Кузьменко Владимир. Древо жизни. Книга 3

   – Поверь, для этого у меня найдётся немало других, не менее прекрасных образов. Не забывай, кто я. Ведь я могу создать такое… Нет тайны живого, которую бы я не постигла. Ведь недаром же лапифы называют меня Великая Мать.
   – Но ты их не особенно милуешь, Великая Мать, – воспользовался случаем Сергей.
   – Как так?
   – Напускаешь на них кентавров.
   – Ты же прекрасно знаешь причину этого, и сам говорил о ней. Не будем об этом, – строго прервала она его попытку. – Мир этот равновесен, и равновесие нельзя нарушать.
   – Пойми, Кибела, – рискуя навлечь на себя гнев, не сдавался Сергей. – Мне претит насилие и кровь. Что, если я предложу тебе другой способ поддержания равновесия?
   Кибела минуты две—три молчала, на её лице промелькнула гамма сложных чувств. Здесь было и сочувствие, и насмешка, сомнение и решимость. Сергей невольно залюбовался её лицом – неповторимым сочетанием ума, женского обаяния и красоты. Это не было лицо каменной богини, холодной в своём величии и могуществе. Нет, это было лицо Женщины, и имя Великой Матери, данное лапифами, более всего ей подходило в краткий момент её раздумий. Сергей вдруг почувствовал себя ничтожным и маленьким перед воплощением, как он ясно теперь понял, Великого Женского Начала, лежащего в основе всего Мироздания. Почти физическое ощущение, что он находится сейчас на пороге великой тайны бытия, и отчаяние от того, что ему, его слабому разуму не дано возможности проникнуть в неё, что он так и останется с мучительным воспоминанием об этой встрече с нераскрытой тайной, бросило его в дрожь. Его внезапно осенила мысль, что все, что он знает, и не только это, но весь путь, пройденный человечеством от каменного топора до могучих космических кораблей, что все завоевания человеческой цивилизации, её поиски, открытия и ошибки – только малая ничтожная часть Великого Общего, и это Общее является достоянием и собственностью этой сидящей напротив него женщины. Страстное, необузданное желание припасть к ногам этого божества, с восторгом отдать за него жизнь, сгореть в пламени атомного реактора и возродиться вновь, чтобы вновь и вновь служить ей, испытывая восторг мучения и самопожертвования… Это длилось какое-то мгновение. Сергей снова овладел собой и уже спокойно посмотрел в лицо Кибеле. Та поняла его состояние и удовлетворённо улыбнулась. Непонятно, что ей доставило больше удовлетворения – его восторг самоотречения или то, что он смог подавить его в себе, дал возобладать воле над чувствами.
   – Ты ещё молод, Сергей, – прозвучал мягкий и глубокий голос Кибелы. – Не спеши. Придёт время, когда вы, люди, достигнете зрелости ума и сами откроете Тайну. Это будет не скоро. Пройдут тысячелетия. Вы будете часто болеть, но выживете. Вы не состаритесь, как титаны.
   – Титаны?
   – Да, это была дряхлая цивилизация. Ты удивлён? Но ведь ты сам заметил это и обратил внимание на главный признак дряхлости.
   – Признак?
   – Да, – цинизм. Цинизм начинается тогда, когда старость опережает зрелость. Это признак старческого слабоумия цивилизации, как, впрочем, и человека в отдельности. И, как следствие, – переоценка своих возможностей, непонимание реальности и нежелание её понять. В молодости тоже не понимаешь реальности, но есть страстное желание познать её. Познай и ты реальность этого мира и не подходи к нему со своей меркой. Я видела, что ты хочешь понять её. Но чтобы понять, надо принять её такой, какая она есть. Не спеши исправлять её, даже если она покажется тебе несовершенной. Ведь что такое реальность? Это равновесие в создавшихся условиях. Изменятся условия – изменится реальность.
   – А если реальность расширится?
   – Это приведёт к изменению условий. Но в лучшую или в худшую сторону – в каждом конкретном случае по-разному. Если создаётся новое множество различных реальностей, то оно должно быть совместимо или же распадётся. Так и ты, войдя в мою реальность, должен быть совместимым с нею, иначе будешь ею отвергнут. Ты должен принять мои законы. Пойми, что добро не всегда добро, а зло не всегда зло. Есть явление, и его проявления должны рассматриваться на разных уровнях, чтобы дать ему окончательную оценку.
   – Опасная теория, в том смысле, что при помощи неё можно оправдать любое зло.
   – А разве огонь не опасен? Он и греет, и сжигает. Так и здесь, все зависит от того, насколько развит ум. Ведь истина в руках дурака может принести величайшее зло. Мало владеть истиной, надо уметь с ней обращаться. И помнить надо постоянно, что ни одна истина не может дать безграничного блага. Такого не бывает! Истина находится по ту сторону добра и зла. Добро и зло делают те, кто владеет истиной. Я видела по выражению твоего лица, что ты нетерпелив, что хочешь знать Тайну Бытия. Но преждевременное владение истиной опасно как для того, кто ею владеет, так и для тех, кто рядом с ним. Попробуй, дай бластер дикому фавну и спокойно наблюдай за ним. Ведь в голову тебе такое не приходит! Так наберись терпения. Ты будешь долго жить, не старясь, не дряхлея. Наслаждайся жизнью. Тебе я подарю три дара драгоценных, тебе и тем, кто будет здесь с тобой. Бессмертие, которое даю я всем живущим на планете людям, второй дар – молодость, а третий дар тебе – неистощимые желания. Сравни все это с тем, что ты оставил на Земле. Неужели этого тебе мало?
   – Вся наша жизнь полна противоречий. Прекрасная Кибела, дар твой несомненно щедр. Казалось бы, к чему ещё стремиться? Коль вечно кровь горячая струится по жилам, и в душе огонь желаний никогда не гаснет? Что надобно для счастья ещё? Но ты права, что нет добра без зла.
   – Так в чем же зло?
   – В укоре совести. Не говорила бы ты здесь со мной, коль не был я воспитанник Земли. Того народа, о котором ты сказала, что ему не угрожает дряхлость. Народа, ищущего Правду. Ведь так, скажи?
   – Ну, так!
   – Так чувство долга у меня перед народом, что породил меня и сделал тем, кто есть я, не будет угасать.
   – Забудешь ты его. Коль хочешь – помогу.
   – Но нужен буду ль я тебе, коль совесть потеряю?
   Кибела ничего не ответила, только с нескрываемым интересом посмотрела на Сергея.
   – Мы вернёмся к этому вопросу, – сказала она минуту спустя. – Я обязательно с тобой встречусь, и не однажды. Но вначале ты должен принять мои условия.
   – Я их уже принял, Кибела! И принял их не только потому, чтобы остаться здесь, но в силу убеждений и совести своей. Тебя я полюбил за это время, что находился тут. Твоё величие и красоту неповторимую, что ты создала здесь и что есть ты сама.
   – Я тебя тоже полюбила, – призналась Кибела. – Ты первый, кто действительно проникся ко мне любовью. Лапифы любят меня, но боятся и раболепствуют, титаны хотели покорить и изнасиловать. Ты же, человек с Земли, понимаешь меня и не боишься, любишь, но не хочешь насилия. Однако мне пора. Бери свой дар и уходи!
   – Подожди, – взмолился Сергей, – я не могу взять женщину, которая меня не знает и не любит!
   – Почему ты решил, – впервые за все время разговора рассмеялась Кибела, – что она тебя не знает и не любит? Она тебя знает, как ты не знаешь сам себя, и любит так, как не любила тебя ни одна женщина Земли. Потом, – она загадочно улыбнулась, – ты сам понял, что женское начало – всему основа и мужчина лишь служит женскому желанию. Так что служи, чтоб я была довольна службой, как служит мне все то, что дышит и живёт. И помни, голова растёт от тела и лишь дурная голова стыдится тела и того, что нужно телу. Бывают, правда, исключения. Но это все издержки. Нормально ум и красота должны быть вместе, неразрывно, в достигнутой гармонии Природы. Прощай теперь… до встречи новой.
   – Погоди! – попытался остановить он её, но Кибела ничего не ответила. Её глаза были закрыты. Она спала. Сергей от изумления и растерянности застыл на месте, боясь пошевелиться. Так они сидели тихо минуты три. Наконец женщина открыла свои изумрудного цвета глаза и, увидев Сергея, улыбнулась, протягивая ему руку. Сергей взял её и почувствовал тепло мягкой ладони.
   Они отошли от поляны, где состоялся разговор с Кибелой, уже шагов на сорок, как вдруг страшная мысль поразила его, и он остановился как вкопанный.
   «Кибела!» – мысленно позвал он. В ответ глухое молчание. Он познал ещё – и тот же результат. Отчаяние охватило его.
   – Кибела! – заорал он неожиданно для самого себя во всю глотку. – Отзовись! Иначе мы погибли!
   Глаза его спутницы внезапно как бы остекленели, и она уставилась на Сергея невидимым взором. Потом в них появилось осмысленное выражение. Она строго взглянула ему в лицо и нахмурилась.
   – Почему ты кричишь? Что произошло?
   – Это ты, Кибела? – с сомнением, запинаясь, спросил Сергей.
   – Я! Ты не ответил мне. – Лицо её было рассерженным.
   – Не сердись. Случилось страшное. Но, может быть, я успел. Выслушай меня внимательно и действуй сразу, как только поймёшь, что я хочу. В той долине, где находится пещера, немедленно заблокируй от своей памяти всю свою корневую систему, а если это нельзя сделать, то уничтожь её.
   – Зачем?
   – Ты не знаешь, но мы проникли в твою память, снимая сигналы с корневой системы. Погоди, не сердись, послушай дальше. Только благодаря этому мы поняли, с кем имеем дело, и смогли стать, надеюсь, тебе друзьями. Да постой же! – вскричал досадливо Сергей, видя, что лицо Кибелы пылает гневом. – Послушай, что скажу тебе дальше. Если мы до этого додумались, то наверняка додумались и титаны, и наш разговор может быть подслушан электронным мозгом, если не уже, то через некоторое время он будет знать обо всем. И о нашем союзе. Тогда он предпримет крайние меры…
   Морщины на лбу Кибелы-Леды расправились, и она кивнула головой, что поняла Сергея.
   – Я могу и то, и другое. Может быть, надёжнее уничтожить, как ты сказал, всю корневую систему.
   – Если блок ненадёжен, то да. Но если ты можешь гарантировать, что информация о нашем разговоре и наших планах не будет циркулировать в третьем её слое, откуда можно снять сигналы, то лучше блок. Во-первых, гибель этого слоя может насторожить мозг, и он предпримет разведку другими средствами, а во-вторых, надо подумать, как ввести в него ложную, полезную для нас информацию.
   – Я все сделаю. Хотя не уверена, что мы не опоздали. – Она на минуту замолчала, затем продолжила: – Теперь ты можешь говорить смело. Блок уже стоит.
   – Так быстро?
   – Что здесь такого? Теперь все?
   – За исключением одного, вернее, двух. Мне нужно постоянно иметь связь с тобой. Не орать же мне снова, чтобы ты меня услышала?
   – Через неё, – Кибела для ясности положила руку на грудь, но Сергей решительно замотал головой.
   – Только не через неё… понимаешь…
   – Понимаю, – улыбнулась Кибела и на мгновение задумалась. – Если не срочно, то скажи Оксане.
   – А если срочно? В любое время может понадобиться увидеться и поговорить. И не только в любое время, но и в любом месте. Я заранее не знаю, когда и где нам будет нужно встретиться.
   – Ну что же, тогда мне придётся не выпускать тебя из вида. Любому дереву скажи, что видеть меня хочешь срочно, любой травинке, зверю или птице. Тебе я прикажу служить всему, что дышит на планете. Как видишь, я щедра, но безудержна в гневе. Смотри, не измени!..
   – Прекрасная Кибела!
   – Молчи, не возражай. Послушай лучше дальше. Коль ты меня избавишь от уродства и подлости титанов ненавистных, согласна буду я то сделать, о чем мечтаешь ты. Признаюсь, что мысли подслушала тайком я. И замысел мне твой сначала был смешон, потом великим показался. Не будем больше говорить об этом, но помни, что сказала я тебе. Теперь прощай! Люби свою супругу – мой дар и помни уговор.
   Утром следующего дня все то, что произошло накануне, Сергею показалось бы сном, если бы не Леда. Леда была не сном. Кибела сказала правду. Леда знала его лучше, чем он знал себя, и любила так, как не любила его ни одна из познанных им женщин. Может быть, догадка родилась самостоятельно в его мозгу, а может быть, это была подсказка Кибелы, но Сергей понял её. Развившийся до невообразимых вершин интеллекта, растительный разум не мог оставаться в бездеятельности и избрал населявший планету мир для гигантского эксперимента, поставив во главу его жившего на планете человека. Сергей подозревал, что посредством рождения через дерево Кибела совершенствовала генетику человека, доведя её до кристаллической, если так можно выразиться, чистоты, совершенствуя его формы, создавая поистине гениальные произведения искусства. Отвергнув техническую цивилизацию, развитие которой несло бы гибель самому растительному разуму, Кибела стала на путь совершенствования генетического строения человека и некоторых других видов, населяющих планету. Язык не поворачивался у него назвать это развитие генетической цивилизацией из-за абсурдности такого понятия, но почему бы нет… С известными допущениями и оговорками, это была цивилизация, если понимать под термином – развитие, не учитывая социальность. «Не является ли Кибела недостающим звеном в построении Космического разума? – спросил он себя. – Единение в одну могучую систему разума Человека, разума Урании и разума Кибелы… Единение техники и природы. Не в этом ли высшая цель и счастье? Покорение пространства, времени, познание высших тайн математики и чистые ручьи, шумящие леса, полные дичи, неоскорбленный лик природы. Разве в принципе невозможно такое сочетание? И разве не может в одном и том же человеке сочетаться глубокий ум, прекрасное тело, жажда любви и чувственных наслаждений? А что в этом зазорного? – Сергей бросил взгляд на ещё не проснувшуюся после бурно проведённой ночи Леду. – Что здесь зазорного? – повторил он свой вопрос. – Какой-то моральный урод, скорее всего в силу своей собственной недееспособности, назвал этот величайший дар живого грязным и зазорным. – Сергей поморщился от охватившего его отвращения. – Тысячелетия, – подумал он, – над людьми тяготела мораль, созданная физическими уродами, кривоногими выродками с куриной грудью и рахитичными лбами. Что руководило ими? Поиск духовного совершенства? Ложь! Зависть, только зависть и злоба к тем, кого природа наградила щедро своими дарами».

СХВАТКА

   Через две недели после первой встречи, а вернее, второй, так как Кибела уже являлась Сергею в образе Оксаны, состоялась третья встреча. До этого космический катер доставил на «Гею» несколько человек, которые демонтировали большой квантовый магнитометр, следивший за исправностью работы электронного мозга корабля. Магнитометр улавливал малейшие изменения магнитного поля электронного мозга, обрабатывал информацию и посылал её снова в контрольный центр. По этой информации электронный мозг судил об исправности своей системы и вносил, если надо, коррекции. Фактически квантовый магнитометр являлся необходимым звеном обратной связи и самоконтролирования работы сложнейшей электронной кристаллической системы. Теперь квантовый магнитометр должен был сослужить иную службу. Такие магнитометры, правда, значительно проще и примитивнее, стали широко применяться ещё в последнем десятилетии далёкого XX века в целях научно-технического шпионажа. Достаточно было поместить его по соседству со зданием, где работал компьютер, как спустя некоторое время хозяева магнитометра имели полную информацию о программах, введённых в вычислительную машину, о тех задачах, которые она решала, и готовые решения. Для защиты информации вокруг компьютеров создавались особые экраны, но Сергей надеялся, что титаны не стали создавать такой защиты. В этом не было нужды. Ведь не от лапифов же защищать информацию?
   «Гея», вращаясь по стационарной орбите вокруг планеты, не нуждалась пока в работе электронного мозга. Поэтому после снятия с корабля квантового магнитометра корабельный электронный мозг был временно законсервирован, то есть перешёл в минимальный режим работы, или, как принято было говорить, «заснул».
   Квантовый магнитометр хотели установить в непосредственной близости от пещеры. В задачу его входило обнаружить местонахождение электронного мозга и по возможности расшифровать его программу.
   Все было готово к тому, чтобы начать эксперимент, однако Сергея не покидало чувство, что он что-то недоработал. После долгих размышлений он, наконец, понял причину своего беспокойства. Его правилом было никогда не считать своего врага глупее себя. И на этот раз это правило оправдалось.
   «Что, если электронный мозг пещеры снабжён собственным чувствительным магнитометром? Он несомненно уловит усиленное магнитное поле, создаваемое нашим магнитометром. Что за этим последует? Вот это надо выяснить».
   Два дня ушло на изготовление имитатора магнитного поля. Его поставили возле пещеры и включили. Наблюдатели расположились километрах в трех от пещеры и в бинокль наблюдали за развитием событии. Имитатор работал уже полчаса. Вдруг бункер, который соединял выход пещеры с наружным миром, вспыхнул ослепительной вспышкой и рассыпался. Из пещеры бесшумно выплыла продолговатая чёрная сигара. Она зависла в воздухе. Последовала новая вспышка, и имитатор постигла участь бункера. Сигара повисела ещё немного в воздухе, затем медленно вплыла в пещеру.
   – Сейчас Мозг примется за расшифровку сигналов имитатора, – предположил Сергей, отрывая глаза от бинокля и обращаясь к лежащему рядом Владимиру. – Это займёт у него много времени, так как сигналы имитатора не содержат информации.
   – Что за этим последует?
   – Если он аналогичен СС, то поймёт, в чем дело. Если нет, то будет возиться с этой задачей, пока не сработает блок стирания памяти. Я как раз на это рассчитываю.
   – Почему ты думаешь, что он отличается от СС?
   – Судя по тому, как использовались кристаллы СС титанами и олимпийцами, все работы, связанные с их применением, были строго засекречены. Такие кристаллы вряд ли применялись в вычислительных системах кораблей титанов. Кроме того, от момента создания кристаллов СС до катастрофы на Уране прошло сравнительно небольшое время. Учитывая, что один только полет с Урана сюда занимает лет сорок, думаю, что титаны ещё не успели завезти сюда СС. Но посмотрим. Мне кажется, что здесь, в пещере, стоит все-таки примитивный мозг с жёсткими программами. Если за этим ничего не последует, то дня через три поставим новый имитатор.
   – Какой смысл? Мозг его снова уничтожит.
   – Пусть! Если это тот Мозг, о котором я думаю, то решение таких задач для него подобно шоку. У него должен быть защитный предохранительный блок. Через два—три таких повторения Мозг будет воспринимать импульсы имитатора как помеху, и блок даст команду больше не обращать на них внимания. Вот после этого мы и запустим в работу настоящий магнитометр, но сделаем это с предосторожностью. Магнитометр мы замаскируем, а имитатор поставим на виду, но снабдим его оптической системой, наведённой на выход из пещеры. Как только там появится предмет, имитатор выключит магнитометр, а сам заработает на полную мощность.
   – Все ясно!
   – Тем более, что для того, чтобы обнаружить место расположения Мозга, достаточно две-три минуты работы магнитометра, а может, и меньше.
   Два дня прошли в томительном ожидании и наблюдении за выходом из пещеры. К концу второго дня Сергей вздохнул с облегчением и впервые за все время нормально поел.
   – Это не СС! Теперь мы поиграем на нервах этого арифмометра.
   Ещё один имитатор был уничтожен. Затем пещера перестала реагировать.
   Перед тем как установить магнитометр, Сергей вызвал Кибелу. Для этого ему пришлось покинуть долину, так как корневая система её растительности была отключена от памяти Великой Матери.
   – Ты с каждой новой встречей становишься все прекраснее, милая Кибела! – не мог удержаться от комплимента Сергей, когда та предстала перед ним в новом образе.
   – Тебе нравится? – дружески улыбнулась Кибела.
   – Очень, но твоя красота несколько мешает серьёзному разговору, отвлекает, и в голову лезут совсем не те мысли.
   – Хорошо! – она чисто по-женски надула губы и пожала плечами. – В следующий раз явлюсь к тебе в образе Пифона.
   – Ради бога, только не Пифона. Уж лучше так, как сейчас. Кстати, я приношу от имени всех нас извинение за убийство пары Пифонов, которых ты, по-видимому, очень ценишь, и выражаю крайнее сожаление о случившемся.
   – Не будем говорить о пустяках. Перейдём к делу.
   Сергей стал ей рассказывать о том, что им предпринято.
   – Первое, что мне надо знать, – это местонахождение Мозга.
   – Я могла бы это сделать, но почва вокруг пещеры отравлена, мало кто может приспособиться к ней. Чувствительное к магнитному полю растение надо вырастить специально. На это уйдёт время.
   – Вот как? – удивился Сергей. – Принцип магнитометра тебе известен?
   – А ты думал, как я получаю информацию о вас?
   – Да, конечно. Но я не об этом. Мы обойдёмся своей аппаратурой. Мне вот что необходимо. Надо побудить Мозг к воспоминаниям. У тебя записана в памяти информация о тех титанах, что лежат в пещере? Желательно, последнее время их пребывания перед тем, как они погрузились в анабиозные ванны. Их жизнь в долине и так далее.
   – Естественно!
   – Тогда дай команду тому блоку памяти, что имеет информацию об этом, чтобы она была введена в корневую систему растений долины и постоянно проигрывалась в ней. Я рассчитываю, что поступление этой информации в Мозг вызовет известные ассоциации. Среди них может быть что-то о введённых в него программах.
   Кибела наклонила голову в знак того, что поняла задачу.
   – Теперь вот ещё. Среди твоего растительного мира есть такие экземпляры, которые могли бы улавливать радиацию и как-то сравнительно отмечать её изменения? Желательно, чтобы это была быстро растущая корневая система.
   – Это возможно. Но для чего тебе такие растения?
   – Как только станет известно расположение реактора, надо проникнуть как можно ближе к нему и регистрировать интенсивность его работы. Но он находится глубоко под землёй.
   – Я знаю, где он находится.
   – Вот как?! Тогда надо проникнуть к его стенкам. Они сделаны из того же материала, что и стены пещеры, но пропускают часть тепла и радиации. Этого будет достаточно. И, наконец, третье. Реактор охлаждается водой. Скорее всего, это какой-то мощный подземный источник.
   – Я знаю его, но вынуждена заботиться о том, чтобы он не иссякал, так как поняла, что перегрев реактора приведёт к взрыву.
   – Здесь надо рискнуть!
   – Не понимаю?
   – В реакторе предусмотрена аварийная система, которая может погасить его, если создадутся условия взрыва. Я хочу, чтобы Мозг сам выдал эту команду. Находящиеся в анабиозных ваннах титаны не могли не предусмотреть аварийную ситуацию вследствие, например, снижения степени охлаждения. Им совсем не улыбалась перспектива преждевременно взорваться вместе с реактором. Поэтому я уверен, что, обнаружив начало перегрева, Мозг даст команду временно погасить реактор до выяснения причин. У него есть аккумуляторы, он сможет перейти на питание от них на время ремонта. Так что надо рискнуть. Иначе я не вижу выхода. Вряд ли мы получим информацию о командах отключения реактора. Мозг их может сам не знать и среагирует только на вторичный сигнал, который будет выдан неизвестным нам устройством в ответ на команду выключения реактора. Это своего рода двойная страховка и применялась у нас давно, когда стали использовать магнитометры для подслушивания работы компьютеров.
   – А если Мозг примет прекращение водоснабжения за начало враждебных действий?
   – Чтобы он не пришёл к такому выводу, я и несколько моих друзей будем в это время в пещере. Мозгу не «придёт в голову», что мы хотим сами себя взорвать. Напротив, наше нахождение в момент перегрева реактора в пещере убедит его если не в дружеских чувствах с нашей стороны, то во всяком случае в отсутствии враждебности.
   Кибела надолго задумалась. Её красивое, благородное лицо как будто окаменело, длинные бархатные ресницы прикрыли глаза и чуть-чуть дрожали. Эта дрожь выдавала мучительную работу мысли грозной богини. Глядя на её прекрасное неподвижное лицо, Сергей снова почувствовал волнение, похожее на то, какое он испытал во время их прошлой встречи. Но теперь к этим чувствам присоединилась глубокая нежность. Он забыл, кто находится перед ним. Он видел лишь женщину, которой угрожает смертельная опасность. Он не думал о том, что погибнет вместе с ней и даже раньше, в нем заговорил извечный инстинкт мужчины, который готов заслонить своей грудью слабое, как ему вдруг представилось, прекрасное существо, принять на себя удар и ценой собственной жизни спасти её. Может быть этот извечный инстинкт заставлял его далёкого предка, вооружённого каменным топором, вступать в бой с могучим саблезубым тигром, заслоняя телом свою коротконогую, одетую в косматую шкуру подругу. Инстинкт – не разум, он не говорит, а повелевает отдать жизнь ради более ценного – будущего, того будущего, которое зреет в теле женщины и никогда не погибнет, если мужчины сохранят в себе способность жертвовать собой ради этого будущего.
   Кибела уловила его чувства и поняла их. Она открыла глаза и с удивлением и благодарностью взглянула на него большими синими, как безоблачное южное небо, глазами.
   – Спасибо, Сергей… Риск велик, но я уже больше не могу жить в этой страшной неопределённости. Надо рискнуть! Я согласна.
   – Это крайний вариант. У нас есть ещё время все хорошо обдумать. Я бы хотел свести риск к минимуму.
   Кибела на мгновение задумалась. По её лицу пробежала тень сомнения.