Лахай Тим. Вавилон восставший

   Начнется долгая череда дней, заполненных истерическими репортажами о связи с сегодняшним взрывом самих прихожан церкви, семейства Мерфи. И Шэри, как только будет установлена личность ее брата и то, что она неким образом связана с чужаком Полом Уоллахом, на которого так легко свалить вину за происшедшее. Само собой, немало будет и разговоров о таинственном мужчине, которого видели вместе с Чаком. К тому времени, когда ФБР установит, что все улики относительно существования подпольной фабрики по производству взрывных устройств — не более чем прикрытие, средства массовой информации уже сделают свое дело. В умах людей останется смятение, а также рассказы о безумных евангелистах, которых необходимо опасаться. Что ж, совсем неплохая работа.
   И тут Коготь содрогнулся от неожиданно пришедшей ему в голову мысли. Чаку, этому жалкому неудачнику, удалось все испортить даже после смерти!.. Его чертова куртка, в которой он застрял, и из которой Когтю пришлось его в самом прямом смысле слова вырезать. Она упала на пол, и в суете, когда оставалось всего несколько минут до взрыва, а так много нужно было еще успеть сделать, Коготь забыл ее на полу в подвале. А в кармане куртки лежат ключи от машины с отпечатками пальцев Когтя; плюс он успел заметить, как Чак засунул туда список вещей, купленных в супермаркетах. Конечно, шанс, что куртка уцелеет и что агенты ФБР выследят Когтя по отпечаткам, не велик.
   Тем не менее, сама мысль о подобной возможности окончательно испортила Когтю настроение. Во что бы то ни стало необходимо снова пробраться в подвал. Спасательные команды по-прежнему снуют туда-сюда, так что сделать это будет несложно.
   Коготь проскользнул в церковь через отверстие, которое совсем недавно было дверью в подвал.
   В это мгновение Лора Мерфи огибала здание, направляясь к своему «доджу», чей багажник был полон медикаментов, простыней и других необходимых вещей на случай, если им с Мерфи вдруг ни с того ни с сего придет в голову отправиться в очередное путешествие. Лоре сразу же бросилась в глаза фигура человека, входившего в подвал. Он был совсем не похож на спасателя и, конечно, не принадлежал к их церковной общине. Не походил он и ни на кого из ее престонских знакомых, хотя лицо мужчины показалось Лоре знакомым.
   Ах да, это же тот мерзкий тип, которого она видела вместе с братцем Шэри.
   Лора сразу забыла, зачем шла к машине, и решила проследить за приятелем Чака, чтобы узнать, что ему нужно на месте взрыва.
   Неужели? Неужели этот незнакомец и бедный, озлобленный, потерянный Чак каким-то образом причастны к взрыву?
   Она спустилась по подвальным ступенькам, морщась от боли, которую ей причиняла ходьба, — во время взрыва она сильно разбила колени. Тут Лора услышала впереди в темноте какой-то звук и захромала по направлению к нему. Боль в ногах усиливалась.
   Вдруг гораздо более сильная боль от пары немыслимо крепких мужских рук, вцепившихся в плечо и в шею Лоры, заставила ее забыть обо всем остальном.
   — Здравствуйте, миссис Мерфи. Сегодня ночью удача сама мне идет в руки, я даже не рассчитывал на такой большой приз. — Голос был грубый и страшный. — К сожалению, я пока ничего не могу сделать с вашим муженьком, он нам еще нужен. Но вы-то, я полагаю, не нужны никому. И без вас у вашего мужа появится время более активно и продуктивно работать на нас.
   Лора не понимала, о чем говорит этот маньяк. Но она все равно не смогла бы произнести в ответ ни единого слова, так сильно негодяй сжал ей горло. Она начала задыхаться.
   А Коготь продолжал сжимать горло Лоры сильнее и сильнее, решив на сей раз не пользоваться бритвой. Все равно результат будет тот же — смерть.
   Лора Мерфи, как ни ужасало ее абсолютное зло, взирающее на нее в это мгновение глазами Когтя, смотрела ему прямо в лицо, лишив убийцу удовольствия увидеть, как очередная жертва в суеверном страхе отводит от него взгляд.
   Она просто молча начала молиться.

42

   Начальник полиции провел их в комнату для допросов и указал на три стула, привинченных к полу рядом с металлическим столом.
   — Жаль, что мы не можем воспользоваться моим кабинетом. Нам там просто не разместиться — по крайней мере, со всем этим…
   Роули указал на две большие картонные коробки в центре стола, стараясь не смотреть на них.
   С противоположной стороны стола сидел Бейнс. Он встал и с ничего не выражающим лицом протянул руку для приветствия.
   — Преподобный Вагонер. Профессор Мерфи.
   Прежде чем снова сесть, он пожал каждому руку, а затем перевел взгляд на коробки.
   Роули усадил своих гостей так, как это сделал бы опытный и внимательный метрдотель.
   — Как ваша рука, Боб? Знаете, люди говорят, это настоящее чудо, что вы остались живы.
   Вагонер поморщился, осторожно усаживаясь в кресло и поправляя гипс на руке.
   — Честно говоря, Эд, я ее почти не чувствую. И голова тоже будто онемела. — Он слегка похлопал по повязке на лбу. — Господь знал, что делает, когда изготавливал эту штуку из крепкого дуба.
   — А как у вас дела, Мерфи?
   — Со мной все в порядке, Эд. Несколько царапин и синяков. Наверное, я тоже из дуба.
   С напряженной улыбкой Роули отошел от них и смущенно встал около Уэлча. Ему очень не хотелось садиться на пустой стул рядом с агентом; казалось, Роули не прочь дистанцироваться оттого, что должно было сейчас произойти.
   — Нам обоим повезло, — сказал Вагонер. — А ведь четверо наших друзей погибли, плюс еще одно тело, найденное в подвале, предстоит идентифицировать. Бедняга Уоллах в коме… — Он неожиданно умолк, а потом после паузы попытался начать снова: — Приступим к восстановлению, как только сможем. И настанет день, когда мы возвратимся в нашу прекрасную церковь и вновь вознесем хвалу Господу.
   — Я бы не рекомендовал вам приступать к восстановлению прямо сейчас, преподобный Вагонер, — холодно заметил Уэлч. — На данный момент ваша церковь все еще рассматривается как место преступления.
   — Место преступления? Я вас не понимаю.
   — Взрыв вовсе не был несчастным случаем. Старый котел в подвале — одна из немногих вещей, которые остались целыми и невредимыми.
   — И в чем же тогда причина?
   Уэлч пристально посмотрел священнику в глаза.
   — А я надеялся, что именно вы сможете ответить мне на этот вопрос.
   Мерфи вскочил:
   — На что вы намекаете? Боба чуть не убило во время взрыва!
   Уэлч и глазом не моргнул. Он подождал, пока Мерфи сядет, а затем поднял верхний клапан одной из коробок.
   — Причиной взрыва была бомба. Взрывное устройство с пластиковой взрывчаткой. И мы обнаружили детонаторы и другое оборудование для производства еще большего количества бомб. Подвал церкви использовался в качестве фабрики по производству взрывных устройств, преподобный Вагонер. Ваши прихожане делали бомбы.
   Он замолчал, внимательно наблюдая за тем, какое впечатление произвели его слова на Вагонера.
   — Абсурд! — воскликнул Мерфи. — С какой стати прихожане этой церкви стали бы делать бомбы?
   Уэлч многозначительно почесал подбородок, словно он впервые в эту минуту задался тем же вопросом.
   — А как насчет того, чтобы взорвать ООН?
   — ООН? Вы серьезно?
   — Этот парень, Пол Уоллах, которого вытащили из подвала, он же не местный? Я знаю, что он студент Престонского университета, но у меня также имеется информация, что он совсем недавно туда перевелся. Верно?
   — На что вы намекаете? На то, что Пол Уоллах виновен в этом взрыве? Безумие, он почти ребенок.
   Улыбка Уэлча сделалась презрительно кислой.
   — Мне из моего богатого опыта известно, на какие невероятные вещи способны дети. Особенно когда попадают под влияние фанатиков.
   Последнее слово больше походило на плевок. Мерфи снова вскочил:
   — Фанатиков? Кто вы такой, Уэлч, новый Джо Маккарти из ФБР? Заговоры повсюду!.. Каких фанатиков вы имеете в виду?
   — Тех, к примеру, которые считают, что ООН — воплощение зла. Евангельских христиан, например.
   — Мы вовсе не считаем, что ООН — воплощение зла, — вмешался Вагонер. — Мы как раз считаем, что она делает много хорошего. Поддержание спокойствия и порядка в ряде стран «третьего мира», где в противном случае неизбежно воцарился бы хаос, гуманитарная помощь, программы по здравоохранению и тому подобное. Просто мы с определенной настороженностью относимся к стремлению этой организации объединить все религии и правительства всех стран мира под эгидой единого органа и тем самым способствовать процессу глобализации. Лично я озабочен намерением сделать правительство Соединенных Штатов подотчетным мировому суду.
   — Вы хотите сказать, что являетесь противником установления мира во всем мире посредством единения стран и народов?
   — Всем прекрасно известно, что любые попытки создать единую мировую религию или единое мировое правительство неизменно заканчивались установлением тоталитарных режимов, смертью множества ни в чем не повинных граждан. Мы должны учиться на прошлых ошибках. Человек не способен в одиночку, только своими собственными силами установить мир на планете. На земле никогда не наступит всеобщий мир до тех пор, пока не придет Христос и не создаст Свое Царство. Его Царство продлится тысячу лет. В Библии об этом сказано достаточно ясно и однозначно.
   — Похоже, кто-то из ваших людей полагал, что приход этого Царства можно немного ускорить с помощью взрывов.
   Вагонер был потрясен.
   — Наших людей? Евангельские христиане — не террористы, агент Уэлч.
   Уэлч ткнул в него пальцем.
   — А как насчет тех, кто подрывает клиники по планированию семей? Тех, кто убивает врачей, делающих аборты? Они ведь тоже христиане?
   — Только не в моем понимании этого слова, — резко возразил Вагонер. — Конечно, ужасный грех отнимать жизнь у неродившегося человека, но убийство виновных в этом, естественно, не решение проблемы. Истинные христиане противостоят любой форме человекоубийства, даже если оно совершается в целях спасения нерожденных еще младенцев.
   Агент Бейнс сохранял молчание все время, пока агент Уэлч высказывал свои аргументы против евангельских христиан, но теперь он больше не мог сдерживаться.
   — Сэр, я понимаю, что нарушаю правила, но я должен высказаться. Я, конечно, не хочу делать вид, что мне известны причины сегодняшнего происшествия и виновные в нем. И у нас имеются вещественные доказательства того, что в подвале церкви происходило что-то крайне подозрительное. Но я хорошо знаю этих людей. Не этих конкретно, не о них я говорю, я хорошо знаю прихожан подобных церквей и членов подобных общин. Я сам такой прихожанин. Я знаю, что это за люди, я чувствую их сердца и души. Они просто не способны стать террористами и убийцами, они не способны взрывать бомбы за сколь угодно справедливое дело.
   Здесь, в Престоне, свершилось нечто страшное. Несколько человек погибли, еще несколько находятся в больнице. И все хотят знать, кто виноват в их страданиях. Профессор Мерфи рисковал жизнью, спасая пострадавших. Неужели это поступок, характерный для беззастенчивого убийцы? Преподобный Вагонер уцелел благодаря счастливой случайности. Совсем не таких людей мы должны сейчас искать. Конечно, сэр, я понимаю, все это только разговоры, но иногда следует быть внимательными к более важным доказательствам, нежели к тем, что сами бросаются нам в глаза.
   Уэлч смерил Бейнса презрительным взглядом, но не успел ответить ему. В комнату ввалилась Лора Мерфи с лицом, искаженным болью и невыразимым ужасом.
   Мгновение Лора смотрела прямо перед собой, будто пытаясь подыскать нужное слово, затем пораженный Мерфи увидел, как у нее закатились глаза, а все тело обмякло, как у куклы-марионетки, когда внезапно обрезают нити. Она подняла руку, пытаясь удержаться на ногах.
   Стул, на котором сидел Мерфи, с грохотом упал на пол. Профессор бросился к жене и сжал ее в объятиях.
   — Вызовите врача! — крикнул он Бейнсу. — Скорее!

43

   Во второй раз за последние несколько недель Стефани Ковакс казалось, что боги СМИ одарили ее своей благосклонностью.
   Она решила провести вечер в гостинице над собранными материалами, а на следующий день порыскать по Престону в поисках еще какой-нибудь информации о профессоре Майкле Мерфи.
   И тут она услышала взрыв. Стефани уже лихорадочно набирала номер своего оператора, когда ей позвонил начальник общенационального бюро Би-эн-эн. А через час после взрыва Ковакс вышла в эфир с первыми сообщениями о происшествии. На место событий слетались стаи репортеров, но за Стефани им было не угнаться. Она опережала их во всем благодаря своему непревзойденному драйву и нескольким подсказкам из нью-йоркского бюро Би-эн-эн. И вот теперь, через день после случившегося, Стефани была готова к трансляции своего следующего эксклюзива.
   — Стефани Ковакс, Би-эн-эн, передает с места чудовищного взрыва в церкви в Престоне, штат Северная Каролина. Уже в ходе отчаянного поиска жертв и первичной оценки масштабов разрушений, причиненных взрывом, начинают проясняться ужасные подробности случившегося.
   Оказывается, мы имеем дело вовсе не с нападением террористов на ни в чем не повинных прихожан церкви, но с гораздо более неожиданным и жутким явлением, которое может стать кошмаром для всех граждан нашей страны. На данный момент мы располагаем доказательствами, что истина заключается в чем-то значительно более страшном и труднопостижимом.
   Определенные источники сообщили сотрудникам канала Би-эн-эн: причиной взрыва на самом деле стала… фабрика по производству взрывчатых веществ, располагавшаяся в подвале самой церкви! Из тех же источников стало известно, что среди развалин престонской церкви обнаружены доказательства связи последнего взрыва здесь, в Северной Каролине, с другими недавними терактами.
   Стефани драматически смолкла, словно для того, чтобы с возможно большим хладнокровием донести до публики самое страшное известие:
   — Хотя власти и не сделали до сих пор никакого официального заявления, существуют весомые свидетельства, указывающие на то, что местная группировка церковных террористов связана с известным вам Фарли. Да-да, тем самым, который подозревается в совершении чудовищного надругательства над зданием ООН и который все еще находится на свободе.
   Нам сообщили, что на месте последних событий в Престоне, в подвале церкви, буквально в десятке шагов от того места, где я сейчас нахожусь, найдены материалы, поразительно сходные с теми, которые были обнаружены в доме Фарли, откуда, как вы все хорошо помните, я вела репортаж всего несколько дней назад. Среди этих материалов различные публикации на религиозную тематику, брошюры евангелического содержания и доказательства того, что взрыв ООН мог стать страшной трагической реальностью. И еще может стать ею в любую минуту, если свершатся злодеяния членов террористической группировки, чьим замыслам помешала чистая случайность, имевшая место вчера вечером в Престоне.
   Как будто нехотя Стефани перевела взгляд с камеры на стоящего поблизости высокого лысеющего мужчину в черной спортивной рубашке и коричневой куртке.
   — Рядом со мной доктор Арчер Фоллуорт, декан отделения гуманитарных и естественных наук Престонского университета, многие студенты и преподаватели которого посещают эту церковь. — Стефани улыбнулась искренней, печальной улыбкой. — Разрешите выразить вам нашу сердечную признательность, декан Фоллуорт, за то, что вы смогли найти несколько свободных минут в это трагическое для всех жителей вашего города время.
   Вид у декана был такой, словно ему хотелось произнести дежурное: «Я тоже очень рад». Однако Фоллуорт просто кивнул, поджав губы.
   — Доктор Фоллуорт, мне кажется, все мы сейчас находимся в состоянии глубочайшего шока от того, что нам стало известно. Я имею в виду тот факт, что члены церковной общины изготавливали бомбы. И возможно, были связаны с теми, кто собирался совершить террористические нападения на крупнейшие города нашей страны. Не могли бы вы пролить свет на последние события?
   Декан уставился в телеобъектив предельно серьезным и озабоченным взглядом.
   — Я не уверен в том, что смогу объяснить трагедию, случившуюся сегодня у нас в Престоне, Стефани. Боюсь, этого не сможет сделать никто. Когда фанатики калечат и убивают ни в чем не повинных людей, я думаю, что мы все… я…
   Он покачал головой, явно не в силах продолжать из-за переполнявших его чувств.
   Стефани решила прийти декану на помощь:
   — Когда вы говорите «фанатики», что вы имеете в виду, декан Фоллуорт? Что это за люди? Что у них на уме?
   Фоллуорт откашлялся.
   — В этом университете я проработал уже много лет и должен сказать, что за последнее время стал свидетелем крайне тревожных перемен.
   Взгляд Стефани выразил особую озабоченность.
   — Каких именно?
   — В наших местах всегда было много евангелистов. В этом, конечно, нет ничего дурного. Однако, как мне кажется, постепенно власть в их кругах в свои руки берут все более экстремистские элементы — евангельские фундаменталисты. Скорее всего, именно эти элементы и стоят за жуткой трагедией, свидетелями которой мы стали вчера.
   — Вам явно очень хорошо известна эта группировка. Каковы же их убеждения? И если то, что нам говорят, правда, почему их террористические действия нацелены против таких организаций, как ООН?
   — Стефани, во что бы ни верили эти люди, будь то приближение конца света или наступление Второго пришествия, они в любом случае не желают признавать наше с вами право на иную точку зрения, на иные верования, даже на иные христианские верования.
   — Итак, они просто-напросто пытаются с помощью взрывов вогнать нас в их представление об истине?
   Фоллуорт глянул на журналистку с покровительственной улыбкой, столь хорошо знакомой его студентам.
   — Очень удачное определение, Стефани. Да, именно так. «А я придумала заголовок для завтрашнего материала», — подумала Стефани.
   — Благополучие наших студентов — мой главный приоритет. Мы должны иметь всю необходимую информацию о тех людях, которые пытаются воздействовать на них и чье влияние может быть потенциально негативным или опасным.
   — Не считаете ли вы, что Пол Уоллах, который в настоящее время находится в коме, стал жертвой подобного воздействия?
   Декан мрачно опустил голову.
   — Как это ни трагично прозвучит, но мне кажется, что именно так и произошло.
   — А не могли бы вы сказать нашим телезрителям, кого вы лично считаете ответственным за превращение столь одаренного студента в фанатика-убийцу?
   Фоллуорт поморщился. Наверное, она все-таки перегибает палку. Но пути для отступления уже не было.
   «Ну же, ну, — мысленно подгоняла декана Стефани, — ты ведь знаешь, что должен делать. Да ты и сам этого хочешь».
   — Мне крайне неприятно произносить это вслух… Я полагаю, что один из сотрудников нашего факультета является главным вдохновителем всего обсуждаемого нами разрушительного движения.
   Декан изобразил на лице особую гримасу, которая была призвана продемонстрировать, насколько неприятно ему говорить об этом.
   Стефани поднесла микрофон еще ближе к Фоллуорту, словно погонщик кнут к морде быка.
   — Профессор Майкл Мерфи.
   Стефани продемонстрировала удивление, смешанное с ужасом.
   — И какой же предмет преподает профессор Майкл Мерфи?
   — Библейскую археологию, — ответил декан, и в его устах название дисциплины прозвучало как наименование какого-то опасного заболевания. — Он повернулся и взглянул прямо в объектив камеры. — В интересах студентов Престонского университета я бы порекомендовал совету нашего учебного заведения отстранить профессора Мерфи от преподавательской деятельности на время проведения тщательного расследования.

44

   Мерфи сидел на корточках на полу в машине «скорой помощи» и держал Лору за руку; один из фельдшеров вводил иглу капельницы ей в вену, другой обкладывал Лору специальными термическими одеялами.
   — Она потеряла сознание недавно?
   Последние несколько часов казались Мерфи каким-то жутким путаным сном. Ему трудно было сосредоточиться.
   — Да. Когда взорвалась бомба, она находилась в церкви. Но врачи сказали, что с ней все в порядке. Просто синяки, ничего серьезного.
   Пока «скорая помощь» мчалась по шоссе номер 147, фельдшеры связались с ожидавшей их группой травматологов. К тому времени, когда они закончили разговор, машина с воющими сиренами уже свернула с шоссе и выехала на главную дорогу, ведущую от университетского кампуса к больнице. Мерфи приложил холодную руку к щеке жены.
   — Держись, милая.
   Машина резко затормозила, фельдшеры поставили носилки на асфальт и бегом покатили их по направлению к травматологическому центру, словно гонщики на бобслейных санях, набирающие скорость. Автоматические двери захлопнулись, будто пасть прожорливого чудовища, и санитары вместе с Мерфи оказались в приемном отделении, где ожидавшая их группа травматологов мгновенно окружила каталку.
   Еще несколько игл вонзились в тело Лоры. Подключили монитор для отслеживания жизненно важных функций. Сестра начала вслух называть показания частоты пульса и кровяного давления. И все это в те несколько мгновений, пока каталка с Лорой двигалась к дверям с надписью: «ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА ТРАВМАТОЛОГИЧЕСКОГО ЦEHTPA».
   Мерфи внесло туда вместе со всей толпой. Он старался не выпускать лицо Лоры из поля зрения, пока группа травматологов суетилась, занятая своей работой. Затем каталка проехала в какие-то двери, и чья-то рука вежливо остановила Мерфи.
   — Извините, вам придется подождать снаружи. Мы сообщим о состоянии вашей жены, как только получим дополнительную информацию.
   Мерфи пробормотал слова благодарности, и сестра исчезла в том же направлении, в каком увезли Лору. Еще несколько мгновений он слышал шум обычной больничной суеты, затем двери захлопнулись, и профессор остался в полном одиночестве.
   — Профессор Мерфи, что происходит? Что вы здесь делаете? — Это была Шэри, глаза ее покраснели от непрерывных слез.
   — Лора. Она вдруг потеряла сознание. Они не знают, что с ней. Я…
   Его голос сорвался.
   Шэри рухнула в кресло и закрыла рот рукой.
   — О нет, нет, только не Лора!
   Мерфи подсел к девушке и обнял ее за плечи, не сводя глаз с двойной двери, за которой исчезли носилки с Лорой.
   — Пол тоже там?
   Она кивнула, тихо всхлипывая. Так они и сидели вдвоем. Шэри положила голову на плечо Мерфи. Они не знали, к какой еще помощи прибегнуть, кроме как к молчаливой молитве Богу. Шли минуты, и наступило мгновение, когда Мерфи утратил чувство времени и вот уже видел себя спорящим о чем-то с Лорой, и она смеялась, а его сердце забилось от радости, потому что он убедился, что с ней все хорошо, и тут же понял, что, наверное, задремал, и, вздрогнув, проснулся…
   Рядом с ним стоял доктор Келлер. Он кивнул Шэри.
   — В состоянии Пола пока никаких перемен. Но мы, собственно, и не ожидали их так скоро. — Он повернулся к Мерфи. — Состояние Лоры стабильно, хотя, боюсь, мы до сих пор не можем однозначно сказать, в чем причина того, что с ней произошло. Похоже, кто-то, обладавший огромной силой, пытался разорвать ей дыхательное горло. Мы делаем все, что можем. И будем продолжать бороться за ее жизнь. Но в данный момент я обязан предупредить вас, профессор Мерфи, что ваша жена находится в крайне тяжелом состоянии.
   Шэри вскрикнула, и Мерфи инстинктивно прижал девушку к себе так, словно не он, а она нуждалась в утешении. Потом встал и протянул руку Келлеру.
   — Спасибо, доктор. Я знаю, вы делаете все, что от вас зависит. И мы тоже будем делать все, что зависит от нас.
   Келлер пожал ему руку и сдержанно кивнул, прежде чем скрыться за дверями в центр травматологии.
   Мерфи заметил темные круги, появившиеся от усталости под глазами у Шэри.
   — Пойдем, нужно выпить кофе или хотя бы просто воды. Нам предстоит много молиться, Шэри.

45

   Несколько часов спустя Мерфи подошел к кровати Лоры, чтобы прикоснуться к ней, просто пожать ей руку. Несмотря на кислородную маску, капельницы и самую разную аппаратуру, которая со всех сторон окружала Лору, ему показалось, что она похожа на принцессу из сказки. Кожа Лоры приобрела фарфоровую белизну, губы были невероятно бледны. Ей дали очень сильное снотворное, и, тем не менее, Мерфи заметил, что веки жены слегка подрагивают. Это вселяло в него надежду: она все еще здесь, в этом мире, и пытается вырваться из своей тюрьмы.
   Мерфи показалось, что он услышал что-то, кроме шипения кислорода, какой-то протестующий стон, словно она хотела сказать: «Пожалуйста, заберите меня отсюда». Однако теперь Мерфи уже сомневался в том, что может доверять своим органам чувств.
   Он наклонился и нежно поцеловал Лору в лоб.
   — Я здесь. Не бойся. Все будет хорошо.
   Мерфи опустил глаза и с удивлением обнаружил, что сжимает в руке какой-то предмет. Наверное, его дал ему доктор Келлер. Это была маленькая косметичка с личными вещами Лоры. Тонкий золотой браслет, подарок в день их свадьбы, наручные часы, сережки с жемчугом, ключи. И маленький деревянный крестик на веревочке.
   Мерфи представил, что вот сейчас выйдет из больницы, держа в руках эту косметичку, и слезы хлынули у него из глаз.
   — Не оставляй меня, милая. Пожалуйста, не оставляй меня.
   Мерфи услышал за спиной звук открывающейся двери, и ему стало стыдно своих слез. Но он тут же подумал: «Не глупи. Они к этому привыкли».