Страница:
- Да. Шоу продает в четыре раза больше продуктов после того, как их
рекламируют в передачах вроде этой. Они возбуждают у зрителя желание,
которое он удовлетворяет одним способом: покупая, покупая и покупая.
Майк присвистнул.
- В том, что произошло, есть одна хорошая сторона, - сказал Мак-Гиви.
- Хорошая?
- Да. Теперь вы официально мертвы. Вы можете выйти во внешний мир, не
беспокоясь о том, что вас раскроют.
- Так я вернусь за Лизой?
- Вы по-прежнему настаиваете на том, чтобы вернуться?
- Да.
- Вы, Исполнители, дружная компания. Сторм поступил так же.
- Сторм? Он тоже решил действовать в первых рядах?
- Да. Он взял себе другое имя: Фредрик.
- О Боже!
- Да-да. Вы продолжаете настаивать на том, чтобы отправиться за Лизой
самому?
Он подумал о Томе Сторме-Фредрике, распростертом поперек сиденья
аэромобиля, о теле, лишенном головы. А еще он подумал о Лизе и Кокли и
принял решение:
- Я вернусь туда за ней.
Мак-Гиви вздохнул:
- Очень хорошо. Тогда вас доставят в тайное место для прохождения
подготовки. Вас будут учить методам самозащиты, персональным приемам,
хитростям и все такое. Вы познакомитесь с Нимми, лучшим из наших людей.
- Нимми? Кто это?
- Роджер Нимрон. Президент,
Часть вторая
Майк Джоргова смотрел в окно - на пустоши, уносящиеся назад. Много
снега растаяло со времени его побега. Серые холмы талого снега лежали на
уступах обрывов, куда их сбросила снегоуборочная техника. Всюду проступала
жидкая коричневая грязь. Снег создавал трудности даже для аэромобилей,
поскольку его поверхность не была достаточно прочной опорой для воздушной
подушки. Машины двигались валко, начинали вилять, и часто такой полет
заканчивался аварией. На многих новых автострадах пришлось даже смонтировать
обогревающие установки, которые растапливали снег, стоило ему только лечь на
дорожное полотно. Со временем надобность в снегоуборочной технике отпадет.
А вокруг были пустоши...
А вот небо было ясным, ярко-голубым, и этот контраст не давал Майку
окончательно провалиться в эмоциональную трясину, с самого утра
образовавшуюся на задворках его сознания. Это было болото сомнений. Вот и
опять он не знает, куда, зачем или хотя бы с какой целью его везут.
"Дополнительное обучение" - слишком расплывчатая фраза. Он чувствовал, что
над ним снова смыкается серая пелена отчужденности. В дальних уголках его
сознания горело пламя, светившее сквозь тучи, и имя этому пламени было -
Лиза. Может быть, только это и не давало ему свернуть с пути. Но он не мог
быть полностью уверен даже в этом. Для него это пламя было символом любви, и
все же Майк не мог быть уверен, что любит ее. Он никогда не знал другой
женщины. Его готовили к тому, чтобы он любил Лизу. И именно это вселяло в
него неуверенность. Он хотел уничтожить Шоу. Он ненавидел Кокли и все, что
олицетворял собою этот человек. Но он боялся, что однажды увидит Лизу и
поймет, что пламя любви было поддельным, искусственным. Его единственная
цель может оказаться ничем, пустышкой. Это опасение погружало душу Майка в
черный омут страха.
Сугробы, похожие на гусиный пух, громоздились от горизонта до
горизонта.
Майк отогнал мрачные мысли и попробовал сосредоточиться на загадках,
которые пока не смог разгадать. Он по-прежнему не знал местонахождение
жилища Мак-Гиви. Его дом, несомненно, находился под водой, потому что, когда
они покидали его, Майк чувствовал давление, слышал гудение винтов и ощутил
толчок, когда аэромобиль вынырнул из воды. Глаза его были завязаны. Когда
через полчаса их развязали, он увидел только хлопья снега и грязь в кюветах.
А теперь он ехал в какое-то столь же таинственное место, где скрывался
Президент Соединенных Штатов. Мак-Гиви объяснил, что люди Кокли пытались
убить Роджера Нимрона, и это заставило Президента скрыться, объявив широкой
публике, что он уходит в небольшой рабочий отпуск. Никто не задавал вопросов
по поводу этого заявления. Его и заметили-то немногие. Лишь около четверти
населения страны знали Президента по имени, как показал последний список
избирателей. Люди в массе своей почти не интересовались политическими
деятелями.
- Завяжите-ка вы себе глаза сами, мистер Джорюва, - сказал водитель,
протягивая Майку белую повязку.
- Опять?
- Это место держится в секрете.
- Но мне можно доверять.
- Пока вы не пройдете Зондирование, простите за прямоту, мы не можем
быть в этом уверены.
- Зондирование?
- Со временем вы все узнаете.
Майку не понравилось то, как это прозвучало, но он завязал глаза,
застегнул магнитную "липучку" и покорно сидел, пока аэромобиль погружался
куда-то, двигаясь навстречу Роджеру Нимрону и "дополнительной подготовке".
Через полчаса машина остановилась. Водитель произнес в переговорное
устройство какую-то бессмысленную фразу. Одну лишь секунду все было тихо,
потом раздался оглушительный грохот. Теперь шум аэросистемы отдавался эхом,
мягкое урчание отражалось от близких стен. Потом снова раздался грохот, на
сей раз сзади.
- Можете снять повязку, - сказал водитель, вы ходя из машины.
Майк повиновался и увидел, что находится в пещере. Пол пещеры был
бетонным, а у механических летучих мышей вместо крыльев оказались колеса.
Черные призраки, несущие на себе людей, скользили между металлическими
лесами от одного стеллажа с инструментами к другому. Майк вышел из машины и
огляделся. Размеры помещения были потрясающими. По площади оно равнялось
шести футбольным полям вместе взятым. У дальней стены были припаркованы
дюжины две аэромобилей. Четыре реактивных флайтера, два самолета-разведчика,
два самолета и танк стояли слева. Справа вырисовывались непонятные
зачехленные механизмы, похожие на ракетные установки.
- Туда, - сказал водитель, провожая его к серой двери лифта,
встроенного в скалу.
Металлические летучие мыши суетились вокруг. Их всадники соскочили
наземь и теперь снимали показания циферблатов, измерительных приборов,
диаграмм. Все приборы непрерывно трещали, сообщая температуру, давление и
миллион прочих подобных вещей. Тысячи призраков витали под потолком. Их
шепот струился вниз, неясный и нереальный.
Двери лифта открылись, словно рот гигантского левиафана. Майк вошел в
него.
- Вверх? - спросил он у водителя.
- Вниз, - ответил тот.
- На какой мы глубине?
- Засекречено.
- Где мы?
- Засекречено...
Страх отчужденности вновь закрался в сердце, но пламя не угасало.
Двери с гудением раздвинулись, когда лифт доехал до конца.
Там было два охранника.
Один из них направил на Майка пистолет и выстрелил ему в живот...
"Это на самом деле любовь?" - спросила она у него. "Да", - ответил он.
"Я имею в виду - НАСТОЯЩАЯ любовь?" - вновь спросила она. "Да, настоящая,
глупышка". И он поцеловал ее. "Но что такое любовь?" - спросила она. Она
пыталась изобразить невинное любопытство, но в ее голосе слышалась страсть.
Она была новичком-Исполнителем и постоянно боялась допустить промах. Она
всегда была начеку, чтобы не передавать аудитории некоторые свои личные
эмоции - например, боязнь провала. Она излучила еще одну волну любопытства.
"Что такое любовь?" - повторила она свой вопрос. "Любовь, дорогая моя, это
луна, полная и яркая". "И это все?" - удивилась она. "Нет. Любовь - это
лилии. Любовь - это розы. Любовь - это сомкнутые руки и губы, слившиеся в
поцелуе. Любовь - это напиток, который пьют вдвоем. Любовь - это чувства,
тоска, сладость и свет". "Это правда? - спросила она, приоткрыв полные алые
губы. - Все это - любовь?" - спросила она, чувствуя, что во всем этом не так
уж много от истины. Но аудитория думала, что все названное составляет
сущность любви. "И конечно, - сказал он, - это тоже любовь". Он потянулся к
ней... Она исчезла... Черно-серый фантом. Выпадение. Техники забегали
туда-сюда, но она вернулась прежде, чем они смогли что-либо отследить. На ее
лице запечатлелся страх, хотя она не могла бы сказать, что ее испугало. Она
ничего не могла вспомнить из этих десяти потерянных секунд. Только невнятный
шум. Странные голоса, странный гул, жуткие крики. "И это тоже любовь, -
сказал он, решив продолжить с того места, на котором они прервались:
- Любовь - это..."
Майк неожиданно пришел в сознание. Он был жив. Широко распахнутыми
глазами он обвел комнату. В ней находились двое. Один, стройный темноволосый
мужчина с быстрыми движениями, был одет в серую лабораторную накидку. На
другом, коренастом и мускулистом, был черный спортивный костюм и черные
кроссовки. Лицо его, от левого уха до уголка губ, пересекал шрам.
- Вы прошли, - сказал стройный мужчина.
- Что прошел? - спросил Майк. - Воскрешение? - Он удивился, что
способен внятно выговаривать слова. Язык казался распухшим.
- Зондирование. Вы не замышляете ничего против Революции.
- Я говорил им об этом. Я....
- Мы должны были удостовериться.
Майк посмотрел на свой живот.
- В меня стреляли, - сказал он, отыскивая взглядом рану.
- Усыпляющей капсулой. Не более. Предосторожность охраны.
Майк сел в кресле, в котором до этого полулежал.
- А кто вы двое?
- Это Пьер Фидель. Пьер будет обучать вас великолепному искусству
самозащиты. Он сделает из вас грозного бойца.
Пьер поклонился. Это, конечно, был тот, что со шрамом.
- А вы? - спросил Майк.
- Я Роджер Нимрон. Ваше обучение будет распределяться между физической
подготовкой у Пьера и теоретическими уроками со мной. Каждое утро вы будете
проводить в спортивном комплексе, день - в моем кабинете и вечер - опять в
спортзале. Добро пожаловать в армию.
Майк сделал над собой усилие и встал, хотя колени его подгибались.
- Вы можете сказать мне, где я нахожусь? Нимрон улыбнулся:
- На три мили ниже поверхности земли, под Аппалачами, на территории,
которая до размежевания и смены названия именовалась округом Пенсильвания.
Это бомбоубежище. Оно было построено в последние годы "холодной войны",
когда опасность ядерного уничтожения была наивысшей. В первые же дни моего
пребывания на президентском посту я уничтожил все упоминания о нем, стер все
записи в компьютере Вашингтона и в других компьютерах, на которые в будущем
могло выйти правительство. Затем я стал финансировать Флексена из
Федерального фонда, чтобы он переоборудовал это убежище, привел его в
рабочее состояние. Это последний оплот Президента в борьбе против Кокли. Это
место, откуда начнется Революция Средств Массовой Информации.
- Революция Средств...
- Я объясню это позже. Ваши занятия у Пьера начинаются прямо сейчас. Он
покажет вам спорткомплекс.
Они пожали друг другу руки, и Пьер вывел Майка из комнаты. Майк был
поражен мыслью о том, что не знает, какую выгоду Флексен или любой другой
получит от Революции. Или ими двигала обыкновенная жажда крови, такая же,
какую испытывал Кокли, желающий разорвать своих противников на мелкие
кусочки? Майк мысленно сделал пометку: "Спросить об этом у Нимрона на первом
же теоретическом занятии". Он должен знать ответ.
- Здесь спортивный зал, - сказал Пьер, когда желтая дверь поднялась
перед ними, уходя в каменный потолок. За дверью была комната тридцать футов
на тридцать, уставленная тренажерами и устланная матами. - Бассейн вон за
теми дверями.
- Слишком уж роскошное бомбоубежище, - не подумав, брякнул Майк.
- Для Президента - не слишком, - скрипучим голосом ответил Пьер. Пока
что Майк знал о Нимроне, Флексене и компании очень немного, но одно он
усвоил четко - они уважали прошлое. Славное прошлое президентства миновало,
но здесь оно сохранялось и почиталось.
- Ну конечно, - согласился он.
- Сюда, - сказал Пьер, выходя на середину устланного матами
пространства. Этот человек весь состоял из мускулов. Его руки напряглись и
покрылись буграми мышц, когда он взмахнул ими. Одновременно Пьер подпрыгнул.
Его спина напряглась, как у дикого кота, преследующего добычу. - Что вы
знаете о самозащите?
- Боюсь, что очень мало. В Шоу у меня всегда были телохранители.
- Естественно. Но здесь их нет. Вы должны учиться быстро. Графики
Революции постоянно пересматриваются и уточняются. Кокли наращивает силы
быстрее, чем мы предполагали. Например, мы не рассчитывали, что он
попытается убить Нимми так скоро.
Майк кивнул.
- Вы должны усвоить все, чему я могу вас научить. Вы должны много
работать и быстро учиться. - Пьер протянул ладонь для рукопожатия. Майк взял
ее и неожиданно почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, а сам он
перелетает через голову коренастого тренера. Затем он полетел - как птица. И
упал - как камень, почувствовав боль во всем теле. - Первый урок, - сказал
Пьер, - не верьте никому, никогда и нигде.
Так Майк начал овладевать японским искусством уличной драки. Он понял,
что тут будет чему поучиться. И что придется много поработать.
Через четыре часа тренировка закончилась. Его накормили изысканной
пищей, которая показалась ему жидкой кашей, потому что он чувствовал во рту
только один вкус - вкус собственной крови. Его отвели в комнату - помещение
кубической формы - и уложили в постель. Майка по-прежнему беспокоили пробелы
в его знаниях о Флексене и остальных. Он тревожился за Лизу. Но ничто из
этого не могло помешать ему уснуть. Простыни приняли его тело, шурша. Этот
шелест еще не успел смолкнуть, как Майк уже спал.
Опустите в молочный коктейль соломинку и выдуйте пузырь. Жидкость
вздуется полусферой, воздух стремится выйти из толщи наружу. Затем пузырь с
бульканьем лопается, и на поверхности тягучего напитка не остается даже
волн. То же получается, когда газовая пуля попадает в цель. За тем
исключением, что воронка от взрыва не исчезает. Выстрел произведен по
металлической плите толщиной в семь дюймов; металл вздувается пузырем,
пузырь увеличивается и увеличивается, его металлическая оболочка становится
тоньше и тоньше. Затем он лопается и выворачивается наружу зазубренными
краями. В отличие от молочного коктейля металл после взрыва не смыкается.
- Весьма убийственное оружие, - сказал Пьер, передавая пистолет Майку,
чтобы тот мог рассмотреть его.
- Я вижу.
Пистолет был так мал, что его можно было спрятать в кулаке. Он был
тускло-черного цвета, с коротким стволом и утолщенной рукоятью.
- В рукояти помещаются пятьдесят газовых патронов, - продолжал Пьер. -
Когда вы нажимаете спусковой крючок, из ствола с огромной скоростью и под
огромным давлением вылетает один шарик. Если вы хорошо прицелились, он
поразит цель, как и металлическая пуля. Но у него есть существенное отличие.
Нагревание от трения заставляет его расширяться, переходя из сжатого,
жидкого состояния в газообразное Расширение происходит по всем направлениям.
Результат попадания такой пули в человеческое тело ужасен и отвратителен на
вид, но неизменно эффективен.
Майк мог представить себе внешний вид жертвы. Он с трудом изгнал из
сознания видение развороченных, разорванных на куски тел.
- А это, - Пьер отошел к столу с оружием, положил газовый пистолет и
взял тонкий кусочек металла трех дюймов в длину, - миниатюрный метательный
нож.
- Зачем обращаться к такому примитивному оружию, имея газовый пистолет?
- Газовый пистолет производит некоторый шум. Очень негромкий, и тем не
менее. - Пьер поднял тонкое лезвие, повернув его так, что свет заиграл на
голубоватой стали, стекая вдоль клинка к острию. - Это оружие бесшумно.
Возможно, вы окажетесь в ситуации, когда вам нужно будет убивать без шума,
но враг будет слишком далеко, чтобы достать его руками. Вот тогда-то и
понадобится нож. Обратите внимание, у него два лезвия Такая конструкция
выбрана не случайно. Вы берете нож за середину и крепко держите его большим
и указательным пальцами. Бросая, вы движением кисти придаете ему
вращательное движение. При этом шансы убить врага возрастают до ста
процентов.
- Но длина каждого лезвия только один дюйм! - запротестовал Майк.
- Все зависит от того, куда целиться. Цельтесь в глаз или в затылок.
Вообще в голову. Нож войдет в мозг.
- И он пробьет череп? - Майк чувствовал себя так, словно он -
нормальный человек в сумасшедшем доме. Он не сомневался, что нож может
пробить череп.
- Смотрите, - сказал Пьер. Он вновь повернулся к стальной плите и
сделал неуловимо быстрое движение рукой. Раздался звон, потом наступила
тишина. Одно из лезвий полностью вошло в сталь. - Этот нож пройдет сквозь
кости черепа. И не только лезвие - он войдет туда полностью. Он очень остро
заточен.
Это, пожалуй, слабо сказано.
- Какое-то преобразование молекул режущей кромки. Я не разбираюсь в
технических подробностях. Достаточно испытать его в действии.
Майк вздрогнул:
- Надеюсь, что испытывать придется не на себе.
Пьер хрипло и громко рассмеялся:
- Все это вы будете изучать позже. Сперва вы должны узнать, как
защитить себя с помощью рук, ног и головы. Вы должны стать совершенной
боевой машиной в облике человека, прежде чем обратитесь к иным средствам.
Всегда может случиться, что вы потеряете оружие или у вас его отнимут. Ваше
тело нельзя отнять никаким способом - разве что убив вас. Ваше тело - ваше
последнее оружие, и первое, что вы должны изучить, это как полностью
использовать его возможности. Дзюдо, над которым мы работали вчера, только
подготовительная стадия. Но вы должны изучить его вдоль и поперек, прежде
чем мы перейдем к более углубленным методам.
- Обучение у вас, Пьер, начинает доставлять мне удовольствие, - сказал
Майк, протягивая руку.
Пьер протянул в ответ свою. Секундой позже Пьер взлетел в воздух, упал
на мат и перекатился в сидячую позицию.
- Вы быстро учитесь, Майк Джоргова, - сказал он усмехаясь.
- Я стараюсь.
Пьер встал и шагнул к нему:
- Я убежден, что вы усвоите еще немало полезных вещей, если будете с
таким же рвением учиться лучшему из того, что я могу вам передать. - Он
схватил стул, стоящий у одного из столиков, и замахнулся им. Майк пригнулся,
ушел от удара, выпрямился и схватил стул за другую ножку. Они дергали стул
туда-сюда, стараясь вырвать его друг у друга. Потом Майк почувствовал, что
стул выскальзывает из рук. Он не смог удержать его, Пьер перехватил стул и
ударил, в последнюю секунду умерив силу так, что не лишил Майка сознания, а
только сбил с ног.
- Никогда, - поучающе сказал Пьер, помогая Майку подняться с матов, -
не пытайтесь преодолеть силой мускулов человека, который сильнее вас. В этом
случае надо действовать хитростью. Уклоняйтесь от прямой схватки до тех пор,
пока он сам не откроется для удара. Открыться он может по-разному, в любой
момент борьбы. Но рано или поздно ваш противник в какой-то миг окажется
незащищенным. Уворачивайтесь и ждите этого момента.
Майк схватил стул и бросил его в Пьера, который поймал и удержал сей
несчастный предмет меблировки. Плечо Майка горело, как в огне, но он
все-таки начал очередной раунд схватки. Потом неожиданно отскочил к столику,
схватил другой стул и, когда Пьер сделал неудачный шаг, ударил его, заставив
потерять равновесие. Удар сбил тренера с ног. Должно быть, Пьеру тоже было
больно. Но все-таки он засмеялся.
- Это какая-то новая школа, - сказал он. - Школа Боя Грузчиков.
- Не слишком хорошая шутка.
- И не особенно хороший способ борьбы. Предположим, здесь не было бы
второго стула, что тогда?
- Но он здесь был. Вы сами говорили, что обстановка может быть разной.
Я просто применил хитрость.
- Что ж, продолжаем оттачивать ловкость. У нас еще два часа до ленча.
Майк улыбнулся и встал на носки, пригнувшись, готовый уклониться от
любой атаки француза. Ему нравился Пьер. Пьер давал ему то, о чем он никогда
не задумывался, но в чем остро нуждался: уверенность в себе. Вчера тренер
несколько раз слегка поддался Майку. Майк был уверен, что это было сделано
нарочно, для поддержания его самолюбия. И эта цель была достигнута. Точно
так же ребенок знает, что не может победить в игре своего отца - и в то же
время искренне радуется своему выигрышу. Шоу убивало его уверенность в себе,
доверие к собственной личности. Но теперь это позади. И вместе с тем в душе
Майка росли теплые чувства к Флексену и остальным. Эти люди больше не были
для него зловещими чужаками. Майк мог позволить им наносить удары - как
наносил удары Пьер. Но он больше никогда не позволит, чтобы его лупил Кокли.
Никогда.
- Я хочу, чтобы вы отыскали его! - кричал Кокли на Говарда Конни.
- Но, сэр...
- И дураку ясно, что Роджер Нимрон возглавляет всю эту шайку! Я хочу,
чтобы его нашли! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН БЫЛ УБИТ!
- Проклятие, но мы не можем напасть на след! - Говард Конни сорвался на
крик и немедленно пожалел об этом. Он испугался.
Кокли целую минуту пристально смотрел на Конни, и в черных глазах его
клубился мрак. Потом раздался лязг. Шеф протянул руки к лицу Конни. Из-под
ногтя каждого пальца высунулось тончайше отточенное лезвие. Кокли повернул
руки ладонями вверх, играя бликами света на ужасных стилетах.
Проходили секунды. Никто не произнес ни слова.
Наконец Кокли сказал:
- Конни, вы подошли к опасной черте. К той черте, за которой будете
изрезаны на мелкие кусочки.
- Я...
- Молчать!
Конни чувствовал, что колени его дрожат. Он рухнул в ближайшее кресло.
Он не хотел умирать. Он хотел убежать, но понимал, что не сможет этого
сделать.
- Вы не нашли черный лимузин, Конни. Это ошибка номер один. Паук не
смог убить Президента, как вы планировали. Это вторая ошибка. А теперь вы
говорите, что не можете отыскать Нимрона. Я готов поверить, что я этого не
слышал; я готов поверить, что сегодня вас здесь не было. Я собираюсь вызвать
вас через сорок восемь часов и задать все тот же вопрос: "Где Роджер
Нимрон?" И будет лучше, если вы ответите. Три ошибки в таком деле, Конни, -
это фатально.
Конни понял, что пока его отпускают. Он поднялся и выбежал вон. Входя в
свой офис, он все еще дрожал. Атмосфера небольшого рабочего отдела была
пропитана духом деятельности, агенты и посыльные входили и выходили, со
стола на стол перекидывались сводки. Конни остановился у стола Миранды Мине.
Он был слишком напуган, чтобы обращать внимание на соски ее грудей,
темнеющие под полупрозрачной блузкой с желтыми жирафами на бежевом фоне.
- Вызовите ко мне начальника отдела Исследований, - сказал он. -
Вызовите Мелоуна.
Миранда Мине нажала кнопку связи с офисом Мелоуна и передала срочный
вызов. Отключив связь, она обернулась и увидела спину шефа, исчезающую за
дверью личного кабинета. "Он, должно быть, ничего не видит! - подумала она.
- Я-то надеялась заполучить его, когда надевала блузку, а он даже не
заметил". Миранда вернулась к работе, думая о том, что ей стоит перейти
работать к кому-нибудь из начальников помоложе - к тому, кто способен
воспринимать очевидное...
Оказавшись в своем кабинете, Конни рухнул в кресло и извлек из ящика
стола успокаивающие таблетки (две упаковки) и стакан вина. Они щелкнули о
поднос - таблетки в пластиковых упаковках и вино в запечатанном пластиковом
стаканчике. Он выпил все таблетки, хотя и знал, что это плохо на нем
скажется, и запил их вином. Вино было с привкусом пластика, но для него это
не имело значения.
Дверь открылась, и вошел Мелоун. Это, был высокий стройный человек,
чуть моложе тридцати, один из представителей "новой крови", которую Кокли
влил в Шоу. Несомненно, что немало старой крови пролилось на пол в его
кабинете. Конни подумал о лезвиях, торчащих из-под ногтей, и содрогнулся.
- Вы хотели меня видеть? - осведомился Мелоун.
"Вот ведь самонадеянный сопляк!" - подумал Конни. Но Мелоун был хорошим
исследователем. И в один прекрасный день он мог занять достаточно высокий
пост в Планово-исполнительном отделе. В отделе Конни. И сейчас он вполне мог
поработать на Конни.
- Кокли хочет, чтобы по делу Нимрона было произведено полное
расследование, - сказал он, подпустив в свои слова яду.
- Но мы делаем все возможное!
- Получается, что нет. Я хочу, чтобы вы начали работать в новом
направлении. В прошлом у Президентов было множество укрытий: в Кэмп-Дэвиде,
в Вирджинии, да мало ли где еще. Заберитесь в прошлое так далеко, как
сможете, и вскройте все объекты, какие найдете. При необходимости
используйте печатные материалы.
- Но это же незаконно!
- На самом деле это не является незаконным, и в особенности - для Шоу.
Для Шоу вообще не существует ничего незаконного. Просто нужно отыскать
возможное местопребывание Нимрона. Я хочу, чтобы вы это сделали, и даю вам
на это двенадцать часов.
- Двенадцать...
- Заткнитесь и выполняйте приказ! - прикрикнул Конни.
- Да, сэр, хорошо, мистер Конни, - твердил Мелоун, пятясь к двери и
кланяясь с притворным почтением.
"Будь он проклят! - подумал Конни. - Будь он проклят во имя ада! Но
только после того, как получит нужную информацию. Только потом".
Было около часа дня, когда Майк закончил ленч. Пьер продолжал есть.
- И куда только все это помещается?
- Эта пища богата энергией и белками. Она выстраивает и укрепляет
мускулы. Я не ем деликатесы.
Посмотрев на сырую рыбу, мясо и овощи, Майк не смог не согласиться. Он
признал, что сам склонен питаться деликатесами, а вот употреблять сырое мясо
в пищу - увольте! Вне всякого сомнения.
- Сейчас я должен идти к Нимрону, - сказал он.
- Счастливо.
Майк кивнул и пошел прочь, петляя по узким проходам между
рекламируют в передачах вроде этой. Они возбуждают у зрителя желание,
которое он удовлетворяет одним способом: покупая, покупая и покупая.
Майк присвистнул.
- В том, что произошло, есть одна хорошая сторона, - сказал Мак-Гиви.
- Хорошая?
- Да. Теперь вы официально мертвы. Вы можете выйти во внешний мир, не
беспокоясь о том, что вас раскроют.
- Так я вернусь за Лизой?
- Вы по-прежнему настаиваете на том, чтобы вернуться?
- Да.
- Вы, Исполнители, дружная компания. Сторм поступил так же.
- Сторм? Он тоже решил действовать в первых рядах?
- Да. Он взял себе другое имя: Фредрик.
- О Боже!
- Да-да. Вы продолжаете настаивать на том, чтобы отправиться за Лизой
самому?
Он подумал о Томе Сторме-Фредрике, распростертом поперек сиденья
аэромобиля, о теле, лишенном головы. А еще он подумал о Лизе и Кокли и
принял решение:
- Я вернусь туда за ней.
Мак-Гиви вздохнул:
- Очень хорошо. Тогда вас доставят в тайное место для прохождения
подготовки. Вас будут учить методам самозащиты, персональным приемам,
хитростям и все такое. Вы познакомитесь с Нимми, лучшим из наших людей.
- Нимми? Кто это?
- Роджер Нимрон. Президент,
Часть вторая
Майк Джоргова смотрел в окно - на пустоши, уносящиеся назад. Много
снега растаяло со времени его побега. Серые холмы талого снега лежали на
уступах обрывов, куда их сбросила снегоуборочная техника. Всюду проступала
жидкая коричневая грязь. Снег создавал трудности даже для аэромобилей,
поскольку его поверхность не была достаточно прочной опорой для воздушной
подушки. Машины двигались валко, начинали вилять, и часто такой полет
заканчивался аварией. На многих новых автострадах пришлось даже смонтировать
обогревающие установки, которые растапливали снег, стоило ему только лечь на
дорожное полотно. Со временем надобность в снегоуборочной технике отпадет.
А вокруг были пустоши...
А вот небо было ясным, ярко-голубым, и этот контраст не давал Майку
окончательно провалиться в эмоциональную трясину, с самого утра
образовавшуюся на задворках его сознания. Это было болото сомнений. Вот и
опять он не знает, куда, зачем или хотя бы с какой целью его везут.
"Дополнительное обучение" - слишком расплывчатая фраза. Он чувствовал, что
над ним снова смыкается серая пелена отчужденности. В дальних уголках его
сознания горело пламя, светившее сквозь тучи, и имя этому пламени было -
Лиза. Может быть, только это и не давало ему свернуть с пути. Но он не мог
быть полностью уверен даже в этом. Для него это пламя было символом любви, и
все же Майк не мог быть уверен, что любит ее. Он никогда не знал другой
женщины. Его готовили к тому, чтобы он любил Лизу. И именно это вселяло в
него неуверенность. Он хотел уничтожить Шоу. Он ненавидел Кокли и все, что
олицетворял собою этот человек. Но он боялся, что однажды увидит Лизу и
поймет, что пламя любви было поддельным, искусственным. Его единственная
цель может оказаться ничем, пустышкой. Это опасение погружало душу Майка в
черный омут страха.
Сугробы, похожие на гусиный пух, громоздились от горизонта до
горизонта.
Майк отогнал мрачные мысли и попробовал сосредоточиться на загадках,
которые пока не смог разгадать. Он по-прежнему не знал местонахождение
жилища Мак-Гиви. Его дом, несомненно, находился под водой, потому что, когда
они покидали его, Майк чувствовал давление, слышал гудение винтов и ощутил
толчок, когда аэромобиль вынырнул из воды. Глаза его были завязаны. Когда
через полчаса их развязали, он увидел только хлопья снега и грязь в кюветах.
А теперь он ехал в какое-то столь же таинственное место, где скрывался
Президент Соединенных Штатов. Мак-Гиви объяснил, что люди Кокли пытались
убить Роджера Нимрона, и это заставило Президента скрыться, объявив широкой
публике, что он уходит в небольшой рабочий отпуск. Никто не задавал вопросов
по поводу этого заявления. Его и заметили-то немногие. Лишь около четверти
населения страны знали Президента по имени, как показал последний список
избирателей. Люди в массе своей почти не интересовались политическими
деятелями.
- Завяжите-ка вы себе глаза сами, мистер Джорюва, - сказал водитель,
протягивая Майку белую повязку.
- Опять?
- Это место держится в секрете.
- Но мне можно доверять.
- Пока вы не пройдете Зондирование, простите за прямоту, мы не можем
быть в этом уверены.
- Зондирование?
- Со временем вы все узнаете.
Майку не понравилось то, как это прозвучало, но он завязал глаза,
застегнул магнитную "липучку" и покорно сидел, пока аэромобиль погружался
куда-то, двигаясь навстречу Роджеру Нимрону и "дополнительной подготовке".
Через полчаса машина остановилась. Водитель произнес в переговорное
устройство какую-то бессмысленную фразу. Одну лишь секунду все было тихо,
потом раздался оглушительный грохот. Теперь шум аэросистемы отдавался эхом,
мягкое урчание отражалось от близких стен. Потом снова раздался грохот, на
сей раз сзади.
- Можете снять повязку, - сказал водитель, вы ходя из машины.
Майк повиновался и увидел, что находится в пещере. Пол пещеры был
бетонным, а у механических летучих мышей вместо крыльев оказались колеса.
Черные призраки, несущие на себе людей, скользили между металлическими
лесами от одного стеллажа с инструментами к другому. Майк вышел из машины и
огляделся. Размеры помещения были потрясающими. По площади оно равнялось
шести футбольным полям вместе взятым. У дальней стены были припаркованы
дюжины две аэромобилей. Четыре реактивных флайтера, два самолета-разведчика,
два самолета и танк стояли слева. Справа вырисовывались непонятные
зачехленные механизмы, похожие на ракетные установки.
- Туда, - сказал водитель, провожая его к серой двери лифта,
встроенного в скалу.
Металлические летучие мыши суетились вокруг. Их всадники соскочили
наземь и теперь снимали показания циферблатов, измерительных приборов,
диаграмм. Все приборы непрерывно трещали, сообщая температуру, давление и
миллион прочих подобных вещей. Тысячи призраков витали под потолком. Их
шепот струился вниз, неясный и нереальный.
Двери лифта открылись, словно рот гигантского левиафана. Майк вошел в
него.
- Вверх? - спросил он у водителя.
- Вниз, - ответил тот.
- На какой мы глубине?
- Засекречено.
- Где мы?
- Засекречено...
Страх отчужденности вновь закрался в сердце, но пламя не угасало.
Двери с гудением раздвинулись, когда лифт доехал до конца.
Там было два охранника.
Один из них направил на Майка пистолет и выстрелил ему в живот...
"Это на самом деле любовь?" - спросила она у него. "Да", - ответил он.
"Я имею в виду - НАСТОЯЩАЯ любовь?" - вновь спросила она. "Да, настоящая,
глупышка". И он поцеловал ее. "Но что такое любовь?" - спросила она. Она
пыталась изобразить невинное любопытство, но в ее голосе слышалась страсть.
Она была новичком-Исполнителем и постоянно боялась допустить промах. Она
всегда была начеку, чтобы не передавать аудитории некоторые свои личные
эмоции - например, боязнь провала. Она излучила еще одну волну любопытства.
"Что такое любовь?" - повторила она свой вопрос. "Любовь, дорогая моя, это
луна, полная и яркая". "И это все?" - удивилась она. "Нет. Любовь - это
лилии. Любовь - это розы. Любовь - это сомкнутые руки и губы, слившиеся в
поцелуе. Любовь - это напиток, который пьют вдвоем. Любовь - это чувства,
тоска, сладость и свет". "Это правда? - спросила она, приоткрыв полные алые
губы. - Все это - любовь?" - спросила она, чувствуя, что во всем этом не так
уж много от истины. Но аудитория думала, что все названное составляет
сущность любви. "И конечно, - сказал он, - это тоже любовь". Он потянулся к
ней... Она исчезла... Черно-серый фантом. Выпадение. Техники забегали
туда-сюда, но она вернулась прежде, чем они смогли что-либо отследить. На ее
лице запечатлелся страх, хотя она не могла бы сказать, что ее испугало. Она
ничего не могла вспомнить из этих десяти потерянных секунд. Только невнятный
шум. Странные голоса, странный гул, жуткие крики. "И это тоже любовь, -
сказал он, решив продолжить с того места, на котором они прервались:
- Любовь - это..."
Майк неожиданно пришел в сознание. Он был жив. Широко распахнутыми
глазами он обвел комнату. В ней находились двое. Один, стройный темноволосый
мужчина с быстрыми движениями, был одет в серую лабораторную накидку. На
другом, коренастом и мускулистом, был черный спортивный костюм и черные
кроссовки. Лицо его, от левого уха до уголка губ, пересекал шрам.
- Вы прошли, - сказал стройный мужчина.
- Что прошел? - спросил Майк. - Воскрешение? - Он удивился, что
способен внятно выговаривать слова. Язык казался распухшим.
- Зондирование. Вы не замышляете ничего против Революции.
- Я говорил им об этом. Я....
- Мы должны были удостовериться.
Майк посмотрел на свой живот.
- В меня стреляли, - сказал он, отыскивая взглядом рану.
- Усыпляющей капсулой. Не более. Предосторожность охраны.
Майк сел в кресле, в котором до этого полулежал.
- А кто вы двое?
- Это Пьер Фидель. Пьер будет обучать вас великолепному искусству
самозащиты. Он сделает из вас грозного бойца.
Пьер поклонился. Это, конечно, был тот, что со шрамом.
- А вы? - спросил Майк.
- Я Роджер Нимрон. Ваше обучение будет распределяться между физической
подготовкой у Пьера и теоретическими уроками со мной. Каждое утро вы будете
проводить в спортивном комплексе, день - в моем кабинете и вечер - опять в
спортзале. Добро пожаловать в армию.
Майк сделал над собой усилие и встал, хотя колени его подгибались.
- Вы можете сказать мне, где я нахожусь? Нимрон улыбнулся:
- На три мили ниже поверхности земли, под Аппалачами, на территории,
которая до размежевания и смены названия именовалась округом Пенсильвания.
Это бомбоубежище. Оно было построено в последние годы "холодной войны",
когда опасность ядерного уничтожения была наивысшей. В первые же дни моего
пребывания на президентском посту я уничтожил все упоминания о нем, стер все
записи в компьютере Вашингтона и в других компьютерах, на которые в будущем
могло выйти правительство. Затем я стал финансировать Флексена из
Федерального фонда, чтобы он переоборудовал это убежище, привел его в
рабочее состояние. Это последний оплот Президента в борьбе против Кокли. Это
место, откуда начнется Революция Средств Массовой Информации.
- Революция Средств...
- Я объясню это позже. Ваши занятия у Пьера начинаются прямо сейчас. Он
покажет вам спорткомплекс.
Они пожали друг другу руки, и Пьер вывел Майка из комнаты. Майк был
поражен мыслью о том, что не знает, какую выгоду Флексен или любой другой
получит от Революции. Или ими двигала обыкновенная жажда крови, такая же,
какую испытывал Кокли, желающий разорвать своих противников на мелкие
кусочки? Майк мысленно сделал пометку: "Спросить об этом у Нимрона на первом
же теоретическом занятии". Он должен знать ответ.
- Здесь спортивный зал, - сказал Пьер, когда желтая дверь поднялась
перед ними, уходя в каменный потолок. За дверью была комната тридцать футов
на тридцать, уставленная тренажерами и устланная матами. - Бассейн вон за
теми дверями.
- Слишком уж роскошное бомбоубежище, - не подумав, брякнул Майк.
- Для Президента - не слишком, - скрипучим голосом ответил Пьер. Пока
что Майк знал о Нимроне, Флексене и компании очень немного, но одно он
усвоил четко - они уважали прошлое. Славное прошлое президентства миновало,
но здесь оно сохранялось и почиталось.
- Ну конечно, - согласился он.
- Сюда, - сказал Пьер, выходя на середину устланного матами
пространства. Этот человек весь состоял из мускулов. Его руки напряглись и
покрылись буграми мышц, когда он взмахнул ими. Одновременно Пьер подпрыгнул.
Его спина напряглась, как у дикого кота, преследующего добычу. - Что вы
знаете о самозащите?
- Боюсь, что очень мало. В Шоу у меня всегда были телохранители.
- Естественно. Но здесь их нет. Вы должны учиться быстро. Графики
Революции постоянно пересматриваются и уточняются. Кокли наращивает силы
быстрее, чем мы предполагали. Например, мы не рассчитывали, что он
попытается убить Нимми так скоро.
Майк кивнул.
- Вы должны усвоить все, чему я могу вас научить. Вы должны много
работать и быстро учиться. - Пьер протянул ладонь для рукопожатия. Майк взял
ее и неожиданно почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, а сам он
перелетает через голову коренастого тренера. Затем он полетел - как птица. И
упал - как камень, почувствовав боль во всем теле. - Первый урок, - сказал
Пьер, - не верьте никому, никогда и нигде.
Так Майк начал овладевать японским искусством уличной драки. Он понял,
что тут будет чему поучиться. И что придется много поработать.
Через четыре часа тренировка закончилась. Его накормили изысканной
пищей, которая показалась ему жидкой кашей, потому что он чувствовал во рту
только один вкус - вкус собственной крови. Его отвели в комнату - помещение
кубической формы - и уложили в постель. Майка по-прежнему беспокоили пробелы
в его знаниях о Флексене и остальных. Он тревожился за Лизу. Но ничто из
этого не могло помешать ему уснуть. Простыни приняли его тело, шурша. Этот
шелест еще не успел смолкнуть, как Майк уже спал.
Опустите в молочный коктейль соломинку и выдуйте пузырь. Жидкость
вздуется полусферой, воздух стремится выйти из толщи наружу. Затем пузырь с
бульканьем лопается, и на поверхности тягучего напитка не остается даже
волн. То же получается, когда газовая пуля попадает в цель. За тем
исключением, что воронка от взрыва не исчезает. Выстрел произведен по
металлической плите толщиной в семь дюймов; металл вздувается пузырем,
пузырь увеличивается и увеличивается, его металлическая оболочка становится
тоньше и тоньше. Затем он лопается и выворачивается наружу зазубренными
краями. В отличие от молочного коктейля металл после взрыва не смыкается.
- Весьма убийственное оружие, - сказал Пьер, передавая пистолет Майку,
чтобы тот мог рассмотреть его.
- Я вижу.
Пистолет был так мал, что его можно было спрятать в кулаке. Он был
тускло-черного цвета, с коротким стволом и утолщенной рукоятью.
- В рукояти помещаются пятьдесят газовых патронов, - продолжал Пьер. -
Когда вы нажимаете спусковой крючок, из ствола с огромной скоростью и под
огромным давлением вылетает один шарик. Если вы хорошо прицелились, он
поразит цель, как и металлическая пуля. Но у него есть существенное отличие.
Нагревание от трения заставляет его расширяться, переходя из сжатого,
жидкого состояния в газообразное Расширение происходит по всем направлениям.
Результат попадания такой пули в человеческое тело ужасен и отвратителен на
вид, но неизменно эффективен.
Майк мог представить себе внешний вид жертвы. Он с трудом изгнал из
сознания видение развороченных, разорванных на куски тел.
- А это, - Пьер отошел к столу с оружием, положил газовый пистолет и
взял тонкий кусочек металла трех дюймов в длину, - миниатюрный метательный
нож.
- Зачем обращаться к такому примитивному оружию, имея газовый пистолет?
- Газовый пистолет производит некоторый шум. Очень негромкий, и тем не
менее. - Пьер поднял тонкое лезвие, повернув его так, что свет заиграл на
голубоватой стали, стекая вдоль клинка к острию. - Это оружие бесшумно.
Возможно, вы окажетесь в ситуации, когда вам нужно будет убивать без шума,
но враг будет слишком далеко, чтобы достать его руками. Вот тогда-то и
понадобится нож. Обратите внимание, у него два лезвия Такая конструкция
выбрана не случайно. Вы берете нож за середину и крепко держите его большим
и указательным пальцами. Бросая, вы движением кисти придаете ему
вращательное движение. При этом шансы убить врага возрастают до ста
процентов.
- Но длина каждого лезвия только один дюйм! - запротестовал Майк.
- Все зависит от того, куда целиться. Цельтесь в глаз или в затылок.
Вообще в голову. Нож войдет в мозг.
- И он пробьет череп? - Майк чувствовал себя так, словно он -
нормальный человек в сумасшедшем доме. Он не сомневался, что нож может
пробить череп.
- Смотрите, - сказал Пьер. Он вновь повернулся к стальной плите и
сделал неуловимо быстрое движение рукой. Раздался звон, потом наступила
тишина. Одно из лезвий полностью вошло в сталь. - Этот нож пройдет сквозь
кости черепа. И не только лезвие - он войдет туда полностью. Он очень остро
заточен.
Это, пожалуй, слабо сказано.
- Какое-то преобразование молекул режущей кромки. Я не разбираюсь в
технических подробностях. Достаточно испытать его в действии.
Майк вздрогнул:
- Надеюсь, что испытывать придется не на себе.
Пьер хрипло и громко рассмеялся:
- Все это вы будете изучать позже. Сперва вы должны узнать, как
защитить себя с помощью рук, ног и головы. Вы должны стать совершенной
боевой машиной в облике человека, прежде чем обратитесь к иным средствам.
Всегда может случиться, что вы потеряете оружие или у вас его отнимут. Ваше
тело нельзя отнять никаким способом - разве что убив вас. Ваше тело - ваше
последнее оружие, и первое, что вы должны изучить, это как полностью
использовать его возможности. Дзюдо, над которым мы работали вчера, только
подготовительная стадия. Но вы должны изучить его вдоль и поперек, прежде
чем мы перейдем к более углубленным методам.
- Обучение у вас, Пьер, начинает доставлять мне удовольствие, - сказал
Майк, протягивая руку.
Пьер протянул в ответ свою. Секундой позже Пьер взлетел в воздух, упал
на мат и перекатился в сидячую позицию.
- Вы быстро учитесь, Майк Джоргова, - сказал он усмехаясь.
- Я стараюсь.
Пьер встал и шагнул к нему:
- Я убежден, что вы усвоите еще немало полезных вещей, если будете с
таким же рвением учиться лучшему из того, что я могу вам передать. - Он
схватил стул, стоящий у одного из столиков, и замахнулся им. Майк пригнулся,
ушел от удара, выпрямился и схватил стул за другую ножку. Они дергали стул
туда-сюда, стараясь вырвать его друг у друга. Потом Майк почувствовал, что
стул выскальзывает из рук. Он не смог удержать его, Пьер перехватил стул и
ударил, в последнюю секунду умерив силу так, что не лишил Майка сознания, а
только сбил с ног.
- Никогда, - поучающе сказал Пьер, помогая Майку подняться с матов, -
не пытайтесь преодолеть силой мускулов человека, который сильнее вас. В этом
случае надо действовать хитростью. Уклоняйтесь от прямой схватки до тех пор,
пока он сам не откроется для удара. Открыться он может по-разному, в любой
момент борьбы. Но рано или поздно ваш противник в какой-то миг окажется
незащищенным. Уворачивайтесь и ждите этого момента.
Майк схватил стул и бросил его в Пьера, который поймал и удержал сей
несчастный предмет меблировки. Плечо Майка горело, как в огне, но он
все-таки начал очередной раунд схватки. Потом неожиданно отскочил к столику,
схватил другой стул и, когда Пьер сделал неудачный шаг, ударил его, заставив
потерять равновесие. Удар сбил тренера с ног. Должно быть, Пьеру тоже было
больно. Но все-таки он засмеялся.
- Это какая-то новая школа, - сказал он. - Школа Боя Грузчиков.
- Не слишком хорошая шутка.
- И не особенно хороший способ борьбы. Предположим, здесь не было бы
второго стула, что тогда?
- Но он здесь был. Вы сами говорили, что обстановка может быть разной.
Я просто применил хитрость.
- Что ж, продолжаем оттачивать ловкость. У нас еще два часа до ленча.
Майк улыбнулся и встал на носки, пригнувшись, готовый уклониться от
любой атаки француза. Ему нравился Пьер. Пьер давал ему то, о чем он никогда
не задумывался, но в чем остро нуждался: уверенность в себе. Вчера тренер
несколько раз слегка поддался Майку. Майк был уверен, что это было сделано
нарочно, для поддержания его самолюбия. И эта цель была достигнута. Точно
так же ребенок знает, что не может победить в игре своего отца - и в то же
время искренне радуется своему выигрышу. Шоу убивало его уверенность в себе,
доверие к собственной личности. Но теперь это позади. И вместе с тем в душе
Майка росли теплые чувства к Флексену и остальным. Эти люди больше не были
для него зловещими чужаками. Майк мог позволить им наносить удары - как
наносил удары Пьер. Но он больше никогда не позволит, чтобы его лупил Кокли.
Никогда.
- Я хочу, чтобы вы отыскали его! - кричал Кокли на Говарда Конни.
- Но, сэр...
- И дураку ясно, что Роджер Нимрон возглавляет всю эту шайку! Я хочу,
чтобы его нашли! Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН БЫЛ УБИТ!
- Проклятие, но мы не можем напасть на след! - Говард Конни сорвался на
крик и немедленно пожалел об этом. Он испугался.
Кокли целую минуту пристально смотрел на Конни, и в черных глазах его
клубился мрак. Потом раздался лязг. Шеф протянул руки к лицу Конни. Из-под
ногтя каждого пальца высунулось тончайше отточенное лезвие. Кокли повернул
руки ладонями вверх, играя бликами света на ужасных стилетах.
Проходили секунды. Никто не произнес ни слова.
Наконец Кокли сказал:
- Конни, вы подошли к опасной черте. К той черте, за которой будете
изрезаны на мелкие кусочки.
- Я...
- Молчать!
Конни чувствовал, что колени его дрожат. Он рухнул в ближайшее кресло.
Он не хотел умирать. Он хотел убежать, но понимал, что не сможет этого
сделать.
- Вы не нашли черный лимузин, Конни. Это ошибка номер один. Паук не
смог убить Президента, как вы планировали. Это вторая ошибка. А теперь вы
говорите, что не можете отыскать Нимрона. Я готов поверить, что я этого не
слышал; я готов поверить, что сегодня вас здесь не было. Я собираюсь вызвать
вас через сорок восемь часов и задать все тот же вопрос: "Где Роджер
Нимрон?" И будет лучше, если вы ответите. Три ошибки в таком деле, Конни, -
это фатально.
Конни понял, что пока его отпускают. Он поднялся и выбежал вон. Входя в
свой офис, он все еще дрожал. Атмосфера небольшого рабочего отдела была
пропитана духом деятельности, агенты и посыльные входили и выходили, со
стола на стол перекидывались сводки. Конни остановился у стола Миранды Мине.
Он был слишком напуган, чтобы обращать внимание на соски ее грудей,
темнеющие под полупрозрачной блузкой с желтыми жирафами на бежевом фоне.
- Вызовите ко мне начальника отдела Исследований, - сказал он. -
Вызовите Мелоуна.
Миранда Мине нажала кнопку связи с офисом Мелоуна и передала срочный
вызов. Отключив связь, она обернулась и увидела спину шефа, исчезающую за
дверью личного кабинета. "Он, должно быть, ничего не видит! - подумала она.
- Я-то надеялась заполучить его, когда надевала блузку, а он даже не
заметил". Миранда вернулась к работе, думая о том, что ей стоит перейти
работать к кому-нибудь из начальников помоложе - к тому, кто способен
воспринимать очевидное...
Оказавшись в своем кабинете, Конни рухнул в кресло и извлек из ящика
стола успокаивающие таблетки (две упаковки) и стакан вина. Они щелкнули о
поднос - таблетки в пластиковых упаковках и вино в запечатанном пластиковом
стаканчике. Он выпил все таблетки, хотя и знал, что это плохо на нем
скажется, и запил их вином. Вино было с привкусом пластика, но для него это
не имело значения.
Дверь открылась, и вошел Мелоун. Это, был высокий стройный человек,
чуть моложе тридцати, один из представителей "новой крови", которую Кокли
влил в Шоу. Несомненно, что немало старой крови пролилось на пол в его
кабинете. Конни подумал о лезвиях, торчащих из-под ногтей, и содрогнулся.
- Вы хотели меня видеть? - осведомился Мелоун.
"Вот ведь самонадеянный сопляк!" - подумал Конни. Но Мелоун был хорошим
исследователем. И в один прекрасный день он мог занять достаточно высокий
пост в Планово-исполнительном отделе. В отделе Конни. И сейчас он вполне мог
поработать на Конни.
- Кокли хочет, чтобы по делу Нимрона было произведено полное
расследование, - сказал он, подпустив в свои слова яду.
- Но мы делаем все возможное!
- Получается, что нет. Я хочу, чтобы вы начали работать в новом
направлении. В прошлом у Президентов было множество укрытий: в Кэмп-Дэвиде,
в Вирджинии, да мало ли где еще. Заберитесь в прошлое так далеко, как
сможете, и вскройте все объекты, какие найдете. При необходимости
используйте печатные материалы.
- Но это же незаконно!
- На самом деле это не является незаконным, и в особенности - для Шоу.
Для Шоу вообще не существует ничего незаконного. Просто нужно отыскать
возможное местопребывание Нимрона. Я хочу, чтобы вы это сделали, и даю вам
на это двенадцать часов.
- Двенадцать...
- Заткнитесь и выполняйте приказ! - прикрикнул Конни.
- Да, сэр, хорошо, мистер Конни, - твердил Мелоун, пятясь к двери и
кланяясь с притворным почтением.
"Будь он проклят! - подумал Конни. - Будь он проклят во имя ада! Но
только после того, как получит нужную информацию. Только потом".
Было около часа дня, когда Майк закончил ленч. Пьер продолжал есть.
- И куда только все это помещается?
- Эта пища богата энергией и белками. Она выстраивает и укрепляет
мускулы. Я не ем деликатесы.
Посмотрев на сырую рыбу, мясо и овощи, Майк не смог не согласиться. Он
признал, что сам склонен питаться деликатесами, а вот употреблять сырое мясо
в пищу - увольте! Вне всякого сомнения.
- Сейчас я должен идти к Нимрону, - сказал он.
- Счастливо.
Майк кивнул и пошел прочь, петляя по узким проходам между