— С какой целью он это делал?
Стронгел пожал плечами.
— Думаю, что готовил Марти в качестве своего официального преемника. Именно официального, а не тайного. И Лека мог бы со временем поставить сынка по главе преступного мира вместо себя...
И в этот момент меня осенило! Такое знамение обычно приходит в ту минуту, когда, наконец, наталкиваешься на факт, который является ключом ко всему остальному. Отдельные данные встают на свое место, образуя единую полную картину.
— Вы никому... совсем никому не говорили о прошлом Коры в Балтиморе?
Стронгел даже сжался немного.
— Нет, конечно...
Я поверил ему потому, что если бы это сделал не Дюк Флеминг, то и незачем было бы убивать его. Вероятность того, что он стал жертвой несчастного случая, была очень невелика.
— И еще вопрос: помощница Коры, Лорейн Найт, знает о вашем домике на берегу?
— Да, знает...
Похоже, он даже смутился немного.
Я поднял брови:
— Значит, вы стали встречаться именно с ней после того, как Кора решила порвать с вами?
Стронгел нахмурился.
— Мы с Лорейн Найт встречаемся иногда. И я не вижу в этом ничего плохого. Я вдовец и я...
— Где она живет? — перебил я его.
— Зачем вам это? — удивленно спросил он.
— Нужно... Потому что она блондинка! — ответил я и вскоре ушел от него.
Чисс ожидал меня в двух кварталах от отеля. Я сел в «форд» рядом с ним.
— Как Кора? — спросил я.
— Врач сказал, что через пару дней она будет в полной форме, — ответил Чисс. — Ну, а вы... Обнаружили что-нибудь новое?
— Да... — хмуро ответил я. — Но, самое главное, что я теперь понял, кто убил Марти!
Глава 17
Глава 18
Стронгел пожал плечами.
— Думаю, что готовил Марти в качестве своего официального преемника. Именно официального, а не тайного. И Лека мог бы со временем поставить сынка по главе преступного мира вместо себя...
И в этот момент меня осенило! Такое знамение обычно приходит в ту минуту, когда, наконец, наталкиваешься на факт, который является ключом ко всему остальному. Отдельные данные встают на свое место, образуя единую полную картину.
— Вы никому... совсем никому не говорили о прошлом Коры в Балтиморе?
Стронгел даже сжался немного.
— Нет, конечно...
Я поверил ему потому, что если бы это сделал не Дюк Флеминг, то и незачем было бы убивать его. Вероятность того, что он стал жертвой несчастного случая, была очень невелика.
— И еще вопрос: помощница Коры, Лорейн Найт, знает о вашем домике на берегу?
— Да, знает...
Похоже, он даже смутился немного.
Я поднял брови:
— Значит, вы стали встречаться именно с ней после того, как Кора решила порвать с вами?
Стронгел нахмурился.
— Мы с Лорейн Найт встречаемся иногда. И я не вижу в этом ничего плохого. Я вдовец и я...
— Где она живет? — перебил я его.
— Зачем вам это? — удивленно спросил он.
— Нужно... Потому что она блондинка! — ответил я и вскоре ушел от него.
Чисс ожидал меня в двух кварталах от отеля. Я сел в «форд» рядом с ним.
— Как Кора? — спросил я.
— Врач сказал, что через пару дней она будет в полной форме, — ответил Чисс. — Ну, а вы... Обнаружили что-нибудь новое?
— Да... — хмуро ответил я. — Но, самое главное, что я теперь понял, кто убил Марти!
Глава 17
Лорейн Найт жила в небольшом одноэтажном домике в Нью-Джёрси. Перед домиком имелся участок земли размером в пол-акра. Все это хозяйство находилось неподалеку от моста Джорджа Вашингтона.
Когда я постучался, в домике было совсем темно. Через некоторое время я постучал еще раз и вскоре в окне, которое выходило на улицу, зажегся свет.
— Кто вы? — раздался из-за двери голос Лорейн Найт.
— Джейк Барроу... Мне нужно поговорить с вами, Кора в опасности.
Какое-то время она размышляла, потом произнесла:
— Подождите немного, я накину на себя что-нибудь...
Три минуты, которые мне пришлось ждать, показались долгими, как никогда. Я вынул «магнум» и направил его в сторону двери.
Наконец Лорейн открыла дверь. На ней был лазурного цвета халат, подчеркивающий все изгибы ее тела, на голых ногах — меховые комнатные туфли. Светлые волосы были взлохмачены. Видно, она только что поднялась с постели, хотя на лице следов сна видно не было.
Увидев в моей руке пистолет, она вытаращила глаза. Я вошел. Она попятилась назад и пятилась до тех пор, пока не наткнулась на диван. Там она остановилась. Я прикрыл за собой дверь, но не плотно.
Мы находились в небольшой гостиной, обставленной элегантной современной мебелью. Слева находилась столовая, за ней — кухня. Справа — полуприкрытая дверь в спальню.
К Лорейн вернулся голос.
— Почему вы с пистолетом? Что случилось?
— Пистолет в моей руке — предосторожность, и больше ничего, — ответил я. — На тот случай, если бы вы сами открыли дверь с пистолетом в руке. Но поскольку у вас пистолета нет, мой тоже не нужен...
С этими словами я сунул «магнум» в кобуру под мышкой.
— Не понимаю, почему вы решили, что у меня может быть пистолет, — сказала она. — И почему вы должны меня остерегаться?
Держалась она совсем неплохо.
— Но ведь вы могли предположить, что я узнал о вас кое-что...
— Не понимаю, о чем вы говорите... Вы сказали, что Кора в опасности и...
— Она действительно находилась в опасности, но сейчас, слава богу, все позади. Западня, которая была подстроена с вашим участием, не сработала!
Лорейн с недоумением пожала плечами.
— Надеюсь, вы объясните, что надо понимать под вашими словами?
— Разумеется! Банда собиралась меня ликвидировать. Утром меня поджидали у домика Стронгела, но просчитались. А потом я просто объединил все факты: меня видели в этом месте, мне необходимо было связаться с Корой, Кора где-то скрывается, когда-то она и Стронгел были близки, кто-то посоветовал гангстерам захватить Кору и использовать как приманку. И этот «кто-то» — не кто иной, как вы!
— Я? — нервно переспросила Лорейн, хотя очень испуганной она не выглядела. — И что же привело вас к этому заключению?
— Кое-что... Ведь если бы Кора ушла из фирмы, то ее место заняли бы вы! И вы совсем не прочь получить ее место. Кроме того, у вас есть дружок, который желал смерти Марти... И мысль объединить эти два желания пришла к вам в голову после встречи с Дюком Флемингом...
— Кто это? — спросила Лорейн.
— Вы обнаружили его какое-то время назад, когда он зашел в контору, чтобы повидаться с Корой. Увидев его, вы подумали: что может быть общего у Коры с таким человеком? Вам не трудно было подслушать их разговор через дверь между вашими кабинетами. Разговор вас заинтересовал, и вы проследили за Дюком после его ухода. Вы поставили ему кружку пива и начали расспрашивать. После этого вы, конечно, все рассказали своему дружку. Даже не рассказали, а наверняка пригласили его на встречу с Дюком. В конце концов тот, будучи сильно пьяным, рассказал все о прошлом Коры.
— Вы что, всерьез обвиняете меня в этом? — зло спросила Лорейн. — Или только пытаетесь припугнуть?
— Не думаю, что вас так легко напугать. Вы слишком бесчувственны и уже доказали это. На первых порах вы хотели взвалить вину за смерть Марти на Кору. Но та проконсультировалась со мной, и вы об этом узнали. Тогда вы решили сделать козлом отпущения меня, частного детектива, который плохо обошелся с Марти еще в «Черепахе», придя на помощь Коре...
— Я знала, что Кора вам звонила, но откуда я могла знать, что вы — частный детектив?
Я пожал плечами.
— Много есть способов... Могли просто догадаться об этом, поскольку Кора связалась со мной после звонка Марти. Могли найти мое имя в телефонной книге. Могли подслушать наш с Корой разговор — через дверь. Наконец, могли сообщить мое имя вашему дружку... А тот знает, чем я занимаюсь...
— Какому дружку?
— Об этом не трудно догадаться. Дополнительным указателем для меня явился тот факт, что вы — блондинка. Лека имеет свои интересы в доме моделей, а Виктор Рюннон внимательно контролирует все, что принадлежит Лека. Следовательно, вы с ним знакомы. Тем более, что Рюннон чертовски обожает блондинок.
Дверь спальни раскрылась шире, и в ней показался Виктор Рюннон с пистолетом в руке.
— У вас дьявольская логика, Барроу! — воскликнул он. — Только она вам не поможет... Поднимите-ка свои лапки!
Подняв руки, я посмотрел на тощую фигуру в розовой пижаме.
На его конопатом лице, как всегда, не было никакого выражения. Оно не выражало даже радости, хотя он и держал меня под прицелом. Скорее даже, он был озабочен, и я догадался, чем: если уж я докопался до истины, то нет ли человека или людей, которым уже известны эти факты?
Именно по этой причине он не мог убить меня сразу. Более того, он снизошел до того, что задал мне вопрос:
— Как вы к этому пришли?
— На это указывал целый ряд факторов. Я начал подозревать вас уже после того, как обнаружил засаду в таверне «Черепаха», на следующий день после убийства Марти...
Рюннон заметно приободрился.
— И именно на этом вы построили свою версию?
— Не только... Это ничего бы не стоило, если бы у вас не было повода желать смерти Марти!
Выражение его лица изменилось.
— И какой же это повод? — хриплым голосом спросил он.
— Лека собирался подготовить Марти таким образом, чтобы со временем поставить во главе организации. А пост этот вы, естественно, надеялись занять сами...
Я попал в точку! Вытянутое лицо Рюннона словно сжалось при неприятном воспоминании.
— Марти был бездельником, развратником и вообще — порочным человеком! — прохрипел он. — И совершенно безмозглым! Он просто не мог занимать такой высокий пост! Чем он заслужил такое право? Только тем, что был сыном Лека? Да он и не любил своего отца... А я люблю! Я действительно люблю Лека! Я отдал ему все свои лучшие годы, все свои способности. Я знаю до мелочей — причем лучше, чем он — всю деятельность организации. Я могу стать во главе организации и управлять ею лучше кого бы то ни было! Почему же я должен уступить все порочному парню?
— Все это понятно, — спокойно сказал я. — Значит, когда вы с Лорейн узнали от Дюка Флеминга о прошлом Коры, вы узрели возможность убить Марти и обвинить в этом Кору, причем, таким образом, чтобы на вас не пало и тени подозрения. Вы рассказали Марти о Коре, хорошо сознавая, что тот не упустит возможности шантажировать ее только ради того, чтобы овладеть ею. И у Коры таким образом появлялся мотив для убийства Марти. Вам оставалось лишь ликвидировать Марти, подбросить его труп в квартиру Коры и тем самым сделать ее козлом отпущения. Как, правильно?
Рюннон кивнул. Но я хотел, чтобы он реагировал не только знаками:
— Вы составили оригинальный план но тут вмешался я. И тогда вы решили повесить убийство на меня, это было бы логичнее. Тем более, что я сам напросился на этот план, надавав Марти по щекам в «Черепахе» и тем самым спровоцировав его на мщение.
Внезапно вмешалась Лорейн:
— Чего же ты ждешь, Вик! Убей его, и мы будем свободны!
— Заткнись! — оборвал он ее. — Я хочу послушать, что он еще скажет!
— Меня интересует одно, — продолжал я. — Где вы нашли Марти после того, как мы с Корой ушли из таверны?
— Я ожидал в машине на улице. Когда я увидел, что вы с Корой вышли из таверны и поехали в город, я направился в «Черепаху». Я подошел как раз в тот момент, когда Марти садился в свою машину. Он рассказал мне, что произошло...
— И кто из вас предложил поехать в мое бюро и убить меня?
— Я, — признался Рюннон, чувствуя себя уже совершенно уверенно. — Я сказал ему, что видел, как вы выходили из таверны, и что знаю, как вас разыскать. Пистолет был всегда у Марти в машине. Без моей помощи он вряд ли решился бы поехать к вам, он, помимо прочего, был весьма трусоват. Я убедил его, что смогу обеспечить ему алиби на время, когда вас убьют.
— Как вы вообще собирались расправиться с ним?
— Самым простым способом: проломить ему череп рукояткой пистолета...
— Но увидели в конторе пепельницу и решили, что она сможет послужить еще одной уликой против меня, не так ли? Однако Марти догадался о ваших намерениях, когда вы схватились за пепельницу. Он успел нажать на спуск — правда, пуля прошла мимо. А вы спустились из конторы по пожарной лестнице...
— Все правильно, — признался Рюннон. — Хотите еще что-нибудь сказать?
— Нет, это все...
— Ну, раз так, значит все! — сказал Рюннон. — Значит, пришел ваш конец!
Он поднял пистолет и навел его на меня, целясь как раз между глаз. В то же мгновение дверь в гостиную распахнулась и в комнату ворвался Чисс с короткоствольным пистолетом. Такой быстрой и точной стрельбы я еще никогда не видел: его пуля попала в пистолет, даже не задев руки Рюннона. Но боль, видимо, оказалась сильной.
Рюннон согнулся, прижав руку к животу и прикусив губу. Лорейн бросилась было к выпавшему из его рук пистолету, но я опередил ее, схватил пистолет, и навел на Рюннона и Лорейн.
— Ни с места, — приказал я.
— Вам все равно никто не поверит! — прохрипел Рюннон и с ненавистью посмотрел на Чисса. — Особенно ему!
Чисс вышел и в следующую минуту вернулся с маленьким магнитофоном. Лорейн и Рюннон смотрели на него, раскрыв рты. Чисс иронически улыбнулся:
— Ну, как, все понятно? Мы знали, что вы здесь, узнали ваш автомобиль, стоящий в конце квартала. Сделать остальное было не очень трудно...
Я добавил:
— Чисс остался снаружи с магнитофоном, около двери, которую я намеренно не закрыл до конца. А вы признались, что убили Марти, Рюннон! Все, что вы говорили, записано на пленке!
Чисс наставил магнитофон на пол рядом со столиком, на котором стоял телефон и движением пистолета заставил их отойти.
— На диван! И без шуток! Как вы уже успели убедиться, стреляю я очень хорошо!
Они молча повиновались, будучи словно в трансе... Лорейн сжала колени руками и уставилась в противоположную стену какими-то бессмысленными глазами. Рюннон наблюдал за каждым моим движением.
— Значит, вы записали все, что я говорил... — выдавил он из себя. — Но это вам все равно ничего не даст. Магнитофонные записи не являются доказательством в суде...
Я перекрутил ленту в обратную сторону.
— Для суда это может не доказательство, — подтвердил я. — Но почему вы решили, что я буду обращаться в суд?
С этими словами я поднял телефонную трубку и, немного подумав, стал набирать номер телефона Эстеллы Росс, любовницы Лека.
Когда я постучался, в домике было совсем темно. Через некоторое время я постучал еще раз и вскоре в окне, которое выходило на улицу, зажегся свет.
— Кто вы? — раздался из-за двери голос Лорейн Найт.
— Джейк Барроу... Мне нужно поговорить с вами, Кора в опасности.
Какое-то время она размышляла, потом произнесла:
— Подождите немного, я накину на себя что-нибудь...
Три минуты, которые мне пришлось ждать, показались долгими, как никогда. Я вынул «магнум» и направил его в сторону двери.
Наконец Лорейн открыла дверь. На ней был лазурного цвета халат, подчеркивающий все изгибы ее тела, на голых ногах — меховые комнатные туфли. Светлые волосы были взлохмачены. Видно, она только что поднялась с постели, хотя на лице следов сна видно не было.
Увидев в моей руке пистолет, она вытаращила глаза. Я вошел. Она попятилась назад и пятилась до тех пор, пока не наткнулась на диван. Там она остановилась. Я прикрыл за собой дверь, но не плотно.
Мы находились в небольшой гостиной, обставленной элегантной современной мебелью. Слева находилась столовая, за ней — кухня. Справа — полуприкрытая дверь в спальню.
К Лорейн вернулся голос.
— Почему вы с пистолетом? Что случилось?
— Пистолет в моей руке — предосторожность, и больше ничего, — ответил я. — На тот случай, если бы вы сами открыли дверь с пистолетом в руке. Но поскольку у вас пистолета нет, мой тоже не нужен...
С этими словами я сунул «магнум» в кобуру под мышкой.
— Не понимаю, почему вы решили, что у меня может быть пистолет, — сказала она. — И почему вы должны меня остерегаться?
Держалась она совсем неплохо.
— Но ведь вы могли предположить, что я узнал о вас кое-что...
— Не понимаю, о чем вы говорите... Вы сказали, что Кора в опасности и...
— Она действительно находилась в опасности, но сейчас, слава богу, все позади. Западня, которая была подстроена с вашим участием, не сработала!
Лорейн с недоумением пожала плечами.
— Надеюсь, вы объясните, что надо понимать под вашими словами?
— Разумеется! Банда собиралась меня ликвидировать. Утром меня поджидали у домика Стронгела, но просчитались. А потом я просто объединил все факты: меня видели в этом месте, мне необходимо было связаться с Корой, Кора где-то скрывается, когда-то она и Стронгел были близки, кто-то посоветовал гангстерам захватить Кору и использовать как приманку. И этот «кто-то» — не кто иной, как вы!
— Я? — нервно переспросила Лорейн, хотя очень испуганной она не выглядела. — И что же привело вас к этому заключению?
— Кое-что... Ведь если бы Кора ушла из фирмы, то ее место заняли бы вы! И вы совсем не прочь получить ее место. Кроме того, у вас есть дружок, который желал смерти Марти... И мысль объединить эти два желания пришла к вам в голову после встречи с Дюком Флемингом...
— Кто это? — спросила Лорейн.
— Вы обнаружили его какое-то время назад, когда он зашел в контору, чтобы повидаться с Корой. Увидев его, вы подумали: что может быть общего у Коры с таким человеком? Вам не трудно было подслушать их разговор через дверь между вашими кабинетами. Разговор вас заинтересовал, и вы проследили за Дюком после его ухода. Вы поставили ему кружку пива и начали расспрашивать. После этого вы, конечно, все рассказали своему дружку. Даже не рассказали, а наверняка пригласили его на встречу с Дюком. В конце концов тот, будучи сильно пьяным, рассказал все о прошлом Коры.
— Вы что, всерьез обвиняете меня в этом? — зло спросила Лорейн. — Или только пытаетесь припугнуть?
— Не думаю, что вас так легко напугать. Вы слишком бесчувственны и уже доказали это. На первых порах вы хотели взвалить вину за смерть Марти на Кору. Но та проконсультировалась со мной, и вы об этом узнали. Тогда вы решили сделать козлом отпущения меня, частного детектива, который плохо обошелся с Марти еще в «Черепахе», придя на помощь Коре...
— Я знала, что Кора вам звонила, но откуда я могла знать, что вы — частный детектив?
Я пожал плечами.
— Много есть способов... Могли просто догадаться об этом, поскольку Кора связалась со мной после звонка Марти. Могли найти мое имя в телефонной книге. Могли подслушать наш с Корой разговор — через дверь. Наконец, могли сообщить мое имя вашему дружку... А тот знает, чем я занимаюсь...
— Какому дружку?
— Об этом не трудно догадаться. Дополнительным указателем для меня явился тот факт, что вы — блондинка. Лека имеет свои интересы в доме моделей, а Виктор Рюннон внимательно контролирует все, что принадлежит Лека. Следовательно, вы с ним знакомы. Тем более, что Рюннон чертовски обожает блондинок.
Дверь спальни раскрылась шире, и в ней показался Виктор Рюннон с пистолетом в руке.
— У вас дьявольская логика, Барроу! — воскликнул он. — Только она вам не поможет... Поднимите-ка свои лапки!
Подняв руки, я посмотрел на тощую фигуру в розовой пижаме.
На его конопатом лице, как всегда, не было никакого выражения. Оно не выражало даже радости, хотя он и держал меня под прицелом. Скорее даже, он был озабочен, и я догадался, чем: если уж я докопался до истины, то нет ли человека или людей, которым уже известны эти факты?
Именно по этой причине он не мог убить меня сразу. Более того, он снизошел до того, что задал мне вопрос:
— Как вы к этому пришли?
— На это указывал целый ряд факторов. Я начал подозревать вас уже после того, как обнаружил засаду в таверне «Черепаха», на следующий день после убийства Марти...
Рюннон заметно приободрился.
— И именно на этом вы построили свою версию?
— Не только... Это ничего бы не стоило, если бы у вас не было повода желать смерти Марти!
Выражение его лица изменилось.
— И какой же это повод? — хриплым голосом спросил он.
— Лека собирался подготовить Марти таким образом, чтобы со временем поставить во главе организации. А пост этот вы, естественно, надеялись занять сами...
Я попал в точку! Вытянутое лицо Рюннона словно сжалось при неприятном воспоминании.
— Марти был бездельником, развратником и вообще — порочным человеком! — прохрипел он. — И совершенно безмозглым! Он просто не мог занимать такой высокий пост! Чем он заслужил такое право? Только тем, что был сыном Лека? Да он и не любил своего отца... А я люблю! Я действительно люблю Лека! Я отдал ему все свои лучшие годы, все свои способности. Я знаю до мелочей — причем лучше, чем он — всю деятельность организации. Я могу стать во главе организации и управлять ею лучше кого бы то ни было! Почему же я должен уступить все порочному парню?
— Все это понятно, — спокойно сказал я. — Значит, когда вы с Лорейн узнали от Дюка Флеминга о прошлом Коры, вы узрели возможность убить Марти и обвинить в этом Кору, причем, таким образом, чтобы на вас не пало и тени подозрения. Вы рассказали Марти о Коре, хорошо сознавая, что тот не упустит возможности шантажировать ее только ради того, чтобы овладеть ею. И у Коры таким образом появлялся мотив для убийства Марти. Вам оставалось лишь ликвидировать Марти, подбросить его труп в квартиру Коры и тем самым сделать ее козлом отпущения. Как, правильно?
Рюннон кивнул. Но я хотел, чтобы он реагировал не только знаками:
— Вы составили оригинальный план но тут вмешался я. И тогда вы решили повесить убийство на меня, это было бы логичнее. Тем более, что я сам напросился на этот план, надавав Марти по щекам в «Черепахе» и тем самым спровоцировав его на мщение.
Внезапно вмешалась Лорейн:
— Чего же ты ждешь, Вик! Убей его, и мы будем свободны!
— Заткнись! — оборвал он ее. — Я хочу послушать, что он еще скажет!
— Меня интересует одно, — продолжал я. — Где вы нашли Марти после того, как мы с Корой ушли из таверны?
— Я ожидал в машине на улице. Когда я увидел, что вы с Корой вышли из таверны и поехали в город, я направился в «Черепаху». Я подошел как раз в тот момент, когда Марти садился в свою машину. Он рассказал мне, что произошло...
— И кто из вас предложил поехать в мое бюро и убить меня?
— Я, — признался Рюннон, чувствуя себя уже совершенно уверенно. — Я сказал ему, что видел, как вы выходили из таверны, и что знаю, как вас разыскать. Пистолет был всегда у Марти в машине. Без моей помощи он вряд ли решился бы поехать к вам, он, помимо прочего, был весьма трусоват. Я убедил его, что смогу обеспечить ему алиби на время, когда вас убьют.
— Как вы вообще собирались расправиться с ним?
— Самым простым способом: проломить ему череп рукояткой пистолета...
— Но увидели в конторе пепельницу и решили, что она сможет послужить еще одной уликой против меня, не так ли? Однако Марти догадался о ваших намерениях, когда вы схватились за пепельницу. Он успел нажать на спуск — правда, пуля прошла мимо. А вы спустились из конторы по пожарной лестнице...
— Все правильно, — признался Рюннон. — Хотите еще что-нибудь сказать?
— Нет, это все...
— Ну, раз так, значит все! — сказал Рюннон. — Значит, пришел ваш конец!
Он поднял пистолет и навел его на меня, целясь как раз между глаз. В то же мгновение дверь в гостиную распахнулась и в комнату ворвался Чисс с короткоствольным пистолетом. Такой быстрой и точной стрельбы я еще никогда не видел: его пуля попала в пистолет, даже не задев руки Рюннона. Но боль, видимо, оказалась сильной.
Рюннон согнулся, прижав руку к животу и прикусив губу. Лорейн бросилась было к выпавшему из его рук пистолету, но я опередил ее, схватил пистолет, и навел на Рюннона и Лорейн.
— Ни с места, — приказал я.
— Вам все равно никто не поверит! — прохрипел Рюннон и с ненавистью посмотрел на Чисса. — Особенно ему!
Чисс вышел и в следующую минуту вернулся с маленьким магнитофоном. Лорейн и Рюннон смотрели на него, раскрыв рты. Чисс иронически улыбнулся:
— Ну, как, все понятно? Мы знали, что вы здесь, узнали ваш автомобиль, стоящий в конце квартала. Сделать остальное было не очень трудно...
Я добавил:
— Чисс остался снаружи с магнитофоном, около двери, которую я намеренно не закрыл до конца. А вы признались, что убили Марти, Рюннон! Все, что вы говорили, записано на пленке!
Чисс наставил магнитофон на пол рядом со столиком, на котором стоял телефон и движением пистолета заставил их отойти.
— На диван! И без шуток! Как вы уже успели убедиться, стреляю я очень хорошо!
Они молча повиновались, будучи словно в трансе... Лорейн сжала колени руками и уставилась в противоположную стену какими-то бессмысленными глазами. Рюннон наблюдал за каждым моим движением.
— Значит, вы записали все, что я говорил... — выдавил он из себя. — Но это вам все равно ничего не даст. Магнитофонные записи не являются доказательством в суде...
Я перекрутил ленту в обратную сторону.
— Для суда это может не доказательство, — подтвердил я. — Но почему вы решили, что я буду обращаться в суд?
С этими словами я поднял телефонную трубку и, немного подумав, стал набирать номер телефона Эстеллы Росс, любовницы Лека.
Глава 18
Эстелла подняла трубку. Я назвал свое имя.
— Боже ты мой! — воскликнула она голосом, в котором одновременно слышалась и девочка, и Клеопатра.
— Лека у вас?
— Да.
— Передайте ему, что я могу доказать, что не убивал его сына. Скажите также, что я знаю, кто подлинный убийца, и у меня есть доказательства этого.
Тишина, свидетельствующая о том, что трубку прикрыли рукой, воцарилась на другом конце провода.
Прошло несколько секунд, а потом в трубке раздался резкий отрывистый голос Лека:
— Говорите, что у вас там!
— Я ничего не буду говорить. Вы узнаете все от человека, который является истинным убийцей. Сейчас я включу магнитофон. Держитесь за что-нибудь и... слушайте!
Я поднес трубку к магнитофону и включил его. Запись получилась чистой и громкой.
Сначала послышался стук в дверь, потом голос Лорейн изнутри дома, затем мой разговор с ней и все остальное, включая признание Рюннона.
Когда запись кончилась, я выключил магнитофон и вновь поднес трубку к уху.
— Вот и все, Лека. С удовольствием отдам вам эту запись, если вы не смогли узнать этого человека по голосу.
Секунд пять в трубке было тихо. Наконец, Лека сказал:
— Я узнал голос... Это Рюннон... — слова его прозвучали как пулеметная очередь. — Где он?
— Находился в моих руках вместе с Лорейн Найт, но сумел ускользнуть. Могу снова поймать его, если хотите.
— Схватите его! Найдите! Доставьте живым! И назовите вашу цену!
— Это опасно, — возразил я. — Я не смогу схватить его, не выходя на улицу. А выходить мне очень рискованно, ибо первый же ваш встреченный мною человек, увидя меня, сразу же начнет стрелять...
— Дайте мне полчаса на телефонные звонки, а потом можете ничего не опасаться. Охота на вас будет прекращена, она начнется на Виктора Рюннона. Даже если вам не удастся доставить его ко мне, это сделает кто-нибудь другой!
— Возможно, мне удастся схватить его в ближайшие два часа. Вы можете подождать там, где находитесь?
— Да!
— Я вам позвоню.
С этими словами я повесил трубку. Все в порядке. В ближайшее время все узнают, что сына Лека убил не я, а Рюннон.
Я добился того, чего хотел.
Теперь настала очередь Чисса.
Я сидел в спортивной машине Коры. Мотор был выключен. Одну руку я держал на руле, в другой был пистолет, ствол которого упирался в бок Рюннона.
Машина стояла на улице в трех кварталах от дома Эстеллы Росс. На таком расстоянии «кадиллак», стоящий перед этим домом, казался совсем маленьким. Не видно было и двух гангстеров, которые сидели на заднем сидении «кадиллака». Но они наверняка сидели там, поджидая Лека.
Я тоже ждал. Прошло уже два часа после моего звонка. До рассвета оставалось совсем немного. Темная улица была совершенно безлюдна. Ни машин, ни прохожих, даже свет не горел ни в одном окне.
Сидевший рядом Рюннон только и делал, что уговаривал меня:
— Барроу... Прошу вас! Ведь вы ничего не выигрываете от этого! Вы же в безопасности, все уже знают, что не вы убили Марти... Отпустите меня! Дайте хотя бы один шанс на спасение...
— Нет!
— Но почему? Ведь Лорейн вы отпустили...
— Против нее на суде ничего не докажешь, — ответил я. — К тому же она все равно не сумеет распорядиться свободой. И вы это отлично знаете! Весь остаток жизни она проведет в страхе быть узнанной и убитой. Она так и закончит свои дни: не зная ни минуты покоя и живя в постоянном страхе. А я по собственному опыту знаю, что это хуже, чем смерть...
Рюннон ухватился за мои слова.
— Вы совершенно правы... Но почему же вы не хотите поступить точно так же со мной? Уж лучше я сам покончу с собой! Да, я так и сделаю... Кончу все сам...
Я не испытывал к нему ни жалости, ни какого-нибудь другого чувства. Смерть Марти — не великая потеря для человечества, но стоило подумать и о другом: о Дюке Флеминге, о том, что вынесла Кора, о Грэди и его девушке с рыжими волосами, которых засунули в холодильник... Все это было сделано под непосредственным руководством Рюннона!
— Вам следует примириться со своей судьбой! — резко произнес я. — Я не могу поступить иначе!
— Но почему? Почему?
— Я еще в долгу перед Чиссом.
Он попытался еще упрашивать меня, но я больше не слушал.
Наконец, Лека вышел из здания. Вместе с ним был еще один крупный мужчина, руки которого были засунуты в карманы плаща. Судя по всему, это был наемный убийца, которого я уже видел перед входом в Центральное полицейское управление на следующий день после убийства Марти.
Они шли по тротуару, направляясь к «кадиллаку». Я снял ногу с тормоза, крепче сжал руль левой рукой и упер пистолет в бок Рюннону. Тот тоже увидел Лека и замолк, широко раскрыв рот и тяжело дыша.
Я нажал на акселератор.
«Остин-хилл» рванул с места по направлению к «кадиллаку». В этот момент один из телохранителей выскочил из машины, чтобы распахнуть дверцу перед Лека. Тот сел в «кадиллак», и человек захлопнул дверцу. В то же мгновение они увидели приближающийся автомобиль. Они мигом повернулись в мою сторону. Наемный убийца выхватил пистолет из кармана плаща, другой сунул руку под мышку.
Я резко затормозил. Машину занесло, и она полностью блокировала дверцу перед «кадиллаком».
Я открыл дверцу рядом с Рюнноном и с помощью пистолета вытолкнул его на улицу. Тот вывалился из машины и упал на колени посреди улицы.
— Я обещал поймать его! — прокричал я достаточно громко, чтобы услышал сидевший в автомобиле Лека.
Убийца и телохранитель повернулись в сторону «кадиллака», ожидая распоряжений. Через открытую дверь донесся голос Лека:
— Не трогайте его!
Они встали по обе стороны от Рюннона. Но их глаза и пистолеты были направлены в мою сторону. Рюннон не представлял никакой опасности. Он все еще стоял на коленях вне себя от страха. Не имея сил подняться, он лишь протягивал руки в сторону «кадиллака».
Я вышел из машины на тротуар, высоко подняв руки. Лека сказал что-то человеку за рулем. Тот наклонился и подал ему что-то. Дверца открылась, и Лека вышел на улицу. В руке у него был пистолет с глушителем.
Он осмотрелся, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей, глянул на темные окна, потом перевел взгляд на Рюннона.
— Ты... Сукин сын!..
— Умоляю тебя, Фрэнк! — поспешно проговорил Рюннон. — Я ведь сделал это для тебя... Марти ничего не стоил... Ты должен понять... Я для тебя больше сын, чем он...
Лека прервал его стенания четырьмя выстрелами в грудь и в голову. Глушитель настолько смягчил звук, что они никого не смогли разбудить в ближайших домах.
Рюннон упал лицом вниз и застыл в неподвижности на мостовой.
В этот момент из-за угла здания появился Чисс со своим пистолетом. Но действовал он не совсем так, как было бы нужно: он был слишком взволнован встречей с Лека и вышел на тротуар, оказавшись почти лицом к лицу с ним.
— Лека! — закричал он. — Брось пистолет и подними руки!
Но тот не испугался. Его реакция на окрик Чисса была почти рефлекторной: он вспомнил, как действовал в юности. Он мгновенно обернулся и выстрелил. Но его пуля не попала в Чисса, а Чисс, как всегда, не промахнулся. Его пуля попала в руку Лека, и пистолет того отлетел на другую сторону улицы. В тот же момент убийца и второй гангстер также открыли стрельбу. Чисс схватился руками за живот и упал на тротуар.
Я выхватил пистолет и выстрелил в водителя «кадиллака» еще до того, как тот успел подняться с места, а затем — в Лека, который, придерживая руку, бежал к пистолету, из которого убил Рюннона. Я обещал Чиссу не убивать Лека, и поэтому моя пуля пробила ему левое колено. Лека упал.
Двое оставшихся бандитов повернулись в мою сторону и открыли огонь. Одна пуля обожгла мне бок, другая пролетела мимо уха. Я бросился на тротуар за машиной и выстрелил из-за машины по ногам. Бандит упал на бок. Я выстрелил еще два раза. Пули пробили ему грудь.
Я быстро отполз к задней части машины. Раздался выстрел, и пуля прошила мой пиджак. Я выглянул из-за машины и увидел убийцу в плаще. Тот уже целился в меня, стоя на багажнике машины.
Через секунду я должен был бы умереть, но в этот момент Чисс, лежавший на тротуаре, сделал свой последний выстрел из моего короткоствольного пистолета. Человек в плаще упал на багажник, держась за бок. А в следующее мгновение изрыгнул пламя и мой «магнум». Пуля попала ему прямо в сердце. Он сполз по багажнику и рухнул рядом с машиной.
Я поднялся на ноги. Лека полз на животе через улицу, пытаясь добраться до пистолета, из которого он убил Рюннона, чтобы стереть отпечатки пальцев. Я ударил его рукояткой пистолета по голове, и он замер у моих ног. Орудие преступления было спасено.
После этого я сразу бросился к Чиссу, опустился перед ним на колени и перевернул его на спину. Но он был уже мертв...
Я сел на край тротуара и стал ждать. Полиция не замедлила явиться. Она забрала Лека и пистолет, из которого он убил Рюннона. Я обратил внимание полицейских на то, чтобы они не стерли отпечатки пальцев с этого пистолета.
После похорон я направился в его сарай и сделал то, что он сам бы сделал, останься жив: разорвал портрет Лека на куски. После этого бросил последний взгляд на жилье Чисса.
Голубая с розовым детская коляска, переделанная в портативный бар, все еще стояла в комнате. У стены стояли две деревянные полочки — там, где их оставил Чисс. Он умер, не закончив мастерить этот бар, но зато он закончил то, ради чего, по существу, и жил последнее время.
— Боже ты мой! — воскликнула она голосом, в котором одновременно слышалась и девочка, и Клеопатра.
— Лека у вас?
— Да.
— Передайте ему, что я могу доказать, что не убивал его сына. Скажите также, что я знаю, кто подлинный убийца, и у меня есть доказательства этого.
Тишина, свидетельствующая о том, что трубку прикрыли рукой, воцарилась на другом конце провода.
Прошло несколько секунд, а потом в трубке раздался резкий отрывистый голос Лека:
— Говорите, что у вас там!
— Я ничего не буду говорить. Вы узнаете все от человека, который является истинным убийцей. Сейчас я включу магнитофон. Держитесь за что-нибудь и... слушайте!
Я поднес трубку к магнитофону и включил его. Запись получилась чистой и громкой.
Сначала послышался стук в дверь, потом голос Лорейн изнутри дома, затем мой разговор с ней и все остальное, включая признание Рюннона.
Когда запись кончилась, я выключил магнитофон и вновь поднес трубку к уху.
— Вот и все, Лека. С удовольствием отдам вам эту запись, если вы не смогли узнать этого человека по голосу.
Секунд пять в трубке было тихо. Наконец, Лека сказал:
— Я узнал голос... Это Рюннон... — слова его прозвучали как пулеметная очередь. — Где он?
— Находился в моих руках вместе с Лорейн Найт, но сумел ускользнуть. Могу снова поймать его, если хотите.
— Схватите его! Найдите! Доставьте живым! И назовите вашу цену!
— Это опасно, — возразил я. — Я не смогу схватить его, не выходя на улицу. А выходить мне очень рискованно, ибо первый же ваш встреченный мною человек, увидя меня, сразу же начнет стрелять...
— Дайте мне полчаса на телефонные звонки, а потом можете ничего не опасаться. Охота на вас будет прекращена, она начнется на Виктора Рюннона. Даже если вам не удастся доставить его ко мне, это сделает кто-нибудь другой!
— Возможно, мне удастся схватить его в ближайшие два часа. Вы можете подождать там, где находитесь?
— Да!
— Я вам позвоню.
С этими словами я повесил трубку. Все в порядке. В ближайшее время все узнают, что сына Лека убил не я, а Рюннон.
Я добился того, чего хотел.
Теперь настала очередь Чисса.
Я сидел в спортивной машине Коры. Мотор был выключен. Одну руку я держал на руле, в другой был пистолет, ствол которого упирался в бок Рюннона.
Машина стояла на улице в трех кварталах от дома Эстеллы Росс. На таком расстоянии «кадиллак», стоящий перед этим домом, казался совсем маленьким. Не видно было и двух гангстеров, которые сидели на заднем сидении «кадиллака». Но они наверняка сидели там, поджидая Лека.
Я тоже ждал. Прошло уже два часа после моего звонка. До рассвета оставалось совсем немного. Темная улица была совершенно безлюдна. Ни машин, ни прохожих, даже свет не горел ни в одном окне.
Сидевший рядом Рюннон только и делал, что уговаривал меня:
— Барроу... Прошу вас! Ведь вы ничего не выигрываете от этого! Вы же в безопасности, все уже знают, что не вы убили Марти... Отпустите меня! Дайте хотя бы один шанс на спасение...
— Нет!
— Но почему? Ведь Лорейн вы отпустили...
— Против нее на суде ничего не докажешь, — ответил я. — К тому же она все равно не сумеет распорядиться свободой. И вы это отлично знаете! Весь остаток жизни она проведет в страхе быть узнанной и убитой. Она так и закончит свои дни: не зная ни минуты покоя и живя в постоянном страхе. А я по собственному опыту знаю, что это хуже, чем смерть...
Рюннон ухватился за мои слова.
— Вы совершенно правы... Но почему же вы не хотите поступить точно так же со мной? Уж лучше я сам покончу с собой! Да, я так и сделаю... Кончу все сам...
Я не испытывал к нему ни жалости, ни какого-нибудь другого чувства. Смерть Марти — не великая потеря для человечества, но стоило подумать и о другом: о Дюке Флеминге, о том, что вынесла Кора, о Грэди и его девушке с рыжими волосами, которых засунули в холодильник... Все это было сделано под непосредственным руководством Рюннона!
— Вам следует примириться со своей судьбой! — резко произнес я. — Я не могу поступить иначе!
— Но почему? Почему?
— Я еще в долгу перед Чиссом.
Он попытался еще упрашивать меня, но я больше не слушал.
Наконец, Лека вышел из здания. Вместе с ним был еще один крупный мужчина, руки которого были засунуты в карманы плаща. Судя по всему, это был наемный убийца, которого я уже видел перед входом в Центральное полицейское управление на следующий день после убийства Марти.
Они шли по тротуару, направляясь к «кадиллаку». Я снял ногу с тормоза, крепче сжал руль левой рукой и упер пистолет в бок Рюннону. Тот тоже увидел Лека и замолк, широко раскрыв рот и тяжело дыша.
Я нажал на акселератор.
«Остин-хилл» рванул с места по направлению к «кадиллаку». В этот момент один из телохранителей выскочил из машины, чтобы распахнуть дверцу перед Лека. Тот сел в «кадиллак», и человек захлопнул дверцу. В то же мгновение они увидели приближающийся автомобиль. Они мигом повернулись в мою сторону. Наемный убийца выхватил пистолет из кармана плаща, другой сунул руку под мышку.
Я резко затормозил. Машину занесло, и она полностью блокировала дверцу перед «кадиллаком».
Я открыл дверцу рядом с Рюнноном и с помощью пистолета вытолкнул его на улицу. Тот вывалился из машины и упал на колени посреди улицы.
— Я обещал поймать его! — прокричал я достаточно громко, чтобы услышал сидевший в автомобиле Лека.
Убийца и телохранитель повернулись в сторону «кадиллака», ожидая распоряжений. Через открытую дверь донесся голос Лека:
— Не трогайте его!
Они встали по обе стороны от Рюннона. Но их глаза и пистолеты были направлены в мою сторону. Рюннон не представлял никакой опасности. Он все еще стоял на коленях вне себя от страха. Не имея сил подняться, он лишь протягивал руки в сторону «кадиллака».
Я вышел из машины на тротуар, высоко подняв руки. Лека сказал что-то человеку за рулем. Тот наклонился и подал ему что-то. Дверца открылась, и Лека вышел на улицу. В руке у него был пистолет с глушителем.
Он осмотрелся, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей, глянул на темные окна, потом перевел взгляд на Рюннона.
— Ты... Сукин сын!..
— Умоляю тебя, Фрэнк! — поспешно проговорил Рюннон. — Я ведь сделал это для тебя... Марти ничего не стоил... Ты должен понять... Я для тебя больше сын, чем он...
Лека прервал его стенания четырьмя выстрелами в грудь и в голову. Глушитель настолько смягчил звук, что они никого не смогли разбудить в ближайших домах.
Рюннон упал лицом вниз и застыл в неподвижности на мостовой.
В этот момент из-за угла здания появился Чисс со своим пистолетом. Но действовал он не совсем так, как было бы нужно: он был слишком взволнован встречей с Лека и вышел на тротуар, оказавшись почти лицом к лицу с ним.
— Лека! — закричал он. — Брось пистолет и подними руки!
Но тот не испугался. Его реакция на окрик Чисса была почти рефлекторной: он вспомнил, как действовал в юности. Он мгновенно обернулся и выстрелил. Но его пуля не попала в Чисса, а Чисс, как всегда, не промахнулся. Его пуля попала в руку Лека, и пистолет того отлетел на другую сторону улицы. В тот же момент убийца и второй гангстер также открыли стрельбу. Чисс схватился руками за живот и упал на тротуар.
Я выхватил пистолет и выстрелил в водителя «кадиллака» еще до того, как тот успел подняться с места, а затем — в Лека, который, придерживая руку, бежал к пистолету, из которого убил Рюннона. Я обещал Чиссу не убивать Лека, и поэтому моя пуля пробила ему левое колено. Лека упал.
Двое оставшихся бандитов повернулись в мою сторону и открыли огонь. Одна пуля обожгла мне бок, другая пролетела мимо уха. Я бросился на тротуар за машиной и выстрелил из-за машины по ногам. Бандит упал на бок. Я выстрелил еще два раза. Пули пробили ему грудь.
Я быстро отполз к задней части машины. Раздался выстрел, и пуля прошила мой пиджак. Я выглянул из-за машины и увидел убийцу в плаще. Тот уже целился в меня, стоя на багажнике машины.
Через секунду я должен был бы умереть, но в этот момент Чисс, лежавший на тротуаре, сделал свой последний выстрел из моего короткоствольного пистолета. Человек в плаще упал на багажник, держась за бок. А в следующее мгновение изрыгнул пламя и мой «магнум». Пуля попала ему прямо в сердце. Он сполз по багажнику и рухнул рядом с машиной.
Я поднялся на ноги. Лека полз на животе через улицу, пытаясь добраться до пистолета, из которого он убил Рюннона, чтобы стереть отпечатки пальцев. Я ударил его рукояткой пистолета по голове, и он замер у моих ног. Орудие преступления было спасено.
После этого я сразу бросился к Чиссу, опустился перед ним на колени и перевернул его на спину. Но он был уже мертв...
Я сел на край тротуара и стал ждать. Полиция не замедлила явиться. Она забрала Лека и пистолет, из которого он убил Рюннона. Я обратил внимание полицейских на то, чтобы они не стерли отпечатки пальцев с этого пистолета.
* * *
Я за свой счет похоронил Джорджа Чисса. На похоронах присутствовало очень мало народу, практически несколько старых полицейских, которые знали его по совместной работе.После похорон я направился в его сарай и сделал то, что он сам бы сделал, останься жив: разорвал портрет Лека на куски. После этого бросил последний взгляд на жилье Чисса.
Голубая с розовым детская коляска, переделанная в портативный бар, все еще стояла в комнате. У стены стояли две деревянные полочки — там, где их оставил Чисс. Он умер, не закончив мастерить этот бар, но зато он закончил то, ради чего, по существу, и жил последнее время.