Квик Аманда. Скандал

   – Селеста, я знаю, что ты здесь! Какого дьявола ты там делаешь? Немедленно выходи! – прорычал Невил в замочную скважину.
   – Невил, оставьте нас в покое. Я же сказала вам, что передумала выходить за вас! – прокричала Селеста. – Вы не тот человек, каким я вас считала.
   – Ах ты маленькая дрянь! Ну уж нет, ты распрекрасно выйдешь за меня, Не зря же, черт побери, я все терплю. И вообще, уже поздно передумывать, глупая ты девчонка. Или выходишь за меня замуж, или ты погибла. И ты это прекрасно знаешь. Сейчас же выходи оттуда! – Невил начал вышибать дверь ногой.
   – Боже мой! – Селеста в неописуемом ужасе уставилась на содрогающуюся под ударами дверь.
   – Если ты сию же минуту не откроешь, я позову хозяина гостиницы с ключами, – заявил Невил. Дверь снова задрожала под ударами его сапог. – Лучше открой!
   Эмили поняла, что дверь не выдержит, Она приступила к активным действиям.
   – Помогите мне подставить это к двери, – велела она Селесте, таща через всю комнату тяжелое кресло.
   Под непрекращающийся грохот Селеста ухватилась за кресло. Она едва сдерживала слезы.
   Невил прокричал еще несколько угроз о том, что он намерен с ней сделать, как только станет ее мужем. Крики и удары в дверь все усиливались.
   – Не обращайте внимания, – сказала Эмили, пыхтя установила кресло на нужное место, и тут же начала придвигать к нему тяжелый комод.
   – Он взломает дверь, – выдохнула Селеста, бледнея от ужаса.
   – Вряд ли ему это под силу. – Но Эмили поглядела на дверь с тревогой – она казалась не слишком надежной, несмотря на придвинутые кресло и комод. – Пожалуй, надо подпереть еще чем-нибудь, – прошептала она Селесте.
   – Но здесь осталась только кровать.
   – Черт тебя возьми, дрянная девчонка! – завопил Невил. – Я отхожу тебя кнутом, когда вытащу оттуда. Ты слышишь меня, дуреха? Кнутом клянусь Богом! Посмотрим, долго ли ты будешь меня отвергать, отведав такого угощения.
   И тут коридор прорезал новый голос – низкий, грозный, полностью подвластный своему владельцу:
   – Что, черт подери, здесь происходит?
   Эмили, уже ухватившаяся за кочергу на случай, если дверь все-таки не выдержит, круто повернулась и, изумленно ахнув, уставилась на дверь:
   – Саймон!
   – Саймон? – Селеста в ужасе и замешательстве смотрела на нее. – Кто такой Саймон?
   – Мой муж. – Эмили улыбнулась, почувствовав полное облегчение. – Не беспокойтесь, он обо всем позаботится.
   – Но вы же с ним в трагической разлуке… – напомнила Селеста.
   – Это совсем другое дело, – отмахнулась Эмили кочергой от подобных затруднений. – Сейчас главное, что он позаботится о Невиле!
   – Да? – весьма неуверенно спросила Селеста, – Но зачем ему так себя утруждать?
   – Блэйд чрезвычайно благородный и галантный человек, – заверила ее Эмили.
   По коридору разнесся голос Невила.
   – Вот что, приятель, – громко и оскорбленно кричал Невил Саймону, – это не твое дело. Моя невеста заперлась здесь в комнате с какой-то особой! Я не уйду отсюда, пока не вытащу из-за этой двери Селесту.
   – Особа, которая заперлась там с ней, моя жена, если верить хозяину гостиницы, – ледяным тоном произнес Саймон. – Убирайтесь от двери, или я ко всем чертям сломаю вам шею.
   – Да кто вы такой, черт вас возьми, чтобы мне тут приказывать?! – рявкнул Невил. – Я не потерплю никакого вмешательства. Я направляюсь к границе и буду рад, если вы… Что за дьявол?
   Эмили просияла, услышав озадаченный вопль Невила, прервавший его последнее восклицание. Затем последовал громкий шум падения. Эмили положила кочергу и гордо повернулась к Селесте:
   – Я же вам говорила, что Саймон позаботится о нем…
   – Эмили? – на удивление спокойно прозвучал за дверью голос Саймона. – Вы здесь?
   – Да, Саймон, я здесь. – Эмили заторопилась к двери.
   – Сейчас же откройте. С меня довольно всей этой ерунды.
   – Одну минуту, Саймон, – отозвалась Эмили, оттаскивая кресло от двери. Селеста поежилась;
   – По его голосу не похоже, что он рад снова найти вас после того, как вас трагически разлучила судьба…
   – Это мелочи. Но если я не открою дверь, можете не сомневаться, он найдет гораздо более успешный способ взломать ее, чем ваш Невил.
   – Ой, Эмили, бедняжка. Он рычит прямо как зверь.
   – Да, он дракон. – Эмили снова запыхтела от усилий, отодвигая кресло и комод. Наконец ей удалось убрать их от двери.
   Она поспешно отперла замок и через мгновение с торжествующей улыбкой распахнула дверь. На пороге стоял Саймон, в мокром пальто, бриджах для верховой езды и заляпанных грязью сапогах. Выражение его лица было совершенно спокойно и невозмутимо, если не считать огоньков, пляшущих в его золотистых глазах.
   – Так как же, Эмили?
   Эмили не колебалась. Она кинулась прямо к нему в объятия:
   – Саймон, вы спасли нас! Я говорила Селесте, что вы нас спасете.
   Саймон заколебался, явно застигнутый врасплох столь радушным приемом. И обнял ее, на миг прижав к себе так крепко, что она задохнулась. На минуту-другую Эмили закутали складки его тяжелого пальто. Когда она наконец высвободилась из них и выглянула в коридор, то увидела молодого человека, который лежал на полу скрючившись и совершенно неподвижно.
   – О Саймон, прекрасная работа. – Излучая полное одобрение, она посмотрела на мужа. – Вы действительно позаботились об этом грубияне. Он мертв?
   В ответ на ее выжидательное выражение Саймон приподнял бровь:
   – Да вы, оказывается, кровожадная малышка. Странно. Я этого раньше не замечал. Нет, он не мертв. Но думаю, некоторое время можно не опасаться, что он опять начнет выламывать ногами двери.
   С лестницы опять послышался крик.
   – Сэр, сэр, что тут за шум? – К ним, в отчаянии ломая руки, спешил хозяин гостиницы. – У меня приличное заведение. Я не допускаю драк в коридорах. Другие жильцы могут быть недовольны шумом.
   Саймон бросил на маленького человечка убийственный взгляд:
   – В приличных заведениях молодым благородным леди не приходится строить баррикады у дверей в свою комнату.
   Хозяин гостиницы встревоженно уставился на Эмили, потом на Селесту, выглядывавшую из дверей комнаты:
   – Но, ваша светлость, если вы насчет леди… так ведь обе они были без горничных и без спутников. Ну, я и предположил, что они не слишком-то и благородные… Вы понимаете, конечно, что я имею в виду?..
   Взгляд Саймона стал еще более грозным.
   – Очевидно, вы сделали несколько глупые предположения. Эта леди – моя жена, а другая леди – ее подруга. Они условились встретиться здесь и дождаться меня. Я временно задержался из-за непогоды. Вы, должно быть, заметили, что на улице сильная гроза?
   – Да-да, ваша светлость, – поспешно согласился хозяин гостиницы. – Льет как из ведра.
   Саймон тонко улыбнулся:
   – Я полагал, моя жена и ее подруга отдохнут здесь в покое и безопасности, пока я занимаюсь неотложными делами.
   И без того жалкий хозяин гостиницы теперь выглядел совершенно несчастным. Его беспокойный взгляд метнулся с победоносно улыбавшейся ему Эмили на безгласного неподвижного Невила.
   – Прошу прощения, сэр. Я, кажется, не совсем верно понял. Очевидно, произошла ошибка.
   – Очевидно. – Коротким кивком Саймон указал на лежащего на полу человека. – Предлагаю вам немедленно унести его отсюда.
   – Да-да, ваша светлость, я сейчас же распоряжусь. – Хозяин гостиницы повернулся и, свесившись с лестницы, закричал слуге:
   – Оуэн, поднимись сюда, мальчик, и помоги мне. Поторопись.
   Саймон заглянул через голову Эмили в комнату, где пряталась Селеста. Его глаза задумчиво прищурились, Потом он вновь посмотрел на Эмили:
   – А теперь, мадам, вам и вашей подруге следует немедленно сойти вниз и объяснить мне, что здесь произошло.
   – Конечно, Саймон, – Эмили сияла. – Все очень просто.
   – Мне как-то не очень в это верится. Прошу вас, не заставляйте долго ждать, – Саймон повернулся к лестнице, полы его пальто элегантно качнулись.
   – Да, Саймон, мы сейчас спустимся, – отозвалась Эмили ему вслед.
   Но он уже спускался вниз, ничем не показав, что заметил ее послушание.
   Эмили шагнула обратно в комнату. Селеста широко раскрытыми глазами глядела на нее. Платочек в ее руке превратился в мокрый комок.
   – А теперь-то что не так? – спросила Эмили.
   – Боюсь, ваш муж очень сердит, – прошептала Селеста. – Наверное, он винит меня за то, что я втянула вас в эту историю.
   – Ну, бога ради, Селеста. Саймон не собирается вас обвинять. Он очень справедливый и достойный человек. Скоро все выяснится. Но все-таки нам лучше поступить так, как он велел. Вы готовы сойти вниз?
   – Да. Полагаю, этого все равно не избежать. – Селеста промокнула глаза платочком. – Ах, если бы мама была здесь!
   – Ну, ее здесь нет, так что нам придется справляться самим. Предоставьте все объяснения мне. У меня такие вещи очень хорошо получаются. – Эмили поправила очки, привела в порядок юбки и решительно зашагала к лестнице.
   Саймон ждал их в отдельной гостиной. Он снял пальто и шляпу и сидел перед камином с кружкой эля в руке. Когда вошли Эмили с Селестой, он с мрачной учтивостью поднялся им навстречу.
   Эмили поспешила представить Селесту, которая выглядела еще более испуганной, чем раньше. Но вместо того чтобы назвать себя, Саймон молчал.
   – Дочь Норткота? – пробормотал он наконец, В его взгляде появилась настороженность.
   Селеста кивнула. Эмили хотела уже спросить, почему же она назвалась Гамильтон, но Саймон заговорил снова.
   – Вы бежали в Гретна-Грин? – спросил он Селесту. – Полагаю, у вашего отца будет что сказать по этому поводу.
   Селеста не поднимала глаз от пола.
   – Да, милорд. Наверное.
   Эмили хмуро взглянула на Саймона и ободряюще обняла Селесту:
   – Не тревожьтесь, Селеста. Блэйд побеседует с вашим отцом, и все образуется.
   – Вот как? Я побеседую? – Саймон отхлебнул эля и посмотрел поверх кружки на жену. – И что же, по-вашему, я должен сказать маркизу?
   Эмили заморгала:
   – Маркизу?
   – Ваша новая подруга – старшая дочь маркиза Норткота.
   – Ой!.. – Эмили вскрикнула от неожиданности. – Я, кажется, слышала о нем.
   – Несомненно, – сухо подтвердил Саймон. – Это один из самых богатых и могущественных людей в Лондоне. – Он бросил взгляд на Селесту. – И как мне думается, отец очень скоро настигнет свою пропавшую дочь.
   Селеста вновь разразилась слезами:
   – Папа никогда меня не простит!
   – Что вы, конечно же простит, – попыталась ободрить ее Эмили. – Я же говорю вам: Блэйд все объяснит ему.
   – В данный момент меня не слишком привлекают какие-либо объяснения с Норткотом, – заметил Саймон. – Пока что я сам жду некоторых объяснений, мадам.
   Эмили прикусила нижнюю губу:
   – Вы получили мою записку?
   – Да, мадам, получил. Но мы обсудим это позднее, наедине.
   – Ах да, разумеется.
   Эмили не была уверена, что ей нравится подобная перспектива, но, прежде чем она успела что-либо сказать, в коридоре послышался какой-то шум. Через несколько секунд дверь маленькой гостиной распахнулась, пропуская мужчину лет пятидесяти с благородным лицом патриция и элегантную темноволосую женщину в чрезвычайно модном дорожном костюме.
   – Мама! – Разрыдавшись, Селеста подбежала к темноволосой женщине, которая крепко обняла ее. – Мама, я так виновата.
   – Дорогая моя девочка, я чуть с ума не сошла от волнения. С тобой все в порядке?
   – Да, мама, все в порядке благодаря леди Блэйд. – Селеста высвободилась из материнских объятий и улыбнулась Эмили сквозь слезы. – Она спасла меня от ужасной участи, мама. Я обязана ей больше, чем можно выразить словами.
   Маркиза Норткот неуверенно взглянула на Эмили. В ее глазах сквозила некоторая настороженность.
   – К сожалению, нас не представили друг другу как полагается, леди Блэйд, – несколько напряженно произнесла она, – Но я чувствую себя в неоплатном долгу перед вами.
   – Ну что вы, леди Норткот, – ободряюще сказала Эмили, – какие глупости. Вы совсем не в долгу передо мной.
   В глазах маркизы промелькнуло облегчение. Она снова посмотрела на дочь, потом опять на Эмили:
   – Так, значит, все благополучно?
   – Вполне, мадам. – Эмили тихо кашлянула. – Селеста попала в небольшое приключение, но честь ее спасена, а Блэйд позаботился для вас о Невиле.
   Маркиз Норткот пристально посмотрел на дочь, потом на Саймона. Впервые за все это время он заговорил, взгляд его был еще более настороженным, чем у жены.
   – Блэйд.
   Саймон кивнул, довольно небрежно отвечая на приветствие:
   – Норткот.
   – Похоже, моя жена права. Мы в долгу перед вами, сэр.
   – Не передо мной, – холодно возразил Саймон. – Это моя жена подружилась с вашей дочерью и не позволила негодяю запустить в нее свои когти, пока не подоспел я.
   – Понимаю. – Норткот закрыл дверь и прошел в комнату. – Не угодно ли объяснить, что здесь случилось?
   Саймон пожал плечами:
   – Ну что ж, меня предупредили, что придется заняться объяснениями.
   – Они настолько сложны? – Норткот бросил на него испытующий взгляд.
   – Ни в коей мере. – Лицо Саймона выражало холодное удовлетворение, – Но я все же предложил бы сам и вашей супруге присесть и заказать немного эля. Нам понадобится некоторое время.
   Норткот кивнул с мрачным смирением:
   – Пеппингтон, Канонбери, а теперь я. В конце концов вы прижали нас всех, как и хотели, не так ли, Блэйд? – тихо спросил он.
   – Да, – пробормотал Саймон. – Вы последний. Я буду считать это свадебным подарком от моей новобрачной.

Глава 10

   – Должна сказать, Саймон, вы справились со всеми делами просто превосходно. – Эмили устроилась в кресле у огня и наблюдала, как ее муж запирает дверь спальни, которую он снял на ночь.
   Незадолго до этого он, окинув беглым взглядом комнату, отведенную Эмили, и сжав губы, велел, чтобы им немедленно приготовили другую, более просторную и удобную. Хозяин гостиницы поспешно перенес туда вещи Эмили.
   – Главное, Саймон, что у вас вся история прозвучала так обыденно и естественно, словно мы просто повстречали Селесту во время нашего свадебного путешествия и взяли ее под свое крылышко.
   Маркиз и маркиза Норткот несколько минут назад отправились в город в своем быстром удобном экипаже. Если все пройдет хорошо, к раннему утру они благополучно доставят Селесту в ее спальню. Было решено, что лучший выход – подъехать с дочерью к дому на рассвете, как будто они все вернулись с бала. Никто ничего не заподозрит.
   – Я рад, что вам нравится, как я справился с этой задачей. Признаться, я не любитель сочинять на ходу всякие романтические истории. – Саймон подошел к креслу напротив Эмили и не спеша опустился в него. Он с удовольствием вытянул ноги к огню и воззрился из-под полуприкрытых век на свою сбежавшую женушку.
   – Нет, правда вы просто чудесно все сделали, – счастливо заверила его Эмили. – Вы даже ухитрились очень быстро сообразить, что именно я уже успела рассказать Селесте, и наши истории замечательно совпали.
   – Ну, вы же обронили несколько полезных намеков, дорогая моя. – Брови Саймона поползли вверх. – Трагически разлучились наутро после свадьбы, так ведь? Вам здорово повезло, что леди Селеста не принялась расспрашивать о той трагедии, что нас разлучила.
   – Вы правы. – Эмили с минуту поразмышляла над его замечанием. – А что, если этим заинтересуется ее мать?..
   – Вряд ли здесь возникнут еще какие-то вопросы. Норткот вполне удовлетворится моей версией о том, что я задержался с экипажем и послал вас вперед, чтобы гроза не застигла вас в пути. Они с женой куда больше озабочены участью собственной дочери, чем вашей судьбой.
   – Бедная Селеста. Но по крайней мере, она спасена от необходимости выходить замуж за того, кто ей совсем не нужен. – Эмили просияла. – Это было чудесное спасение, Саймон. Именно такое, как я от вас и ждала.
   – Вы мне льстите. – Саймон положил локти на ручки кресла, сплел пальцы под подбородком и неотрывно смотрел на жену. – А теперь, по-моему, вам пора дать объяснения своему собственному поведению.
   – Объяснения?
   – Предупреждаю, я не желаю вновь выслушивать всю эту чепуху, которую вы написали в записке, про разбитые сердца и разбитые вазы. Это стихотворение, если вы помните, я уже читал. Оно далеко не самое лучшее из ваших произведений.
   Радостное оживление Эмили после чудесного приключения с Селестой быстро угасло под неумолимым взором Саймона. Она опустила глаза на кротко сложенные на коленях руки:
   – Когда-то вы назвали это стихотворение очень впечатляющим…
   – На сей раз оно прозвучало несколько иначе. Возможно, из-за обстановки, в которой я его читал. Ваша горничная в это время рыдала в один из моих лучших льняных платков. Дакетт скорбно бродил вокруг, как плакальщик на похоронах, Миссис Хикинботэм причитала и стенала что-то о том, как я, несомненно, найду вас застреленной намертво разбойником с большой дороги. Если не хуже…
   Эмили на мгновение отвлеклась:
   – А что может быть хуже, чем оказаться застреленной разбойником?
   – Я думаю, миссис Хикинботэм представила вас страдающей от доли худшей, чем смерть, – пояснил Саймон.
   Эмили бросила на мужа быстрый укоризненный взгляд:
   – Можно сказать, что я уже пережила это прошлой ночью, милорд.
   Саймон вдруг удивил ее слабой улыбкой:
   – Это было в самом деле настолько плохо, Эмили?
   Она тяжко вздохнула:
   – Да нет вообще-то. Как я сказала Селесте, это была ночь почти трансцендентального блаженства.
   – О господи! – пробормотал Саймон.
   – Я много размышляла и пришла к выводу: в том, что наш эксперимент получился не совсем таким, каким должен быть, не только ваша вина, милорд. Ведь, в конце концов, вы же признались мне, что никогда прежде не делали ничего подобного.
   – Я так сказал?
   – Ну да. Так что частично нашим затруднениям мы обязаны тому, что мы оба не слишком опытны в создании трансцендентальных союзов и все такое прочее. Трудности на ранних стадиях неизбежны. – Она взглянула на него с надеждой. – Вы не согласны со мной, милорд?
   – Очень великодушно с вашей стороны не винить меня полностью за неудавшуюся попытку перенести вас к высотам трансцендентального уровня, дорогая моя!
   Эмили нахмурилась, уловив в его словах сарказм:
   – Ну, может, и в самом деле не следует винить вас за трудности в физической части нашего союза, но это не служит вам оправданием за все остальное. Вы вели себя дурно, и я оставила вам записку со строками из моего стихотворения о разбитых вазах и тому подобном, поскольку сочла это вполне уместным.
   – Уместным? Вы попадаете в ситуацию, которая могла закончиться бог знает чем! Мы находимся за многие мили от дома в дождливую, чрезвычайно противную ночь и вынуждены провести ее в жалкой гостинице с отвратительной пищей и мерзкими кроватями. И все потому, что вы изволили дуться. Мадам, позвольте мне заметить, что я нахожу романтические упоминания о разбитых сердцах и разбитых вазах совершенно неуместными.
   – Но мое сердце действительно разбито, – с чувством произнесла Эмили. – Вы разбили его сегодня утром, когда заявили, что наша последняя ночь ничего не значила для вас.
   – Я этого не говорил, Эмили.
   – Нет, говорили. Вы сказали, что я приняла за трансцендентальный союз двух родственных душ обыкновенную похоть, – Обида снова закипела в ней. – И более того, вы просто ужасно обошлись со мной только потому, что я вышла в сад попрощаться с отцом. Я согласна, у него есть определенные недостатки, но он мой отец, и вы не имеете права запрещать мне видеться с ним или с близнецами.
   – Я не запрещал вам видеться с ним, Эмили. Я просто сказал, что вы будете с ними встречаться только в моем присутствии.
   – Я не позволю вам так меня ограничивать.
   – Вы моя жена, – напомнил ей Саймон угрожающе тихим голосом. – Я имею все права ограничивать вас так, как сочту нужным. Меры, предпринятые мной, – для вашего же блага.
   – Чепуха! – вспыхнула Эмили. – Они предприняты для того, чтобы не дать мне дальше вести финансовые дела моего отца. Еще один пункт в вашем плане мщения.
   – Ваш отец годами пользовался вашими деловыми талантами.
   – Ну и что? Вы женились на мне по причине этих же самых талантов. Вы тоже хотите лишь воспользоваться мной.
   – Это вы уговорили меня жениться на вас, – возразил Саймон сквозь стиснутые зубы. – Или вы успели забыть, как договаривались со мной у ручья? Вы получили то, о чем мечтали, Эмили. Вы теперь моя графиня и обязаны выполнять условия нашего договора.
   Судорожно стиснув пальцы, Эмили с отчаянным вызовом взглянула на мужа:
   – Я не поняла тогда, что вы намерены полностью оторвать меня от семьи.
   – Я пресекаю только финансовые отношения.
   – Но вы дали понять моему отцу, что не собираетесь отлучать его, – напомнила она.
   Саймон холодно улыбнулся:
   – Да, я немного помахал перед ним этой приманкой. И это, как видите, все очень упростило.
   – Вы слишком далеко зашли в своем мщении, милорд.
   – Вы, моя радость, ничего не знаете о мщении.
   – А вы знаете?
   – О да, – тихо ответил Саймон, – Я двадцать три года мечтал о нем. А сейчас с меня довольно разговоров на эту тему. Мои понятия о мщении больше не должны вас беспокоить. Вы моя жена и потому будете вести себя, как подобает графине Блэйд. Вам все ясно, Эмили?
   У Эмили упало сердце.
   – А если я больше не желаю быть вашей графиней?
   – Очень жаль, но менять решение уже слишком поздно. Вы подчинились своим романтическим порывам и пылким чувствам, дорогая моя, и теперь надо платить за приобретенный опыт.
   – Но, Саймон, мы будем несчастны, если не остановимся… Вы не можете не понимать этого.
   – Глупости, – бессердечно сказал Саймон. – Не вижу причин, чтобы наш брак оказался неудачным. Если бы несколько недель назад я пришел к такому заключению, я не женился бы на вас. Вы будете для меня вполне подходящей супругой, если только захотите этого по-настоящему, В любом случае обратной дороги нет. О признании брака недействительным не может быть и речи, а развода я не допущу. Я знаю, как вы дорожите своим скандальным прошлым, но развод – это уже слишком… даже для вас. И конечно же, я должен помнить о своем титуле.
   – Да, конечно. – Эмили разглядывала стиснутые на коленях руки, с удивлением понимая, что испытывает странное облегчение… Разумеется, о разводе не может быть и речи. Она привязана к Саймону на всю оставшуюся жизнь.
   На всю оставшуюся жизнь, Эмили даже повеселела. За целую жизнь многое может измениться, подумала она, в том числе и отношение человека к своей собственной жене. Оптимизм снова вернулся к ней.
   Взгляд Саймона сделался еще строже.
   – А теперь слушайте хорошенько, Эмили, потому что я не желаю больше пускаться в погоню за сбежавшей женой. Больше никаких путешествий неизвестно куда. Больше никаких несчастных стихотворений у горничной. Я готов предоставить вам значительную свободу, но и вы примете несколько условий, на которых я настаиваю. Самое главное из них: вы не будете встречаться без моего присутствия ни с кем из вашей семьи. Я понятно выразился?
   Эмили смотрела на него сквозь опущенные ресницы:
   – Даже слишком понятно, милорд. Все это звучит совершенно ужасно. Совсем не так воображала я себе наш брак.
   Губы Саймона слегка изогнулись.
   – Попробуйте увидеть и светлую сторону, дорогая моя. Вы создание пылкое и страстное. И теперь вы сможете дать выход своей страстности. Сосредоточьтесь на этой стороне жизни, и все встанет на свои места.
   Это было уже слишком. От его снисходительного совета Эмили пришла в ярость:
   – Когда-то Прендергаст предлагал мне то же самое. Я ответила отказом… впрочем, как и сейчас. У меня хватит терпения сдержать свои страстные чувства до того времени, когда их можно будет позволить себе с кем-то другим, кто действительно способен на благородную духовную связь высшего порядка.
   Саймон сразу же утратил весь свой самодовольный вид. Золотой взгляд дракона стал вдруг резким и жгучим.
   – Мне известно, что замужние женщины в свете часто позволяют себе заводить любовные романы, но вы и не помышляйте о связи с другим мужчиной. Хорошенько запомните, Эмили. Я ни с кем не делюсь тем, что принадлежит мне, а с прошлой ночи вы безусловно моя.
   Эмили с тревогой посмотрела на него:
   – Селеста считает, что на Востоке вы приобщились к странным идеям.
   – Если это вас как-то утешит, я всегда был склонен охранять то, что принадлежит мне. А жизнь на Востоке лишь научила делать это несколько лучше других.
   Эмили охотно поверила ему. Она, правда, не слишком обеспокоилась, поскольку не могла себе даже представить, что способна предаться любви с каким-либо другим мужчиной, кроме Саймона.
   – Не стоит опасаться, милорд. Не так уж сильно меня впечатлило то, чем мы занимались прошлой ночью, чтобы немедленно искать повторения с кем-либо другим.
   Опасный огонь в глазах Саймона угас. На смену ему пришло выражение досады.
   – Обещаю, что в следующий раз вам понравится больше.
   Эмили задумчиво прикусила нижнюю губу и серьезно заметила:
   – Раз уж мы коснулись этой темы, милорд, могу вам сказать, что второй раз пробовать я не хочу.
   Саймон отвернулся. Он потянулся к кочерге и резкими движениями начал помешивать огонь в камине:
   – Как я уже говорил, скоро вы будете думать по-другому…
   Эмили собрала все свое мужество;