Страница:
Адам слегка поморщился, хотя больно не было; но часть его думала, что должно быть.
— Я предпочитаю наблюдать за людьми в чуть менее хаотичных условиях… Что означает «Кс»?
Она хмыкнула.
— Мне было интересно, сколько времени пройдет, пока вы спросите. Все спрашивают. Попробуете угадать?
— Если угадаю с трех раз, вы позволите как-нибудь вечером пригласить вас пообедать? — парировал Адам, приоткрывая один глаз и жмурясь от света. — Конечно, если я выживу.
— О, вы выживете, — сказала она мягко. — Но едва ли это честное пари… если мистер Сайкс сказал вам. Говорил, Тони?
С другой стороны раздался мягкий смешок санитара.
— Нет, мэм. Но, может быть, доктор Синклер позволит вам выбрать ресторан, если он не угадает.
Смеясь, она наложила еще один шов.
— По-моему, честно. Как, по-вашему, доктор Синклер?
Адам закрыл глаза и улыбнулся.
— Ксения?
— Нет.
— Ксанта?
— Нет, даже не тепло.
— Ну а Ксантиппа, жена Сократа?
— Простите, но вы должны мне обед. Ксимена.
— А, почти как жена Эль Сида, — ответил Адам. Она восхищенно рассмеялась.
— Прекрасно. Именно там мама и нашла имя. Фильм вышел за несколько месяцев до моего рождения. В свидетельстве о рождении написано Химена, но я переделала на «Кс», когда была в колледже — эдакий юношеский бунт. Но и когда я подросла, этот вариант мне нравился, так что я его оставила. И прекрасная тема для начала разговора, как вы только что легко проиллюстрировали.
— Тут не поспоришь, — пробормотал Адам. — Ваши инициалы, таким образом, «XL». Вы такая и есть, верно?
Она наложила последний шов и бросила на него шутливый взгляд.
— Ах, доктор, как вы любезны. Я допускаю, что вы еще в шоке, но пациенты редко говорили мне такие приятные слова.
Адам улыбнулся.
— Я пытаюсь опровергнуть старую поговорку, утверждающую, что врачи — плохие пациенты.
— Что ж, вы убедительно доказываете, что поговорка неверна, — сказала она, бросая инструменты на поднос. — Ну вот и все. Мистер Сайкс, давайте наложим повязку.
Когда Адам осторожно открыл глаза, жмурясь от света, доктор Локхарт снимала перчатки. Бросив их на поднос с инструментами, она выключила свет, потом взяла карту Адама и начала писать.
— Вы все равно спросите, так что я скажу, — сказала она, не поднимая глаз. — У вас восемь швов на первой ране и шесть на голове, на случай, если вы сбились со счета. Можно было бы меньше, но вам не нужен шрам на благородном челе. Подождите несколько месяцев, и вы забудете, что побились.
— Большое вам спасибо, — усмехнулся Адам, пока Сайкс накладывал стерильный тампон, намазанный чем-то антисептическим.
Закончив, санитар помог ему сесть, чтобы доктор Локхарт наложила повязку на правое плечо — неуклюжее приспособление из холста и нейлона. Когда Адам откинулся на носилки, утомленный усилием, понадобившимся, чтобы сидеть, в палату заглянул лабораторный техник с подносом, на котором дребезжали стеклянные трубки в проволочной подставке.
— Пациент для госпитализации, доктор Локхарт? — спросил он.
— Да. Доктор Синклер очень дружелюбен для врача, так что он не будет протестовать, пока вы пару минут займетесь вашим вампирским ремеслом.
Перспектива кровопускания вдруг напомнила Адаму о тайном визите, нанесенном к постели Джиллиан Толбэт в Джорданберне.
— На самом деле буду протестовать, — сказал он взволнованно. — Не думаю, что стоит увеличивать дополнительные расходы Минздрава лишними анализами.
— Таковы больничные правила… — начал техник.
— А я говорю вам, что этого не требуется, — сказал Адам, глянув на доктора Локхарт. — Надеюсь, мне не придется грозить уйти отсюда, чтобы уберечь налогоплательщиков от ненужных расходов.
Хмыкнув, она отмахнулась от техника.
— Оставьте его, Дэвид. Он психиатр. По-моему, им не нравятся шприцы. И кстати о шприцах, доктор Синклер, — продолжала она, делая приписку к карте, — как у вас с прививкой от столбняка? Когда у вас была последняя?
— Я держу лошадей, доктор Локхарт, — улыбнулся он. — И делаю обычные противостолбнячные прививки в январе каждые пять лет. Вы уже воткнули в меня столько иголок, сколько я готов вытерпеть за один день.
— Будь по-вашему. — Она пожала плечами, но улыбнулась. — Мистер Сайкс, можете забрать доктора Синклера в палату.
Когда Сайкс увозил его, доктор Локхарт проводила их до лифта, и Адам так и не заметил еще одного консультанта в зеленом облачении, напряженно наблюдающего за ним. В планы доктора Вемисса вовсе не входило быть привлеченным к срочному удалению аппендицита, когда он приложил столько усилий, чтобы быть в «первой помощи» именно сегодня утром ради именно этого пациента.
Доктор Вемисс еще никогда не удалял аппендицит так быстро — и без существенного риска для пациента, который теперь стабильно поправлялся… но все же недостаточно, чтобы вернуться в приемный покой до того, как Анджела привезла раненого Адама Синклера. Также, вопреки планам, травмы Синклера были легкими и притом такими, что талантливая доктор Локхарт была самой подходящей для этого случая, особенно раз пострадавший оказался известным врачом; а когда она отправила пациента на рентген, было уже слишком поздно чтобы вмешаться, не вызвав подозрений… что означало, что Вемиссу придется обратиться к другим средствам для выполнения своей задачи.
Наблюдая, как санитар заталкивает каталку с Синклером в лифт, Вемисс дождался, пока доктор Локхарт зашла в комнату отдыха, потом якобы ненароком подошел к операционной, которую только что покинул Синклер. Убедившись, что его никто не видит, он юркнул внутрь.
Как он и надеялся, Сайкс не задержался, чтобы убрать в комнате, прежде чем увезти Синклера наверх. Рядом с местом, где стояла каталка, на одном из столов из нержавеющей стали еще валялись обрезки швов, испачканные кровью Синклера марлевые тампоны и хирургические перчатки. Улыбаясь, Вемисс проскользнул к столу и запихнул несколько окровавленных тампонов в одну из вывернутых перчаток, которую сунул в карман зеленых штанов. Выйдя, он указал на комнату одной из учениц-медсестер.
— Найдите санитара, чтобы немедленно приготовить эту комнату, мисс Харпер, — сказал он. — Операционные в пунктах первой помощи всегда надо убирать сразу же, как только увезли пациента, чтобы они были готовы для следующего раза. Пожалуйста, присмотрите за этим.
С этими словами он направился в свой кабинет, чтобы осмотреть находку. Не преуспев в первоначальном замысле, он попробует альтернативные варианты для уничтожения непотопляемого Синклера или по крайней мере понижения его сопротивления перед более эзотерическим нападением; но, так или иначе, Синклер не переживет эту ночь.
Тем временем Адам водворился в унылую палату и уставился в потолок. Палата была на двоих, но у него не было соседа. Он мог бы сесть, если бы захотел, но ребра и плечо болели меньше, если он лежал почти горизонтально, да и голова заболела, когда перестал действовать местный наркоз, и от ран, и от полученного удара. Медсестра принесла ему первую дозу лекарств, прописанных доктором Локхарт, но две желтые капсулы только начинали действовать. Он знал, что, если попросит, ему дадут что-нибудь посильнее, но знал и то, что что-то посильнее, вероятно, притупит его самозащиту, пока он лежит в этом неохраняемом помещении. Установление необходимых средств защиты в комнате потребовало гораздо больших усилий, чем обычно, потому что в голове застучало, когда он попытался сосредоточиться, но к тому времени, как Маклеод просунул голову в дверь, ухмыльнувшись при виде лица, которое он искал, инспектор смог ощутить мощь установленной защиты.
— А вы не теряли времени, верно? — сказал Маклеод, когда вошел и подтащил металлический стул поближе к изголовью кровати. — Как ваши дела? Выглядите так, словно вас ободрал кот.
— А чувствую себя так, словно даже коту больше не нужен, — ответил Адам, поморщившись, и, прижав висящую на перевязи руку к груди, чтобы уберечь от напряжения, привел в движение механизм, который слегка приподнимал изголовье кровати. — Вы позвонили?
— Да. Ваша матушка, конечно, пришла в ужас, но немедленно поняла, что должна оставаться дома и защищать Джиллиан. Я убедил юного Ловэта, что он нужен там по той же самой причине. Прочие тоже проинформированы. Следующие несколько дней все будут работать, чтобы посылать вам исцеляющую энергию.
Адам позволил себе вздох облегчения.
— Вы хороший человек, Ноэль, и незаменимый Заместитель. Боже, как же это не ко времени! Мне нельзя было сейчас выходить из строя.
— Ну, бывает, — ответил Маклеод. — По крайней мере вы не погибли. Между прочим, вашу машину оттащили на полицейскую стоянку к северу от Ферта. Вы, конечно, чертовски хорошо ее уработали. Я сообщил Хэмфри, и он проверяет подробности страховки, но совершенно ясно, что вам придется заказывать новую.
Адам выдавил бледную усмешку.
— Не могу пожаловаться. Она спасла мне жизнь. Хотя с шиной странно. Наверное, на что-то наткнулся.
— Надеюсь, что так, — сказал Маклеод, внезапно посерьезнев.
— Что вы хотите сказать? — Адам посмотрел на Маклеода склонив голову набок. — Вы знаете что-то, чего не знаю я?
Маклеод покачал головой.
— Нет-нет, просто ваши же слова о времени. И вы вполне могли погибнуть. Кое для кого это было бы очень кстати.
Адам вздрогнул.
— Хотел бы я, чтобы вы этого не говорили, — пробормотал он. — Я уже стал настолько параноиком, что не позволил сделать обычный анализ крови. Вдруг вспомнил, как кто-то добрался до Джиллиан. Ее совсем легко могли убить. Я здесь уязвим.
— Тогда вам не следовало бы оставаться здесь на ночь, — сказал Маклеод. — Или я мог бы поставить охрану у двери…
— Теперь у нас обоих паранойя, — сказал Адам, покачав головой. — А все просто: я только что попал в автомобильную аварию и должен сутки находиться под медицинским наблюдением. Я в полном порядке, но будет лучше остаться здесь на ночь. Нецелесообразно обременять Филиппу. Кроме того, травматологией она не занималась лет пятьдесят. Я буду в порядке. Как вы заметили, когда вошли в палату, я уже потратил немало энергии на защитные сооружения.
— С этим я не спорю. Значит, думаете, вас выпустят утром?
— Должны бы, если мы с доктором Локхарт не ошиблись. Между прочим, я был бы признателен, если бы вы смогли устроить, чтобы Хэмфри забрал меня около одиннадцати. Как видите, в этой комнате нет телефона.
— Сделаю, — согласился Маклеод. — И поскольку вы уступили независимому медицинскому заключению и согласились остаться, приходится допустить, что вы действительно ушиблись и что слишком обессилены, чтобы донимать вас сегодня балморалскими материалами.
Адам на миг закрыл глаза.
— Правильно допускаете, — сказал он. — Вы не могли бы привезти их завтра днем домой, когда я буду лучше соображать? Все равно пора нам всем вместе коснуться основ. Перегрин должен тоже увидеть это.
— Я все устрою. Могу я что-то еще сделать для вас?
— Ничего не приходит в голову.
— Тогда я дам вам отдохнуть. — Маклеод встал и отдал ему шуточный салют. — Ну, пока, босс. Хорошенько выспитесь ночью, если сумеете найти удобное положение. Увидимся завтра.
К тому времени, как Адам водворился в палату, он уже пропустил ленч, но после ухода Маклеода сумел выпросить у одной из сестер чай и бутерброды. Потом он вздремнул, хотя кто-то будил его каждый час, чтобы проверить пульс, температуру и прочее, пока сама доктор Локхарт не зашла проведать его перед обедом. Даже прерывистый сон, казалось, облегчил головную боль, не говоря уже о боли в перевязанных ранах, однако остальное тело болело еще больше. По его просьбе доктор Локхарт усилила прописанные лекарства, потом дружески пожелала ему доброй ночи, разрешив спать, и продолжила обход. После легкого ужина и еще двух желтых капсул Адам позволил себе уснуть по-настоящему. Он проспал, наверное, час, когда увидел сон.
Сначала ему показалось, что он видит Иена Макферсона, масона, пораженного молнией неделю назад, но потом понял, что это другой Мастер Каменщик. В сущности, множество масонов, в официальных фартуках с голубой каймой, шарфами и кордонами, стояли на черно-белом, в шахматную клетку, полу Масонского храма, совершая ритуал. Хотя Адам не был масоном и никогда не видел масонских ритуалов своими глазами, он узнал его, поскольку большинство подобных ритуалов входило в общий фонд эзотерической традиции: различные по форме, но одинаковые в направленности к Свету.
Сон продолжался. Человек, которого он принял за Макферсона, видимо, Мастер этой Ложи, читал по большой книге; вокруг него стояли несколько офицеров, еще человек тридцать внимательно слушали. Адам не слышал, что он говорит, но чувствовал, что это священное учение — и разделял его, если Вольные Каменщики действительно входят во всемирную Школу Таинств.
Внезапно Мастер запнулся; он, а потом офицеры и собратья начали неуверенно оглядывать помещение Ложи широко открытыми, испуганными глазами, нерешительно высматривая что-то во внезапно наэлектризовавшемся воздухе. За долю секунды до того, как это случилось, Адам понял, что произойдет, и попытался предупредить их, но было слишком поздно. С оглушительным треском потолок раскололся; полыхнул огонь дождем посыпалась штукатурка, полетели замысловатые стропила и разбитый шифер, крышу сорвало — и открылось небо! Над проломленной крышей вздымались и бурлили тучи, а молнии продолжали бить в здание. Потом вдруг все прекратилось, и опустилась ужасная тишина, нарушаемая лишь стонами и криками раненых.
Все кончилось; он задыхался, сердце колотилось. Адам не сомневался, что увидел что-то реальное и ужасное… но должно ли это произойти или уже произошло, он не имел понятия. Если уже произошло, то тут мало что можно сделать; но если сон был предупреждением, то, может, еще удастся передать предупреждение и предотвратить беду.
Адам напрягал мозги в поисках указания, какая это могла быть Ложа… словно его ограниченные знания таких вещей что-то прояснили бы. Но вдруг Маклеод узнает. Маклеод был Мастером Каменщиком. Маклеод поможет разыскать их.
Эта надежда придала сил выбраться из постели и, несмотря на протесты мускулов, добраться до шкафа. Боже, каким он стал неуклюжим всего лишь после нескольких часов сна! Тело мечтало о горячем душе, чтобы облегчить боль, но Адам знал, что с этим придется подождать.
Вытащив из шкафа халат, он просунул левую руку в рукав, накинул халат на правое плечо и перевязь, потом заковылял к посту дежурной сестры, чтобы найти телефон.
Старшая медсестра ужаснулась.
— Доктор Синклер! Почему вы встали? Сейчас же возвращайтесь!
— Мне надо позвонить, — сказал Адам. — Это важно. Можно воспользоваться телефоном?
Он уже перегнулся через конторку и, достав оттуда один из аппаратов, поставил его на бортик.
— Выход на внешнюю линию через девятку?
— Да, но…
— Спасибо.
Он левой рукой набрал 9, потом домашний номер Маклеода, однако следующие пять минут телефон был занят. Он пробился только с третьей попытки, когда сестра уже начала терять терпение и вокруг собрался персонал, размышляя, что же делать с эксцентричным доктором Синклером. Ответила жена Маклеода.
— Джейн, это Адам, — сказал он. — Ноэль дома?
— Нет. Ему недавно позвонили, он позвонил вашему мистеру Ловэту и буквально только что уехал.
Адам тихо чертыхнулся.
— Сказал, куда едет?
— Боюсь, что нет, — ответила она. — По-видимому, куда-то на север, потому что попросил мистера Ловэта встретить его… а мистер Ловэт ведь живет в вашем поместье, верно?
— Да, — прошептал Адам.
— Боже мой! Он сказал что-то о взрыве в Масонской Ложе. Адам, вы думаете, это связано с тем ужасным делом на прошлой неделе? Ноэль в опасности?
— Не знаю. Может быть, — пробормотал Адам. — Джейн, вы уверены, что он не упоминал ничего определенного?
— Простите, Адам, вы не понимаете, как мало он рассказывает о работе.
— Нет, понимаю. — Адам вздохнул. — Когда он вернется домой, Джейн, — или если позвонит, — скажите ему, чтобы срочно со мной связался. Пусть звонит в больницу по круглосуточному телефону, в любое время. Сделаете?
— Конечно, Адам. Вы в порядке?
— Да, все хорошо. Просто скажите ему. А сейчас мне надо идти. Простите, что потревожил.
Он весь дрожал, вешая трубку, а старшая сестра таращилась на него. Когда их взгляды встретились, она чопорно выпрямилась.
— Доктор Синклер, я настаиваю, чтобы вы сейчас же вернулись в постель, иначе мне придется позвонить доктору Локхарт. Это совершенно против правил.
— Простите, что нарушил ваши порядки, сестра, — сказал он спокойно. — Дело крайне важное. И если инспектор Маклеод позвонит сегодня ночью, в каком бы часу это ни было, я хочу, чтобы меня позвали к телефону. Пожалуйста, не могли бы вы сделать пометку об этом?
Она неохотно согласилась. Адам посмотрел, как она пишет записку, потом позволил ей проводить его обратно в палату, где сестра задержалась, чтобы измерить ему пульс, температуру и давление и сделать запись в его карте, прежде чем вернуться на пост. После ее ухода он несколько часов лежал без сна, уставившись в потолок, восстанавливая в памяти сон и постепенно склоняясь к мысли, не связаны ли каким-то образом его авария и сон.
Глава 27
— Я предпочитаю наблюдать за людьми в чуть менее хаотичных условиях… Что означает «Кс»?
Она хмыкнула.
— Мне было интересно, сколько времени пройдет, пока вы спросите. Все спрашивают. Попробуете угадать?
— Если угадаю с трех раз, вы позволите как-нибудь вечером пригласить вас пообедать? — парировал Адам, приоткрывая один глаз и жмурясь от света. — Конечно, если я выживу.
— О, вы выживете, — сказала она мягко. — Но едва ли это честное пари… если мистер Сайкс сказал вам. Говорил, Тони?
С другой стороны раздался мягкий смешок санитара.
— Нет, мэм. Но, может быть, доктор Синклер позволит вам выбрать ресторан, если он не угадает.
Смеясь, она наложила еще один шов.
— По-моему, честно. Как, по-вашему, доктор Синклер?
Адам закрыл глаза и улыбнулся.
— Ксения?
— Нет.
— Ксанта?
— Нет, даже не тепло.
— Ну а Ксантиппа, жена Сократа?
— Простите, но вы должны мне обед. Ксимена.
— А, почти как жена Эль Сида, — ответил Адам. Она восхищенно рассмеялась.
— Прекрасно. Именно там мама и нашла имя. Фильм вышел за несколько месяцев до моего рождения. В свидетельстве о рождении написано Химена, но я переделала на «Кс», когда была в колледже — эдакий юношеский бунт. Но и когда я подросла, этот вариант мне нравился, так что я его оставила. И прекрасная тема для начала разговора, как вы только что легко проиллюстрировали.
— Тут не поспоришь, — пробормотал Адам. — Ваши инициалы, таким образом, «XL». Вы такая и есть, верно?
Она наложила последний шов и бросила на него шутливый взгляд.
— Ах, доктор, как вы любезны. Я допускаю, что вы еще в шоке, но пациенты редко говорили мне такие приятные слова.
Адам улыбнулся.
— Я пытаюсь опровергнуть старую поговорку, утверждающую, что врачи — плохие пациенты.
— Что ж, вы убедительно доказываете, что поговорка неверна, — сказала она, бросая инструменты на поднос. — Ну вот и все. Мистер Сайкс, давайте наложим повязку.
Когда Адам осторожно открыл глаза, жмурясь от света, доктор Локхарт снимала перчатки. Бросив их на поднос с инструментами, она выключила свет, потом взяла карту Адама и начала писать.
— Вы все равно спросите, так что я скажу, — сказала она, не поднимая глаз. — У вас восемь швов на первой ране и шесть на голове, на случай, если вы сбились со счета. Можно было бы меньше, но вам не нужен шрам на благородном челе. Подождите несколько месяцев, и вы забудете, что побились.
— Большое вам спасибо, — усмехнулся Адам, пока Сайкс накладывал стерильный тампон, намазанный чем-то антисептическим.
Закончив, санитар помог ему сесть, чтобы доктор Локхарт наложила повязку на правое плечо — неуклюжее приспособление из холста и нейлона. Когда Адам откинулся на носилки, утомленный усилием, понадобившимся, чтобы сидеть, в палату заглянул лабораторный техник с подносом, на котором дребезжали стеклянные трубки в проволочной подставке.
— Пациент для госпитализации, доктор Локхарт? — спросил он.
— Да. Доктор Синклер очень дружелюбен для врача, так что он не будет протестовать, пока вы пару минут займетесь вашим вампирским ремеслом.
Перспектива кровопускания вдруг напомнила Адаму о тайном визите, нанесенном к постели Джиллиан Толбэт в Джорданберне.
— На самом деле буду протестовать, — сказал он взволнованно. — Не думаю, что стоит увеличивать дополнительные расходы Минздрава лишними анализами.
— Таковы больничные правила… — начал техник.
— А я говорю вам, что этого не требуется, — сказал Адам, глянув на доктора Локхарт. — Надеюсь, мне не придется грозить уйти отсюда, чтобы уберечь налогоплательщиков от ненужных расходов.
Хмыкнув, она отмахнулась от техника.
— Оставьте его, Дэвид. Он психиатр. По-моему, им не нравятся шприцы. И кстати о шприцах, доктор Синклер, — продолжала она, делая приписку к карте, — как у вас с прививкой от столбняка? Когда у вас была последняя?
— Я держу лошадей, доктор Локхарт, — улыбнулся он. — И делаю обычные противостолбнячные прививки в январе каждые пять лет. Вы уже воткнули в меня столько иголок, сколько я готов вытерпеть за один день.
— Будь по-вашему. — Она пожала плечами, но улыбнулась. — Мистер Сайкс, можете забрать доктора Синклера в палату.
Когда Сайкс увозил его, доктор Локхарт проводила их до лифта, и Адам так и не заметил еще одного консультанта в зеленом облачении, напряженно наблюдающего за ним. В планы доктора Вемисса вовсе не входило быть привлеченным к срочному удалению аппендицита, когда он приложил столько усилий, чтобы быть в «первой помощи» именно сегодня утром ради именно этого пациента.
Доктор Вемисс еще никогда не удалял аппендицит так быстро — и без существенного риска для пациента, который теперь стабильно поправлялся… но все же недостаточно, чтобы вернуться в приемный покой до того, как Анджела привезла раненого Адама Синклера. Также, вопреки планам, травмы Синклера были легкими и притом такими, что талантливая доктор Локхарт была самой подходящей для этого случая, особенно раз пострадавший оказался известным врачом; а когда она отправила пациента на рентген, было уже слишком поздно чтобы вмешаться, не вызвав подозрений… что означало, что Вемиссу придется обратиться к другим средствам для выполнения своей задачи.
Наблюдая, как санитар заталкивает каталку с Синклером в лифт, Вемисс дождался, пока доктор Локхарт зашла в комнату отдыха, потом якобы ненароком подошел к операционной, которую только что покинул Синклер. Убедившись, что его никто не видит, он юркнул внутрь.
Как он и надеялся, Сайкс не задержался, чтобы убрать в комнате, прежде чем увезти Синклера наверх. Рядом с местом, где стояла каталка, на одном из столов из нержавеющей стали еще валялись обрезки швов, испачканные кровью Синклера марлевые тампоны и хирургические перчатки. Улыбаясь, Вемисс проскользнул к столу и запихнул несколько окровавленных тампонов в одну из вывернутых перчаток, которую сунул в карман зеленых штанов. Выйдя, он указал на комнату одной из учениц-медсестер.
— Найдите санитара, чтобы немедленно приготовить эту комнату, мисс Харпер, — сказал он. — Операционные в пунктах первой помощи всегда надо убирать сразу же, как только увезли пациента, чтобы они были готовы для следующего раза. Пожалуйста, присмотрите за этим.
С этими словами он направился в свой кабинет, чтобы осмотреть находку. Не преуспев в первоначальном замысле, он попробует альтернативные варианты для уничтожения непотопляемого Синклера или по крайней мере понижения его сопротивления перед более эзотерическим нападением; но, так или иначе, Синклер не переживет эту ночь.
Тем временем Адам водворился в унылую палату и уставился в потолок. Палата была на двоих, но у него не было соседа. Он мог бы сесть, если бы захотел, но ребра и плечо болели меньше, если он лежал почти горизонтально, да и голова заболела, когда перестал действовать местный наркоз, и от ран, и от полученного удара. Медсестра принесла ему первую дозу лекарств, прописанных доктором Локхарт, но две желтые капсулы только начинали действовать. Он знал, что, если попросит, ему дадут что-нибудь посильнее, но знал и то, что что-то посильнее, вероятно, притупит его самозащиту, пока он лежит в этом неохраняемом помещении. Установление необходимых средств защиты в комнате потребовало гораздо больших усилий, чем обычно, потому что в голове застучало, когда он попытался сосредоточиться, но к тому времени, как Маклеод просунул голову в дверь, ухмыльнувшись при виде лица, которое он искал, инспектор смог ощутить мощь установленной защиты.
— А вы не теряли времени, верно? — сказал Маклеод, когда вошел и подтащил металлический стул поближе к изголовью кровати. — Как ваши дела? Выглядите так, словно вас ободрал кот.
— А чувствую себя так, словно даже коту больше не нужен, — ответил Адам, поморщившись, и, прижав висящую на перевязи руку к груди, чтобы уберечь от напряжения, привел в движение механизм, который слегка приподнимал изголовье кровати. — Вы позвонили?
— Да. Ваша матушка, конечно, пришла в ужас, но немедленно поняла, что должна оставаться дома и защищать Джиллиан. Я убедил юного Ловэта, что он нужен там по той же самой причине. Прочие тоже проинформированы. Следующие несколько дней все будут работать, чтобы посылать вам исцеляющую энергию.
Адам позволил себе вздох облегчения.
— Вы хороший человек, Ноэль, и незаменимый Заместитель. Боже, как же это не ко времени! Мне нельзя было сейчас выходить из строя.
— Ну, бывает, — ответил Маклеод. — По крайней мере вы не погибли. Между прочим, вашу машину оттащили на полицейскую стоянку к северу от Ферта. Вы, конечно, чертовски хорошо ее уработали. Я сообщил Хэмфри, и он проверяет подробности страховки, но совершенно ясно, что вам придется заказывать новую.
Адам выдавил бледную усмешку.
— Не могу пожаловаться. Она спасла мне жизнь. Хотя с шиной странно. Наверное, на что-то наткнулся.
— Надеюсь, что так, — сказал Маклеод, внезапно посерьезнев.
— Что вы хотите сказать? — Адам посмотрел на Маклеода склонив голову набок. — Вы знаете что-то, чего не знаю я?
Маклеод покачал головой.
— Нет-нет, просто ваши же слова о времени. И вы вполне могли погибнуть. Кое для кого это было бы очень кстати.
Адам вздрогнул.
— Хотел бы я, чтобы вы этого не говорили, — пробормотал он. — Я уже стал настолько параноиком, что не позволил сделать обычный анализ крови. Вдруг вспомнил, как кто-то добрался до Джиллиан. Ее совсем легко могли убить. Я здесь уязвим.
— Тогда вам не следовало бы оставаться здесь на ночь, — сказал Маклеод. — Или я мог бы поставить охрану у двери…
— Теперь у нас обоих паранойя, — сказал Адам, покачав головой. — А все просто: я только что попал в автомобильную аварию и должен сутки находиться под медицинским наблюдением. Я в полном порядке, но будет лучше остаться здесь на ночь. Нецелесообразно обременять Филиппу. Кроме того, травматологией она не занималась лет пятьдесят. Я буду в порядке. Как вы заметили, когда вошли в палату, я уже потратил немало энергии на защитные сооружения.
— С этим я не спорю. Значит, думаете, вас выпустят утром?
— Должны бы, если мы с доктором Локхарт не ошиблись. Между прочим, я был бы признателен, если бы вы смогли устроить, чтобы Хэмфри забрал меня около одиннадцати. Как видите, в этой комнате нет телефона.
— Сделаю, — согласился Маклеод. — И поскольку вы уступили независимому медицинскому заключению и согласились остаться, приходится допустить, что вы действительно ушиблись и что слишком обессилены, чтобы донимать вас сегодня балморалскими материалами.
Адам на миг закрыл глаза.
— Правильно допускаете, — сказал он. — Вы не могли бы привезти их завтра днем домой, когда я буду лучше соображать? Все равно пора нам всем вместе коснуться основ. Перегрин должен тоже увидеть это.
— Я все устрою. Могу я что-то еще сделать для вас?
— Ничего не приходит в голову.
— Тогда я дам вам отдохнуть. — Маклеод встал и отдал ему шуточный салют. — Ну, пока, босс. Хорошенько выспитесь ночью, если сумеете найти удобное положение. Увидимся завтра.
К тому времени, как Адам водворился в палату, он уже пропустил ленч, но после ухода Маклеода сумел выпросить у одной из сестер чай и бутерброды. Потом он вздремнул, хотя кто-то будил его каждый час, чтобы проверить пульс, температуру и прочее, пока сама доктор Локхарт не зашла проведать его перед обедом. Даже прерывистый сон, казалось, облегчил головную боль, не говоря уже о боли в перевязанных ранах, однако остальное тело болело еще больше. По его просьбе доктор Локхарт усилила прописанные лекарства, потом дружески пожелала ему доброй ночи, разрешив спать, и продолжила обход. После легкого ужина и еще двух желтых капсул Адам позволил себе уснуть по-настоящему. Он проспал, наверное, час, когда увидел сон.
Сначала ему показалось, что он видит Иена Макферсона, масона, пораженного молнией неделю назад, но потом понял, что это другой Мастер Каменщик. В сущности, множество масонов, в официальных фартуках с голубой каймой, шарфами и кордонами, стояли на черно-белом, в шахматную клетку, полу Масонского храма, совершая ритуал. Хотя Адам не был масоном и никогда не видел масонских ритуалов своими глазами, он узнал его, поскольку большинство подобных ритуалов входило в общий фонд эзотерической традиции: различные по форме, но одинаковые в направленности к Свету.
Сон продолжался. Человек, которого он принял за Макферсона, видимо, Мастер этой Ложи, читал по большой книге; вокруг него стояли несколько офицеров, еще человек тридцать внимательно слушали. Адам не слышал, что он говорит, но чувствовал, что это священное учение — и разделял его, если Вольные Каменщики действительно входят во всемирную Школу Таинств.
Внезапно Мастер запнулся; он, а потом офицеры и собратья начали неуверенно оглядывать помещение Ложи широко открытыми, испуганными глазами, нерешительно высматривая что-то во внезапно наэлектризовавшемся воздухе. За долю секунды до того, как это случилось, Адам понял, что произойдет, и попытался предупредить их, но было слишком поздно. С оглушительным треском потолок раскололся; полыхнул огонь дождем посыпалась штукатурка, полетели замысловатые стропила и разбитый шифер, крышу сорвало — и открылось небо! Над проломленной крышей вздымались и бурлили тучи, а молнии продолжали бить в здание. Потом вдруг все прекратилось, и опустилась ужасная тишина, нарушаемая лишь стонами и криками раненых.
Все кончилось; он задыхался, сердце колотилось. Адам не сомневался, что увидел что-то реальное и ужасное… но должно ли это произойти или уже произошло, он не имел понятия. Если уже произошло, то тут мало что можно сделать; но если сон был предупреждением, то, может, еще удастся передать предупреждение и предотвратить беду.
Адам напрягал мозги в поисках указания, какая это могла быть Ложа… словно его ограниченные знания таких вещей что-то прояснили бы. Но вдруг Маклеод узнает. Маклеод был Мастером Каменщиком. Маклеод поможет разыскать их.
Эта надежда придала сил выбраться из постели и, несмотря на протесты мускулов, добраться до шкафа. Боже, каким он стал неуклюжим всего лишь после нескольких часов сна! Тело мечтало о горячем душе, чтобы облегчить боль, но Адам знал, что с этим придется подождать.
Вытащив из шкафа халат, он просунул левую руку в рукав, накинул халат на правое плечо и перевязь, потом заковылял к посту дежурной сестры, чтобы найти телефон.
Старшая медсестра ужаснулась.
— Доктор Синклер! Почему вы встали? Сейчас же возвращайтесь!
— Мне надо позвонить, — сказал Адам. — Это важно. Можно воспользоваться телефоном?
Он уже перегнулся через конторку и, достав оттуда один из аппаратов, поставил его на бортик.
— Выход на внешнюю линию через девятку?
— Да, но…
— Спасибо.
Он левой рукой набрал 9, потом домашний номер Маклеода, однако следующие пять минут телефон был занят. Он пробился только с третьей попытки, когда сестра уже начала терять терпение и вокруг собрался персонал, размышляя, что же делать с эксцентричным доктором Синклером. Ответила жена Маклеода.
— Джейн, это Адам, — сказал он. — Ноэль дома?
— Нет. Ему недавно позвонили, он позвонил вашему мистеру Ловэту и буквально только что уехал.
Адам тихо чертыхнулся.
— Сказал, куда едет?
— Боюсь, что нет, — ответила она. — По-видимому, куда-то на север, потому что попросил мистера Ловэта встретить его… а мистер Ловэт ведь живет в вашем поместье, верно?
— Да, — прошептал Адам.
— Боже мой! Он сказал что-то о взрыве в Масонской Ложе. Адам, вы думаете, это связано с тем ужасным делом на прошлой неделе? Ноэль в опасности?
— Не знаю. Может быть, — пробормотал Адам. — Джейн, вы уверены, что он не упоминал ничего определенного?
— Простите, Адам, вы не понимаете, как мало он рассказывает о работе.
— Нет, понимаю. — Адам вздохнул. — Когда он вернется домой, Джейн, — или если позвонит, — скажите ему, чтобы срочно со мной связался. Пусть звонит в больницу по круглосуточному телефону, в любое время. Сделаете?
— Конечно, Адам. Вы в порядке?
— Да, все хорошо. Просто скажите ему. А сейчас мне надо идти. Простите, что потревожил.
Он весь дрожал, вешая трубку, а старшая сестра таращилась на него. Когда их взгляды встретились, она чопорно выпрямилась.
— Доктор Синклер, я настаиваю, чтобы вы сейчас же вернулись в постель, иначе мне придется позвонить доктору Локхарт. Это совершенно против правил.
— Простите, что нарушил ваши порядки, сестра, — сказал он спокойно. — Дело крайне важное. И если инспектор Маклеод позвонит сегодня ночью, в каком бы часу это ни было, я хочу, чтобы меня позвали к телефону. Пожалуйста, не могли бы вы сделать пометку об этом?
Она неохотно согласилась. Адам посмотрел, как она пишет записку, потом позволил ей проводить его обратно в палату, где сестра задержалась, чтобы измерить ему пульс, температуру и давление и сделать запись в его карте, прежде чем вернуться на пост. После ее ухода он несколько часов лежал без сна, уставившись в потолок, восстанавливая в памяти сон и постепенно склоняясь к мысли, не связаны ли каким-то образом его авария и сон.
Глава 27
В этот час в Дунфермлине перед Перегрином Ловэтом развернулась картина хаоса и смятения. Часть Масонского дома еще горела, полдюжины пожарных машин сбивали остатки пламени, пока спасатели разбирали завалы в поисках уцелевших. Школа напротив уже стала временным моргом, и еще одна «скорая» отъехала, сверкая синими огнями и завывая сиреной, когда Перегрин приткнул маленький «моррис-майнор» прямо напротив знакомого черного «БМВ» Маклеода.
Немного нервничая, ибо он никогда не бывал на подобных заданиях без Адама, Перегрин взял этюдник и вылез из машины. Прикрывая глаза от слепящего света ацетиленовых ламп и спасательных прожекторов, он перешел улицу и подошел к полисмену, распоряжающимся у заграждения.
— Меня просили встретиться здесь со старшим инспектором Маклеодом. Моя фамилия Ловэт.
— Прямо туда, мистер Ловэт, — сказал полисмен, указывая на дымку у него за спиной. — Только не попадайте под ноги спасателям.
— Не беспокойтесь. Спасибо.
Перегрин нырнул под желтую ленту и направился к знакомой фигуре в пальто в центре небольшой группы мундиров. Хриплый голос Маклеода пробился сквозь окружающий грохот.
— Мне нужны заявления в письменной форме от всех в округе, кто видел что-нибудь — что-нибудь, понимаете? — раздраженно говорил инспектор. — Мне наплевать как нелепо это звучит. Смысл из тарабарщины мы выделим после.
Группа мундиров распалась и рассеялась. Маклеод пошел было прочь, потом заметил Перегрина, пробирающегося к нему по усыпанному обломками двору.
— Наконец-то! — нелюбезно пробормотал инспектор, делая ему знак поторопиться. — Вы что, ехали через Абердин? Пошли, я хочу, чтобы мы вдвоем огляделись внутри.
Перегрин прекрасно понимал: нельзя обижаться на резкость старшего товарища. Он провел уже достаточно времени в обществе инспектора, чтобы знать, что несдержанность Маклеода — признак беспокойства… а сейчас у него есть все основания быть глубоко обеспокоенным. Даже снаружи Перегрин ощущал резкий, неприятный запах умышленного насилия, исходящий от задымленного помещения.
Это был резонанс, который он учился распознавать и ненавидеть, очень похожий на то, что он ощущал в Балтэрни и на Кэлтонском холме. Не надо было даже спрашивать у Маклеода подтверждения о силе, вызвавшей эти разрушения. Инспектор был сейчас похож на ошеломленного, сердитого боксера, собирающегося с силами, чтобы встать после запрещенного приема, — и на человека, намеренного предъявить счет с процентами.
Маклеод первым поднялся по разбитым ступеням к тому, что было раньше парадными дверьми Ложи. Им пришлось посторониться, когда двое спасателей пронесли мимо носилки с неподвижным телом в черном мешке. Оба мужчины были покрыты пылью и золой, с грязными и осунувшимися лицами.
— Боже, Маккиннон, сколько уже? — горько спросил Маклеод с каким-то унылым недоверием.
Спасатели остановились, оба явно ошеломленные увиденным.
— Одиннадцать в больницу и семнадцать в морг, — ответил тот, что шел впереди, сурово покачав головой. — Никто не уцелел. Единственная хорошая новость, что, кажется, за всех отчитались.
Он с сожалением оглянулся через плечо на укрытую пленкой фигуру на носилках.
— Этот старичок, наверное, был Мастером Ложи. Мы нашли его под полутонной камней в комнате наверху… он, по-видимому, стоял прямо под балкой, когда обвалилась крыша. Бедняга, наверное, так и не узнал, что его ударило!
Он вздохнул и сделал напарнику знак двигаться. Маклеод пропустил их, низко склонив седеющую голову. Размышлял инспектор или молился, Перегрин не был уверен. Через несколько секунд его старший товарищ встряхнулся и расправил широкие плечи.
— Ладно, мистер Ловэт, — сказал он мрачно. — Медики, кажется, закончили. Теперь наша очередь.
Он первым прошел через остатки вестибюля туда, где раньше был большой зал. Паркетный пол превратился в месиво упавшей штукатурки, обуглившихся деревянных дощечек и балок. Справа от них красивая лестница вела на антресоли, теперь открытые небу. Все вокруг было пропитано запахом гари. От объема разрушений у Перегрина стало тяжело на сердце. Он мог только гадать, как это подействовало на Маклеода, связанного братскими узами с погибшими здесь людьми.
— Мы пройдем одну комнату за другой, — сказал Маклеод. — И смотрите под ноги. Я не хочу, чтобы вы провалились в дыру и угодили в больницу, как Адам. У нас и так не хватает людей.
Под «нами», внезапно понял Перегрин, он имел в виду Охотничью Ложу. Это невысказанное вслух признание Маклеода было настолько же воодушевляющим, насколько и неожиданным. Как-то успокоенный, Перегрин стряхнул болезненное смятение, охваченный волной свежей решимости.
— Мы высматриваем что-то конкретное, — тихо спросил он, — или просто смотрим?
Маклеод устремил на него взгляд ярко-голубых глаз сквозь очки.
— Просто смотрите, паренек. И если что-то увидите, я хочу знать об этом.
Дверь сразу за лестницей вела в помещение, когда-то бывшее официальной приемной, тянущейся во всю длину этой стороны здания. Нырнув вместе с Маклеодом под обожженную перемычку двери, Перегрин увидел разбитые вдребезги стекла и сломанные рамы картин.
— Похоже на галерею, — тихо заметил он.
— Ага. — Маклеод остановился перед портретом седого человека с длинными, подкрученными вверх усами с регалиями масонского Мастера. — У этой Ложи была долгая и безупречная история. Ее члены предназначали эту комнату для демонстрации памятных экспонатов…
Его голос умолк.
Подойдя к инспектору, Перегрин всмотрелся в портрет. Несмотря на пятна копоти и подпалины, художник видел, с каким тонким чувством он написан. Лицо Мастера было твердым и суровым; нарисованные голубые глаза смотрели на Перегрина с бесконечной печалью, словно сам Мастер горевал о том, что произошло здесь. Ощущение живого присутствия буквально ошеломляло, Перегрин не мог поверить, что это просто воображение.
«Мы пришли, чтобы помочь, — мысленно заверил он человека на портрете. — Мне бы только хотелось, чтобы вы рассказали нам о происшедшем».
Рядом с ним Маклеод вдруг конвульсивно вздрогнул и громко застонал. Перегрин испуганно обернулся. Инспектор пошатывался, голубые глаза за стеклами очков были пустыми и несфокусированными. Его губы шевелились. Несколько секунд не доносилось ни звука. Потом незнакомый голос прошептал:
— Злодей пробил защиту. Подлый слуга еще более подлого хозяина. Храм был осквернен… отмечен знаком древнего врага…
Раздался хриплый вздох. Перегрин изумленно уставился на Маклеода, потом понял, что происходит. Одним из особенных эзотерических талантов Маклеода был дар медиума — как сам Перегрин уже видел в Мелроузе, где дух Майкла Скотта говорил, воспользовавшись физическим телом Маклеода. Теперь инспектор, по-видимому, разрешил бывшему члену этой Ложи сделать то же самое.
Все могучее тело Маклеода снова содрогнулось, так что он зашатался, и Перегрин подхватил его под руку, неуверенный, что делать дальше.
— Очистите храм! — Голос стал громче и настойчивее. — Найдите и удалите знак осквернения!
Настойчивая мольба, казалось, требовала ответа. Сердце Перегрина неистово колотилось.
— Мы сделаем! — пообещал он. — Только, пожалуйста, скажите мне, где смотреть!
Но дальнейшие слова перешли в неслышное бормотание. Без всякого предупреждения голова Маклеода резко откинулась назад, словно ему нанесли удар в челюсть. Инспектор напрягся, потом испустил тихий стон, у него подогнулись колени.
Перегрин попытался помочь ему, стараясь поддержать оседающего на пол Маклеода. Когда они оба, шатаясь, упали на колени, перед глазами Перегрина все расплылось. Неожиданно перед его мысленным взором возник тяжелый стол с мраморной столешницей, похожий на алтарь. По бокам стол был отделан украшенными барельефами панелями.
Немного нервничая, ибо он никогда не бывал на подобных заданиях без Адама, Перегрин взял этюдник и вылез из машины. Прикрывая глаза от слепящего света ацетиленовых ламп и спасательных прожекторов, он перешел улицу и подошел к полисмену, распоряжающимся у заграждения.
— Меня просили встретиться здесь со старшим инспектором Маклеодом. Моя фамилия Ловэт.
— Прямо туда, мистер Ловэт, — сказал полисмен, указывая на дымку у него за спиной. — Только не попадайте под ноги спасателям.
— Не беспокойтесь. Спасибо.
Перегрин нырнул под желтую ленту и направился к знакомой фигуре в пальто в центре небольшой группы мундиров. Хриплый голос Маклеода пробился сквозь окружающий грохот.
— Мне нужны заявления в письменной форме от всех в округе, кто видел что-нибудь — что-нибудь, понимаете? — раздраженно говорил инспектор. — Мне наплевать как нелепо это звучит. Смысл из тарабарщины мы выделим после.
Группа мундиров распалась и рассеялась. Маклеод пошел было прочь, потом заметил Перегрина, пробирающегося к нему по усыпанному обломками двору.
— Наконец-то! — нелюбезно пробормотал инспектор, делая ему знак поторопиться. — Вы что, ехали через Абердин? Пошли, я хочу, чтобы мы вдвоем огляделись внутри.
Перегрин прекрасно понимал: нельзя обижаться на резкость старшего товарища. Он провел уже достаточно времени в обществе инспектора, чтобы знать, что несдержанность Маклеода — признак беспокойства… а сейчас у него есть все основания быть глубоко обеспокоенным. Даже снаружи Перегрин ощущал резкий, неприятный запах умышленного насилия, исходящий от задымленного помещения.
Это был резонанс, который он учился распознавать и ненавидеть, очень похожий на то, что он ощущал в Балтэрни и на Кэлтонском холме. Не надо было даже спрашивать у Маклеода подтверждения о силе, вызвавшей эти разрушения. Инспектор был сейчас похож на ошеломленного, сердитого боксера, собирающегося с силами, чтобы встать после запрещенного приема, — и на человека, намеренного предъявить счет с процентами.
Маклеод первым поднялся по разбитым ступеням к тому, что было раньше парадными дверьми Ложи. Им пришлось посторониться, когда двое спасателей пронесли мимо носилки с неподвижным телом в черном мешке. Оба мужчины были покрыты пылью и золой, с грязными и осунувшимися лицами.
— Боже, Маккиннон, сколько уже? — горько спросил Маклеод с каким-то унылым недоверием.
Спасатели остановились, оба явно ошеломленные увиденным.
— Одиннадцать в больницу и семнадцать в морг, — ответил тот, что шел впереди, сурово покачав головой. — Никто не уцелел. Единственная хорошая новость, что, кажется, за всех отчитались.
Он с сожалением оглянулся через плечо на укрытую пленкой фигуру на носилках.
— Этот старичок, наверное, был Мастером Ложи. Мы нашли его под полутонной камней в комнате наверху… он, по-видимому, стоял прямо под балкой, когда обвалилась крыша. Бедняга, наверное, так и не узнал, что его ударило!
Он вздохнул и сделал напарнику знак двигаться. Маклеод пропустил их, низко склонив седеющую голову. Размышлял инспектор или молился, Перегрин не был уверен. Через несколько секунд его старший товарищ встряхнулся и расправил широкие плечи.
— Ладно, мистер Ловэт, — сказал он мрачно. — Медики, кажется, закончили. Теперь наша очередь.
Он первым прошел через остатки вестибюля туда, где раньше был большой зал. Паркетный пол превратился в месиво упавшей штукатурки, обуглившихся деревянных дощечек и балок. Справа от них красивая лестница вела на антресоли, теперь открытые небу. Все вокруг было пропитано запахом гари. От объема разрушений у Перегрина стало тяжело на сердце. Он мог только гадать, как это подействовало на Маклеода, связанного братскими узами с погибшими здесь людьми.
— Мы пройдем одну комнату за другой, — сказал Маклеод. — И смотрите под ноги. Я не хочу, чтобы вы провалились в дыру и угодили в больницу, как Адам. У нас и так не хватает людей.
Под «нами», внезапно понял Перегрин, он имел в виду Охотничью Ложу. Это невысказанное вслух признание Маклеода было настолько же воодушевляющим, насколько и неожиданным. Как-то успокоенный, Перегрин стряхнул болезненное смятение, охваченный волной свежей решимости.
— Мы высматриваем что-то конкретное, — тихо спросил он, — или просто смотрим?
Маклеод устремил на него взгляд ярко-голубых глаз сквозь очки.
— Просто смотрите, паренек. И если что-то увидите, я хочу знать об этом.
Дверь сразу за лестницей вела в помещение, когда-то бывшее официальной приемной, тянущейся во всю длину этой стороны здания. Нырнув вместе с Маклеодом под обожженную перемычку двери, Перегрин увидел разбитые вдребезги стекла и сломанные рамы картин.
— Похоже на галерею, — тихо заметил он.
— Ага. — Маклеод остановился перед портретом седого человека с длинными, подкрученными вверх усами с регалиями масонского Мастера. — У этой Ложи была долгая и безупречная история. Ее члены предназначали эту комнату для демонстрации памятных экспонатов…
Его голос умолк.
Подойдя к инспектору, Перегрин всмотрелся в портрет. Несмотря на пятна копоти и подпалины, художник видел, с каким тонким чувством он написан. Лицо Мастера было твердым и суровым; нарисованные голубые глаза смотрели на Перегрина с бесконечной печалью, словно сам Мастер горевал о том, что произошло здесь. Ощущение живого присутствия буквально ошеломляло, Перегрин не мог поверить, что это просто воображение.
«Мы пришли, чтобы помочь, — мысленно заверил он человека на портрете. — Мне бы только хотелось, чтобы вы рассказали нам о происшедшем».
Рядом с ним Маклеод вдруг конвульсивно вздрогнул и громко застонал. Перегрин испуганно обернулся. Инспектор пошатывался, голубые глаза за стеклами очков были пустыми и несфокусированными. Его губы шевелились. Несколько секунд не доносилось ни звука. Потом незнакомый голос прошептал:
— Злодей пробил защиту. Подлый слуга еще более подлого хозяина. Храм был осквернен… отмечен знаком древнего врага…
Раздался хриплый вздох. Перегрин изумленно уставился на Маклеода, потом понял, что происходит. Одним из особенных эзотерических талантов Маклеода был дар медиума — как сам Перегрин уже видел в Мелроузе, где дух Майкла Скотта говорил, воспользовавшись физическим телом Маклеода. Теперь инспектор, по-видимому, разрешил бывшему члену этой Ложи сделать то же самое.
Все могучее тело Маклеода снова содрогнулось, так что он зашатался, и Перегрин подхватил его под руку, неуверенный, что делать дальше.
— Очистите храм! — Голос стал громче и настойчивее. — Найдите и удалите знак осквернения!
Настойчивая мольба, казалось, требовала ответа. Сердце Перегрина неистово колотилось.
— Мы сделаем! — пообещал он. — Только, пожалуйста, скажите мне, где смотреть!
Но дальнейшие слова перешли в неслышное бормотание. Без всякого предупреждения голова Маклеода резко откинулась назад, словно ему нанесли удар в челюсть. Инспектор напрягся, потом испустил тихий стон, у него подогнулись колени.
Перегрин попытался помочь ему, стараясь поддержать оседающего на пол Маклеода. Когда они оба, шатаясь, упали на колени, перед глазами Перегрина все расплылось. Неожиданно перед его мысленным взором возник тяжелый стол с мраморной столешницей, похожий на алтарь. По бокам стол был отделан украшенными барельефами панелями.