Кукаркин Евгений. Грызу небо зубами (Операция в Мали)

   - Еще бы, - шипит мне сзади Мамонтов, - все свои МИГи взорвали, а нас держат подальше от полетов.
   -... Вчера вертолеты противника, - продолжает Шарке, - штурмовали столицу. Президент республики взбешен и требует, чтобы мы дали достойный отпор и защитили город.
   - Одним вертолетом, что ли? - тихо произносит Мамонтов.
   - Штаб предлагает вам произвести налет на бывшую нашу базу, где теперь сосредоточились все воздушные силы мятежников...
   - Сколько же этих всех воздушных сил? - прервал я генерала.
   - Три вертолета.
   - Три? Но ведь недавно было два.
   - Три дня назад к ним прибыла новая машина.
   - Вот, сволочи, - проскрипел Мамонтов, - нам бы подкинули вертолет, а то свободный экипаж есть, а машины нет.
   - Мы знаем, что ваш экипаж самый опытный в республике, - бубнит переводчик, - поэтому надеемся на удачу. Ваша машина заправлена и готова к полету. Вылет через 35 минут.
   Опять оцепленный стадион. На этот раз нас любезно провожают до вертолета. Здесь - несколько грузовых машин и вся команда обслуживания. Ион совсем не рад нашему появлению. Он устало протирает ветошью руки.
   - Неужели полетите? - удивляется румын.
   - У нас есть приказ.
   - Все бегут, как крысы с тонущего корабля, а вас посылают в мясорубку.
   - Ты что-нибудь знаешь?
   - Это знают все, кроме вас. Вы там заняты любовью и ни хрена, наверно, не видите, что творится вокруг. Мятежники потеснили дивизию генерала Шарке и скоро должны быть здесь.
   - Ничего себе. Нам генерал об этом не сказал ни слова. Выходит, нам сюда возвращаться нельзя. Где же мне тебя теперь искать?
   - Не знаю. Мы после вашего отлета подаемся в столицу.
   - Хватит нам горючего долететь дотуда потом?
   - Я заправил, на всякий случай, дополнительные баки.
   - Пошли нас к черту, Ион.
   - Да, катитесь вы...
   Вертолет в воздухе, мы перекидываемся друг с другом словами по местной связи.
   - Интересно, есть ли у мятежников на базе радиолокационная станция? спрашиваю я Мамонтова.
   - Думаю, что да. Я сам был свидетелем, когда мы удирали с базы, как свою станцию солдаты Корадо уничтожили. Если мятежникам все время подкидывают новую технику, то и эту игрушку наверняка привезли тоже.
   - Тогда смотри в оба, мы без глаз, а они нас сейчас должны засечь.
   - Может, все-таки РЛС у них нет?
   - Если появятся, значит есть.
   - Как ты думаешь, догадаются наши девочки удрать вместе со всеми в столицу?
   - Папаша Дези не оставит свою дочку мятежникам. Наверняка ее утащит...
   - А Зазу, Зазу возьмет?
   - Должен. Дези без нее никуда не поедет.
   - Считаешь, что Корадо знает, где мы жили?
   - Не сомневаюсь.
   - Смотри, левее смотри.
   Я увидел три черных точки, приближающихся к нам.
   - Ну вот, значит, радар есть.
   Теперь приходится думать не о штурме базы, а о том, как уцелеть. Я повел машину на разворот вправо, удирая от этих неприятных коллег.
   - Командир, ты бы посмотрел, какая штука летит по центру..., - слышу удивленный голос Мамонтова.
   Теперь и я разглядел этого монстра. Такого еще ни в одном каталоге нет: черный, с двумя огромными винтами над неправильной формы обрубком, сзади нелепо задранный хвост, зато под брюхом и на подкрылках чего только нет ракеты управляемые, неуправляемые, пушки, пулеметы.
   - Вот это - да...
   - Я такого тоже не видел.
   Начались гонки. Скорость у нового противника чуть побольше нашей, почти на 20 км/час, даже у такого бронированного тяжеловеса, а ее теряю, так как мотаюсь, как маятник, чтобы сбить им прицел. Это конец, - мелькнула мысль, когда машину затрясло от попаданий . Вертолеты мятежников типа "Хью кобра" открыли огонь, левый и правый стали выдвигаться по бокам, отсекая огнем и не давая мне маневра в разные стороны, монстр давил сверху, прижимая огнем к сельве, не позволяя вырваться в небо. И вдруг сельва кончилась, я очутился над рекой и сразу же ныряю вниз, тут же поворачиваю направо.
   - Мамонт, держись.
   Отчаянно тяну рукоять управления на себя. Машина бешено завывает, зарываясь в небо, я не отпускаю управления и вместе с вертолетом переворачиваюсь вниз головой, повиснув на ремнях. Двигатель заработал с перебоями, захрипел, почти затихая, и все же вертолет переходит в окончание петли, в этот момент опять ожил движок, зазвенев победной песней. Подо мной проскочил охранявший меня справа вертолет противника, который почему-то удирал.
   - Мамонт, сразу же... круши...
   Неужели я сделал петлю Нестерова на МИ-28? Обалдеть можно. Мой вертолет почти выходит в пике, а на носу выдвинувшаяся вперед черная громадина монстра. Мамонтов палит в нее из всех пушек и ракет. Я вижу, как из брони высекаются снопы искр и огня, проклятая сталь выдерживает даже снаряды. Одна из выпущенных ракет рикошетит от стенки и взрывается метрах в пяти от вертолета, его качнуло, но другая... Это просто везенье, она попадает точно в головку оси винта. Вспышка, летят обрывки лопастей, и черная махина, подпрыгнув, понеслась к водной глади реки.
   Черное чудовище ушло под воду, подняв на реке огромную волну, и теперь я оглядываюсь, где остальные. Похоже, эти два уже были биты мной, они удирают в сторону солнца.
   - Ну, ты даешь, старик, - слышу возбужденный голос Мамонтова. - Если сказать кому, не поверят.
   - Я сам не ожидал.
   - Куда сейчас летим?
   - Не знаю. Может, поищем базу.
   - Ты потерял цель?
   - Неужели ты думаешь, что я помню, куда удирал.
   - Командир, не будем тратить горючее, полетели лучше на столицу.
   - Добро.
   По компасу ориентируюсь на Юг, надо найти еще приметы, чтобы сориентироваться по карте.
   Подлетая к столице, сразу запросил позывные штаба, чтобы меня не обстреляли. Ответила почему-то радиостанция президента, мне гарантировали безопасность и предложили подлететь к президентскому дворцу.
   Сели на зеленую лужайку перед двухэтажным зданием, как только выполз на травку, так тут же на нее повалился спиной. Мамонтов скатился с вертолета и тоже развалился рядом.
   - Черт возьми, это же надо..., - говорит он.
   - У меня мокрая спина и все... хоть выжимай...
   - Ты думаешь, я сухой? Еще вот морду покарябал о плекс.
   Я скашиваю глаз в его сторону, действительно из носа тянутся высохшие дорожки крови, расползшиеся до подбородка.
   Рядом со мной показались армейские ботинки. Я поднимаю глаза и вижу военных с автоматами, которые столпились вокруг.
   На этот раз, по приказу президента, мы отдыхаем в отеле. Через день в этом же отеле появился Сабуров и Иона, похоже, всех летчиков и аэродромные команды собирали вместе.
   Майор влетел к нам в номер и возбужденно заговорил.
   - Ну, ребята, ну, молодцы...
   - Ты чего? - спросил я, лежа на кровати.
   - Да вы посмотрите, что пишут, - он бросил мне пачку газет. - Все газеты вопят о победе воздушных сил республики. Сбит самый лучший в мире, новейший, экспериментальный вертолет США "Черная пантера", скорость побольше нашей, 330 км/час. Здесь приводятся данные его жизнеобеспечения, толщина брони, мощность, вооружение..., одних управляемых ракет 36. Американцы на него сделали ставку, хотели здесь обкатать, и вот, на тебе... где-то лежит на дне реки.
   - Это везенье.
   - Ничего себе везенье. Мне бы так.
   - Посмотри на Мамонтова, видишь его нос?
   - Вижу, здорово распух.
   - Это когда мы петлю делали, его вытерло о стекло.
   - Ребята, вы сделали мертвую петлю? Не может быть! На МИ-28 еще никто не делал такого..
   - От страха сделаешь все...
   - Что вы здесь валяетесь? Пошли спрыснем победу, не нарушайте старых русских традиций. Победа или смерть всегда должны быть отмечены по нашему обычаю.
   - Пошли, командир, - стал подниматься со своей кровати Мамонтов. Разве мы не русские? Отметим эту победу как надо.
   - Тогда зови Иону и других. Пошли.
   С трудом нашли забегаловку, где торговали спиртным, посидели там два часа и, когда начали орать песни, испуганная администрация вызвала полицию. Те нас просто выгнали из заведения и, так как мы особо не рыпались, отпустили с миром.
   В отеле, только мы с Мамонтовым открыли дверь в свою комнату, как услышали радостный визг:
   - Николя...
   Руки Дези обвили меня.
   - Дези?
   - Как ты здесь очутилась? - спрашиваю Дези в перерывах между поцелуями.
   - Папа привез. Он сказал, что знает, где расположились летчики, и привез сюда.
   - А где Заза?
   - Она сбежала. Еще там... Как только вас вызвали...
   - Не может быть? - это сказал, стоящий рядом Мамонтов. - Как же так, она обещала...
   Дези печально развела руками. Расстроенный Мамонтов отходит к окну.
   - А где генерал?
   - Уехал. Обещал вернуться завтра утром. Кстати, папа, добился, чтобы мне здесь тоже выделили номер. Ты не хочешь переехать ко мне?
   - Хочу.
   Наступило утро. Дези и я еще дрыхли в постели, когда в дверь начали стучать.
   С трудом продрал глаза и в одних трусах пошел к двери.
   - Кто там?
   - Открывай, это я.
   Генерал Корадо... Черт возьми. Но все же открываю дверь.
   Передо мной Корадо с группой солдат в малиновых беретах, он что-то орет своей команде и один стремительно врывается в комнату. Сразу же несется к кровати и останавливается у изголовья дочери.
   - Вставай.
   Дези испугано подскакивает, прикрываясь простыней, ползет спиной по стенке.
   - Папа?
   - Какого черта ты валяешься здесь? Быстро одевайся.
   Дези, нелепо прикрываясь простыней, выпрыгивает с кровати, подбирает с пола белье и бежит к шкафу, раскрывает дверь и за ней начинает одеваться. Теперь генерал соизволил обратить на меня внимание.
   - Капитан, мне бы стоило вас убить за то, что вы сделали с моей дочерью, но... я вас все же прощаю. Прощаю не потому, что вы мне понравились, а потому, что вы достойный противник..., кроме того обстановка сейчас такова, что я надеюсь, это будет последняя ваша встреча с Дези. Столица завтра или послезавтра падет, и я, вернее, мы с дочерью, сейчас уезжаем.
   - Куда?
   - Вот этого я не скажу.
   - Значит республике конец. А что же делать нам, добровольцам, воевавшим за республику?
   - Удирайте тоже. Сегодня казначейство должно рассчитаться с вами, и любыми путями выметайтесь отсюда.
   - Папа, давай возьмем его с нами.
   - Нет. Пусть рассчитывает только на себя.
   - Я тогда не поеду...
   - Только попробуй отказаться. Сейчас вызову солдат, тебя скрутим, а его... скормим акулам.
   Дези понуро вышла из-за дверцы шкафа.
   - Ну, папа...
   - Молчи. Я его долго терпел, и то, что ты спуталась с ним, для меня как ножом по сердцу. Его пощадил только потому, что он герой республики, действительно прекрасный профессиональный военный, специалист в своей области. Я ведь понимаю, что значит сбить "Черную пантеру. Американцы спроектировали несбиваемый вертолет, а этот... все же его утопил. А все его предыдущие операции... тоже достойны восхищения, это и Адамс, уничтожение части мятежного совета, налет на базу... Скажу, капитан откровенно, очень хотел, чтобы Вы погибли, один раз даже приказал чтобы Вас избили и отправили в полет, но..., кажется у вас, у русских, есть пословица - победителей не судят. Только за это я его не трогал и теперь отпускаю, но... без тебя.
   Дези подошла ко мне и обняла.
   - Николя, найди меня, прошу.
   - Постараюсь. Но где ты будешь?
   - Я пошлю письмо своей подруге в Калифорнийский университет, - шепчет она мне на ухо, - ее зовут Ольга Томсон.
   - Дези, пора, через сорок минут пароход отплывает, - теребит ее генерал.
   - До встречи, Николя.
   Она оторвалась от меня и, закрыв лицо руками, поплелась к двери.
   Как только все ушли из номера, я оделся и помчался будить своих друзей, сообщить им неприятную новость. Вскоре все собрались в номере у Мамонтова.
   - Нас предали, - сразу же заявил Сабуров. - Верхушка смывается, а нас бросают.
   - Что же нам делать, братцы? - спрашивает Мамонтов.
   - Стоп, - прерывает его майор, - сейчас надо думать, как избежать плена. Нас, летчиков, мятежники не очень-то любят и. если поймают, разорвут на части.
   - Я предлагаю, - говорит Иона, - надо кого-то послать в порт и разнюхать там обстановку. Может, мы тоже успеем удрать на каком-нибудь судне. В крайнем случае, скинемся и на каком-нибудь паруснике, удерем отсюда, если повезет, конечно.
   - Есть еще один способ, - продолжаю я речь Ионы. - Если с судном не удастся, нужно добыть транспорт и попробовать прорваться через границу в Судан. Южная дорога еще не отрезана.
   - Правильно, - поддерживает его Сабуров, - если вы все не против, то я бы смотался в порт, а Иона пусть поищет машины.
   - Мне Корадо еще говорил, - продолжаю я, - что мы должны получить деньги в казначействе.
   - Тогда все сейчас едем в казначейство, получаем деньги, после этого, все по местам.
   - А где это казначейство? - спрашивает Иона.
   - Черт его знает. Но мы сейчас прижмем администрацию отеля, позвоним в приемную президента и постараемся все выяснить.
   - Ребята, - робко говорит Мамонтов, - а может на вертолете, а?
   - Не пойдет, - отвечает Иона. - Нас к машине так и не подпустили после вашего последнего полета. В ней нет горючего и, судя по всему, она требует ремонта.
   - Тогда по коням, - подводит итог Сабуров.
   В казначействе, дотошный чиновник, долго выдавал нам деньги, в соответствии с контрактом. Уже давно все получили и исчезли Сабуров, Иона, Мамонтов, а я все считаю свои капиталы.
   - Здесь очень много денег...
   - Это награда от президента, - скрипит голос кассира. - Он приказал вам помимо контрактных денег, выделить 200000 долларов.
   - Сколько?
   - 200000.
   - Как же я столько унесу?
   - Я Вам дам небольшой банковский мешок из-под денег, вот возьмите...
   Чиновник протягивает брезентовый мешочек, испачканный черной краской.
   Я заталкиваю пачки денег туда, а потом, прикинув... запихиваю мешочек под рубаху. Получился мужик с большим животом.
   - Скажите, - обращаюсь напоследок к чиновнику, - а чего так президент расщедрился?
   - Так все... уехали, а в такой обстановке банк живые деньги не сохранит, вот и раздаем...
   - Представляю, как много людей станет богатыми в этот день.
   Чиновник только хмыкнул.
   В городе - паника, весь подвижный транспорт, машины, велосипеды, тачки двигаются в одном направлении, судя по всему, на южное шоссе. В отеле меня встретил расстроенный Мамонтов.
   - Командир, все сорвалось.
   - Что произошло?
   - Прямо у ворот казначейства Сабурова и Иону схватили солдаты и увезли в президентский дворец, готовить к полету вертолет. Президент хочет покинуть город на нем.
   - Но я же командир этого вертолета.
   - Им было все равно, был бы летчик. Если бы первым из дверей появился ты, взяли бы тебя.
   - Вот, дьявол. Оружейников, заправщиков, ремонтников взяли тоже?
   Оператор кивает головой.
   - И этих увезли отсюда.
   - Тогда мы сейчас отправляемся в порт одни.
   Порт оцеплен солдатами, которые никого туда не пускают без специальных пропусков. Толпы беженцев скопились у больших ворот. Мы попробовали прорваться, но охрана прочно стояла на своих местах. Пришлось выбраться из толпы и отойти к портовому базару.
   - Что же делать? - расстроен Мамонтов.
   - Смотри - колонна машин.
   К порту приближался грузовик охраны, набитый солдатами, за ним несколько открытых "Джипов" и "Виллисов", из которых торчали сияющие от позолоты кокарды высшего офицерского состава. Колонна замедлила ход перед толпой беженцев, и тут я, оттолкнув Мамонтова, сорвался с места и бросился ко второму "Джипу".
   - Господин генерал, вы меня помните, я летчик, капитан Петров.
   Хмурое лицо генерала Шарке уставилось на меня. И тут я вспомнил, что он ни черта по-английски не понимает.
   - Что вы хотите, капитан? - услышал я английскую речь.
   На заднем сидении развалился с большим чемоданом аккуратненький лейтенант в темных очках.
   - Мне и моему другу, необходимо попасть в порт.
   Лейтенант затараторил перевод генералу, тот закивал головой.
   Машина медленно движется в толпе. Догадливый Мамонтов бежит за мной.
   - Прыгайте сзади, - слышим перевод слов генерала.
   Я запрыгиваю на сиденье рядом с лейтенантом. Оператор сваливается на наши шеи.
   У самой пристани лейтенантик выталкивает нас из машины.
   - Вас в списках отъезжающих нет, - объясняет он, - поэтому на эту посудину вас не пустят.
   Посудина - это эсминец, стоящий у пирса, куда ручеечком стекался высший офицерский состав республики со своими женами, домочадцами, детьми и чемоданами.
   - А куда же нам?
   - Вот к тем...
   Лейтенант показал рукой на обшарпанные сейнера, собранные метрах в трехстах отсюда у деревянных мостков.
   - Спасибо, лейтенант.
   - Удачи вам.
   У сейнеров тоже толпа, но попадают на суденышки только те, кто имеет деньги. Капитаны дерут с каждого по 1000 долларов. Здоровенные грязные негры, вооруженные мачете, выкидывают нежелающих платить за посадку.
   Я залез за пазуху и на ощупь выдернул пачку долларов.
   - Пошли, Мамонтов, я плачу.
   Слышны крики, потом топот по палубе, вскоре дверь нашей каюты со скрипом открылась, свет от фонариков пробежался по нашим лицам.
   - Прошу приготовить документы, - на хорошем английском с американским акцентом произнес голос.
   Мы подаем невидимому собеседнику свои паспорта. Тот долго освещает каждый листок документа:
   - Господин Петроф и господин Мамонтоф, прошу выйти наверх.
   - Мы российские подданные, - сопротивляется Мамонтов. - Не имеете права.
   - Господа, выходите!
   Это уже требовательный голос. Я первый поднимаюсь и иду на выход.
   Палуба сейнера освещена прожектором стоящего рядом судна. Рядом со мной появились матросы с автоматами.
   -Да это - американцы, - первым сказал Мамонтов. - Этим-то что от нас надо?
   Матросы стали подталкивать нас к борту, рядом с которым качалась шлюпка, вскоре мы все очутились в ней.
   - Мамонт, нас, кажется, взяли в плен.
   - Эй, заткнись, - потребовал сидящий рядом моряк.
   Мы попали на корвет американских ВМС, где нас сначала обыскали, отняв всю наличность, потом разместили в карцер, несмотря на наши вопли, что мы иностранцы. Неизвестно куда плывем, но отношение нормальное, кормят, не бьют, не пристают, но и не разговаривают.
   Прошло шесть суток.
   Ночью нас вывели на палубу, предварительно заковав в наручники . Корвет стоял у причала, а где-то там, за акваторией порта море огней. Световые рекламы, лампочки, освещенные дома и склады ошеломили нас.
   - Кто-нибудь может сказать, - спросил я охрану, - где мы?
   - Давай, иди, - скомандовал офицер, - и поменьше вопросов.
   У причала стоит микроавтобус, окруженный матросами с автоматами. Нас с Мамонтовым затолкали туда.
   - Мы в Америке, - говорю оператору.
   - Почему ты так думаешь?
   - А ты присмотрелся бы к вывескам и рекламе. Все на английском.
   - Ну и что? Даже в Мали было полно английской рекламы.
   - Верно. Но там она для иностранцев, а здесь для своих. Я приметил...
   И опять окрик конвоиров, чтобы молчали, а для острастки я получил удар прикладом по ребрам.
   Привезли нас на аэродром и на маленьком самолетике отправили в глубь континента. Я по звездам и луне, определил, что мы где-то в Северной Америке.
   Под утро, лишь солнце на четверть показалось над горизонтом, прилетели в пустынную местность. В небольшом городке, обнесенном колючей проволокой и защищаемом электронными охранными сюрпризами, нам, наконец-то, освободили руки от наручников и оставили в небольшом двухэтажном домике. Когда полицейские ушли, мы поняли, что нас никто не охраняет, двери открыты, на улице нет поста. В домике гостиная с большим телевизором, кухня, две спальни на втором этаже, ванна и туалет. Мамонтов обследует комнаты и шкафы, а я вышел на крыльцо и присел на ступеньку. Мимо проходят военные и гражданские. Все с любопытством разглядывают меня. Через тридцать минут к домику подъезжает на "Джипе" сержант. Не вылезая из машины, он орет мне.
   - Сэр, вы капитан Петроф?
   - Да.
   - Вас и капитана Мамонтова, приглашает генерал Симонс.
   - Сейчас?
   - Да. Я вас довезу.
   - Хорошо, я позову капитана.
   Захожу в дом и сдергиваю Мамонтова с дивана, на котором он только что прилег отдохнуть.
   - Пошли, нас ждут.
   - Кто?
   - Зовут на прием к генералу.
   Моложавый, седой генерал; толстенький, лысенький гражданский и бравый полковник с орлиным носом сидели вокруг стола и с любопытством уставились на нас.
   - .Здравствуйте. Садитесь, господа, - раздвигает губы в улыбке генерал.
   Мы вежливо здороваемся и усаживаемся в приготовленные для нас кресла.
   - Я, генерал Симонс - командующий военно-воздушной базой. Полковник Глински, представитель министерства обороны, а это - представитель министерства иностранных дел Дэвид Манштад. Не могли бы вы представиться, господа?
   - Мы русские подданные, - начал я, - я, летчик капитан Петров, а это капитан Мамонтов.
   Сидящие напротив нас кивают головами. Генерал раскрывает толстую папку.
   - Вы, наверно, удивлены тем, что находитесь здесь?
   - Конечно, хотелось бы получить разъяснения.
   - Руководство Народного Фронта Мали объявило вас преступниками и просило наше правительство способствовать вашей поимке и выдаче.
   - За что же нас объявили преступниками?
   - Здесь написано, что вы провели штурмовку мирного городка Ванин. Погибло 27 человек, и 40 было ранено; при штурмовке поселения на реке Майрес погибло до 60 человек мирных жителей, и более ста получили ранения. Кроме того, при штурмовке городка Ванин погибли видные члены совета Национального фронта.
   - Это - война.
   - Правительство Соединенных Штатов официально не признали Народный Фронт Мали, поэтому мы и не выдали вас еще.
   - Так, может, не стоило нас задерживать и увозить так далеко от Родины?
   - Стоило. Экипаж, сбивший знаменитого Адамса и новейшую "Черную пантеру", стоило задержать. Престиж Америки нарушен, и с вашей помощью мы его будем поднимать.
   - Что за чушь? - удивляется Мамонтов.
   - Это не чушь, мы вам предлагаем потренировать наших летчиков. Конечно, у вас есть право выбора. Либо мы вас отдаем новому правительству Мали, либо вы работаете на нас.
   - Как вы предлагаете учить ваших летчиков?
   - Либо вы их собьете, либо они - вас.
   - Не понял? Это что, по-настоящему?
   - По-настоящему. Мы вас обеспечиваем боевыми вертолетами МИ-28, только ликвидируем ракетное вооружение, со своей стороны выставляем различные системы боевых вертолетов с полным вооружением.
   - Мы - в неравных условиях, выходит, на ваших вертолетах - все виды ракет и, конечно, множество новинок, от броневой мощидо компьютерного управления системами наведения пушек и ракет, а мы даже не можем получить боевого усиления.
   - Выходит так, но вы - опытные ребята.
   - Смертники.
   - Слушайте, капитан Петрофф и капитан Мамонтофф, мы вас вытащили из дерьма, а теперь вы начинаете артачиться...
   - Простите, генерал, вы, уменьшив нашу огневую мощь, не научите своих летчиков сбивать чужие вертолеты.
   - Я понимаю, но ваша квалификация и профессионализм компенсируют эту потерю.
   - Хорошо, чтобы нам окончательно решиться, еще несколько уточняющих вопросов. Не могли бы вы сказать, есть ли какая-нибудь гарантия, что мы выйдем отсюда? Вернее, не составить ли нам контракт, по которому, после него окончания, мы смогли бы уехать домой?
   Они переглядываются и, я вижу, весьма одобрительно.
   - Мы как раз это и хотели вам предложить, - подал голос представитель министерства иностранных дел. - Было бы нелогично силком заставлять вас летать.
   - На какой срок?
   - Год, - сказал полковник. - Даем гарантию, что через год вы улетите на родину.
   - Но это же... Я не знаю. Мамонтов, ты как? - последний вопрос я задал по-русски.
   - Я тоже не знаю, командир. Если они через каждый день будут заставлять нас сбивать этих вшивых летчиков, то нам просто не хватит физических сил свалить все воздушные силы США.
   И тут рассмеялся представитель МИДа, он взял и перевел офицерам наш разговор. Американцы начали хохотать. Генерал отдышался и сказал нам:
   - Нет, каждый день мы вас не будем заставлять летать и сбивать наших летчиков, но вот раз в месяц вы нам устроите показательный бой.
   - Соглашайся, командир, я что-то не хочу возвращаться в Мали.
   - Ты понимаешь, чем мы рискуем?
   - Понимаю. Но я надеюсь на тебя.
   - Черт с тобой. Мы согласны, но... у нас есть еще одно но, помимо контракта. На военном корабле у нас изъяли честно заработанные в Мали деньги, не могли бы вы вернуть нам их?
   - Нет проблем, - сказал полковник. - Если вы согласны с нами работать, то деньги вернем.
   - Мне очень приятно, что мы нашли общий язык, - подводит итог генерал, - теперь вы можете быть свободными. Сегодня мы попросим юристов составить контракт и вечером представить вам. До завтра, господа офицеры.
   Нас отвезли обратно в домик, и, только мы собрались отдохнуть, как в дверь постучались. На пороге стоял лейтенант и два солдата. Один из них держал в руке коробку.
   - Сэр, - сказал лейтенант, - мне приказано возвратить Вам ваши личные вещи.
   Солдат подносит мне коробку.
   - Хорошо. Расписаться где-нибудь надо?
   - Нет, сэр. До свидания.
   Они ушли, и я вскрыл верхнюю крышку. Знакомый брезентовый мешок банка Мали мелькнул передо мной, рядом в полиэтиленовом мешке лежали доллары Мамонтова, два паспорта, часы и две картонки с нашими фотографиями с надписью: "Пропуск".
   Вечером мы пошли знакомиться с городком. Несколько магазинов, кафе, бары, рестораны - все забегаловки выглядят гораздо богаче, чем в Мали. Зашли в шикарный бар. Он полон военными и женщинами. У стойки попросили у бармена пива, и вдруг в зале наступила тишина. Я оглянулся. Все смотрели на нас.
   - Чего это они? - слышу шепот Мамонтова.
   - Видно их смущают наши гражданские костюмы.
   Ко мне подошел огромный военный с эмблемами летчика.