Лау Миллер. Талискер (Последний человек из клана - 1)

   Орлица раскрыла острый изогнутый клюв, хрипло закричала в ответ и спикировала вниз, разрезая со свистом воздух огромными крыльями. Когти стальными кольцами сомкнулись вокруг его талии, и они начали подниматься к самой вершине горы, так высоко, что дух захватывало.
   - Я просыпаюсь. Я просыпаюсь.
   Талискер произнес это вслух. В последний момент он увидел странную группу, собравшуюся на плато: серо-серебряную фигуру окружали черные тени собаки или волки. При виде орла незнакомец забил руками по воздуху, словно выражая свое отчаяние. Орлица снова торжествующе закричала, крепче сжимая когти. Талискер вскрикнул от боли... и проснулся.
   Шум транспорта на улице почти оглушил его. Хлопнули двери автобуса, отъезжающего от остановки, что-то шипело, слышались ругательства водителя. Талискер заметил Малки, который хмуро сидел на краешке кровати.
   - Как ты думаешь, Малки, то, что я привыкаю к тебе, - верный признак безумия?
   Сон постепенно отступал под действием суровой реальности. Припомнились день и вечер, проведенные в полиции. Талискер сел, и тут его пронзила острая боль в области ребер. Он мигом вылез из кровати, подошел к зеркалу и стащил с себя рубашку. На бледной после пятнадцати лет тюрьмы коже красовался огромный лиловый синяк, кольцом охватывавший его вокруг ребер.
   - Меня не били, правда ведь? Я бы, наверное, запомнил.
   Лучше бы его все же избили, чем смотрели с таким презрением все то время, которое он пробыл в участке. Но нет, Чаплин пальцем его не тронул, просто показал фотографии. И когда Талискер посмотрел на кипу черно-белых снимков, это снова случилось с ним. Ясновидение позволило ему узнать правду о последних моментах жизни несчастной девушки.
   Он видел все. Плачущую жертву с синим от страха лицом, темную тень убийцы, который яростно наносил удары, разодрал сначала одежду, а потом и ее саму. Маленькие белые руки то и дело взлетали в воздух, как белые птички, - девушка пыталась защищаться. У нее была менструация, и смешение темной и светлой струй крови довели убийцу до полного безумия, которое продолжалось, даже когда жертва перестала жалобно кричать. Маньяк смотрел в неверном желтом свете фонарей, как красные струи сливаются в одну и текут по бедрам.
   Талискер попытался оборвать видение, протер глаза и изо всех сил старался не выдать своих чувств, но не смог. Его вырвало прямо на стол.
   Чаплин холодно посмотрел на него без малейшего сочувствия.
   - Думаю, я вполне могу присоединиться к тебе, Дункан. Меня от тебя тошнит.
   Стирлинг вскочил со стула и закрыл нос и рот носовым платком.
   - Полагаю, пока достаточно, мистер Талискер. Я отведу вас в камеру, а тут наведут порядок.
   Не дожидаясь ответа, старший инспектор вывел Дункана из комнаты. Проходя мимо Чаплина, Талискер хотел сказать что-нибудь, снова заявить о своей невиновности... Впрочем, это было бы пустой тратой времени и сил.
   - Ее звали Джудит, - сообщил тот.
   После трех часов допроса его отпустили. Талискеру не верилось в такое, но он знал, что у них нет против него свидетельств. Должно быть, за ним будут наблюдать в ближайшие несколько дней. Выходя из участка, он чувствовал спиной презрительные взгляды. И теперь при взгляде на огромный синяк его охватывал ужас. Проще решить, что его усыпили и избили, чем признать, что на нем отпечатки орлиных когтей.
   - Ты помнишь, Дункан? - мягко спросил Малки.
   Некоторое время Талискер стоял молча. Ему снова привиделись огромные белые крылья, освещенная солнцем гора и гигантская птица. Мирранон.
   - Нет.
   Талискер отвел глаза.
   Чаплин отпил немного кофе, рассматривая пластиковую игрушку. Внутри нее кружился искусственный снег. Он отобрал эту штуковину у мелкого воришки, пойманного в магазине, и она так и осталось в куче ненужных бумаг у него на столе. Для дешевой вещицы не так уж плоха, решил Чаплин: снежинки падали медленно и в конце концов закрывали почти все внутри. Предполагалось, что там изображен Эдинбург ночью, но могло быть что угодно. Он взял игрушку в руку и встряхнул. Его преследовали мысли о Талискере.
   Как-то он странно отреагировал на многочасовой допрос... Чаплин был вынужден согласиться со старшим инспектором Стирлингом: люди, способные на убийство, насилие и расчленение трупов, редко извергают содержимое своего желудка на стол только потому, что им показали фотографии их жертв. Похоже, Талискер и сам был не уверен до конца, что говорит правду. Чаплин чувствовал в своем противнике слабость и испытывал какую-то хищную радость, словно мог дотянуться когтями до бессильной и больной души.
   Алессандро Чаплин презирал слабость. Этому его научили отцовские побои. Мать тихо смотрела добрыми карими глазами, как ее сын вырос в сильного человека, не способного сомневаться в себе и прощать в других то, что считал слабостью характера. В возрасте двадцати двух лет он женился на Диане, красивой, яркой, полной сил женщине, которая легко справлялась с черной тоской, порой поглощавшей мужа. Одна ее солнечная улыбка прогоняла все печали. Когда она погибла в автокатастрофе через восемнадцать месяцев после свадьбы, горе заставило его воздвигнуть непробиваемую стену между собой и миром. Он все еще тосковал по ней.
   Чаплин думал о Диане и неотрывно смотрел на снежные хлопья. На мгновение его охватил холод. Донесся далекий голос, но он не мог разобрать слова.
   - Диана?
   Чаплин моргнул и вернулся в реальность. Его охватила ярость, и он изо всех сил стукнул пресс-папье по столу. Стирлинг удивленно приподнял брови.
   - Ты все еще здесь, Чаплин. Я-то думал, что один, как дурак, сижу здесь до поздней ночи и разбираю идиотские бумажки.
   - До поздней ночи? - проворчал Чаплин. - Скорее уж до раннего утра. Так или иначе, я ухожу. - Он привстал со стула, и его охватила дикая боль в груди. Алессандро попытался сесть, но промахнулся мимо стула и упал на пол, держась обеими руками за грудь.
   - Господи Христе! - Стирлинг оказался рядом через мгновение.
   - Со мной все в порядке...
   Стирлинг не обратил на его слова ни малейшего внимания, решительно отвел в стороны руки Чаплина, расстегнул рубашку. И с ужасом уставился на огромный лиловый синяк, кольцом охвативший грудь подчиненного. Словно кто-то пытался выдавить из него жизнь.
   - Что случилось, Алессандро?
   В глазах Чаплина отразился страх.
   - Я не знаю, - прошептал он.
   Ему дали отгул на несколько дней. Стирлинг обещал собирать сведения о деле и позвонить, если всплывет что-нибудь новенькое. Чаплин знал, что старший инспектор лжет. Все в участке считали, что он принимает дело слишком близко к сердцу, и неожиданное падение дало им возможность убрать его на время с глаз долой. Чаплин сидел на кровати с большим стаканом бренди в руках, тихонько покачивая его и неотрывно глядя на золотистую жидкость.
   Иногда он не думал о Диане несколько недель подряд, а потом по радио передавали ее любимую песню или еще что-нибудь напоминало о ней... Такое горе никогда не забыть, думал безутешный вдовец. Прошло столько времени с ее смерти, что он с трудом мог воскресить в памяти лицо жены. Когда становилось совсем уж тоскливо, Чаплин смотрел на ее фотографии и никак не мог признать себя в улыбающемся молодом человеке рядом с ней. От этого ему становилось только хуже, и с новой силой начинало ныть сердце - но по крайней мере из-за нее. Хотя бы так он еще был связан с покойной женой.
   Однако сегодня, когда Чаплин закрыл глаза - ему давно хотелось их закрыть, так он устал, - немедленно всплыло любимое лицо. Не мутное и расплывчатое, а такое четкое, словно она стояла перед ним. Но не той Дианы, какую он любил вспоминать. Она смотрела на него так же, как в тот день, когда он видел ее в последний раз. Даже удивительно, почему ему ни разу не вспоминалось это раньше - на ее прекрасном лице были написаны ярость и презрение. Чаплин снова качнул стакан с бренди.
   - Диана, - пробормотал он.
   Никто не знал, что в день смерти она решила уйти от него, и все из-за Талискера.
   В некотором смысле - обычная история семьи полицейского. Слишком много работал, не приходил домой, когда обещал, и не оставлял работу на работе. Единственная необычная черта - в случае Чаплина речь шла только об одном деле, деле Дункана Талискера. Оно тянулось долгие месяцы, и он ни о чем, кроме него, не мыслил. Она сказала, что так больше не может. В то роковое утро Чаплин отправился на судебное заседание, где суд признал Талискера виновным, все еще слыша крики жены. Он сказал себе, что она просто эмоциональная женщина, поживет пару дней где-нибудь и остынет... Ее машина столкнулась с бензовозом. Хоронить было нечего.
   Напротив кровати Чаплина висело зеркало, отражавшее залитую, вечерним солнцем комнату. Пестрые покрывала, ковры, одеяла... похоже, хозяин любил все яркое. На кровати лежал высокий, хорошо сложенный, загорелый мужчина с необъяснимым синяком на ребрах. Он плакал.
   Чаплин проснулся совершенно спокойным; такими порой бывают люди на грани безумия. Весь вечер накануне он проплакал, вспоминая Диану. Это случилось в первый раз со времени ее смерти, он не проливал слез даже на похоронах, держался со спокойным достоинством. Сегодня утром Чаплин даже не спрашивал себя, почему она пришла к нему с безмолвными обвинениями. Ответ известен: Талискер. История начала повторяться - человек, из-за которого Диана навсегда потеряна, снова в его руках. Алессандро даже не пришло в голову, что она хотела, чтобы он забыл об этом деле навсегда. Он проснулся с убеждением, что может отомстить за смерть Дианы - впервые за пятнадцать лет. Никто не будет плакать по Дункану Талискеру, тем более очень похоже, что он все же виновен.
   Чаплин остановил машину под окнами квартиры Талискера. Во внутреннем кармане пиджака лежал пистолет, хотя он еще не решил, что именно собирается сделать. Тем более здесь, на оживленной улице субботним утром.
   На Лейт-Уок не было огромных супермаркетов, только обычные магазинчики - зеленная, рыбная, мясная лавки, но люди привыкли покупать все в них. Жители этого района вообще отличались верностью традициям и упрямством кто же еще ходит в те же магазины, в которых покупали еду их бабушки? В девять утра улица была полна народа, несмотря на моросящий дождь.
   Сталь пистолета приятно холодила огромный синяк на груди. На автобусной остановке золотоволосая девчушка разговаривала со взрослыми к их вящей радости, потом она повернулась, встретилась взглядом с Чаплином и неуверенно замолчала. Тот коротко улыбнулся ей и отвернулся.
   - Какого черта он там делает? Почему бы ему не зайти и не арестовать меня? Что происходит? - яростно спросил Талискер, выглядывая на улицу из-за пыльной шторы.
   - Слушай, если я призрак, это еще не значит, что у меня есть ответы на все вопросы. На твоем месте я бы спросил его.
   - Пожалуй. - Талискер задумался. - Наверное, это можно назвать вторжением в личную жизнь со стороны полиции. Но, обрати внимание, мне нечего скрывать. Если они хотят тратить время и силы впустую - ради Бога. Я собираюсь встретиться с Шулой и Эффи. Пойдешь со мной?
   - Да. Не могу оставить тебя одного. У меня приказ.
   - Приказ? Кто тебе может приказывать, Малки?
   - Понимаешь... - Малки явно пытался выкрутиться. - Это долгая история, и я не...
   - Дай-ка угадаю. Не имеешь права мне рассказывать?
   - Да. То есть нет. А мы пройдемся по Хай-стрит?
   - Только после встречи с Шулой. А зачем?
   - Может быть, я расскажу тебе о своей жизни. Или смерти.
   Довольно скоро открылась дверь, и из нее вышел Талискер. Чаплин смотрел, как он подошел к остановке автобуса, проверяя, не забыл ли деньги и ключи. Нахмурившись, Дункан отправился к газетному киоску. Чаплин решил, что он вернется на остановку, и продолжил ждать. И тут со зрением инспектора что-то случилось.
   Наверное, игра света и тени. Чаплин увидел, что за Талискером кто-то следует. Горец при мече, в килте и всем остальном. Невысокий, со спутанными соломенными волосами, он шел большими шагами, явно вместе с Дунканом. А потом исчез.
   Чаплин моргнул. В голове царил полный хаос. Он потер лицо руками, посидел с закрытыми глазами, стараясь возвратиться к ясному и холодному спокойствию.
   По крыше машины постучали. Чаплин неохотно открыл глаза. Ему широко улыбнулся Талискер.
   - Доброе утро, инспектор. Что привело вас на Лейт-Уок в такой чудесный день?
   - Иди к черту, Талискер, - ответил он с улыбкой. Дункан ухмыльнулся еще одно очко в его пользу.
   - Могу сообщить вам, что отправляюсь на Принсес-стрит в "Макдоналдс". Потом на Хай-стрит - пройтись по магазинам. Можете отдохнуть. На вашем месте я бы поспал. Выглядите вы просто ужасно. Желаю приятно провести день. - Талискер повернулся и отправился на остановку.
   - Кто твой друг? - спросил Чаплин, не успев подумать, что говорит.
   Талискер либо не слышал вопрос, либо решил не отвечать на него.
   Чаплин вернулся в участок. И сразу заметил, что многих коллег нет на рабочих местах. Их позвали на брифинг, причем недавно - в комнате витал табачный дым, а на столе Стерлинга стоял недопитый кофе. Зато не было толстых папок с делом Талискера. Значит, брифинг по поводу него.
   Чаплин сел за свой стол и принялся смотреть, как из чашки Стирлинга поднимается пар. Алессандро не знал, как остановить то, что с ним происходит. Кажется, он терял власть над собой. Но до вчерашнего дня Чаплин и не подозревал, как непрочна его связь с реальностью.
   На лбу выступил пот, в голове звучали самые разные голоса.
   - Желаю приятно провести день.
   - Ее звали Джудит...
   Он все еще был вооружен. Пистолет набрался тепла от тела и больше не холодил.
   - ...столкнулась с бензовозом... несчастный случай... я просто не могу... не могу... так... больше...
   Чаплин встал и прошел к залу совещаний. Изнутри доносился монотонный голос Стирлинга. Инспектор осторожно заглянул в зал.
   Я люблю тебя, Диана...
   На доску в дальнем конце комнаты прикрепили фотографии. Семь девушек. Шестерым было бы сейчас за тридцать, но родители последней все еще находились в шоковом состоянии. Офицеры помоложе сидели бледные и старались не смотреть на доску. Там было две фотографии Талискера - из тюрьмы и сделанная вчера. Он глядел прямо в глаза Чаплину. Над ним прикрепили снимок незнакомого мужчины, постарше. Это была единственная улыбка в комнате. Чаплин распахнул дверь и вошел.
   Все замолчали; было известно, что брифинг решили провести, пока Чаплин сидит дома. В противоположном конце комнаты нервно переминался с ноги на ногу Стирлинг, другие полицейские, которые знали Алессандро долгие годы, внимательно изучали кончики собственных ботинок. Чаплин неловко полез во внутренний карман пиджака, и тот слегка распахнулся. Все увидели, как блеснул в искусственном свете пистолет, и им показалось, что Чаплин собирается его вытащить.
   - Он вооружен, - прошептал кто-то. Наступила тишина. Чаплин был полицейским. Немыслимо, чтобы он начал стрелять в своих коллег.
   У него в голове все еще звучали голоса.
   Алессандро направился к Стирлингу.
   Давай уйдем ненадолго... работа здесь окончена... уходи... прочь... Я ухожу...
   Старший инспектор вытянул вперед руки - так пытаются держать на расстоянии большую собаку. Чаплин видел, как движутся губы Стирлинга, однако слышал только голоса в голове и звонок сигнализации - кто-то в панике нажал кнопку вызова охраны. Скоро придет помощь в лице вооруженных полицейских. Но недостаточно скоро. Чаплин вынул руку из кармана.
   - Остановись! - проревел Стирлинг. Алессандро сжимал в руке помятый кусок бумаги.
   - Жертва, - пробормотал он.
   Прошел мимо застывшего в шоке Стирлинга и прикрепил к доске фотографию Дианы. Потом отцепил снимок незнакомого человека и недоуменно уставился на него, пытаясь понять, что он делает рядом с убийцей и жертвами.
   Полицейские начали приходить в себя. Чаплин направился к двери.
   - Подожди! - крикнул Стирлинг. - Алессандро!
   Первый вооруженный охранник уже направил на дверь пистолет. Узнав Стирлинга, он немедленно опустил оружие, не сумев скрыть глубокого разочарования.
   Чаплин вышел из-за спины начальника. Ему было нехорошо и хотелось пойти домой и лечь поспать, но сначала надо поговорить с Дунканом Талискером.
   Стирлинг снова окликнул его:
   - Подожди, Алессандро. Мы несколько продвинулись в деле. Похоже, твой Талискер... похоже, что он...
   За Чаплином захлопнулась дверь, оборвав голос старшего инспектора на полуслове.
   - ...невиновен. У нас новый подозреваемый.
   Стирлинг глубоко вздохнул и закурил. Мочевой пузырь был полон.
   - Мама была права. Мне следовало стать бухгалтером.
   Вечером Талискер пил в одном из пабов в Каугейте. Его удивляло, как заведение может одновременно быть модным и грязным. Раньше так выглядели самые дешевые кабаки, а теперь считалось, что здесь есть "атмосфера". Хотя место подошло бы разве что студентам и академикам. Люди сидели не за столами, а за пустыми бочками из-под виски, не зная, куда деть ноги. В камине горел настоящий огонь, и некоторые уже устроились перед ним на складных стульях. Талискер по привычке сел к стойке бара. Он признавал, хоть и неохотно, что ему тут нравится, и одной пинты хватило, чтобы как следует расслабиться. Слева находилось нечто вроде тоннеля с низкий потолком, выкрашенным в красный цвет; там стояли бочки и даже несколько нормальных столов. Очень по Фрейду, подумал он.
   - Эй, Дункан, - раздался голос Малки.
   Талискер незаметно кивнул, чтобы показать, что слышит.
   - Расслабься. Можешь просто думать. Я слышу твои мысли.
   - Правда?
   - Ага. Это просто. Я хотел спросить, нет ли у тебя желания прогуляться по Хай-стрит.
   - Ну, я вообще-то не собирался, - нахмурился Талискер. - Ты мне хочешь что-то показать? Кстати, ты знаешь что-нибудь про мой изумруд?
   - Откуда? Я просто призрак, вот и все. Это еще не делает меня всемо... всемо... гучим.
   - А как насчет Мирранон? Помнишь мой сон?
   Малки смущенно переступил с ноги на ногу.
   - Ну... Не оглядывайся.
   - Что?
   - Там вошел Чаплин. Кажется, он немного не в себе. Как будто бы только что подрался. Не спятил ли твой приятель?
   - Где, он?
   - Направился в красную комнату. И даже не заказал выпивку.
   - Это мы исправим, - пробормотал Талискер вслух и улыбнулся бармену. Пожалуйста, еще одну пинту "Гиннесса". У вас ведь есть солодовое виски?
   - Да, и довольно большой выбор. - Бармен с гордостью указал на широкую полку.
   - О, вот то, что мне нужно. Отправьте, пожалуйста, двойную порцию моему другу в красной комнате. Спасибо.
   Талискер внимательно наблюдал, как официант отдал стакан Чаплину, который удивленно поднял голову. Талискер коротко улыбнулся и кивнул, как будто они были старыми друзьями. Он ждал, что Чаплин скажет какую-нибудь гадость, но тот просто ухватился за стакан с виски, как за спасательный круг.
   - Да, он явно не в себе, - заметил Малки. - Мне его почти жаль.
   - Не трать время, - подумал Талискер в ответ. - Он этого недостоин.
   - Чаплин тебя ненавидит, - кивнул призрак. - Нам, духам, кое-что известно. Например, вокруг него большое черное пятно. Беднягу гнетет что-то ужасное из прошлого, и он винит в том тебя. Может, пока ты сидел, это его утешало, но теперь...
   Талискер едва не засмеялся.
   - Я мог тебе и сам это сказать. Он винит меня в смерти своей жены. Ты не знал?
   - Господи Христе! Ты ее убил?
   - Что? - спросил Талискер вслух, глубоко уязвленный.
   - Простите, сэр? - Бармен удивленно посмотрел на него. Посетители часто разговаривали сами с собой, но не с такой горечью в голосе.
   - Простите, случайно вырвалось.
   - Как ты мог такое про меня подумать? Неужели надо и тебе доказывать свою невиновность? Я думал, ты на моей, стороне. Она погибла в автокатастрофе.
   - В чем?
   - И не спрашивай, - пожал плечами Талискер. - Просто не спрашивай.
   Когда они добрались до Хай-стрит, уже стемнело. Талискер слегка разомлел в духоте паба, и холодный ночной воздух приятно холодил. Чаплин допился почти до потери памяти. Он выглядел таким несчастным, что Талискеру стало его жаль. Незадолго до ухода Дункан сходил в туалет, а вернувшись, обнаружил, что Чаплина нет.
   - Ушел, - объяснил Малки. - Как полагаешь, с ним все в порядке?
   - Какая разница? - с горечью подумал бывший заключенный.
   - Ты жестокий человек, Дункан Талискер, - печально покачал головой Малки. - И наверное, все равно не сможешь навсегда развязаться с этой историей.
   - Значит, у меня тоже своего рода аура? - спокойно спросил Талискер. Черное пятно?
   Призрак удивился, словно раньше об этом и не задумывался.
   - Нет, не черное.
   - Тогда какое?
   - Вроде как... лилово-красное. Я не знаю, что это означает.
   Талискера окружили ночные звуки. Он остановился, чтобы закурить, с небывалой ясностью слыша привычный щелчок зажигалки и запах дыма. Ему показалось, что все чувства обострились. Может, он наконец сбросил невидимые оковы пятнадцати лет тюрьмы.
   - Что происходит, Малки? Почему ты хотел прийти со мной на Хай-стрит?
   - Трудно объяснить. Дункан, пожалуйста, пойдем. Пожалуйста.
   Он так упрашивал, что Талискер без дальнейших вопросов повернулся и пошел вверх по улице. Краем глаза он заметил какое-то движение на другой стороне дороги.
   - Хорошо, почему бы и нет? В такую ночь приятно прогуляться по Старому городу.
   ГЛАВА 5
   Сам того не заметив, Чаплин обогнал Талискера и стоял, прислонившись к стене возле Адвокат-Клоуз, маленького переулка выше по Хай-стрит. Разум его был затуманен алкоголем. Обычно инспектор пил мало и не попадался в коварные сети опьянения. Однако сейчас... Его только что стошнило в пустынном закоулке, и глаза горели от неусвоенного алкоголя и непролитых слез стыда. Он медленно сполз по каменной стене на землю. В неподвижном ночном воздухе звук трения пальто по холодным плитам отдавался эхом, В голове прозвучал голос отца:
   - Ты сицилиец. Если не можешь держать себя в руках, не пей.
   Чаплин посмотрел вверх, на далекие холодные звезды, а потом перед собой, на опустевшую Хай-стрит. Люди, шум, свет - все исчезло. Вокруг фонарей и статуй клубился туман. Моросил дождь.
   - Что? - Туман проглотил шепот.
   Казалось, Хай-стрит чего-то ждет, и Чаплин внимательно огляделся. Сначала он по-прежнему ничего не увидел, потом в тумане показалась неясная тень. Алессандро вытер подбородок рукавом пальто, поднялся и заковылял в том направлении. Рыжий свет фонарей сверкнул, отражаясь в металле, и Чаплин смутно осознал, что сжимает в руках пистолет.
   - Дункан! Ложись!
   На пустынной улице прозвучал выстрел, и пуля визгнула по камням брусчатки. Талискер бросился на землю, изумленный неожиданным поворотом событий. Сквозь тоненькую рубашку немедленно просочилась вода.
   - Малки! Что случилось...
   Талискер пополз к газетному киоску, большому деревянному столу возле пиццерии. Но не успел он добраться до желанной безопасности, как прозвучал еще один выстрел, на этот раз гораздо ближе. Талискер резко поднял голову и увидел, что левая рука превратилась в кровавую массу. Он закричал.
   - Ползи, Дункан! - завопил Малки. - Не останавливайся, иначе он тебя убьет!
   Талискер дополз до деревянного стола и спрятался за ним, вдыхая запах собственной крови. Да, его ранили. Он засунул пробитую руку в карман пальто, опасаясь даже глядеть на нее - вдруг потеряет сознание?
   - Малки. Малки...
   - Я здесь, Дункан.
   - Он попал в артерию на запястье. Понимаешь?
   - Э-э-э... нет. Что такое артерия?
   У Талискера не хватило сил ответить.
   - Талискер! - раздался крик Чаплина, в котором звучала нотка замешательства. - Куда делись все люди? Что ты с ними сделал? Всех уже успел убить?
   - Пошел на хрен, Чаплин. - Талискер с большим трудом сел. - Я вижу людей. Что с тобой, приятель? Никак с ума сходишь?
   - Что? - удивился Малки. - Я не вижу...
   Талискер подмигнул своему другу. Это было гораздо легче, чем говорить.
   - А, понял... Не слишком мило с твоей стороны, Дункан.
   На другой стороне улицы наступила тишина. Одежда Талискера намокла, и он неожиданно осознал, что сидит в луже крови. Сжав плотнее зубы, он вытащил руку из кармана. Запястье не шевелилось. Он снял подтяжки и стянул ими руку вместо жгута. Кровь перестала течь, и Талискер невероятно возгордился собственной находчивостью.
   - Ты все еще здесь? Я не убил тебя, ублюдок? - снова донесся голос Чаплина, на сей раз ближе.
   - Да, я здесь, Алессандро. - Густой туман немного приглушал все звуки.
   - Не называй меня так, Талискер. Ты мне вовсе не друг. - Чаплин находился справа от него.
   - Дункан, ты можешь встать? - заволновался Малки. Он обнажил меч и встал в боевую позицию, напряженно вглядываясь в туман.
   - Тебе надо изменить свою жизнь, Чаплин, - с трудом выговорил Талискер.
   - Лучше я отниму твою.
   Инспектор полиции появился из-за угла, и Дункан выругался, поняв, что тот выслеживал его по голосу.
   Рука с пистолетом дрогнула перед лицом Талискера. Похоже, что, добравшись до своей жертвы, Чаплин лишился решимости.
   - Ну давай, - подбодрил его Дункан. - Стреляй.
   Пальцы почти нажали на спусковой крючок, но внимание Алессандро привлекло движение справа. Он обернулся и махнул пистолетом в сторону Малки.
   - Эй, ты. Это тебя никак не касается. Убирайся отсюда.
   Настало мгновение тишины.
   - Ты его видишь? - изумился Талискер.