Кульмова Иоанна. Но-о, Леокадия !

   - Значит, все дело в крыльях, - кивнул он. - А нам говорили про пылающую лошадь.
   - Что за бред?! - возмутился Алоиз. - Тогда я сгорел бы как спичка!
   - И все равно это выглядит подозрительно, - ответил Начальник. Кавалерия? Атака на столицу?
   - Но разве один человек на коне может атаковать столицу? возразил Алоиз.
   - Еще как может! Особенно, если он не на коне, а в коне. Разве вы не слыхали о троянском коне? У него в животе сидела целая армия и она захватила Трою.
   - Печальный случай, - заметила Леокадия. - Но у меня в животе пусто. И все равно я не стала бы глотать армию. Уж больно невкусно. А вообще-то я, наверное, не лошадь, а Гусь.
   - Я слышал, будто гуси когда-то спасли какую-то столицу. Вовремя загоготали. А ну-ка, загогочите разок-другой.
   Леокадия попробовала, но у нее ничего не вышло.
   - Придется доставить вас в полицию, быть может, я спасу столицу.
   - Так значит, это не я, а вы - Гусь! - воскликнула Леокадия.
   ЛЕОКАДИЯ И ИЗЛИШЕСТВА
   До чего же приятно засыпать в тепле и на сытый желудок, рассуждала Леокадия. - И к тому же мне теперь вовсе не надо представлять, что я лежу под маминым крылом, Я и в самом деле лежу под крыльями. Сегодня ночью мне наверняка будут сниться полеты, ведь у меня для них есть специальное устройство. И ты тоже отрасти себе крылья, Алоиз, чтобы мы могли вместе летать во сне.
   - Клянусь оглоблей, я на это не согласен! - воскликнул Алоиз. Лишние крылья - лишние заботы! Я ведь говорил - зачем тебе САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ? Чем плохо оставаться безработной кобылой, пенсионеркой? Я бы возил на тебе все свое имущество.
   - Мы бы ездили на дальние прогулки...
   - Развозили бы на тележке молоко и булочки...
   - Свежие, белые, хрустящие булочки...
   - Катали бы детей по парку...
   - Под старыми каштанами и огромными лиственницами...
   Так бы весело стало,
   Если б было, как было.
   Даже в серый денечек
   Нам бы солнце светило.
   Наши добрые будни
   К нам опять бы вернулись.
   Но они не вернутся...
   - Почему, Леокадия? - спросил Алоиз.
   - Потому, Алоиз, что у меня теперь крылья. И даже если я их лишусь, я никогда уже не стану ОБЫКНОВЕННОЙ лошадкой. Я стану лошадью, у которой были крылья. Может, даже с завтрашнего дня...
   Но на другой день Леокадия проснулась не только в том же самом полицейском участке, она проснулась все с теми же крыльями на спине. И потому чуточку удивилась, что ночью ей не снились полеты.
   - Наверное, сны не любят специальных устройств, - решила она.
   А вместо завтрака ее ждало нечто совершенно несъедобное - допрос. Леокадии снова пришлось отвечать на вопросы: лошадь она или нет? Служила ли в кавалерии? Знает ли иностранные языки? Кто ее хозяин?
   - У меня нет хозяина, - отвечала Леокадия. - У меня есть друг Алоиз Подтяжка. Могу я так называть тебя, Алоиз? А у него есть я. Ни в какой кавалерии я не служила и вообще никому не служу. Иностранные языки я конечно знаю, хотя никогда их не слышала. Но почему вы задаете столько вопросов? Не знаю, как это бывает у людей, по ПОРЯДОЧНЫЙ КОНЬ никогда не сует нос не в свое дело.
   Поручик побагровел от злости.
   - Забирайте отсюда свою кобылу! - заорал он. - Наша человеческая полиция не для этой скотины!
   Накрапывал утренний дождик и Алоиз спрятался под крыло как под зонтик.
   - Я, наверно, похожа на мокрую курицу, - жаловалась Леокадия. Мало того, что шкура мокрая, так еще и крылья! Теперь меня чересчур много, Алоиз. Куда мы денем эти излишки? По моей глупости мы лишились такого уютного местечка в участке. Может нас арестует Постовой? Давай попробуем!
   Она влезла в самую большую лужу и принялась топать, обдавая грязью прохожих. И тут же явился Постовой.
   - Поздравляю с крылышками! - воскликнул он. - Но зачем же так зазнаваться, поливать ближних грязью?
   - А вы нас посадите! - предложила Леокадия.
   - И не мечтайте! - расхохотался Постовой. - До чего же я рад, что могу составить еще один протокольчик! Ох и дорого же он мне будет стоить!
   Постовой составил протокол, заплатил штраф, а напоследок сказал:
   - А крылышки советую сбрить. Лошадям ходить с крылышками не положено.
   - Сбрить? - повторила Леокадия. - Отличная идея!
   У Парикмахера, который бесплатно брил и стриг Алоиза, было маленькое заведение возле Старой площади.
   - На улице брить крылья не могу, - покачал он головой. - Еще пораню, и тогда - прости-прощай моя репутация! Пусть Леокадия войдет!
   Это оказалось нелегко: комната была слишком низкой и тесной, совсем не для коня, а тем более крылатого. Но наконец Парикмахеру с Алоизом удалось как-то втолкнуть туда Леокадию и повернуть мордой к зеркалу. Леокадия глянула в зеркало и громко заржала от удивления: перед ней стояла великолепная крылатая лошадь. Она заполнила блеском своих крыльев маленькую тесную комнатку. И все это было столь необычно и прекрасно, что Леокадия даже слегка укусила себя за ногу, чтобы проверить, не сон ли это, и вправду ли она видит себя в зеркале.
   - Чего кричишь? - спросил Парикмахер. - Я хорошенько наточу бритву и совсем не будет больно.
   - Не будет больно! - согласилась Леокадия. - Совсем не будет, потому что я НЕ ПОЗВОЛЮ сбрить себе крылья.
   ЛЕОКАДИЯ И ИСКУССТВО
   Как только Леокадия сказала, что ищет работу, билетер пожал плечами и заслонил собою вход в цирк.
   - Хочешь пройти зайцем? Не выйдет.
   - А я не заяц, а крылатый конь.
   - Ага, крылатый?! Ну так сейчас вылетишь отсюда! Думаешь, так я и поверил, что бывают крылатые кони?
   Но, к счастью, Алоизу хватило денег на два хороших билета.
   - Четвертая ложа, - показал билетер с легким поклоном.
   Оркестр играл марш - на середине арены дрессировщица укрощала вороного коня.
   - Медар из третьей пролетки! - воскликнула Леокадия. - Ловко, однако, он устроился!
   Медар кивнул ей головой, за что дрессировщица тут же огрела его хлыстом.
   - Не очень-то ловко, - заметил Алоиз. - Куда лучше быть тут, в ложе, чем на арене! И ты тоже сиди да смотри!
   - Ну нет, не для того мы покупали билеты, чтобы просто так сидеть и смотреть, - возмутилась Леокадия и встала.
   - Эй, дамочка, сними шляпу, - крикнул кто-то с заднего ряда. - Что это у тебя за перья?!
   - Сейчас увидишь, - сказала Леокадия.
   И перескочив через барьер, очутилась в самом центре арены. Оркестр оборвал мелодию и в цирке стало так тихо, что у Леокадии от страха задрожали ноги и она на мгновенье лишилась голоса. На крыльях, освещенных рефлекторами, вспыхивали желтые, оранжевые и фиолетовые блики. Казалось, что расцвели все люпины на свете.
   И вдруг дрессировщица крикнула.
   - Сейчас не ее выход! Сейчас МОЙ выход!
   И громко расплакалась.
   И тогда весь зал закричал в один голос:
   - Сейчас не ее выход!
   - Не ее выход!
   - Не волнуйтесь, пожалуйста! - замахал руками Директор цирка. Это сюрприз! Бесплатный номер! Помесь конины с гусятиной! Эй вы, уберите декорацию!
   - Декорацию? - возмутилась Леокадия. - Во мне нет ничего искусственного, ни единого зуба. Я НАСТОЯЩИЙ КОНЬ С НАСТОЯЩИМИ КРЫЛЬЯМИ!
   - Так чего тебе здесь надо? - рассердился Директор. - Подумаешь, какое искусство летать на настоящих крыльях!
   - А я и не летаю, - возразила Леокадия. - Эти крылья просто для украшения!
   - Ах так, - обрадовался Директор цирка. - Тогда мы их можем просто выщипать! Эй, клоуны, сюда!
   Но Леокадия вовсе не собиралась ждать, пока клоуны ее ощиплют. Во-первых, это, наверно, очень больно, а во-вторых - только этого еще не хватало, чтобы ее на глазах у всех, на арене, ощипали, словно гусыню.
   - Пойдем, Алоиз, - вскинула голову она, - здесь не ценят настоящего бескорыстного искусства.
   И с большим изяществом поклонилась публике.
   Но тут завистливый Медар не выдержал, подошел и вцепился зубами ей в зад.
   Внезапно в цирке стало темно. Это Леокадия, словно огромная птица, от испуга забила крыльями. Песчаная мгла поднялась в воздух и заклубилась. Свет рефлекторов померк.
   И хотя это был не ее выход, именно ИМ завершилась в тот день цирковая программа.
   Алоиз и Леокадия дружно помчались прочь и перевели дух только на перекрестке улицы Приключений и Миндальной аллеи.
   - Молодец Медар... - пропыхтел Алоиз. - Вовремя вцепился тебе в задницу. Без этого некоторым нечего и пробовать взлететь!
   Леокадия задрала морду вверх и загляделась на синие лампочки, горевшие над Миндальной аллеей.
   - Голубой люпин, - прошептала она. - Оранжевый люпин... Фиолетовый... Желтый... Ах, Алоиз, как прекрасно вдруг очутиться на сцене!..
   ЛЕОКАДИЯ И ИЗВЕСТНОСТЬ
   Солнце согрело землю и в домах вокруг Старой площади раскрылись окна. То одна, то другая половина окна, поймав яркий луч, направляла его прямо на Леокадию и по крыльям ее скользили веселые солнечные зайчики. Какой-то Старичок прошел через сквер и направился к Леокадии.
   - Добрый день, - приподнял он шляпу. - Археоптерикс Азиатикус?
   - Прошу прощения, но у меня нет словаря, - отвечала Леокадия. - Вы наверное китаец?
   - Да нет, что вы, что вы! - засмеялся Старичок. - Я просто подумал, что вы принадлежите к семейству археоптериксов-гигантов.
   - Я никому не принадлежу, - гордо ответила Леокадия. - У меня нет никакого семейства. Есть только друг Алоиз. Мы с ним работали в паре, в одной пролетке. А теперь умираем с голоду тоже на пару.
   - Я сразу заметил, что вы животное вымирающее. А вернее - давно вымершее. Могу предоставить вам работу в Палеонтологическом музее.
   - Если работа такая же трудная, как это слово, мне ни за что не справиться.
   - О, нет, это совсем нетрудно, - уверял Старичок-директор. - Вы просто будете стоять между диплодоком и игуанодоном, как древнее ископаемое.
   - Искупа... купаемое, - пробормотала Леокадия и вздохнула. - Так и быть, постою возле этого игудона. Пойдемте, господин китаец!
   Палеонтологический музей находился на площади Трех Медведей, в огромном здании, немного напоминавшем Ратушу.
   - Отлично! - воскликнула Леокадия. - Буду сидеть за перегородкой у окошечка, зевать и весь день пить кофе. Я всегда мечтала поработать в Ратуше.
   Когда они вошли в музей, Леокадия заржала от восторга.
   - Белые лестницы! - изумилась она. - Ковры! Огромные окна! Ах, Алоиз, когда-то мне снилась такая конюшня.
   Старичок-директор велел ей надеть на задние копыта войлочные тапочки.
   - Я не могу служить на задних ногах! - возмутилась Леокадия.
   - Археоптерикс не должен стоять на четырех, - заявил Старичок-директор. - А вы теперь - археоптерикс. Понятно?
   Может, не сразу, но постепенно все прояснилось. Стало ясно, что сидеть целый день у окошечка и пить кофе не придется. Вместо окошечка и кофе Леокадия получила мраморный постамент с надписью "АРХЕОПТЕРИКС" и выстаивала на нем без движения в рабочие часы - с десяти до двух. При этом ей не разрешалось ни моргнуть, ни переступить с ноги на ногу, ни шевельнуть ухом - разве когда в музее никого не было, но такое случалось крайне редко. Ей, как животному ВЫМЕРШЕМУ; не разрешалось даже охнуть. Это за нее делал Алоиз, который ежедневно покупал билет, чтобы войти в музей, и четыре часа подряд сидеть на скамеечке напротив Леокадии. Деньги на билет теперь у них были.
   - Радуйся, что я не посадил тебя за стекло как Диплодока, говорил Леокадии Старичок-директор. После первой же ее получки он стал обращаться к ней на "ты". - Там бы ты не смогла ни вздохнуть, ни охнуть.
   - Хотела бы я знать, правда ли, что Диплодок умер, - рассуждала Леокадия, когда они оставались с Алоизом вдвоем. - Глянь, Алоиз, может он шевелится, когда на него никто не смотрит? В компании с живыми куда веселее!
   Но ни Диплодок, ни Игуанодон ни разу не шевельнулись. Кто знает, может, они дышали так незаметно, что ни разу не попались, а, может, и в самом деле были огромными экспонатами. Но главное, у них не было своего Алоиза, который в рабочие часы приносил бы им булочки с салатом и кусочки сахара. И такого успеха как у Леокадии у них тоже не было.
   - Глядите, крылатый конь! - кричали дети. - Папа, почему теперь нет крылатых коней?
   - Вымерли, - отвечали папы. - Им нечего было есть.
   И Леокадия думала, что в словах этих много правды.
   - Да и зачем нам теперь крылатые кони? - рассуждали родители. Теперь есть автомобили, и самолеты, и вертолеты...
   - Но крылатый конь это совсем другое! - возражали дети.
   И Леокадия полюбила детей.
   Она все время повторяла себе, что должна быть счастлива, потому что зарабатывает и на себя и на Алоиза, и вообще стала КЕМ-ТО и даже занимает почетное место. Правда, для того, чтобы занять это место ей пришлось НЕ ЖИТЬ. Но, может быть, известность всегда приходит после смерти?
   - Бедный, бедный Диплодок, - вздыхала Леокадия. - Я по крайней мере знаю, что после смерти стану известной, а ему не повезло, он так о себе ничего и не узнал.
   Но несмотря на это, ни сахар, ни булочки, ни салат не доставляли ей никакого удовольствия. Тем более, что Старичок-директор не разрешал Леокадии покидать свое место сразу же после закрытия музея и ей приходилось в сумерках потихоньку пробираться к темной арке под мостом, откуда она еще до восхода солнца незаметно возвращалась в Музей. Она тосковала по весенним утренним и предвечерним часам, по прохладным ночам на Шестиконном сквере. По запаху молоденьких листиков сирени, по запаху нагретого солнцем тротуара, по запаху пыли, танцующей в полосках света над мостовой. И ВООБЩЕ ее разбирала тоска.
   - А, может, не стоит зарабатывать на жизнь, если НЕКОГДА жить? А, может, лучше сидеть без еды, чем есть без аппетита?
   Но чтобы не огорчать Алоиза, она не спрашивала его об этом. Ведь он так радовался ее известности! И даже не заметил, что крылья стали для нее тяжелыми, как гири.
   - Очень редкий экземпляр, - говорил он посетителям. - Очень ценный. Совсем как живой.
   И незаметно подмигивал Леокадии.
   А Леокадии шибал в нос запах нафталина, ведь сторож регулярно посыпал им Диплодока. Ну, что бы было, если бы чучело Археоптерикса вдруг громко чихнуло на весь музей!
   - Скажи сторожу, что я не Вдова! - просила Леокадия Алоиза, когда они наконец оставались одни. - Пускай он около меня не посыпает, а то я не выдержу до понедельника.
   По понедельникам в Музее был выходной.
   Воскресенье оказалось самым солнечным из всех воскресений.
   - Надо потерпеть еще два часа, - сказала Леокадия в полдень. - А потом начнется наш отдых. Ах, Алоиз, до чего же чешутся у меня копыта! Давай ночью удерем в лес и вернемся назад только во вторник до рассвета. Идет?!
   - Великолепный экземпляр, - ответил Алоиз. - Совсем как живой!
   Леокадия глянула по сторонам и увидела Господина в очках.
   - Как живой? - удивился Господин в очках. - Да ведь таких животных НИКОГДА не было!
   - То есть как это?! - возмутился Алоиз. - Не было гигантских Археоптериксов?
   - Чушь! - сказал Господин в очках. - Они вовсе не так выглядели. Взгляните только на эти перья!
   И он вырвал из левого крыла Леокадии перо.
   - Оно приклеено, видите, - продолжал Господин в очках. - Таких животных вообще не было в природе!
   - Не было в природе? - воскликнула Леокадия. - Так зачем же я здесь стою?
   ЛЕОКАДИЯ И БУДНИ
   Но зато на дворе светило солнце. И полосы света танцевали над мостовой. И на деревьях скандалили веселые воробьи. И был день, какого Леокадия не видела уже целую неделю. О нем она мечтала под мостом и в Музее и так ему обрадовалась, что сразу запела:
   О, что за день, чудесный день,
   Шумящий и зеленый.
   Привет тебе, лесная тень!
   Здорово, братья клены!
   Я возвратилась насовсем
   И рада каждой ветке.
   Уж лучше здесь мне быть никем,
   Чем важной птицей в клетке.
   - А знаешь, Алоиз, все-таки это было чудесное занятие, раз теперь я так счастлива.
   - Скорее подходящее, потому что сытное, - угрюмо сказал Алоиз. Отчего же не повеселиться, коли брюхо набито.
   - На несколько дней этого хватит. А там я что-нибудь подыщу. У меня ведь есть КРЫЛЬЯ!
   Каждое утро она делала гимнастику, чтобы привести в движение маховые перья. Иногда ей казалось, что она и впрямь вот-вот взлетит. Но это только казалось. Зато после гимнастики Леокадии еще больше хотелось есть. Она оглядывалась по сторонам и, когда никто не видел, пощипывала чахлую травку на Шестиконном сквере.
   Леокадия не решалась совершать набеги на окрестные луга: она знала, что там крылья могут доставить ей неприятности. Тут, на Старой площади, и по соседству все к ней привыкли.
   - Эй, Леокадия, - кричал рано утром молочник. - Ты не могла бы взлететь на пятый этаж - отнести аптекарше бутылку молока?
   И сочувственно кивал головой, когда Леокадия объясняла ему, что все еще не умеет летать.
   - А, может, слетаешь за меня? - шутил почтальон. - Мне бы твои крылья, ох, как пригодились!
   - Леокадия, вытряхни половик! - просила портнихина служанка.
   И Леокадия била крыльями о ковер, пока они не становились серыми от пыли. Но вот начинался дождь и крылья Леокадии, умытые и блестящие, служили зонтиком детям на Старой площади.
   Больше всех любили Леокадию дети. Эта дружба была и приятной и ВКУСНОЙ, потому что в ней было немало всяких лакомств. Леокадия никогда ничего не просила, но с благодарностью съедала каждый кусочек сахару, каждую дареную морковку.
   - Когда же ты полетишь? - спрашивали дети. И она всегда отвечала:
   - Завтра!
   Потому что ВСЕГДА в это верила.
   После обеда к Алоизу приходил Парикмахер. Разговаривал с Алоизом, но глядел при этом на Леокадию и прикидывал, как бы ей получше подрезать крылья.
   - Они будут куда шикарнее, Леокадия, - уверял он. - Ты все равно не можешь на них летать, почему бы их не подстричь и не завить? Самую малость?
   Так он говорил, а Леокадия молчала. Она думала о том, что лучше иметь крылья, на которых когда-нибудь ПОЛЕТИШЬ, если научишься, чем такие, на которых НЕ ПОЛЕТИШЬ никогда. И не только потому, что не умеешь.
   Остаток денег, заработанных в Музее, Леокадия отнесла Доктору в поликлинику. Подала через окно, потому что не могла войти в дверь.
   - Прорезались, - сообщила она. - Вы не могли бы выписать мне мазь для полетов?
   - Выходит, я должен отучить вас ходить по земле? Но такого лекарства у меня нет. Каждый должен сам найти свое лекарство.
   Это был умный Доктор.
   - Советую вам читать сказки Андерсена, - улыбнулся он напоследок. - Может, там найдется какой-нибудь рецепт.
   Дети принесли Леокадии сказки, но читать вслух им было некогда шли приготовления к Пасхе.
   - Читай сама! - предложили они.
   - У меня нет очков, - возразила Леокадия. - И вообще, без очков я делаю страшные орфографические ошибки.
   - А в очках?
   - Не знаю, не пробовала.
   Тогда Алоиз прочел ей вслух сказку о гадком утенке, который превратился в прекрасного лебедя.
   - Это обо мне, - всхлипнула Леокадия, утерев последнюю слезу. Правда, когда меня запрягали в пролетку я была красивой кобылой, но стала гадким утенком. Подождите, я еще полечу!
   Она подняла голову и воскликнула:
   - Лебеди, лебеди, возьмите меня с собой! Но вместо лебедей на крыше самого высокого дома увидела трубочиста.
   - Держись за пуговицу, Алоиз, - обрадовалась она, - трубочист приносит счастье. Я знаю, где найти работу.
   - Где? - удивился Алоиз.
   - Там, где есть лебеди. В Тенистом парке. В Тенистом парке людей уже не было и сторож как раз запирал ворота.
   - Опоздали, - буркнул он. - А вообще-то лебедей в этом году нет. Остались только двое, с подрезанными крыльями.
   - Я вполне могла бы заменить трех, - сказала Леокадия. - И плавать умею. Правда, я малость похожа на гадкого утенка, но это пройдет.
   Сторож впустил их в парк и закрыл ворота. Потом проводил к пруду, где плавали две ощипанные птицы.
   Леокадия вошла в воду и попробовала плыть так, чтобы видны были только крылья и голова.
   - Ты похожа на шахматного коня, только крылатого, - рассмеялся Алоиз.
   Сторожу это очень понравилось.
   - Крылышки завтра подрежем, - потер руки он. - Будете у нас как дома.
   - Нет, - прокричала Леокадия вслед уходящему сторожу. - Нет, не буду! Нет, нет, нет!
   Она вышла из пруда, отряхнулась и взглянула на потемневшую воду.
   - Подрезать крылья, - бормотала она, - укоротить крылья, выщипать перья, посыпать нафталином... Скажи на милость, Алоиз, есть ли на земле место, где все еще уважают животных с их звериными чудачествами? Просто за то, что они звери?
   - Есть, - отвечал Алоиз. - Зоопарк.
   ЛЕОКАДИЯ И КЛЕТКА
   Тем временем неподалеку, в Зоопарке, Тигр, зевнув, сказал Тигрице:
   - Представь себе, до чего смешно! Мне приснилась Крылатая лошадь. Сначала я сожрал ее как птицу, а потом как четвероногое. Получил двойное удовольствие! Вот дурацкий сон!
   - Совсем не такой дурацкий, если ты наконец-то сыт, - ответила Тигрица и облизнулась от уха до уха. - Теперь у тебя есть мечта.
   - Все равно сон дурацкий. Очень даже дурацкий, - возразил ей Тигр и погрузился в сладкую дремоту.
   Ведь никаких других занятий у него не было.
   Рано утром его разбудил скрежет отворяемых ворот. Тигр лениво приоткрыл один глаз и замер от удивления. Перед клеткой стоял крылатый конь.
   - Проснись! - прорычал Тигр Тигрице. - Проснись скорее, может, успеешь увидеть мой сон.
   - Чудный сон, - согласилась Тигрица, - ах, если бы он приснился тебе ПО ЭТУ СТОРОНУ РЕШЕТКИ...
   Но Леокадия не желала входить в тигриную клетку. И вообще она не желала входить НИ В КАКУЮ КЛЕТКУ, хотя Директор Зоопарка ее очень уговаривал.
   - Я буду просто гулять по дорожкам, - убеждала его Леокадия. Во-первых я САМА пришла сюда работать, а во-вторых, я уж точно никого не съем и не покусаю. Верно, Алоиз?
   - Клетки у нас не только для тех, кто может сожрать другого, но и для тех, кого могут сожрать. В любом случае вам придется сидеть в клетке.
   - Сядем вместе, - утешил Леокадию Алоиз. Будем играть в домино. Ну, а люди среди ваших клиентов иногда попадаются? - спросил он у Директора.
   - Нет, - ответил тот. - И я буду единственным Директором Зоопарка, у которого в клетке человек. Да к тому же еще усатый!
   - Пожалуйста, могу отрастить и бороду, - предложил Алоиз.
   И отрастил.
   Наступили золотые и синие апрельские дни, дни первых зеленых всходов и распустившихся почек, а Леокадия с Алоизом сидели в огромной клетке под открытым небом и играли в домино. Иногда они прерывали игру, чтобы взглянуть на людей. Но не заговаривали с ними, потому что слышали глупые замечания.
   - Бородатый, а туда же, рассуждает!
   Или:
   - Гляди, гляди, это не лошадь, а попугай!
   Да и безо всякого повода люди говорили много глупостей.
   Вечером Леокадия рассказывала Алоизу, о чем она думала, когда ела овес, а Алоиз ей о том, что прочел в газете.
   Леокадии было всегда о чем рассказать.
   - Не понимаю, зачем люди столько читают. Неужели САМИ не способны все это выдумать? Наверно слишком мало едят.
   - Читают, чтобы поумнеть, - отвечал Алоиз.
   - Ну и как? Помогает?
   Дети в Зоопарке были ничуть не лучше взрослых. Махали перед носом у Леокадии палкой или просовывали сквозь прутья мятные конфетки, которые Леокадия терпеть не могла.
   - Или это ДРУГИЕ дети, или же стоит кого-то посадить в клетку, как его тут же перестают узнавать, - говорила Леокадия. - Видно, они не знают, что Зоопарк это такое место, где ПОКАЗЫВАЮТ ЛЮДЕЙ?
   Она и сама уже не совсем понимала, то ли это они с Алоизом сидят в клетке, то ли все остальные.
   Но Тигр был еще хуже людей. Каждый вечер он просыпался с грозным воплем.
   - Я сожрал крылатую лошадь! И буквально ел глазами Леокадию, которая тряслась от страха в соседней клетке.
   - У меня из-за него бессонница, - жаловалась она Алоизу. Ведь если я снюсь ему в ЕГО снах, то когда-нибудь он сожрет меня в МОЕМ!
   Но когда Леокадии удавалось ненадолго задремать, ей снился вовсе не Тигр. Ей снился душистый медовый клевер, прибрежные луга, где было столько сверчков и кузнечиков, молодые хлеба, такие влажные от росы, что она внезапно просыпалась с этой росой на щеках и подолгу глядела на свободный от решеток небосвод.
   Алоиз тоже просыпался, он не мог спать, когда Леокадии было грустно, и вытирал со щек Леокадии росу.
   - Не реви, - говорил он, - помни, что у тебя есть крылья...
   ЛЕОКАДИЯ И ПОЛЕТЫ
   Это выглядело так, словно бы кто-то развесил в вышине тысячи качавшихся на ветру, больших и маленьких, гудящих и поющих колокольчиков. Громыхало и гремело все небо.
   - Пасха! - воскликнула Леокадия. И от радости забила крыльями и заплясала в клетке.
   - Такие ЖИВЫЕ крылья куда вкуснее, - заметил Тигр и облизнулся.
   - С праздником! - отозвалась Леокадия. - У нас на Пасху подают ТИГРА ВСМЯТКУ, слыхал об этом?
   И Тигр на всякий случай отступил в другой конец клетки.
   - Господин Алоиз, не хотите ли прогуляться немного? - спросил Алоиза Директор Зоопарка. - Человек с бородой тоже человек, а сегодня как никак праздник.
   - Можно мне перейти из моей клетки в вашу? - в свою очередь спросил Алоиз, для которого жизнь по обе стороны решетки казалась теперь одинаковой. - И взять с собой Леокадию?
   - Леокадия выйдет, когда вы вернетесь. Клетка не должна пустовать. Люди очень не любят глядеть на пустые клетки. Даже в праздники и в воскресенья.
   - Ступай, ступай, Алоиз, - кивнула Леокадия, - нам выдают праздник ПО ЧАСТЯМ. А я напоследок полюбуюсь Тигром, пока его не съели.
   Тигр весь день был страшно зол на Леокадию, хотя вроде бы понимал, что она шутит и никто не собирается его съесть.
   А для Леокадии время тянулось ужасно медленно. Но ужасней всего было то, что ей пришлось много думать, ведь на праздник ей насыпали целую гору овса.
   Вот она и размышляла:
   - Зачем мне крылья, ну на что мне они! Крылья мне не нужны и лишние мысли тоже. Если бы у меня не было крыльев, я была бы самой обыкновенной лошадью. Если бы я меньше думала - не отказалась бы от пенсии. Если бы я меньше думала, то дала бы сбрить себе крылья. Если бы я была обыкновенной лошадью - не сидела бы в клетке.