Куртц Кэтрин. Скорбь Гвиннеда

   Реван сейчас был как нельзя лучше подготовлен к тому, что его ожидало. Благодаря собственной силе личности и умению воздействовать на людей, он уже научился вызывать состояние головокружения, а то и вводить в транс самых восприимчивых. Помогал ему достичь этого заряженный Сильвеном медальон.
   Кроме того, Сильвен с Тависом обучили его, как Приводить в действие установки в сознании, заранее ими вложенные, так что казалось, будто он своей волей лишает Дерини их магических способностей.
   Это было необходимо, поскольку во время первых чудес Сильвену нельзя было находиться слишком близко. А среди виллимитов Дерини было вполне достаточно для первых "крещений".
   Но сработает ли это все на практике, в непредсказуемой, меняющейся обстановке? Это был самый важный вопрос. То, как дело пойдет нынче утром, определит дальнейший ход всей затеи; а неудача вполне способна погубить и Ревана, и его союзников.
   - Я готов, друзья мои, - объявил молодой человек, показавшись наружу из пещеры, где он в одиночестве коротал прошлую ночь.
   Дюжина голов повернулась к нему выжидающе, а некоторые и с опаской. Те, кто сидел, поднялись на ноги. Позднее находились те, кто утверждали, будто уже тогда узрели свет, озаривший лицо пророка; впрочем, другие этого света так, вообще, никогда и не увидели. Опираясь на посох из оливкового дерева, Реван сошел к ним по пологому склону. На нем, как всегда, был длинный балахон из беленой шерсти, поверх которого сегодня, из-за прохлады, он набросил черную накидку; на босых ногах - сандалии; волосы и борода его еще были влажными после утреннего омовения. Он слабо улыбнулся, когда Иоахим, а за ним и Сильвен с Горди, пали на колени, чтобы поцеловать край его одежд. Он поднял руку, не то приветствуя, не то благословляя всех собравшихся, которые также опустились на колени. Первым вскочил юный Фланн, не сводя преданного взора с наставника.
   - Что случится сегодня, учитель? - спросил его один из виллимитов. Что ты скажешь своими чадам?
   Реван ласково покачал головой и прошел меж ними, там касаясь чьей-то руки, там - поднятого к нему лица, позволяя коснуться себя, уверовать в себя.
   - Поверите ли вы мне, если я скажу, что не знаю? - произнес он негромко. - Господь сказал мне, что я должен идти, но не поведал, о чем мне говорить. Но я убежден - как должны быть и вы, - что Он все откроет мне в Свое время. Верите ли вы в это?
   Со слезами надежды и радости на глазах пожилая женщина в синем платье прижала руки к груди и закивала.
   - Верим, учитель! О, дай же нам свое благословение!
   - Не мое, но благословение Господне, - отозвался Реван, проводя рукой у них над головами. - А теперь молитесь со мною вместе, дети мои, прежде чем мы вернемся к нашим собратьям. - Он опустился на колени рядом с ними и, ухватившись обеими руками о посох, склонил голову, упираясь лбом в сучковатое дерево.
   - Господи, внемли моей молитве и узри мои слезы. Я недостоин прийти к Тебе, и потому Ты назначил мне исполнить Твою работу здесь, под небом Твоим, среди Твоего народа. Дай же мне силы и веди меня, Господи, пока я исполняю волю Твою, и благослови всех чад Твоих, что взывают к Тебе в отчаянии. In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti...
   - Аминь, - слитно отозвались остальные. Он перекрестился и встал на ноги.
   После чего они последовали за ним вниз, распевая религиозные гимны, звучавшие все громче и торжественнее, по мере того как все новые голоса вливались в их хор. Вот к ним присоединилось еще десять человек, потом еще дюжина, и еще... К тому времени, как Реван приблизился к месту у речной запруды, избранному им для первой проповеди, его окружало уже не менее ста человек, затянувших Vent Sancta Spinta...
   Наконец на берегу он ступил на узкую полоску белого, сверкающего песка, вдающегося в запруду, куда за ним не последовал ни один человек, хотя Сильвен с дюжиной приближенных остались рядом, у самой косы, в первых рядах паствы. Остальные столпились за ними, тесно окружив заводь, и расселись, подстелив на землю плащи и накидки. Реван повернулся к ним спиной и склонил голову, в ожидании, пока все устроятся поудобнее, пока наконец сотня мужчин и женщин не замерла в напряженном ожидании.
   Над рекой повисла глубокая тишина, и Реван намеренно выждал еще пару минут для нарастания напряжения, затем медленно выпрямился и с силой воткнул свой посох в песок. Подняв руки к плечам, он раскинул их в стороны и запрокинул голову с закрытыми глазами, точно живое изображение распятого Христа, от Чьего имени он должен был вещать - и Чьего прощения смиренно просил за готовящееся полу-святотатство.
   - Вот я перед тобой, Господи, - услышали его шепот в первых рядах. Говори, ибо слуга Твой внемлет.
   Очень долгое время ничего не происходило, но Реван не менял позы, застыв с раскинутыми руками и запрокинутой головой. Странно, но никто вокруг даже не шелохнулся. Через какое-то время руки его, а затем и все тело затряслись, спина выгнулась, и он рухнул на землю в конвульсиях. Толпа взволнованно зашевелилась, некоторые даже пали на колени, но Сильвен и остальные в первых рядах никого не подпустили к Ревану.
   - Оставьте его! - провозгласил Иоахим, - Пусть Святой Дух снизойдет на него!
   Еще несколько минут Реван корчился на песке, затем неожиданно обмяк. Никто не осмелился двинуться. А затем он шевельнулся и очень медленно встал на колени к ним лицом. Глаза его смотрели невидяще, словно перед ними до сих пор стояли картины мира Иного - О, как же вернуться мне к Господу? процитировал он вполголоса, обводя взором толпу. - О, узрите, изведайте, ибо благ Господь. Ибо говорил он с недостойным слугой Своим и открыл радость великую народу Своему.
   - Какую радость, учитель? - закричали тут все. - Было ли это Слово обещанное?
   Осторожно, неуверенно, Реван поднялся на ноги - с него свалились сандалии, пока он бился в конвульсиях, - и вновь уставился на толпу остекленевшим взглядом.
   - О, братья и сестры мои, я не знаю, как поведать вам о своем видении.
   - Расскажи, расскажи нам! - послышался крик.
   - Я принес слово о милости Господней, об очищении всех чад Его, - начал он осторожно. - Прежде, Господь повелел мне сказать вам, что те, кто бродят во тьме, предстанут перед великим судилищем и испытаны будут в кузне вечности. И сожжет Он все несовершенное, и отделит породу от золота, и грозно будет пламя, и велика боль для тех, кому надлежит быть очищенным.
   Реван выпрямился и заговорил увереннее, убедившись, что все, и правда, слушают его, затаив дыхание.
   - Но Господь Сил, в бесконечной своей милости и любви, снизошел даже до тех, кто бродил во тьме самой кромешной - даже до детей мрака, именуемых Дерини. Всем тем из них, кто искренне раскается и навсегда будет готов отречься от зла. Господь дарует особый знак своей милости. Водой изменит Он природу тех, кто станет взывать к Нему всем сердцем, в новом крещении водой и Духом. Вода очищения погасит все зло, подобно тому, как она гасит факел, и Господь Сил поднимет их к жизни новой, очищенных от прежнего зла, что поработило их.
   - Так он очистит даже Дерини? - воскликнул кто-то.
   - Но как возможно такое? - переспросил другой. - Лаже если Дерини раскается, он все равно останется Дерини.
   Согласный ропот пробежал по толпе, и один из виллимитских Дерини поднялся с места, с надеждой и недоверием на залитом слезами лице. Реван словно бы и не заметил его, зато увидели остальные.
   - Не насмехайся надо мной, учитель, - вполголоса промолвил мужчина. - Я знаю свою природу. Я покаялся перед братьями и отрекся от зла, но оно все равно живет во мне, и пребудет со мной до смертного часа.
   - А я говорю тебе... - внезапно Реван отшвырнул накидку и ступил в воду, - Что ныне Господь дарует тебе возможность сломать прошлую жизнь и стать тем, кем ты желаешь быть - Его возлюбленным чадом земным, незапятнанным никаким злом. Он даровал очищение моим рукам и повелел оделить им тех, кто раскается искренне. Ла, даже те, кого затронуло самое страшное зло, могут быть очищены, если всем сердцем взывают к милости Божией. Взываешь ли меня к ней, брат Гиллеберт?
   По толпе вновь прокатился шепоток, но Реван лишь протянул руку Дерини, приглашая его выйти вперед. И поскольку весь начальный сценарий был тщательно прописан и отрежиссирован, Гиллеберт сделал именно то, что ему было велено - хотя сам он не помнил об этом - и медленно, пошатываясь, вышел вперед, не сводя горящего взора с Ревана.
   - Ла, приди, брат Гиллеберт, - вполголоса молвил Реван, все глубже заходя в запруду, протягивая руки к идущему. - Сними сандалии, ибо ты ступаешь в святую воду. Патрик, Иоахим, помогите ему, ради Бога. Или, Гиллеберт, возьми меня за руку, и я приведу тебя к очищению. Вы же все, молитесь со мной, ибо брат Гиллеберт ныне принимает спасение от Господа и смывает с души своей все нечистое.
   Теперь Гиллеберт стоял уже по щиколотку в воде, а за ним - перепуганный Патрик, тоже Дерини, прижимая к груди сброшенные сандалии. Обливаясь слезами, Гиллеберт шел все глубже, в воду по колена, по бедра, не замечая холода, - пока наконец Реван не взял его за руку.
   - Благословен будь Господь, что привел тебя сюда, - промолвил тот, заводя Дерини еще глубже. - И будь благословен и ты, что уверовал в Его бесконечную милость и любовь.
   - Я погружу тебя в воду целиком, - сказал Реван, так что лишь Гиллеберт мог слышать его, а затем обнял того, одной рукой взяв за лоб, а другой за шею. - Ухватись за мое запястье, держи ноги и спину прямыми. Остальное я сделаю сам. А теперь задержи дыхание... - и с этими словами подтолкнул Гиллеберта назад.
   - Прими очищение, во имя Духа Святого! - воскликнул Реван, удерживая его под водой и мысленно сдвигая установки, заблаговременно сделанные Сильвеном. - Пусть сей акт веры смоет все зло, дабы очищенным ты восстал к новой жизни!
   Толпа вскрикнула, как один человек, когда Реван помог Гиллеберту подняться из воды. Вид у того был скорее растерянный, чем испуганный, и он смущенно заморгал, вытирая воду с лица.
   - Так является Он чадам Своим, и делает их чистыми, - объявил Реван, выводя своего первого подопечного на берег. - В великой тайне говорит Он с ними, и чада слышат Его.
   В этот самый миг Гиллеберт вдруг сдавленно вскрикнул и прижал руки к вискам. Глаза его распахнулись в испуге и благоговении.
   - Исчез! - выдохнул он. - Мой проклятый дар исчез! Он раньше звучал, как тихий голос, и говорил мне вещи, которых я не желал слышать, а теперь его больше нет! Я чист!
   Засим разразилось настоящее столпотворение, люди, а среди них и Дерини, устремились в воду, чтобы самим убедиться в чуде. Дерини принялись проверять Гиллеберта, и почти никто не заметил, как неподалеку на мелководье Реван рухнул в воду на колени, склонил голову и прижал руки к груди. Те, кто видел это, решили, что он возносит хвалу Господу, но на самом деле, он молился, чтобы никто не разоблачил их обман.
   Тем временем Гиллеберт вовсю рассказывал - или, по крайней мере, пытался передать своим товарищам, что с ним произошло. Другие спустя пару минут помогли Ревану выбраться на берег, где уже расстелили на теплом песке его накидку. Тот повиновался, но словно бы не видел и не слышал ничего вокруг, лишь бормоча бессвязные благодарственные молитвы Господу.
   Еще через какое-то время от до сих пор не пришедшего в себя Гиллеберта толпа обернулась к Ревану. Сильвен в этот миг ощутил приступ паники, поскольку среди них были и Дерини, которых они с Тависом не успели еще подготовить должным образом к принятию "чуда". Но вскоре стало ясно, что они все равно поверили в происходящее, так же, как и остальные, и теперь взывают к Ревану о помощи.
   - Очисти нас, наставник! - Они повалились перед ним на колени в чистый теплый песок. - Избавь нас от проклятия Дерини. Возроди нас в глазах Господа!
   И Реван поднялся и вновь вошел в воду.
   Именно к этой тихой заводи на реке Эйриан и выехал позже утром регент Манфред со свитой. Брат говорил, что он может наткнуться здесь на виллимитов, и Манфред смутно представлял себе, кто они такие, но глядя вниз в небольшого прибрежного холма, он подумал, что представлял их себе совсем иначе. Внизу у заводи, образованной излучиной реки, молодой человек в промокшем белом балахоне окунал людей в воду, а на берегу, выстроившись в длинную цепочку, остальные, похоже, ожидали свое очереди.
   - Эй, ты! - окликнул Манфред, тыча хлыстом в какого-то мужчину, державшемуся чуть поодаль. Судя по богатому платью - точнее, по его остаткам, ибо золотое шитье никто и никогда не предполагал окунать в речные волны, - это был зажиточный лавочник. - Что такое, дьявол побери, здесь творится?
   - Дьявол тут ни при чем, сударь, - горячо отозвался тот. - Это мастер Реван. Он проповедует новое крещение, дабы избавить нас от Дерини.
   - Новое крещение? - переспросил коренастый священник Custodes из свиты регента.
   - Ну, отче, это не совсем такое крещение, как нас учит святая матерь Церковь, - попытался объяснить лавочник. - Мастер Реван говорит, что это... очищение. Если вы имели дело с Дерини, то он снимает эту грязь, и даже самих Дерини может очистить! Вот там стоит Гиллеберт, он один из наших братьев-виллимитов. Я много лет его знаю. И прежде он был Дерини, но...
   - Что ты несешь - бил Дерини? - хмыкнул священник. - Он либо Дерини, либо нет. И если утром он был Дерини, значит, им и остался, и я могу это доказать!
   - Нет, он больше не Дерини, - упрямо повторил торговец, испугавшись внезапно за Ревана и за своего друга Гиллеберта.
   - Ну, этот спор разрешить несложно, - заявил Манфред и хлыстом подал знак стражникам подвести к нему Гиллеберта. - Эй вы, все назад! - заорал он на толпу, которая начала волноваться при виде вооруженных солдат. - Парень, тебе не причинят зла, если ты не Дерини, как утверждает твой приятель. Ведь это ты - Гиллеберт?
   Один из его слуг уже выхватил несчастного из толпы и теперь, упирающегося, за рубаху волок к своему господину.
   - Итак, отвечай. Ты - Гиллеберт?
   - Да, сударь, это мое имя, - пробормотал тот, рухнув на четвереньки перед Манфредом от жестокого толчка стражника.
   - Гиллеберт - и что дальше? - вмешался священник. Он спрыгнул с лошади и вытащил из-за пояса какую-то длинную, узкую трубку. - Правда ли, что ты утверждаешь, будто якобы перестал быть Дерини?
   Стража, а ну, держите этого человека!
   Толпа, до сих пор пребывавшая в недоумении, угрожающе заворчала, когда двое солдат, спешившись, схватили опешившего Гиллеберта, - один ухватил его за волосы, другой заломил назад руку.
   - Отвечай на вопросы!
   - Я.., меня зовут Гиллеберт.., просто Гиллеберт.
   Ой! Гиллеберт из Дрогеры!
   Он со страхом уставился на трубку в руках священника, которую тот у него на глазах принялся развинчивать посреди, обнажив две тонкие иглы, каждая длиной с полпальца. На кончиках их что-то влажно поблескивало.
   - Гиллеберт из Дрогеры, стало быть? - Священник подошел ближе. - Не слишком ли далеко ты забрался от дома?
   - Я.., я пришел к виллимитам, - пробормотал тот и застонал, когда один из стражников с силой запрокинул ему голову, а другой разорвал ворот рубахи. - Ч-что вы делаете со мной?
   С хмурой улыбкой священник поднес свои иглы прямо к его лицу.
   - Если ты не Дерини, бояться нечего, это не причинит тебе особого вреда. - С этими словами он вонзил иглы Гиллеберту в плечо, прямо под ключицей. Тот вскрикнул от боли.
   - Ты отведал вкуса нашего нового приспособления, именуемого деринийской колючкой, - пояснил священник. - Теперь очень скоро мы узнаем наверняка, Дерини ты или нет. - Гиллеберт застонал, когда иглы выдернули, и по груди заструилась кровь. - Там, на кончиках, была мераша. Если ты Дерини, то она уже начала действовать, и скоро мы все увидим нечто очень интересное!
   Гиллеберт осел на руках у стражников и отозвался голосом, полным отчаяния:
   - Я знаю, как действует мераша, отче. И я был Дерини. Но теперь все мои способности исчезли!
   Мастер Реван очистил меня от скверны, клянусь! На него снизошел Святой Дух. Он несет надежду тем, кто блуждает во мраке.
   Вне зависимости от того, вправду ли на Ревана снизошел Святой Дух, вскоре все смогли убедиться, что Гиллеберт из Дрогеры более неподвластен действию мераши. Средство оказало на него лишь усыпляющий эффект, но никаких признаков тошноты, бессвязной речи и потери ориентации.
   - Но откуда нам знать, что прежде он, на самом деле, был Дерини? заметил священник, когда стражники наконец отпустили Гиллеберта, ослабевшего, но вполне владеющего собой. - И что это еще за Иоанн Креститель по имени Реван? Может, он сам какой-нибудь Дерини, который научился отбирать дар у своих сородичей?
   - Этого, отче, я вам сказать не могу, но этот человек больше не Дерини, и я почти уверен, что мастер Реван также никогда им не был, - отозвался на это Манфред, давая знак стражникам сесть в седло, ибо толпа волновалась все сильнее и в любой момент могла сделаться агрессивной. - Помнится, об этом Реване я уже слышал. Говорят, он служил у Раиса Турина. Но ходили слухи, он обвинил хозяина в смерти своей невесты и сбежал, дав клятву уничтожить всех Дерини. После чего присоединился к виллимитам. Какое-то время на горе беседовал с камнями - наверное, вон там... - Он указал хлыстом на ближайший горный пик. - Не столь давно, по словам брата, он возвестил, что скоро будет дано новое откровение касательно Дерини. Однако подобного никто не ожидал уничтожать их, одновременно "спасая" от церковных и светских властей.
   - Мне это не нравится, - пробормотал священник. - Нужно схватить его и допросить.
   - Пойти против всей этой толпы? - возразил Манфред. - Нет уж, спасибо, мне еще своя шкура дорога! Лучше вернемся в Валорет и расскажем все брату. Он архиепископ, вот пусть и решает, что делать - и пусть посылает целое войско, если уж вознамерится схватить этого парня на глазах у всех его последователей.
   Однако Хьюберт решил обойтись без войска и сам явился в лагерь виллимитов, дабы взглянуть на Ревана. Поскольку Манфред явился к нему с докладом вечером, когда они ужинали с Джаваном, то принц также узнал все новости. И поскольку последние дни они с архиепископом почти не расставались, ему не сложно было оказаться в числе тех, кто отправился с Хьюбертом на берег Эйриана.
   В отличие от своего брата, архиепископ двинулся в путь, куда лучше подготовившись ко всем неожиданностям и взял с собой Урсина О'Кэррола, Дерини-ищейку, а также отца Лиора, как одного из самых опытных священников Custodes.
   С ними также поехали несколько конных стражников из епископского дворца - на тот случай, если последователям Ревана не придется по вкусу вторжение посторонних.
   Глава 25
   Итак охотно принявшие слово его крестились
   Деяния 2:41
   На третий день после Троицы Джаван вместе с архиепископом Хьюбертом выехали на вершину холма, у лагеря виллимитов. День был погожий и теплый. Черное одеяние Джавана, в котором он был похож на монаха, делало его почти невидимкой в свите клириков. Отец Лиор ехал рядом с Хьюбертом, а ищейка-Дерини Урсин О'Кэррол - в окружении двух десятков рыцарей Equites Custodium, которых архиепископ взял с собой для поддержки.
   Его сопровождали также несколько священников и прислужников. Хотя толпа на берегу сразу узнала Хьюберта и неприязненно заворчала при виде вооруженных рыцарей, но Джавана никто не признал - да и кто бы мог ожидать присутствия здесь принца крови, одетого, подобно монаху?
   Разве что только Реван... Во всяком случае, Джаван очень надеялся, что Джорем предупредил того, как обещал. Принц рассказал михайлинцу о своем замысле - если только удастся воплотить его в жизнь. Все утро он пытался оценить, насколько это рискованно, но чем ближе становился решающим миг, тем очевиднее становилось, что всех неожиданностей ему все равно не предусмотреть. И все же игра стоила свеч.., особенно, если Реван готов. А главное, если готовы Тавис с Сильвеном, потому что если нет - то опасность возрастет многократно.
   Джаван посмотрел вниз с холма с делано равнодушным видом, но на самом деле он пытался отыскать своих друзей-Дерини. Реван как раз проповедовал, когда они подъехали, и услышав недовольный ропот толпы, поднял руку, дабы успокоить слушателей, прежде чем продолжать:
   - Я не скажу, будто понимаю, почему Господь избрал именно меня, нижайшего из слуг Своих, дабы возвестить Вам волю Свою столь таинственным образом. И все же я стал Его избранником - как многие здесь могут подтвердить. И я пришел возвестить Его милость ко всем, кто готов предаться очистительному крещению. Будь вы Дерини, или просто затронуты их скверной. Господь повелел мне одарить Его милостью всех, кто искренне раскаивается в своих грехах и готов ступить в эти воды. А теперь молитесь со мной, братья и сестры, и пусть сердца наши укажут нам путь ко спасению.
   - Опасные речи, - пробормотал отец Лиор, когда Реван опустился на колени для молитвы. - Если он предстанет перед церковным трибуналом, его осудят, не задумываясь, и сожгут за ересь.
   - Верно, - кивнул Хьюберт, - Все эти разговоры о повторном крещении для изгнания деринийской скверны граничат со святотатством. И все-таки, в его проповедях есть польза, ибо он вещает о том, что все Дерини суть зло. Еще лучше он послужит нашим Целям, если и впрямь способен сделать то, что обещает.
   - Так вы думаете, он чудотворец? - Отец Лиор не скрывал неодобрения.
   Хьюберт с улыбочкой поджал розовые губы.
   - Чудеса это или нет, я не знаю и знать не хочу, дражайший Лиор. Но если он способен делать из Дерини обычных людей - кто я такой, чтобы встать у него на пути?
   - Если, ваша милость, - пробормотал священник. - Это очень важное слово.
   - Именно так. Урсин?
   Джаван затаил дыхание при приближении хмурого Дерини.
   - Да, ваша милость?
   - Урсин, а что ты думаешь об этом проповеднике? Ты-то веришь, что мастеру Ревану дарована свыше власть очищать Дерини от скверны их происхождения?
   Скрывая неловкость, которую никто, кроме Джавана не заметил, Урсин пожал плечами.
   - Я не считаю себя вправе выступать судьей в духовных вопросах, ваша милость.
   - О, конечно, нет. Ладно, тогда скажи, Дерини он или нет? Или, возможно, он отыскал некий способ, некий порок в вашей натуре, чтобы лишать вас колдовского дара?
   Прежде чем Урсин успел ответить, отец Лиор презрительно хмыкнул:
   - Это все иллюзия. Не спорю, он наделен внутренней силой, и людям хочется верить, будто он способен очистить их от скверны - ибо сия скверна и впрямь в природе Дерини, и никто с этим не спорит... Но, с другой стороны, мы же лично не знаем никого из тех, что были якобы им "очищены". Откуда нам знать, что они Дерини?
   - Хм-м, а вот мой брат Манфред утверждает, будто этот Гиллеберт из Дрогеры был Дерини, а затем стал обычным человеком.
   - Лишь по слухам, ваша милость, - возразил священник. - Мы не можем принять это как данность.
   - Верно, верно... - Хьюберт в задумчивости поглаживал свой двойной подбородок. - С другой стороны, мне сейчас пришло на ум, что мы вполне можем проверить этого Ревана на том, о ком знаем наверняка, что он Дерини.
   Урсин дернулся и в изумлении уставился на архиепископа.
   - Неужели вы хотите, чтобы я пошел на это.., крещение - с трудом выдавил он.
   Джаван был уверен, что Хьюберт хочет именно этого. Он удивлялся лишь, почему окружающие не слышат, как у него колотится сердце.
   - Почему бы и нет? - заявил архиепископ. - Если он мошенник, то кто лучше тебя сумеет его разоблачить? А если нет - что вполне возможно - тогда ты тоже "очистишься". Что тут плохого?
   - Но разве это меня спасет? - с горечью воскликнул Урсин. - Если я стану бесполезен для вас, ваша милость, не кончу ли я, как семья Деклана Кармоди, задушенный тетивой?
   Хьюберт не сводил взора со своих рук в перчатках, державших поводья.
   - Не забудь, ты можешь кончить и как сам Деклан, - отозвался он ледяным тоном. - Но что за мрачные мысли? Если этот Реван говорит правду и ты станешь обычным человеком, неужто ты думаешь, я не возрадуюсь с тобой вместе? Я ведь твой духовный отец, Урсин. Меня более всего заботит твое спасение.
   Поморщившись, Урсин взглянул вниз, на реку, в воды которой Реван ступил с несколькими учениками, тогда как остальные выстроились на берегу в ожидании.
   - Возможно, недостаток веры проистекает от моей внутренней порочности, - пробормотал он себе под нос. - Впрочем, чего еще ожидать от Дерини...
   Отец Лиор весь перекосился от нескрываемой издевки в голосе Урсина, и Джаван испугался, что тому может дорого обойтись его дерзость, однако Хьюберт лишь хмыкнул в ответ.
   - Мне, право, все равно, веришь ты мне или нет, дорогой Урсин, только делай, как я сказал. А теперь сделай вид, что ты один из верующих, и ступай вниз к "учителю", если дорожишь хотя бы своей порочностью - или своей семьей. Капитан Рэмси, вы пойдете с ним.., и я уверен, также пожелаете "очиститься", ведь вы сами так долго имели дело с Дерини.
   Судя по выражению лица Рэмси, подобного желания он не испытывал, но как истинный солдат был послушен приказам. Отдав честь, он спешился и передал поводья товарищу, затем снял шлем, перевязь с мечом, плащ и сапоги.
   - Ступайте, Урсин, не заставляйте мастера Ревана ждать, - поторопил его Хьюберт, видя, что Дерини все еще медлит. - И смотрите, не разочаруйте меня.
   Вы знаете, я не терплю разочарований.
   Все это было Урсину очень не по душе, но воспротивиться он не мог. Обреченно вздохнув, он спрыгнул с лошади, снял накидку, пояс и сапоги, передал все это хмурому солдату, который подошел к нему вместе с Рэмси. Вдвоем они направились вниз по склону холма, причем стражник едва ли не волок Дерини силой. Джаван тем временем гадал, насколько оправданы опасения Урсина. Неужели Хьюберт разделается с ним, если тот станет ему бесполезен?