Кварри Ник. Смерть — моя тень

   — Что сюда придет одна его подруга, с которой он хотел бы уединиться. Но, клянусь, я не знала, что он будет переходить границы...
   Я снова коснулся ее лба дулом пистолета.
   — Не лги, Хаги! — терпеливо предупредил я. — Ты совсем не была удивлена, когда наверху началась эта возня! И вспомни — ты ведь пыталась помочь Грэди, когда я хотел подняться наверх!
   Она отвернула лицо от пистолета и часто заморгала.
   — Хочешь составить компанию Джину? Вряд ли ему от этого будет веселей!
   Лицо у нее даже позеленело от страха, и она сжала руки, чтобы унять дрожь.
   — Хорошо, я расскажу все... Дело в том, что Марти уже не раз развлекался в этой комнате с женщинами. И каждый раз у него была новая. Мне это всегда было неприятно... — она бессильно развела руками. — Но что я могла поделать? Отказать? Но ведь он был сыном Фрэнка Лека!
   — Понятно! Марта имел здесь место для своих жестоких развлечений, потому что отец его имел здесь большое влияние на местные власти. Даже если бы какая-нибудь девушка и пожаловалась в полицию, ему все равно это сошло бы с рук. Ведь вся местная полиция в кармане у старика Лека. Следовательно, Марти мог вытворять все, не опасаясь никаких неприятностей...
   Хаги кивнула.
   — Все так и было... Но я же в этом не виновата, правда? Что я могла поделать?
   Сейчас ее можно было заставить рассказать и еще что-нибудь, но вряд ли это будет полезно для меня.
   Нужно было уходить, и я оставил Хаги в баре одну, с грустью созерцающую разбитое зеркало и бутылки.
   Возвращаясь на машине в Нью-Йорк, я перебрал в памяти все то, что услышал от Хаги. В целом ничего особенного я не узнал, но в том, что она пыталась кое-что скрыть, видимо, было что-то большее, чем я сейчас себе представлял.
   Я не очень боялся осложнений с полицией в связи с убийством Джина. Хаги вряд ли позвонит в полицию, скорее она позвонит «поверенному в делах» Лека Виктору Рюннону, и тот пошлет кого-нибудь за Джином. Его отвезут к какому-нибудь болоту в Нью-Джерси, сбросят туда и забудут, что такой человек существовал...
   Но обо мне они не забудут.

Глава 9

   Один из моих наиболее полезных друзей Рей Фаллон был хроникером в «Дейли Ньюс», где ему даже обещали должность редактора.
   Я нашел его за письменным столом в редакции. Между ухом и плечом он зажал телефонную трубку, а двумя пальцами печатал что-то на пишущей машинке.
   Я присел рядом на жесткий стул, ожидая, пока он закончит печатать сообщение, передаваемое репортером по телефону.
   Увидев меня, он явно удивился.
   — Ты еще жив? Все репортеры в городе трезвонят об одном и том же: похоже на то, что ты уже труп.
   — Большое спасибо за добрые слова! Сейчас такие сообщения действуют на меня, как инъекции адреналина.
   — Как ты отнесешься, старина, к рюмке виски? — спросил Фаллон.
   Я покачал головой.
   — Что мне сейчас действительно нужно — так это информация относительно прошлого Марти Лоуренса. Я хотел бы посмотреть все, что у тебя собрано на него. Вырезки из газет и так далее.
   — Не повезло тебе... В архиве ничего нет. Я уже побывал там, когда писал заметку о его смерти.
   — Не нашел ничего? Ни по какому поводу?
   — Ничего. Похоже, Фрэнк Лека держал сына вдали от дел. Документы на него — как в школе в Новой Англии, так и в колледже на Западном берегу — оформлялись на имя Марти Лоуренса. И ни одно агентство в Калифорнии не имеет на него материалов.
   — А можно посмотреть вырезки, касающиеся Фрэнка Лека? Может, среди них найдется что-нибудь о Марти.
   — Смотри, если хочешь. Но уверяю: ничего не найдешь. Я уже искал...
   — Возможно, ты что-нибудь упустил.
   Я не сомневался, что он говорит правду, но я не имел права упускать ни малейшего шанса. Может быть, все-таки отыщутся мотивы убийства Марти?
   Я подождал, пока Фаллон принес из архива вырезки газет. Он вернулся с четырьмя твердыми папками.
   Выдержки содержали большую информацию о кровавой деятельности Фрэнка Лека, которая была мне известна в общих чертах. Но ни в одной из статей, охватывающих тридцатилетний период «карьеры» Лека, я не нашел ни единого упоминания о его сыне. Единственным сообщением о его семейных делах была статья о шикарных похоронах его супруги в Нью-Джерси пять лет тому назад. В траурной церемонии принимали участие самые крупные национальные гангстеры, а в «кадиллаках», сопровождающих катафалк, — наиболее крупные политиканы Нью-Йорка, Нью-Джерси, Коннектикута и Пенсильвании. Хотя Марти несомненно присутствовал на похоронах матери, никто из репортеров о нем не упоминал.
   В течение дня я просмотрел только две папки, потом посмотрел на две оставшиеся и сначала решил не браться за них, но потом все же взялся. Больше из упрямства, чем надеясь найти в них что-нибудь.
   О Марти я ничего не обнаружил, но зато наткнулся на заметку, которая меня весьма заинтересовала. Она находилась в последней папке, где сведения были относительно свежими. Заметка была напечатана в две колонки и была приблизительно четырехлетней давности. Заголовок гласил: «Полицейские обвиняются в неоказании помощи». Под заголовком была помещена фотография полицейского, и в этом полицейском я признал того самого оборванного пьянчужку из таверны «Черепаха», который исчез после того, как «уложил» Хаги и вновь появился через час перед домом, в котором находилась моя контора.
   Сперва я быстро пробежал статью глазами, а потом прочел ее более внимательно. Пьяницу звали Джордж Чисс. Когда-то он служил следователем в Нью-Йорке. Сначала он был сотрудником отдела полиции нравов, потом его перевели в отдел по расследованию убийств. Его долгая карьера закончилась увольнением из полиции. Ему было предъявлено обвинение в том, что он наехал на машине на одну женщину, в результате чего у той оказалась сломана нога, да вдобавок к этому, он не остановился для оказания помощи. Судьи приговорили его к 10 месяцам заключения за неоказание помощи и ведение машины в нетрезвом состоянии.
   Статья эта оказалась в подборке, посвященной Лека, потому что Джордж Чисс клялся, что все это подстроено Фрэнком Лека.
   Чисс заявил, что расследовал дело об убийстве одного старого преступника и там оказался замешанным Лека. Чтобы помешать Чиссу закончить расследование, Лека разработал и осуществил план, заключающийся в том, что один из его людей украл у Чисса машину и сбил на ней женщину. Машину нашли через полчаса после происшествия, брошенную в одном из переулков в десяти кварталах от места происшествия. На переднем сиденье валялась полупустая бутылка виски... После того, как установили владельца машины и наведались к нему, то нашли Чисса мертвецки пьяным.
   На процессе из показаний свидетелей выяснилось, что последние полгода Чисс начал попивать. Это началось после того, как умерла его жена. Фрэнк Лека, разумеется, знал об этом и воспользовался этим обстоятельством при составлении своего плана.
   Из статьи явствовало, что до того, как Чисс начал пить, он был в полиции очень уважаемым человеком, добросовестным следователем по особо трудным делам, большим специалистом по дзюдо. Он имел прекрасный послужной список, включающий в себя три случая проявления особого мужества при задержании опасных преступников.
   По телефону Фаллона я позвонил Сэнди в Центральное управление. Ей пока ничего не удалось найти относительно деятельности Марти, но зато она сообщила мне новость. Гангстеры, оказывается, искали не только меня, но и Грэди. Его они тоже «приговорили», так как он не справился с обязанностями телохранителя.
   Я попросил Сэнди узнать, где проживает сейчас бывший полицейский-следователь Джордж Чисс. Она могла это узнать у кого-нибудь из своих коллег, который поддерживает с ним какую-нибудь связь.
   Сэнди позвонила мне минут через пять и сообщила адрес Чисса.
   Поехав по этому адресу, я обнаружил большой двор, расположенный на окраине старого района Бруклина. Улица в этой части была узкой и загроможденной автомобилями, стоящими по обе стороны. Несколько ребятишек играли обшарпанным мячом в футбол. Там же стоял черный «форд», который я уже видел рядом с таверной.
   Я вошел во двор через один из проемов. Толстяк в полотняных брюках и грязном свитере оливкового цвета направился в мою сторону.
   — Что вы желаете?
   — Здесь живет Джордж Чисс?
   — Грек? — он показал грязным пальцем внутрь двора. — Вон его лачуга...
   Этой лачугой оказался сарай, покрытый гофрированным железом. Вход и окно были закрыты занавесками. Ни электрических, ни телефонных проводов.
   — Он дома? — спросил я.
   — Да.
   Я перебрался через пространство, загроможденное картонными коробками, старыми покрышками, ломаными игрушками и прочей рухлядью.
   Дверь в сарай принадлежала когда-то какой-то конторе и на ней сохранилась потертая табличка.
   Я постучал, и хриплый голос ответил:
   — Войдите!
   Я открыл дверь и вошел. Помещение было однокомнатным, отапливалось работающей на нефти печкой. Освещалось оно двумя масляными лампами, прикрепленными к стене. Полосатая бело-синяя занавеска прикрывала угол, где, очевидно, находился санузел.
   В комнате стояла большая кровать, кухонный столик, комод, платяной шкаф и маленькая кухонная печурка. В комнате было удивительно чисто.
   Не успел я закрыть дверь, как увидел нечто, от чего сразу похолодел: из громадной позолоченной рамы, висевшей на стене, на меня смотрел портрет Франка Лека.
   Джордж Чисс сидел на единственном в комнате стуле и раскрашивал колеса детской коляски. Он был без пиджака в рубашке с закатанными рукавами. В остальном же он выглядел так же, как и в «Черепахе», — худощавый мужчина с редкими волосами, животиком, бледным лицом, которое раньше было, видимо, красивым, а сейчас покрыто щетиной двухдневной давности. Рядом с его правой ногой на полу стояла бутылка, в свободной руке он держал наполовину наполненный стакан.
   При моем появлении его темные глаза изменились: исчезло бессмысленное пустое выражение. Взгляд сразу стал упрямым и проницательным.
   — Долго же вы искали меня, — сказал он.
   — Вы, что же, ожидали меня?
   — Конечно! Для этого не нужно быть провидцем.
   — Тем не менее, вы, кажется, не очень рады меня видеть?
   — Теперь вы мой лучший друг. — Он отпил немного и с отвращением посмотрел на остаток в стакане.
   — Почему вы стали считать меня своим лучшим другом?
   — Конечно, из-за Марти!
   — Но я не убивал его.
   Чисс улыбнулся и пожал плечами.
   — Это не имеет значения. Фрэнк Лека считает, что это ваша работа и намеревается вас убить. Мне хотелось бы присутствовать, когда он будет это делать...
   — И поэтому я ваш лучший друг?
   — Вот именно... — Он допил вино и поставил пустой стакан на пол. После этого вернулся к своей работе. — Позвольте мне закончить, потом поговорим.
   Я кивнул в знак согласия. Орудовал он кистью так уверенно и ловко, что, глядя на него, я поневоле вспомнил, как он уложил Хаги одним ударом.
   — Здорово у вас получается, — сказал я. — А материал подбираете из рухляди?
   — Да... Знаете, что это будет?
   — Детская коляска?
   — У вас нет фантазии? Это будет скамеечка на колесах... Нет, скорее портативный бар. Для игрового зала или патио. Когда краска засохнет, я укреплю здесь полированную полочку для бутылок и ведерка со льдом... Неплохая мысль?
   Слегка повернув голову, Чисс посмотрел в мою сторону.
   — Вы верно думаете, что я ненормальный? Но это не так. Многим нравятся оригинальные безделушки, вроде этой. А я этим зарабатываю на жизнь... в некотором роде. Выбрав на свалке какую-нибудь рухлядь, я делаю из нее новую вещь. Владельцы лавок случайных вещей и антиквариата на Второй и Третьей улицах берут их у меня и продают любителям... Почему вы не присядете?
   Единственным местом, где можно было присесть, была кровать, и я сел на нее. Чисс продолжал раскрашивать колеса.
   — Сначала это было моим хобби, — сказал он, не поднимая глаз. — Это было давно... Когда еще жила моя жена. И тогда я совсем не думал, что это может стать моим основным заработком. Такую работу можно выполнять в любое время: и днем, и ночью, и она не мешает другим моим занятиям.
   — Каким?
   — Пить и заниматься личностью Фрэнка Лека и всем, что с ним связано.
   Он наложил на колесо последний мазок, поднялся и выкатил поделку на улицу. Через некоторое время он вернулся, закрыл дверь и сказал:
   — У вас ко мне, очевидно, много вопросов. Спрашивайте.
   — Вы знаете, что меня интересует.
   Чисс кивнул, взял бутылку и вновь наполнил стакан.
   — Выпьете?
   Я покачал головой. Он поставил бутылку.
   — Противное вино, но зато дешевое.
   — Напиваться — это не лучшее занятие для человека, который занимается личностью Фрэнка Лека.
   Чисс отпил глоток и вытер рот тыльной стороной руки.
   — Я пью не для того, чтобы напиться, а чтобы взбодриться. Это — единственная моя возможность сохранить терпение. Вы знаете, что меня уволили из полиции за неоказание помощи пострадавшей?
   — Да.
   — Это было четыре года назад. И все это время я выжидаю. А ждать очень тяжело...
   Он направился к комоду и поставил на него стакан. Потом наклонился и, открыв ящик, достал из него что-то. Когда он вновь повернулся в мою сторону, в руке у него был пистолет.

Глава 10

   Это был кольт «кобра» калибра 38 с коротким стволом. Чисс не направлял его на меня, а просто держал его в руке. Пройдя через всю комнату, он остановился перед портретом Лека в позолоченной раме.
   — Я обзавелся этим пистолетом, когда вышел из тюрьмы, — сказал он тихим голосом. — Это было первое, что я сделал. Потом каждую ночь я проводил, ожидая Лека перед его домом в Нью-Йорке или перед его конторой в Манхэттене. Вскоре случай мне представился. Я поджидал Лека в переулке, когда он вышел из конторы с тремя подручными. Четыре-пять секунд его фигура четко вырисовывалась на фоне прозрачной входной двери. Стрелять было очень удобно, и я мог вышибить из него мозги, прежде чем его прихвостни смогли бы вмешаться... — Чисс отошел от портрета. — Но я не сделал этого. Мне вдруг пришла в голову мысль, что смерть Лека от моей руки — это не совсем та месть, которой я хочу. Он должен умереть от чужой руки. И я его отпустил... А чтобы у меня больше не появилось желание воспользоваться пистолетом, я снял с него мушку и забросил ее в воду с Бруклинского моста.
   — Но сам пистолет вы сохранили, — заметил я.
   — Да, конечно... По натуре я — барахольщик. Не люблю выбрасывать вещи, которые могут пригодиться. — Он посмотрел на пистолет. — Возможно, я когда-нибудь сделаю из него настольную зажигалку.
   Он бросил оружие обратно в ящик, задвинул его и снова глотнул вина. Потом сел на стул, держа полупустой стакан.
   — Как видите, мои взаимоотношения с Лека восходят еще к тому времени, когда я был полицейским в отделе по расследованию убийств... Это было еще в то время, когда Лека убивал людей лично и еще не отказывался от грязной работы. Я занимался этим делом даже в свободные от работы часы, и Лека почувствовал, что я сажусь ему на пятки. Тогда у меня появился Виктор Рюннон и посоветовал мне бросить это дело. Я отказался...
   — И тогда они подстроили, что вас выгнали из полиции?
   Чисс кивнул.
   — И вдобавок приговорили к 10-ти месяцам лишения свободы. Ну, как вы считаете, прав я, отказавшись от убийства Фрэнка Лека?
   — Думаю, вы правы.
   Он наклонился вперед и, глядя на меня сверкающими глазами, проговорил:
   — Мне это не нужно! Я хочу, чтобы его судил закон! Хочу увидеть Лека в суде в качестве подсудимого. Сделать так же, как поступил со мной он. — Чисс откинулся назад и неприятно сощурился. — Месть сладка, но справедливость еще слаще!
   — Но это трудно осуществить.
   — К сожалению, трудно. С определенного времени Лека лично не совершает преступлений. И единственная возможность привлечь к суду за убийство такого человека, как Лека, — с его влиянием и связями — это поймать его на месте преступления с оружием в руках. Поэтому я и набрался терпения и... — он поднял стакан: — И дождался вас!
   Я посмотрел на него.
   — Вы надеетесь, что Лека лично захочет убить того, кто убил его сына?
   — Конечно! И поймите меня правильно, Барроу... Я не виноват в ваших бедах. Но, тем не менее, вы можете послужить моим целям.
   — Я не желаю быть ни козлом отпущения, ни жертвой на вашем алтаре мести, — ответил я.
   — Но у вас нет выбора!
   — У меня он будет... Кстати, а может ли послужить вашим целям тот факт, если Лека даст своим людям распоряжение охотиться за истинным убийцей своего сына?
   — Нет, конечно!
   — И потом, — медленно проговорил я, — не вы ли сами являетесь убийцей?
   Чисс пожал плечами:
   — Нет, не я.
   — Что же вам нужно было, в таком случае, в «Черепахе», когда там был Марти? Выслеживали его? И с какой целью вы крутились перед моей конторой? В то время, когда был убит Марта.
   Чисс допил остаток вина в стакане.
   — Я расскажу о трех последних годах моей жизни, Барроу. Как я испытывал свое терпение... Почти все дни я проводил, выслеживая Лека и тех, кто с ним связан. Изучал деятельность их организации. Все время ждал, что Лека совершит какое-нибудь преступление, за которое его можно было бы посадить на электрический стул. Или чтобы попался кто-нибудь из его людей, который, спасая себя, даст показания против Лека по поводу какого-нибудь старого преступления. Или события начнут разворачиваться таким образом, что я смогу подтолкнуть Лека к насильственным действиям.
   — Например, убить его сына и повесить это убийство на меня? — бесстрастно спросил я.
   Чисс покачал головой.
   — Не надо больше об этом... Вы хотите выслушать меня или нет?
   — Говорите!
   — Так вот. Несколько месяцев назад Марти переехал сюда, в Нью-Йорк, вместе с женой. Я принялся следить за ним.
   — Если вы следили за Марти, то, значит, знаете его жизнь за последние несколько месяцев?
   — Частично. Как вы знаете, я следил за ним время от времени, но одно могу сказать определенно: много времени со своей женой он не проводил. Похоже, у него были другие женщины. Именно поэтому я и крутился временами у «Черепахи» — именно там у него обычно проходили встречи с подружками. А этот парень вел себя с женщинами как настоящий садист. Поскольку Лека принадлежит в Нью-Джерси очень многое, Марти все сходило с рук. Вчера вечером я вас сразу узнал — как только вы вошли. И я видел, как вы наблюдали в зеркало за столиком, где сидели Марти и Грэди с подружкой.
   — Откуда вы меня знаете?
   — Видел где-то ваше фото. У меня прекрасная память на такие вещи... На лица, имена, даты, преступления.
   — Но почему вы выступили вчера на моей стороне и уложили Хаги?
   Чисс дернул плечом.
   — Чтобы немного подогреть атмосферу. Я хотел, чтобы у вас была возможность добраться до Марти. — Он усмехнулся. — Представляю, как среагировал бы Лека, если бы узнал, кто способствовал этой стычке.
   — Почему вы не остались в таверне?
   — После вмешательства мне оставаться там было неразумно. Марти наверняка позвонил бы отцу и попросил помощи. А мне совсем не хотелось дожидаться приезда головорезов Лека. Я отъехал на машине и ожидал вас на улице. Вскоре вы проехали с этой девушкой. Мне хотелось поговорить с вами, чтобы узнать, что произошло после моего ухода. Поэтому я поехал за вами, но вы ехали слишком быстро для моего старенького «форда» и вскоре исчезли из виду. Тогда по телефонному справочнику я нашел ваш адрес и подъехал к вашему дому в Бруклине, намереваясь дождаться вас перед домом. Затем, примерно через час, поскольку дома вы не появились, я поехал в Манхэттен, в вашу контору.
   Я напрягся.
   — И вы туда заходили?
   — Нет, я ожидал у входа, когда раздался пистолетный выстрел. Тогда я перешел на другую сторону и устроился в подъезде дома напротив.
   — Почему вы исчезли, когда я подъехал?
   — Я не хотел ни во что вмешиваться, так как не знал правил игры.
   — Вы видели, как Марти входил в дом?
   — Нет.
   — Может быть, видели, как в дом входил кто-нибудь другой?
   — Тоже нет.
   — Вы знаете, кто убил Марти и какие у него были мотивы для убийства?
   — Пока еще нет.
   Я поднялся и пристально посмотрел на него. Чисс выдержал мой взгляд. Трудно было поверить в то, что он рассказал. Он был способен на все, лишь бы посадить Лека на электрический стул. Но, несмотря на все это, бывший полицейский мог оказаться мне полезным.
   — Вы знаете, как зовут женщину, которую Марти вчера пытался изнасиловать?
   — Нет, но внешность ее мне кажется знакомой.
   — Вы прочитали в газетах, что Марти пытался шантажировать ее? Знаете, на чем был основан шантаж?
   — Нет, — Чисс налил себе еще вина. — А вы знаете?
   Я не ответил на этот вопрос.
   — А вы случайно не знаете мелкого преступника по имени Дюк Флеминг?
   Чисс подумал немного и покачал головой.
   Тогда я описал внешность друга юности Коры. Чисс еще немного порылся в памяти.
   — Нет... За последнее время мне удалось познакомиться с несколькими пьяницами, но такого встречать не довелось.
   Он отпил из стакана и, откинувшись на спинку стула, окинул меня изучающим взглядом.
   — Вы хотите узнать, кто на самом деле убил Марта, и хотите, чтобы я вам в этом помог, так?
   — Я уже говорил, что если станет известно имя настоящего убийцы, то им займется Лека, а не я.
   — Понятно. А вы больше не думаете, что Марта убил я?
   — Я допускаю такую возможность.
   — Но если это сделал я, — возразил он, — то, значит, я веду двойную игру?
   — Не следует откидывать и такой вариант.
   Чисс в ответ на это лишь иронически улыбнулся, но я продолжал:
   — Мне нужно найти человека, у которого были бы мотивы убить Марта. Вы говорите, что не знаете такого. Но, возможно, об этом знает его бывший телохранитель? Вы не знаете, где можно найти Грэди?
   — Нет... Ведь даже полиция не смогла его найти. Я знаю, где он живет. Но ведь полиция тоже это знает. Могу сказать только одно: он прячется только потому, что боится Лека.
   — Откуда вы это знаете?
   — Держу глаза и уши открытыми. Ходят слухи, что Лека приказал убить Грэди за то, что тот не сумел обеспечить безопасность Марта.
   — В таком случае, эта красивая рыжая девушка, что была с ним вчера вечером, знает, где он, — сказал я. — Вы не знаете, как ее зовут?
   — Нет, но знаю кое-что другое, и это может вам пригодиться.
   — Говорите!
   — Она — шлюха, или, по крайней мере, была ею совсем недавно.
   — Откуда вы это взяли?
   — Однажды вечером я наблюдал за ними: за Марти, Грэди и рыжей, в одном из баров Манхэттена. Барменша вела себя с ней так, будто давно ее знает. Поэтому после их ухода я подошел к ней и спросил, кто эта девица? Та не знала ни ее имени, ни адреса, но сказала, что за последние два года часто ее видит. И мужчины, сопровождающие ее, и манеры — все свидетельствует о том, что это шлюха высокого разряда.
   — Это уже кое-что, — заметил я. — Стоит попробовать... Возможно, таким способом я доберусь до Грэди. А вы тем временем поищите Дюка Флеминга.
   Чисс поморщился.
   — А это еще зачем?
   — Чтобы поддерживать со мной контакт и быть в курсе событий.
   — Я имею в виду не то, почему я должен помогать вам, а почему вас так интересует этот Флеминг? Какова его роль во всей этой истории?
   Я улыбнулся.
   — Пока достаточно и того, что вы знаете.
   Чисс рассмеялся и встал.
   — Согласен. У меня есть друзья среди пьяниц. Думаю, мы быстро отыщем Дюка. Куда вам позвонить?
   — В контору. Мы будем обмениваться информацией через телефонистку.
   Мы вместе вышли из сарая. Садясь в свой старый «форд», он серьезно сказал мне:
   — Что бы вы ни предприняли, действуйте осторожно. Старайтесь повсюду держаться в тени — вас ищут по всему городу.
   — Чтобы не быть обнаруженным, надо быстро перемещаться.
   — Конечно! Но и при этом существует большая возможность быть убитым.
   — Что эта вы так беспокоитесь обо мне?
   — Это вполне естественно. Если Лека убьет вас, а меня не будет рядом, то как же я смогу доказать, что это сделал именно он?
   На этом мы расстались. Чисс отправился искать Дюка, а я — рыжую подружку Грэди.

Глава 11

   Ее нагота свидетельствовала, что она была очень красивой, а кожа у нее была очень светлой. Звали ее Анжи. Она лежала на животе на столе для массажа в Институте красоты Массея. Ее обнаженное тело блестело с головы до ног, вымазанное кремом. Она была довольно высокого роста, лет тридцати. Совершенно гладкая форма спины переходила наверху в широкие плечи, а внизу — в великолепной формы бедра. Раскинутые ноги были полными, с сильными икрами и тонкими лодыжками.
   Дориан Массей, массажист в шортах и рубашке, массировал Анжи левое бедро. Когда я назвал свое имя, меня пригласили пройти в массажную. Никто даже пальцем не пошевелил, чтобы скрыть наготу.
   — Я могу зайти и попозже, — сказал я.
   Анжи повернула свою светлую головку и посмотрела на меня своими кукольно-голубыми глазами.
   — Можете оставаться. Вы меня не смущаете... Может быть, я вас смущаю?
   — Нет, не смущаете...
   — В таком случае оставайтесь.
   Дориан Массей массировал ее правую коленку своими большими руками, сказал, не поднимая глаз:
   — Решили спрятаться среди женщин? Великолепная мысль... Для вас, а не для меня. Я помню, как вы однажды помогли мне, но если Фрэнк Лека узнает...
   — Успокойтесь! Я только скажу два слова Анжи.
   Я посмотрел на женщину, лежащую на столе.
   — Еле вас нашел... Вы снова занялись прежним делом?