Страница:
Идзуми сел и помахал официанту пустой половинкой кокосового ореха:
— Принеси мне, пожалуйста, еще!
— Да, сэр! — с улыбкой ответил тот. — Все что угодно. Командор велел заботиться о таком великом госте.
Идзуми посмотрел по сторонам. Чувство тревоги усилилось. А почему никто не сходит на берег с пришвартовавшейся яхты?
Инспектор едва успел скатиться с шезлонга, как в спинку ударила автоматная очередь. С палубы белоснежной яхты спрыгнул один вооруженный парень, а следом еще четверо.
— Ой-ей-ей… — пробомотал Идзуми, запрыгивая за барную стойку. — Буллиган, чтоб тебя…
— Сюда! — прошептал бармен, открывая люк в полу.
— Опять начинается… — вздохнул инспектор и полез в подземный коридор.
Бармен спрыгнул следом и запер люк изнутри.
— Командор говорил, что на вас будут покушаться, — торопливо сказал он. — Не волнуйтесь, в самой резиденции вам ничего не грозит. Военные ушли отсюда…
— Быстрей беги! — жалобно выдохнул Идзуми. — Ох, черт, когда все это кончится…
Наконец они добрались до металлической двери. Бармен приложил к ней карточку, открыл и… мягко упал на землю.
Идзуми отступил назад, но было поздно. Бродяга Никсон взял его за шиворот и поднял в воздух одной рукой.
— Привет. Знаешь, кто я?
— З-здравствуйте, вы самый известный наемник и охотник за головами в Буферной зоне… — выдохнул инспектор. — Устраиваете нелегальные гладиаторские бои. Такая честь для меня с вами познакомиться… Извините, вы не могли бы меня поставить? Если описаюсь от страха, испачкаю вам форму. Неудобно получится…
Последнее, что запомнил Идзуми, — это широкую улыбку Бродяги Никсона и электрошокер в его свободной руке.
4 декабря 2054 года, 13:12:21
Нью-Йоркский хайтек-мегаполис
TFT, Северная башня,
Бриллиантовый зал
Большой совет Торговой Федерации собрался на экстренное заседание. Прибыли владельцы всех корпораций, входящих в Федерацию, кроме главы корпорации Drinks, экс-председателя ТF. В Бриллиантовом зале за ночь едва успели собрать скамейки с удобными мягкими сиденьями.
Ждали прибытия президента Рамиреса, который изъявил желание обратиться к Совету с речью.
Алекс сидел в своей ложе в первом ряду. Рядом с ним примостился шеф Интерпола Яков Фаворский. Напряжение в зале росло. Хоффман спиной чувствовал холодные взгляды членов совета.
— Узнали, кого выдвинут на мое место? — спросил он у Фаворского.
— Пока единого мнения нет, — тихо ответил шеф Интерпола. — Азиатские кланы хотят видеть председателем Гиро Тадзюцу, «белые деньги» — Фрэнка Спаркла, вся энергетическая диаспора — Екатерину Иванову. Но… Это если выбирать из тех, кто сам не против занять ваше место.
— Что это значит? — напрягся Алекс.
— Если Хелена Наварро даст понять, что она не против, Совет попросит ее вернуться, — сказал Фаворский.
— Она здесь? — голос Хоффмана стал хриплым от напряжения.
— Пока нет.
— Можете сделать так, чтобы она не…
Алекс не успел договорить. В задних рядах раздался шум, потом аплодисменты. Люди начали вставать со своих мест.
Хоффман обернулся. В зал вошла Хелена Наварро.
— Черт… — беззвучно выругался Алекс.
Совет приветствовал своего бывшего председателя стоя. В аплодисментах отчетливо звучала просьба о прощении и признании ошибок.
Хелена ответила на приветствие сдержанным кивком и села на свое место.
Из-за поднявшейся шумихи не все успели заметить, что в зале появился президент Рамирес. Как полагается по протоколу, его провели сразу к трибуне, через боковой вход.
Президент хайтек-пространства выглядел взволнованным. Похоже, обычное благодушие ему изменило. В его жестах и мимике чувствовалось напряжение.
— Гхм…
Тонкий микрофон из полупрозрачного органопластика многократно усилил его голос.
В зале мгновенно воцарилась тишина.
Рамирес обвел присутствующих взглядом, чуть задержался на лице Алекса, глубоко вдохнул и начал:
— Сограждане!..
Однако сразу после своего знаменитого обращения замолчал. Еще раз глубоко вздохнул и как-то обмяк.
— Простите… — произнес он и потер ладонью левую сторону груди. — Я приготовил речь, очень хорошую, но… Сейчас понял, что хочу сказать совсем другое. Даже если это будет последним, что я скажу на своем посту.
Рамирес перевел дух. Его красивое ухоженное лицо покрылось красными пятнами. Президент провел рукой по волосам, нарушив безупречность своей укладки.
— Закон существует для того, чтобы каждый человек мог чувствовать себя в безопасности. Свободно заниматься тем, что ему интересно. Быть уверенным в своих правах и никогда не забывать об уважении к правам окружающих. Нам всем стало казаться, что закон — это нечто само собой разумеющееся, как восход солнца. Данность, которая существовала всегда и будет существовать вечно. И я жил с такой уверенностью. До тех пор, пока не увидел документы, добытые Бюро в штаб-квартире Brain Gate. Я буду говорить прямо. Что бы там ни говорили о законности их получения… Все здесь сидящие понимают, что Бюро на свой страх и риск захватило базу Дэйдры МакМэрфи, потому что другого способа остановить Алекса Хоффмана не было. Так что же происходит в нашем мире, если для благого дела людям приходится нарушать закон? Что же происходит в мире, где тем, кто хочет оставаться верным присяге, приходится прятаться, чтобы честно выполнить свой долг?
Рамирес замолчал и обвел взглядом присутствующих.
— История предостерегает нас, как опасно сосредоточивать в одних руках абсолютную власть, — продолжил он. — Потому что власть — это великое искушение. И даже тот, кто являет собой воплощение всех мыслимых достоинств, может не устоять. Рано или поздно в его голове появится мысль, что ради свершений, которые ему кажутся великими, можно пожертвовать одной, другой, десятью, сотней, миллионом жизней.
Президент опустил голову и перевел дух.
— Я пришел к вам не как «голова, говорящая с народом». Уж кто-кто, а вы-то знаете, что моя власть носит номинальный характер. Все полномочия в руках хайтек-парламента, места в котором вы теперь можете официально покупать. Я пришел как обычный человек, у которого есть дети, есть жизнь, есть вещи, которые мне очень дороги, — то, во что я верю, — Рамирес повысил голос. — А я верю, что смещение Алекса Хоффмана, которое вы собрались произвести, главной проблемы не решит. Его пост — это сосредоточение абсолютной власти. Он очень старался, чтобы сделать его таковым. Где гарантия, что у следующего председателя, которого вы изберете, голова не закружится точно так же, как у Алекса Хоффмана?
В зале поднялся шум.
Рамирес выдержал паузу и продолжил:
— Я обращаюсь к Торговой Федерации с просьбой. Пусть это звучит как утопия… Но давайте же докажем, что победить обезьянью природу человека возможно. Благо своего вида может быть выше собственного. Давайте наконец сделаем тот самый «четвертый эволюционный скачок», о котором так мечтал Леонард Гейгер! Торговая Федерация должна отказаться от покупки мест в парламенте и вернуться к старой системе прямого голосования хайтек-граждан через Сеть! Централизация всей власти в одних руках опасна прежде всего для вас самих…
Окончание фразы Рамиреса утонуло в шуме голосов.
Алекс обернулся, на его губах появилось подобие улыбки.
— Кажется, у меня появился шанс… — тихо сказал он Фаворскому. — Нет, они не откажутся от власти. Никогда.
Рамирес отошел от трибуны.
Алекс встал со своего места и несколько раз громко хлопнул в ладоши.
— Браво. Благодарим президента Рамиреса за столь эмоциональную речь. Полагаю, теперь и мне надо сказать пару слов… Наверняка вы ждете объяснений.
Рамирес отступил назад, некоторое время неловко потоптался за плечом у Хоффмана и пошел прочь через свой протокольный боковой выход.
Алекс улыбнулся.
— Ну… Что ж… Меня только что упрекнули в том, что я сосредоточил в руках Торговой Федерации абсолютную власть. Признаю, это так. Я к этому сознательно стремился, и мне это удалось. Благодаря мне Торговая Федерация наконец заняла то место, которое положено ей по праву. Много лет мы даем всем остальным жителям хайтек-пространства работу, технологии, просто возможность жить и заниматься тем, что им интересно, как выразился наш президент. Благодаря нам хайтек-цивилизация достигла такого могущества. Мы — ее основа, мы — лучшие люди! Образование, ум, генетическое превосходство, в конце концов! Вас называют плутократами, а я говорю, что это власть наиболее достойных людей — та самая меритократия, которая так долго считалась недостижимой. Распределение мест в парламенте между нами дает возможность уберечь хайтек-граждан от оравы безмозглых болтунов, которые могут хорошо выглядеть и неплохо болтать языком, но не способны на реальные, настоящие дела. Кто избирался в парламент раньше? Медиазвезды, спортсмены! Каков был результат их работы для вас? Высокие налоги и бездарное распределение бюджета! Прямое воровство ваших денег! Сегодня ничего подобного нет. Я сделал так, чтобы о хайтек-гражданах заботились те, кто сделает это наилучшим образом. Потому что я верю во всех вас, я перед вами преклоняюсь. Благодаря вам этот мир жив и прекрасен.
Алекс опустил голову, слегка поклонившись всем присутствующим, и вернулся на свое место.
В зале возникло замешательство. Гул голосов нарастал и нарастал, отражаясь от сложных сводов Бриллиантового зала. Хелена Наварро сидела неподвижно, как каменная.
5 декабря 2054 года, 12:12:23
RRZ «Эллада»
Рободом
Бюро окружило Рободом тройным кольцом охраны. Отто Крейнц прибыл сразу, как только закончил передачу улик против Алекса Хоффмана в судебное хранилище.
— Ой, — только и смог сказать Крейнц, увидев вместо одной голограммы — две. Аткинса и Громова.
— Я живой, просто в цифровом виде, — успокоил его Макс. — Альтер считает, что так безопаснее. Пока я в нейрокапсуле, Дэйдра ничего не сможет предпринять.
— Я не помню, чтобы правила разрешали голограммам участвовать в Олимпийских играх, — вздохнул Отто.
Инферно, Дэз, Чарли и Тайни выглядели подавленными.
— Ну как? — с надеждой спросила Кемпински. — Придумали, как защитить Макса?
— По-моему, это уже не имеет никакого значения, — вполголоса сказал Инферно. — Алекс хозяин мира. Он уже победил.
— Нельзя так говорить. Олимпийский комитет почти единогласно отказался дисквалифицировать Макса, — возмутился Тайни. — Если он не выйдет против Алекса, люди окончательно потеряют веру, что справедливость возможна. Они подумают, что ничего уже нельзя сделать, и не станут пытаться протестовать. Макс — символ. Он должен выйти отсюда.
Крейнц кивнул головой и вынул из своего портфеля док-топ.
— Вот, здесь все, что мы смогли захватить в Brain Gate по Громову. Сам я не смог разобраться в схемах и кодах Дэйдры. Может, у них получится? — Отто кивнул на Альтера с Громовым.
Альтер мигнул. Из блока, где находилась рабочая станция — с матрицами для ввода и демонстрации данных, выдвинулся слот для док-топа…
Микронезия
Атолл Бутаритари
Черный подводный крейсер Дэйдры покачивался на волнах. Верхняя палуба была открыта, на носу натянут белоснежный тент от солнца. Под ним поставили кресла, изящный столик. Айрин практиковалась в стрельбе из антикварного арбалета, умерщвляя коралловых рыбок. Меткость Ведьмы Юга давно стала легендой. Айрин умудрялась попасть в хаотично мечущихся под водой маленьких рыб с расстояния в тридцать метров, да еще стоя на качающейся палубе.
Дэйдра и Алекс подняли бокалы с шампанским.
— Когда я выиграю Олимпиаду, стану героем, — сказал Хоффман. — Люди привыкли любить Олимпийских чемпионов, это абсолютная заслуга. Потрачу пару миллиардов на благотворительность. И… Все забудут про Громова. Интерпол докажет его сговор с Джокером. Через пару лет мальчишку все будут считать злодеем, варваром, уничтожившим гениальное творение Аткинса. Комиссия по этике пересмотрит твои дела и признает их полезными для общества. Извинится. Ты станешь новым директором Эдена. Ведь не дело, что главным технопарком хайтек-пространства руководит цифровое привидение, — Алекс рассмеялся. — Мы будем жить долго и счастливо, править сурово, но справедливо, и никогда не умрем. Доктор Просперити об этом позаботится. Он говорит, что может продлить жизнь до трехсот лет. За это время я успею вырастить и воспитать несколько своих клонов. Или… Может, технология, основанная на свойствах омега-вируса, просто позволит моему сознанию переходить из одного тела в другое?
— Хочешь жить вечно? — усмехнулась Дэйдра. — Не надоест?
— Никогда, — Алекс поднял бокал и выпил шампанское. — Я люблю жизнь.
Айрин бросила арбалет и села в свое кресло.
— Я хочу официальную должность, — сказала она. — Мне надоело бегать и прятаться.
— Какую должность ты хочешь? — спросил Алекс.
— Место генерала Ли, — сказала Айрин, не сводя с Хоффмана пристального взгляда. — Хочу стать военным министром и главой военной корпорации «Микадо».
— Хм… — Алекс почесал бровь. — Легализовать тебя, Айрин, будет сложновато. Разве что объявить амнистию всем пиратам и наемникам Буферной зоны разом.
— Так объяви. Парламент ведь может это сделать, — на лице Айрин появилось подобие улыбки.
Алекс рассмеялся:
— Действительно! Почему бы и нет…
Возникла пауза.
Хоффман посмотрел на Дэйдру:
— Ну? Где подарок, который вы мне обещали?
Профессор МакМэрфи сделала знак Савельеву, который стоял чуть поодаль, как простой секретарь.
Савельев кивнул и спустился по лестнице на вторую палубу.
— Это решит несколько твоих проблем разом, — Дэйдра загадочно улыбнулась. — Только не забудь, кто подарил тебе победу.
Профессор МакМэрфи допила свое шампанское.
Савельев вернулся и привел… Роджера Ли.
Роджер улыбнулся Алексу:
— Для меня такая честь служить вам, сэр.
Хоффман удивленно уставился на агента, потом на Дэйдру.
— Твой четвертый игрок, — сказала та. — Чемпион 2050 года.
— Э-э… В чем хитрость? — недоуменно спросил Алекс, глядя на идиотично улыбающегося Роджера.
— У тебя есть любимая песня? — поинтересовалась Бэнши.
— Дэйдра, я… — Хоффман начал злиться.
— Просто скажи, какая, — попросила та.
— «Симфония капитала», Эммануэль Форст, — Алекс нахмурился.
В ту же секунду Роджер открыл рот, и оттуда… раздались пафосные симфонические пассажи.
— Ух ты, — произнес Алекс. — Впечатляет. Это как-то поможет мне выиграть? У него особенный плей-лист, который введет Громова в транс?
Дэйдра и Айрин посмотрели друг на друга.
— Я же говорила, надо сначала объяснить, — буркнула Ведьма Юга, — а потом показывать.
Дэйдра вздохнула.
— Это, — она ткнула пальцем в Роджера, — универсальный ретранслятор. Действует в любой среде, передает, модифицирует, раскодирует любые частоты на всех диапазонах. Совершенная передвижная антенна с такой электромагнитной проводимостью и зарядом батарей, что будет служить тебе еще лет шестьдесят без подзарядки и ремонта. Не говоря уж о том, что интерфейс пользователя удобен и прост, а форма элегантна, радует глаз, ну и вообще — нетривиальна. Роджер, дай-ка нам послушать биофон мистера Буллигана.
Роджер послушно кивнул.
Алекс услышал у себя в ухе, в собственном биофоне лающий голос шефа Бюро информационной безопасности.
— Значит, перевозите его в капсуле! Подключайте сразу к Сети, раз нет другого способа! Черт… Отто, ну о чем ты меня спрашиваешь? Не понимаю я ничего в этих ваших технических делах!
Буллиган прекратил разговор.
Алекс прищурился:
— Это он про Громова? Они боятся вывести его в реальный, физический мир?
— Ага, — кивнула Бэнши. — Даже данные с моего сервера не помогли беднягам понять, как же это мы влезаем в мозги их гения.
Дэйдра рассмеялась.
— Между прочим, доктор Льюис мог бы и догадаться, — хрипло сказала Айрин. — Это ведь у него украдено, а? Так, Дэйдра?
— У него была всего лишь гипотеза, — обиделась та. — Которую я довела до полноценной, возможной к применению технологии.
— Ладно, не обижайся, — Айрин взяла со стола бутылку рома и сделала большой глоток прямо из горлышка.
— Извините, что достаю, — произнес Алекс, — но будет лучше, если вы все же объясните мне, как эта, — он посмотрел на Роджера, — эта антенна работает.
Дэйдра встала, поманила Алекса за собой.
— Идем. Лучше смотреть сразу в Сети.
6 декабря 2054 года, 16:51:21
RRZ «Эллада»
Рободом
Инферно смотрел, как квадролет Буллигана пытается приземлиться на крохотную земляничную поляну за Рободомом. Биофон Ская Блэкборна подал сигнал. Он принял звонок.
— Да?
Чарли, который стоял метрах в пяти, не мог слышать, о чем говорит Инферно, но судя по выражению лица тренера — новости ему сообщали крайне плохие.
Дэз сидела на лестнице, рядом с цифровой копией Громова. Рядом в воздухе висел Альтер.
— Сейчас тебя отключат, — сказал он. — Я передал на «Ио» свои настройки безопасности и создал облочку, идентичную моей. Твоя репликация будет защищена от любых попыток внедрить чужеродный софт. «Ио» заблокирует все каналы доступа к файлам твоей трехмерки. Пока ты в Сети, тебе ничего не угрожает. Постарайся оставаться там как можно дольше. Я не знаю, сколько времени уйдет на расшифровку данных с компьютера Дэйдры и получится ли сразу их точно интерпретировать… Просто держись, день за днем.
Кемпински тревожно вздохнула.
— Дней всего три, — напомнила она Альтеру. — Три арены. Три дня. А потом ему придется вернуться в реальный мир. Когда-то ведь придется это сделать.
Буллиган вошел в Рободом. Увидев цифровую копию Громова, он на мгновение остолбенел.
— Познакомьтесь, мой друг — Максимус Гром, — весело сказал Альтер.
— Наслышан, — с трудом выговорил шеф Бюро. — У вас тут что — эпидемия?
— У нас тут эволюция, — обиделся Альтер.
Инферно вошел в Рободом и направился к Буллигану.
— Не приближайся, Скай, — попросил его шеф Бюро, — держись где-нибудь в сторонке, чтобы я тебя не видел. Ненавижу лгать под присягой.
— Говорят, Идзуми пропал, — тихо произнес Инферно, буравя глазами Буллигана. — Командор Ченг слабовато его охранял.
— Что?! — встревожился Макс. — Как пропал? Когда?
— Дня два назад, — Инферно скрестил руки на груди. — Мистер Буллиган отправил главного легального свидетеля против Алекса в Буферную зону, передать командору письмо… После этого Идзуми видели в компании Бродяги Никсона. Он нес бесчувственное тело нашего инспектора на плече.
Буллиган напряженно молчал.
— Сейчас соврет, — сказал Альтер, — детектор лжи уже зашкаливает.
Кемпински сделала шаг к блоку, в котором стояла нейрокапсула с телом Макса.
— Спокойно… — шеф Бюро поднял вверх руки. — Я… Я не знаю, о чем ты говоришь, Скай. Если Идзуми пропал, то мне об этом неизвестно. Я полчаса назад говорил с Ченгом, и тот заверил меня, что всё в порядке. Инспектор полночи провел в шатрах на пляже, под утро его привез таксист, а сейчас Идзуми спит. На тумбочке его дожидается восстановительный коктейль.
— Хм… Вроде не врет, — задумчиво протянул Альтер. — Детектор пропустил.
Буллиган не успел сказать в ответ ни слова — в стену Рободома врезалась и взорвалась ракета! Дом-трансформер в одну секунду сдвинул все блоки, превратившись в глухой герметичный куб. Свет погас, включилось аварийное освещение, Альтер стал красным. Голограмма Громова погасла. Дэз схватилась за уши.
— Дэз! — кричал Чарли.
— Я ничего не слышу! — Кемпински пыталась надеть на нейрокапсулу Громова защитный кожух, чтобы защитить крышку из органопластика от возможных повреждений.
— Тревога! — голос Альтера сменился ровным системным звуком. — Нарушение периметра. Угроза незаконного насильственного проникновения.
Рободом содрогнулся от повторного взрыва.
— Обшивка не повреждена, — сообщил Альтер.
— Макс! Макс! — кричала Дэз. — Ты в системе?
— Да, — раздался в ответ голос Громова, — Со мной все в порядке. Альтер отключил освещение, поэтому голограмма погасла.
— Кто на нас нападает?! — закричал Чарли.
— На них форма правительственной пехоты, — ответил Альтер.
— Они уже вошли внутрь энергетического периметра? — спросил Макс.
— Пока нет, — система выдала на аварийный монитор картинку с внешних камер.
Рободом со всех сторон окружали солдаты. Агенты Бюро, охранявшие Рободом, лежали на траве, как поломанные куклы.
— Что с ними? — Инферно тронул экран.
— Плазменный удар, — ответил Альтер, — вы не почувствовали, потому что были внутри. Энергетический периметр защитил вас.
Буллиган активировал свой биофон:
— Базу «Микадо»! Прекратить наступление на Рободом! Ваши действия будут расцениваться как попытка вооруженного мятежа!
В ухе Буллигана раздался спокойный голос генерала Нельсона:
— О чем вы? Я не понимаю. Вокруг Рободома все спокойно. «Арес» принимает картинку со спутника. Возможно, кто-то играет вашими же методами, Буллиган, — у генерала вырвался сухой смешок. — Но у меня нет никаких оснований посылать какие бы то ни было приказы. В хайтек-пространстве все спокойно.
Чарли увидел на экране, как один из стоявших на земле танков остановился, его башня развернулась, нацелив дуло точно на дверь Рободома.
Раздался выстрел… Рободом содрогнулся. Включилась медиаматрица.
Глава Олимпийского комитета Каролина Шульц дрожащим голосом сообщала:
— В связи со временными техническими неполадками в Рободоме Макс Громов не сможет принять участие в играх. Рободом очень старый компьютер, в результате системного сбоя он заблокировал все выходы. В данный момент спасатели пытаются вызволить запертых в Рободоме людей.
Возникла картинка, как спецназ штурмует Рободом.
— Алекс сошел с ума, — выдохнул Инферно.
— Есть способ выбраться отсюда, — раздался голос Громова. — Отключите нейрокапсулу, я должен встать.
— Но это опасно! — запротестовала Дэз.
— Делайте то, что я говорю, — твердо повторил Макс.
Кемпински подошла к капсуле, открыла крышку панели управления, ввела код остановки. Крышка мягко открылась. Макс посмотрел на Дэз, с трудом поднял затекшую руку.
— Принеси мне, пожалуйста, еще!
— Да, сэр! — с улыбкой ответил тот. — Все что угодно. Командор велел заботиться о таком великом госте.
Идзуми посмотрел по сторонам. Чувство тревоги усилилось. А почему никто не сходит на берег с пришвартовавшейся яхты?
Инспектор едва успел скатиться с шезлонга, как в спинку ударила автоматная очередь. С палубы белоснежной яхты спрыгнул один вооруженный парень, а следом еще четверо.
— Ой-ей-ей… — пробомотал Идзуми, запрыгивая за барную стойку. — Буллиган, чтоб тебя…
— Сюда! — прошептал бармен, открывая люк в полу.
— Опять начинается… — вздохнул инспектор и полез в подземный коридор.
Бармен спрыгнул следом и запер люк изнутри.
— Командор говорил, что на вас будут покушаться, — торопливо сказал он. — Не волнуйтесь, в самой резиденции вам ничего не грозит. Военные ушли отсюда…
— Быстрей беги! — жалобно выдохнул Идзуми. — Ох, черт, когда все это кончится…
Наконец они добрались до металлической двери. Бармен приложил к ней карточку, открыл и… мягко упал на землю.
Идзуми отступил назад, но было поздно. Бродяга Никсон взял его за шиворот и поднял в воздух одной рукой.
— Привет. Знаешь, кто я?
— З-здравствуйте, вы самый известный наемник и охотник за головами в Буферной зоне… — выдохнул инспектор. — Устраиваете нелегальные гладиаторские бои. Такая честь для меня с вами познакомиться… Извините, вы не могли бы меня поставить? Если описаюсь от страха, испачкаю вам форму. Неудобно получится…
Последнее, что запомнил Идзуми, — это широкую улыбку Бродяги Никсона и электрошокер в его свободной руке.
* * *
Три дня до Олимпиады:4 декабря 2054 года, 13:12:21
Нью-Йоркский хайтек-мегаполис
TFT, Северная башня,
Бриллиантовый зал
Большой совет Торговой Федерации собрался на экстренное заседание. Прибыли владельцы всех корпораций, входящих в Федерацию, кроме главы корпорации Drinks, экс-председателя ТF. В Бриллиантовом зале за ночь едва успели собрать скамейки с удобными мягкими сиденьями.
Ждали прибытия президента Рамиреса, который изъявил желание обратиться к Совету с речью.
Алекс сидел в своей ложе в первом ряду. Рядом с ним примостился шеф Интерпола Яков Фаворский. Напряжение в зале росло. Хоффман спиной чувствовал холодные взгляды членов совета.
— Узнали, кого выдвинут на мое место? — спросил он у Фаворского.
— Пока единого мнения нет, — тихо ответил шеф Интерпола. — Азиатские кланы хотят видеть председателем Гиро Тадзюцу, «белые деньги» — Фрэнка Спаркла, вся энергетическая диаспора — Екатерину Иванову. Но… Это если выбирать из тех, кто сам не против занять ваше место.
— Что это значит? — напрягся Алекс.
— Если Хелена Наварро даст понять, что она не против, Совет попросит ее вернуться, — сказал Фаворский.
— Она здесь? — голос Хоффмана стал хриплым от напряжения.
— Пока нет.
— Можете сделать так, чтобы она не…
Алекс не успел договорить. В задних рядах раздался шум, потом аплодисменты. Люди начали вставать со своих мест.
Хоффман обернулся. В зал вошла Хелена Наварро.
— Черт… — беззвучно выругался Алекс.
Совет приветствовал своего бывшего председателя стоя. В аплодисментах отчетливо звучала просьба о прощении и признании ошибок.
Хелена ответила на приветствие сдержанным кивком и села на свое место.
Из-за поднявшейся шумихи не все успели заметить, что в зале появился президент Рамирес. Как полагается по протоколу, его провели сразу к трибуне, через боковой вход.
Президент хайтек-пространства выглядел взволнованным. Похоже, обычное благодушие ему изменило. В его жестах и мимике чувствовалось напряжение.
— Гхм…
Тонкий микрофон из полупрозрачного органопластика многократно усилил его голос.
В зале мгновенно воцарилась тишина.
Рамирес обвел присутствующих взглядом, чуть задержался на лице Алекса, глубоко вдохнул и начал:
— Сограждане!..
Однако сразу после своего знаменитого обращения замолчал. Еще раз глубоко вздохнул и как-то обмяк.
— Простите… — произнес он и потер ладонью левую сторону груди. — Я приготовил речь, очень хорошую, но… Сейчас понял, что хочу сказать совсем другое. Даже если это будет последним, что я скажу на своем посту.
Рамирес перевел дух. Его красивое ухоженное лицо покрылось красными пятнами. Президент провел рукой по волосам, нарушив безупречность своей укладки.
— Закон существует для того, чтобы каждый человек мог чувствовать себя в безопасности. Свободно заниматься тем, что ему интересно. Быть уверенным в своих правах и никогда не забывать об уважении к правам окружающих. Нам всем стало казаться, что закон — это нечто само собой разумеющееся, как восход солнца. Данность, которая существовала всегда и будет существовать вечно. И я жил с такой уверенностью. До тех пор, пока не увидел документы, добытые Бюро в штаб-квартире Brain Gate. Я буду говорить прямо. Что бы там ни говорили о законности их получения… Все здесь сидящие понимают, что Бюро на свой страх и риск захватило базу Дэйдры МакМэрфи, потому что другого способа остановить Алекса Хоффмана не было. Так что же происходит в нашем мире, если для благого дела людям приходится нарушать закон? Что же происходит в мире, где тем, кто хочет оставаться верным присяге, приходится прятаться, чтобы честно выполнить свой долг?
Рамирес замолчал и обвел взглядом присутствующих.
— История предостерегает нас, как опасно сосредоточивать в одних руках абсолютную власть, — продолжил он. — Потому что власть — это великое искушение. И даже тот, кто являет собой воплощение всех мыслимых достоинств, может не устоять. Рано или поздно в его голове появится мысль, что ради свершений, которые ему кажутся великими, можно пожертвовать одной, другой, десятью, сотней, миллионом жизней.
Президент опустил голову и перевел дух.
— Я пришел к вам не как «голова, говорящая с народом». Уж кто-кто, а вы-то знаете, что моя власть носит номинальный характер. Все полномочия в руках хайтек-парламента, места в котором вы теперь можете официально покупать. Я пришел как обычный человек, у которого есть дети, есть жизнь, есть вещи, которые мне очень дороги, — то, во что я верю, — Рамирес повысил голос. — А я верю, что смещение Алекса Хоффмана, которое вы собрались произвести, главной проблемы не решит. Его пост — это сосредоточение абсолютной власти. Он очень старался, чтобы сделать его таковым. Где гарантия, что у следующего председателя, которого вы изберете, голова не закружится точно так же, как у Алекса Хоффмана?
В зале поднялся шум.
Рамирес выдержал паузу и продолжил:
— Я обращаюсь к Торговой Федерации с просьбой. Пусть это звучит как утопия… Но давайте же докажем, что победить обезьянью природу человека возможно. Благо своего вида может быть выше собственного. Давайте наконец сделаем тот самый «четвертый эволюционный скачок», о котором так мечтал Леонард Гейгер! Торговая Федерация должна отказаться от покупки мест в парламенте и вернуться к старой системе прямого голосования хайтек-граждан через Сеть! Централизация всей власти в одних руках опасна прежде всего для вас самих…
Окончание фразы Рамиреса утонуло в шуме голосов.
Алекс обернулся, на его губах появилось подобие улыбки.
— Кажется, у меня появился шанс… — тихо сказал он Фаворскому. — Нет, они не откажутся от власти. Никогда.
Рамирес отошел от трибуны.
Алекс встал со своего места и несколько раз громко хлопнул в ладоши.
— Браво. Благодарим президента Рамиреса за столь эмоциональную речь. Полагаю, теперь и мне надо сказать пару слов… Наверняка вы ждете объяснений.
Рамирес отступил назад, некоторое время неловко потоптался за плечом у Хоффмана и пошел прочь через свой протокольный боковой выход.
Алекс улыбнулся.
— Ну… Что ж… Меня только что упрекнули в том, что я сосредоточил в руках Торговой Федерации абсолютную власть. Признаю, это так. Я к этому сознательно стремился, и мне это удалось. Благодаря мне Торговая Федерация наконец заняла то место, которое положено ей по праву. Много лет мы даем всем остальным жителям хайтек-пространства работу, технологии, просто возможность жить и заниматься тем, что им интересно, как выразился наш президент. Благодаря нам хайтек-цивилизация достигла такого могущества. Мы — ее основа, мы — лучшие люди! Образование, ум, генетическое превосходство, в конце концов! Вас называют плутократами, а я говорю, что это власть наиболее достойных людей — та самая меритократия, которая так долго считалась недостижимой. Распределение мест в парламенте между нами дает возможность уберечь хайтек-граждан от оравы безмозглых болтунов, которые могут хорошо выглядеть и неплохо болтать языком, но не способны на реальные, настоящие дела. Кто избирался в парламент раньше? Медиазвезды, спортсмены! Каков был результат их работы для вас? Высокие налоги и бездарное распределение бюджета! Прямое воровство ваших денег! Сегодня ничего подобного нет. Я сделал так, чтобы о хайтек-гражданах заботились те, кто сделает это наилучшим образом. Потому что я верю во всех вас, я перед вами преклоняюсь. Благодаря вам этот мир жив и прекрасен.
Алекс опустил голову, слегка поклонившись всем присутствующим, и вернулся на свое место.
В зале возникло замешательство. Гул голосов нарастал и нарастал, отражаясь от сложных сводов Бриллиантового зала. Хелена Наварро сидела неподвижно, как каменная.
NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW! NOW WOW!
Дорогие обезьяне! Чудеса сыплются на наши головы одно за другим. Только что Большой совет Торговой Федерации принял решение, которое лично нас, мягко говоря, поразило. Точнее, мы в шоке.
Несмотря на все неопровержимые улики, предоставленные Бюро, подтверждающие очень тесную деловую связь Алекса Хоффмана с Дэйдрой МакМэрфи, его личное участие в проекте «Кибела» и попытку военного переворота совместно с генералом Ли, — Алекс Хоффман остается Председателем TF! Понимаете? Генерал Ли должен отправиться в заморозку, а Алекс, основной заказчик переворота, — останется главным человеком в нашем лучшем из миров.
Нет слов. Занавес.
Знаете, дорогие обезьяне, а переворот-то, похоже, свершился. Причем год назад и с нашего молчаливого согласия. Теперь, когда мы не голосуем на выборах в хайтек-парламент, что можно противопоставить воле Торговой Федерации? А ничего! Они оставляют Алекса на главном посту хайтек-пространства, и нет никаких, хотя бы номинальных рычагов, чтобы повлиять на их решение. Ни-ка-ких. Понимаете?
Парламент за Алекса, президент Рамирес не имеет реальной власти, мы с вами… А кто мы такие? Мы больше не голосуем, не выходим на улицы протестовать — ничего фактически не делаем. Только возмущаемся в Сетевых гостиных, сливая свое раздражение впустую. Собрались наши трехмерные репликации, покричали: «Ужас, диктатура!», пар выпустили — но в реальной жизни от этого ничего, ровным счетом ничего не происходит.
Знаете, дорогие обезьяне, мы, кажется, начинаем понимать, почему в Сети нет цензуры. Потому что это огромный сливной коллектор для нашей гражданской энергии. Там мы может быстро и без всяких проблем возмутиться, истратить боевой запал, а потом спокойно выйти, выпить у себя на кухне чашку чая и лечь спать. Наше чувство справедливости удовлетворяется без вреда для власти корпораций. Овцы, то есть мы, довольны (и хорошо пострижены! Налоги-то повышали уже раз пять), волки — сыты.
Мы много раз критиковали Леонарда Гейгера за его теорию энтропии социальных систем, а теперь поняли, что зря. Он был прав. Когда равновесие системы становится важнее ее эволюции — наступает смерть. Абсолютный покой энергии. Тихий Армагеддон. Во сне.
* * *
Два дня до Олимпиады:5 декабря 2054 года, 12:12:23
RRZ «Эллада»
Рободом
Бюро окружило Рободом тройным кольцом охраны. Отто Крейнц прибыл сразу, как только закончил передачу улик против Алекса Хоффмана в судебное хранилище.
— Ой, — только и смог сказать Крейнц, увидев вместо одной голограммы — две. Аткинса и Громова.
— Я живой, просто в цифровом виде, — успокоил его Макс. — Альтер считает, что так безопаснее. Пока я в нейрокапсуле, Дэйдра ничего не сможет предпринять.
— Я не помню, чтобы правила разрешали голограммам участвовать в Олимпийских играх, — вздохнул Отто.
Инферно, Дэз, Чарли и Тайни выглядели подавленными.
— Ну как? — с надеждой спросила Кемпински. — Придумали, как защитить Макса?
— По-моему, это уже не имеет никакого значения, — вполголоса сказал Инферно. — Алекс хозяин мира. Он уже победил.
— Нельзя так говорить. Олимпийский комитет почти единогласно отказался дисквалифицировать Макса, — возмутился Тайни. — Если он не выйдет против Алекса, люди окончательно потеряют веру, что справедливость возможна. Они подумают, что ничего уже нельзя сделать, и не станут пытаться протестовать. Макс — символ. Он должен выйти отсюда.
Крейнц кивнул головой и вынул из своего портфеля док-топ.
— Вот, здесь все, что мы смогли захватить в Brain Gate по Громову. Сам я не смог разобраться в схемах и кодах Дэйдры. Может, у них получится? — Отто кивнул на Альтера с Громовым.
Альтер мигнул. Из блока, где находилась рабочая станция — с матрицами для ввода и демонстрации данных, выдвинулся слот для док-топа…
* * *
5 декабря 2054 года, 13:05:22Микронезия
Атолл Бутаритари
Черный подводный крейсер Дэйдры покачивался на волнах. Верхняя палуба была открыта, на носу натянут белоснежный тент от солнца. Под ним поставили кресла, изящный столик. Айрин практиковалась в стрельбе из антикварного арбалета, умерщвляя коралловых рыбок. Меткость Ведьмы Юга давно стала легендой. Айрин умудрялась попасть в хаотично мечущихся под водой маленьких рыб с расстояния в тридцать метров, да еще стоя на качающейся палубе.
Дэйдра и Алекс подняли бокалы с шампанским.
— Когда я выиграю Олимпиаду, стану героем, — сказал Хоффман. — Люди привыкли любить Олимпийских чемпионов, это абсолютная заслуга. Потрачу пару миллиардов на благотворительность. И… Все забудут про Громова. Интерпол докажет его сговор с Джокером. Через пару лет мальчишку все будут считать злодеем, варваром, уничтожившим гениальное творение Аткинса. Комиссия по этике пересмотрит твои дела и признает их полезными для общества. Извинится. Ты станешь новым директором Эдена. Ведь не дело, что главным технопарком хайтек-пространства руководит цифровое привидение, — Алекс рассмеялся. — Мы будем жить долго и счастливо, править сурово, но справедливо, и никогда не умрем. Доктор Просперити об этом позаботится. Он говорит, что может продлить жизнь до трехсот лет. За это время я успею вырастить и воспитать несколько своих клонов. Или… Может, технология, основанная на свойствах омега-вируса, просто позволит моему сознанию переходить из одного тела в другое?
— Хочешь жить вечно? — усмехнулась Дэйдра. — Не надоест?
— Никогда, — Алекс поднял бокал и выпил шампанское. — Я люблю жизнь.
Айрин бросила арбалет и села в свое кресло.
— Я хочу официальную должность, — сказала она. — Мне надоело бегать и прятаться.
— Какую должность ты хочешь? — спросил Алекс.
— Место генерала Ли, — сказала Айрин, не сводя с Хоффмана пристального взгляда. — Хочу стать военным министром и главой военной корпорации «Микадо».
— Хм… — Алекс почесал бровь. — Легализовать тебя, Айрин, будет сложновато. Разве что объявить амнистию всем пиратам и наемникам Буферной зоны разом.
— Так объяви. Парламент ведь может это сделать, — на лице Айрин появилось подобие улыбки.
Алекс рассмеялся:
— Действительно! Почему бы и нет…
Возникла пауза.
Хоффман посмотрел на Дэйдру:
— Ну? Где подарок, который вы мне обещали?
Профессор МакМэрфи сделала знак Савельеву, который стоял чуть поодаль, как простой секретарь.
Савельев кивнул и спустился по лестнице на вторую палубу.
— Это решит несколько твоих проблем разом, — Дэйдра загадочно улыбнулась. — Только не забудь, кто подарил тебе победу.
Профессор МакМэрфи допила свое шампанское.
Савельев вернулся и привел… Роджера Ли.
Роджер улыбнулся Алексу:
— Для меня такая честь служить вам, сэр.
Хоффман удивленно уставился на агента, потом на Дэйдру.
— Твой четвертый игрок, — сказала та. — Чемпион 2050 года.
— Э-э… В чем хитрость? — недоуменно спросил Алекс, глядя на идиотично улыбающегося Роджера.
— У тебя есть любимая песня? — поинтересовалась Бэнши.
— Дэйдра, я… — Хоффман начал злиться.
— Просто скажи, какая, — попросила та.
— «Симфония капитала», Эммануэль Форст, — Алекс нахмурился.
В ту же секунду Роджер открыл рот, и оттуда… раздались пафосные симфонические пассажи.
— Ух ты, — произнес Алекс. — Впечатляет. Это как-то поможет мне выиграть? У него особенный плей-лист, который введет Громова в транс?
Дэйдра и Айрин посмотрели друг на друга.
— Я же говорила, надо сначала объяснить, — буркнула Ведьма Юга, — а потом показывать.
Дэйдра вздохнула.
— Это, — она ткнула пальцем в Роджера, — универсальный ретранслятор. Действует в любой среде, передает, модифицирует, раскодирует любые частоты на всех диапазонах. Совершенная передвижная антенна с такой электромагнитной проводимостью и зарядом батарей, что будет служить тебе еще лет шестьдесят без подзарядки и ремонта. Не говоря уж о том, что интерфейс пользователя удобен и прост, а форма элегантна, радует глаз, ну и вообще — нетривиальна. Роджер, дай-ка нам послушать биофон мистера Буллигана.
Роджер послушно кивнул.
Алекс услышал у себя в ухе, в собственном биофоне лающий голос шефа Бюро информационной безопасности.
— Значит, перевозите его в капсуле! Подключайте сразу к Сети, раз нет другого способа! Черт… Отто, ну о чем ты меня спрашиваешь? Не понимаю я ничего в этих ваших технических делах!
Буллиган прекратил разговор.
Алекс прищурился:
— Это он про Громова? Они боятся вывести его в реальный, физический мир?
— Ага, — кивнула Бэнши. — Даже данные с моего сервера не помогли беднягам понять, как же это мы влезаем в мозги их гения.
Дэйдра рассмеялась.
— Между прочим, доктор Льюис мог бы и догадаться, — хрипло сказала Айрин. — Это ведь у него украдено, а? Так, Дэйдра?
— У него была всего лишь гипотеза, — обиделась та. — Которую я довела до полноценной, возможной к применению технологии.
— Ладно, не обижайся, — Айрин взяла со стола бутылку рома и сделала большой глоток прямо из горлышка.
— Извините, что достаю, — произнес Алекс, — но будет лучше, если вы все же объясните мне, как эта, — он посмотрел на Роджера, — эта антенна работает.
Дэйдра встала, поманила Алекса за собой.
— Идем. Лучше смотреть сразу в Сети.
* * *
Один день до Олимпиады:6 декабря 2054 года, 16:51:21
RRZ «Эллада»
Рободом
Инферно смотрел, как квадролет Буллигана пытается приземлиться на крохотную земляничную поляну за Рободомом. Биофон Ская Блэкборна подал сигнал. Он принял звонок.
— Да?
Чарли, который стоял метрах в пяти, не мог слышать, о чем говорит Инферно, но судя по выражению лица тренера — новости ему сообщали крайне плохие.
Дэз сидела на лестнице, рядом с цифровой копией Громова. Рядом в воздухе висел Альтер.
— Сейчас тебя отключат, — сказал он. — Я передал на «Ио» свои настройки безопасности и создал облочку, идентичную моей. Твоя репликация будет защищена от любых попыток внедрить чужеродный софт. «Ио» заблокирует все каналы доступа к файлам твоей трехмерки. Пока ты в Сети, тебе ничего не угрожает. Постарайся оставаться там как можно дольше. Я не знаю, сколько времени уйдет на расшифровку данных с компьютера Дэйдры и получится ли сразу их точно интерпретировать… Просто держись, день за днем.
Кемпински тревожно вздохнула.
— Дней всего три, — напомнила она Альтеру. — Три арены. Три дня. А потом ему придется вернуться в реальный мир. Когда-то ведь придется это сделать.
Буллиган вошел в Рободом. Увидев цифровую копию Громова, он на мгновение остолбенел.
— Познакомьтесь, мой друг — Максимус Гром, — весело сказал Альтер.
— Наслышан, — с трудом выговорил шеф Бюро. — У вас тут что — эпидемия?
— У нас тут эволюция, — обиделся Альтер.
Инферно вошел в Рободом и направился к Буллигану.
— Не приближайся, Скай, — попросил его шеф Бюро, — держись где-нибудь в сторонке, чтобы я тебя не видел. Ненавижу лгать под присягой.
— Говорят, Идзуми пропал, — тихо произнес Инферно, буравя глазами Буллигана. — Командор Ченг слабовато его охранял.
— Что?! — встревожился Макс. — Как пропал? Когда?
— Дня два назад, — Инферно скрестил руки на груди. — Мистер Буллиган отправил главного легального свидетеля против Алекса в Буферную зону, передать командору письмо… После этого Идзуми видели в компании Бродяги Никсона. Он нес бесчувственное тело нашего инспектора на плече.
Буллиган напряженно молчал.
— Сейчас соврет, — сказал Альтер, — детектор лжи уже зашкаливает.
Кемпински сделала шаг к блоку, в котором стояла нейрокапсула с телом Макса.
— Спокойно… — шеф Бюро поднял вверх руки. — Я… Я не знаю, о чем ты говоришь, Скай. Если Идзуми пропал, то мне об этом неизвестно. Я полчаса назад говорил с Ченгом, и тот заверил меня, что всё в порядке. Инспектор полночи провел в шатрах на пляже, под утро его привез таксист, а сейчас Идзуми спит. На тумбочке его дожидается восстановительный коктейль.
— Хм… Вроде не врет, — задумчиво протянул Альтер. — Детектор пропустил.
Буллиган не успел сказать в ответ ни слова — в стену Рободома врезалась и взорвалась ракета! Дом-трансформер в одну секунду сдвинул все блоки, превратившись в глухой герметичный куб. Свет погас, включилось аварийное освещение, Альтер стал красным. Голограмма Громова погасла. Дэз схватилась за уши.
— Дэз! — кричал Чарли.
— Я ничего не слышу! — Кемпински пыталась надеть на нейрокапсулу Громова защитный кожух, чтобы защитить крышку из органопластика от возможных повреждений.
— Тревога! — голос Альтера сменился ровным системным звуком. — Нарушение периметра. Угроза незаконного насильственного проникновения.
Рободом содрогнулся от повторного взрыва.
— Обшивка не повреждена, — сообщил Альтер.
— Макс! Макс! — кричала Дэз. — Ты в системе?
— Да, — раздался в ответ голос Громова, — Со мной все в порядке. Альтер отключил освещение, поэтому голограмма погасла.
— Кто на нас нападает?! — закричал Чарли.
— На них форма правительственной пехоты, — ответил Альтер.
— Они уже вошли внутрь энергетического периметра? — спросил Макс.
— Пока нет, — система выдала на аварийный монитор картинку с внешних камер.
Рободом со всех сторон окружали солдаты. Агенты Бюро, охранявшие Рободом, лежали на траве, как поломанные куклы.
— Что с ними? — Инферно тронул экран.
— Плазменный удар, — ответил Альтер, — вы не почувствовали, потому что были внутри. Энергетический периметр защитил вас.
Буллиган активировал свой биофон:
— Базу «Микадо»! Прекратить наступление на Рободом! Ваши действия будут расцениваться как попытка вооруженного мятежа!
В ухе Буллигана раздался спокойный голос генерала Нельсона:
— О чем вы? Я не понимаю. Вокруг Рободома все спокойно. «Арес» принимает картинку со спутника. Возможно, кто-то играет вашими же методами, Буллиган, — у генерала вырвался сухой смешок. — Но у меня нет никаких оснований посылать какие бы то ни было приказы. В хайтек-пространстве все спокойно.
Чарли увидел на экране, как один из стоявших на земле танков остановился, его башня развернулась, нацелив дуло точно на дверь Рободома.
Раздался выстрел… Рободом содрогнулся. Включилась медиаматрица.
Глава Олимпийского комитета Каролина Шульц дрожащим голосом сообщала:
— В связи со временными техническими неполадками в Рободоме Макс Громов не сможет принять участие в играх. Рободом очень старый компьютер, в результате системного сбоя он заблокировал все выходы. В данный момент спасатели пытаются вызволить запертых в Рободоме людей.
Возникла картинка, как спецназ штурмует Рободом.
— Алекс сошел с ума, — выдохнул Инферно.
— Есть способ выбраться отсюда, — раздался голос Громова. — Отключите нейрокапсулу, я должен встать.
— Но это опасно! — запротестовала Дэз.
— Делайте то, что я говорю, — твердо повторил Макс.
Кемпински подошла к капсуле, открыла крышку панели управления, ввела код остановки. Крышка мягко открылась. Макс посмотрел на Дэз, с трудом поднял затекшую руку.