"Лепешка, ты меня слышишь?"
- Заткнись, трепло! - прошипел Лафайет, обращаясь к своему левому
бедру, и шагнул в сторону. В то же мгновение чья-то грубая рука отдернула
портьеру.
- Вот это да! - воскликнул стражник, уставившись на шпагу Лафайета.
- Ух, ты! - ахнул его товарищ, заглянув ему через плечо. Он провел
толстым розовым языком по губам, словно слизывая прилипшие к ним крошки.
- Господи, помилуй! - прошептал третий. - Она... она висит в воздухе.
- Ишь ты, у нее на белье вышиты розочки! - заметил первый. - Это ж
надо!
- Да, чертовски хороша! - заключил первый. - И то, что она летает,
совсем ее не портит.
О'Лири сделал несколько шагов в сторону.
- Гляньте-ка, она поплыла к дверям на балкон! - проговорил стражник. -
Загородите ей дорогу, ребята!
О'Лири попытался обойти трех дворцовых стражников, выстроившихся у него
на пути. Один из них несмело протянул руку к проплывающей мимо него
миледи. Лафайет изо всех сил лягнул его в коленную чашечку и отскочил в
сторону. Взвыв от боли, стражник схватился за колено и запрыгал по комнате
на одной ноге. На какое-то мгновение путь к балкону оказался свободен.
Лафайет устремился вперед, не заметив, что подпрыгнувший в очередной раз
стражник наступил ему на край плаща. Не успел О'Лири сообразить, что
произошло, как плащ был сорван у него с плеч.
- Смотрите, ребята, парень! Откуда ж он взялся? - завопил один из
стражников. - Держи его, Ренфру!
Лафайет бросился вперед, увернувшись от сокрушительного удара. Но
кто-то схватил его за ноги, и, падая, он почувствовал, что девушку вырвали
у него из рук. О'Лири ударился головой о плинтус - и все поплыло у него
перед глазами. Его поставили на ноги и прислонили к стене.
- Ну и ну, гляньте только, кого мы поймали! - сказал довольно
ухмыляющийся стражник, внимательно разглядывая пленника. Тем временем его
товарищи выворачивали карманы Лафайета, освобождая его от многочисленных
приборов, которыми снабдил его Пинчкрафт. - Какой же шустрый, право слово!
Но я бы на твоем месте хорошенько подумал, прежде чем пускаться на такое
дело. Кое-кому наверху не очень-то понравится, что ты оказался здесь,
вдвоем с ее светлостью, да к тому же ее светлость в таком виде!
- Ни в каком она не в виде, - пробормотал Лафайет, стараясь собраться с
мыслями. - На ней розочки.
- Эй, а это кто там лежит за кроватью? - удивленно спросил другой
стражник. - Никак, лорд Чонси? Вы только посмотрите, какой у него синяк
под глазом!
- Ну, ты даешь, парень! Теперь тебе припишут еще и нападение на его
милость, - сказал сержант. - Ты, видно, совсем не соображаешь, что
делаешь. Сидел бы себе на месте, и все было бы хорошо. Так нет!
Двое стражников держали Лафайета за руки, а третий положил
бесчувственную девушку на постель.
- Ну, ладно. Мел, хватит глазеть, - проворчал сержант. - Пошли, надо
препроводить этого молодчика обратно в камеру, пока кто-нибудь не
хватился, что он исчез. А то потом разговоров не оберешься!
- Можно... можно я скажу ей пару слов? - взмолился Лафайет,
подталкиваемый к двери.
- Ну что ж, валяй, думаю, ты заслужил это право. Только быстро!
- Дафна, - зашептал он. Веки девушки дрогнули, она медленно открыла
глаза. - Дафна, с тобой все в порядке?
Какое-то мгновение она в недоумении смотрела вокруг, потом взгляд ее
остановился на Лафайете.
- Ланселот? - чуть слышно проговорила она. - Ланселот... любимый...
- Ну, хватит, пошли! - заторопил его сержант.
Лафайет в отчаянии бросил на девушку последний взгляд - и вышел из
комнаты в сопровождении трех охранников.
Лафайет сидел в кромешной темноте, прислонившись спиной к сырой
каменной стене, и дрожал от холода. В камере стояла гробовая тишина,
нарушаемая лишь шуршанием мышей в гнилой соломе да хриплым дыханием
другого заключенного, который спал на подстилке в углу. За все то время,
что Лафайет находился здесь, он так и не проснулся. Несмотря на вонь в
темнице, О'Лири, казалось, все еще ощущал запах "Лунной розы". При мысли о
прекрасной, стройной девушке, которую он так недолго держал в объятиях,
сердце Лафайета сжималось от тоски. Он вновь и вновь вспоминал все, что
произошло с ним с того самого момента, как он очутился в Стеклянном
Дереве.
- Да, нечего сказать, я блестяще справился с этим делом, - бормотал
Лафайет. - А ведь мне повезло, как никогда, - я сразу же попал к ней в
комнату - и все равно ничего не вышло. Я делаю ошибку за ошибкой с тех
самых пор, как очутился на крыше ветряной мельницы. Я подвожу всех и
каждого: Свайнхильд, Родольфо, Пинчкрафта, не говоря уж о Дафн... то есть,
леди Андрагорре.
Встав на ноги, он сделал четыре шага. Дальше была стена, как он уже
знал, успев обследовать камеру. Постояв, он повернул обратно.
- Но ведь должен же быть какой-то выход! - простонал он. - А вдруг...
Он закрыл глаза (что было совершенно излишне при данных обстоятельствах) и
попытался сконцентрировать физические энергии.
- Я снова в Артезии, - зашептал он. - Я на маскараде - поэтому на мне
этот дурацкий костюм от Спронройла. Я вышел в сад подышать свежим
воздухом. Сейчас я открою глаза и окажусь во дворце и...
Лафайет умолк. Из-за вони, стоящей в камере, он никак не мог мысленно
перенестись в сад, где самым сильным запахом был аромат гардении.
- Ну... тогда я осматриваю трущобы, - поправился Лафайет. - Вот только
в Артезии нет трущоб, - вдруг вспомнил он. - Зато они есть в Колби Конерз.
За моим пансионом была отличная маленькая трущобка. Там поселились
решительные люди - они до конца дней своих были готовы хранить уголь в
ванне.
Он еще сильнее зажмурился, сосредоточившись на своих физических
способностях.
- Я - участник федерального проекта по оказанию помощи неблагополучным
семьям. Я собираю материал для книги о том, сколько времени потребуется
малообеспеченной семье, чтобы превратить в привычный хлев чистую, новую
квартиру, полученную от благотворительной организации.
- Послушай, нельзя ли бредить чуть-чуть потише? - раздался из угла
неприятный, ворчливый голос. - Я пытаюсь немного вздремнуть.
- Вот как? Значит, ты все-таки живой, - ответил Лафайет. - Я восхищен
твоей способностью спать в этом свинарнике.
- А ты можешь предложить что-нибудь другое? - последовал недовольный
вопрос. - Может, лучше лежать и думать о всех неудобствах этой камеры?
- А что, если тебе подумать о том, как отсюда выбраться? - спросил его,
в свою очередь, Лафайет. - Неплохо бы нам обоим попытаться ответить на
этот вопрос.
- Да, ты умеешь задавать вопросы. А как у тебя с ответами на них?
Лафайет решил про себя, что, судя по голосу, его собеседник был
заносчивым, нетерпимым и слабохарактерным типом. Он едва сдержался, чтобы
не ответить ему резкостью.
- Я осмотрел дверь, - сказал он с напускным оптимизмом. - Похоже, что
она отлита из чугуна, что существенно уменьшает наши возможности.
- Что ты говоришь? Неужели тебя может остановить такой пустяк, как
чугунная дверь? Судя по всему, ты можешь взять и сорвать ее с петель, а
потом ударить ею кого-нибудь по башке.
- Нам придется придумать какой-нибудь другой способ, чтобы выбраться
отсюда, только и всего, - сказал, еле сдерживаясь, Лафайет.
- Ну, и прекрасно. Займись этим, а я пока немного вздремну. Последние
сорок восемь часов у меня были очень напряженными...
- Вот как? Ну, не такими напряженными, как у меня. Начать с того, что я
очутился на крыше ветряной мельницы, потом сразился с великаном, который
задумал меня убить; попал в плен к пиратам, два раза побывал в тюрьме,
упал в шахту лифта, был обвинен в шпионаже и летал на ковре-самолете. Я уж
ничего не говорю о теперешней переделке.
- А-га! - зевнул его товарищ по несчастью. - Тебе повезло. Вот мне
действительно пришлось несладко: я вел переговоры с сумасшедшим принцем,
торговался с герцогом, участвовал в дерзкой спасательной операции и
обманул колдунью. Меня били кулаками, ногами, пытали и бросили в темницу.
- Ясно. Ну, и что же дальше?
- А ничего. Видишь ли, на самом деле это просто сон. Я скоро проснусь -
и ты исчезнешь, а я смогу вернуться к моей прежней жизни.
- Все понятно: бедняга, ты помешался в одиночном заключении! Забавно,
однако, - прибавил О'Лири, невесело усмехнувшись. - Ты уверен, что я плод
твоего воображения. Со мной тоже такое бывало раньше. К сожалению, все мои
галлюцинации оказались вполне реальными.
- Если бы ты теперь перестал разговаривать и дал мне поспать, я был бы
тебе очень признателен, - прервал его неприятный голос.
- Послушай, ты. Спящая Красавица! - решительно сказал О'Лири. - Все это
происходит с тобой на самом деле. Возможно, ты спятил от всего, что тебе
пришлось пережить, но постарайся понять своим слабым умишком: ты - в
камере, настоящей, трехмерной камере, кишащей мышами. И если ты не хочешь
сгнить здесь заживо или попасть в лапы к палачу, тебе лучше побыстрее
выбраться отсюда.
- Ну, а теперь уходи, мне надо заснуть.
- С удовольствием, только как? Проснись, болван! Может быть, вдвоем мы
что-нибудь придумаем.
- Ох, ты всего-навсего плод моего воображения. Если я усну, то проснусь
в Хэтчерз Кроссроудз и буду снова сортировать овощи в лавке Баузера.
Лафайет невесело рассмеялся.
- Ты похож на одного простофилю, с которым я был знаком, - сказал он. -
Кстати, где находится Хэтчерз Кроссроудз?
- Территориальный округ Оклахома. Но где тебе знать о нем? Ведь мой сон
вовсе не об этом.
- Оклахома - ты что же, из Штатов?
- Значит, ты знаешь о Штатах? А впрочем, почему бы и нет? Теоретически,
ты мог бы знать все, что я знаю, верно? Ну, пока, я отправляюсь в страну
снов...
- Погоди, - запротестовал О'Лири. - Так, значит, ты попал сюда из США?
Выходит, ты не местный житель?
- Из США? Это еще что такое? И конечно, я не местный житель. Разве я
похож на дикаря, который бегает в набедренной повязке, потрясая копьем?
- Не знаю, мне в темноте не видно. Но если ты из Оклахомы, то ты должен
знать, что такое США.
- Может быть, ты имеешь в виду СКА?
- А это что такое?
- Как что? Соединенные Колонии Америки, разумеется. Но послушай,
исчезни и дай мне немного вздремнуть, сделай милость. Поначалу это было
довольно забавно, но теперь мне все порядком надоело, а завтра у меня
тяжелый день. Мистер Баузер начинает продажу соленых грецких орехов, и у
нас соберется весь город...
- Да пойми же ты, наконец, болван, - взревел О'Лири, - ты - в Меланже,
нравится тебе это или нет! Все это происходит с тобой на самом деле! И
если они тебя повесят или отрубят голову, то это произойдет наяву, а не во
сне, тебе понятно? Мы должны с тобой все обсудить. Похоже, тебя похитили и
перенесли сюда так же, как и меня.
- Подумать только, я и не предполагал, что подсознательные образы могут
быть так навязчивы! Если бы я не был уверен, что ты - явление
субъективное, я бы поклялся, что ты реален.
- Слушай, поговорим об этом после, а сейчас представь, что я существую
на самом деле. Расскажи мне, как ты сюда попал.
- Очень просто. Меня схватили и доставили сюда гвардейцы принца
Крупкина. Тебе этого достаточно?
- Нет, я не об этом. Как ты вообще очутился в Меланже?
- Ах, вот ты о чем. Ты спрашиваешь, как мне удалось сконцентрировать
космические течения? - невесело рассмеялся его сосед по камере. - Откуда
мне было знать, чем все это кончится! Ел бы спокойно свою копченую селедку
и пончики с вареньем, так нет! Я начал научный поиск, хотел докопаться до
самой сути явлений! А тут еще мне подвернулась книга профессора
Хоззлшрампфа "Современное чародейство, или Как управлять самовнушением". Я
воспользовался его формулой - и пожалуйста: из моей комнаты в пансионе
миссис Гринберг я в одно мгновение очутился в раскаленной от солнца
пустыне.
- Вот как? Это интересно. Но продолжай, пожалуйста.
- Я пошел на восток - так мне солнце не слепило глаза - и через
какое-то время очутился в горах. Там было прохладнее, мне попался ручей, я
нарвал орехов и ягод. Так вот я и шел, пока не набрел на вспаханное поле
около какого-то городка. Я зашел в трактир, но только собрался попробовать
бутерброд с сыром, как явились стражники. Они отвели меня к принцу, а тот
предложил мне одно дельце. Оно показалось мне занятным, и я согласился.
Все шло прекрасно, пока я не увидел леди Андрагорру.
- Леди Андрагорру? Что ты знаешь о леди Андрагорре? - перебил его
Лафайет.
- Мне все время надо напоминать себе, что это только сон, - прозвучал
из темноты взволнованный голос, - а не то я начну рвать волосы на голове!
Лафайет услышал глубокий и протяжный вздох.
- Но ведь это сон, фантазия. На самом деле Беверли не попалась в
ловушку этого мерзавца Крупкина, а меня не обманули и не бросили в
темницу. И я вовсе не голоден! И если ты заткнешься и исчезнешь, то я
смогу продолжить свою карьеру у Баузера!
- Давай-ка вернемся к леди Андрагорре!
- А разве я против? Эти нежные губы и стройный стан...
- Ах, ты...! - с трудом сдержался Лафайет. - Послушай, как там тебя!
Взгляни, наконец, правде в глаза! Ты должен помочь мне спасти леди
Андрагорру! Она оказалась в лапах этих негодяев...
- Всего неделю назад мистер Баузер говорил мне: Лоренцо, мой мальчик,
тебя ждет большое будущее в торговле...
- Лоренцо? Так, значит, это ты продал леди Андрагорру?! - Бросившись в
направлении, откуда доносился голос, Лафайет ударился головой о стену,
получив еще одну шишку. - Где ты? - заорал он, беспорядочно размахивая
руками. - Грязный, лживый предатель!
- Что ты так разволновался? - послышался голос из противоположного
угла. - Что общего может быть у Бев... то есть, леди Андрагорры с таким
мошенником, как ты?
- Мошенником, говоришь? - прорычал Лафайет, осторожно двигаясь по
направлению к ненавистному голосу. - Ишь, как ты рассуждаешь, отоспавшись
в камере...
Он кинулся вперед, схватил кого-то за руку, но тут же получил
сокрушительный удар в челюсть.
- Эй, ты, полегче! - заорал его сосед по камере. - Мало мне своих
неприятностей, так еще посадили сюда маньяка!
- Негодяй, ты выманил ее из города, чтобы отвезти в домик к тетке, этой
старой ведьме, которая работает на Крупкина...
- Родольфо тоже так решил - но стоило мне ее увидеть, как я фазу же
передумал. Впрочем, тебя это не касается!
- Вот как? Ну, и куда же ты ее повез? В какое-нибудь любовное
гнездышко?
- Да, если тебя это так интересует. И мы бы добрались туда, если бы
поблизости не оказался отряд вооруженных всадников. Они бросились за нами
в погоню, нам пришлось спасаться, а тут как назло подвернулся этот
длинноногий рыцарь, лорд Чонси: он охотился в лесу и схватил нас.
- Ну что ж, может, это и к лучшему. По крайней мере, здесь у нее есть
постель, на которой она сможет выспаться.
- Что? Откуда тебе известно о постели, на которой спит Бев... то есть,
леди Андрагорра?
- Дело в том, что я провел под ней незабываемые полчаса.
- Ты сказал - под ней?
- Совершенно верно. Мне было слышно, как она старалась избавиться от
назойливых домоганий этого типа, Чонси. А мой ковер-самолет - то есть,
персональное транспортное средство, модель четыре - как раз был
поблизости, на балконе. Я уже почти что вынес ее из комнаты, как вдруг
появилась дворцовая стража!
- Ведь я предупреждал Крупкина о Чонси! Похоже, они подоспели вовремя!
- Какое там вовремя! Я держал ее в объятиях, когда они ворвались...
Что?! - кто-то невидимый метнулся мимо О'Лири. Он подставил подножку -
и не без удовольствия услышал грохот падающего тела. Ему показалось даже,
что сразу стихла боль от удара, который он получил от Лоренцо.
- Послушай, Лоренцо, - сказал Лафайет. - Что толку драться в темноте?
Похоже, нам обоим небезразлична судьба леди Андрагорры. Мы должны спасти
ее, а для этого нам лучше объединить наши усилия. Когда же она будет в
безопасности, мы как-нибудь решим наш спор.
- Что толку объединять наши усилия! - послышался откуда-то с пола голос
его соседа по камере. - Мы заперты в подземелье, и голыми руками нам не
отпереть засовы. Но, - продолжал он, - может быть, у тебя припасено
что-нибудь на этот случай?
- Они все у меня отобрали, - вздохнул Лафайет. - У меня было с собой
кое-что: шпага с переговорным устройством, плащ-невидимка, плоскоход...
О'Лири неожиданно замолчал и стал ощупывать ремень. Плоскоход оказался
на месте. Он отстегнул его, расправил, нащупал молнию и потянул за нее.
- Не падай духом, Лоренцо, - сказал он решительно. - Может быть, нам
удастся выбраться отсюда!
- О каких шпагах и плащах ты говоришь? - послышался недовольный голос.
- Нам бы пригодился динамит или крепкий лом.
- У меня, пожалуй, есть кое-что получше, - отозвался Лафайет, вынимая
из футляра плоский прямоугольник размером один на два дюйма, сделанный из
материала, похожего на пластик. - Они не заметили плоскоход.
- Что такое плоскоход?
- Как объяснял Пинчкрафт, плоскоход генерирует поле, которое
модифицирует пространственные отношения пользователя к окружающим его
внешним условиям. Плоскоход преобразует любую одномерную величину в
эквивалентное смещение по перпендикулярной волюметрической оси.
Одновременно создается гармоника, имеющая аналогичный эффект, и...
- А как бы ты все это объяснил простому смертному? - перебил его
Лоренцо.
- Попробую. Плоскоход сводит одно из измерений пользователя практически
к нулю. При этом происходит соответствующее увеличение плотности
материального поля в квазидвухмерном состоянии.
- Представь теперь, что перед тобой идиот.
- Ты становишься плоским.
- Как если бы мы натянули на себя корсеты? - спросил Лоренцо.
- Нет, ты становишься абсолютно плоским. Ты сможешь проникать сквозь
молекулы обычной материи - проходить сквозь стены, другими словами. Вот
почему прибор и называется плоскоход.
- О господи, а ведь я мог быть сейчас на свободе! Я почти что
ускользнул от этого длинноногого негодяя, который засадил меня сюда.
- Вот это я понимаю, Лоренцо! Мне нравится твоя решительность! А теперь
отойди в сторону - я испробую эту штуку. Так, Пинчкрафт говорил, что
продольную ось прибора нужно совместить с моей продольной осью, а гладкая
сторона должна быть параллельна наиболее широкой плоскости моего тела...
Или наоборот?
- Наверное, они нарочно придумали эту изощренную пытку! - простонал
Лоренцо. - Запереть меня с сумасшедшим! А я-то ему поверил... Несчастная
Беверли, теперь ей никто не поможет! Она, конечно, будет сопротивляться,
но в конце концов назойливые ухаживания и обещания принца сделают свое
дело. Ее воля будет сломлена, она согласится править этой отсталой страной
и...
- Знакомая история, - заметил Лафайет. - Все это отвратительно. А
теперь перестань ныть и не мешай мне проводить эксперимент.
Лафайет нащупал в центре плоскохода небольшое утолщение и нажал на
него. Ничего не произошло - его по-прежнему окружала кромешная темнота.
- Черт возьми! - в сердцах выругался Лафайет. - Но, видно, все не так
просто. Ладно, попробуем придумать что-нибудь другое. Эй, Лоренцо, какая
высота камеры? Может быть, в потолке есть люк, и если я стану к тебе на
плечи, то смогу дотянуться до него.
Приподнявшись на цыпочки, он вытянул вверх руку, стараясь коснуться
потолка. Потом подпрыгнул, но до потолка так и не достал.
- Что ты на это скажешь? - спросил он. - Ты заберешься ко мне на плечи
или я к тебе?
Ответа не последовало. Даже мыши прекратили шуршать в соломе.
- Отвечай, Лоренцо! Или ты опять уснул?
О'Лири направился к противоположному углу камеры, выставив вперед руки,
чтобы не налететь на стену. Сделав десять шагов, он начал двигаться
медленнее и осторожнее. Еще пять шагов - и он вовсе остановился.
- Странно, - пробормотал Лафайет, стараясь в кромешном мраке нащупать
стену. - Мне казалось, что камера была шириной в десять шагов...
Он повернулся и пошел назад, отсчитывая шаги: 15, еще 5, потом 10,
15... Неожиданно в глаза ему ударил ослепительный свет. О'Лири заморгал,
увидя прямо перед собой нечто похожее на светящуюся стену из матового
стекла. Он повернулся - стена, казалось, сомкнулась вокруг него; возникли
цветовые линии, пятна, точки, которые слились воедино, образуя знакомую,
хотя и несколько искаженную картину, тускло освещенный коридор со
стеклянными стенами и стеклянным полом, вдоль стен тяжелые двери из
черного стекла.
- Я на воле, - прошептал О'Лири. - Получилось! Лоренцо...
Он обернулся - стена перед ним начала расплываться, словно отражение в
кривом зеркале.
- Эффект двухмерного пространства, должно быть, - решил он. - Так,
теперь определим, откуда я пришел.
Зажмурившись, он неуверенно шагнул вперед; свет сменился полной
темнотой. Он сделал шагов 15 и остановился.
- Лоренцо, - зашептал он. - У меня получилось!
Ответа не было.
- Хм-м... может, он меня не слышит... или я его не слышу... Ведь прибор
все еще включен...
Лафайет нажал на переключатель. Казалось, ничего не изменилось, он
только почувствовал легкое дуновение воздуха - и услышал приглушенные
рыдания.
- О господи, сейчас же прекрати, - приказал Лафайет. - Слезами делу не
поможешь!
Кто-то изумленно ахнул.
- Лейф? - услышал он знакомый голос. - Это действительно ты?
Лафайет потянул носом воздух: неужели чеснок?
- Свайнхильд, - только и смог вымолвить он. - А ты как здесь очутилась?
- Ты... ты не велел мне ходить за тобой, - говорила, всхлипывая,
Свайнхильд пять минут спустя. Лафайет тем временем ласково гладил ее по
плечу, стараясь успокоить. - Но я осталась у ворот и видела, как ты уехал
из замка. А там рядом у пивнушки была привязана лошадь, ну, я вскочила на
нее и поскакала за тобой. Парень на переправе показал мне, куда ты поехал.
А когда я тебя догнала, тебе как раз повязали на шею галстук...
- Так, значит, это ты взвыла, как пантера!
- Ничего лучшего мне в голову не пришло.
- Свайнхильд, ты спасла мне жизнь!
- Да. Ну так вот, я так торопилась убраться оттуда, что даже не
заметила, как сбилась с дороги. Ездила я по лесу, ездила, вдруг моя лошадь
чего-то испугалась и сбросила меня прямо в кусты. Ну, я, конечно, из
кустов вылезла, гляжу - прямо передо мной на пне сидит старуха, сигару
курит. Я так обрадовалась живому человеку, что чуть не бросилась к ней на
шею. А она увидела меня да как подпрыгнет! Словно на кактус села или
привидение повстречала. "Господи, - говорит, - быть такого не может! Но в
конце концов, почему бы не попробовать?" Только я собралась спросить ее, с
чего это она так перепугалась, как она выхватила из кармана какую-то
железную банку с кнопкой на крышке и сунула ее мне под нос. Тут я
почувствовала запах нафталина - и все, больше ничего не помню.
- Похоже, я знаю эту старуху, - мрачно заметил Лафайет. - Ну, она мне
за все заплатит сполна!
- Потом мне приснился чудной сон: будто я летаю по воздуху. А
проснулась я уже в какой-то комнате - передо мной сидит прилизанный
старикашка, видно, брат той старухи, уж очень они похожи. Он принялся
задавать мне дурацкие вопросы, я хотела уйти, а он меня не пускал. Ну,
пришлось врезать ему как следует. Тут сразу стража набежала, меня схватили
и приволокли сюда. - Свайнхильд вздохнула. - Я, может, и погорячилась
немного, но у этого старикашки были такие холодные руки! Впрочем, все это
пустяки! Я знала, что ты меня найдешь, Лейф! - И она ткнулась губами ему в
ухо.
- Кстати, - зашептала Свайнхильд. - Я прихватила с собой наш завтрак.
Не хочешь перекусить колбасой с сыром? Сыр, правда, слегка раскрошился -
мне пришлось засунуть его под корсет...
- Нет, спасибо, - поспешно отказался Лафайет, высвобождаясь из объятий
Свайнхильд. - Нам надо поскорее выбраться отсюда. Я сейчас вернусь в
коридор и постараюсь достать ключи...
- Послушай, Лейф, а как ты попал сюда? Я не слышала, как открывалась
дверь...
- Я прошел сквозь стену. Не удивляйся, в этом нет ничего особенного, я
тебе потом все объясню. Но тебя я не смогу так вывести из камеры. Мне
нужно будет открыть дверь. Поэтому посиди здесь, пока я...
- Ты опять оставляешь меня одну?
- Ничего не поделаешь, Свайнхильд. Сиди и жди меня. Я постараюсь
вернуться побыстрее. Вряд ли поиск ключей займет много времени.
- Ну, что ж, тебе видней, Лейф. Но не задерживайся - я не люблю одна
сидеть в темноте.
- Все будет хорошо, Свайнхильд. - Он погладил ее по плечу. - Постарайся
думать о чем-нибудь приятном. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как я
вернусь.
- Ладно, Лейф, прощай. Будь осторожен.
Лафайет ощупью добрался до стены и, включив плоскоход, шагнул вперед в
тускло освещенный коридор. Ему опять пришлось привыкать к расплывающимся и
сужающимся контурам предметов, окружающих его. В узком проходе, где он
очутился, по-прежнему никого не было. Он отключил плоскоход - и предметы
вновь приняли знакомые очертания. О'Лири осторожно прокрался вперед, к
тому месту, где проход пересекался с другим коридором. Футах в двадцати от
него в освещенном дверном проеме стояли двое стражников в малиновых
ливреях. У одного из них - толстого парня с одутловатым лицом и
всклокоченными волосами - с пояса свисала большая связка ключей. Не было
никакой возможности незаметно подкрасться к нему. Пришлось опять нажать на
кнопку плоскохода - стены коридора тотчас же расплылись, образуя
переливающуюся завесу вокруг Лафайета.
- Смотри, ничего не перепутай, - строго приказал он сам себе. - Иди
прямо, никуда не сворачивая; как только пройдешь двадцать шагов,
материализуйся. Потом, пока они будут приходить в себя от изумления,
быстро схвати ключи и исчезни опять. Понятно?
- Понятно, - ответил он себе же и двинулся вперед.
При первом же шаге коридор поехал куда-то в сторону и начал сужаться,
превращаясь в пелену тумана. Лафайет протянул руку, но ничто не
преграждало ему дорогу.
- Как бы не сбиться с пути, - сказал он вслух. - Но все равно надо идти
- Заткнись, трепло! - прошипел Лафайет, обращаясь к своему левому
бедру, и шагнул в сторону. В то же мгновение чья-то грубая рука отдернула
портьеру.
- Вот это да! - воскликнул стражник, уставившись на шпагу Лафайета.
- Ух, ты! - ахнул его товарищ, заглянув ему через плечо. Он провел
толстым розовым языком по губам, словно слизывая прилипшие к ним крошки.
- Господи, помилуй! - прошептал третий. - Она... она висит в воздухе.
- Ишь ты, у нее на белье вышиты розочки! - заметил первый. - Это ж
надо!
- Да, чертовски хороша! - заключил первый. - И то, что она летает,
совсем ее не портит.
О'Лири сделал несколько шагов в сторону.
- Гляньте-ка, она поплыла к дверям на балкон! - проговорил стражник. -
Загородите ей дорогу, ребята!
О'Лири попытался обойти трех дворцовых стражников, выстроившихся у него
на пути. Один из них несмело протянул руку к проплывающей мимо него
миледи. Лафайет изо всех сил лягнул его в коленную чашечку и отскочил в
сторону. Взвыв от боли, стражник схватился за колено и запрыгал по комнате
на одной ноге. На какое-то мгновение путь к балкону оказался свободен.
Лафайет устремился вперед, не заметив, что подпрыгнувший в очередной раз
стражник наступил ему на край плаща. Не успел О'Лири сообразить, что
произошло, как плащ был сорван у него с плеч.
- Смотрите, ребята, парень! Откуда ж он взялся? - завопил один из
стражников. - Держи его, Ренфру!
Лафайет бросился вперед, увернувшись от сокрушительного удара. Но
кто-то схватил его за ноги, и, падая, он почувствовал, что девушку вырвали
у него из рук. О'Лири ударился головой о плинтус - и все поплыло у него
перед глазами. Его поставили на ноги и прислонили к стене.
- Ну и ну, гляньте только, кого мы поймали! - сказал довольно
ухмыляющийся стражник, внимательно разглядывая пленника. Тем временем его
товарищи выворачивали карманы Лафайета, освобождая его от многочисленных
приборов, которыми снабдил его Пинчкрафт. - Какой же шустрый, право слово!
Но я бы на твоем месте хорошенько подумал, прежде чем пускаться на такое
дело. Кое-кому наверху не очень-то понравится, что ты оказался здесь,
вдвоем с ее светлостью, да к тому же ее светлость в таком виде!
- Ни в каком она не в виде, - пробормотал Лафайет, стараясь собраться с
мыслями. - На ней розочки.
- Эй, а это кто там лежит за кроватью? - удивленно спросил другой
стражник. - Никак, лорд Чонси? Вы только посмотрите, какой у него синяк
под глазом!
- Ну, ты даешь, парень! Теперь тебе припишут еще и нападение на его
милость, - сказал сержант. - Ты, видно, совсем не соображаешь, что
делаешь. Сидел бы себе на месте, и все было бы хорошо. Так нет!
Двое стражников держали Лафайета за руки, а третий положил
бесчувственную девушку на постель.
- Ну, ладно. Мел, хватит глазеть, - проворчал сержант. - Пошли, надо
препроводить этого молодчика обратно в камеру, пока кто-нибудь не
хватился, что он исчез. А то потом разговоров не оберешься!
- Можно... можно я скажу ей пару слов? - взмолился Лафайет,
подталкиваемый к двери.
- Ну что ж, валяй, думаю, ты заслужил это право. Только быстро!
- Дафна, - зашептал он. Веки девушки дрогнули, она медленно открыла
глаза. - Дафна, с тобой все в порядке?
Какое-то мгновение она в недоумении смотрела вокруг, потом взгляд ее
остановился на Лафайете.
- Ланселот? - чуть слышно проговорила она. - Ланселот... любимый...
- Ну, хватит, пошли! - заторопил его сержант.
Лафайет в отчаянии бросил на девушку последний взгляд - и вышел из
комнаты в сопровождении трех охранников.
Лафайет сидел в кромешной темноте, прислонившись спиной к сырой
каменной стене, и дрожал от холода. В камере стояла гробовая тишина,
нарушаемая лишь шуршанием мышей в гнилой соломе да хриплым дыханием
другого заключенного, который спал на подстилке в углу. За все то время,
что Лафайет находился здесь, он так и не проснулся. Несмотря на вонь в
темнице, О'Лири, казалось, все еще ощущал запах "Лунной розы". При мысли о
прекрасной, стройной девушке, которую он так недолго держал в объятиях,
сердце Лафайета сжималось от тоски. Он вновь и вновь вспоминал все, что
произошло с ним с того самого момента, как он очутился в Стеклянном
Дереве.
- Да, нечего сказать, я блестяще справился с этим делом, - бормотал
Лафайет. - А ведь мне повезло, как никогда, - я сразу же попал к ней в
комнату - и все равно ничего не вышло. Я делаю ошибку за ошибкой с тех
самых пор, как очутился на крыше ветряной мельницы. Я подвожу всех и
каждого: Свайнхильд, Родольфо, Пинчкрафта, не говоря уж о Дафн... то есть,
леди Андрагорре.
Встав на ноги, он сделал четыре шага. Дальше была стена, как он уже
знал, успев обследовать камеру. Постояв, он повернул обратно.
- Но ведь должен же быть какой-то выход! - простонал он. - А вдруг...
Он закрыл глаза (что было совершенно излишне при данных обстоятельствах) и
попытался сконцентрировать физические энергии.
- Я снова в Артезии, - зашептал он. - Я на маскараде - поэтому на мне
этот дурацкий костюм от Спронройла. Я вышел в сад подышать свежим
воздухом. Сейчас я открою глаза и окажусь во дворце и...
Лафайет умолк. Из-за вони, стоящей в камере, он никак не мог мысленно
перенестись в сад, где самым сильным запахом был аромат гардении.
- Ну... тогда я осматриваю трущобы, - поправился Лафайет. - Вот только
в Артезии нет трущоб, - вдруг вспомнил он. - Зато они есть в Колби Конерз.
За моим пансионом была отличная маленькая трущобка. Там поселились
решительные люди - они до конца дней своих были готовы хранить уголь в
ванне.
Он еще сильнее зажмурился, сосредоточившись на своих физических
способностях.
- Я - участник федерального проекта по оказанию помощи неблагополучным
семьям. Я собираю материал для книги о том, сколько времени потребуется
малообеспеченной семье, чтобы превратить в привычный хлев чистую, новую
квартиру, полученную от благотворительной организации.
- Послушай, нельзя ли бредить чуть-чуть потише? - раздался из угла
неприятный, ворчливый голос. - Я пытаюсь немного вздремнуть.
- Вот как? Значит, ты все-таки живой, - ответил Лафайет. - Я восхищен
твоей способностью спать в этом свинарнике.
- А ты можешь предложить что-нибудь другое? - последовал недовольный
вопрос. - Может, лучше лежать и думать о всех неудобствах этой камеры?
- А что, если тебе подумать о том, как отсюда выбраться? - спросил его,
в свою очередь, Лафайет. - Неплохо бы нам обоим попытаться ответить на
этот вопрос.
- Да, ты умеешь задавать вопросы. А как у тебя с ответами на них?
Лафайет решил про себя, что, судя по голосу, его собеседник был
заносчивым, нетерпимым и слабохарактерным типом. Он едва сдержался, чтобы
не ответить ему резкостью.
- Я осмотрел дверь, - сказал он с напускным оптимизмом. - Похоже, что
она отлита из чугуна, что существенно уменьшает наши возможности.
- Что ты говоришь? Неужели тебя может остановить такой пустяк, как
чугунная дверь? Судя по всему, ты можешь взять и сорвать ее с петель, а
потом ударить ею кого-нибудь по башке.
- Нам придется придумать какой-нибудь другой способ, чтобы выбраться
отсюда, только и всего, - сказал, еле сдерживаясь, Лафайет.
- Ну, и прекрасно. Займись этим, а я пока немного вздремну. Последние
сорок восемь часов у меня были очень напряженными...
- Вот как? Ну, не такими напряженными, как у меня. Начать с того, что я
очутился на крыше ветряной мельницы, потом сразился с великаном, который
задумал меня убить; попал в плен к пиратам, два раза побывал в тюрьме,
упал в шахту лифта, был обвинен в шпионаже и летал на ковре-самолете. Я уж
ничего не говорю о теперешней переделке.
- А-га! - зевнул его товарищ по несчастью. - Тебе повезло. Вот мне
действительно пришлось несладко: я вел переговоры с сумасшедшим принцем,
торговался с герцогом, участвовал в дерзкой спасательной операции и
обманул колдунью. Меня били кулаками, ногами, пытали и бросили в темницу.
- Ясно. Ну, и что же дальше?
- А ничего. Видишь ли, на самом деле это просто сон. Я скоро проснусь -
и ты исчезнешь, а я смогу вернуться к моей прежней жизни.
- Все понятно: бедняга, ты помешался в одиночном заключении! Забавно,
однако, - прибавил О'Лири, невесело усмехнувшись. - Ты уверен, что я плод
твоего воображения. Со мной тоже такое бывало раньше. К сожалению, все мои
галлюцинации оказались вполне реальными.
- Если бы ты теперь перестал разговаривать и дал мне поспать, я был бы
тебе очень признателен, - прервал его неприятный голос.
- Послушай, ты. Спящая Красавица! - решительно сказал О'Лири. - Все это
происходит с тобой на самом деле. Возможно, ты спятил от всего, что тебе
пришлось пережить, но постарайся понять своим слабым умишком: ты - в
камере, настоящей, трехмерной камере, кишащей мышами. И если ты не хочешь
сгнить здесь заживо или попасть в лапы к палачу, тебе лучше побыстрее
выбраться отсюда.
- Ну, а теперь уходи, мне надо заснуть.
- С удовольствием, только как? Проснись, болван! Может быть, вдвоем мы
что-нибудь придумаем.
- Ох, ты всего-навсего плод моего воображения. Если я усну, то проснусь
в Хэтчерз Кроссроудз и буду снова сортировать овощи в лавке Баузера.
Лафайет невесело рассмеялся.
- Ты похож на одного простофилю, с которым я был знаком, - сказал он. -
Кстати, где находится Хэтчерз Кроссроудз?
- Территориальный округ Оклахома. Но где тебе знать о нем? Ведь мой сон
вовсе не об этом.
- Оклахома - ты что же, из Штатов?
- Значит, ты знаешь о Штатах? А впрочем, почему бы и нет? Теоретически,
ты мог бы знать все, что я знаю, верно? Ну, пока, я отправляюсь в страну
снов...
- Погоди, - запротестовал О'Лири. - Так, значит, ты попал сюда из США?
Выходит, ты не местный житель?
- Из США? Это еще что такое? И конечно, я не местный житель. Разве я
похож на дикаря, который бегает в набедренной повязке, потрясая копьем?
- Не знаю, мне в темноте не видно. Но если ты из Оклахомы, то ты должен
знать, что такое США.
- Может быть, ты имеешь в виду СКА?
- А это что такое?
- Как что? Соединенные Колонии Америки, разумеется. Но послушай,
исчезни и дай мне немного вздремнуть, сделай милость. Поначалу это было
довольно забавно, но теперь мне все порядком надоело, а завтра у меня
тяжелый день. Мистер Баузер начинает продажу соленых грецких орехов, и у
нас соберется весь город...
- Да пойми же ты, наконец, болван, - взревел О'Лири, - ты - в Меланже,
нравится тебе это или нет! Все это происходит с тобой на самом деле! И
если они тебя повесят или отрубят голову, то это произойдет наяву, а не во
сне, тебе понятно? Мы должны с тобой все обсудить. Похоже, тебя похитили и
перенесли сюда так же, как и меня.
- Подумать только, я и не предполагал, что подсознательные образы могут
быть так навязчивы! Если бы я не был уверен, что ты - явление
субъективное, я бы поклялся, что ты реален.
- Слушай, поговорим об этом после, а сейчас представь, что я существую
на самом деле. Расскажи мне, как ты сюда попал.
- Очень просто. Меня схватили и доставили сюда гвардейцы принца
Крупкина. Тебе этого достаточно?
- Нет, я не об этом. Как ты вообще очутился в Меланже?
- Ах, вот ты о чем. Ты спрашиваешь, как мне удалось сконцентрировать
космические течения? - невесело рассмеялся его сосед по камере. - Откуда
мне было знать, чем все это кончится! Ел бы спокойно свою копченую селедку
и пончики с вареньем, так нет! Я начал научный поиск, хотел докопаться до
самой сути явлений! А тут еще мне подвернулась книга профессора
Хоззлшрампфа "Современное чародейство, или Как управлять самовнушением". Я
воспользовался его формулой - и пожалуйста: из моей комнаты в пансионе
миссис Гринберг я в одно мгновение очутился в раскаленной от солнца
пустыне.
- Вот как? Это интересно. Но продолжай, пожалуйста.
- Я пошел на восток - так мне солнце не слепило глаза - и через
какое-то время очутился в горах. Там было прохладнее, мне попался ручей, я
нарвал орехов и ягод. Так вот я и шел, пока не набрел на вспаханное поле
около какого-то городка. Я зашел в трактир, но только собрался попробовать
бутерброд с сыром, как явились стражники. Они отвели меня к принцу, а тот
предложил мне одно дельце. Оно показалось мне занятным, и я согласился.
Все шло прекрасно, пока я не увидел леди Андрагорру.
- Леди Андрагорру? Что ты знаешь о леди Андрагорре? - перебил его
Лафайет.
- Мне все время надо напоминать себе, что это только сон, - прозвучал
из темноты взволнованный голос, - а не то я начну рвать волосы на голове!
Лафайет услышал глубокий и протяжный вздох.
- Но ведь это сон, фантазия. На самом деле Беверли не попалась в
ловушку этого мерзавца Крупкина, а меня не обманули и не бросили в
темницу. И я вовсе не голоден! И если ты заткнешься и исчезнешь, то я
смогу продолжить свою карьеру у Баузера!
- Давай-ка вернемся к леди Андрагорре!
- А разве я против? Эти нежные губы и стройный стан...
- Ах, ты...! - с трудом сдержался Лафайет. - Послушай, как там тебя!
Взгляни, наконец, правде в глаза! Ты должен помочь мне спасти леди
Андрагорру! Она оказалась в лапах этих негодяев...
- Всего неделю назад мистер Баузер говорил мне: Лоренцо, мой мальчик,
тебя ждет большое будущее в торговле...
- Лоренцо? Так, значит, это ты продал леди Андрагорру?! - Бросившись в
направлении, откуда доносился голос, Лафайет ударился головой о стену,
получив еще одну шишку. - Где ты? - заорал он, беспорядочно размахивая
руками. - Грязный, лживый предатель!
- Что ты так разволновался? - послышался голос из противоположного
угла. - Что общего может быть у Бев... то есть, леди Андрагорры с таким
мошенником, как ты?
- Мошенником, говоришь? - прорычал Лафайет, осторожно двигаясь по
направлению к ненавистному голосу. - Ишь, как ты рассуждаешь, отоспавшись
в камере...
Он кинулся вперед, схватил кого-то за руку, но тут же получил
сокрушительный удар в челюсть.
- Эй, ты, полегче! - заорал его сосед по камере. - Мало мне своих
неприятностей, так еще посадили сюда маньяка!
- Негодяй, ты выманил ее из города, чтобы отвезти в домик к тетке, этой
старой ведьме, которая работает на Крупкина...
- Родольфо тоже так решил - но стоило мне ее увидеть, как я фазу же
передумал. Впрочем, тебя это не касается!
- Вот как? Ну, и куда же ты ее повез? В какое-нибудь любовное
гнездышко?
- Да, если тебя это так интересует. И мы бы добрались туда, если бы
поблизости не оказался отряд вооруженных всадников. Они бросились за нами
в погоню, нам пришлось спасаться, а тут как назло подвернулся этот
длинноногий рыцарь, лорд Чонси: он охотился в лесу и схватил нас.
- Ну что ж, может, это и к лучшему. По крайней мере, здесь у нее есть
постель, на которой она сможет выспаться.
- Что? Откуда тебе известно о постели, на которой спит Бев... то есть,
леди Андрагорра?
- Дело в том, что я провел под ней незабываемые полчаса.
- Ты сказал - под ней?
- Совершенно верно. Мне было слышно, как она старалась избавиться от
назойливых домоганий этого типа, Чонси. А мой ковер-самолет - то есть,
персональное транспортное средство, модель четыре - как раз был
поблизости, на балконе. Я уже почти что вынес ее из комнаты, как вдруг
появилась дворцовая стража!
- Ведь я предупреждал Крупкина о Чонси! Похоже, они подоспели вовремя!
- Какое там вовремя! Я держал ее в объятиях, когда они ворвались...
Что?! - кто-то невидимый метнулся мимо О'Лири. Он подставил подножку -
и не без удовольствия услышал грохот падающего тела. Ему показалось даже,
что сразу стихла боль от удара, который он получил от Лоренцо.
- Послушай, Лоренцо, - сказал Лафайет. - Что толку драться в темноте?
Похоже, нам обоим небезразлична судьба леди Андрагорры. Мы должны спасти
ее, а для этого нам лучше объединить наши усилия. Когда же она будет в
безопасности, мы как-нибудь решим наш спор.
- Что толку объединять наши усилия! - послышался откуда-то с пола голос
его соседа по камере. - Мы заперты в подземелье, и голыми руками нам не
отпереть засовы. Но, - продолжал он, - может быть, у тебя припасено
что-нибудь на этот случай?
- Они все у меня отобрали, - вздохнул Лафайет. - У меня было с собой
кое-что: шпага с переговорным устройством, плащ-невидимка, плоскоход...
О'Лири неожиданно замолчал и стал ощупывать ремень. Плоскоход оказался
на месте. Он отстегнул его, расправил, нащупал молнию и потянул за нее.
- Не падай духом, Лоренцо, - сказал он решительно. - Может быть, нам
удастся выбраться отсюда!
- О каких шпагах и плащах ты говоришь? - послышался недовольный голос.
- Нам бы пригодился динамит или крепкий лом.
- У меня, пожалуй, есть кое-что получше, - отозвался Лафайет, вынимая
из футляра плоский прямоугольник размером один на два дюйма, сделанный из
материала, похожего на пластик. - Они не заметили плоскоход.
- Что такое плоскоход?
- Как объяснял Пинчкрафт, плоскоход генерирует поле, которое
модифицирует пространственные отношения пользователя к окружающим его
внешним условиям. Плоскоход преобразует любую одномерную величину в
эквивалентное смещение по перпендикулярной волюметрической оси.
Одновременно создается гармоника, имеющая аналогичный эффект, и...
- А как бы ты все это объяснил простому смертному? - перебил его
Лоренцо.
- Попробую. Плоскоход сводит одно из измерений пользователя практически
к нулю. При этом происходит соответствующее увеличение плотности
материального поля в квазидвухмерном состоянии.
- Представь теперь, что перед тобой идиот.
- Ты становишься плоским.
- Как если бы мы натянули на себя корсеты? - спросил Лоренцо.
- Нет, ты становишься абсолютно плоским. Ты сможешь проникать сквозь
молекулы обычной материи - проходить сквозь стены, другими словами. Вот
почему прибор и называется плоскоход.
- О господи, а ведь я мог быть сейчас на свободе! Я почти что
ускользнул от этого длинноногого негодяя, который засадил меня сюда.
- Вот это я понимаю, Лоренцо! Мне нравится твоя решительность! А теперь
отойди в сторону - я испробую эту штуку. Так, Пинчкрафт говорил, что
продольную ось прибора нужно совместить с моей продольной осью, а гладкая
сторона должна быть параллельна наиболее широкой плоскости моего тела...
Или наоборот?
- Наверное, они нарочно придумали эту изощренную пытку! - простонал
Лоренцо. - Запереть меня с сумасшедшим! А я-то ему поверил... Несчастная
Беверли, теперь ей никто не поможет! Она, конечно, будет сопротивляться,
но в конце концов назойливые ухаживания и обещания принца сделают свое
дело. Ее воля будет сломлена, она согласится править этой отсталой страной
и...
- Знакомая история, - заметил Лафайет. - Все это отвратительно. А
теперь перестань ныть и не мешай мне проводить эксперимент.
Лафайет нащупал в центре плоскохода небольшое утолщение и нажал на
него. Ничего не произошло - его по-прежнему окружала кромешная темнота.
- Черт возьми! - в сердцах выругался Лафайет. - Но, видно, все не так
просто. Ладно, попробуем придумать что-нибудь другое. Эй, Лоренцо, какая
высота камеры? Может быть, в потолке есть люк, и если я стану к тебе на
плечи, то смогу дотянуться до него.
Приподнявшись на цыпочки, он вытянул вверх руку, стараясь коснуться
потолка. Потом подпрыгнул, но до потолка так и не достал.
- Что ты на это скажешь? - спросил он. - Ты заберешься ко мне на плечи
или я к тебе?
Ответа не последовало. Даже мыши прекратили шуршать в соломе.
- Отвечай, Лоренцо! Или ты опять уснул?
О'Лири направился к противоположному углу камеры, выставив вперед руки,
чтобы не налететь на стену. Сделав десять шагов, он начал двигаться
медленнее и осторожнее. Еще пять шагов - и он вовсе остановился.
- Странно, - пробормотал Лафайет, стараясь в кромешном мраке нащупать
стену. - Мне казалось, что камера была шириной в десять шагов...
Он повернулся и пошел назад, отсчитывая шаги: 15, еще 5, потом 10,
15... Неожиданно в глаза ему ударил ослепительный свет. О'Лири заморгал,
увидя прямо перед собой нечто похожее на светящуюся стену из матового
стекла. Он повернулся - стена, казалось, сомкнулась вокруг него; возникли
цветовые линии, пятна, точки, которые слились воедино, образуя знакомую,
хотя и несколько искаженную картину, тускло освещенный коридор со
стеклянными стенами и стеклянным полом, вдоль стен тяжелые двери из
черного стекла.
- Я на воле, - прошептал О'Лири. - Получилось! Лоренцо...
Он обернулся - стена перед ним начала расплываться, словно отражение в
кривом зеркале.
- Эффект двухмерного пространства, должно быть, - решил он. - Так,
теперь определим, откуда я пришел.
Зажмурившись, он неуверенно шагнул вперед; свет сменился полной
темнотой. Он сделал шагов 15 и остановился.
- Лоренцо, - зашептал он. - У меня получилось!
Ответа не было.
- Хм-м... может, он меня не слышит... или я его не слышу... Ведь прибор
все еще включен...
Лафайет нажал на переключатель. Казалось, ничего не изменилось, он
только почувствовал легкое дуновение воздуха - и услышал приглушенные
рыдания.
- О господи, сейчас же прекрати, - приказал Лафайет. - Слезами делу не
поможешь!
Кто-то изумленно ахнул.
- Лейф? - услышал он знакомый голос. - Это действительно ты?
Лафайет потянул носом воздух: неужели чеснок?
- Свайнхильд, - только и смог вымолвить он. - А ты как здесь очутилась?
- Ты... ты не велел мне ходить за тобой, - говорила, всхлипывая,
Свайнхильд пять минут спустя. Лафайет тем временем ласково гладил ее по
плечу, стараясь успокоить. - Но я осталась у ворот и видела, как ты уехал
из замка. А там рядом у пивнушки была привязана лошадь, ну, я вскочила на
нее и поскакала за тобой. Парень на переправе показал мне, куда ты поехал.
А когда я тебя догнала, тебе как раз повязали на шею галстук...
- Так, значит, это ты взвыла, как пантера!
- Ничего лучшего мне в голову не пришло.
- Свайнхильд, ты спасла мне жизнь!
- Да. Ну так вот, я так торопилась убраться оттуда, что даже не
заметила, как сбилась с дороги. Ездила я по лесу, ездила, вдруг моя лошадь
чего-то испугалась и сбросила меня прямо в кусты. Ну, я, конечно, из
кустов вылезла, гляжу - прямо передо мной на пне сидит старуха, сигару
курит. Я так обрадовалась живому человеку, что чуть не бросилась к ней на
шею. А она увидела меня да как подпрыгнет! Словно на кактус села или
привидение повстречала. "Господи, - говорит, - быть такого не может! Но в
конце концов, почему бы не попробовать?" Только я собралась спросить ее, с
чего это она так перепугалась, как она выхватила из кармана какую-то
железную банку с кнопкой на крышке и сунула ее мне под нос. Тут я
почувствовала запах нафталина - и все, больше ничего не помню.
- Похоже, я знаю эту старуху, - мрачно заметил Лафайет. - Ну, она мне
за все заплатит сполна!
- Потом мне приснился чудной сон: будто я летаю по воздуху. А
проснулась я уже в какой-то комнате - передо мной сидит прилизанный
старикашка, видно, брат той старухи, уж очень они похожи. Он принялся
задавать мне дурацкие вопросы, я хотела уйти, а он меня не пускал. Ну,
пришлось врезать ему как следует. Тут сразу стража набежала, меня схватили
и приволокли сюда. - Свайнхильд вздохнула. - Я, может, и погорячилась
немного, но у этого старикашки были такие холодные руки! Впрочем, все это
пустяки! Я знала, что ты меня найдешь, Лейф! - И она ткнулась губами ему в
ухо.
- Кстати, - зашептала Свайнхильд. - Я прихватила с собой наш завтрак.
Не хочешь перекусить колбасой с сыром? Сыр, правда, слегка раскрошился -
мне пришлось засунуть его под корсет...
- Нет, спасибо, - поспешно отказался Лафайет, высвобождаясь из объятий
Свайнхильд. - Нам надо поскорее выбраться отсюда. Я сейчас вернусь в
коридор и постараюсь достать ключи...
- Послушай, Лейф, а как ты попал сюда? Я не слышала, как открывалась
дверь...
- Я прошел сквозь стену. Не удивляйся, в этом нет ничего особенного, я
тебе потом все объясню. Но тебя я не смогу так вывести из камеры. Мне
нужно будет открыть дверь. Поэтому посиди здесь, пока я...
- Ты опять оставляешь меня одну?
- Ничего не поделаешь, Свайнхильд. Сиди и жди меня. Я постараюсь
вернуться побыстрее. Вряд ли поиск ключей займет много времени.
- Ну, что ж, тебе видней, Лейф. Но не задерживайся - я не люблю одна
сидеть в темноте.
- Все будет хорошо, Свайнхильд. - Он погладил ее по плечу. - Постарайся
думать о чем-нибудь приятном. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как я
вернусь.
- Ладно, Лейф, прощай. Будь осторожен.
Лафайет ощупью добрался до стены и, включив плоскоход, шагнул вперед в
тускло освещенный коридор. Ему опять пришлось привыкать к расплывающимся и
сужающимся контурам предметов, окружающих его. В узком проходе, где он
очутился, по-прежнему никого не было. Он отключил плоскоход - и предметы
вновь приняли знакомые очертания. О'Лири осторожно прокрался вперед, к
тому месту, где проход пересекался с другим коридором. Футах в двадцати от
него в освещенном дверном проеме стояли двое стражников в малиновых
ливреях. У одного из них - толстого парня с одутловатым лицом и
всклокоченными волосами - с пояса свисала большая связка ключей. Не было
никакой возможности незаметно подкрасться к нему. Пришлось опять нажать на
кнопку плоскохода - стены коридора тотчас же расплылись, образуя
переливающуюся завесу вокруг Лафайета.
- Смотри, ничего не перепутай, - строго приказал он сам себе. - Иди
прямо, никуда не сворачивая; как только пройдешь двадцать шагов,
материализуйся. Потом, пока они будут приходить в себя от изумления,
быстро схвати ключи и исчезни опять. Понятно?
- Понятно, - ответил он себе же и двинулся вперед.
При первом же шаге коридор поехал куда-то в сторону и начал сужаться,
превращаясь в пелену тумана. Лафайет протянул руку, но ничто не
преграждало ему дорогу.
- Как бы не сбиться с пути, - сказал он вслух. - Но все равно надо идти