Ламур Луис. Чертова гора

   — Я?! — Очевидно, он был потрясен этой идеей. — Но что я могу? Я никто, я простой Хранитель Архивов.
   — А в твоих Архивах нет ли случайно легенд о воинах? О тех, кто совершал великие подвиги?
   У незнакомца загорелись глаза.
   — Много преданий о славе и храбрости! Но сейчас их никто не читает. Никто, кроме меня и еще нескольких мне подобных. Архивы обрастают пылью во всеми забытых чертогах. Никто не желает учиться. Они уверены, что и так знают все на свете. — Он внезапно помрачнел. — Ты говорил, что я хочу, чтобы у нас все оставалось как прежде. Я знаю, это кощунственно, но только я не уверен, что мне хочется этого на самом деле. Уроки в школе состоят из голой зубрежки. В смысл никто и не думает вникать. Знания обесценены.
   — Ты говорил о ваших Архивах, — перебил его Майк. — Они что, все на каменных плитах?
   — А как же иначе? Таких плит и пластинок там бесчисленное множество, все они аккуратно сложены, а некоторые еще и связаны вместе, если посвящены одной теме.
   — И что же, все каменные?
   — Есть и на обожженной глине. В те времена наши люди учились, а Варанели были их слугами. Теперь же все изменилось: учиться больше не хочет никто, а Варанели стали нашими хозяевами.
   Наступило непродолжительное молчание, чуть подрагивало низкое пламя костра. Затем гость заговорил снова:
   — Хорошо вот так сидеть и разговаривать. Хорошо, когда тебя кто-то слушает. Я почти всегда один. Вот почему мне захотелось отыскать путь в ваш мир. Наши люди давно закрыли свои умы.
   — И все же они опасаются того, что может принести им наш мир?
   — Они боятся. Я не боюсь. Вернее, не очень боюсь. Ведь я еще не знаю, какие вы и чем обладаете. Вы кажетесь такими сильными, уверенными в себе.
   — Вообще-то, друг мой, именно таких среди нас очень мало. Это только так кажется, но тем не менее мы учимся, и многим из нас нравится учиться. О да, конечно, среди нас есть и другие, дай им волю, они бы давно запретили всякое учение — новые знания зачастую опровергают те истины, которые прежде считались незыблемыми. Но конечно, многие мужчины и женщины хотят получить ответы на свои вопросы, и в поисках истины они отправляются в лаборатории и библиотеки. Во всем нашем мире их великое множество. Наши библиотеки, — добавил Раглан, — чем-то похожи на ваши Архивы, но у нас в книгохранилищах нет отбоя от посетителей. Чтобы знаниями пользовались постоянно и все, издаются книги. Их может купить каждый и учиться по ним.
   — А о нас у вас тоже есть книги?
   — Есть, но знаем мы о вас еще крайне мало. И отрывочно. Сведения эти собраны по частям — на найденных осколках посуды, развалинах скальных или вырытых в земле жилищ. Изучались фрагменты мокасин, другая одежда из обнаруженных захоронений. Ученые люди стараются заставить заговорить эти находки, соединить их воедино, но случается и так, что бесценные находки попадают в руки жадных людей, они продают их за большие деньги, лишая остальных возможности изучать ваш мир.
   — Наша история так важна для вас?
   — Для нас важна вся история. Все, что в какой-то мере может рассказать о том, как жили и выживали люди раньше, о том, что и как начинало оказывать на них дурное влияние, отчего и как вымирали, исчезая с лица земли, целые нации. Мы стараемся разобраться в чужих ошибках, чтобы не повторять их самим, но многие из нас учатся просто из любви к познанию. Одна из гениальнейших строк в мировой литературе принадлежит русскому писателю, который в свое время сказал: «Мне не нужны миллионы, а лишь ответ на мои вопросы».
   — Вот это да… Мне это нравится. — Затем гость мрачно добавил: — Мы давно отвыкли задавать вопросы. Кроме, — добавил он, — кроме, может быть, некоторых. Мы бы тоже не отказались владеть кое-чем, что есть у вас, но боимся последствий
   — У тебя есть имя?
   — Меня зовут Таззок.
   — А я Раглан, Майк Раглан, — немного поколебавшись, он все-таки спросил: — А ты никогда не слышал о той, кого зовут Иден Фостер?
   Таззок отрицательно покачал головой.
   — Это ваше имя. Это кто-нибудь из ваших людей?
   — Не совсем так. Имя и в самом деле наше Но женщина, я думаю, из ваших, только живет у нас
   — У вас? А я и не знал, что такое бывает.
   Раглан описал Иден, Таззок снова покачал головой:
   — Я с нею не знаком.
   — А что ты можешь сказать о Ядовитых Женщинах?
   Таззок снисходительно усмехнулся:
   — Это сказка, предание. И все же. говорят, когда-то давным-давно такие женщины и правда жили Только Рука знает, существуют ли они сейчас.
   — А ты можешь пройти во дворец, где живет этот ваш Рука?
   — Я?! Ты смеешься надо мной? Это немыслимо. Войти туда могут только Варанели и те, кто уже больше никогда не вернутся обратно. Исключение составляют слуги Руки и Властители Шибальбы,
   — Значит, это все-таки возможно?
   Таззок решительно замотал головой:
   — Нет. Это Запретное место. И это все, что мне известно о нем. И тот, кто имеет право войти туда, должен немедленно проследовать к себе, и никуда больше. Если ты и проберешься туда, тебя сразу же обнаружат.
   После продолжительного молчания, показавшегося ему вечностью, Раглан все же спросил:
   — Послушай, а нет ли среди твоих Архивов какой-нибудь карты, рисунка этого вашего Запретного Города?
   Таззок не ответил.

Глава 20

   Каньон, куда наконец-то добрался Майк, имел в длину около двух миль, возможно даже несколько больше. Восточная его стена оказалась крутой и каменистой; на западе склон тоже был довольно крутым, но зато местами скалы пересекали трещины, по которым при желании можно было спуститься вниз. Прочие склоны выглядели совершенно гладкими и казались неприступными. Обладая довольно богатым опытом в скалолазании, Майк Раглан знал, что подобные участки зачастую оказываются даже более трудными для преодоления, чем это кажется на первый взгляд.
   На дне каньона зеленела рощица, деревья которой совершенно не производили впечатления вековых. То там, то здесь блестела водяная гладь, и Майку удалось разглядеть также постройки, напоминавшие с виду так называемые парильни индейцев-навахо.
   Местами проглядывали клочки пустой земли, на которой пробивались не то пучки травы, не то какая-то иная пустынная растительность. Присев на корточки, Майк пристально вглядывался в глубь каньона. Он очень сомневался, что здесь ему удастся обнаружить хоть что-нибудь определенное наподобие той кивы, — открывающиеся ходы были так случайны, необязательны. Просто по какой-то причине в том или ином месте возникала аномалия, нечто сродни прорыву в канве времени и пространства. Ему практически ничего не было известно о подобных вещах. У него не было никаких доказательств, что это вообще возможно, кроме, может быть, нескольких историй о загадочных исчезновениях. Так существует ли такое место, как Шибальба, на самом деле? Или все это — и Каваси и Таззок — лишь часть некоего изощренного розыгрыша?
   Выбрав путь среди камней, он предельно осторожно принялся спускаться. Временами приходилось попросту скользить по склону, иногда — карабкаться по камням, и у Майка исподволь начало возникать чувство, что выбраться отсюда будет намного труднее, чем спуститься. На одном из участков ему пришлось соскользнуть вниз по крутому каменному склону на целых шестьдесят футов. Когда наконец ноги его ступили на песчаное дно каньона, сердце бешено колотилось у него в груди. Майк настороженно огляделся по сторонам. Пусто. Лишь деревья, редкая трава и то, что некогда было дорожкой или охотничьей тропой.
   И тишина. Напряженно прислушиваясь, он так и не смог услышать ничего, даже шелеста тополиных листьев. Он настороженно вошел в заросли. В тени под деревьями было довольно прохладно. Рука его невольно тронула рукоятку пистолета, и Майк отправился дальше. Снова абсолютно никаких следов пребывания здесь чего-то живого. Как же поступить дальше? Кажется, он оказался в одном из тех мест, где возникали временные ходы. Если это так, то нужно запомнить какие-то внешние приметы, по которым можно потом снова отыскать это место. Но если это явление непостоянное, то и переход может больше никогда не открыться. При мысли об этом у Майка по спине побежали мурашки, и он невольно вздрогнул.
   И вообще, черт возьми, зачем он суется не в свое дело? Нет, он просто законченный дурак! Немедленно надо плюнуть на все и поскорее выбраться из этого каньона, сесть в машину и возвратиться обратно в Тамаррон. А затем лететь домой. К черту все это! В конце концов, Эрик сам заварил кашу — пусть ее и расхлебывает сам.
   Остановившись, Майк настороженно огляделся. Было все так же тихо, как-то чересчур тихо! Странно — ни бурундука, ни хотя бы ящерки.
   Наконец, вглядываясь в просветы между деревьями, он заметил каменные стены хижины с зияющим в них дверным проемом. Очевидно, в свое время этой постройке анасази отводили роль зернохранилища. Хижина стояла довольно высоко на каменистом склоне, и у Майка не было ни малейшего желания лезть туда, но эти рукотворные стены служили явным доказательством того, что здесь по крайней мере когда-то жили люди. Он продолжал идти вперед и вдруг остановился — на земле темнели угли старого кострища.
   Углей было явно мало. Тот, кто разжигал этот костер, не собирался долго поддерживать огонь. Не дольше, чем может потребоваться человеку для того, чтобы вскипятить воду для кофе. Или же подать сигнал.
   Он разгреб угли палкой, обнажая землю. Лишь тонюсенький слой. Довольно странно. Вряд ли стоило из-за такой малости утруждать себя и разводить костер.
   Майк вышел из-под сени деревьев и начал обходить заросли, поглядывая на вершины скал. Нечто необычное привлекло его внимание в глубине чуть расширяющегося каньона. Нахмурившись, он тряхнул головой. Может быть, у него со зрением не все в порядке? Воздух как будто слегка подрагивал, словно от зноя, хотя жарко не было.
   Раглан снова скрылся в тени деревьев и уже оттуда, прикрывая глаза ладонью, продолжал приглядываться. Что же это колышется: нагретый воздух или это некий необычный атмосферный эффект?
   На ум ему пришел странный случай, произошедший с ним на побережье неподалеку от Пуэрто-Монт, откуда он смотрел на остров Чилоэ, находившийся в нескольких милях от берега. Тогда ему удалось издалека разглядеть даже листья на деревьях, и все это благодаря телескопическому эффекту, создаваемому атмосферой. Майк подумал, что, возможно, в мире существуют и другие места, где наблюдается подобное явление, но столкнулся он с ним там, на чилийском побережье. Местные жители заверили его, что это происходит у них довольно часто.
   Сейчас же открывшейся картине недоставало четкости. В воздухе повисла дрожащая воздушная пелена, сквозь которую он видел тени и размытые силуэты скал, но не мог разглядеть детали.
   За пеленой стало заметно какое-то движение, как будто что-то готовилось выйти из-за нее, что-то приближалось. Майк быстро отступил подальше в глубь зарослей, но так, чтобы оттуда можно было наблюдать за происходящим.
   Да что-то надвигалось — выходило из тумана или из знойной пелены, — как это еще можно назвать?
   Человек, а за ним еще один, и еще один, и еще! Четверо облаченных в бледно-голубые одежды воинов, марширующих в шахматном порядке, и каждый из них имел при себе нечто похожее на оружие.
   На воинах были надеты своего рода шлемы и кольчуги такого же тускло голубого цвета, прикрывавшие грудь и живот, на них были юбки, очень походившие на одежды римских легионеров, с чередующимися пластинками из тонкого металла.
   Теперь они начали расходиться в стороны, вскоре оказавшись на расстоянии примерно двадцати футов друг от друга.
   Раглан попятился назад, развернулся и, выбравшись из-под прикрытия деревьев, скрылся среди каменных завалов. Он не стал маскироваться более тщательно, надеясь, что его одежда — бежевая куртка, бежевые брюки и темно-зеленая рубашка — сделает его незаметным. Но тем не менее он все же отстегнул ремешок, удерживающий рукоятку пистолета.
   Очевидно, воины кого-то искали. Интересно, кого же? Его или Таззока? А может быть, еще кого-нибудь?
   В голове промелькнула шальная мысль: что, если сразу открыть по ним огонь? А вдруг потом окажется, что это всего-навсего съемочная группа какой-нибудь из киностудий, снимающая здесь фильм?
   Ближайший к Майку воин теперь находился всего в каких-нибудь пятидесяти ярдах — человек примерно его роста, но по весу как будто гораздо легче. И тут Майка осенило: это же Варанели. Ночные Стражи Шибальбы.
   Один из них повернул голову, глядя прямо в его сторону. Раглан застыл на месте, глядя на проходящих мимо него странных воинов, боясь даже моргнуть. Внезапно словно по команде они разом остановились и, перестроившись в полукруг, устремились вперед.
   Они явно заметили руины ближайшей парильни. Осторожно ступая, держа наготове оружие, Варанели подошли поближе к ней.
   Окружив древнюю постройку со всех сторон, они остановились, видимо ломая голову над тем, что же это за сооружение, и приняв ее за обитаемое жилище.
   Хотя нет, вряд ли. Если память о прошлом все еще жива в этом народе, то им должно быть известно назначение этого строения.
   Воины стояли, переговариваясь между собой. Время от времени они посматривали на каменные склоны каньона. И тут до слуха Раглана донесся далекий рокот двигателей самолета. Вообще-то нельзя сказать, что самолеты в небе над этой пустыней были слишком частым явлением, но изредка это все же случалось. Вот и теперь гул продолжал нарастать.
   Варанели бросились врассыпную, задирая на бегу головы. Один из них увидел самолет и указал на него.
   Еще некоторое время они продолжали изумленно пятиться, зачарованно глядя в небо, а затем вновь сошлись вместе. Даже с такого расстояния Майку был слышен возбужденный гул их голосов. После мгновенного совещания воины бросились к зарослям, рассчитывая укрыться среди деревьев. Теперь Майк уже не мог слышать их голосов и практически потерял из виду всех четверых.
   Откуда они появились? Из-за той колышущейся воздушной завесы? Значит, это и был тот самый ход? И насколько многочисленным был весь отряд Варанелей? Если уж их принято считать врагами, то в таком случае ему, Майку, нужно узнать о них как можно больше. Ведь они явно выслеживают кого-то. У Раглана появились подозрения, что отряд отправился сюда в погоню за Таззоком. А если они ищут его самого?
   Даже с первого взгляда было нетрудно догадаться, что это люди не робкого десятка. И хотя сейчас они были встревожены, причина тревоги, которая заставила их перешагнуть занавес, ему неясна.
   Надо сказать, что Майк Раглан отнюдь не был склонен к безрассудному геройству. Он вовсе не собирался рисковать жизнью ради Эрика Хокарта, но его мучило сознание, что если сейчас он не проявит мудрости и мужества, то будет навеки проклят тем человеком, которого покинул в беде.
   Поразмыслив над ситуацией, Раглан пришел к выводу: обнадеживающего пока мало. Союзников у него нет. Галлафер не мог считаться таковым хотя бы потому, что был обыкновенным полицейским, исполняющим свои узкие служебные обязанности. Возможно, он самым серьезным образом взялся за поиски Хокарта, может быть, даже поверил в версию его исчезновения, предложенную Рагланом, но все же содействие и поддержка с его стороны гарантированы только по Эту Сторону, да и то лишь в случаях, подпадающих под его юрисдикцию. Окажись Майк на месте Галлафера, он и сам, несомненно, поступил бы именно таким образом.
   А Иден Фостер? Кто же она на самом деле? Майк видел в ней врага. В ее доме он обнаружил книгу, украденную у него из мотеля, а это уже выдавало ее причастность к событиям. В уме и сообразительности ей, пожалуй, тоже не откажешь. Ведь удалось же ей каким-то образом обзавестись знакомствами и связями с нужными людьми, никто из которых небось не пожелает и слышать о каких-либо обвинениях в ее адрес. А уж тем более выслушивать разного рода абсурдные истории, вроде той, которую смог бы рассказать им Майк.
   От зарослей не доносилось ни единого звука. Одно из двух: либо Варанели зашли еще глубже в каньон, либо они просто выжидающе затаились среди деревьев. Интересно, имеют ли они хотя бы самое общее представление о самолетах? А может быть, в их мире существует нечто подобное? И вообще, насколько их мир отличается от нашего? Из рассказа Каваси ему мало что удалось почерпнуть, но вот Таззок говорил гораздо охотнее, в ходе разговора у Майка была возможность догадываться о недосказанном. Но весь вопрос в том, насколько правильны его выводы.
   Лучше всего пока что оставаться на месте. Посмотрев в ту сторону, откуда совсем недавно появился небольшой отряд Варанелей, он не заметил решительно ничего подозрительного — колышущаяся пелена то ли исчезла, то ли оттуда, где он сейчас находился, она не видна.
   Где Таззок? Он ушел так же быстро, как и появился здесь, но где он сейчас? Если его найдут поблизости, ему не поздоровится. Хранитель Архивов! Ему может быть известно многое. И все же он говорил, что до него никому или почти никому нет дела, забытый всеми, влачит он свое существование в заброшенном уголке.
   Это явно говорило об упадке цивилизации и культуры, но, глядя на воинов Варанелей, этого никак не скажешь: решительные, осторожные, готовые к действию… И тут Майк увидел их снова. Они вышли из-за деревьев. Держа наготове оружие и продвигаясь вперед, они держались на дистанции примерно в пятьдесят ярдов друг от друга. Один из них подошел почти вплотную к Майку, но не заметил его. Майк ждал, держа пистолет наготове.
   Воины прошли мимо, направляясь к каменистому склону, где они сомкнули свои ряды, а затем исчезли окончательно.
   Выждав для верности еще несколько минут, Майк отправился к деревьям. Зайдя в заросли, он остановился за одним из стволов потолще и огляделся. Снова воцарилась тишина, нигде ни малейшего движения, ни единого шороха. Сунув пистолет в кобуру, он углубился в заросли. Нужно поскорее выбраться отсюда и вернуться к развалинам на горе Эрика.
   Раглан испытывал глубокое разочарование. Он-то надеялся, что в каньоне, который, как ему казалось, и был не чем иным, как Ямой Джонни, должен находиться выход, ведущий на Обратную Сторону, но, по всей видимости, подобного места просто не существовало. Ведь стоило ему появиться тут, как в каньон нагрянул отряд Варанелей. Может быть, им было заранее известно, что он идет сюда?
   Со всех сторон Майка окружали отвесные скалы, взобраться на которые оказывалось либо практически невозможно, либо они хорошо просматривались из долины. Надо отыскать такое место для следующего восхождения, где он мог не рисковать быть атакованным.
   Наконец он нашел то, что искал, — ведущую наверх узкую тропу, но все же, когда он в конце концов добрался до того места, откуда можно было разглядеть видневшиеся на вершине столовой горы развалины, уже почти совсем стемнело. Его охватило тревожное предчувствие. Остановившись у можжевеловых зарослей, он нерешительно обводил взором раскинувшуюся перед ним каменистую пустыню. Решение пришло само собой. До машины было ближе. Он пойдет к своему джипу. Все это время притихший Шеф оставался рядом с ним, время от времени принимаясь вдруг глухо рычать, но по большей части просто прижимаясь к его ноге, словно желая удержать от чего-то.
   Теперь же Шеф, словно почувствовав его решимость, столь же решительно направился к машине и, убедившись в отсутствии опасности, остановился рядом.
   Стараясь передвигаться беззвучно, Майк осторожно открыл дверцу и сел за руль, жестом указывая псу на место рядом с собой. Затем он быстро опустил замки на всех дверцах, завел машину и медленно отъехал. Взглянув в зеркало заднего обзора, он не заметил позади ничего подозрительного: руины к тому времени уже исчезли из виду, скрывшись в сгущающихся сумерках.
   По дороге к шоссе ему навстречу не попалось ни одной машины; выбравшись на дорогу, Майк тут же повернул в сторону города, собираясь незамедлительно вернуться в Тамаррон, но, подумав, все же изменил свои планы, решив не упускать возможности лишний раз увидеться с Галлафером. Добравшись до мотеля, где он частенько останавливался, и поставив там машину, он отправился пешком в кафе.
   Но Галлафера он не нашел, кафе вообще практически пустовало. Лишь двое водителей грузовиков сидели У стойки да еще два посетителя, по всей видимости местные, расположились за одним из столиков.
   Майк выбрал себе место в углу, не на самом проходе, откуда можно было наблюдать за дверью, и затем заказал ужин и кофе.
   Он чувствовал нечеловеческую усталость и был к тому же не на шутку обеспокоен. Сидя в ожидании заказа, он то и дело принимался водить пальцами по заросшему щетиной подбородку, пытаясь составить из обрывков мыслей и эпизодов более или менее целостную картину происходящего. Пришло наконец время принимать решение и действовать, но было бы в высшей степени неразумно соваться в пекло наугад, сразу выдав в себе чужака.
   Принесенный кофе показался ему на редкость вкусным. Отставив пустую чашку, Майк размышлял о том, где теперь может находиться Галлафер. Ведь он был единственным, с кем Раглан мог по крайней мере поделиться своими соображениями.
   А что, если бы Варанели вдруг напали сегодня на него и он, обороняясь, подстрелил кого-нибудь из них? Скорее всего его стали бы судить по обвинению в убийстве, и никто не поверил бы ни единому его слову.
   Официантка принесла ужин. Майк принялся за еду. Но едва он взялся за нож и вилку, как его словно осенило.
   А что, если поговорить с Иден Фостер? Возможно — хотя это не более чем призрачная надежда, — она каким-то образом и сможет посодействовать освобождению Эрика.
   Официантка снова подошла к его столику:
   — Мы скоро закрываемся. Если вам не трудно, не могли бы вы заплатить за ужин?
   Пошарив по карманам, Майк нащупал деньги и оплатил счет. И тут он вдруг понял, что ему, как ни странно, больше совсем не хочется есть. Майк еще немного поковырял вилкой в тарелке и, отодвинув ее от себя, встал из-за стола и направился к дверям.
   На улице уже совсем стемнело. Свет в окнах кафе погас, и Майк отправился по пустынной дороге к мотелю.
   Он уже собирался сесть в машину, когда услышал у себя за спиной стремительный топот чьих-то ног.

Глава 21

   Чуть отступив, Раглан развернулся на носке левой ноги и мыском правой нанес удар по противнику — один из известных ему приемов бандо.
   Удар пришелся ниже колена, и человек повалился на землю под ноги своему напарнику. Но тог, ловко перескочив через него, бросился на Раглана. Майк встретил атаку прямым ударом левой в лицо. Почувствовав, как хрустнул нос противника под ударом его кулака, он тут же сделал еще один стремительный выпад, угодив в пах. Злоумышленник согнулся пополам и рухнул на четвереньки, а после удара ногой по голове плашмя распластался на посыпанной гравием дорожке.
   Но первый из нападавших успел уже подняться с земли, Раглан признал в нем того самого человека, что следил за ним в ресторанчике «Сан-Хуан-Рум».
   — Погоди же, — прошипел Майк, — настал твой черед.
   Тип отступил на несколько шагов в сторону и стремительно кинулся вперед. Это был весьма убогий прием, и Раглан, в свое время прошедший школу ярмарочных разборок, тут же выступил ему навстречу, нанеся мощный удар правой в живот.
   Не упуская из виду поверженных противников, Раглан отступил к дому, быстро вошел в комнату и набрал номер телефона полицейского участка.
   — На автостоянке перед мотелем валяются два типа, — сообщил он в трубку. — Такое впечатление, что они в темноте налетели на что-то. Галлафер, наверное, не откажется взглянуть на это. — Он повесил трубку, не назвав своего имени.
   Едва Майк успел снять рубашку, как за окном послышался визг тормозов, автомобильные шины зашуршали по гравию. Он не стал подходить к окну и раздвигать портьеры — даже через них просвечивал яркий свет фар. Затем он услышал голос:
   — Ну-ка вставай! Хватит тут валяться! Так что случилось?
   Раглан быстро умылся и вымыл руки. На сгибах пальцев слегка была содрана кожа. Он уже надевал пижаму, когда в дверь тихонько постучали.
   — Откройте! Полиция! — Полицейский говорил не повышая голоса, и Раглан открыл ему.
   — Что-то случилось?
   — К нам поступило сообщение о происшествии, а свет горел только у вас в окне. Вам знакомы эти люди?
   — Вот этого, — Раглан показал пальцем на взлохмаченного злоумышленника, — я, пожалуй, уже видел. Сегодня утром, в Тамарроне. Мне еще сказали, что в тамошней гостинице он вроде бы не проживает.
   — Больше о нем вы ничего не слышали? — спросил полицейский.
   — Видите ли, я слишком занят, чтобы собирать слухи.
   — А вы случайно не друг Галлафера?
   — Он замечательный человек. Я действительно считаю его своим другом. Если я вам понадоблюсь, вы сможете разыскать меня здесь либо в местном ресторане. Буду рад оказать вам помощь.
   Размышляя о случившемся, Майк пришел к выводу, что ему здорово повезло. Его тактика застигла нападавших врасплох. Они не ждали, что он вступит в драку, и рассчитывали вывести его из строя с помощью грубой силы, не прибегая к другим, более изощренным приемам, которыми они, надо полагать, владели. Сам Майк не мог похвалиться особыми бойцовскими качествами. Правда, за время своих путешествий от Китая, Японии и Тибета до Бирмы, Суматры и Явы он овладел некоторыми из техник боевых искусств и даже немного тренировался у лучших мастеров. Но достаточной практики у него все же не было, и он оставался дилетантом, не овладев ни одним из стилей профессионально. И все же из поединка с двумя далеко не слабыми противниками он вышел победителем.