Ламур Луис. Разведчик

   Перед Энджи стояли широкоплечие, мускулистые, крепко сбитые мужчины, с запыленными смуглыми лицами; на нее со злобой смотрело двенадцать пар глаз.
   Один из индейцев сидел на красивой лошади и выделялся среди других особой манерой держаться. Энджи решила, что это их вождь. Она взглядом скользнула дальше и увидела еще одного, — он, дьявольски усмехаясь, о чем-то говорил своему товарищу. Черные гладкие волосы ниспадали до плеч и закрывали половину лица, так что Энджи не смогла его как следует рассмотреть. К гриве его лошади были привязаны страшные комки волос и мяса — скальпы. Добыча совсем свежая.
   Энджи почувствовала, как у нее затряслись поджилки, но справилась с собой, стараясь не подавать вида, что боится пришельцев. Побледнев, она срывающимся голосом сказала, обращаясь к всаднику:
   — Вы Витторо.
   — Да, я Витторо.
   — Вы раньше всегда поили у нас лошадей.
   Он бесстрастно уставился на женщину. Энджи показалось, что перед ней не человек, а истукан.
   — Вас предупреждали.
   — Куда мне идти. Муж уехал. Это мой дом.
   Витторо молчал, прочие замерли в ожидании. Налетел порыв ветра, и закружил столб пыли с земли, уже успевшей высохнуть после дождя. Прошелестело в кронах деревьев, потом опять наступила тягостная тишина.
   — Земля здесь принадлежит апачам.
   — Апачи живут в горах, — ответила Энджи, — зачем им ранчо? У меня сын, нам нужно где-то жить.
   — Но когда апачи покидают горы, им необходима вода. А вы не даете им напиться.
   — Вон там достаточно воды. — Она показала рукой в сторону ручья. — И если люди Витторо придут с миром, они смогут взять столько воды, сколько захотят. Разве я когда-нибудь запрещала вам пользоваться источником?
   Витторо злобно перебил ее, и Энджи поняла, что это конец.
   — На земле апачей не будут жить белые люди. — Он обратился к индейцу высокого роста. — Сильва! — И заговорил с ним дальше на незнакомом для Энджи языке, но она заметила злобную ухмылку, исказившую лицо Сильвы. Он спрыгнул на землю, подошел к Витторо, сказал ему что-то и, выхватив нож, двинулся к Энджи.
   Она не закричала. Не смогла: к горлу подкатил комок, ноги стали ватными. И вдруг дверь распахнулась, и на пороге показался Джонни. В руках он держал старый кольт своего деда и целился в Сильву.
   Индеец остановился, кто-то в толпе зрителей расхохотался. Сильва хмыкнул, увидев эту забавную картину: семилетний мальчишка и револьвер, почти таких же размеров, как и он сам.
   Энджи рванулась к дому, но один из индейцев опередил ее, сбил с ног и заломил руки: и в этот момент кольт в руках Джонни выстрелил. Сильва взвыл и, схватившись за голову, повалился на землю. Джонни отбросило отдачей, он выронил оружие и упал на ступеньки.
   Вырвавшись из цепких рук индейца, Энджи бросилась к сыну. Сильва неподвижно лежал на земле.
   Витторо бесстрастно взирал на происходящее. Он долгим взглядом изучал мальчика.
   — Какой у вас смелый сын.
   Энджи смело посмотрела Витторо в глаза.
   — Я не знала, что великий Витторо воюет с женщинами и детьми.
   Витторо спрыгнул с коня и вытащил нож. Энджи прижала к себе Джонни. Почему она сразу не подняла револьвер? Сейчас уже поздно. Он медленно приближался. Теперь Энджи смогла его хорошо рассмотреть: высокого роста, ладно скроенный, с надменным лицом. Индейцы стояли молча.
   Витторо взял Джонни за руку и проколол ему большой палец. То же он сделал со своим пальцем. Потом взял ладонь мальчика в свою и прижал друг к другу порезанные пальцы.
   — Он мой кровный брат. Я даю ему имя Маленького Воина. — Он искоса посмотрел на Энджи, добрая искорка на мгновение мелькнула в его глазах и тут же потухла.
   — Вы можете оставаться здесь.
   Кряхтя, с земли поднялся Сильва, недоуменно озираясь вокруг, он потрогал рукой голову. На ладони осталась кровь. С ножом в руке Сильва двинулся на женщину с ребенком, но краткий окрик вождя остановил его. Он злобно прорычал что-то и нехотя вернулся к товарищам.
   Энджи по-прежнему стояла, не шелохнувшись и прижимая к себе Джонни. Витторо вскочил в седло. Она сказала:
   — Я хотела бы, чтобы мой сын когда-нибудь стал другом для ваших сыновей. Витторо ухмыльнулся.
   — Мои дети давно умерли — в тюрьме у белых людей.
   Отряд так же быстро исчез, как и появился. Только Сильва несколько раз оглянулся. Энджи поняла, что только покровительство Витторо спасает их от гнева Сильвы, по при первом же удобном случае Сильва постарается отомстить дому Лоуи.
   Она подняла оброненный револьвер. Он был заряжен. Хондо Лэйн, даже находясь вдали, спас их от смерти. Ведь это он зарядил тогда старый кольт.

Глава 7

   За улицей из глинобитных домов открылась просторная площадь, на которой аккуратными рядами стояли воинские палатки. Четырехугольником расположились вокруг лагеря лавка маркитанта, магазин для офицеров, штаб и конюшня. Все постройки выглядели мрачно и убого.
   У лавки маркитанта слонялось несколько разведчиков, они первыми заметили приближающегося всадника и тут же начали гадать, кто это и откуда. Их удивило, что нашелся смельчак, не побоявшийся отправиться в путь через равнину, где в это время рыскали вооруженные отряды индейцев.
   Дверь грязно-серой землянки распахнулась, и из нее вышел человек. Он увидел въезжающего в лагерь верхового, обернулся и что-то сказал высунувшемуся из землянки товарищу.
   — Он, точно. — Дик сплюнул табачную слюну и засмеялся.
   Хондо подъехал к привязи и соскочил на землю. В нескольких футах от него остановился Сэм. Пес сел на землю и злобно косился на чужих людей.
   — Ладно, — отозвался Буффало, здоровенный усач в рваной кожаной куртке. — Бутылочка виски за мной. — Он опасливо прошел мимо Сэма. — Вот это животина!
   Буффало взглядом знатока сразу оценил достоинства коня, на котором прискакал Лэйн.
   — Мы думали, что апачи уже давно сняли твой скальп. Я даже с Диком поспорил на бутылку. Разорил ты меня, Хондо.
   — Ты мог выиграть это пари.
   Штаб помещался в небольшом глиняном доме, к крыше был прибит шест с флагом. За ящиком, служившим вместо стола, сидел сержант. На скамье у стены дожидались приема кавалерист и разведчик.
   Сержант в это время был занят разговором с молодым человеком высокого роста. На посетителе красовалась новенькая форма, он, как маятник, поворачивался на стройных ногах, видимо, ему доставлял особое удовольствие скрип новых сапог.
   — Сколько повторять, мне нужно побеседовать с майором, — дерзко обращался он к сержанту. — Я не буду говорить с его подчиненными.
   — Майор отдыхает, — спокойно, не повышая голоса, отвечал сержант. Всем своим видом он демонстрировал презрение к этому штатскому юнцу, вырядившемуся в военную форму. — Майор Шерри не спал три ночи, — продолжал сержант. — Что вам нужно, скажите мне. Я все передам майору.
   Настойчивый посетитель одарил сержанта испепеляющим взором.
   — Мне кажется, что армия Соединенных Штатов…
   Вдруг дверь за спиной сержанта распахнулась, и в комнате появился майор Шерри. Это был мужчина высокого роста и крепкого сложения, но бессонные ночи последней недели измотали его сильный организм. Взглянув на строгое изможденное лицо офицера, гость осекся и замолчал.
   — Ну и каково же ваше мнение об армии Соединенных Штатов? — резко спросил майор. — Продолжайте, мне очень интересно.
   — Мое имя Эд Лоуи, — заговорил тот уже тихим голосом. — Ваша задача охранять покой жителей штата. Часть моего скота сейчас на севере, и я…
   — На север уже отправлен отряд «С», его цель переправить в форты местное население. Но уже неделю от них нет никаких вестей. Вот и все, что известно мне об этом.
   В штаб вошел Хондо. Он не торопясь подошел к стене и повесил на гвоздь седло, рядом висело еще несколько седел и уздечек. Хондо, не оборачиваясь, глухо сказал:
   — Отряд «С» никогда не вернется. — Хондо остановился у ящика стола, за которым сидел сержант, и молча положил перед ним измятый, весь в бурых пятнах вымпел отряда «С».
   Майор Шерри, взглянув на него, сразу как-то обмяк и понуро опустил голову. Крейтон Дэвис. Как же теперь он будет смотреть в глаза жене лейтенанта? Зачем Крейтон напросился на дело?
   Вот и все. В самом деле, зачем нужны теперь сведения, доставленные Хондо? Майор решил даже не слушать его. Погибли лучшие товарищи… лучшие солдаты его части.
   Подняв глаза, он увидел Эда Лоуи. Злоба вспыхнула в майоре, и он, с трудом сдерживая себя, проговорил:
   — Можете идти. Я, занят. — Он повернулся к сержанту. — Сержант!
   Сержант, поняв, что командир не в духе, тут же вскочил, грохнув об пол тяжелыми каблуками.
   — Выйдите! Меня не беспокоить!
   Лоуи, покраснев от злости, двинулся к выходу. Хондо в этот момент отошел к стене, чтобы положить на скамью ремень с кобурой. Не зная, на ком выместить свою ярость, Лоуи увидел пса, лежавшего на полу, и поднял ногу, чтобы ударить его.
   — Пошла прочь, паршивая шавка!
   Сэм вскочил и зарычал, шерсть на нем встала дыбом. Захваченный врасплох, Эд Лоуи шагнул назад и потянулся к кобуре.
   В руках Хондо находился винчестер. Он тут же вскинул оружие и большим пальцем взвел курок. Лоуи замер на месте, услышав резкий щелчок, потом медленно обернулся. Всего в восьми футах от его груди чернела прорезь ствола, Эд медленно перевел взгляд на смуглое обветренное лицо Хондо Лэйна. Внутри словно что-то оборвалось, ноги стали ватными.
   — Если это твоя шавка, то убери ее вон.
   Хондо спокойно сказал:
   — Обойди.
   — Буду еще обходить всяких паршивых псов!
   Лицо Хондо застыло, но он промолчал.
   В комнату влетела муха. Хондо не знал, что за человек оказался перед ним. Нужно держаться с ним осторожнее — это Лэйн почувствовал сразу. Действительно, Эд Лоуи искусно владел оружием и уже неоднократно доказывал это своим соперникам. Эд тоже понял, что перед ним опасный враг и благоразумнее будет не искушать лишний раз судьбу.
   Синяя муха с жужжанием билась о стекло. На улице кто-то весело рассмеялся, и тотчас слегка затянувшаяся напряженная пауза прервалась. Эда Лоуи окликнули из-за двери, и он, тихо ступая, выскользнул из помещения.
   В воздухе повисло молчание, наконец, майор, тяжело вздохнув, махнул рукой на стол, где лежал окровавленный вымпел.
   — Где ты это взял?
   — У Баттса, дневной переход отсюда.
   Хондо сдвинул шляпу на затылок и вынул сигарету.
   — Дэвис устроил засаду Витторо. Во время боя подошло подкрепление, и индейцы их одолели. У Дэвиса не было никакого выхода.
   — Всех?
   — Да. Апачи пленных не берут. — Хондо, помолчав, тихо добавил. — Кланахан до последнего защищал своего командира. Так они и полегли, рядом друг с другом.
   — Кланахан? — В глазах майора мелькнули живые искорки. Он вспомнил его: любитель выпить, скандалист, но один из лучших солдат. Хороший был человек, этот здоровенный рыжий ирландец, с суровым лицом.
   Хондо выпустил клуб табачного дыма и уже было направился к двери, но вдруг резко обернулся и спросил:
   — Кто-нибудь из северных поселенцев вернулся сюда?
   — Несколько человек.
   — Была среди них женщина? Блондинка. С мальчиком лет семи.
   — Нет. Детей не было.
   Хондо Лэйн вышел. Смеркалось. Потянуло холодом. Значит, не ушли. Он ведь надеялся, что Энджи последует его совету. Было же еще время!
   Подошел Буффало.
   — С отрядом отправился и старик Пит Бриттон. Я его хорошо знал по Гражданской войне.
   — Он пал одним из последних.
   Шли молча. У входа в землянку остановились.
   — Старый Пит, он сильно болел последнее время. Ревматизм, боялся, что его спишут со службы.
   В сгущающихся сумерках мерцали два огонька. Хондо рассказал, как умер Пит Бриттон. Буффало бросил на землю окурок и быстро зашагал прочь. Хондо посмотрел ему вслед, потом опустился на землю и, прислонившись спиной к стене землянки, снял ботинки. К нему от палаток направлялся сержант, тот самый, что сидел в штабе во время ссоры Хондо с посетителем майора.
   — Тот, кто приходил сегодня к майору… Как его имя?
   Солдат остановился.
   — Не знаю.
   Хондо резко поднялся и ушел в землянку. А солдат задумчиво стоял в темноте.
   Скрипнула походная кровать. На все лады храпели спящие. Солдат все стоял, глядя в темное небо, вспоминая ночи в родном поселении в Новой Англии. Там также прохладно и тихо по ночам, у него на родине. Там осталась девушка, она даже не знает, где он. Написать бы ей письмо. Ему сейчас было очень одиноко без близких людей, одному под черным куполом неба с хранящими молчание звездами.

Глава 8

   Хондо проснулся поздно ночью и недоуменно уставился в темноту, не понимая, где же он находится. Со всех сторон раздавался храп, было душно и пахло сырой землей. Но вскоре, успокоившись, Хондо зевнул: он — в солдатской землянке.
   Хондо спустил ноги на пол и провел пятерней по волосам, поправляя на голове жесткую шевелюру. Тело ныло, во рту комком лежал сухой язык. Хондо, крякнув, поднялся, подошел к ведру с водой на столе, напился и открыл дверь.
   Небо было черное и звездное. Воздух еще хранил прохладу после проливного дождя. Он умылся, причесался и надел шляпу. Со стороны лагеря доносились звуки расстроенного пианино, чистый тенор исполнял «Бреннана из Мура», старую ирландскую народную песню о погонщике и его любимой.
   Хондо остановился, прислушиваясь к ночным шорохам вокруг. Где-то далеко на холмах протяжно выл койот. На ветру слабо хлопали брезентовые стены палаток. В крайней горел свет, тонкая полоска света падала сквозь щель входа на черную землю. Хондо услышал глухое бормотание и шлепки: играли в карты.
   Хондо Лэйн направился к лавке маркитанта. Под ногами хрустел песок плаца. На пороге сидели двое и курили. Один негромко приветствовал Хондо, и тот, не узнав в темноте, кто это, ответил:
   — Привет.
   Внутри было много народа. Хондо очутился в просторной грязной комнате с закопченным потолком. У одной стены находился бар, у другой — прилавок, позади которого возвышались заставленные товарами полки. Тенор стоял, опершись на обшарпанное пианино. Это был молодой человек с франтоватыми усиками, одетый в некогда модный, а теперь сильно потрепанный серый костюм, на голове у него красовался измятый котелок.
   Кроме солдат, здесь были ковбои, старатели, скотоводы, картежники и просто бродяги. Обычное для этого зала веселье сменилось нынче угрюмым молчанием. Утром похоронная команда отправится на север, чтобы предать земле останки погибших из отряда «С». Каждый из собравшихся здесь потерял в тот день своих лучших друзей.
   Хондо подошел к стойке, и хозяин, подмигнув, вынул бутылку ирландского виски и наполнил стакан.
   Хондо осмотрелся. В противоположном углу комнаты играли в карты. Хондо увидел среди игроков Буффало, а рядом с ним — он узнал его — сидел тот, с которым произошла неприятная встреча у майора. Третьим в этой компании оказался старый знакомый Хондо, завзятый картежник Пит Саммервел, юнец лет семнадцати, самоуверенный и дерзкий. Он уже прилично хватил, и, видимо, не без поощрения партнеров. Хондо медленно потягивал виски и наблюдал за игрой. Кажется, этот скандалист из штаба неплохо разбирается в покере. Хондо отставил пустой стакан, отер губы рукавом и двинулся через зал к столу игроков. Эд Лоуи бросил злобный взгляд на Хондо, когда тот остановился рядом.
   — Три шестерки и две четверки, — захихикал Эд, открывая свои карты. — Я выиграл. Давай еще раз.
   Пит увидел Хондо, и лицо его расползлось в пьяной улыбке.
   — Ха-ха, Хондо! Ты это, черт возьми!
   — Твой отец знает, что ты пьешь виски?
   Пит засмеялся и качнулся, едва не свалившись со стула.
   — Не видел его уже больше месяца.
   Хондо положил руку ему на плечо.
   — Знаю, он просил меня передать тебе письмо. Выйдем.
   Пит, пошатываясь, поднялся.
   — Сейчас, Хондо.
   — Пошли к стойке, поговорим. Джентльмены подождут тебя.
   — Нет.
   Это было сказано в полголоса, но Хондо понял, кому принадлежит ответ. Он обернулся. Тот самый.
   — Пит, идем.
   Лоуи быстро вскочил и вцепился в рубашку Хондо.
   — Постой-ка.
   Хондо медленно перевел взгляд с руки, державшей его, на лицо незнакомца и спокойно сказал:
   — Рубашка новая. Сегодня только купил.
   Все в зале вскочили и смотрели на них. Лоуи взмахнул кулаком, наступая на Хондо, а тот, оттолкнув в сторону Пита, ловко сбил дернувшую его руку и правой нанес Эду удар в челюсть.
   Лоуи качнулся и, не устояв на ногах, полетел вниз.
   Хондо уже повернулся к выходу, когда Буффало вдруг вскрикнул:
   — Не стреляй! Убери оружие. — Это Лоуи потянулся к револьверу.
   Резко развернувшись, Хондо выбил из его рук оружие, схватил Эда за рубашку и одним рывком поставил на ноги. Хондо с размаху ударил его в живот, потом оттолкнул и схватил сцепленными руками Эда за голову. Лоуи бросился на Хондо, но тот отбил удар, и дважды опустил свой тяжелый кулак на лицо Эда.
   Лоуи с грохотом полетел на пол. Хондо приподнял его за шиворот и пояс и, когда открыли дверь, вышвырнул на улицу.
   Эд покатился по песку и замер, потом приподнял голову и глухо сказал:
   — Это не последняя встреча.
   — Давай повторим. — Хондо повернулся, и дверь захлопнулась. Эд Лоуи остался один в темноте. Он, кряхтя и морщась от боли в боку, встал на подгибавшиеся ноги. С разбитых губ капала соленая кровь, шумело в голове.
   — Я убью его.
   В комнате Хондо подошел к Буффало.
   — Второй раз я столкнулся с этим типом. Кто он?
   — Назвался Лоуи. Эдом Лоуи.
   Эд Лоуи… муж Энджи, живой. Как он мог в такое время бросить жену и ребенка? Из-за своего скота Лоуи едва крышу не снес в штабе, а о сыне и не вспомнил.
   Когда отряд «Ф» покидал расположение лагеря, Хондо стоял у землянки и смотрел вслед проходящим. Группой разведчиков командовал лейтенант Крофорд. В основном здесь были апачи, мексиканцы и всего несколько белых. Силы собрались большие; похоронная команда составляла лишь десятую часть от общей численности отряда «Ф». Майор Шерри запретил первыми атаковать апачей, приказал не ввязываться в бой и беречь силы, — для небольшого гарнизона потеря каждого человека стоила бы слишком дорого.
   Хондо проводил глазами отряд, потом вернулся в землянку и развел огонь. Мысли его были об Энджи. Ей нельзя оставаться на ранчо.
   Заглянул Буффало.
   — Будь осторожен, Хондо, — предупредил он, — Лоуи злопамятен.
   — Знаю. — Помолчав, Лэйн спросил: — А он здесь давно?
   — С месяц, может быть, больше. Играет в карты. — Буффало закурил. — Болтается с Фэлинджером.
   А вести приходили все тревожнее и тревожнее. Из одной резервации убежало двадцать индейцев. У реки Франсиско заметили большой отряд апачей, направлявшийся к югу.
   В этот день в лагере появились две группы поселенцев, спасавшихся от преследования, из северных районов штата. Их поместили в палатках отряда «Ф». Хондо бегал узнавать, не было ли среди них молодой женщины с ребенком и каждый раз угрюмо возвращался обратно. Он нетерпеливо ждал возвращения отряда, может быть, они узнали что-нибудь о них.
   Медленно тянулось время. В лагере наступила необычайная тишина: не было обычных шумных разговоров и перебранок у салуна. Люди молча сновали туда-сюда, изредка отдавались краткие приказы, и на задание уходил очередной патруль.
   Вскоре вернулся отряд. Они не видели индейцев, лишь несколько раз вдали мелькнули одинокие фигурки апачей-разведчиков.
   Хондо Лэйн вошел в штаб. Сержант оторвался от бумаг и вопросительно взглянул на него.
   — Майора Шерри можно?
   — Сейчас.
   Через минуту сержант вернулся.
   — Идите. Он хочет вас видеть.
   Шерри сидел, откинувшись на спинку стула, и задумчиво смотрел в окно, откуда открывался вид на плац. Это был мужчина лет пятидесяти с темным решительным лицом. Когда-то блестящий молодой офицер, светский юноша и любимец дам, он за годы службы превратился в опытного командира, знающего каждого человека в своей части. Большую часть своей жизни майор провел в суровой обстановке. Он познавал военную науку не по учебникам, а в боях с враждебно настроенными против властей индейцами.
   — Что вы хотите, Лэйн?
   — Уехать, — он кивнул на холмы за окном. — Дело есть.
   Шерри медленно перекладывал бумаги на столе.
   — Дело, говоришь?
   — Да, сэр. Там осталась женщина с ребенком.
   Майор взял в руки трубку и набил ее табаком.
   — Ты жил среди апачей, это правда?
   — Да, сэр.
   Майор Шерри чиркнул спичкой.
   — Мне приказано никого не выпускать из лагеря. Тем не менее мне хотелось бы разузнать что-нибудь о Витторо.
   Хондо Лэйн нетерпеливо поерзал на стуле.
   — Очень опасное предприятие. Глупо рисковать, и к тому же мне приказано никого не выпускать.
   Хондо Лэйн встал и направился к выходу.
   — Это все, сэр?
   — Да. — Майор Шерри вынул изо рта трубку и посмотрел в окно. Открывая дверь, Хондо услышал слова, обращенные к нему:
   — Лэйн, будь осторожен.

Глава 9

   Энджи вышла на порог вытряхнуть половичок. Она посмотрела на двор, но Джонни нигде не было. Напуганная, Энджи сбежала по ступенькам вниз и закричала:
   — Джонни! Джонни!
   Тишина. Прикрыв ладонью глаза, она обвела взглядом склоны холмов. Джонни был послушным ребенком и никогда не уходил далеко от дома без ее присмотра.
   Энджи обежала вокруг дома. И здесь его не было.
   — Джонни!
   Эхо несколько раз повторило ее зов. Сердце у Энджи бешено стучало, она направилась к загону.
   — Джонни! Джонни!
   Вдруг из-за деревьев вышли две лошади. На одной сидел Витторо, а на другой ее сын — Джонни.
   Как громом среди ясного неба поразило ее появление Витторо рядом с Джонни.
   — Ох, я думала… Я не знала…
   Старый индеец бережно снял Джонни с лошади и поставил на землю, потом погладил мальчика по плечу.
   — Мама, Витторо говорит, что я стану настоящим воином!
   Индеец кивнул.
   — Он будет хорошим всадником, не боится лошади.
   — Смотри, мама. У меня повязка.
   Он показал себе на голову. В середине повязки поблескивал опал исключительной красоты. Энджи присела перед Джонни на корточки.
   — Как красиво! Какой камень!
   Витторо посмотрел на Джонни.
   — Я поговорю с твоей мамой. Иди домой.
   — Да, Витторо.
   Джонни послушно повернулся и побежал к дому. Энджи с замирающим сердцем следила за ним.
   Витторо строго смотрел на нее. Она внутри вся сжалась, догадываясь, что сейчас будет, и решила отвечать обдуманно и спокойно, чтобы не навлечь беды на Джонни. Энджи несколько раз видела проходившие рядом отряды индейцев, пояса которых были увешаны скальпами. Она понимала, что от смерти их дом оберегает приказ Витторо. Ни в коем случае нельзя рассердить его неосторожным словом.
   — Дому нужен мужчина. Маленькому Воину нужен отец.
   — Мой муж вернется со дня на день.
   Витторо помолчал, потом отрицательно покачал головой.
   — Не думаю. Ваш муж, наверное, мертв.
   Она тихо ответила:
   — У нас женщина имеет право сама решать свою судьбу. Она может выйти замуж и во второй раз, после смерти мужа.
   — У меня много воинов.
   — Они подчиняются сильному вождю, — сказала она, — но индейская женщина для индейца, а белая — для белого человека.
   — Маленький Воин — кровный брат Витторо. Он должен стать сильным мужчиной.
   Она смело взглянула в глаза Витторо.
   — Я согласна с вами. Он станет, как Витторо. Он будет таким же сильным… и добрым. В этом я сегодня убедилась. Мой сын, — продолжала Энджи, — рожден на этой земле. Человек, которого я выберу, научит его смелости и ловкости апачей.
   Лицо старого индейца оставалось бесстрастным. Он медленно взял лошадь под уздцы.
   — Я еще подумаю об этом. — Витторо пошел к дороге.
   Когда он скрылся, из виду, Энджи еще долго стояла в задумчивости, забыв о работе, что ждала ее в этот день.
   Она понимала, что играет с огнем, что в любой момент индейцы могут расправиться с ней и сыном. Их жизни находятся в полной власти Витторо. Как долго вождь будет ждать ее ответа? Если не придут солдаты и не спасут их, Энджи придется найти мужа среди воинов Витторо.
   Что же она ему ответила? — «Человек, которого я выберу, научит его смелости и ловкости апачей».
   Кого же она имела ввиду? Она вспыхнула и прикусила губу, прогоняя от себя навязчивую мысль.
   Энджи взяла веник и принялась подметать полы. Отец часто беседовал с ней, и теперь она с отчетливой ясностью понимала смысл его слов.
   «У каждого своя, единственная жизнь. Прожить ее честно и оставить после себя память в детях — вот главное содержание нашего существования. Ничто не вечно на земле. Только глупцы стремятся за богатством, умный поступает иначе и довольствуется тем, что имеет».
   В эти слова отца Энджи верила и всегда помнила их. Женщина, хранительница семейного очага, должна растить и воспитывать детей для будущей самостоятельной жизни. Здесь был ее дом, здесь могила отца. Только в своем доме, на своей земле человек может чувствовать себя на родине. Вот почему Энджи осмелилась противоречить индейцам и решила не бросать дом в долине.
   Но опасность угрожала ей теперь и с другой стороны. Витторо, спасший им жизнь, мог отнять у нее Джонни. Мальчик в восхищении от старого вождя.
   Ну не глупа ли она, что думает постоянно о Хондо Лэйне? Кто он? Головорез!
   На память пришли слова отца: не судить человека по первому взгляду, быть осторожной в резких выводах.