Квик Аманда. Скандал

   Проклятье! Его возбудило одно только прикосновение к ней. Саймон нахмурился и немедленно овладел собой.
   Гиллингем торопливо представлял их друг другу, но Эмили не слишком внимательно его слушала.
   – Благодарю вас, сэр, – чуть задохнувшись, молвила она, соскальзывая с кобылы. Все ее внимание, казалось, занимала туго набитая сумка, притороченная к седлу. – Ваш спутник сказал – граф Блэйд? Надо же! Не каждый четверг мы принимаем графа…
   – Мое имя Саймон… Саймон Огастас Траэрн, – со значением произнес Саймон. – Смею надеяться, вы знаете меня как Траэрна, мисс Фарингдон.
   Эмили Фарингдон в изумлении приоткрыла рот, а глаза ее за стеклышками очков округлились от ужаса.
   – Траэрн! Нет, невозможно, чтобы вы были мистером Траэрном. – Она рванулась из его рук, словно они обожгли ее.
   – Поосторожнее, мисс Фарингдон! – крикнул Саймон, увидев, как вздернулась от испуга лошадь.
   Но предупреждение запоздало. Ногой, обутой в сапожок, Эмили случайно угодила кобыле в живот. Бедное животное тут же обиделось на столь дурное обращение и нервно заплясало, сумка зашлепала по бокам.
   Эмили попыталась поправить соскочившие на нос очки, одновременно стараясь укротить лошадь. Но девушка уже почти выбралась из седла, когда кобыла снова всхрапнула, резко дернувшись в сторону, и Эмили начала медленно, но неотвратимо падать.
   – О господи, – завопила мисс Брейсгердл, – она же падает с лошади!
   – Так ведь… – начал лорд Гиллингем с явной тревогой.
   Одна из сестер Инглбрайт метнулась вперед, стараясь уцепиться за уздечку, но для кобылы это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения: животное резко встало на дыбы, забив копытами в воздухе.
   – Черт подери! – пробормотала Эмили, окончательно теряя равновесие и падая прямо в объятия Саймона.

Глава 2

   Эмили хотелось, чтобы пол Розового коттеджа разверзся и поглотил ее вместе со стулом. Она чувствовала себя униженной и оскорбленной. Нестерпимые душевные муки терзали ее. Чего бы только она не отдала, чтобы суметь угаснуть от тоски. К несчастью, чувства ее не столь утонченные!
   Наоборот, она была просто в ярости: невыносимо сознавать, что величайшая любовь ее жизни подкралась к ней так неожиданно и застигла совершенно неподготовленной к столь знаменательному событию.
   Чтобы успокоиться, она отхлебнула глоточек чаю, внимая тому, как леди литературного общества делают бесславные попытки обсудить последние статьи в недавно вышедшем «Эдинбургском обозрении». Но особого энтузиазма не ощущалось.
   Чашка резко звякнула о блюдце, когда Эмили поставила ее на стол. Этот звук выдал Эмили с головой. В таком состоянии недолго и чай пролить на ковер.
   – Полагаю, не следует удивляться тому, что пишут о последней работе Саути . – Спокойный низкий голос Саймона прорезал едва теплящуюся беседу о последнем, довольно нудном произведении Джона Макдональда «Географический мемуар о персидской империи». – Как обычно, обозреватели со своими замечаниями казались явно не на высоте. Они просто не знают, как подступиться к Саути. Да и к Вордсворту или Колриджу тоже, не правда ли? Можно подумать, что для них это как вендетта по отношению к поэтам «Озерной школы».
   Вялое обсуждение, которое и в начале никак не могло разгореться, теперь окончательно угасло. В очередной раз.
   Саймон отпил чаю и выжидательно оглядел комнату. Но так как никто не заговорил, он героически попробовал возобновить беседу:
   – Конечно, чего ждать от группки шотландцев, которые называют себя обозревателями? Как отметил Байрон несколько лет назад, критики в «Эдинбургском обозрении»– это просто кучка ограниченных невежд. Я склонен согласиться с ним. А как считает ваше собрание?
   – Вы имеете в виду стихотворение Байрона, озаглавленное «Английские барды и шотландские обозреватели», милорд? – с натянутой вежливостью вопросила мисс Хорнсби.
   – Совершенно верно. – В голосе Саймона послышались нетерпеливые нотки.
   Мисс Хорнсби побледнела, словно ее укусили. Некоторые из дам литературного общества, смущенно покашливая, нервно переглянулись.
   – Еще чаю, милорд? – отважилась наконец Лавиния Инглбрайт, схватившись за чайник.
   – Благодарю вас, – сухо отозвался Саймон. Эмили с болью ощущала явное раздражение и разочарование графа, когда общая беседа в очередной раз угасла, но не смогла сдержать быстрой улыбки. Леденящее влияние Саймона на Общество литературных четвергов в некотором роде забавляло ее.
   Словно дракон в гостиной… Все понимают, что лучше быть чрезвычайно любезными, но не знают толком, что же делать с этим существом.
   Восседавший на почетном месте у каминной решетки Траэрн занял, казалось, все свободное пространство этой аккуратной, по-женски украшенной рюшечками и оборочками комнатки, словно заполнил ее своей неодолимой, немного опасной мужественностью.
   Эмили вздрогнула от странного возбуждения, потихоньку разглядывая графа. Он был крупным, крепким, стройным мужчиной с широкими плечами. Плотно облегающие бриджи четко очерчивали его сильные бедра. Эмили уловила, как Лавиния Инглбрайт беспокойно поглядывает на изящное креслице, в котором расположился граф. Бедняжка Лавиния, наверное, опасается, что столь хрупкая мебель может не выдержать и рассыпаться. Эмили мысленно нарисовала картину публичной катастрофы.
   Да, граф, сидящий среди обломков креслица Лавинии Инглбрайт, весьма любопытное зрелище, сказала себе Эмили. В следующее мгновение она подумала, что, должно быть, впадает в истерику. Неужели этот невыносимый вечер никогда не кончится?
   Она подавила стон и слегка скосила глаза, пытаясь разглядеть ближайший столик, чтобы избавиться от дребезжащей чашки с блюдцем. Без очков все казалось сплошным размытым разноцветным пятном. Она сдернула и запихнула их в сумочку, едва граф поставил ее на ноги. Но удар уже был нанесен – Саймон видел ее в них…
   После стольких месяцев тайных надежд и мечтаний встретиться наконец с великой любовью своей жизни и – надо же! – оказаться в очках. Просто невыносимо!
   Но и это еще не все… Блэйд также видел, что верхом она ездит по-мужски. Он застал ее в старомодной шляпке и в самой старой амазонке. И конечно, она не позаботилась запудрить веснушки, прежде чем выехать сегодня из Сент-Клер-холла. Но ей и в голову не приходило пудриться здесь, в деревне. Все в округе Литл-Диппингтона прекрасно знали, как она выглядит.
   Боже милостивый, какое фиаско!
   Зато Саймон Огастас Траэрн, граф Блэйд, как она и предполагала, был само совершенство… Правда, ее несколько смутила холодность его странного взгляда, но некоторого холодного блеска и следовало ожидать в глазах дракона, успокоила она себя.
   Неожиданной для нее оказалась и резкость черт его лица. Конечно же, не вина Блэйда, что нет и намека на нежность и мягкость в его четко очерченном профиле, высоких скулах и решительно вылепленном подбородке. Без сомнения, это лицо человека с сильным характером, размышляла Эмили. Лицо, отражающее огромную силу воли. В высшей степени мужественное лицо. Лицо настоящего мужчины.
   Как жаль, что он оказался графом. Теперь пропасть между ними стала еще шире, чем когда он был просто Траэрном.
   Чашка с блюдцем опять предательски звякнула, когда Эмили наклонилась вперед.
   – Позвольте мне принять у вас чашку, мисс Фарингдон. – Теплые сильные пальцы Саймона случайно задели ее руку, когда он решительно отобрал у нее чашку.
   – Спасибо. – Эмили прикусила губу и откинулась в кресле.
   Теперь ее унижению не было предела. Она явно чуть не поставила свою чашку на чьи-то колени, возможно даже на его колени. Черт подери! Она отчаянно молилась, чтобы этот кошмар наяву наконец прекратился.
   – Советую вам надеть очки, мисс Фарингдон, – вполголоса пробормотал Саймон, пока остальные леди продолжали вымученную дискуссию о справедливости статей в «Эдинбургском обозрении». – Нет никакого смысла ходить вслепую. Мы с вами ведь старые друзья. Со мной вам можно не волноваться о веяниях моды.
   Эмили вздохнула:
   – Полагаю, вы правы, милорд. В любом случае вы меня в них уже видели.
   Она порылась в своей сумке и извлекла оттуда очки. Мужественные черты лица Саймона и странная холодность его глаз обрели наконец четкость. Она увидела, что он очень внимательно изучает ее, и попыталась прочесть его мысли:
   – Кажется, не совсем то, что вы ожидали, да, милорд?
   Его губы дрогнули в мимолетной веселой усмешке.
   – В жизни вы еще интереснее, чем в письмах, мисс Фарингдон. Уверяю вас, я ничуть не разочарован. Надеюсь только, что вы можете сказать то же самое.
   Эмили раскрыла рот от изумления.
   – Раз-зочарована? – заикаясь произнесла она. – Нет-нет, ничуть, мистер Траэрн, то есть… я хочу сказать, милорд.
   Эмили покраснела, напомнив себе, что ей уже двадцать четыре года и она не глупенькая ученица. Более того, она переписывалась с этим человеком уже несколько месяцев.
   – Хорошо. Видите, мы продвигаемся вперед. – В голосе Саймона прозвучало удовлетворение.
   Он не спеша отпил еще чаю, и что-то неуловимое в изгибе его рта намекнуло, что он не в восторге от этого сорта.
   Итак, Эмили решила вести себя, как подобает взрослому человеку, а посему попыталась включиться в вяло текущую беседу, что шла в гостиной. Члены общества тщетно пытались оживить нудную дискуссию о влиянии поэтов «Озерной школы», и Эмили изо всех сил старалась помочь им.
   Граф какое-то время только молча потягивал чай.
   Эмили уже начала чувствовать себя более привычно, когда Саймон вдруг отставил чашку и, словно гром среди ясного неба, разразился словами:
   – Кстати, о Байроне и ему подобных: кто-нибудь имел случай прочесть последнее творение лорда Эшбрука «Герой Марлианы»? Лично мне оно кажется лишь слабым подражанием Байрону, что едва ли достойно рекомендует автора. Этот господин далеко не столь интересен, как Байрон, не так ли? Ему не хватает настоящего чувства иронии. Но без сомнения, Эшбрук сейчас очень моден в определенных кругах. Любопытно было бы узнать ваше мнение.
   Ошеломляющее воздействие сего, казалось бы, безобидного замечания проявилось сразу же. Обе мисс Инглбрайт одновременно поперхнулись. У мисс Брейсгердл от ужаса задрожали губы. Мисс Хорнсби переглянулась через всю комнату с мисс Остли. Эмили уставилась на свои руки, крепко сжатые на коленях. Даже Саймон, несмотря на всю свою философскую холодность, казался слегка опешившим от свинцовой тишины, нависшей над гостиной. Эта тишина была совсем иная, чем та, что время от времени устанавливалась раньше. В той чувствовалась неловкость, а в этой были явная враждебность и даже обвинение.
   Саймон огляделся с несколько озадаченным видом:
   – Я понимаю… вероятно, никто из вас не имел случая прочесть поэму Эшбрука?
   – Нет, милорд. Мы ее не читали. – Эмили избегала его взгляда, зная, что щеки ее полыхают. Она снова потянулась за чашкой в отчаянной попытке занять чем-то свои дрожащие пальцы.
   – Не слишком большая потеря, уверяю вас, – нараспев произнес Саймон. В его золотистых глазах загорелся опасный интерес – интерес дракона, наметившего себе добычу.
   Леди из Общества литературных четвергов неожиданно пробудились к жизни. Они полностью завладели беседой, словно упоминание имени Эшбрука подхлестнуло их к действию. Их голоса зазвучали громче, заполнив гостиную долгим скучным обсуждением последнего произведения Марии Эджворт «Покровительство». Даже в «Эдинбургском обозрении», обычно заискивающем перед мисс Эджворт, затруднились отыскать в этом сочинении что-нибудь хорошее. Леди из литературных четвергов разметали его в клочья.
   С холодной непонятной улыбкой Саймон вновь откинулся в кресле и предоставил дискуссии бушевать без него.
   – Извините меня, – пробормотал он Эмили. – Похоже, я сказал что-то неудачное.
   Эмили поперхнулась чаем.
   – Ничего подобного, милорд, – выдавила она меж судорожных попыток вздохнуть. Глаза ее увлажнились. – Просто мы здесь не очень хорошо знакомы с произведениями лорда Эшбрука.
   – Понятно. – Саймон наклонился и спокойно хлопнул Эмили по спине.
   Эмили покачнулась, а затем вернула себе равновесие и способность дышать. Ей удалось произнести:
   – Благодарю вас, милорд.
   – Всегда к вашим услугам. – Сардонически усмехаясь уголками рта, граф встал. В гостиной мгновенно воцарилась тишина, на сей раз явно исполненная надежды на его уход. Он приподнял брови. – Прошу меня извинить, леди, но я доджей вас покинуть. Я обещал леди Гиллингем вернуться рано. Надеюсь иметь удовольствие видеть вас еще. Уверяю вас, это был очень познавательный вечер.
   Несколько минут вежливой суматохи, и Саймон был поспешно препровожден к двери. Он вежливо поклонился и зашагал по узкой тропинке к воротам, где был привязан его жеребец. Он вскочил в седло, прощаясь, приподнял шляпу и поскакал по дорожке.
   Почувствовав облегчение, все пять женщин дружно повернулись к Эмили.
   – Я думала, он никогда не уйдет, – пробормотала Присцилла Инглбрайт, плюхаясь обратно в кресло. – Лавиния, налей нам всем по чашечке чая, хорошо?
   – Конечно. – Ее сестра подняла чайник, пока остальные усаживались на свои места. – Такое было потрясение, когда лорд Гиллингем известил, что Блэйд вознамерился посетить нас. Отказать было невозможно. По словам Гиллингема, граф очень влиятельный в Лондоне человек.
   – Блэйд, пожалуй, недурен в своем роде, – рассудила ее сестра, – но вряд ли он уместен в нашем маленьком кружке.
   – Вряд ли, – вздохнула мисс Хорнсби. – Это все равно что развлекать громадного зверя, ненароком забредшего к нам в гостиную.
   – Дракона, – тихо заметила Эмили.
   – Дракон… Очень удачное сравнение, – немедленно согласилась мисс Остли. – Блэйд выглядит довольно опасным человеком, не правда ли? Что-то особенное есть в его странных глазах, от чего настораживаешься. Прямо дрожь пробирает от этих глаз.
   – Нам следовало бы гордиться тем, что нас посетил граф, и я уверена, все мы чувствуем себя польщенными, но, честно говоря, я испытала большое облегчение, когда он ушел. Подобные люди не годятся для таких маленьких сельских гостиных, вроде нашей, – заявила Присцилла Инглбрайт. – Весьма утомительно, когда такой человек находится рядом.
   – Его семья, кажется, когда-то жила в наших краях… – Лавиния задумчиво нахмурилась. Эмили с удивлением восприняла новость:
   – Вы уверены?
   – О да. С тех пор уже прошло больше двадцати лет. Мы с Присциллой тогда только поселились здесь. Семье графа принадлежали обширные угодья, как я припоминаю. – Лавиния вдруг осеклась, и в глазах у нее появилось странное выражение. – Впрочем, как я уже говорила, это было двадцать лет назад, и я, конечно же, не вспомню всех подробностей.
   – Должна заметить, его появление именно сегодня оказалось несколько некстати, – заметила мисс Хорнсби. – Мы все целую вечность ждали вестей от Эмили и битый час обсуждали новейшие литературные обозрения. Чрезвычайно утомительно. Все планы нарушились. Но теперь мы наконец-то займемся делом. – Она перевела нетерпеливый взгляд своих поблекших глаз на Эмили. – Ну как, милочка? Как все прошло?
   Эмили решительно поправила очки и открыла сумку. Теперь, когда Саймон Траэрн ушел, она ощущала гораздо большую ясность в мыслях:
   – Леди из Общества литературных четвергов, я рада сообщить вам хорошую новость. – Говоря, она рылась в сумке и вытаскивала оттуда какие-то бумаги. – Акции навигационного канала, которые мы купили, проданы с большой прибылью. Я получила отчет мистера Давенпорта с утренней почтой. Он уже отнес чеки в банк и положил деньги на ваш счет.
   – Ах ты господи! – оживилась мисс Брейсгердл, и глаза ее засияли. – Я наконец-то смогу позволить себе приобрести тот домик в конце улочки. Какое облегчение знать, что у тебя будет крыша над головой, когда твой последний подопечный уедет на будущий год в школу.
   – Все это так волнующе, – заявила мисс Хорнсби. – Подумай только, Марта, – обратилась она к мисс Остли, – мы уже на пути к тому, чтобы обеспечить себе приличную пенсию.
   – Особенно, – отозвалась Марта Остли, – когда становится очевидно, что ни один из наших работодателей не собирается утруждать себя заботой, чтоб она у нас была. Какое облегчение не думать, что старость твоя обречена на бедность.
   – Если так пойдет, у нас с Лавинией скоро будет достаточно денег, чтобы открыть институт благородных девиц, – с восторгом подхватила Присцилла Инглбрайт. – Так долго все казалось недостижимой мечтой, и вот мечта уже почти осуществима.
   – Благодаря Эмили, – добавила Лавиния Инглбрайт, тепло улыбнувшись самой молодой участнице заседания.
   – Я содрогаюсь при мысли о том, что бы со всеми нами стало, если бы вы не предложили нам этот чудный план собрать наши деньги и вложить их в акции и фонды, Эмили. – Мисс Хорнсби покачала головой. – Я, например, боялась, что мне придется стать компаньонкой одной из моих престарелых родственниц. Они сущее наказание – мои родственники. Все до единого. Приходится пресмыкаться из-за каждой малости.
   – Мы спасены и целиком обязаны этим Эмили, – провозгласила мисс Брейсгердл. – И если вы знаете, как мы можем отблагодарить вас, Эмили, то должны нам немедленно сказать.
   – Вы мне уже тысячу раз отплатили своей дружбой, – серьезно заверила их Эмили. – Я никогда не забуду, что вы для меня сделали, когда я сваляла дурака пять лет назад.
   – Глупости, милочка, – возразила мисс Брейсгердл. – Мы всего лишь настояли, чтобы вы продолжали посещать наши скромные собрания по четвергам, как обычно…
   И тем самым всем и каждому дали понять, что порядочные люди в Литл-Диппингтоне не собираются подвергать девушку из семьи Фарингдон остракизму только потому, что случилось несчастное происшествие, с внезапно нахлынувшей теплотой подумала Эмили. Она всегда будет благодарна этим леди из литературных четвергов.
   Лавиния Инглбрайт встала, глаза у нее сверкали.
   – Предлагаю отпраздновать удачу! Не достать ли мне бутылочку кларета, которую мы приберегали, Присцилла?
   – Славная мысль! – воскликнула Присцилла.
 
   Саймону пришлось еще с добрых полчаса бесцельно прогуливать своего жеребца среди деревьев, прежде чем его жертва наконец соизволила появиться.
   Граф молча злился. Его кампания началась вовсе не так гладко, как он предвкушал, устраивая себе посещение салона литературных четвергов. Вынужденный предпринять стратегическое отступление, он решил устроиться в засаде, поджидая Эмили на обратной дороге в Сент-Клер-холл.
   Он был совершенно уверен, что собрание литературного общества быстро завершится после его ухода, но, очевидно, почтенные леди все же нашли о чем поговорить. Он чертовски замерз, хотя день выдался необычно теплый. Но в конце концов, никуда не денешься – на дворе февраль.
   Лэп Сэнг тихонько заржал, прядая чуткими ушами. Саймон замедлил шаг и прислушался. Он уловил далекий перестук копыт скачущей по дорожке лошади.
   – Давно пора, – проворчал он, вскакивая в седло. А потом нахмурился, заслышав звонкий голосок Эмили, которая, сбиваясь с мотива, во все горло распевала фривольную песенку:
   Что хорошего в мужчинах, я вас спрашиваю, леди?
   Будь мы хоть чуть-чуть разумней, дела б с ними не имели.
   Они хвастают, что будто всем-всем-всем они нужны.
   Но уж если захотите знать, зачем они нужны,
   Леди, загляните к ним в штаны.
   Несмотря на свое мерзкое настроение, Саймон невольно усмехнулся. Члены литературного общества явно угостились после его ухода кое-чем покрепче чая.
   Он натянул поводья и послал Лэп Сэнга из укрытия на середину дороги. Мгновением позже у поворота показалась серая в яблоках кобыла.
   Эмили сначала его не заметила – слишком увлеклась своей неприличной песенкой. Ее очки поблескивали на солнце, рыжие кудри подпрыгивали в такт мелодии. Саймона охватило внезапное желание узнать, как выглядит эта буйная масса волос, если вынуть из них шпильки и рассыпать по плечам.
   – Ко всем чертям! – пробормотал он себе под нос, поджидая, пока Эмили поймет, что он стоит прямо у нее на дороге.
   Ему меньше всего хотелось обнаружить, что эта женщина физически привлекает его. Для осуществления того, что он задумал, нужно сохранить трезвость ума. Для хладнокровной мести требуется хладнокровность мысли.
   – Добрый день, мисс Фарингдон. Ахнув от неожиданности, Эмили рывком остановила лошадь.
   – Боже мой, что вы здесь делаете, милорд?! – Она покраснела, и в ее эльфовых глазах появилось тревожное беспокойство. – Вы заблудились? Гиллингемы сразу же за этим небольшим подъемом. Вам нужно просто свернуть у ручья и держать прямо вверх по холму.
   – Благодарю, – сказал Саймон. – Но уверяю вас, я не заблудился. Я поджидал вас. И уже начал опасаться, что вы отправились домой другой дорогой.
   Она непонимающе уставилась на него:
   – Но позвольте, вас же рано ждут у Гиллингемов…
   – Сознаюсь, это был лишь предлог, чтобы удалиться раньше. Трудно было не заметить, что мое присутствие действует парализующе на почтенных леди из литературного общества.
   Эмили, словно совенок, захлопала глазами.
   – Боюсь, вы правы, милорд. Нам еще не приходилось развлекать драконов… – Она ужаснулась своим словам и попыталась исправить ошибку:
   – Я хотела сказать, графов… на своих четвергах.
   – Значит, дракон? Вот каким вы меня видите, мисс Фарингдон?
   – Нет-нет, милорд, – быстро заверила она. – Ну, может быть, глаза чуть-чуть похожи… Саймон невесело усмехнулся:
   – А как насчет зубов?
   – Лишь самое отдаленное сходство. Но все это пустяки, уверяю вас, милорд. Вы именно такой, каким я вас себе представляла по вашим письмам.
   Саймон медленно выдохнул, с трудом сохраняя самообладание:
   – Вы не согласитесь немного прогуляться со мной? У нас с вами есть что обсудить…
   – Да?
   – Конечно. Мы же с вами старые друзья, не правда ли?
   – Да?
   – Поправьте меня, если я ошибаюсь, мисс Фарингдон, но мне казалось, что мы с вами переписывались уже несколько месяцев…
   Она мгновенно оживилась:
   – Да-да, милорд. Конечно же. Несомненно. – И рыжие кудри Эмили запрыгали под шляпкой – она торопливо кивала в знак согласия. – Мне кажется, я знаю вас целую вечность.
   – У меня тоже такое чувство.
   – Дело в том… я никак не предполагала, что когда-нибудь встречусь с вами.
   – Понимаю. Так вы ничего не имеете против прогулки вдоль ручья? – Саймон спешился и решительно направился к ней, держа Лэп Сэнга на поводу.
   Она взглянула на него, не скрывая сильного желания согласиться:
   – Мне бы очень хотелось, милорд, но, боюсь, это не совсем удобно.
   – Глупости. Кто нас увидит? И даже если кто и заметит нас вдвоем, вряд ли будет иметь основания громко возмущаться. В конце концов, нас же только что по всем правилам представили друг другу на собрании местного литературного общества.
   Ее недолгие колебания растаяли без следа. Она одарила его сияющей улыбкой:
   – Вы совершенно правы, милорд. Признаться, я никак не могу поверить, что мы наконец встретились. Это исполнение всех моих надежд.
   Она начала потихоньку слезать с лошади, и Саймон протянул руку, чтобы помочь ей. На этот раз она сохранила равновесие и не свалилась к нему в объятия. Он даже слегка разочаровался, так как хотел бы вновь ощутить это мягкое, гибкое, женственное тело на своей груди.
   – Простите, что застал вас сегодня врасплох, – сказал он, ведя лошадей между деревьями. – Я рассчитывал устроить вам сюрприз. Я знаю, вы любите сюрпризы.
   – С вашей стороны очень любезно вспомнить об этом, – ответила она. – Я и вправду люблю сюрпризы… – И, немного помолчав, добавила:
   – Чаще всего.
   Он усмехнулся:
   – Но не всегда…
   – Просто мне очень хотелось выглядеть наилучшим образом, когда мы встретимся, – призналась она. – Вы даже не представляете, как я переживала, получив сегодня утром ваше письмо. Я-то полагала, что у меня еще целые недели для подготовки. Впрочем, вряд ли от этого многое изменилось бы.
   Он посмотрел на нее сверху вниз и увидел, что она едва достает ему до плеча. Росточек невелик. Но в ее движениях была какая-то завораживающая воздушная грация.
   – Позвольте заметить, мисс Фарингдон, выглядите вы просто прекрасно. По правде говоря, я был очарован в тот же момент, как вас увидел.
   – Да? – Она наморщила носик, озадаченная этим признанием.
   – Совершенно очарован.
   Ее глаза засияли от радости.
   – Благодарю, милорд. Уверяю вас, я очарована точно так же. Вами, я хотела сказать…
   Что-то уж слишком быстро и легко, подумал граф.
   – Но я ни в коем случае не имел намерения расстроить вас или достопочтенных леди. Вы должны меня простить.
   – Видите ли, мы вообще-то не собирались сегодня обсуждать поэзию или последние обозрения, – пояснила Эмили, легко вышагивая рядом с ним.
   – Что же вы собирались обсуждать?
   – Вложения капитала. – Она неопределенно махнула рукой.
   Он пристально посмотрел на нее:
   – Вложения?
   – Да. Я понимаю, вам это должно показаться ужасно скучным. – Она с беспокойством взглянула на него. – Но сегодня был совершенно удивительный день. Я получила прекрасные новости относительно вложений, которые осуществила по просьбе моих друзей. Они все очень озабочены своей пенсией. И не стоит их винить за это.
   – Вы взяли на себя заботу об их будущих пенсиях?