктом дорога стала узкой, извилистой и покрытой выбоинами и ухабами.
   Джек очнулся от резкой остановки. Он осторожно приподнял голову — салон снова был ярко освещен.
   — Не вздумай пикнуть. — Ричард направил револьвер в голову Джеку.
   — Где мы? — с трудом выдавил из себя Степлтон.
   — Около магазина, Тереза хочет купить что-нибудь поесть.
   Тереза вскоре вернулась с пакетом еды.
   — Он зашевелился? — спросила сестрица.
   — Да, он в сознании, — ответил Ричард.
   — Не пытался снова кричать?
   — Нет, не осмелился.
   Еще час они ехали в полном молчании. Время от времени брат и сестра начинали вяло выяснять отношения, пытаясь свалить друг на друга вину за происшедшее — никто из них не хотел уступать.
   Наконец автомобиль свернул с асфальтированной магистрали на покрытую гравием дорогу и вскоре остановился. Ричард выключил мотор, и они с Терезой вышли из машины.
   Джек остался в салоне один. Он приподнялся как можно выше, но увидел только ночное небо — вокруг царил непроглядный мрак.
   Поджав под себя ноги, Джек попытался высвободить наручники из-под остова переднего сиденья, но усилия оказались напрасными — цепь была пропущена через толстый стальной стержень.
   Оставалось только ждать своей участи — Джек откинулся на спину и застыл на месте. Через полчаса брат и сестра вернулись и открыли обе задние двери. Тереза отомкнула один наручник.
   — Иди в дом! — отрывисто приказал Ричард.
   Джек пошел в указанном направлении, переставляя непослушные ноги в высокой мокрой траве. Здесь было намного холоднее, чем в городе, — при дыхании изо рта валил густой пар. Впереди в темноте белел фермерский дом. Из трубы шел дым и изредка вылетали искры.
   Взойдя на крыльцо, Джек оглянулся. Слева были видны очертания хозяйственного двора. За изгородью начиналось поле, за ним силуэты гор. Поблизости не видно ни одного огонька — место было пустынное и заброшенное.
   — Иди внутрь! — Ричард подтолкнул Джека в спину дулом револьвера.
   Внутри дом был отделан в духе английской загородной усадьбы. Напротив сложенной из грубого камня каминной трубы стояли две уютные кушетки, покрытые покрывалами из набивного ситца. В камине потрескивал недавно разведенный огонь. Пол покрыт восточным ковром.
   Через просторную арку виднелась кухня — в середине ее стоял стол, окруженный старомодными стульями со спинками лесенкой. За столом находилась печь, в стену была вделана большая фарфоровая раковина — такие выпускали в двадцатые годы.
   Ричард привел Джека на кухню и заставил его опуститься на половичок возле раковины. Понимая, что сейчас его прикуют к трубе, Джек попросился в туалет.
   Эта просьба вызвала новые препирательства между братом и сестрой. Тереза настаивала, чтобы Ричард шел вместе с Джеком в туалет, а тот отвечал, что это сможет сделать и сама Тереза. В конце концов они сошлись на том, что Джек может побыть в туалете и один, так как там всего лишь маленькое подслеповатое окошко под потолком и он не сможет убежать при всем желании.
   Предоставленный самому себе в уборной, Джек первым делом принял таблетку ремантадина. Его обескуражило то, что таблетки не смогли предупредить заболевание, но Степлтон знал, что если бы не препарат, то грипп протекал гораздо тяжелее.
   Когда Джек покинул туалет, Ричард препроводил его на кухню и, как и предполагал Степлтон, приковал к сливной трубе раковины. Пока Ричард и Тереза, расслабившись, отдыхали на кушетках, Джек украдкой осмотрел сливную трубу — его не покидала мысль о бегстве. Вся проблема заключалась в том, что это была старинная труба — никакой синтетики, никакой меди, все детали выполнены из бронзы или железа. Джек попробовал надавить на трубу, но она даже не шелохнулась.
   Решив пока отдохнуть, Джек принял самую удобную из возможных поз. Он лег на спину на половичок. Теперь он прислушался к разговору Терезы и Ричарда, которые перестали выяснять, кто из них больше виноват, и перешли к решению более насущной задачи — как выпутаться из сложившейся ситуации. Сейчас они вели себя более разумно. Во всяком случае, и брат и сестра понимали, что должны принять какое-то решение.
   В положении на спине слизь из носа стекала в горло Джеку, вызывая постоянные приступы кашля и чиханья. Успокоившись, Джек взглянул в лица своих противников.
   — Нам надо знать: каким образом ты пронюхал о существовании лабораторий Фрейзера? — угрожающе спросил Ричард, поигрывая револьвером.
   Если сейчас они узнают, что он единственный, кто проник в их тайну, подумал Джек, он не проживет и минуты — они его немедленно пристрелят.
   — Это было очень легко, — ответил Джек.
   — Расскажи-ка подробнее — что значит легко? — поинтересовалась Тереза.
   — Я просто позвонил в Национальный биологический институт и спросил у них, кто заказывал в последнее время палочку чумы, и они назвали мне лаборатории Фрейзера.
   Тереза отреагировала так бурно, словно ее ужалила оса. Она повернула к Ричарду искаженное злобой лицо.
   — Ради Бога, не говори, что ты заказывал материал, — недоверчиво произнесла она. — Я думала, что в твоей коллекции есть все эти штучки.
   — У меня не было палочек чумы, а она, как мне казалось, должна была вызвать наибольший резонанс в прессе. Да и какая разница? Все равно никто никогда не докажет, что это именно я получил эти бациллы. Пусть докажут, что они получены из Национального института.
   — Вот тут-то ты и ошибся, приятель. Национальный институт метит свои культуры. Мы узнали об этом в нашем управлении, когда проводили вскрытия инфекционных случаев.
   — Идиот! — окрысилась Тереза на Ричарда. — Ты же оставил следы, которые приведут прямиком к твоей двери.
   — Я не знал, что они метят свои культуры, — виновато произнес Ричард.
   — О Господи! — страдальчески воскликнула Тереза, закатив глаза к потолку. — Это значит, что все в судебно-медицинском управлении знают, что чума была вызвана искусственно.
   — Что же нам делать? — нервно спросил Ричард.
   — Погоди секунду, — ответила Тереза и посмотрела на Джека. — Я не уверена, что он говорит правду. Его слова плохо согласуются с тем, что я слышала от Колин. Погоди-ка, я сейчас позвоню.
   Разговор Терезы с Колин был кратким. Тереза сказала ей, что очень волнуется за Джека и просит ее позвонить Чету, чтобы выяснить подробности теории заговора, которую Джек втемяшил себе в голову. Тереза хотела знать, многие ли в судебно-медицинском управлении разделяют подобные идеи. Тереза сказала Колин, что она далеко, позвонить ей нельзя, но она перезвонит сама через пятнадцать минут.
   Ожидая звонка, Тереза практически все время молчала, только один раз спросив Ричарда, выбросил ли он все свои культуры. Брат уверил ее, что спустил в унитаз содержимое всех без исключения флаконов.
   Через пятнадцать минут Тереза, как и обещала, набрала номер Колин. В конце разговора она поблагодарила подругу и повесила трубку.
   — Хоть одна хорошая новость за весь сегодняшний вечер, — облегченно произнесла Тереза. — Никто в управлении не разделяет идеи Джека об искусственном и злонамеренном распространении инфекций. Чет сказал, что они считают эту теорию плодом ненависти Джека к компании «Америкэр».
   — Значит, никто больше не знает о лабораториях Фрейзера и меченых бактериях? — обрадованно вскрикнул Ричард.
   — Именно так, — торжествующе заключила Тереза. — Это сильно упрощает дело. Единственное, что нам теперь надо сделать, — это избавиться от Джека.
   — И как мы это сделаем? — наивно спросил Ричард.
   — Для начала ты пойдешь и выроешь яму, — велела Тереза. — Думаю, самое лучшее место — по ту сторону забора, около черничной поляны.
   — Сейчас? — глупо осклабился Ричард.
   — Мы не можем откладывать этого дела, идиот, — вяло произнесла Тереза.
   — Но земля, наверное, промерзла, — заговорил Ричард. — Это же будет все равно, что копать гранит.
   — Об этом следовало подумать, когда ты затеял всю эту катастрофу, — безжалостно отрезала Тереза. — Иди и копай. В сарае есть лопата и лом.
   Ричард что-то ворчал себе под нос, напяливая куртку. Наконец он вышел на улицу, захватив с собой фонарь.
   — Тереза, — заговорил Джек, — тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко?
   Встав с кушетки, Тереза прошла на кухню. Прислонившись спиной к буфету, она внимательно посмотрела на Джека.
   — Не пытайся меня разжалобить, — сказала она. — Если бы я предупреждала тебя только один раз — я делала это десять раз, но ты не внял. Так что теперь можешь винить только самого себя.
   — Я не могу поверить, что карьера может быть столь важна, — продолжал Джек. — Погибли люди и погибнут еще, не только я.
   — Я не собиралась никого убивать, — возразила Тереза. — Все это случилось только из-за моего кретина-братца, который пылает страстью к микробам еще со школьной парты. Он коллекционировал микробов с той же страстью, что специалист по выживанию коллекционирует оружие. Ричард получал какое-то извращенное удовольствие от одного того, что они у него были. Иногда мне кажется, что он просто псих. Но сейчас мне надо только одно — я хочу, чтобы мы выпутались из этой передряги.
   — Ты просто хочешь обелить себя, — произнес Джек. — На самом деле ты обыкновенная соучастница и так же виновна, как твой брат.
   — Знаешь, что я тебе скажу, Джек? — ехидно спросила Тереза. — Меньше всего меня сейчас интересуют твои рассуждения.
   Тереза вернулась к камину. Джек слышал, как она подбросила в огонь несколько поленьев. Положив голову на руку, Джек закрыл глаза. Боже, как он несчастен, как он болен! Он чувствовал себя человеком, который осужден на смерть и которому нечего надеяться на помилование.
   Когда хлопнула входная дверь, Джек встрепенулся — оказывается, он успел забыться тревожным неглубоким сном, пока отсутствовал Ричард. Появился новый симптом — заболели глазницы, их ломило при малейшем движении глаз.
   — Вырыть яму оказалось легче, чем я предполагал, — доложил Ричард, снимая куртку. — Земля совсем не промерзла. Наверное, раньше там было болото — камней нет.
   — Надеюсь, глубина достаточна? — поинтересовалась Тереза, отложив в сторону книгу. — С меня хватит сюрпризов. Я не хочу, чтобы он показался на поверхности после весенних дождей.
   — Глубина нормальная, — заверил сестру Ричард. Он скрылся в туалете, чтобы вымыть руки. Когда он вышел, Тереза надевала пальто.
   — Куда ты собралась?
   — Пойду погуляю, пока ты будешь разделываться с Джеком, — ответила Тереза.
   — Секундочку! — возмутился Ричард. — Но почему я?
   — Ты мужчина, — с издевательской улыбочкой ответила женщина. — Убивать — это работа для мужчин.
   — Нет уж, дудки, — заупрямился Оверстрит. — Я не собираюсь его убивать. Я не смогу. Я не смогу выстрелить, если он будет в наручниках.
   — Так я тебе и поверила. Ты, как всегда, несешь чушь. Ты не задумываясь заражал бактериями увлажнители беззащитных людей, прекрасно зная, что бациллы с гарантией отправят их на тот свет.
   — Их убивали бактерии, — возразил Ричард. — То была схватка между микробом и иммунной системой человека. Впрямую я никого не убивал. Я давал этим людям шанс побороться.
   — Не испытывай мое терпение! — крикнула Тереза. Успокоившись, она перевела дух. — Ну хорошо. В случае с пациентами это был не ты, а бактерии. Но в данном случае это тоже будешь не ты, его убьет пуля. Это тебя устраивает? Это успокоит твое извращенное чувство ответственности за свои поступки?
   — Не сбивай меня с толку — это совсем не одно и то же.
   — Ричард, пойми, у нас нет другого выбора. Если ты его не убьешь, то проведешь в тюрьме остаток жизни.
   Ричард опасливо покосился на лежавший на кофейном столике револьвер.
   — Возьми его! — скомандовала Тереза, видя, что брат смотрит на пистолет.
   Ричарда била крупная дрожь.
   — Ну давай же! — давила на брата Тереза.
   Ричард, пошатываясь, подошел к столу и нерешительно дотронулся до оружия. Взяв его в руку, он снял пистолет с предохранителя и взвел курок.
   — Отлично, — поощрила брата Тереза. — Теперь подойди к нему и выстрели.
   — Может быть, если мы снимем с него наручники и он побежит, мне будет легче... — промямлил Ричард, но оборвал фразу на полуслове — Тереза подошла к нему вплотную, глаза ее пылали зловещим огнем. Размахнувшись, она влепила брату пощечину. Этот удар вывел Ричарда из равновесия, он пришел в неописуемую ярость.
   — Что ты болтаешь, дурак? — продолжала тем временем беситься Тереза. — У нас нет иного выбора. Ты это понимаешь?
   Приложив руку к лицу, Ричард посмотрел потом на ладонь, словно ожидая увидеть кровь. Его ярость улеглась так же быстро, как вспыхнула. Он понял, что сестра права, и медленно склонил голову в знак согласия.
   — Ну вот и хорошо, — обрадовалась Тереза, — приступай. Я буду на улице. Делай все быстро, но постарайся не очень напакостить, — проговорила она в дверях и вышла из дома.
   В комнате повисла гнетущая тишина. Ричард не двигался. Он внимательно разглядывал револьвер, вертя его в руке.
   Наконец Джек нарушил молчание:
   — Не знаю, стоит ли тебе ее слушаться. За распространение инфекций тебе грозит тюрьма, да и то если суд докажет, что это твоих рук дело. Но за такое хладнокровное убийство по законам Нью-Йорка тебя ждет электрический стул.
   — Заткнись! — взвизгнул Ричард. Бросившись на кухню, он подошел к Джеку сзади и изготовился к стрельбе.
   Прошла минута, показавшаяся Джеку часом. Он затаил дыхание. Не в силах больше сдерживать воздух, он выдохнул и тут же закашлялся.
   В следующий момент он услышал, как Ричард швырнул револьвер на кухонный стол и, бросившись к выходу, распахнул дверь и крикнул в ночную тьму:
   — Я не могу этого сделать!
   Мгновенно в доме появилась Тереза.
   — Поганый трус! — бросила она в лицо Ричарду.
   — Почему бы тебе не сделать это самой? — окрысился Ричард.
   Тереза начала было что-то говорить, но передумала. Подойдя к столу, она взяла пистолет и встала напротив Джека, сжав оружие обеими руками. Подняв пистолет, она уперла дуло чуть ли не в лоб Степлтона. Джек, не опуская взгляда, смотрел прямо в глаза женщине.
   Мушка пистолета задрожала. Грязно выругавшись, женщина бросила оружие на стол.
   — Что, железная леди, тебе тоже слабо убить человека? — съязвил Ричард.
   — Заткнись! — рыкнула на Ричарда Тереза.
   Она побрела к кушетке и тяжело опустилась на покрывало. Брат сел напротив сестры. Оба с раздражением смотрели друг на друга.
   — Это становится похожим на дурную шутку, — произнесла наконец сестра.
   — Мы просто оба сильно вымотались, — примирительно проговорил брат.
   — Это первая разумная мысль, которую я сегодня от себя слышу, — съязвила Тереза. — Я совершенно измотана, ты прав. Который час?
   — Уже за полночь, — ответил Ричард.
   — Ничего удивительного. К тому же у меня страшно болит голова.
   — Да и я чувствую себя неважно, — признался Ричард.
   — Давай спать, — решила Тереза. — Мы решим все проблемы завтра на свежую голову. Сейчас я уже ничего не соображаю.
   В половине пятого Джек, дрожа всем телом, проснулся от холода. Дрова в камине прогорели дотла. Степлтон в надежде согреться умудрился натянуть на себя половичок.
   В помещении было совсем темно. Разойдясь по спальням, Тереза и Ричард нигде не оставили включенным свет. Немного света проникало с улицы через окошко над раковиной. Привыкнув к темноте, Джек начал различать очертания обстановки.
   Было непонятно, отчего он так плохо себя чувствует — от страха или от гриппа. Правда, кашель не стал хуже. Ремантадин все-таки защитил его от первичной гриппозной пневмонии.
   Несколько минут Джек утешал себя мыслью о возможном спасении. Шансы были, конечно, ничтожно малы. Единственным человеком, который знал, что на бациллах чумы имеется метка Национального биологического института, был Тед Линч, но он не подозревал, что это означало. Подозревать истину могла бы Агнес, но Тед вряд ли расскажет ей о своей находке.
   «Если спасение невозможно, то стоит подумать о бегстве», — решил Джек. Онемевшими Пальцами Степлтон измерил длину сливной трубы, к которой он был прикован. Джек попытался найти в ней какой-нибудь изъян, но тщетно — изъянов не было. Упершись ногами в трубу, он потянул на себя слив, но добился лишь того, что наручники больно врезались ему в запястья. Труба не шелохнулась.
   Значит, бежать можно будет только тогда, когда его в очередной раз выпустят в туалет. Как это будет выглядеть, Джек пока не имел ни малейшего представления. Оставалось надеяться на то, что его тюремщики потеряют бдительность.
   При мысли о том, что ждет его утром, Джек содрогнулся. Спокойный ночной сон лишь укрепит решительность Терезы. Не следовало уповать на неспособность брата и сестры хладнокровно убить человека. То, что они не смогли покончить с ним ночью, еще ничего не доказывает — утро, как известно, вечера мудренее. Они слишком эгоцентричны, чтобы быть милосердными.
   С помощью ног Джек ухитрился плотнее укутаться в половик. Устроившись поудобнее, он опять попытался заснуть. Если представится возможность бежать, встретить эту возможность следует в хорошей форме — значит, надо отдохнуть.

Глава 34

   ЧЕТВЕРГ, 8 ЧАСОВ 15 МИНУТ, 28 МАРТА 1996 ГОДА, КЭТСКИЛЛС-МАУНТИНС, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК
   Часы тянулись невыносимо долго. Джек так и не смог заснуть. Его била дрожь, и он тщетно пытался весь остаток ночи найти мало-мальски удобное положение. Когда наконец утром в кухню, пошатываясь, вошел Ричард, Джек был почти счастлив.
   — Мне надо в туалет, — сказал он.
   — Придется подождать, пока проснется Тереза, — проворчал в ответ Ричард и занялся камином.
   Открылась дверь второй спальни, и на кухне появилась Тереза в старом домашнем халате. Брат и сестра выглядели неважно — у Ричарда дыбом стояли волосы, а у Терезы они спутались в какое-то подобие колтуна и напоминали веник. Женщина была не накрашена и поражала своей бледностью.
   — У меня до сих пор болит голова, — пожаловалась Тереза, — и я очень плохо спала.
   — Я тоже, — признался Ричард. — Это стресс, к тому же мы так и не поужинали.
   — Нет, это что-то другое, — возразила Тереза, — я совсем не хочу есть.
   — Мне надо в туалет, — опять попросил Джек. — Я терплю уже несколько часов.
   — Возьми пистолет, — велела Тереза Ричарду. — Я отомкну наручники.
   Войдя на кухню, Тереза достала ключ и, наклонившись под раковину, освободила Джека от оков.
   — Мне очень жаль, что вы плохо спали, — улыбнулся Джек. — Вам надо было прийти на кухню, здесь было так чудесно.
   — Я не хочу слушать твои шуточки, — предупредила Джека Тереза, — я сегодня не в настроении.
   Наручники, щелкнув, открылись. Потирая затекшие руки, Джек поднялся на одеревеневшие от долгого лежания ноги. Его повело; чтобы не упасть, пришлось ухватиться за кухонный стол. Тереза быстро замкнула наручник на свободном запястье Джека. В этот момент он не смог бы сопротивляться, если бы даже очень хотел.
   — Ну ладно, вперед! — скомандовал Ричард и навел револьвер на Джека.
   — Секунду, — попросил Джек: голова все еще шла кругом.
   — И никаких трюков, — добавила Тереза, отходя в сторону.
   Еле передвигая ватные ноги, Джек направился в туалет. Первым делом надо было оправиться, во-вторых, следовало принять дозу ремантадина и запить таблетку водой. Только после этого он отважился взглянуть на себя в зеркало. Пожалуй, сейчас его не узнала бы и родная мать — он стал похож на бродягу. Глаза покраснели и опухли, на лице — засохшая кровь. Кровью запачкана и форменная рубашка. На небритом лице — густая слизь. Губа в месте удара рассечена и сильно распухла.
   — Поторапливайся! — крикнула через дверь Тереза.
   Джек спустил воду и ополоснул лицо, указательным пальцем протер зубы и смочил волосы.
   — Ну ты и копуша, — презрительно процедила сквозь зубы Тереза, когда Джек наконец покинул туалет.
   Степлтон едва не сострил в ответ, но вовремя сдержался. Он был связан с этими людьми слишком короткой веревочкой, чтобы лишний раз испытывать судьбу. Джек надеялся, что они больше не станут приковывать его к сливной трубе, но ошибся. Его пригнали обратно к раковине и замкнули наручники вокруг той же злосчастной трубы.
   — Нам надо что-нибудь поесть, — сказал Ричард.
   — Я вчера купила печенье, — сообщила Тереза.
   — Вот и прекрасно, — обрадовался брат.
   Они сели за стол и поели, Тереза почти не притронулась к печенью, заявив, что не голодна. Джеку они не предложили даже крошки.
   — Ты не подумала, что нам делать дальше? — поинтересовался Ричард.
   — Послушай, а кто такие те люди, которые должны были убить Джека в городе?
   — Это парни из группировки того района, где я живу, — ответил Ричард.
   — Как ты с ними встречаешься?
   — Я звоню им или прихожу в тот дом, который они занимают, — ответил брат. — Обычно я общаюсь с человеком по имени Твин.
   — Черт возьми, так пусть он приедет сюда!
   — Может быть, он приедет, если мы пообещаем приличные деньги.
   — Звони ему. Сколько ты собирался заплатить ему за убийство?
   — Пять сотен, — ответил Ричард.
   — Если понадобится, пообещай ему тысячу, — посоветовала Тереза, — но скажи, что это срочно, и попроси приехать сегодня же.
   Ричард вышел в гостиную и вернулся с телефоном — он хотел, чтобы Тереза присутствовала при разговоре. Ричард не знал, как Твин отреагирует на подобное предложение и захочет ли он ради этого ехать в Кэтскиллс.
   Ричард набрал номер, Твин взял трубку. Тогда Оверстрит сказал, что хочет поговорить о докторе, которого надо убрать.
   — Э нет, парень, мы больше не интересуемся этим доктором, — ответил Твин.
   — Я понимаю, в прошлом у вас были с ним проблемы, но в этот раз все обстоит по-другому — он в наручниках и надежно спрятан. Вам надо только приехать и нажать курок.
   — Но если он у вас, то мы вам не нужны, — заявил Твин.
   — Погоди, — торопливо крикнул Ричард, почувствовав, что Твин сейчас повесит трубку. — Вы нам все еще нужны. Я заплачу за то, что вам придется так далеко ехать. Я заплачу вдвое.
   — Тысячу баксов? — уточнил Твин.
   — Ты их получишь, — пообещал Ричард.
   — Не приезжай, Твин! — крикнул Джек. — Это ловушка.
   — Сука! — выругался Ричард. Вскочив из-за стола, он ударил Джека рукояткой пистолета по голове — это было очень больно, и Джек изо всех сил зажмурил глаза, чтобы удержать слезы. На рубашку снова потекла кровь.
   — Это крикнул док? — поинтересовался Твин.
   — Да, это тот самый док, — сердито ответил Ричард.
   — А что значит «ловушка»? — не отставал гангстер.
   — Ничего это не значит, он просто острит. Мы приковали его наручниками к сливной трубе.
   — Дай-ка я обмозгую это дело, — проговорил Твин. — Вы платите тысячу баксов за то, чтобы мы приехали и замочили дока, который прикован к сливной трубе.
   — Да, это будет проще охоты на куропаток, — заверил Твина Ричард.
   — Где вы находитесь? — спросил Твин.
   — В сотне миль к северу от города — в Кэтскиллсе.
   Твин молчал.
   — Что скажешь? — спросил Ричард. — Это очень легкие деньги.
   — Почему не провернешь все сам?
   — Это мое дело, — ответил Оверстрит.
   — Ладно, — смилостивился Твин. — Объясняй, как ехать. Но если ты действительно что-то задумал, то пеняй на себя, парень.
   Ричард объяснил Твину, как добраться до фермы, и еще раз сказал, что его ждут с нетерпением.
   Положив трубку, Ричард торжествующе посмотрел на Терезу.
   — Ну, слава Богу, — обрадовалась она.
   — Мне надо позвонить на работу и сообщить, что я болен, — мне уже давно пора быть в госпитале. — Ричард снова взялся за телефон.
   Потом Тереза позвонила Колин и отправилась в душ, Ричард занялся дровами.
   Превозмогая боль, Джек сел. Хорошо хотя бы то, что кончилось кровотечение. О предстоящем приезде «Черных королей» думать не хотелось — из опыта общения с ними Джек понимал, что они не станут долго мучиться, прежде чем спустить курок.
   В течение нескольких секунд Джек совершенно потерял контроль над собой. Словно обиженный ребенок, он пытался выместить свою обиду на наручниках, но единственное, чего он добился, — это синяки на запястьях и разлитая бутылка средства для мытья посуды. Нет, он не сможет сломать ни трубу, ни наручники.
   Лихорадочное возбуждение прошло — Джек заплакал, опершись спиной на злополучную трубу. Однако приступ слабости тоже продолжался недолго. Вытерев глаза левым рукавом, Джек выпрямился. Он понимал, что надо каким-то образом бежать. Надо что-нибудь попробовать сделать, когда он в следующий раз пойдет в туалет. Это его единственный шанс — времени осталось не так уж много.
   Через три четверти часа появилась Тереза, уже одетая в платье. Она доплелась до кушетки и тяжело плюхнулась на нее. Ричард тоже валялся на кушетке и просматривал старый «Лайф».